"Собирающая Стихии" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)Глава 21 Софи. Возвращение ПринцаПрекрасный Принц вернулся. И я страдаю… Нет, конечно, я рада за него. Рада, что он жив, здоров и счастлив… Зато Эрик вернулся не сам. К превеликой радости всей родни, он привёл с собой Дженнифер. И, к вящему умилению всё той же родни, с ними было двое детей — сын и дочка, Паоло и Фиона. Дом Света праздновал возвращение наследного принца. По этому случаю Брендон устроил пышное торжество, на которое явились все близкие и дальние родственники, а также члены правящих фамилий дружественных Домов. Я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни и при первом же удобном случае поспешила незаметно скрыться. Я вернулась в Сумерки Дианы, закрылась в спальне и дала волю своим слезам. Мне было горько и тоскливо. Мне было почти так же больно, как и год назад, в тот день, когда мне сообщили, что Эрик погиб. Я снова потеряла Эрика — теперь уже навсегда. Он разбил моё сердце и ушёл к другой… Сначала у меня была надежда. Тот факт, что целых одиннадцать лет Эрик и Дженнифер жили, как муж и жена, сам по себе ещё ничего не значил. Это было естественно и вполне объяснимо. Даже будь Эрик моим законным мужем, у меня язык не повернулся бы осуждать его. Но… но… Вскоре я поняла, что они не были просто вынужденными любовниками, нашедшими в объятиях друг друга отраду своему одиночеству. За эти годы они стали настоящей семьёй, и не только дети связывали их. Я убедилась, что Эрик действительно любит Дженнифер, она любит его, и они счастливы друг с другом и со своими детьми. А мне не было места в их семейной идиллии… И главное, это я во всём виновата! Именно я устроила их счастье, а своё разрушила, когда свела их вместе. Я, и никто другой, была причиной той «случайности», которая направила корабль Дженнифер к планете, где находился Эрик. Почему моё идиотское подсознание сыграло со мной такую жестокую шутку? Почему я просто не вернула Дженнифер в наш родной мир? Или, в худшем случае, не вернула её туда, откуда она бежала. Тогда бы мы нашли её гораздо раньше. И эта бедная женщина, Джулия, осталась бы в живых… А Эрик, вернувшись домой, стал бы моим. Неужели в глубине души я не хотела этого? Как иначе объяснить всё происшедшее… Мои горестные размышления прервал осторожный и даже робкий стук в дверь. Нельзя сказать, что я совсем не почувствовала, как пару минут назад из Туннеля на лужайку перед домом вышел Бриан. Подсознательно я приняла этот сигнал к сведению и проигнорировала его. Так обычно случалось со мной во сне: на первых порах я всякий раз просыпалась, но потом привыкла и научилась не реагировать на появление людей, которых хорошо знала и не ожидала от них неприятных сюрпризов. Так было не только во сне, но порой и наяву — когда я бывала очень занята или чем-то увлечена. А сейчас я была очень занята — я упивалась жалостью к себе. Лишь после того, как Бриан постучал в третий раз, я нашла в себе силы ответить: — Входи. Открыто. Я не стала подниматься с постели, разве что перевернулась на спину и поправила юбку. Слёзы я не вытерла — просто забыла. А вообще, мне было безразлично, что подумает Бриан. Вернее, я знала, что ничего плохого он обо мне не подумает и поймёт меня правильно. Если бы он любил меня только по-братски, я бы обрадовалась его приходу и с удовольствием поплакалась бы ему в жилетку. Бриан вошёл, закрыл за собой дверь и посмотрел на меня. — Тебе плохо, Софи? — спросил он. — Да, — честно ответила я. — Я так и понял, когда ты ушла. — Это было заметно? — Нет, ты держалась молодцом. Но мы с Дейдрой догадались. — Она тоже придёт? — Не знаю. Может быть, позже… Ты хочешь её видеть? Было ясно, что сам Бриан этого не хотел. — Мне всё равно, — сказала я. — Если придёт, не прогоню. Но звать её не буду. Бриан подошёл к кровати и сел на её край. Я смотрела на него, а он смотрел на меня. Потом достал из кармана чистый носовой платок и молча вытер слёзы с моего лица. Он проделал это так нежно и бережно, а глядел на меня с таким искренним, непритворным сочувствием, что я чуть снова не разрыдалась. С трудом проглотив застрявший в горле комок, я сказала: — Спасибо, Бриан. Конечно же, я догадывалась, почему он пришёл ко мне. И зачем. Прежде всего, Бриан пришёл как друг. Он видел, что мне плохо, и хотел помочь. Поддержать, утешить, приласкать… Он заботился о моём благе и с бескорыстием друга, и с эгоизмом влюблённого. Я не осуждала его за намерение воспользоваться моим состоянием. Бриан был славным парнем, но он не был достаточно сильным, чтобы устоять перед соблазном и не сыграть на моей слабости. Не был он и слишком слабым, чтобы испугаться самой возможности отказа и упустить такой великолепный шанс. Юношеская любовь жестока — и к самому влюблённому, и к объекту его любви. Я говорю так не потому, что считаю себя взрослой и умудрённой жизненным опытом; только глупец в свои неполные двадцать лет станет утверждать, что он уже взрослый. Однако я успела повидать жизнь и заметила, что люди старше тридцати любят хоть и не так пылко, но более самоотверженно, и прежде думают о любимом человеке, а потом уже — о себе. Нет, я не могла упрекать Бриана в жестокой расчётливости. Не имела на это морального права. В конце концов, и я не без греха. Разве не жестоко было с моей стороны рассказывать ему про Эрика, делая вид, что я не догадываюсь о его чувствах ко мне и о том, какую боль причиняют ему мои слова?… Бриан всё смотрел на меня, сжимая в руке влажный от моих слёз носовой платок. Само по себе его молчание не тяготило меня. В обществе Бриана (как и в обществе Дейдры или Мориса) я не испытывала неловкости, когда мы надолго умолкали. При этом мы могли заниматься каждый своим делом и ни в малейшей мере не чувствовали себя скованно. Обычно присутствие других людей давит на человека. В большей или меньшей степени — зависит от самого человека, от присутствующих и от их количества. (Впрочем, поспешу уточнить: речь идёт не о людях из толпы на улице или на каком-то массовом мероприятии, а о небольших — или сравнительно небольших — компаниях, где каждый человек на виду). Поэтому, для создания непринуждённой обстановки люди, собираясь вместе, вынуждены всё время говорить. А достаточно им замолчать на пару минут, как тут же возникает напряжённость, и присутствующие либо спешат разойтись, либо торопливо ищут зацепку для возобновления разговора. Лишь в единичных случаях такой напряжённости не возникает. Бриан, Дейдра и Морис были для меня теми самыми единичными случаями. Однако сейчас молчание Бриана предвещало начало разговора, которого я всячески избегала вот уже несколько месяцев. Но как предотвратить его? Что мне делать? Может, закатить истерику и вынудить Бриана уйти?… Нет, только не это. Я не хотела вновь оставаться одна. А с Брианом мне было хорошо. Он такой милый, такой чуткий… И, собственно, чего я боюсь? Услышать, что он любит меня? Я и так это знаю. А какой вред от того, что он будет знать, что я это знаю? Раньше я боялась ответить ему отказом — однозначным и категоричным. Но теперь… Я ждала Эрика. Надеялась, что он вернётся. И он вернулся. Но не ко мне. Всё. Точка. Конец. Чего я теперь жду? Появления нового принца? Нет уж, спасибо! Одного я уже дождалась… Из-за него я отвергла мужчину, которого любила и который любил меня, а в результате моя жертва оказалась напрасной. Я потеряла Мориса, но не получила Эрика, и осталась у разбитого корыта. Что же мне, опять ловить журавля в небе, пренебрегая синицей в руках? Это тем более глупо, что на горизонте я не вижу ни единого журавля… К тому же Бриан совсем неплох. Не журавль, конечно, но и не синица, а нечто среднее — ласточка, например. Он очень мил, привлекателен, мне с ним хорошо, и он любит меня. Я тоже люблю его… как брата. Но разве этого мало? Наше родство не помеха — ведь он не мой родной брат, а двоюродный брат моего отца. Я люблю его и не хочу разбивать ему сердце только потому, что моё сердце разбито. Раньше я отталкивала его от себя, но не потому, что он не нравился мне; на это были другие причины. Теперь их нет. Мне уже некому хранить верность. За последние два с половиной года я лишь один-единственный раз была с мужчиной — с Морисом в день его возвращения. Так что же — и дальше продолжать в том же духе? Эдак правы окажутся те, кто считает меня лесбиянкой… Я думала так со злости. И понимала это. Обида в купе с досадой всё настойчивее толкали меня в объятия Бриана. Может, на это он и надеялся?… Нет, Бриан не настолько расчётлив. Он видел, что мне плохо, и хотел помочь мне. Возможно, он думал, что его любовь утешит меня… Возможно, он был прав. — Хочешь что-нибудь выпить? — спросила я, вставая с кровати. — Пожалуй, да. Но не крепче апельсинового сока. В свои семнадцать лет Бриан не употреблял ни капли спиртного и, в отличие от большинства сверстников, не стыдился этого. Он был достаточно умён, чтобы считать выпивку непременным атрибутом взросления. Правда, он курил — но умеренно. Мы не стали спускаться на первый этаж, а прошли в библиотеку, где имелся мини-бар с небольшим выбором напитков. Впрочем, я не нуждалась в чём-то изысканном и налила себе полрюмки коньяка. А Бриан удовольствовался диетической кока-колой. Некоторое время мы молча сидели в креслах. Бриан всё порывался начать разговор, но никак не мог придумать правильного начала и всякий раз, едва лишь раскрыв рот, тотчас закрывал его. Это было жалкое и трогательное зрелище. Я так хотела помочь ему, но самое лучшее, что я могла сделать в данной ситуации, это притвориться, что не замечаю его робких потуг. — Да, кстати, — сказал, наконец, Бриан. — Рик делает большие успехи. Я с трудом подавила улыбку. Да, кстати. Очень кстати. Удачное вступление… — Этого следовало ожидать, — заметила я, пожав плечами. — Хотя сама я плохо знаю Рика, но доверяю суждениям Кевина. К тому же только незаурядный человек способен в тридцать два года стать адмиралом звёздного флота. Так что меня не удивляют его успехи. — Зато меня смущают. И дело не в том, что у него искусственный Дар, а… Понимаешь, Софи, я считаю, что это несправедливо. Из всех вас я самый младший и единственный в нашей команде не-адепт. А между тем я выполняю львиную долю работы по обучению Рика. Сейчас он, слава Богу, летит к своей Туманности Андромеды, и у меня короткий отпуск, но через неделю-полторы вернётся — и снова начнутся мои мучения. Отец и Кевин совсем помешались на этих уравнениях ван Халлена, и почти не помогают мне. А мы вроде бы договорились, что будем заниматься с Риком поочерёдно, и вначале мне отводилась скорее роль гида, чем наставника. Маму я не трогаю. У неё на руках двое малышей… гм… теперь, с возвращением Дженнифер, осталась только Эрика — но и с одной малышкой забот хватает. Потом, вы с Анхелой… э-э… — Мы плохо владеем Формирующими, ты же знаешь. Мы стали адептами Источника без предварительной подготовки и сейчас только учимся обращаться с силами более низкого порядка — хоть и не очень нуждаемся в них. Какие из нас учителя, сам посуди. Тем более, что у Анхелы тоже ребёнок. — Это я и хотел сказать, — кивнул Бриан. — Что же до дяди Артура, тёти Даны и дяди Брендона, то к ним претензий нет. Они люди занятые государственными делами, и постоянно дёргать их было бы свинством. Джо увлечён охотой за преступниками — всё искупает свои прежние грехи… Впрочем, этому я даже рад. По мне, лучше работать самому, чем в паре с ним. Я невольно вздохнула, приняв очередную горькую пилюлю. Бриан считал моим отцом Кевина, поэтому, когда речь заходила про Джо, не скрывал своей неприязни к нему. Я всё понимала и не обижалась. Трудно испытывать симпатию к убийце, пусть и вставшему на путь покаяния. Бриан не относился к Джо враждебно, он относился к нему — А вот кто меня бесит, — тем временем продолжал Бриан, — так это Дейдра. Она просто мается от безделья, но когда я завожу с ней разговор про Рика, у неё тут же находится масса неотложных дел. А ведь раньше Дейдра обожала учить других — я, к примеру, тоже её ученик. Так, так, так! Похоже, я поспешила с выводами. Бриан заговорил про Рика не с бухты-барахты, лишь бы что-то сказать, а с вполне определённой целью. И его вступление: «Да, кстати», — действительно было кстати. Начав с нейтральной темы, он постепенно перешёл к Дейдре, которую упорно считал своей главной соперницей. Глупость какая! Ну, кто этих мужчин разберёт… Что ж, ладно, решила я. Почему бы не подыграть. Вперёд. — Видишь ли, у Дейдры с Риком непростые отношения. Я бы даже сказала — натянутые. Ты не заметил, что Рик влюблён в Дейдру? — Заметил. Он много о ней расспрашивает. Ну и что? — Дело в том, что Дейдра не испытывает к Рику тех же чувств. Она относится к нему чисто по-дружески. — Ну и что? — повторил Бриан. — Пусть так и скажет ему. Он не нюня, переживёт. Самое худшее — это неопределённость. Со стороны Дейдры бессердечно избегать объяснений с Риком, постоянно уходить от прямого и честного ответа. Если бы девушка, которую я… — Он запнулся, и на его щеках проступил румянец. — Если бы я любил девушку, то предпочёл бы знать наверняка — любит она меня или нет. А если не любит — то есть ли у меня шансы добиться её любви. А если нет шансов — то почему. Исходя из этого, я бы и вёл себя с ней соответственно. Я встала с кресла и подошла к бару — якобы для того, чтобы долить в рюмку коньяка. На самом же деле, я боялась посмотреть Бриану в глаза. Неужели он всё это время догадывался, что я знаю о его чувствах, и теперь, в такой завуалированной форме, делает мне упрёк?… Сделав небольшой глоток, чтобы успокоить нервы, я вернулась в своё кресло. — Ты слишком рационально подходишь к одному из самых иррациональных человеческих чувств, — заметила я. — Очень просто спросить: почему нет шансов. Гораздо труднее ответить на этот вопрос. Бывает всякое. И нравится тебе человек, и общество его приятно — а полюбить его не можешь. Не знаешь, по какой причине, но точно знаешь, что он тебе не подходит. Вот так и с Дейдрой. Она находит Рика очень милым парнем и рада была бы дружить с ним. Но он претендует на большее. А большего, даже при всём своём желании, Дейдра дать ему не может. — Из-за тебя, — Бриан не спрашивал, а утверждал. Я тяжело вздохнула и от досады залпом выпила весь имевшийся в моей рюмке коньяк. — Ну, что вы заладили, в самом деле! И ты, и Кевин, и Артур, и Бренда с Колином, и… в общем, все. Даже Анхела — и та в последнее время присоединилась к общему хору. Разве вам так трудно понять, что любовь к женщине не мешает любить мужчину? Это же совершенно разные вещи! — Так уж и разные? — с сомнением произнёс Бриан. — Да, разные. Конечно, вас пугает пример Ди, но ведь она — случай особый. По нелепой иронии судьбы Ди родилась мужчиной в теле женщины. Но к Дейдре это не относится. Она женщина — и снаружи, и внутри. И твоё предположение, что я мешаю ей полюбить мужчину, просто нелепо. Бриан посмотрел на меня так, как взрослые смотрят на детей, поражаясь их глупости и наивности. И слова его были под стать взгляду: — Извини, Софи, но ты — дура. Ты судишь о людях по себе, не понимая, что ты не такая, как все. Ты упорно не замечаешь того, что очевидно для остальных. У Дейдры шарики за ролики заехали… я не говорю, что из-за тебя, и я так не думаю — но многие думают именно так. Даже Анхела, которая до недавних пор защищала вас обеих, теперь поняла, что Дейдра зашла слишком далеко. Она чересчур сильно увлеклась тобой. Когда же, наконец, до тебя дойдёт, что она не такая, как ты? Совсем не такая. Я почувствовала, что моё лицо пылает. Мне стало очень горячо. Впрочем, и Бриан выглядел не лучше — злой, взвинченный, ужасно смущённый и красный, как рак. Минуту или две мы просидели молча, избегая глядеть друг другу в глаза. Моё лицо постепенно остывало, но краска с лица Бриана не сходила. Я понимала его волнение — он только-только перешёл к сути дела. Немного успокоившись, я спросила: — Братишка, почему ты это говоришь? Прежде, чем ответить, Бриан закурил. — Во-первых, — сказал он, — Дейдра моя двоюродная сестра. Когда я был маленький, она вместе с мамой нянчила меня, играла со мной. Я люблю её. — А во-вторых? — Я люблю тебя. Я посмотрела ему в глаза: — Я знаю это, Бриан. — Нет, ты не поняла. Я люблю тебя не только… — Я всё поняла, — мягко перебила я. — Я знаю это. Бриан растерялся: — Ты… знаешь? — Да, братишка. Женщины всегда это чувствуют. — И как… как ты к этому относишься? — Хорошо. Очень хорошо. Мне нравится, что ты любишь меня. Мне это приятно. Какое-то время Бриан думал над моими словами, и их очевидная двусмысленность явно смущала его. Потом, слегка подавшись вперёд, он выпалил: — Софи, ты выйдешь за меня замуж? От неожиданности я уронила рюмку. И хотя пол был сплошь укрыт мягким ковром, она почему-то разбилась. К счастью… К счастью ли? Слова Бриана потрясли меня до глубины души. Я, конечно, догадывалась, что относительно меня у него самые серьёзные намерения, но чтобы так сразу в лоб… Бриан прав. Я — дура. И недотёпа. Я ожидала, что наш разговор закончится в постели. И хотела этого — назло Эрику. Или, скорее, назло себе. Чтобы доказать, что на одном Эрике свет для меня клином не сошёлся. Чтобы хоть ненадолго забыть о своём горе. И ещё — чтобы сделать приятное Бриану… Вот дура набитая! Ведь я совсем выпустила из внимания, в каком обществе он воспитывался. На Земле Артура принято сначала жениться и только потом — спать вместе. Но не наоборот. Таково твёрдое убеждение большинства тамошних жителей, и этой же точки зрения, как видно, придерживался Бриан. А его брат Мел и сестра Кевина Алиса принадлежали к явному меньшинству. Даже вполне респектабельные, но не освящённые узами брака связи вызывали у авалонской общественности, хоть и терпимое, без всяких крайностей, но всё же откровенное неодобрение. Бриан глядел на меня со страхом и робкой надеждой. Он ждал моего ответа. А что я могла сказать? Ну, и влипла же я!.. — Бриан… — Да? — мигом отозвался он. — Почему ты не спросил, люблю ли я тебя? Он встал и в нерешительности переступил с ноги на ногу. Посмотрел на меня, потом в потолок, потом снова на меня, потом на дверь — словно прикидывал путь к бегству. — Ну… В общем… Я боюсь. — Чего? — Что ты скажешь «нет». Ведь ты лю… ждала Эрика, а я… Когда он вернулся с Дженнифер и детьми, я подумал… я решил… Короче, я подумал, что, может, теперь ты выйдешь за меня. — От досады? — Нет, что ты. Всё не так, а… — А как же? — Ну… Я подумал, что мы можем пожениться, как мои родители. Мама не любила отца… сначала… А потом полюбила — уже после свадьбы. И теперь они счастливы… Сама видишь, как они счастливы. — Он сделал паузу и перевёл дыхание. — Вот я и подумал, что… Ну, если сейчас ты не любишь меня, но сможешь полюбить позже, то и мы будем счастливы… Понимаешь? — Да, понимаю. — Я встала с кресла, подошла к нему и взяла его за руки. — Только ты ошибаешься, Бриан. Он весь поник. — Но… В чём? — Я люблю тебя. Как друга и как брата — а это немало. И ты нравишься мне как мужчина. — И ты… сможешь полюбить меня по-настоящему? — Уверена, что смогу. Наверняка смогу. Я выжидающе смотрела ему в глаза. Хоть и с некоторым опозданием, но Бриан всё-таки сам, без моей подсказки сообразил, что от него требуется. Он обнял меня за талию, привлёк к себе и поцеловал. Вернее, я поцеловала его — он лишь неумело шевелил губами. Потом мы стояли, обнявшись. Мне было приятно в объятиях Бриана. Гораздо приятнее, чем я ожидала. Я крепко прижималась к нему, а он сначала гладил меня вдоль талии, затем мало-помалу опустил руки ниже и стал мять мою юбку. Я не возражала, напротив — мурлыкала от удовольствия. Я даже не подозревала, что так истосковалась по ласке… По мужской ласке. Женщины не в счёт, с ними всё иначе. Бриан весь дрожал. Наверное, впервые он обнимал женщину — именно женщину, а не мать, сестру или подругу. — Софи, ты выйдешь за меня замуж? Далась ему эта женитьба! — Бриан, милый, — сказала я как можно мягче. — Пойми, я воспитана немного иначе… То есть, у меня вообще чёрт-те какое воспитание — ведь я росла в гареме. Но я читала много книжек, смотрела много фильмов и привыкла к тому, что обычно это делается не так. На большинстве планет в моём мире люди не спешат с браком. Сначала они некоторое время просто живут вместе, а женятся только тогда, когда убеждаются, что подходят друг другу и могут создать крепкую семью. Не знаю, правильно это или нет, но я привыкла именно к такому порядку. Да и с Морисом я обожглась, поспешив выйти за него замуж. Я любила его, в этом нет сомнений. Я очень любила его — но семейная жизнь у нас не сложилась. Ты понимаешь меня? — Да, понимаю. — И если ты согласен на испытательный срок… — Сколько? Великий Аллах! Он что, не так понял меня? Или его не устраивает близость без колечка на пальце? А может, пугает?… Ох, уж эти пуританские обычаи! Очень правильные, очень милые, но… — Сколько понадобится, Бриан, — сказала я. — Не больше и не меньше. Как только мы поймём, что подходим друг другу и в жизни, и в постели, когда убедимся, что можем проводить вместе по двадцать четыре часа в сутки, и это не утомляет нас, тогда и поженимся. Согласен? С того момента, как я упомянула о постели, Бриан перестал дрожать и, кажется, перестал дышать. Он не сразу ответил мне, а сначала глубоко вдохнул, потом выдохнул и гораздо крепче, уже действительно по-мужски, сжал меня в своих объятиях. — Да, ты права, нам нужно время. Кроме всего, я должен убедиться, что ты делаешь это не от отчаяния. Хотя… Моя мама как раз и вышла за отца в порыве отчаяния. — В самом деле? — удивилась я. — Не могу поверить. Колина с Брендой я считала самой милой супружеской четой из всех, которые когда-либо встречались мне. И я была не одинока в своём суждении, мою точку зрения разделяли очень многие. Если бы на Земле Артура проводился конкурс на звание лучшей пары года, Колин и Бренда были бы его бессменными победителями. — Но это так, — сказал Бриан. — Мама вышла за отца, чтобы досадить Моргану Фергюсону, которого в то время любила. — Она любила Фергюсона? — Я ещё больше удивилась. — Этого самодовольного, наглого типа? Что она в нём нашла? Бриан хмыкнул: — Хороший вопрос. Не думаю, что мама сама это знает. Дура была, вот и втюрилась. Воистину — женская душа потёмки. — Взаимно, — сказала я. — Что? — не понял он. — Взаимно, говорю. Мужская душа тоже не открытая книга. Например, я никак не могу понять, чтó мужчины находят в Алисе. Она милая, не спорю; но ничего особенного в ней нет. А между тем многие мужчины просто сходят по ней с ума. — А многие женщины дуреют из-за Мела, — в тон мне подхватил Бриан. — Почему, спрашивается? Он хороший парень, но глубиной — в два пальца. Может, в два с половиной, не больше. Что вы находите в нём особенного? — Я — ничего. А что находят другие — понятия не имею. Мы с Дейдрой как-то не говорили на эту тему. Бриан, значительно осмелев, забрался левой рукой мне под юбку и, похоже, был слегка разочарован, обнаружив, что я не в чулках с трусиками, а в цельных комбинированных колготках. Если бы он тут же принялся стягивать их с меня, я бы не стала сопротивляться, разве что предложила бы перейти в спальню. Однако, натолкнувшись на это маленькое препятствие, Бриан предпочёл временно отступить и продолжил наш разговор. — Когда Дейдра попалась на крючок Мела, — как ни в чём не бывало, вновь заговорил он, — я был очень огорчён. А когда братец начал обхаживать тебя, я очень испугался, что и ты не устоишь. Я просто бесился от ревности. — Уже тогда? — подняв к нему лицо, спросила я. Это было для меня новостью. — Уже тогда, — подтвердил Бриан. Он наклонил голову и поцеловал меня в губы. Во второй раз это получилось у него намного лучше, чем в первый. — Софи, милая. Все эти восемь месяцев я сходил по тебе с ума. С тех самых пор, как Кевин впервые привёл тебя в наш Дом. Уже тогда я решил… я понял, что мне нужна только ты. Ты одна. — И тебя не смущают мои отношения с женщинами? Как я и ожидала, этот вопрос оказался болезненным для Бриана. Но рано или поздно он бы всё равно встал между нами. Поэтому я решила, что лучше будет разобраться с ним прямо сейчас. Бриан выпустил меня из своих объятий, отошёл к бару и достал вторую жестянку диетической кока-колы. Открыв её и сделав два глотка, он закурил вторую сигарету и лишь тогда повернулся ко мне. — Смущают, — откровенно признался он. — Ещё как смущают. — И всё же ты… — Да, Софи. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. — Бриан прошёл мимо меня к окну и, остановившись возле него, устремил взгляд в глубокую синеву неба Вечных Сумерек. — Однажды мой отец сказал, что любовь отличается от дружбы, увлечения или влюблённости безоговорочной готовностью принять человека таким, какой он есть, а не каким ты хочешь его видеть. Теперь я понимаю, чтó он имел в виду. И люблю тебя такую, какая ты есть. Если бы ты была другой, то… была бы Я подошла к нему, стала рядом и склонила голову к его плечу. — Знаешь, Бриан, раньше я ошибалась насчёт тебя. Я почему-то думала, что ты инфантильный парень. Умный, серьёзный, интересный — но инфантильный. Извини, я была не права. — Тебе не за что извиняться, Софи. Я действительно был инфантильным — но ты заставила меня повзрослеть. Я понял, что ты никогда не отнесёшься ко мне всерьёз, если я по-прежнему буду оставаться недоразвитым ребёнком. И решил стать взрослым. Я даже хотел уйти в быстрый поток, чтобы догнать тебя по возрасту, но так и не смог заставить себя надолго расстаться с тобой… и с мамой тоже. А потом я пришёл к выводу, что два года — не такая большая разница. — Два с половиной, — машинально уточнила я. — Впрочем, это неважно. Поцелуй меня ещё. Бриан поцеловал — ещё, и ещё, и ещё… Он совсем не умел целоваться, но мне нравились его неумелые поцелуи. Теперь уже я не была уверена, что хочу заниматься с ним любовью только для того, чтобы скорее забыть Эрика. Меня всё больше влекло к Бриану, как к желанному мужчине, а не как к запасному утешителю. В моих чувствах происходил переворот — и всё стремительнее набирая силу, подобно горной лавине… А может, это началось давно — но до сегодняшнего дня процесс протекал где-то в глубинах моего естества, исподволь, незаметно. Ведь именно я, и никто другой, отправила Дженнифер к Эрику. Разумеется, я сделала это бессознательно; однако в любом человеческом поступке — сознательном ли, бессознательном, — есть свой потаённый смысл. Моё подсознание — часть меня, и оно не враг целому. Может быть, в душе я давно уже отдала предпочтение Бриану перед Эриком, но никак не могла признаться в этом самой себе. Вот и решило моё услужливое подсознание помочь нерадивому «эго» и устроило встречу Эрика с Дженнифер. А мне достался Бриан — человек, который любит меня со всеми моими странностями и причудами. И которого, возможно, люблю я. Так оно или я ошибаюсь, но главное то, что на свете нет невосполнимых утрат. На смену одному принцу всегда приходит другой. Кевин в шутку назвал бы это законом сохранения принцев. А может быть, это не шутка? Может, в этом и состоит великая мудрость жизни?… — Бриан, — спросила я. — Ты будешь ревновать меня? Я имею в виду, к женщинам. Мы сидели на подоконнике. Бриан одной рукой обнимал меня за талию, а другой гладил мою коленку. Более решительных шагов он пока не предпринимал. Услышав мой вопрос, Бриан посмотрел мне в глаза и вполне серьёзно сказал: — Да, буду. Но без бурных сцен. — А пытаться меня Бриан вздохнул: — Думаю, это невозможно. Мне кажется, что так и должно быть — в силу твоего предназначения. — А при чём тут моё предназначение? — Сама рассуди: помимо нейтрального Источника, ты должна объединить в себе две противоположности — иррациональное и рациональное, Хаос и Порядок, Инь и Янь. А их не зря отождествляют с женским и мужским началами. — Вот как? — Раньше такая мысль не приходила мне в голову. А она заслуживала внимания… — Кто тебе это сказал? Хозяйка? — Нет, это моя идея. Не знаю, правильная ли, но… Я много думал о твоей — скажем так — двойственности. Пожалуй, я думал об этом больше, чем все остальные вместе взятые. Ведь ты уникум, Софи, в самом деле уникум. В тебе совершенно бесконфликтно уживается женское начало с мужским, инь и янь твоей натуры не вступают друг с другом в противоречие. Я даже набрался смелости поговорить с дядей Брендоном. Он согласен со мной, что в этом плане ты уникальный представитель рода человеческого. А позже, когда я узнал, что ты — Собирающая Стихии, то понял, что всё это неспроста. — Да, неспроста… — Я соскользнула с подоконника и в растерянности прошлась по комнате. Мысль о том, что я действительно уникум, отнюдь не привела меня в восторг. Напротив — я испугалась. И тут же поняла, что давно подозревала о своей исключительности, но боялась признаться в этом даже перед собой. Быть лучше других я хотела всегда — к этому стремится всякий незаурядный человек. Но быть чем-то из ряда вон выходящим, какой-то диковинкой, эмоциональным гермафродитом… Я быстро вернулась к Бриану и схватила его за руку: — Но неужели я такая… такое… такой урод?! — Вовсе нет. Никакой ты не урод. Ты самая милая, самая замечательная, самая прекрасная женщина на всём свете. — А также самый милый, самый замечательный и самый прекрасный парень? — Ты женщина. Только женщина. Но особенная женщина. Дядя Брендон говорит, что и эмоционально, и психологически ты стопроцентная женщина. Просто ты обладаешь способностью думать, рассуждать, чувствовать, переживать и по-женски, и по-мужски одновременно. Именно в этой двойственности — в — Бисексуалы, — помогла я ему. А затем грустно добавила: — Да уж, связался ты со мной на своё горе. — На своё счастье, — поправил меня Бриан. Мы немного помолчали. Я думала над словами Бриана и всё больше склонялась к мысли, что в его рассуждениях есть рациональное зерно. Конечно, нелепо отождествлять Инь и Янь мироздания с инь и янь человеческой натуры, но между ними, бесспорно, существует взаимосвязь. Все люди — дети Вселенной, и микрокосм каждого человека — это Вселенная в миниатюре, проекция окружающего мира на его внутренний мир. И если бы я не ладила со своими собственными инь и янь, то тем более не была бы способной примирить их вселенские проявления. А Хозяйка с Мирддином в один голос утверждают, что я могу… И они правы. Я тоже знаю, что могу. Уже — Софи, — отозвался Бриан. — Ты скоро пойдёшь к Порядку? — Скоро, — ответила я. — Уже скоро. Я чувствую себя способной принять Янь, и… — И что? — На днях я поговорю с Хозяйкой и Хранителем и тогда приму окончательное решение. — А как же быть с Эмрисом? Я пожала плечами: — Тогда видно будет. Сначала попробую договориться с ним, а если не выйдет, то… — Ты сможешь одолеть его? — В голосе Бриана звучала неподдельная тревога. Я запустила пальцы в его светло-русые волосы и взъерошила их. — Не беспокойся за меня. Я сильнее Эмриса. Теперь мой Образ и Инь действуют слаженно. — Я не о том спрашиваю, Софи. Одно дело, Я вздохнула: — Ты говоришь мне почти те же слова, что и Дейдра. — Потому что это правда. Тебе когда-нибудь случалось убить человека? — Нет. — Вот то-то же. А убивать людей — не шутка. Тут я не удержалась и фыркнула: — Можно подумать, ты спец в этом деле! Он медленно покачал головой: — Я этого не говорил. Но однажды, два года назад, я едва не убил человека. Он был неизлечимый психопат, кровожадный маньяк. Он насиловал и убивал маленьких девочек, на его счету было семь смертей. Я случайно застал его на месте преступления — в тот самый момент, когда он собирался покончить со своей восьмой жертвой. Я мог бы там же убить его, и никто не упрекнул бы меня в этом. Я Я отстранилась от него и досадливо закусила губу. Наш разговор принял очень опасный оборот. Мне и без того хватало проблем с предстоящим походом к Цитадели Порядка. Я сильно подозревала, что Дейдра намерена увязаться за мной, когда я отправлюсь покорять Янь. И уже почти месяц я перебирала в уме разные варианты, как избавиться от её опеки. А теперь ещё Бриан… — Это невозможно, — сказала я твёрдо. — Я должна пойти одна. — Почему? — Хотя бы потому, что Стезя Порядка имеет лишь одно направление — к Цитадели. Обратный путь сможет найти только человек, несущий в себе Янь. — Но я же буду с тобой, — возразил Бриан. — Овладев Силой Порядка, ты найдёшь обратный путь, и мы вернёмся вместе. — Глупец! А если со мной что-то случится? — Тогда мне незачем будет возвращаться. Я онемела. Бриан говорил это так серьёзно, что меня сковал ужас. Что я наделала?! Дело даже не в том, что он твёрдо решил сопровождать меня к Цитадели. Отделаться от него мне не составит труда — просто попрошу Бренду и Колина силой придержать сыночка, пока я буду разбираться с Порядком. Меня испугала одержимость во взгляде Бриана. Может, иной женщине и польстило бы, что ради неё мужчина готов на всё — вплоть до убийства и самоубийства. Но для меня это было слишком. Я не хочу, чтобы мне приносили такие жертвы. Я не богиня, а земная женщина. Я хочу любви, а не преклонения… — Ты просто сумасшедший! — в сердцах воскликнула я. Он молча улыбался мне. Улыбался упрямо. Тема была исчерпана. И вообще, хватит с меня этих разговоров. Искренняя и непритворная готовность Бриана к самопожертвованию, наряду с сильным испугом, вызвала у меня не менее сильное и страстное желание… Желание взять у него любовь, а взамен отдать ему себя целиком. — Что ж, ладно, — сказала я. — Подожди меня здесь. Я сейчас. — Хорошо, — кивнул он. Я вернулась в свою комнату, расстелила постель и убедилась, что она чистая. Затем, сгорая от нетерпения, торопливо сняла с себя всю одежду, легла в кровать и уже собиралась мысленно позвать Бриана, как вдруг кое-что почувствовала. Кое-что, в данный момент весьма неуместное. Я вскочила с постели и выглянула в окно. К дому шла Дейдра. Даже на таком расстоянии я заметила, что лицо её сияло от радости. Разумеется, она была счастлива, что Эрик и Дженнифер вернулись, но… Что если Бриан и остальные всё-таки правы? Может, Дейдра радуется не только возвращению Эрика с Дженнифер? Может, она также рада, что ей не придётся ни с кем меня делить?… Ну, что за глупости?! Я стояла у окна и ломала голову, что мне теперь делать. Дейдра уже вошла в дом. А я внезапно сообразила, что, уходя из библиотеки, оставила Бриана у окна, смотревшего в ту же сторону… Я быстро накинула халат и выбежала из спальни. Я чуть не опоздала. Бриан с осторожностью юнца, без дозволения попавшего в женское студенческое общежитие, пробирался по коридору к лестнице чёрного хода. Как видно, сегодня у него хватило смелости лишь на признание в любви, да ещё на робкую попытку забраться мне под юбку. На мой зов Бриан обернулся и, увидев меня в халате, покраснел до корней волос. Но убегать не стал. Я подошла к нему и взяла его за руку. — Бриан, я же просила тебя подождать. — Я… — смущённо пробормотал он, потупившись. — Это… — Я не хочу, чтобы ты уходил. Останься со мной. Его голос задрожал: — Но… Дейдра пришла… — Ну и что? С каких это пор ты стесняешься её? Бриан не ответил. Взгляд его то и дело отрывался от пола, быстро взлетал вверх, но до моего лица не доходил, а останавливался где-то на уровне плеч и стремительно падал вниз. И тут я поняла причину столь сильного смущения Бриана и странных метаний его взгляда. Я в спешке забыла запахнуть халат и только теперь заметила это. А из кухни на первом этаже, куда вела лестница чёрного хода, послышался звон посуды и мелодичный голос Дейдры. Судя по всему, она решила немного перекусить перед тем, как подняться наверх. И при этом что-то тихо напевала. Фальшивила ужасно — это у нас семейное. Из всех потомков Артура одна я обладаю музыкальным слухом… Прежде, чем привести себя в более или менее пристойный вид, я на мгновение прижала дрожащую руку Бриана к своей груди и, уже запахивая халат, прошептала: — Ты так ничего и не понял, дурашка? Это не для Дейдры, это для тебя. |
||
|