ГЛАВА XVIII

Агнешка демонстрировала соседям свой тщательно убранный и старательно выкрашенный балкон с цветами в маленьких горшочках.

- Красиво… хотя краска, наверно, долго не продержится. Впрочем, все равно скоро переезжать, - выразила свое мнение пани Анеля.

- Анютины глазки подобраны со вкусом, - похвалил пан Шафранец. - Когда разрастутся, в каждом горшочке будет цветник.

- В горшочке! Много ли в этом горшочке может вырасти? - не удержалась пани Леонтина. - До войны у нас здесь были целые ящики. Садовник менял землю. Не балкон был, а целая клумба! Все прохожие заглядывались. Помнишь, Франек, как ты любил в жаркие дни посидеть здесь в тенечке? А теперь…

- Теперь пану Франтишеку полезнее посидеть на солнышке, - торопливо прервала ее медсестра. - Ах, девочка моя, сколько же тебе пришлось натаскать сюда земли!…

- Мне Михал помог!

- Неужели Михал? - удивляется пани Леонтина. - Наверно, не бесплатно?

- Бесплатно.

- Знаем мы его, сами не раз слышали, что задаром только дураки работают, - вставляет пани Анеля.

- Это он только так говорит, - защищает приятеля Агнешка, - а на самом деле он совсем не такой!…

- Да, в последнее время он, кажется, действительно стал серьезнее, - замечает мать Витека. - Но ты, Агнеся, и правда молодец: всюду у тебя чистота и порядок. Я-то знаю, каких трудов это стоит!

В переулке, у ворот, показался почтальон и замахал конвертом.

- Пани Шафранец, вам письмо!

Старики поспешили в переднюю.

Вышла и Петровская. На балконе остались только медсестра и Агнешка.

- Посидите у меня, пожалуйста, минуточку, - приглашает Агнешка.

- Ну, разве что минуточку. - Пани Анеля, невзирая на свою полноту, проворно усаживается на подставленную табуретку. - Вечно я строю планы: будет свободный день - и то сделаю, и это, и никогда ничего не успеваю… Кстати, ты не знаешь, отчего это мать Михала так быстро уехала?

- Торопилась. Ей надо было успеть к вечерней смене на завод.

- И охота была ей мчаться сюда, как на пожар! Хотя, конечно… мать. А что Михал говорил?

- Ничего. Он вообще после того случая с письмом и посылкой как-то присмирел.

- Петровская видела, что ты помогала ему готовить завтрак для матери.

- Немножко. Ему хотелось, чтобы все было готово, когда мать проснется.

- Мне нравится, что он заботится о матери. И правда, он немного утих. Это и Петровская заметила. Но ненадолго его хватит, вот увидишь.

- А мне кажется, он переменился.

- Голубка моя, всем бы этого хотелось. Смотришь, у нас стало бы немного поспокойнее. Я готова ему простить даже то, что он Пимпуса не терпит, а ведь собачка никому не причиняет зла.

- Михал? Не терпит Пимпуса?

- Конечно! Помнишь, он сказал, что такая собака только на сало и годится. И потерялся Пимпус, я уверена, не без помощи Михала, все из-за того, что он на меня злился. Души надо не иметь, чтобы вымещать зло на беззащитном создании!

- Нет, нет! - горячо возразила Агнешка. - Он же сам его нашел и на руках домой принес. Он не велел об этом говорить, но…

- Бедный песик, совсем исхудал… На себя стал не похож! - опять расчувствовалась медсестра.

- А вчера я видела, как Михал подсовывал ему под дверь кусок колбасы и говорил всякие ласковые слова, а чуть заметил меня - его будто ветром сдуло, - продолжала Агнешка.

- Неужели? - изумляется медсестра. - Неужели? - повторяет она и глубоко задумывается. - Да-а-а, может быть, он и не такой плохой…

Витек и Михал едут на автобусе в Мокотув.

Михал замышлял осуществить эту поездку на другой конец Варшавы втроем. К сожалению, Агнешка не смогла: она обещала навестить днем подругу.

Никакого благовидного предлога, чтобы отложить поездку на другой день, Михал придумать не смог, а сказать прямо, что без Агнешки ему ехать не хочется, постеснялся.

Они оказались на одной из тихих зеленых улиц Мо-котува, по обеим сторонам которой тянулись палисадники, а за проволочными изгородями и цветниками стояли небольшие домики и отдельные коттеджи.

- Красиво здесь, - вертел головой Витек. - А куда мы идем?

- Увидишь.

Они остановились возле густо заросшей кустами проволочной изгороди. Михал, видимо, бывал уже здесь прежде, потому что сразу нашел место, откуда в просветы между ветвями просматривался небольшой, старательно ухоженный садик.

- Видишь дерево напротив? Это ива. Называется «плакучая», потому как у нее ветки вниз свисают. Эту, видать, специально выращивали - разрослась, как шатер. Под ней лавочки. А вон и кресло стоит; наверно, из дома вынесли, раньше его тут не было.

- Ты уже был здесь? - поинтересовался Витек и добавил с иронией: - Опять какая-нибудь тетя?

- Угадал, только не тетя, а дядя, и не мой, а Збышека, и не здесь, а там, в самом конце улицы. Мы ходили туда, и Збышек по дороге показал нам это место. Тут и правда есть на что поглазеть. Вон там, слева, у самого дома, - видишь? - пруд как настоящий, в нем даже водоросли и камыши растут.

Витек вытягивает шею, стараясь рассмотреть все эти чудеса.

- Теперь пойдем к калитке. Оттуда лучше видно. Домик - как грибок. Пройдешь мимо и не заметишь. А под дверью всегда собака сидит. Вон она, видишь? Наверно, дряхлая от старости - даже хвостом не шевелит. Збышек и звал ее, и дразнил, а она и ухом не ведет, не тявкнула ни разу. Чудной пес, правда? На медведя похож. Погоди-ка… тут у калитки рос куст можжевельника… Эх, сожгли!… Жалко. Был такой зеленый, красивый. Зря сожгли, зря!

- Действительно, зря! - раздался вдруг голос за спиной у ребят. - А кто это сделал?

Оба сразу повернулись и увидели милиционера в каске с ремнем под подбородком. Витек испугался: а вдруг заглядывать в сад нельзя? Хотя ничего плохого они не сделали. Михал спросил:

- Вы это нам говорите?

- Вам, вам. Спрашиваю, не знаете ли вы, кому это пришла в голову идея сжечь куст?

- Откуда мы знаем? - пожал плечами Михал. - Вы у хозяев спросите, - кивнул он головой на дом, - мы здесь не живем.

- А где вы живете?

- Далеко! - ответил Михал развязно, что, видимо, не понравилось милиционеру, потому что он повторил на этот раз уже резче:

- Где вы живете, я, кажется, ясно вас спрашиваю!

«Что это Михал, совсем спятил? Нашел с кем пререкаться - с милиционером!!!» - мгновенно пронеслось в голове у Витека, и он решил спасать положение:

- Извините, мы живем на Повисле, улица Болесть, двадцать четыре.

- Оба - в одном доме?

- Да, даже в одной квартире. В нашем доме вообще только одна квартира. Я живу с родителями, а он - c дядей.

- А здесь вы зачем?

- А что, по этой улице ходить нельзя? - продолжал хорохориться Михал. - Что-то такой надписи я здесь не видел.

- Михал, кончай! - попытался утихомирить приятеля Витек. - Мы пришли посмотреть собаку и сад. Вот он, - указал Витек на Михала, - здесь уже был и видел, а я нет…

- В субботу вы были здесь?

- Нет, - решительно ответил Михал.

- Точно? - переспросил милиционер и надавил кнопку звонка на калитке.

Дверь дома отворилась. В ней показалась старушка, по самые глаза укутанная платком, и подошла к калитке. Михал, увидев ее, изменился в лице и повернулся, будто бы собираясь бежать. Однако у милиционера реакция была быстрее. Одну руку он тяжело опустил на плечо Витека, а другой придержал Михала.

- Спокойно, граждане. Без глупостей. Сейчас дело выяснится. Скажите, бабушка, вы узнаете этих ребят?

Старушка сдвинула со лба платок, чтобы не мешал, и стала пристально рассматривать Витека и Михала.

- Кто их разберет… - неуверенно проговорила она, слегка шамкая беззубым ртом. - Этого, поменьше, я вроде бы не видела. Все они были, кажись, постарше. Вот навроде как этот, второй. А его, сдается, я приметила из-за занавески. Они собаку дразнили, кидались в нее песком. Собака у нас, пан милиционер, умная - она даже не тявкнула, встала да и отошла в сторону, а я открыла дверь и стала их срамить: некрасиво, мол, так делать. Но они, пан милиционер, такие безобразники… Даже не извинились. А один, здоровый такой, вроде этого, сунул в рот пальцы и свистнул на всю улицу. Только не могу точно сказать, этот или другой какой… Глаза у меня плохо видят, - вздохнула старушка, - не то что в молодые годы.

- Это не я свистел, - запротестовал Михал.

- А кто? - сразу ухватился милиционер.

- А я почем знаю? И вообще она, - Михал метнул взгляд на старушку, - хоть бы и две пары очков надела, все равно не могла меня здесь увидеть! От кошки рожки! В субботу меня здесь не было, и точка! Пустите меня! - попытался он вывернуться из-под руки милиционера.

Но хватка у того была железная.

- Аккурат в субботу они и подожгли, а потом убежали, - снова вздохнула старушка. - Я-то ничего и не слышала, пока уж мне с улицы не позвонили. Открываю дверь, батюшки: весь куст в огне, что твой факел! Я думала, тут и смерть мне придет! Спасибо, люди помогли, пожарных вызвали. Мог же весь дом загореться!…

- А если они убежали, почем вы знаете, что это были те самые, которые собаку дразнили? - оправдывался Михал.

- Знаю, знаю, - закивала головой старушка, - есть тут человек, который видел и как собаку дразнили, и как спички в сад кидали. Мальчик тут один, рядом живет.

- Спасибо вам, - перебил старушку милиционер и обратился к ребятам, отпуская в то же время их руки: - Значит, в субботу вас здесь не было?

- Не было.

- И о поджоге вы ничего не знаете?

- Не знаем.

- И не догадываетесь, кому это могла прийти в голову такая идея?

- Нет! - поспешно - слишком уж поспешно - ответил Михал.

А Витек неуверенно проговорил:

- Михал, а может, это Збы…

- Какой «Збы», что за «Збы», - огрызнулся Михал. - Ты что, здесь был? Очумел, что ли? - со злостью набросился он на приятеля.

- Я… я только… - растерянно забормотал Витек. - Я хотел сказать, что, может, он что-нибудь знает, может, как раз мимо проходил…

- При чем тут он, баранья ты башка? При чем? - продолжал кипятиться Михал, пока милиционер его не успокоил:

- Ну-ну, только без оскорблений. А кто такой Збышек? Ваш товарищ? - Вопросы были обращены к Витеку.

- Товарищ, - буркнул Витек, не глядя в сторону Михала.

- Ладно. Можете идти домой. Дело выяснится. Если понадобитесь, мы вас еще вызовем.

Друзья повернулись и медленно пошли вдоль улицы. Витеку казалось, что ноги у него чугунные. Михал ощущал на спине взгляд милиционера и оглянулся. Действительно, милиционер, опираясь рукой об изгородь, разговаривал со старушкой, но продолжал смотреть на них.

Автобуса пришлось ждать довольно долго. Михал все еще злился.

- Осел ты! Лопнуть мне на этом месте, я такого осла еще не видал! Распелся перед милиционером! Тоже мне тенор нашелся!

- Что ты пристал? - отбивался Витек. - Ничего я не распелся. Меня спрашивают - я отвечаю. Все нормально!…

- «Нормально, нормально»! В том-то и дело, что ненормально! Теперь потянут за ниточку - весь клубок размотают.

- Какой клубок?! Ну, придут в школу, и все.

- Спасибо, хоть номер школы ты не успел сказать.

- А чего говорить? Милиционер и так видел мою эмблему.

- Тьфу, только этого и не хватало! Ну и ну! И чего ты таскаешься с этой эмблемой? Умные люди эмблему снимают после школы. Ни Марек, ни Збышек никогда…

- Я чужих садов не поджигаю - мне можно и с эмблемой ходить, - осмелел наконец Витек. - Я тебе говорил: держись подальше от этой шайки.

- Почем ты знаешь, что это они? Надо еще доказать… - возражал Михал, но уже без прежней уверенности.

- А ты можешь побожиться, что это не они? - не отступал Витек.

- Я теперь ученый, ручаться ни за кого не буду, ясно? И еще тебе скажу: если это даже и они учудили, доносить я не собираюсь, и точка!

- Да? Значит, человека на твоих глазах ограбят или убьют, а ты ничего, пройдешь мимо, так? Ничего не видел, ничего не слышал, да? - кипятился Витек. - Пусть бандиты смываются и в другом месте опять орудуют, а ты им еще поможешь, да?!

- Во-во! Понес! А я тебе говорю, что это не они. Мы и правда сговаривались встретиться, но разговор шел о пятнице, а не о субботе. Марек обещал принести духовушку пострелять.

- А где же тогда ты был в субботу?

- Ты что, в милиции работаешь, что ли? Где был, там меня нет, и не лезь не в свое дело! - вспыхнул Михал.

Витек умолк, не желая касаться неприятных для друга событий, и лишь добавил:

- Милиционер домой к нам придет, вот увидишь.

- Не надо было адрес говорить.

- Чудак, а он бы нас в отделение оттащил.

- Меня? От кошки рожки! Я бы еще по дороге смылся!

- Смываются, когда совесть нечиста. А я бы не побежал.

- И взбрело же мне в голову ехать с тобой на Мокотув!

- Конечно, если тебе больше по душе всякая шантрапа, давай валяй! - огрызнулся Витек.

- Еще неизвестно, что и как. Чего зря болтать…

- Чего же ты так взбесился, когда я сказал о Збышеке?

- Потому что есть такой закон: с милицией болтай поменьше, понял? Если бы я приехал сюда с Агнешкой, мы бы наверняка выкрутились. Она не стала бы болтать, как ты. У нее голова на плечах.

- Ну уж, врать бы она не стала. Это точно!…

- При чем тут это?… Я тебе про одно, а ты - про другое. - Михал пожал плечами, и за всю дорогу они не обменялись больше ни словом.

На Замковой площади у колонны стояла Агнешка и разговаривала с каким-то высоким худощавым парнем. Первым заметил ее Михал.

- Вон, погляди на свою Агнешку, которая никогда не врет. К подруге пошла, называется… Видал?

- Я этого парня знаю. Он Агнешке портфель носит. Сам видел.

- А теперь сам видишь - у нее с ним свидание. А нам сказала, что к подруге пошла. Врунья!…

Дома, уже на лестнице, Витек заявил:

- Я отцу обо всем расскажу. А то, если милиционер к нам придет, пиши пропало! Шуму не оберешься!…

- Говори что хочешь! - Михал снова был зол, как оса. - Хоть по радио объявляй! Меня это не касается. В другой раз буду умнее.

Мать Витека, выслушав его рассказ, схватилась за голову.

- Только милиции нам и не хватало! И чего вас понесло на Мокотув? Зачем?

- Не волнуйся, Ирена! Мальчишки любят гонять по улицам, это в порядке вещей. Когда же им еще знакомиться с городом, как не во время каникул? Ничего дурного они не сделали. А милиция хочет задержать хулиганов - вот они и следят за домом, чтобы найти какую-нибудь нить. И наверняка найдут.

- Михал перед самыми праздниками пропадал неизвестно где. Даже днем в воскресенье его не было дома. А если он болтался с этими хулиганами? А если его впутают в эту историю? Скорее бы уж Черник возвращался!…

Петровская не утерпела и поделилась своими опасениями с медсестрой, а та поспешила сообщить новость и пани Шафранец.

- Даже мимо собаки не могут пройти спокойно! - тут же не преминула посетовать старушка. - А уж горящие спички через забор бросать - это вообще бог знает что… И как это родители не знают, что творят их дети?

- А может быть, это не дети? - усомнился пан Франтишек.

- Как же не дети? Старушка говорит, что сама видела мальчишек, таких, как Михал… - возразила медсестра.

- Михала в субботу не было дома, - многозначительно проговорила пани Леонтина. - Я хорошо помню: он вернулся поздно вечером. Ох, не нравится мне это!…

- И правда! - Медсестра всплеснула руками и, сама того не подозревая, повторила слова Петровской: - Скорее бы уж Черник возвращался!…

Каникулы кончились. Вечером, накануне занятий, когда все трое - Агнешка, Михал и Витек - уселись за кухонным столом и разложили учебники, Михал самым невинным тоном спросил:

- Ну, и как там, у подруги, было, интересно?

- Жалко, ничего не вышло. Собирались немного потанцевать и не удалось. К ним неожиданно приехали родственники из Ловича. Пришлось разойтись, привет, и точка, как ты говоришь. Все пошли в кино. Меня звали, да у меня денег не было.

- А дружок твой не мог одолжить? - спросил с ехидцей Михал.

- Мог, конечно, - спокойно ответила Агнешка, - но я не люблю одалживать.

- И он за здорово живешь проводил тебя до дома?

- Не до дома, а только до эскалатора. Потом мы постояли возле Замка, поговорили. Он знает, как будут перестраивать весь наш район. Ему отец рассказывал. Слыхали, восстановление Замка решено отложить, вот!

- Нервы у нашей старушки сразу успокоятся, - отозвался Витек, - очень она из-за этого волновалась.

- Подумаешь, дело большое - ее нервы! Других забот у тебя нет? - язвительно спросил Михал.

- Что с вами приключилось? Физиономии у вас какие-то странные… - обеспокоенно спросила Агнешка.

- Да вот… прогулка у нас тоже неудачная получилась. - И Витек подробно рассказал Агнешке все, что произошло на Мокотуве.

Михал почти совсем не принимал участия в разговоре, его, собственно говоря, интересовало, лишь одно.

- Стала бы ты все сразу выбалтывать милиционеру? Имена, фамилии друзей?… - спросил он Агнешку.

Агнешка на минуту задумалась.

- Ты, Михал, совсем не знаешь Збыха, - вмешался Витек. - Не знаешь, на что они, и Збых и Вечорек, способны. А я с ними учусь уже несколько лет.

- А чем они плохие? - поинтересовалась Агнешка.

- Ну вот, например, мы собирали железный лом и соревновались, кто больше соберет. Один раз два пацана из второго класса нашли кусок рельса. Тяжелый! Они еле-еле его дотащили. А у самой школы Збых с Вечореком отняли у них рельс да еще пригрозили, что все зубы им повыбьют, если они пожалуются.

- Подонки! - вырвалось у Михала.

- И никто не сказал? - возмутилась Агнешка.

- Да почти все рассуждали вроде Михала: как же на друзей ябедничать. А кое-кто и побаивался. Когда я прошлый год напомнил об этом Збыху, он так меня отлупил, что я и сейчас помню.

- И ты тоже не сказал?

- Нет. Збых всегда выкрутится, всегда из воды сухим выйдет. С ним только свяжись - потом сам не рад будешь! Даже твоя тетя и то сколько раз говорила: «Что вы пристаете к Збышеку? Он очень хороший мальчик!» Хороший! Потому что у него тетради всегда в глянцевую бумагу обернуты!… И раскланивается вежливо. Хороший!…

- Теперь не выкрутится. Если уж милиция за это дело взялась - не выкрутится!

- Значит, ты, Агнешка, выдала бы товарищей, да? - не отступался Михал.

- Конечно, - проговорила Агнешка, - на товарищей жаловаться нехорошо, это я понимаю. Ну, а если они совершили гадость? И все сходит им с рук, потому что никто не хочет ябедничать? Мне кажется, если ты думаешь, что и этот пожар они устроили, надо о них сказать. Конечно, если боишься…

- При чем здесь «боишься»? - вспыхнул Михал.

- Да-а… - вздохнул Витек, - допрыгались!

- Витек, - вбежал в кухню Геня, - мама ищет ножницы. Куда ты положил ножницы? Иди быстрей!

Витек с неохотой встал. Когда он скрылся за дверью, Агнешка быстро спросила:

- Ты можешь мне сказать, где ты был в субботу?

- У меня уже спрашивал об этом Витек, - пожал плечами Михал, - я не сказал. Назло. Знаешь, бывает иногда так… Тебе, может, и сказал бы, но… не теперь. Потом.

- Я не просто так спрашиваю. Пойми, - стала объяснять Агнешка, - если у милиции есть какие-нибудь подозрения и поднимется шум, придется сказать. Это называется «алиби» и очень важно…

- Ничего я не боюсь. Меня там не было. Я тут ни при чем, и отвечать мне не за что. Ты что, не веришь?

Она верила.

Они просматривали тетради, листали учебники, но не могли заставить себя не думать о случившемся. И когда у входной двери раздался пронзительный звонок, все трое вскочили, как по команде, и выбежали в коридор.

- Милиционер! - испуганно прошептал Витек.

То же самое, видимо, подумала и пани Анеля, и старики Шафранец, и Петровские, потому что все сразу очутились возле двери.

Отец Витека щелкнул замком.

За дверью стоял загоревший и улыбающийся Черник.

- Догадались, что это я? Ишь ты, все скопом встречать высыпали! - весело балагурил он, снимая рюкзак и здороваясь с присутствующими. - Уф-ф! В гостях хорошо, а дома лучше! То ли дело выспаться в собственной кровати! Сейчас малость помоюсь - пылищи в дороге ужас сколько! Михал, я бы выпил чего-нибудь горяченького!…

После ужина, за которым Михал коротко и сухо рассказал о празднике, проведенном в Варшаве, и о приезде матери, дядя стал распаковывать рюкзак, вынимать подарки.

Он вручил Михалу роскошный коричневый портфель на молнии.

- Ну как, нравится тебе?

- Мировой! - Михал захлебывался от восторга. - Это вы здорово придумали! А то моя сумка совсем истрепалась. Спасибо!

- Пошли к соседям!

Черник не забыл никого. Для каждого привез какую-нибудь безделушку.

Все соседи собрались в комнате Петровских. Механик часа два рассказывал о поездке. В конце концов мать Витека ненароком взглянула на часы и ахнула - было очень поздно.

Уже в темноте, услышав, как дядя ворочается в кровати, Михал негромко проговорил:

- А вы знаете, почему все на звонок в коридор выскочили?

- Ну? - сонно отозвался дядя.

- Думали, что милиция.

- Милиция? К кому? - Сон с Черника как рукой сняло, он так и подскочил на кровати и зажег свет. - Значит, у вас что-то случилось? Почему мне никто ничего не сказал?

- Завтра бы все равно узнали с утра пораньше, не беспокойтесь. Не медсестра, так пани Шафранец постаралась бы. Лучше уж я сам расскажу, ладно?

И Михал коротко, учитывая, что дядя утомлен, рассказал о поездке на Мокотув и о встрече с милиционером.

Механик успокоился, снова лег и, потушив свет, заметил:

- Я думал, что-нибудь похлеще. Тебя там не было, значит, и делу конец. Можно спать спокойно. А те - настоящие хулиганы!

- И ничего не настоящие. На вид - самые нормальные ребята. Никогда о них ничего такого и не подумаешь. Может, это не они?

- А что думает Витек?

- Витек говорит, что они. Он их лучше знает.

- Агнешка в курсе дела?

- В курсе. И говорит, что нечего их выгораживать.

- Правильно говорит. Чего хулиганов выгораживать? Если им сейчас не намылить шею, глядишь, и вырастут бандитами. Без наказаний не обойдешься. Ну, да милиция знает…

Конца фразы Михал не разобрал - ее заглушил легкий храп.