"Ветер полыни" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей Юрьевич)

Глава 14

Укрытая от чужих глаз сваленными бастионом старыми ящиками и защищенная с тыла гнилой шлюпкой с продавленным дном, Тиф сидела на берегу. Вместе с исчезающим на горизонте пятнышком паруса умирала ее надежда. Ей было больно, обидно и страшно. Она безумно устала от постоянной, изматывающей и ужасающе-бесконечной погони. Дочь Ночи угнетало, что она не может воспользоваться Даром в полную силу. Ожидала предательства от Тальки. Боялась, что та не сможет помочь.

Все это превратилось в отчаянье, а затем (вместо вспышки ярости и гнева) закончилось банальными слезами. Проклятая, стесняясь самой себя, не понимая, как такое вообще возможно, самозабвенно и взахлеб рыдала. Сейчас у нее было чужое тело, чужие глаза, чужие слезы и свое горе.

Однажды Убийца Сориты пыталась вспомнить каково это — плакать, но все ее слезинки закончились после того, как погиб Ретар. Теперь же она разревелась, точно сопливая девчонка. Спазмы сжимали горло, капельки соленой влаги текли по щекам и холодили губы.

Альсгара все еще сражалась за свободу, земля пылала, а небо рыдало вместе с Тиф, но Проклятую это нисколько не трогало. Сейчас она желала лишь остаться один на один со своим горем, и ей не было никакого дела ни до людей, ни до войны, ни до судеб мира.

Наконец, Тиа успокоилась, вытерла щеки, посмотрела на море и опустевший пустой горизонт. Она не смогла справиться с какой-то деревенской знахаркой! Даже, несмотря на то, что Тиф лишилась части могущества — того, что у нее оставалось, с лихвой должно было хватить, чтобы скрутить девчонку и ее парня в бараний рог.

Не вышло.

Синеглазая мразь, имя которой она до сих пор так и не узнала, оказалась потрясающе сильна. Как Ходящие прошляпили такое?! Башня совсем ослепла, если не разглядела, что по потенциалу пленница вполне может сравниться с теми, кто протирает задницы в Совете?!

Конечно, дуреха не столь опытна, как Тиа, но в этот раз ей удалось не только застать Дочь Ночи врасплох, но и атаковать без всякого перерыва столь сложными плетениями, что оставалось диву даваться.

Убивать ни ее, ни Целителя — нельзя, они ценны, пока живы, поэтому пришлось использовать сдерживающие заклятья, а их светловолосая крыса отразила играючи. Да еще, как назло, бабочка Бездны выпила основную часть сил Тиа, и, в конечном итоге, это сказалось на результате боя. Ее обставили, словно зелененькую Ходящую. Не оставалось ничего иного, как сбежать. Дочь Ночи испугалась, что тело Порка не выдержит таких нагрузок «искры».

Она дважды встречалась с самородком и дважды проиграла. Недооценила наглую выскочку. Странные плетения использует девка. У Тиф было такое чувство, что она где-то видела подобную резкую напористую манеру работы с Даром и раньше. Но никак не могла вспомнить, кто еще обходился с магией подобным образом?

— В третий раз я тебя, все-таки, достану, — пообещала Тиф и, выбравшись из укрытия, направилась в Гавань…

Несколько дней над Альсгарой властвовала непогода, и все успели свыкнуться с бесконечным промозглым дождем. Тот лил и лил, гася пожары. Улицы были накрыты его дланью, кровь на мостовых смешивалась с водой, а тела погибших казались жалкими вымокшими тряпичными куклами.

Лишь к началу четвертого дня восточный ветер прогнал тучи в море, и на шпилях храмов Мелота затанцевали солнечные лучи. Небо на западе давно очистилось от дыма — в Голубином городе больше нечему было гореть. На его месте осталось огромное пожарище, и потоки удушливой, напитанной золой и пеплом воды вливались в Орсу, а та, в свою очередь, черной лентой врезалась в неспокойное море.

Набат колоколов стих, а боевые трубы ревели изредка и лишь на Внешней стене, когда осаждающие безуспешно пытались пойти на штурм. Бои в городской черте прекратились к ночи первого дня осады. Лишь возле Садов, перегородив короткий переулок, засели несколько некромантов и их приспешники. Теперь Ходящие постепенно выкуривали сдисцев. Больше всего бед Альсгаре причинили демоны. В город попало девять личинок. Они хорошо порезвились и, не подоспей заклинатели вовремя, вполне возможно, что победа была бы за Набатором.

В гавань вошел несколько поредевший, но все еще боеспособный и грозный имперский флот, одержавший победу над набаторскими кораблями у Белого мыса. Благодаря ему, морские пути, связывающие юг страны с Лоска, остались неприкосновенны, и в город постоянно прибывало продовольствие с севера.

Луку улыбнулась удача. Удар древком топора вышел неточным, да и нашитые на куртку стальные пластины оказались к месту.

Не обращая внимания на тупую боль в отбитых ребрах, стражник отшагнул в сторону, хладнокровно крутанул над головой «морского ежа»,[22] изменил поворот кисти и бросил шипастый шар в лицо врагу. Отпрыгнул от начавшегося валиться вперед набаторца и, не мешкая, хлестким движением стеганул кистенем по башке перебиравшегося через стену бойца. Тот, разжав руки, рухнул с лестницы, увлекая следом за собой еще троих.

— Толкайте ее, лопни твоя жаба! — заорал Лук.

Тут же подскочили четверо воинов и с помощью рогатин начали отталкивать лестницу. Лук тем временем быстро осмотрелся. Бой подошел к концу. Всех, кому удалось закрепиться на стене, порубили в мелкую капусту.

— Отвалили, — с облегчением выдохнул он, перекинув кистень через плечо. Топор стражник потерял в схватке и подхватил первое, что тогда попалось под руку.

Сплюнув на ладонь, Лук придирчиво изучил плевок. Не обнаружив крови, вытер пальцы о промокшую куртку.

— Они не собираются расходиться по домам, — зло бросил один из солдат. — Сейчас придут в себя, и для нас опять найдется работа.

— Хрена найдется, — не согласился другой. — Смена. На сегодня мы отвоевались.

— Хорошо позабавились, — к Луку подошел Га-нор, который рубился в первых рядах.

— Ничего себе веселье! Бок болит страшно, и топор потерял.

— Где это?

— В бою, лопни твоя жаба. Где ж еще? Улетел за стену. Так что я вот. С обновкой.

Северянин посмотрел на то, как друг держит рукоять кистеня, на то, как переброшена цепь через его плечо, и шипастый, не слишком чистый шар, болтается за спиной. И ничего не сказал.

Они спустились по узкой винтовой лестнице. Один раз пришлось остановиться на нижней площадке, пропуская вперед носилки с ранеными. По просторному крепостному двору двигались солдаты и лекари. Чуть в стороне от всех работали шестеро кузнецов. Кто-то правил оружие, кто-то чинил пробитые доспехи. Рядом с небольшими кузнями разгружали уголь, и сержант костерил двух угрюмых рядовых. Мимо Лука и Га-нора прошел Огонек. Маг направлялся к Салатным воротам, до которых отсюда было не больше четырех десятков ярдов.

— Северянин! — окликнул сотник. — Бери Жабу и идите жрать, пока котел не опустел. Сегодня, благодаря доброте капитана, двойные порции.

— Сколько раз можно говорить, что я не Жаба, лопни твоя жаба!

— А ты побольше ее поминай. Еще не так назовут, — следопыт направился в сторону караулки.

— Это ты на что намекаешь? Как назовут?

— Блазгом.

Стражник поперхнулся от возмущения и потерял дар речи.

— Уже кто-то говорит, да? — осторожно поинтересовался солдат после того, как они встали в очередь за едой.

— Уже молчит, — Га-нор получил большую глиняную миску, доверху наполненную кашей с мясом, и большой ломоть ржаного хлеба. Несмотря на осаду, людей у первой линии обороны кормили по-королевски. Отцам города хватило ума понять, что солдат не стоит испытывать голодом.

— О! — до Лука, наконец, дошел смысл последней фразы. — Вот почему тот урод из шестого десятка ходит без передних зубов!

Га-нор ухмыльнулся в усы, ничего не ответив.

Они сели под навесом, совсем недалеко от Салатных ворот.

Лук занялся едой. Он с аппетитом чавкал, вылавливая самые вкусные кусочки. Собирая со дна миски остатки каши хлебной коркой, Га-нор заметил, что к воротам направляются странные люди. Дождя не было, а незнакомцы кутались в тяжелые плащи и надвинули капюшоны на лица. Он сразу понял, кто это такие, и заорал, что есть мочи:

— «Рыбы»!!!

Пробраться к Салатным воротам, да еще в компании двух колдунов оказалось делом непростым, но Тиа справилась. Она не жаждала помогать Чахотке, но понимала, что только так сможет покинуть Альсгару. Поэтому Проклятая со своим маленьким отрядом подобралась к Внешней стене и укрылась в одном из полуразрушенных обстрелом домов.

Боясь привлечь к себе внимание Башни, никто из них не касался Дара. Тиф приказала двум избранным погасить «искру» насколько это возможно.

Рован — везунчик. Ничего не скажешь. В Альсгаре сидели не дураки. Но их угораздило совершить невозможное — не заметить многотысячную армию Проклятого. Все маги, соглядатаи, патрули, шпионы и зоркие глаза Империи не смогли увидеть приближения противника. Удивительно. Для стороннего наблюдателя.

Тиф тоже поначалу напряглась, когда услышала от Чахотки, что он придет к городу от Вороньего Гнезда через два дня. Даже двигаясь безостановочно, маршем, нельзя было преодолеть такое расстояние. Пять дней. Не меньше. И после этого войска будут уставшими и неспособными взять в руки мечи еще неизвестно какое количество времени. Но, судя по тому, что братец Ретара раздобыл шой-хаша, он на свой страх и риск воспользовался «Путем призраков». Проскользнул по изнанке, невидимый для тех, кто остался в мире Хары. Интересно, сколько тысяч он оставил призракам за то, чтобы его пропустили? Никак не меньше десяти. Кровавая жертва. Проклятая вспомнила, как улыбался Рован, когда говорил, что йе-арре ему еще понадобятся. Вот и сгодились Сыны Неба. Их кровь отвлекла бесплотных тварей от солдат.

Топор Запада — безумец. Никто, кроме него, никогда не отваживался ходить тропами, запретными для людей. Жаль, что он не настолько дурак, чтобы попытаться вынырнуть вместе со своей армией в сердце Альсгары. Силы, которые заложил Скульптор в ее стены, разорвали бы любого, кто пришел в город извне.

Когда настала пора действовать, Дочь Ночи отбросила в сторону все условности и вызвала Рована. Чахотка пребывал в дурном настроении. Во всяком случае, выглядел он так, словно у него внезапно заболели все зубы.

— Я выступаю!

— Выступаешь?! — взревел Рован, и его смазливая морда пошла пунцовыми пятнами. — Ты должна была мне помочь во время штурма!!!

— Я отходила от создания бабочки Бездны и ничем тебе помочь не могла.

— Ты…

— Времени у нас немного! — оборвала она. — Ходящие могут очнуться в любой момент. Нужны отряды к Салатным воротам. И желательно, чтобы их было много. У тебя не больше пяти минок.

— Будут! Действуй! — Чахотка разорвал плетение.

Тиф тихо рассмеялась. Непостоянная душа. Ради войны он готов забыть даже о ненависти к ней. Так пусть же эта война длится как можно дольше!

— Дасмин! — окликнула Тиа, и в комнату вошла старая женщина. — Что ведьмы?

— Ни о чем не подозревают, госпожа.

Тиф прошла в соседнюю комнату, перешагнула через рисунок на полу, спустилась вниз и выглянула на улицу. Отсюда до ворот не больше двухсот ярдов.

Что же. Пора.

— Выпускайте шагуллов.[23] Займитесь плетением, — негромко сказала Тиф ловившей каждое ее слово избранной и, сев на крыльце дома, начала наблюдать.

Двадцать «рыб», ловко выбравшись из подвала, направились в сторону внешней стены. Шли они быстро, не отвлекаясь на проходящих мимо людей. Кто-то заорал, предупреждая об опасности, но череда взрывов смела находящихся возле ворот стражников и убила множество людей во внутреннем дворе.

Но только не Ходящих.

Вопль глазастого идиота предупредил об опасности, и маги успели сплести щиты. Придуманный Проклятой план летел в Бездну, но Тиа не собиралась сдаваться.

Она перетекла в заранее подготовленное тело покойника, отдав Порку приказ переждать опасность в доме, а затем ударила по магам чередой плетений. Те не ожидали ее атаки, и Тиф, смяв защиту двоих, сожгла их внутренности. Не глядя и не надеясь кого-нибудь задеть, швырнула еще несколько губительных плетений и отпрыгнула в сторону.

Ответный удар магов Башни задел ее плечо, и левую руку оторвало вместе с частью грудной клетки. Тиа и не подумала использовать защиту — ей ни к чему беречь чужого мертвеца. Она упала на спину, перекувырнулась через голову и, встав на колени, увидела, что над домом, где находились некроманты и Порк, закружились огненные светляки — первый этап формирования «Кровавой ярости». Проклятая не дала плетению развиться. Уничтожила в зачатке, так как знала, что упади заклинание на здание — и от всех, кто там находится, не останется даже памяти. А вместе с ними исчезнет и большая часть улицы. Башня не желала церемониться с врагами и не считалась с потерями. Грязная игра. Но эффективная, спору нет. Когда надо — чистюли усеивают дорогу трупами ничуть не хуже Проклятых.

Тиф ударила в центр плетения, разрывая его в клочья. В ответ по ней шарахнуло сгустившимся потоком отката и с уцелевшей руки начала сползать плоть. Со стороны ворот долетело еще одно заклятье, ударило по ногам, перемололо кости в труху, и вокруг наступила темнота — Тиа выжгло глаза. Она тут же покинула оболочку и оказалась в теле Порка.

— Отвлеките их!

Две женщины-некроманта, выскочив из дома, взмахнули хилссами, и визжащие угольно-черные черепа улетели в сторону внешней стены.

Грохнуло!

Улицу затянуло густым дымом. Из него вырвалась струя жидкого пламени, ударяя вправо и подпалив крышу здания напротив.

И в этот момент Тиф активировала основное плетение.

«Тропа Бездны» жрала огромное количество сил. По сути своей безобидное, никого не убивающее, заклинание — оно было малоэффективно. Весь расчет строился на том, что с внутренней стороны Внешняя стена и створки ворот не несут на себе тех защитных плетений, что были навешаны снаружи. Попробуй Тиа использовать «Тропу Бездны» из сгоревшего в грандиозном пожаре Голубиного города, и у нее ничего бы не вышло. А уж проводить подобные фокусы на созданных Скульптором внутренних стенах Альсгары, и вовсе бесполезное занятие. Но здесь у нее все получилось.

Из-за окутавшего улицу дыма Дочь Ночи не видела, что происходит возле Салатных ворот, но могла догадаться. На несколько минок часть укреплений оказалась выброшена в иной мир, оставив в этом лишь призрачные контуры.

Преграды для армии Рована больше не существовало.

Услышав предупреждающий крик Га-нора, Лук сделал единственное, что было возможно — упал на землю и закрыл голову руками. В ту же уну раздался хлопок, и кожу обожгло мимолетным жаром. Когда стражник более-менее пришел в себя, то первым делом нашел северянина.

Тот оказался невредим, хотя и порядком запачкан чужой кровью.

— Капитана убило! — закричал кто-то.

Вокруг лежали мертвые и раненые. Возле ворот не выжило ни одного солдата. Зато все Ходящие и Огоньки остались на ногах. Маги тут же с кем-то сцепились.

— К башне! Сейчас может начаться штурм! Мы должны быть на стене! — следопыт схватил товарища за плечо и рванул на себя, но стражник вырвался, подхватил с земли кистень и только после этого бросился следом.

— Давайте ребята! На стену! На стену! — кричал сотник, зажимая рукой окровавленную голову.

И в этот момент участок стены в двести с лишним ярдов… исчез.

Ворота скрылись из вида — их затянул густой дым. Из него начали появляться морты.

— К оружию! — заорал Лук. Из дыма, затягивающего двор, выскакивали все новые и новые тени. Схватки кипели на всем участке прорыва. За одной волной мортов следовала другая, за другой — третья. Они наседали все сильнее и сильнее. Вылетела цепная молния. Точно рассерженная сколопендра, она пролетела через ряды сражающихся, бездумно разя и тех, и других.

Потом молнии начали сыпаться без остановки, и имперцы не выдержали. Дрогнули. Начали отступать. Га-нор и Лук были среди тех, кто смог миновать бледный морок бывших укреплений и оказаться на пожарище Голубиного города. Они покинули Альсгару, сами того не желая…

Рован бросил в брешь отборные отряды мортов, а за ними — тяжелую панцирную пехоту и большую часть имевшихся в его распоряжении избранных. Те оттеснили защитников от ворот, остановили контратаку, добили уцелевших имперских магов и продержались до того, как в город ворвалась конница.

Когда действие плетения Тиф подошло к концу, в Альсгару успело проникнуть больше четырех сотен воинов. Этого количества вполне хватило, чтобы удержать позиции и распахнуть ворота для тех, кто ждал с внешней стороны. Спустя двадцать минок после начала штурма, небольшой участок Альсгары, расположенный между двумя стенами, оказался в руках набаторцев.

Чахотка на вороном жеребце с видом победителя въехал в Салатные ворота. За ним следовали набаторские военачальники. Рован с интересом осмотрел поле боя. Хорошая битва. Кровавая. И жестокая. Именно такими и должны быть сражения. Не глядя ни на кого, негромко спросил:

— Штурм следующей стены готовится?

— Да, господин. Желаете взглянуть на тех, кто сопротивлялся?

— Пожалуй.

Подвели пленных. Во всем гарнизоне удалось взять живыми лишь чуть больше двадцати человек. Усталых, окровавленных, хмурых. Лишь один из них смог выдержать взгляд Проклятого.

— Этого. Отпустить на все четыре стороны. За смелость.

— А остальных, господин? — спросил лейтенант охраны.

Рован задумался. Вариантов у него имелось превеликое множество. Затравить боевыми леопардами, кинуть в яму с голодными куксами, украсить головами копья вокруг шатра, живьем усадить на катапульты и отправить в Высокий город. Много чего можно придумать. Но в честь сегодняшней победы Чахотка решил сделать исключение и проявить толику редкого для него милосердия:

— Повесить, — он увидел Тиф и тут же потерял интерес к приговоренным. — Великолепно придумала. «Тропа Бездны» — изящное решение.

— Рада, что ты оценил. Меня терзает любопытство. Откуда ты раздобыл шой-хашей?

— Мой маленький секрет, — он подмигнул и спрыгнул на землю, позволяя слугам забрать жеребца. — Гораздо сложнее было забросить их в город, но, как видишь, я справился. За мной должок.

— За ворота?

— Да. Что ты хочешь?

— Лошадь. Хорошую. Как можно быстрее.

— Лошадь? И только? Дешево же ты ценишь свои услуги!

— Такая уж я есть.

— Хорошо. Ты ее получишь. — Он обернулся. — Эй! Привести коня! Куда решила отправиться?

— На север.

— А бумаги Скульптора?

— Ждут тебя в Альсгаре.

— Ну да. Ну да, — он все еще не верил. — Я огорчусь, если их не найду, а они появятся, скажем… у нашей дорогой Тальки.

— Оставь намеки, Рован. Я ничего не отыскала, и ты это прекрасно знаешь.

— Быть может, желаешь поужинать перед дорогой? Я собираюсь закатить пир.

— Спасибо, но Альсгара мне порядком надоела. Это болото испортило мой аппетит, — Тиф уже сидела в седле.

— Ты всегда была привередой, сестрица, — понимающе усмехнулся Проклятый. Он знал, почему она не осталась. На таких пирах обычно убивали людей, а Тиф терпеть не могла крови за едой.

— Ты как всегда прав, братец. Как всегда прав. До встречи!

Тиа вздохнула с облегчением, лишь выбравшись на северный тракт. Во время беседы Рован даже не подумал проверить ее Дар.

Когда тьма упала на Альсгару, солдаты, которым удалось вырваться с поля боя — грязные, голодные и уставшие — добрались до правого, болотистого берега Орсы. Лук и Га-нор решили идти не на юг, а на восток. Им потребовалась большая половина ночи, чтобы отойти от города на неполную лигу. Проведя все светлое время суток в прибрежных камышах, лишь к середине следующей ночи друзья сумели добраться до пустого северо-восточного тракта и, прижимаясь к кромке леса, отправились в путь.