"Глаз кота" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер)

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Ночь. Туманные берега под скалами. Звезды в небе. Фосфоресцирует взошедшая Луна. Гидросамолет набирает высоту. Дорога среди скал, обдуваемая ветрами; спускающийся склон; рассеченные каменные утесы.

Овца идет по тропе, останавливаясь, чтобы пощипать траву. В деревне ни огонька, и не видно никакого движения. Порыв ветра немного рассеивает туман. Только гул машины прорывается сквозь вой ветра.

Билли вышел к излучине, слева от него вздымалась круча. С каждым пройденным километром он чувствовал себя в большей безопасности. Коту труднее, чем ему, чувствующему, когда надо воспользоваться трип-боксом и перебраться из города в город. Он пока не понимал, откуда зверь так ловко и быстро узнает о его местонахождении. Трюки с боксами еще можно понять, но узнать направление… Это смахивает на колдовство, ведь у Кота нет времени, чтобы наметить план.

Смена тактики должна вывести его из тупика; ему нужно скрыться туда, где невозможно будет его найти. Он вернулся на Гейр дю Норд после ухода ошеломленного Кота на левый берег. Оттуда он перебрался в Дублин, где бывал несколько раз, путешествуя по Ирландии, изучил справочник и отправился на Бантри, где провел когда-то несколько недель, купаясь и ловя рыбу.

Здесь, в этом приятном и спокойном уголке Западного Кока, он находился, чувствуя себя в относительной безопасности. Он бродил по городу, берегу залива, улыбаясь соленому ветру, называл эту пору счастливой для себя, хотя знал, что это один из многих регулируемых периодов. Билли вспомнил лодку и девочку Лили, и дары моря; и это было маленькое спокойное местечко, позволившее ему без хлопот прожить десять лет. Нужно ли ему сейчас нечто похожее? — подумал он и покачал головой. Слишком запутался.

Время поразмыслить. Ему надо найти безопасное место, где можно было бы все обдумать. Что-то было не так, им упущено из вида что-то важное. Кот подбирается слишком близко. Он должен по-возможности ослабить его. Чужое животное не должно его перехитрить. Время! Нужно время, чтобы разработать план.

Есть разные варианты, решил Билли. Если он оставит какие-либо следы в боксах, по ним можно узнать, куда он отправился, и нужного эффекта не получится. Он разрушил машину в Бантри и отправился на север по знакомым следам. Пройдя Гленгарифф, он направился к Кенмару, пробираясь проселками к трип-боксам. Какое-то время было ощущение свободы. Были только ночь, ветер и скалы. Билли все взвесил, обдумывая, почему Кот освободил его прошлым вечером. Он просто играет с ним с тех пор. Билли сейчас необходим план, охраняющий его в пути. План…

Свет вдали. Сейчас два огонька. Три… Билли взял термос и отхлебнул кофе. Его первая ошибка, решил он, вероятно, в недостаточной скорости. Ему следовало перемещаться побыстрее. Кот, видимо, достаточно близко и может читать его мысли. Даже если проскочить дальше, Кот уловит его прыжок и узнает следующий пункт назначения.

Четыре… Кенмар на некотором расстоянии от транспорта и сельских резиденций.

Ночь бодрила. Он спустился по склону. По обеим сторонам тропы деревья росли чаще.

Тем временем он действительно все перепутал. Билли отскочил назад: это была четвертая попытка запутать след. Да, если бы сразу так…

Следующий раз?

Он воскликнул. Мысленное присутствие Кота неожиданно охватило его запахом обугленной пихты.

— Нет, — сказал он, пытаясь подчинить себе контроль аппарата, который неосторожно повернул в сторону.

Проскочил через поле, вероятно, на высоте двух футов по направлению к вздымающейся круче. Слишком резкая смена положения может опрокинуть машину.

Крутя штурвал, он сумел не врезаться в склон. Позже он пересек тропу. Хотя он осветил фонарем все вокруг себя, он не увидел никаких признаков охотящегося зверя.

Вернувшись, увеличил скорость. Тени сопровождали его. Ветви деревьев шумели на ветру. Мгла, закрывающая путь, мгновенно была пронизана светом фонарей аппарата. Но это было все, что он увидел.

— Кот?..

Это показалось таким реальным. Он попытался справиться со своим рассудком, полагая, что сможет побороть себя, но ему не нравилось, что это путает его мысли.

Билли петлял по изгибам зигзагообразной формы, следя за обеими сторонами дороги.

Так быстро… Он верил в мгновенное уничтожение. Кот мерещился ему за каждой скалой, за каждым кустом, везде.

— Почему бы и нет?

— Кот?!

— Да.

— Где ты? Что делаешь?

— Развлекаюсь. От этой игры надо получить максимум удовольствия. Я так решил. Спасибо, что ты так хорошо помогаешь.

— Как ты нашел меня?

— Легче, чем ты думаешь. Как я и говорил, используя нашу взаимосвязь.

— Не понимаю.

— Разумеется, нет. Ты пытаешься спрятаться сам от себя.

— Что это значит?

— Я знаю, что в любой момент могу тебя уничтожить, но хочу продлить удовольствие. Продолжай убегать. Я выберу более подходящий момент.

— Это бессмысленно.

— Не совсем так. Потому, что ты не допустишь. Ты — мой охотник, так я решил.

— Зачем?

Билли приблизился к причудливо вытянувшейся группе деревьев. Оттуда виднелось больше огней.

— Я буду говорить с тобой, но это тебя не спасет. Ты постоянно меняешь место. Я вижу, что ты уже не тот, как в старые времена. Ты знаешь, чего действительно хочешь сейчас?

— Расправиться с тобой, — бросил Билли, — вот чего.

— Нет. Твое самое заветное желание — умереть.

— Ничуть.

— Тебя не покидает мысль воссоединения с твоим миром. Ты давно жаждешь приблизить этот момент. Я предоставлю тебе этот шанс. Ведь на самом деле ты спешишь ко мне, облегчая мне задачу, охотник.

— Неправда!

— …Самое забавное, что ты не признаешь этого. Ты проникал в умы многих калифорнийцев. У них своеобразная психология…

— …И ты отказываешься понимать, что же, тем легче мне.

— Ты пытаешься ослабить мой мозг. И это все.

— Не считаю нужным.

— Врешь. Если хочешь нанести мне удар, посмотрим, как тебе удастся.

— Скоро. Скоро. Продолжай убегать.

Билли медленно сделал ряд поворотов, продолжая следить за дорогой. Кот где-то рядом, чтобы быстро добраться до него, и, конечно, его преимущество в следовании прямо…

— Именно.

В полночь пришло освобождение, сброшенное с вершины большого валуна, наклонившегося вправо. Он попытался затормозить и одновременно свернуть влево.

Массивная, похожая на ягуара фигура с одним сверкающим глазом спустилась на купол аппарата впереди на какое-то мгновение, потом отскочила.

Машина накренилась, воздушная подушка перекосилась, машину стало бросать из стороны в сторону, потом она зависла на месте. Билли пытался справиться с управлением и выровнять аппарат, зная, что уже слишком поздно. Сильно тряхнуло. Раздался треск, и его выбросило вперед.

Ужасно, ужасно, ужасно… Калейдоскоп перевернулся… Меняются узоры в неменяющейся структуре… В чем его ошибка? Неполадки с энергией… Временные сцепления на концах… Ослаб центр, форма снова где-то… Нет перемен? Но наружный поворот… Звуки саморазрушения исчезают под завесой ночи. Но, снова движения… Уловить момент? Разломать… Нет калейдоскопа и нет. И нет центра. Но снова… форма будет. Будет форма. Структура… Боль… Ужасно, ужасно… И восхитительно. Похоже на гладкошерстную маленькую собачку… Пластиковая статуя… Сигналы из организма: первый сильный удар джином по пустому желудку… Мы снова если, дальше, чем прежде… Центр. Свет!.. Непонятное существо-бог. Боль. Красота. Ужас самоотверженности. Дело! Да, Центр, центр, центр… Здесь? Ужасно… надо снова от хребта трусливого койота смотреть на земные пути, в прошедшем времени начинает и наплывает поворот, еще падение зверя… в голове нет бури… ни в сокращенных линиях, что соединяют и уносят, открывают источник всяческих… бед, течения смерти… аминь… боль… ночные удовольствия… свет и рвение прекращены… кунжут.

У нас есть ключ.

Он очнулся, было тихо и сыро.

Справа во лбу сильно стреляло. Плечи болели; он чувствовал, будто лежит на каком-то непонятном крючке. Левая рука была мокрой. Он открыл глаза и увидел, что наступила ночь. Вытянул левую руку и повернулся к свету: он увидел осколок стекла, торчащий из рукава.

Потом зафиксировал, что ветровое стекло даже не треснуло и что рука мокра от разлитого кофе. Билли потрогал лоб, установив, что порезов нет, но обнаружил шишку.

Аппарат лежал справа от дороги, его передний конец немного помят о дерево. Рядом были другие деревья и кусты, закрывавшие от него тропу. Он посмотрел вверх и налево, но не увидел, что бы могло разбить боковое стекло. Потом его взгляд упал на головную часть. Он увидел четыре параллельные трещины в перекрытии рядом со своей головой, как будто оно было разрезано острыми как бритва клыками. Он снова глянул на сломанное окно. Да…

— Кот?

Молчание.

— Ну, чего ты ждешь?

Он пошевелил ногами, осторожно подвинул их к дальней дверце и привстал. Сразу закружилась голова, пришлось схватиться за штурвал. Когда головокружение прошло, он попытался открыть дверцу. Она уступила с четвертой попытки и открылась с металлическим скрежетом. Придерживаясь за края, Билли вывалился наружу, вспомнив, что нечто подобное проделывал прежде, когда как-то прилетел домой субботней ночью.

Была тропа. Даже в темноте он видел ее. Кот там побывал, но ушел. Билли нащупал сломанные ветви, вдавленные им в землю. Он прошел метров двадцать; у села их не стало. Тогда он повернул назад.

— О чем ты думаешь, Кот? Чего хочешь? — спрашивал он.

Но ответом был лишь свист ветра. Билли медленно вернулся к дороге и пошел по ней. Он был уверен, что до города осталось лишь несколько миль.

Прошло минут десять. Не было никакого движения, но чувствовалось, что он не один. Огромная фигура, казалось, идет между деревьев слева от него, уходя прочь.

— Ну, ладно, Кот, — сказал он. — Дело сейчас не в моей неуловимости. Если собираешься убить меня, бей. Если нет, скатертью дорога.

Ответом была тишина. Билли медленно пошел дальше. Его затошнило, но он шел, не обращая внимания ни на что, решив, что это у него от удара по голове.

Но когда он побежал, к головокружению добавился страх, что Кот совсем рядом, и вот-вот выскочит на него. Билли пытался отбросить эту мысль, но она только усиливалась.

И тогда он понял, откуда дул ветер.

— Я чувствую, Кот, и понимаю, что это, — проговорил он. — К чему все это? Я отправлюсь в Кенмар, если ты не убьешь меня. Ты в самом деле развлекаешься?

Ощущение усилилось. Началась одышка. Ему вдруг захотелось помочиться. Чувство угрожающего рока преследовало его.

Что-то, похожее на маленькую собачку, перебежало дорогу. Его предчувствия исчезли. Что за тень за деревьями? — удивился он. Ведь Кот Ушел! Действительно, мой страх подстегивает воображение? Или все это дело рук твоих, Кот? В твои планы входит подавить мою волю, сломить меня, прежде чем уничтожить?

Через милю сзади подлетел флоуткар и опустился рядом с ним. Водитель предложил подвезти до города.

Когда они отправились в путь, Билли услышал в мозгу смех преследователя.

Выйти. Уйти. Подумать — вертелось у него в голове, когда он появился в городе. Ему надо куда-то убежать, где Кот не сможет следить за его мыслями. Необходимо, продолжая убегать, попытаться снова запутать след, чтобы получить передышку для анализа обстановки и составления плана.

Билли попросил водителя подбросить его до станции трип-боксов. Он допускал, что кое-что Кот прочтет в его мыслях, чтобы уловить его местонахождение. Он стал тихо напевать навахскую мелодию — куплет из «Благословенного пути». И так Билли вошел на станцию и прошел к аппарату. Место было занято стариком, сидящим на деревянной скамье у стены справа от него. Старик оторвался от газеты и кивнул.

— Добрый вечер, — сказал он.

Билли вошел в кабину, вложил координаты станции «Виктория».

…красота.

Сейчас в Мюнхен…

…все вокруг меня.

Он освежился там под душем и отправился в Рим.

…направо от меня.

Он съел сандвич и выпил стакан вина.

…налево от меня.

Он прибыл в Анкару. Когда он вышел из кабины, солнце стояло высоко в небе, день был знойный и пыльный.

…передо мной.

Он отправился в Эль-Хиллах в Саудовскую Аравию, а оттуда на прибрежную станцию в Раб-эль-Кхали — национальный парк нефтяной компании.

Да. Здесь он решил прогуляться среди пирамидальных деревьев с огромными листьями. Их толстая, бурая кора задиралась ветром. Билли прошел по протоптанной тропке под их сенью.

Здесь воплотилась высшая мечта Фримана Дайсона, — подумал он, — он стремился к своей цели, здесь, что когда-то называлось Таинственной частью света, сейчас огромный лес генетически выращенных деревьев, больше красных с невероятной живучестью, их запрограммированный метаболизм синтезировала нефть, которая стекала вниз через специальные сосуды в корнях, образующих живую сеть нефтепроводов, соединяющихся в разных точках в искусственный нефтепровод, который вел в гигантские хранилища, являвшиеся величайшим резервуаром нефти, выполняющим требуемые функции. Они занимали обширные пространства, используя щедрые солнечные лучи, полезные им. Самовосстанавливающиеся и вечные под голубым небом, они были продуктом технологии, которая информировала культуру планеты так же просто, как деревья в городском парке, освобождавшие собственные продукты, могли дать ему в любой момент любую информацию.

Некоторые вырабатывали что-то одно. Здесь в сочетании старого и нового, примитивного и модерна Билли чувствовал себя гораздо проще, чем в начале своей работы. Даже птицы на ветвях распевают…

Он долго шел по лесу, остановился, подойдя к маленькой площадке с двумя столами для пикника и большим мусорным ящиком, и сараем.

Он заглянул в сарай: оборудование для леса, энергетический землекоп, кирки, пилы, цепи, кабель, рукавицы и гвозди. Все было в пыли и паутине, походившей на мосты из газовой ткани.

Билли прикрыл дверь и двинулся дальше, дыша всей грудью и поглядывая по сторонам. Он прислонился спиной к стволу низкорослого дерева. Несколько стеблей шафрана и пучки травы окружали холмик между корнями. Билли набил трубку и закурил.

Кот хотел его смерти и пытался убедить, что он сам тоже хочет своей смерти. Идея казалась абсурдной, Но Билли смотрел на это более здраво. Во вселенной было много врагов, он это понял, будучи еще ребенком. Надо быть осмотрительным и надеяться на лучшее. Время, как текущая вода, ни доброе, ни злое. Взять чашку в руку и потихоньку слить, вот и все. Время становится потоком из прожитых им лет, он не может удержать его. Огромный мир быстро меняется, точно миг. Танцоры сменили маски, он не сможет больше различить врагов.

Спастись от Кота.

Но это было не справедливо по отношению к Коту. Кота он мог понять. Кот был просто маньяк-одиночка в своем желании. Оставить мир было опасно из-за меняющихся запутанных дорог. Мир был противником, но не врагом. Кот был врагом. Вселенная была и почвой под ногами и ускользала от него. А сейчас… Темп ускорялся. Он чувствовал это всю свою жизнь, с первых школьных дней, интенсивно, похоже на барабанный бой. Правда были и ошибки, периоды, когда он доходил до черты с новым ритмом. Но сейчас он чувствовал, что устал. Последнее было не свойственно ни ему, ни его народу. Оглянувшись назад, он видел, что чувствовал себя лучше в заповедных местах среди звезд, на охоте. Возвращение всегда было потрясением.

Сейчас… сейчас ему хотелось отдохнуть. Или снова уйти туда, даже если снова придется вернуться…

Дора. С Дорой было спокойно. Но это не поможет ему сейчас. Мысли о ней помогали только отключиться от насущных проблем. Действительно ли он хочет умереть? Может, Кот прав?

Он почти слышал пение в дереве, к которому прислонился; пение вибрировало по его нервам. Хотелось убежать, хотелось остаться и больше не меняться.

…Вероятно…

Билли закусил конец трубки. Не похоже на его думы о великанах, о тайнах охоты.

Но…

Вероятно, в этом что-то было. Его челюсти рефлекторно сжались.

Если тайные источники его чувств совпадают с тем, о чем говорил Кот, он должен бы стремиться умереть, когда упала Дора, а?

Дора? Какую роль она сыграла в этом? О, нет, оставь мертвых в покое и не гневи жизнь. Достаточно допустить, что изменения в обществе происходят сами по себе, в обществе, в котором он не родился, но пытался частично приспособиться к нему: оно разными путями вело его к цели. Что еще? Чего он действительно хочет? И что ему надо сделать для этого?

Неожиданно память ожила, ужаснув его тем, что он знал все это время. И после потрясения он совсем упал духом, поняв, что утверждения Кота чистая правда.

Все время, когда он убегал, его подкорка фиксировала место назначения. Кот мог прочитать, где конечный пункт, мог отправиться туда и начать патрулировать по городу, охотясь сначала за его мыслями, а потом и за телом. Это с его стороны было более чем легкомысленно, будто он умышленно лез Коту в лапы, и сам давал ему информацию. Но что он может сделать сейчас?

С другой стороны, не стоит испытывать судьбу. Билли поразился неожиданному желанию избавиться от жажды смерти. Не уступать ей; во всяком случае — не в этой дуэли с Котом. Он погасил трубку и прислушался к пению птиц.

Хранил ли он в памяти место назначения, когда переправлялся в Кенмар в первую из самых последних телепортаций? Ему казалось, что…

Ладно. Билли встал, допуская, что Кот, поняв это, может появиться в любую минуту. Дальше здесь оставаться нельзя; шанс зверя застать его врасплох достаточно велик. Он стряхнул пепел с брюк и чертыхнулся…

Ему нужно время, чтобы наметить план.

Билли шлепнул рукой по дереву и отправился через площадку для пикников к дороге. Мысли о Черном Боге кувыркались у него в голове, в памяти о его охотах.

В этом районе была только одна станция, которой он пользовался. Кот мог появиться там в любой момент, может быть, сразу же, как только он подойдет.

Делать нечего. Он был беззащитен, и надо быть предельно осторожным. Но риск сейчас был особенно высок.

Он спустился из Юты и Колорадо, был большим, черным и омерзительным. Когда он нападал, люди прятались, выжидая. Нападал он внезапно, бил и скрывался в оврагах. В озерах Пауэлла в Карризо он бушевал, грохоча. Он лизал Скалу-корабль языком памяти. Белые пятна выделялись на самых высоких местах.

Он катился по стране, перекатываясь через пики гор. Его дыхание сбивало верхушки сосен, вырывало деревья с корнями. Стрелы превращались в грязных змей.

Везде стелился туман, лишь кое-где играла цветами радуги. Легенды нельзя долго рассказывать.

Он появился из трип-бокса и осмотрелся. Постоял немного, прислушиваясь, потом опустился на четвереньки и вошел в лес, его облик изменился, когда он пошел. Он поймал мысли, которые искал. В них была песня и какие-то неясные образы. Но в общем все было замаскировано мыслями, лежащими глубже, трудно было определить направление и местонахождение думающего. Найти самого человека будет нелегко.

Его движения становились более грациозными, как и линии тела, приобретали очертания кошачьих, больше нравящихся ему. Глаза метали искры. Его резцы опустились на несколько дюймов на нижнюю губу. Они сверкали. Он неслышно пробирался между нефтеносными деревьями. Временами замирал, становясь почти невидимым в пестрой игре света и тени.

Упал лист. Кот прыгнул на него. А потом выпрямился и встряхнулся. Посмотрел на лист, потом вперед.

Вероятно, нужно время. Игра получилась не такой, как ему хотелось. Если не было интересной битвы и побега, если ничего возбуждающего за это время не произошло, то не лучше ли со всем покончить здесь?

Охотник, казалось, утратил свое преимущество: ослаб и заботился лишь о подготовке к неизбежной схватке.

Секунду он смотрел на черную птицу, кричавшую над головой; она покружила над головой и улетела.

— Вернись, дорогая. На секунду. Хочу посмотреть на тебя.

Но птица улетела.

Кот ударил хвостом и примял небольшой участок перистой лесной почвы. Больше ничего… Он пошел быстрее и не останавливался, пока не дошел до площадки для пикников. Там он долго кружил, осматриваясь и принюхиваясь.

Человек только что был здесь, курил трубку, и в его мозгу вертелась какая-то бессмысленная песня. Было все то, что он читал раньше: бесшабашные желания, готовность к смерти. Пока…

Ничего смешного в этом не было. Еще немного и, вероятно, он захочет удрать.

— Послушай. Это говорю я. Когда ты убегаешь от меня, ты просто приближаешься ко мне. Почему я не уловил момента, когда тебе еще хотелось жить?

Охотник не ответил. Песня продолжалась.

— Так и не признаешь, что это — истина. Понимаешь, о чем я говорю? Звучит ли в твоей песне мелодия твоей смерти?

Ответа опять не было.

— Отлично. Не вижу смысла продолжать эту канитель, охотник.

Кот, пробираясь между деревьями, вышел на свободный участок.

— Последний шанс. Не хочешь, по крайней мере, вытащить свой нож?

Билли встал и медленно повернулся к нему.

— Ну вот, очнулся. Собираешься бежать?

Билли не шелохнулся. Кот прыгнул вперед. Раздался странный треск.

Когда земля разверзлась под зверем, Билли ничего не соображал. Его занимало, как завладеть энергетической лопатой и раскопать канаву, окружающую его. Когда покрытие провалилось, и Кот исчез внизу, он обрадовался. Сразу отбежал, чтобы взять доски от стола для пикника и сделать мостик.

— Ты не собираешься держать меня здесь долго, охотник? — спросил Кот снизу.

— Надеюсь, что подольше.

Билли прошел над канавой и высыпал все из мусорного ящика у ближайшего дерева. Чиркнул спичкой и бросил ее на кучу бумажек.

— Что ты делаешь?

— Если поджечь одно из этих деревьев, то загорится все, — ответил он. — Они все соединяются внизу и наполнены легковоспламеняющимся веществом. Ты не вернешься к трип-боксу, если возникнет пожар.

Билли повернулся и зашагал прочь.

— Поздравляю, — заявил Кот. — Ты снова выдумал кое-что интересное.

— Прощай, — сказал Билли.

— Не насовсем. Еще встретимся.

Билли шел, пока не увидел трип-бокс, и заспешил к нему. Вытащил свой стрип, отметился и наугад вложил координаты, даже не глянув на них.

— Ты получил отсрочку, — сказал Кот. — Но в другом месте ты еще раз промахнешься.

— Я? — спросил Билли, когда лес превратился в неясное пятно.

Он идет по мрачной земле через окруженные джунглями города. Из мерцающего воздуха до него долетают крики невидимых ему птиц. Приятное тепло, запахи сырости и гнили. Его тропа сверкающей лентой вилась среди развалин, которых становилось все меньше, пока он шел вперед. Он вдыхал запахи горящей камеди,[3] а его проводник дал ему странный напиток. Под ногами вспыхивали разноцветные искры, и тропа стала ослепляюще красной. Они подошли к пирамиде, к которой был привязан голубой человек. И перед ним стояло четверо мужчин. Билли смотрел, как мужчина в высоком головном уборе разрезал грудь голубого человека и вынул сердце. Билли сглотнул и продолжил наблюдение. Сердце передали другому, который помазал им лицо статуи. А тело бросили к ногам толпы. Тем временем другой человек очень осторожно содрал кожу, на голубизне которой сейчас были красные полосы, надел на себя словно мантию и стал танцевать. Другие люди схватили и начали пожирать останки, не трогая руки и ноги, которые отделили от тела и положили рядом. Его охранник отделился от толпы, повернулся, что-то неся в руках, и заставил съесть. Билли механически жевал, запивая болчем.[4] Он глянул вверх и вдруг узнал в своем проводнике Дору.

— На пятый день Уайеба моя любовь вернулась ко мне…

Но та даже не улыбнулась, лицо ее по существу ничего не выражало; она отвернулась, кивнув, чтобы он следовал за ней. Кроваво-красная лента дороги вела ко входу пещеру. Они остановились перед входом, и Билли смог увидеть внутри статуи с клыком в каждой руке, их лбы выше глаз были обернуты потемневшим папирусом. Всмотревшись внимательней, он различил двигавшихся внутри людей. Они поставили чаши с каледью, табаком и маисом на низкий алтарь, тихо напевая; слов Билли не разбирал. Дора ведет его через порог, и он видит, что внутри все залито светом свечей. Слушая молитвы, он стоял и вдыхал запах ладана. Ему дали выпить напиток из кукурузной кашицы и меда в паузе между ритуалами. Он сидит, прислонясь к скале и слушая, бездумно чертя круги на полу пальцем. Ему подали другую бутыль из тыквы с болчем. Поднося ее к губам, он посмотрел вверх и обмер. Это была уже не Дора, принесшая ему напиток, а мускулистый юноша, одетый по старинной моде Динетаха. За спиной юноши стоял мужчина более мощный. Он был также наряжен; сходство между ними было разительным.

— Вы очень похожи, — говорит им Билли.

Первый мужчина усмехнулся.

— Мы — убийцы белликанов — семи Макосов Ципакна и Кейбракан, ответил он.

— Это мы, — подтвердил второй. — Мы спустились к Ксибалбу, перешли реку Коррупции и реку Крови. По Черной тропе, направляясь к дому Властелина Смерти.

Другой кивнул:

— Мы проделали с ними интересную штуку; оба победили и оба проиграли, — сказал он.

И они заговорили в один голос:

— Мы видели предводителей гуннов и вакубов и входили в огонь.

Билли отхлебнул своей болч.

— Вы меня помните, — сказал он тому, кто был моложе. — Вы из Тобадзичинов, и ты, — уже к другому, — Нэйенезгани — воины-близнецы моего народа; я всегда знал, что вы так и должны выглядеть.

Оба улыбнулись.

— Верно, — подтвердили они. — Мы немного прошли по окрестностям. Здесь нас узнавали как Ханахпу и Кебалэкви. Встань и посмотри на то темное пятно.

Билли поднялся и посмотрел в конец грота и увидел там тропу, ведущую вниз. Дора стояла на ней и смотрела на него.

— Иди, — говорит Ханахпу.

— Иди, — эхом вторит Кебалэкви.

Она отступает. Когда он идет за ней, он слышит крик птицы.

Билли вышел из трип-бокса и огляделся. В темноте сверкали тропические звезды. Воздух был прохладный и влажный, по нему раздавались запахи, похожие на аромат только что распустившихся листьев. Прохлада говорила, что ночь кончается.

Он вышел за станционную ограду, где увидел знак. Да. События шли своим чередом, как он и предполагал. Билли вошел в гигантский археологический парк Чичен-Итца.

Он поднялся на невысокий холм. Узкие тропы разбегались по всем направлениям. Они были слабо освещены; то тут, то там он увидел чинно гуляющих людей. Можно было разглядеть массивные темные древние постройки, темнее ночного мрака. Периодически части развалин на мгновение освещались для ночных зрителей. Он вспомнил, как где-то читал, что прогулки по намеченному маршруту, разные указатели вдоль дороги с разъяснениями компьютеров и ответами на интересующие вопросы очень познавательны.

Он шел. Развалины индейского поселения были огромны, мрачны и величаво спокойны. Ему было удобно шагать по дорогам. И Кот мог не найти его здесь. Билли понимал это как и сказанное Котом. Он в некотором роде предал себя, так как его конечный пункт отпечатался в мозгу, уже тогда, когда он наугад назвал координаты, которые привели его сюда. Отправившись в путь к последнему месту, он ждал встречи со своим врагом.

Потом он тихо рассмеялся. Ничто не мешало ему остаться здесь, пока Кот не появится.

Некоторые из наиболее старых развалин, мимо которых он проходил, были защищены силовыми полями, в другие разрешалось входить и гулять там. Билли вспомнил об этом, когда пробирался через силовое заграждение — слабое, сильнее, еще сильнее, вовсе непроходимое. Это напомнило ему клетку Кота в Институте. Она также была наэлектризована, могла ударить током, который усиливался в прямой пропорциональности к воздействию изнутри. Кот редко наталкивался на нее из-за особой чувствительности к электрическому току. Так было, когда Билли пленил его случайно, когда Кот натолкнулся на силовое заграждение одного из базовых лагерей, сделанное для предотвращения побегов или для засады. В памяти вспыхнули вдруг новые воспоминания.

Справа от него блеснул свет, Билли остановился и присмотрелся. Здесь он прежде никогда не был, но представлял это место по прочитанному. Это был Храм Воинов, ощетинившийся колоннами, их тени чернели на стене, Билли вошел туда.

Свет исчез раньше, чем он дошел, но место прекрасно представлялось по памяти. Он прошел дальше и обнаружил, что блокирующего силового поля нет на его пути; он прошел и начал подниматься по лестнице, оказавшейся перед ним.

Когда он добрался до верхней площадки, осмотрелся и увидел, что он близко к востоку; сел, прислонившись к стене маленького строения в центре. Билли подумал о Коте и желании смерти, завладевшем им, потому, что он не смог приспособиться и перестать быть навахо. Но так ли это? Он вспомнил недавние годы ухода. Сейчас они для него были засыпаны пеплом. Но его народ долгие годы ощущал привкус этого пепла, страдая, скорбя и покоряясь, никогда не теряя гордости и благородства. Иногда прикрываясь цинизмом, часто бросая вызов, они оживали. Некоторые из них пока были в его душе, как его собственная мольба о смерти. Потом он задремал, и перед ним проплыли воспоминания, о которых он и не думал.

Проснувшись, он увидел, что солнце уже высоко. Билли полюбовался переливами цветов проснувшегося мира. Здесь ему нечего было делать, дожидаясь Кота. Он понимал это. Он должен противостоять своему чинди.

…После завтрака, решил он. После завтрака…

— Мне наплевать! — заявила Мерси Спендер потянувшись за бутылкой одной рукой, держа стакан в другой. — Я хочу еще выпить.

Элизабет Брук положила руку ей на плечо.

— Мне так не кажется, дорогая. Ты волнуешься и…

— Знаю! Вот потому и пью!

Внезапно щелкнув, отпало дно бутылки. И джин вылился на пол. Запахло можжевельником.

— Что?..

Уолтер Сэндс усмехнулся.

— Моих рук дело, — сказал он. — Мы пока нужны тебе. Знаю, что тебе хочется пойти и отдохнуть в доме. Но нам будет лучше, если ты будешь здесь. Подожди немного.

Мерси смотрела на пол. Гнев улетучился, глаза загорелись.

— Глупо, — наконец сказала она. — Если уж ему хочется умереть, мешать не стоит.

— Все не так просто. И он не так прост, — заговорил Айронбэр. — Да и мы в долгу перед ним.

— Ничего я ему не должна, — огрызнулась она. — Мы даже не знаем, что делать. Я… — потом, — мы все иногда хандрим, — сказала она. — Может быть… Ладно. Я налью немного чая.

— Поражаюсь, зачем вредит существо, что преследует его? — сказал Фишер.

— Вести, поступающие оттуда, неопределенны, — проговорил Мансин.

Есть только один способ все разузнать, не так ли? — вставил Айронбэр. — Подойти к первоисточнику?

— Ужасно, — сказал Фишер. — Довольно трудно разобраться в человеке, действующем примитивными способами. Зверь, по-видимому, может с этим справиться в короткий срок, потому, что они заключили какое-то соглашение. Но как поведет себя это существо, предсказать трудно.

— Мне тоже, — сказала Элизабет. — Никому из нас не под силу. Но ведь надо как-то выходить из положения.

— Мы? Нас? Вместе? Снова? Это может быть опасно. После всего, что было…

— Снова.

— Мы даже не знаем, где сейчас кошкообразное существо.

— Человек Уолфорда может провести одну проверку на компьютерной сетке трип-Ко. То есть определить местонахождение Зингера и зверя.

— Какая нам от этого польза?

— Мы ничего не узнаем, пока не получим данные и не начнем проверку.

— Не нравится мне это, — сказал Фишер. — У нас могут быть неприятности. Место, о котором вы толкуете, проклято. Я вчера соприкоснулся с одним стрэджианином, и после у меня полчаса раскалывалась голова. И было больно смотреть. А они ведь отчасти походят на нас.

— Мы всегда можем отступиться, если будет опасно.

— У меня скверное предчувствие, — сказала Мерси. — Полагаю, что это походит на нечто, происходящее с христианами.

— Черт с ним. Будет ли какая-то польза?

— Может, вы и правы, — проговорил Мансин и добавил: — Все оказывается не так просто, если вдуматься. Давайте спросим Уолфорда, как Зингеру удалось это сделать; пусть спросит его о звере и заключенной им сделке… А потом пусть компьютер проверит, как далеко распространены силовые поля. Ведь за зверем могут послать военных.

— Послать за существом, расправившимся со стрэджианкой, которая сильнее армии? Остановить его?

— Давайте найдем их, — предложил Айронбэр, — выясним, что можем, а потом уж будем решать.

— Так будет лучше, — поддержал его Сэндс и решил. — Я пойду.

— Я тоже, — согласилась Элизабет.

Мансин взглянул на Фишера.

— Присоединяемся к большинству, — зевая, сказал он. — Пусть будет так.

Фишер кивнул:

— Вызови Теддерса. Воспользуйся трип-Ко.

Я — с тобой.

Билли зашел в свой хоган, оставив на месте пересылочную карточку. Включил «охранение» и отключил сирену. Сейчас его не будут вызывать.

Его аппарат-секретарь доложил, что Эдвин Теддерс вызывал его несколько раз. Но повторит ли он вызов? Второй человек не назвался, только оставил записку: «Они росли отдельно друг от друга. Ты знал это или нет?»

Он сварил кофе, разделся и встал под душ. Вымывшись и растершись, он услышал шум закипевшей воды.

Билли оделся потеплее, налил кофе и отправился на веранду. Небо с северной стороны было серым, там шел дождь. Дул резкий ветер.

На юге и востоке небо было ясным. На западе собирались облака. Он посмотрел на разлетавшиеся сорняки и прислушался к вою ветра. Выпил кофе и вернулся в комнату. Там взял и проверил оружие старого образца. Это был тейзер, стрелявший вилкообразным кабелем, далеко летевшим от сильного электрического удара. Знатоки сначала ионизировали воздух, а уж потом посылали заряд. Он же пользовался подобным оружием при охоте на Кота, тому оно сразу не понравилось.

Потом Билли наточил длинный охотничий нож и прикрепил его в ножнах к поясу. Проверил старый 30/06, который хранил в особых условиях. Если ему удастся оглушить Кота, этого будет достаточно, чтобы поразить его жизненно важные органы. С другой стороны, оружие было довольно тяжелым. И, наконец, им было выбрано полуметровое лазерное ружье, менее удобное, но надежное. Билли рассчитывал воспользоваться им в любом случае в закрытом пространстве. Из остального решил взять что полегче. И когда все собрал, он включил сигнал тревоги, растянулся на походной койке и поспал часа два.

Когда сирена разбудила его, дождь вовсю барабанил по крыше. Он надел непромокаемую куртку из овечьей кожи, перекинул через плечо рюкзак, прикрепил оружие, нашел шапку. Потом подошел к коммуникационному аппарату, проверил люнер и стукнул по нему кулаком.

Вскоре экран ожил и появилось широкое лицо Сюзи Желтое Облако.

— Эзетлин! — приветствовала она его, откинула волосы назад и улыбнулась. — Года два не виделись.

— Да, — подтвердил он, обменявшись приветствиями.

— У вас дождь? — наконец спросил он.

— Вроде бы.

— Мне надо перебраться на север, — сказал он ей. — Ты — надежный товарищ, так я запомнил.

Удастся ли мне?

— Конечно. Отправляйся в свой бокс, а я прикрою тебя.

Билли вошел в бокс, положил в карман свой стрип и нажал кнопку «транс».

Он вышел на углу шумной жилой комнаты. Джимми Желтое Облако встал с кресла перед экраном, чтобы пожать ему руку. Это был маленький широкоплечий пузан.

— Хостин Зингер, — сказал он, — выпьешь с нами чашечку кофе?

— Не откажусь, — ответил Билли.

Напившись кофе, Джимми заметил:

— Ты говорил, что хочешь попасть в каньон?

— Да.

— Спускался в него?

— Собираюсь спуститься.

— Началось весеннее половодье.

— Я знаю.

— Отвратительное ружье, можно взглянуть на него?

— Пожалуйста.

— Эге, лазер! Ты можешь пробить еще одну дыру в Скале-окне этой штуковиной. Это старая марка, ведь так?

— Около восьмидесяти лет, не больше.

Он повертел ружье в руках:

— Иногда охотишься?

— В некотором роде.

Они немного помолчали, потом:

— Я переправлю тебя вверх, как ты хочешь, в дальний конец, — сказал Джимми.

— Спасибо.

Джимми глотнул кофе.

— Долго пробудешь внизу? — спросил он.

— Трудно сказать.

— Мы долго не увидимся.

— Будете меня вспоминать.

Джимми улыбнулся:

— Тебе стоило бы жениться на сестре моей жены и перебраться сюда.

— Она симпатичная? — поинтересовался Билли.

— Будь уверен. Кроме того, прекрасно готовит.

— Я ее знаю?

— Не думаю. Мы можем увидеть индейские танцы.

Откуда-то с севера донеслось, что пошел дождь.

— Дождь идет сюда, — сказал Джимми. — Не хочешь переждать?

Билли откашлялся:

— Может, он зарядил на несколько дней. Вы разоритесь, если придется кормить меня.

— Можем поиграть в карты. Неплохое занятие для бродяг в это время года.

Билли допил кофе.

— Сможешь научиться делать браслеты, кольца и ожерелья.

— Мои руки просто не способны на это.

Джимми поставил свою чашку:

— Ничего не поделаешь. Пойду сменю одежду и в путь. Я возьму заряженную винтовку с оптическим прицелом. Бьет слонов наповал.

Билли разглядывал рисунок на скатерти.

— На это не будет времени, — проговорил он.

— Ну, ладно. Лучше будет, если мы пойдем.

— Конечно.

Он велел Джимми оставить его на севере возвышенности выше того района, где находился разрушенный дом Антилопы. Прибыв на место, он решил отправиться на восток. Но пройдя немного, спустился на несколько миль к западу. Джимми просил взять его с собой, но это было ни к чему. Он пошел от места, где Черная гряда каньона отделялась от самого каньона дель Муэрто. Билли хотел пройти эту часть пешком и тем запутать следы. Если ему удастся это слишком легко, то это насторожит Кота.

Глянув вниз, в извилистый каньон, он увидел широкую темную ленту блестевшей воды, стекающую вниз, как он и предполагал. Она была не так глубока, как он видел в прежние времена, бурлящая по сезону: то оранжево-розовая, то серая, бьющаяся о камни, похожие на обелиски, спадающая неровными струями, бьющаяся о валуны, несущая грязь и минералы, образующая карманы зыбучих песков выше дна каньона. Несколько сотен людей строят там свои дома в теплые месяцы, но зимой уходят. И сейчас там не должно быть никого.

Шел мелкий дождик, скалы были скользкие. Билли выбрал более безопасный спуск, потом свернул налево.

Он направился к выбранному участку, с которым был лучше знаком. Да. Надо сделать так. Он проверил поклажу и начал спускаться.

Дорога вела вниз к высокой плотной насыпи, спускавшейся к основанию стены.

Пройдя часть пути, он привел в порядок свою ношу, подсушив ее, посматривая по сторонам и назад на петроглиф антилопы в полную величину. Там были и другие четвероногие, индюки, фигуры людей, концентрические круги, некоторые из которых переходили на четырехэтажные уровни большого разрушенного строения напротив основания скалы. Его народ никогда не был там. Они вернулись в Великий Индейский период в 14–20 веках — из старой Анасази. Билли шел вниз по спирали; неожиданно идти стало легче. Здесь отвес скалы защищал его от дождя.

Спустившись, он повернул на восток; на склоне росли чахлая трава и карликовые деревья, справа плескалась вода. Билли не маскируясь, упорно шагал к намеченной цели. Через поток у основания противоположного утеса стояли развалины бухты Битв — маленькая каменная кладка с белыми, красными, желтыми и зелеными петроглифами. И это также возвращало к Великим Индейским дням. Мальчиком он боялся таких мест, страшась мести духов Старого Ничто. По другой стороне он, вероятно, рискнет пройти там, решил он.

Зазубренная пляшущая молния где-то на востоке — Икме'екиа. Раздался глухой раскат грома. Билли чувствовал, что Кот, вероятно, сейчас в Аризоне, читает в его мыслях о монументальном каньоне Челли, ветви каньона Муэрто. Спрятанный трип-бокс у вигвама Птицы-грома находится в хорошем тайнике. Несомненно, Кот доберется до Челли, но на это уйдет много времени, даже если он выбрался несколько часов назад.

Когда Кот вышел из трип-бокса в Чинее, он был в черном плаще, очках и опущенной на самые глаза шляпе. Станция была пустой, хотя он видел своим инфракрасным глазом и знал по свежим запахам, что пару минут назад в дверях стояли два человека. Он прошел и выглянул наружу. Да. Мужчина и женщина уходили. Вероятно, они встретились здесь и поговорили перед тем, как уйти. Он посмотрел, как они пересекли улицу и вошли в кафе. Его мысли напомнили ему, что уже много часов его злость накапливалась. Его глаз мог много увидеть в карте на соседней стене. Он сейчас лучше запомнил все обозначения на ней, обратил внимание на особенности своих маршрутов и понял, что уже знает их. Когда он уловил смысл своих ощущений, его гнев получил определенную направленность.

Кот ушел со станции. Небо было затянуто тучами и, казалось, что их становится больше. Он чувствовал влажность и ионизацию в воздухе.

Кот пошел по улице. Три человека вышли из-за угла и уставились на него.

— Инопланетянин. Чудной. Очень чудной, — читал он. — И идет как-то смешно… — Воображение. Детские страхи. Старые сказки. Подобное происходило в сознании Билли.

Многие люди проходили, не обращая внимания, но некоторые были очень любопытны.

Он выбрал. Его рассеянные страхи и старые предчувствия:

— Побег! Человек-волк, меняющий форму!

Пожирающий трупы! Я остановлю гниение их тел, вдув прах трупов в ваши легкие. Волк лишится шкуры. Я настигну и разорву тебя!

Люди за его спиной торопливо скрывались в открытом магазине. Те, кто и останавливались перед ним, моментально переходили на другую сторону. Развлекаясь, он разбрасывал мысли даже после того, как все разбежались. Дорога была расчищена. Люди, начавшие выходить из домов, останавливались, потом заворачивали обратно, будто что-то забыли; в них оживали все их детские сказки-страхи. Пусть лучше будет так, чем излишняя беспричинная храбрость.

Но они настоящие, размышлял он. Это я меняю облик и могу расправиться с каждым из вас. Я восстал из ваших кошмарных легенд…

Кот направился к Оврагу Чинл за ускользающей мыслью, завернул за угол и дальше за ней.

Глупо. Сейчас никого не видно. Не стоит беспокоиться, решил он.

Растягиваясь и сжимаясь, он наклонился вперед, и скоро побежал по улице. Не далеко, не очень далеко. Дорога вела на север. Город остался позади. Он сошел с дороги и побежал рядом, пробегая через села. Лучше. Сейчас, скоро. Да. Склон. Деревья и сухая трава. Слабый свет. Позднее глухой гром на востоке.

Вниз, вниз, на бесплодный песок и влажную от дождя землю, деревьям без вершин и полузасыпанным камням. Быстро, достаточно быстро бежит и…

Он остановился. В голове примитивное ощущение, что заблудился. Автоматически Кот чувствовал веяние прогресса. Голод давал о себе знать в этом прелестном уголке, спасающем от сырости. Сейчас медленнее, до следующего поворота…

Он снова остановился, когда увидел собаку — тощего, черного пса, спящего на куче галек. Что будет, если он растворит их…

Кот прыгнул вперед. Собака даже не подняла голову, пока он не прыгнул третий раз, но было уже поздно. Она негромко гавкнула перед тем, как на нее обрушился удар, потом Кот левой лапой перебил ей хребет. Он поднял морду над разорванной собакой и повертел головой, чтобы осмотреть окрестности своим фасеточным глазом. Ничего. Ничто не шевелится, только шумит ветер. Еще… Почувствовал, будто кто-то наблюдает за ним. Но нет.

Кот стал обгладывать кости, кроша, размалывая и глотая вместе с песком. Ничего нет приятнее хруста костей, это лучше синтетических трубок, которые давали ему в Институте. Гораздо лучше. Мысленно он снова перебрался на сухую равнину, ничего не боясь, но…

Что? Снова! Он встряхнулся и посмотрел на горизонт. Там ничего не было, но что-то беспокоило его.

Он встал на четвереньки, выплюнул кусок и, оскалив клыки, прислушиваясь, ждал. Что могло быть страшного? Ничего неизвестного для него на этой планете не было. Но чувствовалась какая-то угроза, которую он не мог понять. Даже когда он встречался с крелем очень давно, то знал, где он стоит. Сейчас, хотя…

Кот мысленно послал вперед волну, парализующую чувства, и стал ждать. Ничего. И никаких признаков, что она на кого-то подействовала. Может это просто плод воображения?

Время толстой паутиной обволакивало его. За его правым плечом в небе что-то сверкнуло.

Постепенно напряжение ослабевало. Ушло. За его правым плечом… Странно, очень странно. Могло быть что-то вокруг этого места?

Кот закончил есть, снова вспомнив о днях охоты на равнинах его собственной планеты, где только одно существо вызывало в нем смятение…

Удар.

Походило на валун, свалившийся ниоткуда. Он подтянул ноги и прыгнул туда, откуда и шел этот звук, откинув назад голову, резкое шипение вырвалось из его глотки. Через какой-то миг перед глазами у него все поплыло, а голову заволокло туманом. Мозг его был спеленут. Он немного это понимал.

Среди его способов борьбы всегда была предварительная психическая атака на противника. Он владел этим оружием.

Кот не мог объяснить, что творится в его голове, но он обрушил на э_т_о_ всю силу своей ненависти, горя желанием выпутаться. Потом _э_т_о прошло.

Кот упал на останки собаки, оскалив зубы. Где был второй? Когда он нападет? Кот сосредоточил все мысли на этой зоне и ждал. Но ничего не было.

Прошло много времени, пока напряжение снова спало. Ничего не произошло. Что это было? Это не было его собственным внушением и не было сражением противников, как ему показалось. Его беспокоило, что здесь есть что-то непонятное ему. Кот повернулся и отправился на север.

Мерси Спендер и Чарльз Фишер сидели по обе стороны, чтобы подхватить Уолтера Сэндса, когда он падал вперед.

— Быстро кладите его на стол! — скомандовала Элизабет.

— Он потерял сознание, — сказал Фишер. — Мне кажется надо ниже опустить голову.

— Послушайте сердце! Когда я была рядом с ним, то почувствовала, что оно останавливается. Они положили его на стол и стали слушать его сердце, но оно не билось. Мерси принялась за массаж груди.

— Ты знаешь, как это делается? — спросил Айронбэр.

— Да. Мне однажды это помогло, — проговорила она. — Я вспомнила, как это делается. Пошлите кого-нибудь за помощью.

Элизабет подошла к селектору.

— Я не знал, что у него больное сердце, — проговорил Фишер.

— Не думаю, что он когда-нибудь болел, — заметил Мансин, — или мы просто недостаточно знали друг друга.

Плохо пренебрегать чужим мнением, ведь мы не соглашались с Айронбэром, когда он нам об этом говорил.

— Это не его вина, — сказала Мерси, продолжая массаж.

— Согласен, — проговорил Фишер. — Нужно время, чтобы это понять. А мы кое-чему и научились…

Элизабет поймала Теддерса. Все замолчали, слушая ее рассказ.

— Только что… Только что, — сказал Фишер, — он был с нами.

— Кажется, что он все еще здесь, — подтвердил Мансин.

— Мы пытались настичь Зингера, — сказала Элизабет, проходя по комнате и садясь.

— Трудное положение… Что мы можем сказать ему? — спросил Фишер.

— Все, что знаем, — ответил Айронбэр.

— Кто может знать, какой облик существо примет, и что творится в его мозгу? — задала вопрос Мерси. — Может быть, лучше все предусмотреть, как предлагает Мансин.

— Может, нам за это взяться вдвоем, — предложила Элизабет. — Но если не попытаемся помочь Зингеру, тогда атака Уолтера была напрасной.

— Я с тобой, — заявила Мерси. — Мы должны справиться.

— Скорей бы кто-нибудь появился из медицинского трипа. Я устала.

— Я помогу, — решил Фишер. — Покажи, как ты делаешь.

— Я тоже поучусь, — придвинулся Мансин. — Я пока слабо чувствую его присутствие. И, может это добрый знак.

Снизу, где восстанавливали разрушенную стену, слышался стук молотка.

Он прошел по воде, выше маленького водопада, зная, что дно относительно твердое. Потом пошел вдоль южного склона по четкому следу, вошел в каньон Черной Скалы и шел еще с полмили. Дождь упорно поливал его, в вышине пел ветер. Он увидел группу утесов, отходящую от северной гряды, соскальзывающую на дно каньона в самый поток.

Осмотрев нагромождение бревен у берега, он составил план. Затем подошел к краю воды и направился по длинной каменистой отмели, где его следы вскоре затерялись. Потом пошел задом наперед, стараясь ступать в свои следы, пока снова не очутился на берегу. Опять вошел в воду, палкой пробуя места сыпучего песка, и отправился назад к устью каньона.

Дойдя до него, он перешел главный поток и вышел на северный берег, повернул направо и дальше пошел по каньону дель Муэрто к Старой Коровьей развалине, запутывая свои следы, проходя следующие полмили. Ему нравилось чувствовать, что он совершенно один в этом гигантском ущелье. Поток воды здесь был шире и глубже. Вспомнилась история, слышанная им в детстве, история, пролетевшая через время и страхи. Кто был тот старик певец? Вверх, вокруг Кейенти, возврат в 1920 год…

Старика поразила молния, он умер. Но через несколько дней он воскрес, принеся от богов весть, что мир будет затоплен. Это не распространялось на людей, переживших удар молнии; он тоже удостоился особого внимания. Люди, поверив ему, побежали со своими стадами к Черной Скале. Но вода не пришла, кукурузные поля без полива высохли, посевы погибли от летнего зноя. Шаман за это не поплатился.

Билли хихикнул. Как это Желтое Облако называл его?

— «Эзетлин» — «врачеватель».

Мы не всегда надежны, думал он, склонны к гневу и заблуждению, как и все. Врачеватель лечит себя сам.

Он миновал «холм желаний» — образование из валунов и можжевельника, остановился, вернулся и положил еще один камень. Почему нет? Он был там.

Скоро он вышел к Старой Коровьей развалине, одной из самых больших в каньонах. Она была напротив северной стены за гигантским выступом. Ее останки покрывали площадь больше, чем четыреста футов в длину, были раскиданы среди громоздких валунов. Вернемся к Великому Индейскому селению, состоящему из трех кив со множеством комнат. Были там также и бревенчатые и земляные склады, закрома навахо, расписанные выходцами из Анасази. Билли подошел ближе, чтобы еще раз посмотреть на белые, желтые, черные изображения людей с поднятыми руками, стрелков из лука, круги, круги, много кругов и животных… Высоко над выступом слева от него было одно замечательное навахское творение, самое интересное для него. Высокие, закутанные в плащи, в шляпах испанцы с ружьями, двое из них стреляют в индейцев. Это были солдаты лейтенанта Энтони Нарбони, сражавшиеся с навахами в 1805 году. Внизу у основания скалы, были всадники и кавалеристы — американцы 1860 года. Когда он смотрел на них, казалось, что они живые.

Билли протер глаза. Они действительно двигались. Казалось, что он слышит ружейные выстрелы. Фигуры были трехпространственные, живые, скакали по пескам…

— Всегда против нас, не так ли? — обратился он к ним и ко всему миру.

Билли слышал проклятия на испанском. А взглянув на другую фигуру, он услышал голос кавалерийской трубы. Огромные каменные стены, казалось, исчезают над ним, и тихо надвигается вода. Ему виделся сейчас совершенно другой ландшафт — мрачный, бесплодный и ужасно сверкающий. Он поднял глаза к солнцу, призрачно светившему сверху.

Его двойник стоял рядом, удивляясь, как такое возможно; второй был просто поглощен зрелищем.

Казалось, слышится барабанный бой и видны всадники в чужой пустыни. Темп постоянно увеличивался. Потом, когда скачка стала бешеной, пески вздымались перед предводителями всадников, большая треугольная полупрозрачная форма вдруг поднялась перед ним, прыгнув и окутав лошадь и всадника скользкими перепончатыми крыльями. Некоторые всадники были подброшены вверх, потом рухнули на других и утянули их вниз, в селение, напоминая бьющиеся груды, похожие на камни на бесплодном ландшафте.

Даже кавалеристы, увидев такое, взмахнули саблями; затрубили трубы, загремели барабаны.

Конечно.

На что рассчитывать, когда один на один схватился с Крелем. Он быстро выкинул из головы все, что возвращало его в институт. Два вызова: он решил, что они опасны для него. Этот мир Кота — пародия на очень злобных существ…

Кот. Речь дьявола… Кот пересек равнину — воплощение меняющейся силы…

Снова из песчаного вихря встал Крель…

Кот отступил, вырастая и вытягиваясь, нанося сокрушительный удар. Они пошли вместе, и Кот, борясь, оттащил его.

Барабанный бой, и сцена исчезла. Билли смотрел на антропоморфные фигуры: лошадей и Большую Старую Корову. За своей спиной он слышал плеск воды.

Зная странные события многих лет, он всегда чувствовал, какая мощь обитает в старых местах. Как-то это и ободряло по-своему, он считал это добрым предзнаменованием. Билли запел короткий псалом, благодаря за видение, и повернулся, чтобы идти дальше.

Тени сгущались, скалистые стены сейчас казались выше, и через какое-то время ему показалось, что он видит их сквозь радужный туман.

Вернулся назад. Одна его половина пока жила отдельно, казалась маленькой и очень далекой. Его жизнь между детством и сегодняшним днем была мерцающим сном, и он не заметил всего происшедшего. Билли принялся называть давно забытые имена. С правой стороны надвигался ливень; его пока прикрывала стена каньона. Вспышка молнии осветила красноватую тропу перед ними.

— Крель! Крель! — не зная зачем, напевал он, продолжая идти. Освободил Кота, чтобы убить стрэджианку, найти Креля, чтобы убить Кота… Что потом? — Он хмыкнул.

Нет объяснения случайно виденному. Его память играла с окружающими скалами. У индейцев прерий было много культовых ритуалов, больше, чем у жителей Скал, чем у его народа. Сейчас казалось, что можно слегка прикоснуться к ним. Кто был тот, философ белликанов, который ему нравился? Спиноза? Да. Все живы, все связаны внутри и снаружи.

Очень индейское.

— Хах'ла'тзе'кис! — звал он, а эхо возвращалось обратно.

Зигзаг молнии танцевал над высоким скалистым краем, и когда исчезла вечерняя заря, Билли увидел, что наступила ночь. Он прибавил шаг, понимая, что будет лучше, если он доберется до каньона Челли до того, как мир окутает черная ночь.

Земля под его ногами постепенно уступала место болоту. Он пошел, пробуя дорогу палкой. Билли почистил башмаки и тронулся дальше. Он пробежал по обломку скалы, ощущая ее влажное спокойствие и шероховатость. Потом лизнул палец и снова всмотрелся в мрак.

Минуты бежали, как темные приливы между камней, когда он шагал, в мозгу вспыхивали неясные воспоминания общественных, расовых и личных событий.

Они казались выплывают к нему из вторгшейся темноты, своими носами взрезая видимые ему линии. Это была Скала-Корабль в миниатюре, появившаяся на поверхности. Когда он покачнулся, она выросла и заполнила его воображение…

Его неодолимо тянуло к прошлому. Снова небо над ним было голубым стеклом. Дул резкий и холодный ветер; скалы шероховаты и ноги вязнут в грязи. Скоро наступит время, когда силы иссякнут.

…Они приблизились к близлежащей вертикальной вершине.

Он, оглядываясь на нее, упрямо лез вверх; она раскраснелась. Она была хорошей альпинисткой, очень опытной. Но это восхождение было особым, запретная проба…

Он заскрежетал зубами, пробормотав, что он дурак. Они взбирались на тзе'би'дахи — крылатую скалу. Белые люди называли ее Скала-Корабль. Ее высота семь тысяч сто семьдесят восемь футов, на нее взбирались только один раз, приблизительно двести лет назад, многие погибли, пытаясь взобраться на нее.

Это было священное место, и сейчас восхождения на нее запрещались.

Доре нравилось скалолазание, правда она никогда не советовала это другим, но с ним пошла. Да, это была его идея, не ее.

В памяти он восстановил их малюсенькие фигурки на поверхности, подтягивающиеся все выше. Его идея. Скажите, зачем? Скажи Хостин хоган бог ночи, зачем? Так, чтобы он мог засмеяться и пойти, чтобы черный ветер с севера дул на него.

Зачем?

Ему хотелось доказать ей, что он не боится людского табу, что лучше, умнее, опытнее других людей. Хотел показать, что не верит в духов, что свободен от предрассудков, что выше этого, что смеется над ними. Ему только позднее пришло в голову, что не стоило это говорить ей, что тени страха только для него, что его действия бессмысленны, ненаучны, наиграны. Но она-то была нужна ему, была веянием новой жизни в новое суровое время и…

Услышав ее крик, он моментально оглянулся и протянул руку. Их пальцы разделяло не более восьми дюймов. И потом она сорвалась. Пораженный он смотрел на нее.

Полуослепший от слез, он проклял горы, богов, себя. Все было кончено. Он все потерял, стал ничем.

Билли снова прошептал проклятие, глазами внимательно обшарив местность, он мог поклясться, что секунду назад здесь был койот, щелкнувший хвостом и захохотавший, потом он исчез во мраке. Ему вспомнились куплеты ритуального костра древнего пути Койотов:

Когда он дошел до места, где, как он думал, он видел койота, он быстро осмотрелся в тусклом свете, и ему показалось, что он видит отпечатки лап.

Не важно, хотя это что-то означает. Но что именно, он не мог сказать.

Заклинание готово.

Пройдя Вишневый каньон, Билли был уверен, что Кот идет по его следу. Он допускал это. Это было предопределено судьбой, если не Кот за его спиной, то все равно кто-нибудь другой. События сейчас разворачивались по разному. Мир ускользал из поля зрения.

Темно, темно. Но его глаза привыкли к необычным очертаниям. Он мог пройти пещеру Голубого Быка. Шел дальше, рассматривая свои возможности. Шел не отдыхая. Он изобрел другой ложный путь к каньону Двойного Следа. Проходя, маскировал свой проход. Шел все дальше. Вошел в воду.

Проходи за мной, Кот. Спокойный отрезок кончился. Слабые вспышки. Ветер и вода заглатывают гром. Билли хохочет, его лицо мокрое.

Черное заклинание поднимает меня своей рукой…