"Крылатые семена" - читать интересную книгу автора (Причард Катарина Сусанна)

Глава VII

— Когда идешь с девушкой на бал, разве не полагается проводить ее домой? — раздраженно спросила на следующий вечер Дафна, заканчивая обед.

Она пришла поздно, и Эйли уже несколько раз подогревала еду в ожидании дочери. Дик куда-то ушел, младшие дети готовили уроки. У Тома в этот день шла кровь горлом, он лежал на веранде, и Эйли не позволяла ему даже спустить ноги с постели. Она была очень встревожена и, подав дочери обед, сразу же ушла к Тому. Билл, помогавший Эйли мыть посуду, остался поговорить с Дафной. Она скинула туфли; она так устала, что, по словам Эйли, была похожа на выжатый лимон, да и как может быть иначе, если танцевать до зари, а потом целый день работать?

— Брось, Дэф, не надо, — добродушно сказал Билл. — Просто мне надоела эта канитель; к тому же я знал, что ты не будешь возражать, если тебя проводит Стив.

— В самом деле? — вспыхнула Дафна. — А знаешь, в какое положение ты меня поставил? Уолли решил было «помириться» и проводить меня домой. Они со Стивом чуть не подрались. Я заявила, что не пойду ни с тем, ни с другим, а пойду с тобой. И когда Уолли сказал, что ты уехал с дочками Пэдди Кевана, я готова была задушить его, как вдруг увидела, что он взбешен этим не меньше, чем я. Тогда я рассмеялась и сказала: «Вот обида! Ай да Билл! Надо же — так обскакать вас». И отправилась домой со Стивом.

— Мне очень жаль, Дэф, — мягко сказал Билл, — но у Пэт и Пэм большое горе — они получили печальные вести. Мне хотелось как-нибудь утешить их.

— Ха!

Дафна знала, что Билл терпеть не может этой развязной, чисто американской манеры, которая проникла в речь жителей приисков из кинофильмов.

— Ну, ладно, — с досадой продолжала она, — если хочешь валять дурака перед этими финтифлюшками — твое дело. Но представь себе мое положение! Ведь мне пришлось в сотый раз объяснять Стиву, что я не хочу выходить за него замуж… и что… что…

Казалось, она расплачется.

— Я думал, что ты неплохо относишься к Стиву, — виновато сказал Билл.

— Неплохо отношусь? Ну да, Стив мне симпатичен. Он славный малый. Но неужели ты не понимаешь, что я кокетничаю с ним, только чтобы отомстить Уолли?

— Фу ты, черт, я понятия не имел, дорогая, что это так серьезно. — Билл удивленно посмотрел на нее.

— Это серьезно, Билл… гораздо серьезнее… Ах, если б ты только знал, как это серьезно! — И сунув ноги в туфли, Дафна выбежала из кухни.

Билл бросился за ней, но она проскользнула к себе в комнату и закрыла дверь. Он постучал.

— Уходи! — крикнула Дафна. — Я устала. Я не хочу больше разговаривать на эту тему.

Билл открыл дверь, вошел в комнату и присел к Дафне на постель. Она лежала одетая, уткнувшись в подушку, и при его появлении отвернулась к стене.

— Это ни к чему, Билл, — раздраженно сказала Дафна. — Я не хочу с тобой говорить. Я злюсь, должно быть, потому, что ты ушел с этими девицами. Меня так радовало, что ты поехал со мной на бал. И когда я очутилась между двух огней — с одной стороны Уолли, с другой Стив, — у меня было такое ощущение, словно ты бросил меня в беде.

— Понимаю, дорогая! Это выглядит не очень красиво, — виновато признался Билл. — Надо было предупредить тебя, что я хочу сбежать. Я никогда не бросил бы тебя в беде, ты же знаешь. Просто я уже собирался уходить, когда Пэт…

— Ну, ладно. — Дафна стиснула его руку. — Я посплю немножко, Билл, и все пройдет. Но мне обидно, что эти особы завладели тобой, как и Уолли.

— Ты уверена, что только это тебя огорчает?

— Конечно! — Взгляд у Дафны был такой невинный, такой безмятежный, что все страхи Билла мигом рассеялись.

— Я, право, устала, как собака, — сказала Дафна с нетерпением. — Спокойной ночи, Билл, спокойной ночи, мой хороший.

Она поцеловала его, и Билл ушел.

Но на следующий день Дафна выглядела такой же утомленной и измученной, как и накануне. Вернувшись домой с работы, она наспех приняла душ, проглотила обед и, невзирая на возражения Эйли, отправилась в кино с каким-то молодым человеком, с которым познакомилась на балу.

— Прямо не знаю, что и делать с Дэф, — волновалась Эйли. — Она себя в гроб вгонит. Ну разве можно работать целый день, а потом еще идти куда-то? Ведь она редкий вечер сидит дома. Хорошо еще, что она решила взять отпуск и съездить в Перт на несколько дней.

— Вот как? — удивился Билл. Дафна ни словом не обмолвилась ему об этой поездке.

— Одна девушка, которая работала официанткой у О'Брайена, выходит замуж, и Дэф пригласили на свадьбу, — пояснила Эйли, разглаживая белые полотняные рукавчики и воротничок от черного платья, которое Дафна надевала на работу. — Ей полезно на время уехать с приисков. Я была бы рада, если б она по-настоящему отдохнула; съездила бы в Ворринап, погостила с месяц у Дэна и Чарли или даже приискала себе место на побережье.

— А где она остановится в Перте? — спросил Билл.

— У Шерли, — сказала Эйли. — У девушки, которая выходит замуж.

— Нужно будет поговорить с Дафной. — Билл закурил сигарету и задумчиво пустил дым в потолок. — У меня есть там друзья, почему бы им не навестить ее, не сходить с ней в кино или в мюзик-холл.

— Спасибо, Билл, — сказала Эйли. — Надо только, чтоб она не беспокоилась по поводу работы. Невелика беда, если ей откажут у О'Брайена из-за того, что она отсутствовала несколько дней. Мы с Томом будем только рады, если она поедет к подруге или просто посидит дома и отдохнет.

Однако Дафна, узнав о проекте Билла написать своим друзьям в Перт, чтобы они навестили ее и постарались развлечь, не выразила никакого восторга.

— Я пробуду там дня два-три, не больше, — решительно заявила она. — И мы с Шерли будем все время в бегах.

— Когда же ее свадьба?

— В понедельник. На следующий же день я сяду в поезд и уеду.

— А где она живет?

— Это не ваше дело, Билл Гауг! — отрезала Дафна. — И вообще оставьте меня в покое!

— Ну что ты огрызаешься? — миролюбиво заметил Билл. Тем не менее он был встревожен: Дафне явно не хотелось говорить с ним о своей поездке. Впрочем, в эту минуту его куда больше беспокоил Том. Да и не только его, но и Эйли.

— Он никогда еще не был так слаб, — с тревогой сказала она Биллу, оставшись с ним вдвоем. — И в мокроте все время кровь.

— Может, не стоит отпускать Дэф, как, по-твоему? — спросил Билл.

Лицо у Эйли стало совсем испуганным.

— Но ведь Дафна уедет только на субботу и воскресенье, — возразила она. — Я не могу себе представить, чтобы Том… что ему может стать много хуже до ее возвращения. Очень уж не хочется портить ей отдых.

— И не надо, — поддержал ее Билл.

Впоследствии его самого удивляло, почему он так беспечно отнесся к поездке Дафны в Перт. Но ему и в голову не приходило заподозрить ее во лжи или усмотреть что-то необычное в поездке на свадьбу к девушке, которая служила раньше официанткой у О'Брайнена. Билл считал Дафну прямой и непосредственной натурой, неспособной что-либо скрывать или таить в себе.

Это было ее первое самостоятельное путешествие, и уезжала она в крайнем возбуждении, взяв с собой только небольшой чемоданчик да пакет с вечерним платьем, завернутым в шелковистую папиросную бумагу. «Не к чему возиться с багажом, когда едешь всего на два-три дня», — заявила она. Тому стало как будто лучше, и Эйли пошла проводить Дафну на вокзал.

— Дафна так поцеловала меня на прощанье, точно уезжает на несколько месяцев, — рассказывала потом Эйли Биллу. — Должно быть, беспокоится за отца. Ты ведь знаешь, какие они друзья.

— Все будет в порядке, — утешал ее Билл, хотя и сам был немало встревожен тем, что Дафна взяла вдруг и уехала, когда Том так болен.

На всякий случай Билл заглянул к О'Брайену и увидел Уолли на обычном месте, за стойкой. Это рассеяло пробудившееся было в нем подозрение, не поехал ли Уолли тоже к морю — на субботу и воскресенье.

На следующий день пришла телеграмма от Дафны, она сообщала, что доехала благополучно, и Билл подумал, что его дурные предчувствия, пожалуй, ни на чем не основаны.

В субботу состояние Тома резко ухудшилось. Эйли всю ночь провела у его постели. Наутро доктор предупредил ее, что Том не протянет более двух суток.

Всю эту неделю Эйли, снедаемая тревогой, день и ночь не отходила от постели мужа. Она уже давно знала, что Том обречен, но сейчас, услышав, что спасения нет, не выдержала и горько зарыдала. У Билла сердце разрывалось, глядя на нее. Он обнял ее и прижал к груди.

— Ох, Билл, — говорила сквозь рыдания Эйли, — я этого не вынесу. Том, родной мой! Сколько он выстрадал за эти годы, и как тяжело было смотреть на его муки, зная, что ты ничем не в силах ему помочь. И сейчас он так ужасно ослаб, так страдает — это жестоко! Не лучше ли было отправить его в санаторий? Он ведь хотел уехать, чтобы не быть нам в тягость. Как будто что-нибудь может быть мне в тягость, если это для него! Хорошо хоть, что он здесь, с нами, и мы можем что-то сделать, как-то облегчить его муки. Он спрашивал про Дафну. Как бы я хотела, чтоб она была дома.

— Ну, не надо, не надо так, — ласково уговаривал ее Билл, не находя слов для утешения. — Я пошлю ей телеграмму.

— Что ж это я плачу, — опомнилась вдруг Эйли, с трудом взяв себя в руки. — Том расстроится, если увидит, что я плакала.

Билл заставил ее пойти к себе и лечь.

— Я посижу эту ночь с Томом, — сказал он. — Тебе надо поспать, Эйли.

— Молодчина, — еле слышно прошептал Том, когда Билл опустился на стул у его постели. Он догадался, что это Билл заставил Эйли немного отдохнуть.

Тому было трудно много говорить: при малейшем усилии дыхание со свистом вырывалось у него из груди, но глаза его красноречиво поведали Биллу то, что было у него на душе. И, взяв больного за руку, Билл ответил на его немую просьбу:

— Все будет хорошо, Том. Я позабочусь об Эйли, и о малышах, и о нашем деле. Твоя жизнь была неустанной борьбой, товарищ и друг! Ты показал мне, как надо жить. И я не пожалею сил, чтобы стать таким, как ты, Ты это знаешь, правда?

В блестящем, уже неподвижном взгляде Тома затеплился слабый огонек сознания — частица той силы, которая направляла его в жизни.

— Лучше… — прошептал он. — Ты сделаешь больше и лучше, чем я, сынок.

— Не напрягайся. Том. Я знаю, что ты хочешь сказать. Можешь мне не говорить этого. Постарайся успокоиться и лежать смирно, Дафна скоро вернется.

Словно повинуясь Биллу, Том отпустил его руку и закрыл глаза.

— Дафна… дождаться бы… увидеть ее…

— Дафна! Бедная маленькая Дафна, — невнятно пробормотал он минуту спустя. — Она… попала в беду… в большую беду… Дафна! Дафна! — уже совсем тихо позвал он, и протяжный стон замер на его губах.

«Он, кажется, бредит», — подумал Билл. Том весь день был в беспамятстве, да и теперь мысли его блуждали. Кто знает, какой тяжкий кошмар исторг этот крик из его груди.

— Успокойся, я позабочусь о Дафне, — шепотом сказал Билл, чтобы не разбудить Тома; однако его встревожили слова умирающего, это смутное предчувствие, что с Дафной что-то стряслось.

Ночь прошла спокойно. Сидя у постели Тома и следя при слабом свете настольной лампы за выражением его исхудавшего до неузнаваемости лица, прислушиваясь к его тяжелому дыханию, Билл проклинал рудники и их хозяев — что они сделали с таким человеком, как Том Гауг! Какая чистая, благородная душа, думал Билл. Кого еще сможет он так любить и кем так восхищаться?

Заря еще только занималась, когда Эйли пришла сменить Билла, и он отправился соснуть часок-другой, прежде чем идти на работу.

Он хотел было послать Дафне телеграмму, чтобы она непременно выехала завтрашним экспрессом, хотя ее и так ждали в этот день домой. Но Дафна уезжала в такой спешке, а Эйли так волновалась из-за Тома, что позабыла взять у дочери адрес ее подруги. Как ни взволновало Билла это обстоятельство, у него хватило духа не дать Эйли почувствовать свою тревогу.

Мысль, что Том умирает, не оставляла Билла ни на минуту, причиняя невыразимые страдания и боль. Ведь Том для него больше, чем отец. Это он, тихий широкоплечий Том, научил юношу стойко и мужественно переносить любые испытания. Когда Билл, еще мальчишкой, узнал, что мать его бросила, а отец умер, он стал дичиться всех. Но Том крепко забрал его в руки: терпеливо и умело залечивал он раны, нанесенные сердцу мальчика, разрешал все его недоумения, пробуждал в нем пытливость и интерес рассказами о происхождении земли и звезд, о народах, населяющих другие страны, о замечательных научных открытиях, о вековой борьбе человечества против угнетения и несправедливости. И когда Билл начал понимать, что такое мир и какое место он в нем занимает, все его горести и тайные муки бесследно исчезли.

Научив мальчика критически мыслить, с уважением относиться к знанию и в любом вопросе основывать свое суждение на фактах. Том помог ему заложить фундамент для всей дальнейшей жизни. И Билл всегда мог рассчитывать на его любовь и понимание.

Билл плохо спал в эту ночь — мысли о страданиях Тома и о неизбежной утрате преследовали его и во сне, к ним примешивались тревога и страх за Дафну. Проснулся он под впечатлением мучительного кошмара. Он видел Дафну, ее медленно засасывала черная топь. Том тщетно пытался дотянуться до своей любимицы и спасти ее…

— Боже, — простонал Билл, — что с ней случилось?

Следующую ночь у постели больного дежурил вместе с матерью Дик, а днем от него не отходила Салли.