"Алгоритм невозможного" - читать интересную книгу автора (Плонский Александр Филиппович)9. Число «Пи»— Говоришь, ядро Земного шара полое и внутри скрыт разум? Но твои пояснения, все эти тензоры и биэралы, до меня туго доходят. Нельзя ли попроще? — Когда мы с тобой сидели за одним школьным пультом, Абрагам, ты и то был сообразительней, — недовольно проговорил Великий Физик. — Ну, ладно, что с тебя взять… Знаешь хоть, что к началу двадцать второго века поверхностные залежи полезных ископаемых истощились? — Положим, не к началу, а к концу, — поправил Седов. — Это после того, как произвели ревизию заброшенных разработок и выскребли остатки. А затем приступили к поискам глубинных месторождений: бурили скважины вплоть до поверхности Конрада, отделяющей гранитный слой от более глубокого базальтового… — Километров до тридцати? — Даже до сорока. Иногда удавалось обнаружить богатейшие месторождения, но чаще колоссальный труд затрачивался впустую. Научное обеспечение было примитивным: сейсмические волны — эхо взрывов, а там гадай, граница раздела или трещина? И когда научились добывать сырье из космоса, от промышленного использования глубинных ресурсов отказались. — Космические разработки слишком дороги, — заметил Седов. — Дело не только в этом. Каждый старт ракеты истончал слой озона. Восстанавливать его было сложно и недешево, не говоря уже о стоимости самих разработок в космосе. Железо, добытое таким способом, по цене приближалось к золоту. Пришлось расплачиваться за легкомыслие предков, живших по принципу: «после нас хоть потоп»! И это еще один убедительный повод реконструировать исторический процесс, — подчеркнул Великий Физик. Преземш поморщился. — Опять ты за свое! — Не перебивай меня, Абрагам! Оставь свои вельможные замаш-ки! Г-м-м… Так вот, около двухсот лет назад открыли акустическую сверхпроводимость, слыхал о ней? — Нет, — признался Седов. — Наверное, что-нибудь вроде электрической сверхпроводимости? — Вроде-вроде… — ворчливо передразнил Великий Физик. — Тогда уж вспомни и сверхтекучесть, она из того же ряда. Но вообще-то аналогии помогают проникнуть в суть явления. Природа нередко повторяется, у нее свои штампы. И что любопытно, физика процессов может быть различна, а математическая модель одна и та же. — Ну и что дала акустическая сверхпроводимость? — Позволила геофизикам разработать и внедрить в практику более совершенные методы глубинной разведки полезных ископаемых. Преземш начал терять терпение. — Я сыт по горло, Павел. Сначала ты оглушил меня биэралами, теперь усыпляешь скучной лекцией. Какое отношение все это имеет к внутриземному разуму, если, конечно, он существует? — Больно уж ты нетерпелив, Абрагам, — сердито сказал Великий Физик. - Коли намерен мне помочь, молчи и слушай. В кои-то веки обратился к тебе, а ты… — Да ладно, не кипятись, — поднял руки Седов. — Продолжай, пожалуйста! — Я как раз перехожу к сути дела. Полгода назад при глубинном зондировании зафиксировали странную инфразвуковую помеху, но даже не попытались разобраться в ее происхождении. Ограничились кратким сообщением в модемном «Геофизическом вестнике», и на том спасибо. А я, вернее УМ, ознакомившись с этим сообщением, проанализировал характер принятых колебаний, и оказалось, что они вовсе не помеха, а сигнал, то есть осмысленное сообщение. Его удалось расшифровать. — И каким образом? — заинтересовался Преземш. — Очень простым. Впрочем, все великое просто. — Надеюсь, эта простота доступна моему пониманию? — Не задавай столь трудных вопросов, Абрагам… Итак, частота принятых колебаний была измерена нами с точностью до двадцать первого знака… — Почему не до двадцать второго или сорок первого? — На сегодня это наивысшая точность. — И что получилось? Великий Физик протянул мнемокристалл. — Смотри, это значение частоты в герцах. На индикаторе высветилось: 3,141592653589793238462 Седов наморщил лоб. — Число «Пи»? — Оказывается, ты что-то еще помнишь! — хмыкнул Великий Физик. — Да, именно «Пи», отношение длины окружности к диаметру. — Странное совпадение! — Никакого совпадения нет. Значение «Пи» служило паролем. — Если не ошибаюсь, нечто подобное уже было у радиоастрономов, — проговорил Седов задумчиво. — А ты эрудит, Абрагам! — деланно удивился Великий Физик. - Действительно, в двадцатом веке обнаружили космическое радиоизлучение, несравненно более стабильное по частоте колебаний, чем тогда могли получить в лабораторных условиях. И на этом основании решили, что приняты сигналы инопланетной цивилизации, причем значительно превосходящей в техническом развитии земную. — Но ведь вскоре выяснилось, что излучает межзвездный водород? — Ах, вот к чему ты клонишь… Нет, как раз здесь аналогия неправомочна! — Это еще нужно доказать, — с неожиданной жесткостью сказал Преземш. Великий Физик взглянул на друга с изумлением, так, точно на его месте вдруг оказался совершенно иной, не известный ему человек, хотя внешне все осталось прежним — та же суховатая фигура в щегольской куртке, кажущейся неуместной на государственном деятеле высшего ранга, то же невыразительное лицо, те же тонкие удлиненные пальцы музыканта… Пожалуй, изменился лишь взгляд: стал острым, оценивающим, твердым. И вдруг подумалось: «Забудь мальчишку, которым верховодил когда-то, пойми, что стать Преземшем может лишь тот, кто оптимально сочетает в себе ум, волю, доброту и принципиальность. А ты отказывал ему во всем, кроме доброты…» Вспомнилось, как настойчиво убеждал Абрагам, что именно ему надо участвовать в опасном эксперименте. Не Преземш просил об этом, — друг. Тогда он не требовал доказательств, что эксперимент закончится благополучно, готов был рискнуть жизнью. А сейчас смотрит на Павла глазами Преземша. Ведь речь наверняка пойдет о чем-то неизмеримо большем, чем собственная жизнь, возможно, о ресурсах, а то и о судьбах всей Земли, иначе Великий Физик не явился бы к нему с официальным визитом. Словом, роли переменились, и пусть не молить, но уговаривать, уламывать, требовать придется ему, живому классику фундаментальной науки, носящему неофициальный, но оттого еще более почетный титул. — Пойми же, — втолковывал Седову Великий Физик, — число «Пи» это универсальная, единственная в своем роде постоянная, которая не зависит ни от системы единиц, ни от каких-либо привходящих факторов. Оно одно и то же во всей Вселенной! — Значение «Пи» зависит от системы счисления. — Не забыл, — натянуто улыбнулся ученый. — Но то, что «Пи» выражено в десятичной системе, лишь подтверждает: пароль придуман разумом, биологически родственным человеку. Так что вероятность природного происхождения принятых инфразвуковых колебаний ничтожно мала. — Но не равна нулю? — Практически это нуль. — Слово «практически» не из твоего лексикона, Павел! — Я знал, что ты не поверишь, — обиженно проговорил Великий Физик, — поэтому напоследок приготовил козырь. «Пи»-волна имеет одну и ту же интенсивность в любой точке Земного шара. Значит, энергия распространяется радиально, то есть по местной вертикали. А это свидетельствует, что источник энергии находится в центре Земли. — Ну и что? — невозмутимо спросил Преземш. — УМ подсчитал плотность потока энергии. Она равна… — Не нужно цифр! Выводы! — Поток столь большой плотности не может быть образован ни одним из обычных источников энергии. — А уран? — Нет! — Водород? — Нет, Абрагам. УМ доказал, что это энергия времени. — Безумие! — Меня ты еще можешь обвинить в безумии, — с достоинством произнес Великий Физик. — Но заподозрить в нем УМ… Для этого самому нужно впасть в безумие! — Конечно, во всем, что касается науки, я профан… — замялся Преземш. - Но здравый смысл подсказывает… — Здравый смысл? Сколько гениальных идей было похоронено со ссылкой на него… Никогда больше не произноси это словосочетание, за ним пустота и косность! — Ты меня пристыдил… — УМ подсчитал, что вероятность искусственного происхождения «Пи»-волны - 0,9999. Пославшие сигнал несомненно использовали акустическую сверхпроводимость. В противном случае высвобожденная энергия времени перешла бы в тепло. Представляешь, к чему бы это привело? — Резко повысилась бы температура почвы, началось бы интенсивное испарение воды с поверхности морей и океанов, подули бы ураганные ветры? Ученый покачал головой. — Много хуже, Абрагам! Земля бы попросту раскололась на части. — И ничего нельзя было бы предпринять? — Увы, человечество далеко не всесильно… И вовсе не бессмертно, — добавил Великий Физик со вздохом. Преземш нахмурился. — Выходит, внутриземная цивилизация значительно опередила нашу? — Для меня очевидно одно. Мы имеем дело с разумом, причем энерговооруженным и технически развитым. О его нравственной основе судить не берусь, это не по моей части. — Внутриземной разум представляет для нас угрозу? — Не думаю. Взорвать Землю было бы для него самоубийством. Надеюсь, он далек от суицида. Полагаю, предпринята попытка установить с нами контакт. И на нее нужно откликнуться как можно быстрее. При наших энергетических проблемах пренебречь энергией времени было бы величайшей ошибкой. К тому же, овладев ею, мы обретем власть над самим временем! — Зачем нам эта власть? А, понимаю… — Седов проницательно взглянул в глаза другу. — Ты же рассчитываешь задним числом переделать историю! — Не историю. И не задним числом, — возразил Великий Физик. — Я задался целью изменить не летопись, не реестр событий, а эволюционный процесс в его динамике. Изначально, с первых младенческих шагов человечества. И я это сделаю! — Как прикажешь тебя понимать, Павел? Говорил, что человечество не всесильно, а сам… Ты, насколько мне известно, не Бог и, подобно всем нам, не бессмертен! — У великой поэтессы Анны Ахматовой есть строки… — Ты, и вдруг стихи? — не поверил ушам Седов. — Думаешь, я робот? Да, у меня нет времени на чтиво. Но Ахматова… Она способна выразить поэтической гармонией то, что не поддается никакой алгебре. Вот, слушай: Что войны, что чума? Конец им виден скорый; Их приговор почти произнесен. Но как нам быть с тем ужасом, который Был бегом времени когда-то наречен! — Нагоняешь на меня оторопь, Павел! Я-то думал, что знаю, каков ты, — крупнейший ученый, но во всем остальном… — Так-так… Продолжай! — с обидой буркнул Великий Физик. — В моих глазах ты всегда был авторитетом. Больше того, — гением. За одно это я прощал тебе твою, как мне казалось, ограниченность. — Ну, спасибо… Только зря старался, никакой я не гений! — Не кокетничай, Павел. Человек может быть гениален в своей области, а в других… Концентрация творческого потенциала на чем-то одном неизбежно сужает личностный горизонт, — так я думал до сих пор. Ты опроверг это мое заблуждение. — Мало ли чего мы не замечали друг в друге, — смущенно проворчал Великий Физик. — Удивительно, — продолжал Седов. — Мы так долго стремились к встрече с внеземным разумом и даже не подозревали о существовании внутриземного. Теперь придется менять приоритеты! — Как сказать… — О чем ты? — Думаю, внутриземной разум когда-то был внеземным. Другого объяснения не нахожу. — А какова вероятностная оценка этой гипотезы? — Фифти-фифти, Абрагам. — То есть ни да, ни нет? — Как-нибудь разберемся… Ответный сигнал послать нельзя, не хватит энергии. Остается снаряжать экспедицию. — К центру Земли? — в изумлении воскликнул Преземш. — Именно туда, в интракосмос, — подтвердил Великий Физик. — Смешно сказать, Галактику вдоль и поперек избороздили, а собственная планета для нас Терра инкогнита! — Ну и планы у тебя… — У нас! — У нас с тобой, — уточнил Седов. — Меня ты убедил. Но вот убедишь ли парламент Земли… |
||
|