"Осужден пожизненно" - читать интересную книгу автора (Кларк Маркус)

Глава 42 ДВОРЕЦКИЙ КОМЕНДАНТА

Уже две недели находился Руфус Доуз в колонии, когда в кандальную связку приковали новичка. Это был молодой человек лет двадцати, белокурый, худой и хрупкого сложения. Звали его Керкленд; он принадлежал к разряду так называемых «образованных» арестантов. Он служил клерком в банке и был сослан за растрату, хотя многие очень сомневались в его вине.

Комендант, капитан Берджес, взял его в дом дворецким, и на пего смотрели как на «счастливчика». Он, конечно, и был счастливчиком и оставался бы им, если бы не произошел неожиданный случай. Капитан Берджес, холостяк «старого закала», не скрывал своего пристрастия к брани и зуботычинам и в отборных выражениях ругал арестантов. Керкленд принадлежал к методистской семье и отличался благочестием, неуместным в здешних условиях. Потоки брани, лившиеся из уст Берджеса, заставляли его содрогаться, и однажды он забылся до того, что зажал уши, слушая своего хозяина.

– Ах ты, ублюдок! – рявкнул Берджес. – Так-то ты, сукин сын, ведешь себя? Я тебя живо отучу от этого! – И он, не долго думая, отправил его в кандальную связку за «неподчинение».

Каторжники, не любившие арестантов-белоручек, встретили его с недоверием. Троук, видимо, желая подвергнуть испытанию человеческую натуру, приковал его рядом с Габбетом. День прошел как обычно, и Керкленд почувствовал некоторое облегчение.

Работа была тяжелая и люди вокруг грубые, но несмотря на боль в спине и мозоли на руках, он считал, что, в конце концов ничего ужасного с ним не произошло. Когда прозвучал колокол – сигнал кончать работу – и связку расковали, Руфус Доуз, который молча шел в свою одиночную камеру, увидел, что Троук собирается поместить новичка иначе: вместо одиночной камеры он Отправил его в общий барак.

– Мне идти туда с ними? – спросил бывший клерк, в ужасе отпрянув от жутких лиц, сомкнувшихся вокруг него.

– А ты как думал? Ну, шевелись! – приказал Троук. – Комендант говорит, что одна ночка там смоет с тебя весь крахмал.

– Но, мистер Троук…

– Заткни глотку! – сказал Троук, выругавшись, и нетерпеливо хлестнул парня плеткой. – Не препираться же мне тут с тобой до утра. Заходи!

И Керкленд, двадцатидвухлетний отпрыск благочестивых методистов, проследовал в барак.

Об этом бараке у Руфуса Доуза сохранились самые мрачные воспоминания, и он вздохнул. Очутившись в своей одиночке, он устыдился своей слабости и постарался изгнать этот вздох из памяти.

«А чем он, собственно, лучше остальных?»– подумал Руфус и лег, чтобы забыться, оставшись наедине со своим горем.

На рассвете следующего дня Норт, который наряду с другими причудами, не одобряемыми епископом, имел привычку бродить по тюрьме в непредусмотренные часы, был привлечен шумом у двери арестантского барака.

– Что случилось? – спросил он.

– Наказанный арестант бунтует, ваше преподобие, – отвечал стражник. – Хочет выйти.

– Мистер Норт! Мистер Норт! О, ради бога, мистер Норт, выпустите меня отсюда!

К решетке прильнул Керкленд – он был смертельно бледен, шерстяная фуфайка разорвана на груди, а глаза широко раскрыты от ужаса.

– Как, это вы, Керкленд? – вскричал Норт, ничего не знавший о мести коменданта. – Почему вы здесь?

Но Керкленд мог отвечать только воплями и колотить по решетке белыми кулаками, по которым струился пот.

– О, мистер Норт! Ради всего святого, мистер Норт!

– Выпустите его! – сказал Норт стражнику.

– Не могу, сэр, – только по приказу коменданта.

– Но я вам приказываю! – крикнул возмущенный Норт.

– Очень сожалею, ваше преподобие, но ведь ваше преподобие знает, что я не смею этого сделать.

– Мистер Норт! – вопил Керкленд. – Неужели вы хотите, чтобы я погиб здесь? Мистер Норт! О, вы, служители Христа, все вы волки в овечьей шкуре, бог осудит вас за это! Да, да, мистер Норт!

– Выпустите его! – снова крикнул Норт, топнув ногой.

– Нельзя, – возразил тюремщик. – Не имею права. Даже если он будет умирать – не выпущу!

Норт кинулся к коменданту, и, как только он повернулся спиной, стражник Хэйлс отпер дверь и ворвался в барак.

– Вот получи! – взревел он, ударив Керкленда по голове ключами. Керкленд упал и потерял сознание. – С вами, чертовыми аристократами, хлопот не оберешься! Лежи, не шевелись!

Комендант, разбуженный священником, сказал, что Керкленд может отлично переночевать в бараке и что Норт напрасно будит человека среди ночи из-за того, что какой-то арестант поднял вой.

– Но, любезный мой сэр, – запротестовал Норт, с трудом сдерживая желание переступить границы вежливости в обращении к своему начальнику, – вы же знаете, с какими людьми его поместили в бараке. Несчастный мальчик, чего только он не вытерпел.

– Он дерзкий молокосос! – крикнул Берджес – Таких надо учить! Я сожалею, мистер Норт, что вы потрудились прийти сюда, но, может быть, вы все-таки дадите мне выспаться?

Норт вернулся в тюрьму расстроенный и нашел на посту Хэйлса. В бараке царила тишина.

– Ну, что там с Керклендом? – спросил он.

– Докричался до того, что уснул, ваше преподобие – сказал Хэйлс, и в тоне его прозвучала отеческая заботливость. – Бедный паренек! Трудно здесь таким молоденьким, как он, сэр.

Утром Руфус Доуз, занявший свое место среди кандальников, был поражен изменившимся видом Керкленда. На зеленовато-бледном лице каторжника застыло выражение растерянности и ужаса.

– А ну, подбодрись немного! – сказал ему Доуз, почувствовав минутную жалость. – Не надо унывать от этого мало толку.

– Что они со мной сделают, если я попытаюсь бежать? – прошептал Керкленд.

– Убьют, – ответил Доуз, удивленный наивностью вопроса.

– И слава богу! – сказал Керкленд.

– Ну, ну, – вмешался один из каторжан. – Что это с тобой, мисс Нэнси?

Керкленд задрожал, и бледное лицо его вспыхнуло.

– Господи! Зачем жить такому падшему человеку, как я?

– Перестань! – крикнул Троук. – Номер сорок четыре, если ты не замолчишь, я покажу тебе, где раки зимуют. Марш!

В тот день команда перетаскивала к берегу тяжелые бревна, и Руфус Доуз заметил, что Керкленд выдохся задолго до окончания работы.

– Они убьют тебя, мальчуган! – бросил он новичку, и в тоне его было сочувствие. – Как ты угодил в такой переплет?

– А вы когда-нибудь бывали там, в общем бараке? – спросил Керкленд.

Руфус Доуз кивнул.

– И комендант знает, что там творится?

– Думаю, что да. Но ему на это наплевать.

– То есть как – наплевать? Слушайте, вы верите в бога?

– Нет, – сказал Доуз, – здесь не верю. Держись крепче на ногах, парень! Если ты упадешь, мы свалимся на тебя, и тогда тебе крышка.

И не успел он это сказать, как Керкленд, опустив бревно, бросился на землю. Еще секунда, и вся команда была бы на нем и раздавила бы его, если бы Габбет не протянул закованную руку и не спас от смерти незадачливого самоубийцу.

– Держись за меня, мисс Нэнси, – сказал Верзила. – Я сильный, могу тащить и за двоих.

Эти слова и тон, каким они были сказаны, вызвали у Керкленда отвращение, и он, оттолкнув руку каторжника, вскрикнул и, подхватив свои кандалы, кинулся к воде.

– Стой, дурак! Мальчишка! – заорал Троук, поднимая карабин, но Керкленд продолжал бежать к причалу. И в этот момент из-за груды камней появилась фигура мистера Норта. Когда Керкленд хотел вскочить на мостки, он оступился и попал в объятия капеллана.

– Ах ты, змееныш! Ты еще за это поплатишься! – крикнул Троук. – Ты у меня запомнишь этот день!

– О, мистер Норт, зачем вы меня остановили? – стонал Керкленд. – Лучше умереть, чем провести еще ночь в этом месте!

– Тебе за это всыплют горячих, парень, – сказал ему Габбет, когда привели бывшего клерка. – Теперь береги свою драгоценную шкуру!

Керкленд только тяжело дышал и озирался, ища мистера Норта, но того не было видно. В этот день прибывал новый капеллан, и его предшественник обязан был присутствовать на встрече.

По возвращении в тюрьму Троук доложил Берджесу о Керкленде, и комендант, спешивший на обед в честь нового капеллана, быстро решил вопрос.

– Хотел сбежать, а? Ничего, отучим. Пятьдесят плетей. Скажите Макливену, чтобы был готов; нет, погодите, я сам скажу ему. Я усмирю этого дьяволенка, будь он неладен.

– Слушаюсь, сэр, – отозвался Троук. – До свидания, сэр.

– Постойте, Троук, – подберите там подходящего парня. Того, что был в прошлый раз, самого стоило привязать. Его удары не убили бы даже блоху.

– Да их не заставишь лупить друг друга, ваша милость, – пожаловался Троук. – Не хотят они, и все тут.

– Ничего, захотят, – утешил его Берджес. – А иначе я дознаюсь, почему они отказываются. Я не хочу заставлять своих людей сечь этих мерзавцев. Если и па этот раз тот, кого вы назначите, не станет выполнять своих обязанностей, привяжите его тоже и дайте ему двадцать пять плетей. Я сам буду там утром, если смогу.

– Слушаюсь ваша честь, – отчеканил Троук. Керкленда перевели в одиночку, и. Троук, расставаясь с ним, пожелал ему спокойной ночи и сообщил, что утром он получит свои «пятьдесят».

– А сечь тебя будет Доуз, – добавил он. – Он у меня один из самых толковых ребят, уж он-то тебя не пощадит, можешь быть уверен.