ГЛАВА XIX

Михал с Витеком переобувались в раздевалке, когда туда вбежал Вихан, а вслед за ним запыхавшийся Вечорек. Оба они были в отличном настроении и, увидев Михала, подбежали к нему.

- Привет, Михал! Ты куда пропал? - начал Збышек.

- Зря ты с нами в субботу вечером не пошел! - подхватил Вечорек. - Фейерверк получился на все сто! Ты еще такого не видел.

За спиной Вечорека вдруг раздвинулись пальто, и показались головы Данки и Гражины.

- Збышек! - с укором воскликнула Гражина. - Что ж вы нам не сказали? Мы бы тоже с удовольствием посмотрели.

Збышек сердито покосился на Вечорека.

- В чем дело? Вы про что? - спросил он у девочек, словно не понимая, о чем идет речь.

- Ну как же, Юрек говорил о фейер… - начала Данка, но не успела закончить фразу, как Вечорек протянул в ее сторону свои громадные лапищи.

- Что я говорил? Что? - угрожающе наступал он. - Вот как дам в ухо, будет тебе фейерверк! Узнаешь, как подслушивать.

Обе девочки, удивленные тем, что Збышек, обычно выступавший в их защиту, сейчас даже пальцем не шевельнул, делая вид, что старательно стряхивает с брюк какую-то невидимую пылинку, в замешательстве покинули раздевалку.

- Ладно, я его проучу! - проговорила уязвленная Гражина. - Пусть теперь попробует нести мой портфель или попросить деньги взаймы!…

- Значит, он и у тебя брал взаймы? - прервала ее удивленная Данка. - Ты никогда мне не говорила об этом!…

- Ты мне тоже не говорила! - огрызнулась Гражина.

- Он просил по секрету.

- У меня тоже, и, если бы я не проболталась.

- Вот видишь! Он должен мне пятнадцать злотых.

- А мне двадцать два. И все не отдает… Только обещает. Ну, теперь я ему ни гроша больше не дам! - грозилась Гражина. - И что он всюду таскается с этим противным Вечореком?

В раздевалке тем временем Витек искоса посматривал на Михала, который, зашнуровав кеды, поднял голову и, глядя Юреку прямо в глаза, сказал:

- Я не люблю дурацких фейерверков.

- Как это - дурацких? - вскинулся Вечорек. - Не был, а треплешься.

- Отваливай! - Михал встал со скамейки. - Или ты хочешь пожелать мне спокойной ночи?

- Ты что, чокнулся? Сейчас утро, при чем здесь ночь? - криво усмехнулся Збышек.

- А при том! Как схлопочет раза два по уху, так у него сразу темно в глазах станет!

Звонок возвестил начало первого урока.

А на последнем, которому, казалось, не будет конца, раздался негромкий стук, и в приоткрытой двери сначала показалась голова, а затем и вся внушительная фигура директора.

Ребята дружно вскочили с парт, но, повинуясь нетерпеливому жесту директора, снова сели. Вероятно, случилось нечто чрезвычайное: обычно директор заходил в класс в начале урока, вместе с учителем.

- Сколько на твоих серебряных? - толкнул сосед Вихана, а тот, подняв руку, показал на пальцах: до звонка три минуты.

Директор вполголоса сказал что-то учителю. Речь шла, как видно, о чем-то из ряда вон выходящем; учитель высоко поднял брови, хотел не то что-то сказать, не то спросить, но директор уже шел к двери. По дороге он успел окинуть класс внимательным взглядом, и Витеку показалось, что на их парте глаза его задержались чуть дольше.

- Дело труха! Тут что-то разгорается, - шепнул Витек Михалу.

- Не каркай. Что может разгораться? Если только аппетит перед обедом, - ответил тот и оглянулся на сидящего в среднем ряду Вечорека, который с выражением обезьяньей радости на лице обмакивал в чернильнице светлые кончики волос сидящей перед ним Алинки Чуперской.

«Измажет всю кофту», - подумал было Михал, но тут пронзительный звонок известил об окончании урока.

- Останьтесь на местах, - проговорил учитель и вытянул вперед руку, словно собираясь удержать срывающуюся с привязи стихию.

Возможно, что в иное время это и было бы необходимо, но на этот раз все и без того застыли в полной неподвижности; в класс вошел директор, на этот раз в сопровождении… милиционера и какого-то малыша.

- Что такое? Кто это? - пронесся шепот.

Никто ничего не понимал. Только Вечорек мгновенно сполз под парту. У него всегда получалось это виртуозно, как у фокусника. Не раз и не два спасался он таким способом в затруднительных ситуациях. Но сегодня обычная ловкость ему, как видно, изменила - он сдвинул парту, и Алинка резким движением повернула назад голову. Правая ее коса метнулась через плечо, заляпала чернилами парту, потом тетрадь и черными пятнами прошлась по белой блузке.

- Ой! Новая кофта! - вскрикнула Алинка. - Мамочка моя!

Директор был уже тут как тут. Крепкой рукой он вытаскивал из-под парты упирающегося и красного, как свекла, Вечорека.

- Это он! Это он вырвал у меня деньги! - закричал вдруг малыш, бросился было в сторону Вечорека, но на полдороге остановился и так же поспешно вернулся на прежнее место, за спину милиционера.

Директор, придерживая Вечорека за воротник, вывел его на середину класса.

- Присмотрись получше, - обратился он к малышу. - Это действительно он?

- Он, он! Только тогда он был не такой красный.

- Ты! Ты!… - лопотал Вечорек. - Ты меня видел? Узнал? Приснилось тебе.

- Ничего мне не приснилось! - Малыш еще ближе придвинулся к милиционеру.

- Этот и еще двое. Их трое было. Ага! Вон еще тот, у окна который сидит! Точно, он! Только тогда он был не такой бледный! - Парнишка указывал пальцем прямо на Збышека Вихана, который действительно сидел бледный как полотно.

- Выйди из-за парты! - коротко бросил директор, и Вихан понуро встал рядом с Вечореком.

- Ты говорил - трое. Третьего здесь нет? - спросил милиционер.

- Третья была вроде девчонка. Только в штанах. В зеленых, как трава, и в черном свитере.

Парнишка стал внимательно осматривать поочередно всех сидящих девчонок и ребят.

В классе установилась гробовая тишина: мало ли что может привидеться пацану? Может и обознаться. Ткнет пальцем, и все…

Но малыш пальцем не ткнул. Он не обнаружил того третьего, который был «вроде девчонкой, только в зеленых штанах».

- Нет. Ее здесь нет, а то я сразу бы ее узнал, - заявил он. - Она уговаривала их не хулиганить. А они ее не слушали.

- Ты врун! Брехло! - шипит снова весь красный от злости Вечорек.

Зато Вихан оправился от первой растерянности и стал оправдываться:

- Честное слово, я не знаю, что сочиняет этот малыш. Я в глаза его не видел! У меня мама тяжело больна - у нее плохо с сердцем, - и она ждет, когда я вернусь из школы, а то бы я…

- У тебя больна мать? - спросил директор.

- Да, очень больна, - Вихан нервно кусал губы, а голос его дрожал от волнения, - все праздники пролежала в постели. И мне надо сейчас идти в аптеку…

Резко хлопнула крышка парты. Это вскочила Гражина Сузик и, подняв руку, проговорила:

- Можно, я скажу? Я знаю! Этот малыш мог все перепутать. А может, он близорукий? У моей мамы тоже больное сердце! Надо понять тревогу Збышека. Ведь…

- Ты хотела что-то сказать о поведении этих учеников… - прервал ее директор.

- Да! Я точно не знаю, что произошло в субботу вечером, но они, честное слово, ничего плохого не сделали. Честное слово!

- Откуда ты знаешь?

- Сегодня утром перед уроками мы с Данкой случайно подслушали их разговор. Ковальский, - она показала рукой на Михала, - вошел в раздевалку, а Вечорек ему и говорит: «Зря ты с нами в субботу вечером не пошел! Мы устроили мировой фейерверк!» Мы с Данкой еще спросили их тогда, почему они нас не пригласили посмотреть. Им стало стыдно, и они даже разозлились. Но ведь фейерверк - это же не преступление? Значит, они ни в чем не виноваты.

Гражина села на место с чувством исполненного долга: она дала правдивые показания, она выступила в защиту товарища, у которого больна мать.

В пылу красноречия она, однако, не заметила, что Збышек во время ее речи снова побледнел, а Вечорек снова покраснел.

Директор велел обоим ученикам идти в канцелярию. Вслед за ними вышли учитель и милиционер с малышом, который теперь для большей верности держался за его руку.

Как только дверь за ними захлопнулась, царившая до этого в классе мертвая тишина будто взорвалась:

- Что они сделали?

- Как - что? Разве ты не слышал?

- А я вам говорю: врет пацан!

- Вихан хороший парень! Задания всегда дает сдирать.

- «Хороший»! А помнишь?…

- А Вечорек… Помните?

Стали припоминать разные неприятные происшествия. Их набралось не так уж мало.

С некоторых пор в классе уже подозревали, что Вечорек и Вихан замышляют что-то неладное. Ендрек Пшимановский признался теперь, что Вихан и его подбивал вступить в какой-то клуб, но Ендрек терпеть не мог Вихана и отказался. Выяснилось, что Вихан задолжал деньги многим девочкам.

- Один раз он сказал, что потерял деньги на лекарство для матери, и клялся, что отдаст, - рассказывала Алинка.

- Для тяжело больной мамочки, - передразнила ее Данка. - А я видела сегодня его мать на улице здоровехонькой.

- Что ты говоришь? - возмутилась Гражина. - А мне так жалко его стало, когда он сказал, что у него больна мать!… Врун! Бесстыжий врун!…

- Что теперь им будет? - спросил кто-то испуганно.

Вопрос повис в воздухе.

Постепенно все стали расходиться по домам. Школьные часы в коридоре показывали, что через минуту прозвенит звонок. Проговорили почти целый час.

- Ой, совсем забыл! - воскликнул Витек. - Мне же сегодня надо было пораньше домой вернуться - мать в город собиралась. Бежим быстрее!…

- Я не могу. У меня тут дело есть, - туманно объяснил Михал.

- Ну, приходи тогда с Агнешкой; у нее сегодня шесть уроков.

- Посмотрим, как получится… - уклончиво ответил Михал, хотя, собственно, «дело» и заключалось в том, чтобы дождаться Агнешку и поделиться с ней сегодняшними новостями.

- Витек, - спросил Михал у приятеля, - ты приметил типа, который все время с Агнешкой ходит?

- Все время?… А ты откуда знаешь?

- Откуда? Дурацкий вопрос. Своими глазами видел. Вот оттуда и знаю. На вид настоящая жердь.

- Ну и что?

- А ничего. Ходит, ходит, портфель носит и ни слова не говорит. Молчун.

- А она?

- Тоже молчит. Идут и молчат.

- Может, они тихо разговаривают? Ведь от школы до нас вон сколько идти! Если им не о чем разговаривать, зачем тогда он портфель ей носит?

- То-то и оно. Я тоже подумал. А то идет такой молчун - и ни мур-мур. Агнешке вроде это тоже не понравилось. Один раз она остановилась и хотела забрать у него портфель, а он не отдал, пока не дошли до наших ворот.

- Они тебя видели?

- Видели. Я шел сзади, а когда они остановились у ворот, прошел мимо них. Агнешка покраснела. Наверное, стыдно стало, что с такой жердью водится.

- А он?

- Он? Он ничего, но я как посмотрел на него, он тут же спиной повернулся.

- Хм! - хмыкнул Витек, не зная, что бы еще такое сказать, и удивляясь, отчего Михала так беспокоит эта «жердь».

- А я тебе говорю: не «хм», а надо нам навести порядок в этом деле, понял?

- Ничего не понял.

- Земля сто раз перевернется, пока ты сообразишь, что к чему. Агнешка тебе помогала? Помогала. По математике тебя подтянула? Подтянула. А как портфель ей носить, так тебя нет, да?

- Да, но…

- Какие там «но», ты слушай, что я тебе говорю: с завтрашнего дня никаких «жердей», никаких «фитилей». От кошки рожки! Портфель Агнешке мы сами будем носить. Мы, и никаких гвоздей! Понял?

- Мы? Значит, ты тоже?

- Тоже. Но я только ради тебя. Если ты сам против этой дылды сунешься, тебе может не поздоровиться. Согласен? А против меня он сразу скиснет. Факт.

- Но… но ты же сам говорил, что носить портфель - это…

- Я говорил о Гражине. Какой-нибудь девчонке из нашего класса я нипочем не стал бы носить, понял? Агнешка - совсем другое дело. Она живет вместе с нами, дружит с нами, верно? И в учебе нам помогла; конечно, помогла тебе, но ты мой друг, значит, вроде бы как и мне. Ясно?

- Ясно-то ясно, но только раньше ты по-другому говорил. Раньше ты говорил, что только дурак…

- «Раньше, раньше»!… Мало ли что я раньше говорил. Я же не осел. Это только осел, как упрется, так и ни с места - никогда не меняет мнения. Человек - другое дело. А тут речь идет о нашей чести, сечешь?

- Ну-у-у да, конечно, оно верно, - начал сдаваться Витек.

На следующий день они поджидали Агнешку возле школы, и, как только она вышла, Михал решительным движением взял у нее из рук портфель и как ни в чем не бывало зашагал рядом с растерявшейся от неожиданности девочкой, кивком головы показав приятелю, чтобы он шел по другую сторону от нее.

Витек несколько раз оглянулся, не видно ли где-нибудь поблизости соперника, но вокруг все было спокойно. Правда, некоторые одноклассницы Агнешки многозначительно улыбались, а одна из них даже насмешливо фыркнула:

- Смотрите, Агнешка пользуется успехом!

- Обтирайся по утрам холодной водой, - отпарировал Михал, - быстро от зависти излечишься.

- Михал, Михал, перестань! - Агнешка была явно недовольна. - Опять цепляешься?

- Я? Ты что, оглохла? Она первая начала. Я только ответил. А этот твой… вчерашний, кто такой?

- О ком ты говоришь?

- Ну, о том, что портфель тебе носит.

- Ах, этот! Это Олек, брат Боженки из нашего класса. Он учится в девятом классе.

- В девятом? А я думал, в одиннадцатом. Такая дылда?

- Ему только шестнадцать, но он спортсмен.

- Спортсмен? - Михал был неприятно удивлен. - Первое место в гонках на ходулях занял?

- Об этом я не слышала, - улыбнулась Агнешка, - а вот своя байдарка у него, правда, есть. Он обещал меня покатать как-нибудь в воскресенье.

- Врет, наверно, воображала! - разозлился Михал. - Ты поменьше его слушай.

- Почему?

- А потому, что у него или вообще нет никакой байдарки, или он тебя утопит, и привет!

- Есть, есть. Он мне показывал. И не утопит - я хорошо плаваю. А он и подавно.

- Ты видела?

- Боженка говорила.

- Говорить каждый может. А что же он сегодня не пришел? Испугался?

- Что ты болтаешь? Почему испугался?

- А что же он к школе не пришел?

- Их класс поехал на экскурсию в Казимеж.

- Да-а-а? - У Михала вытянулась физиономия. - Ну ничего, мы еще с ним встретимся.

Однако в последующие несколько дней все складывалось как-то так, что «встретиться» им по разным причинам не удавалось: то у Агнешки уроки кончались раньше, чем у Витека и Михала, то их класс после уроков шел на выставку, а один раз Витек взбунтовался и отказался ждать у школы Агнешку.

- Стой тут один, если тебе хочется, - заявил он.

- Чудак, я же для тебя стараюсь!

- Для меня?! - Витек решил, что ослышался.

- Факт, для тебя. Изо всех сил стараюсь сделать из тебя человека, а ты спасибо не скажешь. Что ты значишь один? Ничего! Ноль, ноль без палочки, круглый ноль! Наверно, до сих пор бегал бы вприпрыжку со своим Генеком и в классики с ним играл. Одно слово - пацан! А с нами, со мной, значит, и с Агнешкой, ты, можно сказать, стал на парня похож.

- А может, хватит для этого и тебя одного, без Агнешки?

- Нет, одного маловато. Тут один раз я слышал, по радио передавали: «По мере возмужания у юноши проявляется все больший интерес к девушкам». И точно, ты видел: «жердь» проявляет интерес к Агнешке. А мы что? Хуже, что ли? Подумаешь, велика важность - до девятого докарабкался!

- Хм! - Витек начинал уяснять смысл и значение некоторых, казалось бы, несущественных явлений. - Но… ведь он… ведь Агнешка… Давай лучше будем косить портфель какой-нибудь другой девчонке. Вон их в классе сколько! Еще спасибо скажут.

- От кошки рожки! - прервал его Михал. - Непрактичный ты человек. Посуди сам: какой смысл таскать портфель какой-нибудь девчонке, которая живет за сто верст? Тебе больше делать нечего, что ли? Да и к обеду всегда будешь опаздывать. А тут топаешь себе потихоньку с горочки. И девчонка толковая. Это тоже не последнее дело. Ты меня слушай, со мной не пропадешь. С девчонками вообще одна скукота, сам знаешь. А ну как еще дура попадется? Пиши пропало! А у Агнешки и часы есть - чуть что, можно и время спросить. Ты не думай, «жердь» тоже, видать, не дурак!