"Свидание с прошлым" - читать интересную книгу автора (Райс Молли)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Четверо собравшихся за столом у него в офисе говорили все разом.

Дерек Чанселор, который сидел, покачиваясь, на стуле, балансировавшем на двух задних ножках, с резким стуком опустил передние ножки стула на пол.

— Давайте-ка потише!

Постепенно все замолчали, и наступила тишина.

— Хорошо. А теперь начнем сначала. Во-первых, почему вы все четверо оказались в больнице, в палате мисс Миллман? — Шериф повернулся к старшему из мужчин. — Мэр?

Уильям Хантер подергал себя за бородку и хмуро уставился на Дерека.

— Я мэр, это моя обязанность — знать обо всем, что происходит в этом городе.

— Другими словами, вы опять сунули нос в дела шерифа, услышав о случившемся по радио?

Мэр пожал плечами и вытянул губы в упрямую линию.

Дерек решил не говорить, что у мэра предостаточно своей работы и незачем ему вмешиваться еще и в работу шерифа.

— Значит, вы созвали своих родственников, чтобы нанести визит вежливости незнакомому человеку? — Дерек усмехнулся и откинулся на спинку стула. — Не многовато ли благородства даже для Хантеров, а?

Никто из присутствующих не отреагировал на его сарказм.

Дерек попробовал зайти с другой стороны:

— Карли, какое отношение эта Стейси Миллман имеет к вам и почему всех вас так озаботил ее приезд?

Карли Сеймос посмотрела на остальных и со значительным видом прикоснулась к воротнику своего синего вязаного платья.

— Скажем так: она здесь чужая. — Карли словно откусывала и выплевывала слова.

— Я не считаю это ответом на мой вопрос. С каких это пор мы недоброжелательно относимся к туристам?

— Туристам? — В голосе мэра Хантера отчетливо прозвучала насмешка.

Дерек повернулся к нему:

— Полагаете, что мисс Миллман приехала сюда не отдыхать, а с какой-то другой целью? С какой же?

Лицо мэра приняло хитроватое выражение.

— Может быть, ее послали раскопать какой-нибудь скандал, и тогда в «Макро-Дейте» решат, что здесь неподходящее место для строительства их нового завода.

— Какой еще скандал? — нахмурился Дерек. Мэр снова пожал плечами.

— Кто знает? Округ велик. В любом из остальных городов округа администрация, я подозреваю, не сможет похвастаться безупречным прошлым. Им наверняка понравится, если и мы будем выглядеть плохо.

Дерек посмотрел на Боба Хантера, брата мэра и издателя местной газеты.

— Вас тоже это беспокоит. Боб?

Но, прежде чем Боб успел ответить, заговорила его жена Изабелл:

— Неважно, что мы думаем, Дерек. Все дело в том, что мы ничего не знаем об этой девушке, а рисковать в такое время просто не имеем права. Уверена, что вы понимаете, насколько необходим городу новый завод. Мы и так уже теряем много молодежи из-за нехватки рабочих мест.

Дереку почему-то с трудом верилось в то, что говорили эти люди. В одном они, конечно, правы: город действительно нуждается в оживлении экономики, которого можно ожидать, если будет открыто новое промышленное предприятие. Однако эти четверо пожилых граждан, относящихся к элите жителей Хантерз-Бэй, взволнованы не столько слухами о появлении в городе чужачки, сколько тем, как ее зовут. Дерек потер лоб, пытаясь связать фамилию Миллман с кем-нибудь, о ком ему приходилось бы слышать, но никого не вспомнил.

— Я сейчас вам всем — всему вашему явившемуся в больницу комитету по встрече — делаю предупреждение. Официальное. Держитесь подальше от Стейси Миллман. Нам неизвестно, находится ли она здесь проездом или планирует погостить, но я запрещаю вам беспокоить ее, какова бы ни была причина, приведшая ее в наш город.

Посетители поднялись. На всех лицах застыло одно и то же выражение агрессивности. Подчинятся они его распоряжению или нет, он не мог сказать, но было ясно, что сам факт такого распоряжения с его стороны им не нравится.

Когда посетители удалились, Дерек вынул из кармана куртки свою записную книжку и перечитал фразу, которую записал, как только вышел из палаты Стейси Миллман.

Что могли значить ее слова о дорожном указателе? «Я… знала, что он будет сбит… задолго до того, как оказалась здесь».

Определенно тут крылась какая-то тайна. Но Дерек почему-то не разделял высказанного Хантерами опасения, что Стейси Миллман занималась шпионажем. Хотя и не мог полностью исключить такого предположения. Будучи представителем закона, он научился не торопиться с выводами и не спешил принимать ту или другую сторону. В сложившейся ситуации предстояло как следует разобраться.

Мысленно он обратился к тому моменту, когда нашел ее в машине на краю дороги. Странное дорожное происшествие. Девушка была без сознания, и голова ее была повернута как-то неестественно. Однако рядом не было ни других машин, ни следов от них, а на ее машине не было заметно никаких повреждений. Как он уже сообщил ей, его помощник без затруднений отогнал машину к больнице, где и оставил на парковочной площадке.

Может, олень неожиданно выскочил ей наперерез и она так резко ударила по тормозам, что едва не свернула себе шею, когда ее голову отбросило назад?

От нее явно следовало получить ответы еще на несколько вопросов. Он представил себе, как она выглядела, лежа на больничной койке: волосы на фоне белой подушки казались вспышкой огня. Еще до того, как она открыла глаза, он догадывался, что они будут этого чудесного цвета — цвета вересковой зелени. На лице у нее он не заметил следов косметики, ее кожа была безупречно гладкой, а щеки слабо окрашивал румянец нежно-абрикосового оттенка.

Весьма привлекательная девушка. Но вопрос в том, кто она такая: шпионка, подосланная каким-то из других округов штата, надеявшихся, что «Макро-Дейта» построит завод не у нас, а у них, или же ни в чем не повинная путешественница, имевшая несчастье попасть в город, где живет кучка твердолобых, страдающих манией преследования стариков?

Дерек встал, захлопнул блокнот и сунул его обратно в карман. Чем бы ни был мотивирован ее приезд, он с тайной радостью ждал следующей встречи у нее в палате.

— Я возвращаюсь в больницу, Джед, — сказал он дежурившему помощнику, проходя через общую комнату. — Буду на месте через тридцать минут.

— Не торопитесь, босс, — откликнулся Джед Марек, сбив еще один вражеский самолет на мониторе своего компьютера.

Дерек засмеялся, вышел на улицу и направился к машине, припаркованной под углом к тротуару перед зданием службы шерифа. Несмотря на обширную территорию, преступность в округе была невысока, и подчиненным Дерека Чанселора часто приходилось сидеть без дела. Лишь временами в их работе наблюдалось оживление, как, например, в канун Дня всех святых, когда молодежь из Городов и с ферм позволяла себе чуточку побуйствовать. Весной же население округа в большинстве своем занималось севом и посадкой, так что некогда было дурью маяться. Случалось, какой-нибудь заключенный, совершив побег из ближайшей к Туин-Ситиз[1] тюрьмы, спускался вниз по реке, но с помощью полиции штата таких беглецов всегда ловили и водворяли обратно. Раза два за время службы Дерека река выносила мертвые тела, но вскоре выяснялось, что они приплыли по течению из-за пределов его юрисдикции. Не очень приятное зрелище эти трупы, но Дереку ведь фактически и не приходилось ими заниматься.

Он приветственно помахал Пэм Рокке. Она помахала в ответ, продолжая мести ступени, ведущие на широкую веранду перед входом в гостиницу «Хантерз-Бэй инн». Эта Пэм настоящая красотка и отлично готовит. Не в первый уж раз Дерек задавал себе вопрос, почему она до сих пор не замужем и чем привлекает ее жизнь в небольшом городке, где вообще ничего не происходит, по крайней мере в межсезонье. С ней приятно пообщаться. Раза два в неделю, когда он работал в позднюю смену, Дерек заходил в гостиницу, чтобы выпить с ней по стаканчику на сон грядущий. Она была настоящим другом.

Жаль, что она на десять лет старше его. По правде говоря, здесь уже почти и не осталось женщин его возраста. Большинство из тех, с кем он рос и ходил в школу, перебрались в Города или вообще уехали из штата, если только не вышли здесь замуж. Да, верные аргументы выдвигали Хантеры сегодня у него в офисе.

Он повернул руль влево, въехал на заасфальтированную площадку перед главным входом в больницу, припарковался и вышел из машины.

В этот момент в дверях показался доктор Фарбиш.

— Как там наша больная, доктор? — крикнул ему Дерек.

Мэтью Фарбиш покачал головой и потер рукой затылок.

— Она уже не наша больная, шериф.

— Что? Как это?

Доктор пожал плечами.

— Она выписалась. Сказала, что чувствует себя прекрасно, и у меня не было причин ее задерживать.

Дерек поразился тому, насколько сильно разочаровала его эта новость.

— Вам известно, куда она направилась?

— Нет. Она указала Нью-Йорк как свой адрес, но у меня такое впечатление, что возвращаться домой она не собиралась.

— Ну что ж, думаю, она имела право ехать дальше, если у нее не было серьезной травмы.

Дерек сел за руль и задом выехал с площадки. В чем причина его разочарования? В поблекшей надежде, что ему подвернулось дело, которым он займется как профессионал? Если так, то ему, возможно, стоит еще раз обдумать предложения, полученные от службы шерифа округа Ремзи и от полицейского управления Миннеаполиса. Если он жаждет действий, что удерживает его в родном городе, где он играет роль скорее стража порядка, чем борца с Преступностью?

С другой стороны, если его заинтересовала сама Стейси Миллман, то ему, вероятно, пора провести несколько выходных в Городах и поразвлечься.

Он пожал плечами и включил сигнал поворота, чтобы выехать на Мейн-стрит. Что теперь об этом думать? Девушка уехала, и жизнь будет не спеша катиться дальше по наезженной колее до середины июня, когда начнут приезжать туристы, которые вносят какое-то оживление в эту жизнь, теряя багажные квитанции, ломая машины и изредка переворачиваясь в лодках на реке.

Он почти уже проехал мимо гостиницы, как вдруг заметил машину Стейси Миллман на подъездной дорожке.

— Вы приехали в самое хорошее время, лучше не бывает, — сказала Пэм Рокка. — Наплыв туристов еще не начался, у меня много свободных комнат, и Вы можете рассчитывать на приличную скидку.

— Это было бы чудесно, — улыбнулась Стейси и опять потерла затылок, глядя на длинную витую лестницу, которая вела на второй этаж. Перспектива подъема по лестнице ее не вдохновляла.

— А нет ли у вас комнаты на первом этаже? — спросила Стейси.

— Есть, только здесь они меньше, потому что это были комнаты горничных. Но они тоже со всеми удобствами, как и большие комнаты наверху. Расположены они в задней части дома, так что хождение по этому этажу вас беспокоить не будет.

Пэм повернула регистрационную книгу так, чтобы Стейси могла вписать свои данные. Когда Стейси, указав свою фамилию и адрес, вернула книгу в прежнее положение, по лицу хозяйки гостиницы пробежала какая-то странная тень.

— У вас где-то здесь родственники? — спросила Пэм.

— Нет. По крайней мере… Но почему вы спросили? Моя фамилия показалась вам знакомой? — От всплеска надежды у Стейси перехватило дыхание.

Пэм нахмурилась.

— Нет, что вы. Совсем нет. — Она захлопнула книгу, постаравшись не встретиться со Стейси глазами. — Просто вы очутились так далеко от дома.

— Я художница, — сказала ей Стейси, — и решила сочетать работу с поездкой куда-нибудь, где я еще не бывала. Здесь я уже видела столько живописных мест!

Пэм снова казалась спокойной. Она посмотрела Стейси в глаза.

— Да, и день за днем наш край будет хорошеть. Сколько вы рассчитываете здесь пробыть?

— Ну, несколько недель, наверное. Нужно уже сейчас назвать точный срок?

— Нет. Просто поставьте меня в известность до первого июня. Мои первые гости, заранее заказавшие номера, приезжают десятого.

Комната Стейси оказалась точно такой, как она и ожидала, судя по тем чудесным архитектурным деталям, которые она успела заметить. Надпись на вывеске над входом гласила, что здание было построено в 1880 году, и дом действительно обладал характерными чертами викторианских прибрежных гостиниц конца девятнадцатого и начала двадцатого века, включая «вдовью дорожку» на крыше дома.

Окна выходили на обширную лужайку с разбитыми на ней клумбами, которые должны были скоро запестреть цветами. Но уже сейчас Стейси чувствовала себя в комнате будто в саду — из-за цветочного рисунка на оконных занавесках и обивке стульев, из-за покрывала на кровати — с орнаментом из листьев. В небольшой ванной стоял старомодный тумбовый умывальник, который мог бы показаться неуместным рядом с современной узкой душевой кабиной, если бы не ситцевая занавеска с цветочным узором, висевшая поверх пластиковой.

Стейси подивилась роскоши этой комнаты, особенно учитывая умеренную плату, которую назначила за нее Пэм Рокка. По пути на север ночлег в мотелях стоил Стейси дороже, причем одно из заведений вообще оказалось на грани приличия.

Стейси вытянулась на кровати. Мысли о Пэм заставили ее вспомнить и странную реакцию этой женщины, когда Стейси записывалась в регистрационную книгу. Может, ей только показалось, что Пэм насторожилась, прочитав в книге ее фамилию? Если родители Стейси жили когда-то в Хантерз-Бэй или где-то поблизости, то была ли Пэм достаточно взрослой, чтобы знать их? Сейчас ей, должно быть, сорок с небольшим. Стейси родилась в 1966 году. Она быстро подсчитала в уме. В 1966-м Пэм было, наверное, около тринадцати лет. Да, не компания Миллманам, но она вполне могла знать, кто они такие, особенно в таком маленьком городке, как Хантерз-Бэй.

Тут ее мысли вновь обратились к тому, что произошло в больнице. Обе эти пожилые пары, как объяснила ей сиделка после их краткого визита, были Хантерами — из семьи основателей города. Когда Стейси поинтересовалась, зачем они явились, сиделка пожала плечами и сказала:

— Не иначе, любопытство одолело. Хантеры любят знать все, что делается в их маленьком королевстве. К тому же у нас почти не бывает чужих, кроме как в летний туристический сезон.

Чужие. И она тоже чужая? В тот первый момент, когда она пришла в себя в больнице, у нее возникло чрезвычайно странное ощущение уже виденного — deja vu, ощущение, что она когда-то раньше уже смотрела в эти склоненные к ней лица пожилых людей, хотя конкретно никого из них не узнала.

У Стейси по телу поползли мурашки, и она пошла закрыть окно, выходившее на цветник позади дома. Она уже возвращалась к кровати, когда внезапный стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

Стейси открыла дверь и увидела, что на пороге стоит, держа шляпу в руке, симпатичный молодой шериф. Она очень удивилась тому, что безумно рада его видеть. Но тут она заметила какое-то застывшее, почти суровое выражение у него на лице.

— Вы как-то уж очень неожиданно сбежали из больницы!

Не поздоровался, ни о чем не спросил. С места в карьер — обвинять. Неужто она нарушила какой-то закон, о котором не знала? Нет, вряд ли. Она решила испробовать легкий тон.

— Ну, я бы так не сказала, шериф. Лечащий врач выписал меня по всей форме, сведения о страховке я в канцелярию сообщила. — Она широко улыбнулась. — Уходя, я даже попрощалась с медперсоналом.

Как Стейси и надеялась, лицо шерифа смягчилось. Он ответил на ее улыбку, потом кашлянул.

— Прекрасно. Но я все же хотел бы задать вам еще несколько вопросов.

— Еще несколько вопросов? — Она оглянулась через плечо на смятое покрывало, на открытый чемодан с грозящей вывалиться из него одеждой. Or этого беспорядка комната казалась еще меньше. — Здесь?

Он посмотрел, на ее ноги в носках.

— Наденьте какие-нибудь туфли, и мы пойдем ко мне в офис.

— Зачем?

— Затем, что на улице грязно.

— Я хочу сказать — зачем я должна идти к вам в офис?

— Вы намеренно прикидываетесь бестолковой, мисс Миллман?

Она считала его наиболее подходящим человеком, к которому можно будет обратиться за помощью, когда она начнет искать ключ к своему прошлому, но сейчас ей стало казаться, что этот человек совсем не такой доступный.

— А если я предпочту не идти к вам в офис, шериф, — с шутливым вызовом произнесла Стейси, — что вы со мной сделаете? Арестуете?

— Я просто хочу задать вам несколько вопросов, мисс Миллман. — Он оглянулся через плечо и посмотрел вдоль длинного коридора, который вел в переднюю часть дома. — Может быть, мы поговорили бы в одной из гостиных или в баре?

— Хорошо. Тогда встретимся в баре через пять минут. — Она закрыла дверь перед его носом.

И без сил прислонилась к двери, когда вся ее бравада улетучилась вместе с долгим, прерывистым вздохом.

— Ну, Миллман, начало у тебя просто блеск, — пробормотала она.

Она вернулась к кровати, размышляя, не лучше ли забраться в постель… укрыться с головой. И послать этого двойника Вайатта Эрпа[2] ко всем чертям!

Да, и нажить себе врага в лице единственного человека, имеющего самый широкий доступ к тайнам Хантерз-Бэй. Не говоря уж о том, что он — настоящий мужчина, какие не встречались ей целую вечность.

Она быстро сунула ноги в туфли, провела щеткой по волосам, схватила сумочку и ключ от номера.

Бар находился рядом с главным обеденным залом и был похож на отделанную красным деревом сумрачную пещеру, где царила торжественная и в то же время интимная атмосфера. Стейси задержалась в дверях, спрашивая себя, не лучше ли ей было бы одеться во что-то более соответствующее случаю, чем джинсы и трикотажная рубашка. Но шериф сделал приглашающий жест, а бармен улыбнулся ей из-за стойки. Стейси прошла по затейливому восточному ковру и присоединилась к Дереку Чанселору за столиком с сиденьями в виде банкеток.

Перед ним стоял высокий стакан с пивом. Стейси кивком попросила бармена принести ей то же самое.

— Не думала, что стражам порядка разрешается пить при исполнении служебных обязанностей, — сказала она в ожидании пива.

— Я сам себе начальник.

Шериф сидел в свободной позе — в одной руке стакан, другая засунута в карман брюк. Он имел вид человека полностью расслабившегося. И тем не менее от него веяло угрозой, а поэтому Стейси проглотила свое очередное язвительное замечание. Вместо этого она спросила почти робким голосом:

— Я чем-нибудь нарушила закон?

— Нет, насколько мне известно.

— Тогда зачем мы здесь?

— Кое-что в связи с вашим дорожным происшествием все еще тревожит меня.

— Вы не похожи на человека встревоженного. — Она с откровенным интересом изучала его расслабленную позу. Стейси сейчас очень не хватало альбома для зарисовок и угольного карандаша.

— Это касается моей территории. Не люблю, когда концы с концами не сходятся. — Он наклонился вперед и притронулся к ее руке. — Вы чувствуете себя лучше?

Вздрогнув от его легкого прикосновения, Стейси кивнула. Он убрал руку, когда подошел бармен с напитком.

— Итак, мисс Миллман, скажите мне, вы здесь проездом или собираетесь погостить какое-то время?

— Вы так допрашиваете всех приезжих? Наверное, у вас напряженное время, когда в городе бывает полно туристов. — Глоток пива, создавший ощущение прохлады во рту и теплоты в желудке, обострил в ней чувство беспокойства. Несмотря на непринужденную манеру разговора шерифа, Стейси по опыту знала, что полиция никогда не задает вопросов из простого любопытства. Может, ему что-то известно о ней, что-то, что послужит ей отправной точкой для поиска?

— Я допрашиваю всех пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях, — сказал шериф, отпивая из своего стакана. Он отер с губ пену, и лицо его приняло строгое выражение. — Скажите, а вам на дороге не встретилось ничего такого, что могло заставить вас потерять управление автомобилем?

— Например?

— Например, олень. Они весной становятся довольно шустрыми, а эта дорога как раз пересекает одну их тропу.

— Не помню, чтобы я что-нибудь видела. — Сказать ему, что в такое состояние ее привели тот дорожный указатель и старое дерево? Он наверняка подумает, что у нее не все в порядке с головой.

Словно прочитав ее мысли, он вынул из кармана свой блокнот и открыл его одним движением руки.

— В больнице вы сказали нечто весьма странное. Вы помните, что именно?

Стейси пожала плечами и постаралась не обращать внимания на то, как волосы упали ему на лоб, делая его похожим на мальчишку.

— Даже не представляю. Я была без сознания и очнулась в комнате, полной незнакомых мне людей. В тот момент я могла сказать что угодно, и это…

Он перебил ее, прочитав запись в блокноте.

Стейси вспомнила эти слова, эту мысль, но не предполагала, что произнесла все это вслух.

Пусть даже и так. Тому, кто не знает всей предыстории, фразу можно подать как бред человека, травмированного в результате несчастного случая.

— Просто не представляю, — сказала она, опустив голову, чтобы он не мог о чем-нибудь догадаться по ее глазам в тусклом свете, струившемся сквозь витражи в окнах. — Вероятно, мне что-то пригрезилось, пока я была без сознания. — Она сделала вид, что полностью поглощена своим занятием выписыванием узора из мокрых колец на поверхности стола дном своего стакана.

Шериф кивнул.

— Ммм… хм.

Она не выдержала молчания, последовавшего за этими загадочными звуками, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Это похоже на бессмыслицу, правда?

— Да, — согласился он, — похоже. — Он захлопнул блокнот, но не убрал со стола. — Чем вы занимаетесь, мисс Миллман?

— Послушайте, если наша встреча еще не закончена, то называйте меня по имени, ладно? «Мисс Миллман» в ваших устах звучит просто устрашающе.

Его голубые глаза сделались стальными. Стейси решила, что он начисто лишен чувства юмора.

— Согласен, если это заставит вас серьезно отнестись к моим вопросам. Он протянул руку. — Дерек.

Она не ожидала, что так отреагирует на простое рукопожатие. Его рука оказалась теплой и сухой, но Стейси снова ощутила, как от его прикосновения у нее по спине пробежал холодок. Она торопливо отняла руку под предлогом того, что хочет взять свой стакан.

— Я художница, Дерек. Занимаюсь живописью.

Он явно удивился. Похоже, он ожидал чего-то совсем другого.

— А… понятно. И вы приехали сюда, чтобы?..

Решение обращаться друг к другу по имени не уменьшило напряженности: он все еще продолжал ее допрашивать, все еще подозревал в чем-то. Но в чем?

— Разве обязательно должна быть причина? Разве человек не волен ездить по стране, куда хочет и когда хочет?

— Что-то вы не очень похожи на бродягу.

Стейси почувствовала, как в ней поднимается дух противоречия.

— Зато вы — типичный шериф, и если я не нарушила какого-нибудь никому не известного закона, специфического для Хантерз-Бэй, то хотела бы вернуться к себе в комнату и немного поспать.

В смешке шерифа послышалась угроза.

— Для человека, который просто разъезжает по стране и чисто случайно наткнулся на наше селение, вы слишком крепко держите оборону.

— Не припоминаю, чтобы говорила, будто оказалась здесь случайно.

Его вдруг потемневшие глаза пристально изучали ее.

— Тогда будьте добры сказать мне, что именно привело вас в Хантерз-Бэй, мисс… Стейси.

Возможно, она выбрасывает на ветер все шансы заручиться его помощью, но устоять перед искушением было просто невозможно.

— Как что, шериф? Я ведь художница. Приехала сюда в поисках живописной натуры.

Она поняла, что дерзко смотрит ему в лицо, только когда он подался вперед и почти шепотом спросил:

— Ну и как? Вам нравится то, что вы видите, Стейси?

Она моргнула. Он был так близко, что она ощущала у себя на лице тепло его дыхания. Его взгляд был прикован к ее губам, словно он хотел увидеть ее ответ. Читай по губам, подумала она, улыбнувшись в душе этому штампу, который оказался так к месту.

Она решила, что если когда-нибудь получит возможность нарисовать его, то обязательно сделает это пастелью, чтобы мягкими штрихами передать оттенки золота в его волосах, изменчивость его голубых глаз, которые становились серыми при смене настроения, выступ его подбородка, полноту его губ. Кончиками пальцев она будет смягчать на рисунке одно и подчеркивать другое, она заставит пастельный мелок выписать каждую косточку его четко вылепленного подбородка и скул, все его суровое лицо.

— Вы бы согласились мне позировать? — еле слышно проговорила она.

Шериф откинулся назад, словно просьба удивила его.

— В одежде или без? — спросил он, усмехаясь одной стороной рта.

— В любом виде, — сказала Стейси, чувствуя, что ей не хватает воздуха. У нее было такое ощущение, что Дерек Чанселор может быть опасным и как шериф, и как мужчина.

Он пил пиво и откровенно разглядывал ее.

— Знаете что, Стейси Миллман? Вы называете мне, прямо здесь и сейчас, действительную причину вашего приезда в Хантерз-Бэй, а я раздеваюсь для вас догола вон там, посреди площади.