"Необычайные приключения корабельной собаки" - читать интересную книгу автора (Штраус-Федоров Станислав Александрович)

Еще один боцман

Так собака стала членом нашего экипажа. Правда, ее не занесли в списки личного состава, не выдали вещевого, денежного и продовольственного аттестатов, но, что касалось кормежки — самый лакомый кусок с нашего стола попадал в ее желудок.

На стоянках она весело носилась по пирсу и, как мы заметили, была явно неравнодушна ко всем морякам. Однако, отдавала предпочтение своим. Стоило кому-либо из наших катерников при возвращении из города появиться на КП порта, как она мчалась навстречу, восторженно приветствуя их. Положит лапы на плечи — и, как тут ни увертывайся, умудрится лизнуть в щеку.

Наш «558» снова ушел на траление, а мне почему-то пришлось остаться на берегу. Собака лежала рядом, положив большую голову на вытянутые лапы.

На базу заходили большие и малые корабли. Собака вела себя спокойно, но вдруг вскочила и забегала по причалу. Наконец радостно и громко залаяла…

И надо было видеть, с каким нескрываемым восторгом она встречала показавшийся из-за мола катер, который шел, не сбавляя скорости, острием своего железного корпуса надвое рассекая водную гладь.

«558» круто развернулся и стал приближаться к нам. Не дожидаясь, пока катер пришвартуется, собака разбежалась и, перепрыгнув через леерное ограждение, приземлилась на мокрой палубе нашего корабля.

Часто на стоянках собака убегала к полуразрушенным портовым ангарам и всегда возвращалась с добычей. То старый чехол от бинокля притащит, то, сверкающий множеством круглых гвоздей на толстой подошве, немецкий ботинок, то еще что-нибудь. А однажды принесла в зубах сплетенный и почти новенький кранец.

«Ну и хозяйственный! Боцман, да и только!» — проронил кто-то из катерников.

Так и прижилась собаке кличка: «Боцман».

Николай Вельский, который по праву занимал эту корабельную должность, нисколечко не обиделся на появление еще одного боцмана. Однако, пребывание на катере двух боцманов не обходилось без курьезов. Скомандует, бывало, мичман Руденко: «Боцмана ко мне!» — и на мостик устремляются сразу двое. Первый, как положено по уставу, честь отдаст, а второй сядет возле них и поднимет морду кверху, всем своим видом показывая — зачем, мол, понадобился?

Ночью, когда стояли в порту, Боцман вместе с вахтенными добросовестно нес караульную службу. И стоило мне, обхватив ствол автомата, предаться грезам, а то и задремать по-настоящему, как собака била лапой по моему колену до тех пор, пока я не открывал заспанные глаза.

Моряки привязались к Боцману. В суровые военные будни собака вносила домашнее успокоение, напоминала своим присутствием о том, что далеко-далеко, будто в ином мире, есть луга и леса, реки и озера. И можно не спеша, повесив на плечо безобидную берданку, сходить на тягу, посидеть в шалаше, прислушиваясь к заманчивому покрякиванию уток… А потом развалиться на сеновале, дышать ароматом скошенных полевых трав и очароваться переливчатым пением птиц. И нет тебе ни пикирующих на корабль фашистских «Хейнкелей», ни внезапно возникших рядом вражеских подводных лодок, ни высоких столбов воды от разорвавшихся бомб.

А вскоре произошел случай, прочно укрепивший авторитет Боцмана.