"Люблю только тебя" - читать интересную книгу автора (Калинина Наталья Анатольевна)

ПОСЛАННИК ДЖИММИ

Лиззи поняла, что ревнует брата к Фа.

В воскресенье они устроили пикник на берегу залива. Было прохладно и ветрено, пришлось надеть ветровки и джинсы.

Фа очень шел этот наряд – у девушки были длинные ноги и тонкая талия. Томми вертелся возле нее, готовый исполнить любое ее желание. Он рассказывал забавные истории из своей жизни, вспоминал дядю Джо и его змей, пел мексиканские и испанские песни.

Рядом дышал океан. Лиззи закрыла глаза. И почувствовала, что вот-вот расплачется.

Вернувшись домой, она сразу поднялась к себе – с недавних пор она жила в бывшей родительской спальне – и, сняв кроссовки и джинсы, завалилась на кровать.

«Джимми… Нет, я не выдержу. Всегда одна… Мне нужен кто-то… Кто-то должен меня очень сильно любить… Не так, конечно, как любил ты… Ты единственный, и я больше ни с кем не смогу творить любовь. Пусть Томми любит меня… Мне очень нужно, чтоб он меня любил… Ведь он мне родной брат…»

Она встала и зажгла свет.

В зеркале отразилось бледное, осунувшееся лицо и заметно округлившийся живот.

Лиззи опустилась на колени и, уронив голову на туалетный столик, заплакала. Она думала о том, что не выдержит эти оставшиеся четыре с половиной месяца до рождения сына. Одна, всегда одна…

Ей хотелось, чтобы Томми остался у них сегодня ночевать, и она намекнула ему об этом еще на пляже, но он сделал вид, что ничего не понял или не расслышал. Они с Фа завезли Лиззи домой. Томми вышел из машины, проводил ее до двери и даже зашел в дом поприветствовать дедушку с бабушкой. Но он так торопился, что даже не ответил на вопрос Джельсомино, удался ли пикник. Еще бы: в машине его ждала Фа.

«Я ненавижу ее, – подумала Лиззи. – Да, да, ненавижу. Она настоящая шлюха – зачем так вульгарно красить ресницы и подводить глаза? Неужели Томми не видит, что она шлюха? Джимми никогда бы не обратил внимания на такую девушку, как эта Фа».

Но почему она все время сравнивает Томми с Джимми? Ведь Томми ей всего лишь брат, и у него, конечно же, должна быть личная жизнь. Ведь если бы был жив Джимми, она тоже не стала бы проводить столько времени в обществе брата.

Был бы жив Джимми…

Ее внезапно бросило в жар, по спине прокатилась волна дрожи. Из горла вырвалось рыдание, но она зажала рот руками, чтобы не услыхали дедушка с бабушкой, – от их жалости иной раз хотелось куда-нибудь спрятаться.

«Что делать? – думала она. – Что делать? Может, когда родится Джимми-младший, станет легче?» Но Лиззи знала – когда родится сын, станет еще непереносимей: сын каждую минуту будет напоминать ей о том, кого она потеряла навсегда.

«Но ведь можно все это прекратить. И воссоединиться с Джимми ТАМ. Попросить у него прощения за то, что не смогла без него жить. Он поймет… Он все поймет. О, Господи, но как, как это сделать?..»

Тут она вспомнила, что бабушка пьет снотворное, – после смерти отца она страдает бессонницей. Она держит таблетки на кухне, потому что обычно запивает теплым молоком.

Лиззи спустилась в холл, стараясь ступать как можно тише. Из гостиной доносились голоса и музыка – дедушка с бабушкой смотрели очередной телесериал. Последнее время они все больше и больше проводили время перед экраном телевизора. И почти не разговаривали друг с другом.

Таблетки лежали на столе возле плиты. Их было семь штук – темно-розовые и продолговатые. Бабушка, кажется, пьет по половинке – так велел доктор Бартоломео. Значит, это очень сильное снотворное. Семи таблеток вполне хватит для того, чтобы…

Лиззи достала из холодильника банку с кока-колой и положила таблетки на ладонь. Вид их ее завораживал и пугал одновременно. Ноги стали ватными, а в ушах противно зазвенело.

Она взяла двумя пальцами одну таблетку, положила ее в рот и потянулась за банкой с кока-колой. Внезапно с грохотом распахнулось окно, ворвался порыв ветра, и вслед за ним на пол спрыгнул Томми.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он испуганно уставившуюся на него Лиззи. – Что у тебя в руке? Ну-ка покажи!

Она зажала таблетки в кулак и спрятала руку за спину, одновременно силясь проглотить таблетку, что была во рту. Но закашлялась, и таблетка упала на пол.

Томми схватил сестру за запястье и заставил разжать кулак.

– Этот мистер Хоффман настоящий ясновидящий! – воскликнул он. – А я-то думал, старик малость того. – Собрав с пола таблетки, Томми понюхал их, даже лизнул одну и, брезгливо поморщившись, вышвырнул в окно. – Чего только не придумают эти доктора. Дядя Джо говорил, все их лекарства не стоят одной капли змеиного яда. Представляешь, этим ядом он лечил даже понос. А еще он смешивал его с пеплом от костей лягушек и ящериц и давал женщинам, и те подмешивали эту гадость в суп своим мужьям. При этом надо шепнуть: «Коньи Тикси Вира-коча чихнул, муж захотел жену». Забыл, как это на его языке. – Томми обнял Лиззи, и она, прижавшись к его груди, всхлипнула. – Какие же вы, девчонки, дурочки, – приговаривал Томми, гладя ее по волосам. – Дядя Джо говорит, что змеи в сто раз умней людей, а особенно женщин. Они и кусают-то людей потому, что люди глупые. Дядя Джо считает, что если человек выживет после укуса змеи, он станет намного умнее. Его самого змеи искусали с ног до головы. Я видел, он весь в белых точечках – это шрамы. Такое впечатление, что у него дырявая кожа. Еще он говорит…

– Спасибо тебе, Томми, – тихо сказала Лиззи. – И за дядю Джо тоже.

– Хочешь, я отвезу тебя к нему, и он все сам тебе расскажет? – предложил Томми. – Только сначала мы купим тебе комбинезон из змеенепрокусываемой материи. Я не хочу, чтоб моя младшая сестренка стала умнее своего…

Лиззи приподнялась на цыпочки и поцеловала Томми в щеку.

– Прости.

– За что?

– Ты очень хороший брат. А я твоя глупая младшая сестренка. А тебе очень нравится Фа? – осторожно спросила она.

– Сам не знаю. Мне нравилась Зелда, потому что она хотела сделать мне приятно. Я не знал, что заниматься сексом так приятно, – это она меня научила. Я ее даже не просил об этом. А Фа, мне кажется, не хочет мне сделать приятное.

– Ты эгоист, Томми! – Лиззи шутливо ткнула брата кулаком в грудь. – Почему девушки должны это делать? Это ты должен делать так, чтобы им было приятно.

– Ха, и не подумаю. Чего ради?

– Любовь – это взаимно, понимаешь? – Лиззи отстранилась от брата и опустилась на табуретку. – Оба стараются сделать друг другу, как ты выражаешься, приятно. И чем лучше одному, тем лучше другому. Не знаю, почему так бывает, но это… это так здорово. И это бывает с одним-единственным человеком.

– Так я тебе и поверил. На свете столько симпатичных девчонок. С одной наверняка быстро надоест.

– Интересно, в кого ты такой уродился? – Лиззи улыбнулась и погрозила брату пальцем. – Но я тебя перевоспитаю. Ты должен быть верным той, кого полюбишь, ясно?

– А я не собираюсь влюбляться, – заявил Томми. – Если влюбишься, тебя будут как за веревочку держать. Помню, этот сержант Лопес, в которого была влюблена Зелда, все время дергал ее за веревочки, и она делала все, что он хотел. Так вот и я кого-то за веревочки буду дергать. – Он вдруг хлопнул себя по лбу и сказал: – Какой же я дурак! Ведь мистер Хоффман сказал, чтобы я привез тебя к нему. Сегодня. Прямо сейчас. А я тут расселся и болтаю. Сестренка, надевай джинсы и свитер – там ужасно холодно. Я рассказывал мистеру Хоффману про тебя, и он очень хочет с тобой познакомиться.

– Я мигом. – Лиззи вскочила и побежала одеваться. На пороге кухни она обернулась. – Тебя послал ко мне Джимми…