"Опрометчивость" - читать интересную книгу автора (Адлер Элизабет)

ГЛАВА 17

Проникнуть в окружение Рори Гранта оказалось не так уж и сложно, как вначале казалось Бобу Ронсону; здесь все решили такие вещи, как стильная одежда, стильный автомобиль, бездонный карман и репутация хорошего дилера.

Дело заключалось в том, что Рори был, в сущности, простая душа. Наделенный от рождения более физически, нежели умственно, он, к тому же, от природы отличался добродушием. И не задавал лишних вопросов. Ты заявляешь, что знаешь такого-то и такого-то, который знает такого-то и такого-то, ты появляешься достаточно часто в престижных местах, и вот ему уже кажется, будто он знает тебя тысячу лет. И, кроме того, думал Боб, затягивая шнурки на своих «найках» и готовясь к партии в теннис с Рори, этот парень выглядит физически вне экрана столь же привлекательно, как и на нем. У него был торс атлета, он и был им на самом деле – будьте уверены, он разделает Боба сегодня на корте под орех. Рори двигался как хищное животное и когда танцевал, и когда просто прогуливался по улице, к тому же, у него были скульптурные черты лица и широкая улыбка только что помолвленного невинного птенчика. Пока еще он не перебирал кокаина, и паранойя не взяла над ним верх.

Кокаин всегда действовал на него таким образом – старые друзья вмиг становились заклятыми врагами, люди на студии подозревались в «шпионаже» за ним и в заговоре против него. Большие голубые глаза Рори тогда сужались и беспрерывно шарили по сторонам, словно пытались выглядеть врагов именно в тот момент, когда они злословили о нем. И, конечно, новые друзья становились тут же его доверенными лицами. Не было никакого сомнения в том, что пристрастие Рори к кокаину облегчило Бобу его задачу.

Боб поднял свою теннисную сумку от «Гуччи» и обследовал ее содержимое. Там, рядом с ракеткой, полотенцем, козырьком от солнца, чистой рубашкой и шортами, лежал аккуратный, небольшой сверток – тщательно завернутый подарок. Пора идти к Рори.

– Хорошая игра, Боб, – бросил Рори, подбегая трусцой, чтобы пожать руку.

Боб мысленно воздал ему за то, что он хотя бы не перепрыгнул через сетку.

– У меня руки отваливаются, – усмехнулся он, – мне с тобой не совладать, Рори.

– Побольше практики, только и всего. – Рори вытер полотенцем взмокшие волосы, когда они присели на скамью возле корта, чтобы отдышаться. – Может, поплаваем, чтобы остыть?

– Я предпочитаю пойти в клуб и пропарить свои натруженные мышцы. – Боб сунул ракетку в сумку и закрыл молнию. – Что собираешься делать вечером?

– Ничего особенного, а почему бы тебе не причалить к нам? Позовем пару девушек, устроим вечеринку.

– О'кей. Это напомнило мне… – Боб снова расстегнул сумку, – у меня есть для тебя маленький подарок. Вечером можешь сказать мне, что ты думаешь об этом. – Он встал и небрежно набросил на плечи свой белый свитер, в духе Рори, и улыбаясь направился к воротам.

– Эй, – окликнул его Рори, разглядывая с легкой довольной улыбкой симпатичный, перевязанный ленточками пакетик. – Это очень мило с твоей стороны. Но что это?

Боб помахал ему рукой.

– Открой, – предложил он, – и посмотри.

Чудеса, думал Рори, никто никогда подобным образом не делал ему никаких подарков, если не считать всякой дребедени на Рождество, которую он и подарками-то не считал, просто взятки от тех, кто делал деньги за его спиной. Он раскрыл пакет и уставился на маленькую баночку с белым порошком. Черт побери, здесь было не меньше половины унции! Он даже невольно присвистнул. Черт побери, этот Боб – малый что надо, и он готов держать пари, что порошок хорош. Спрятав пакетик в карман, он направился к подъездной аллее, где ждал его черный «феррари». Да, хороший малый этот Боб, настоящий друг. Они славно погуляют сегодня, он уверен. Он позвонит Марги – ведь он не видел ее тысячу лет – и, может быть, Джоан, точно, так он и сделает. Довольно улыбаясь, Рори швырнул сумку на заднее сиденье и сел в машину. Что еще нужно такому парню, думал он, выезжая на дорогу, кроме черного «феррари» и половины унции лучшего порошка?

Они сидели вчетвером на подушках вокруг огромной плиты из черного с прожилками мрамора, покоящейся на четырех каменных львах, которая служила для Рори кофейным столом. Широкие окна, выходившие на небольшую террасу, откуда открывался морской пейзаж Нью-порт-Бич, были закрыты из-за тумана, который появился из-за неожиданного понижения температуры после жаркого дневного солнца, реостаты были установлены так, чтобы света от ламп хватало для освещения лиц, в то время как эти четверо пили белое вино из хрустальных бокалов и зачерпывали время от времени белый порошок, выложенный, как икра, в серебряной вазе. Делали они это двадцатидолларовыми купюрами, сложенными вдоль. Рори всегда говорил, что это самый удобный способ. Так все и поступали, кроме Боба.

Марги уже поплыла. Она лежала на спине на подушке, ее хорошенькое восемнадцатилетнее личико размякло, глаза ярко блестели, губы кривились, она беспрерывно болтала ни о чем. У нее была чудесная кожа и прямые белокурые волосы, челка аккуратно подстрижена, на ней были пурпурные джинсы от Гэсси и рубашка от Ральфа Лорена… Она ведь, грустно подумал Боб, чья-то дочка, «произведение» какой-то хорошей семьи из среднего класса в Энчино. Родители давали ей все – кредитные карточки, чтобы она могла сама покупать себе все в Галерее по субботам, автомобиль к шестнадцатилетию, потому что у других детей уже есть машины – ну сколько еще можно мириться, что мама подвозит тебя в школу, она уже взрослая! Марги получила свободу и пустилась во все тяжкие!

Джоан вновь наполнила бокалы вином и глубоко затянулась сигаретой «Мальборо». Эта девушка другого типа, старше, возможно, ей года двадцать четыре. Джоан сказала ему, что она актриса, и серьезная. Она обязательно бросит этот захолустный городишко на следующей неделе и отправится в Нью-Йорк, чтобы участвовать в постановке Шекспира в Центральном парке на летний сезон. Исполнять роль няни Джульеты – это все же лучше, чем в дюжине «также участвуют» на телевидении, когда кадры мелькают так быстро, что никто, кроме тебя, не успевает понять, что это ты, а кино слишком жестокая штука, чтобы там добиться успеха. Она – бродвейская пташка, и вот чего она хочет – ярких юпитеров и аплодисментов. «Реализм! – Джоан подчеркнула это слово, – с меня хватит этой чепухи, Рори. О, для тебя тут все в порядке, ты другой – ты нужен таким, какой ты есть, ты создан для экрана прямо по заказу. А мое лицо нефотогенично, оно нестандартное».

– А ты, Боб? – Рори приготовил четыре безукоризненно ровные грядки – линии кокаина.[10]

Боб пожал плечами.

– Ничего особенного. По возвращении на Восток меня ждет паше семейное дело – торговля одеждой, предполагалось, что я осмотрюсь здесь в смысле бизнеса, но тут слишком легко отвлекаешься. – Он улыбнулся Рори. – Я потерял много времени, играя в теннис с такими ребятами, как ты, или шляясь по вечеринкам. Мне нужно что-нибудь быстренько придумать, иначе мои примутся за меня всерьез.

– Если твое занятие – то, что обеспечивает деньги, – сказал Рори, подвигая порошок Марги, – не бросай его, Боб. Я ведь мог остаться бедняком… Но теперь…

– Ты, кажется, собираешься выложить свою историю-о-том-как-Рори-был-бедняком? – нахально спросила Марги. Она весело втянула носом порошок и разразилась визгливым хохотом. – Ты никогда не был бедным, – сказала она под пристальным взглядом Рори и перегнулась через стол, чтобы потрепать его по щеке. – Всегда находилась какая-нибудь старушка, которая следила, чтобы ты не голодал. Вроде Дженни.

– Дерьмо! – В сузившихся глазах Рори сверкнул гнев. – И заткнись о Дженни!

– Почему? Чувство вины? – Взрывы хохота Марги разносились по комнате, и Боб с интересом наблюдал, как накалялся Рори.

– Эй, вы, двое, хватит ругаться, займитесь лучше-ка этим. – Джоан взяла банкноту со своей линией и передала Бобу. Боб осторожно передвинул ее через мраморный стол к Рори.

– Эй, Боб, а почему ты никогда не принимаешь порошок? Покупаешь мне самый лучший, но я ни разу не видел, чтобы ты принимал сам. – Какая-то мысль мелькнула в голове Рори, и он тревожно взглянул на Боба. – Послушай, – сказал он тихо, придвигаясь поближе, – или ты принимаешь что-то другое… ну, ты понимаешь: что-то покруче?

Боб ответил неопределенным взглядом и пожал плечами.

– Господи, Боб, но это плохо, это может убить! Брось это, парень, зачем гробиться? Вот это – это совсем другое дело, кокаин безопасный кайф, все остальное поджаривает мозги и иссушает тело. Посмотри на нас, Боб, мы просто немного навеселе, чуть-чуть счастливы, только и всего.

– А как насчет привыкания?

– Насчет чего? – захохотала Марги, теперь она уже лежала на подушках на животе.

– Ну, словом, я не принимаю больше этого с…

– С октября? – пробормотала в полутрансе Марги.

– Заткнись, Марги, или я прогоню тебя домой, – пригрозил Рори.

Марги хихикнула и заткнулась.

– Я проголодался, – заявил Боб, – как насчет того, чтобы поесть чего-нибудь?

– Конечно, – Джоан пошарила вокруг, в поисках сумки, – я тоже поела бы.

– Пошли в «Ла Скала». – Не дожидаясь их ответа, Рори потянулся к телефону. Ему нравилось в «Ла Скала», и можно было быть уверенными, что там всегда найдется столик для него. Там с ним обходились с должным почтением, кроме того, он мог отнести счет на расходы студии. И никогда не угадаешь, кто там будет, поэтому хорошо, если его там увидят. Но только не с Марги, она выглядела померкшей, как только что изнасилованная девочка-подросток.

– Ты останешься здесь, – заявил он ей. – Мы принесем тебе пиццу.

Марги перевернулась на бок и потянулась, чтобы включить стереоустановку.

– Ладно, – сказала она, – можете гулять сколько угодно, раз вы это оставляете здесь. – Она сунула палец в серебряную вазу и, улыбаясь, облизала его.

– Марги начинает терять меру, – пробурчал Рори, когда они залезли в «феррари», – пожалуй, пора с ней расстаться и отправить обратно в Валлей.

И они весело рассмеялись, в то время как машина мчала их сквозь туман в направлении бульвара Санта-Моника.

Марги сидела в кабинке у «Дю Пар» на бульваре Вентулы и ела оладьи на пахте, плавающие в масле и кленовом сиропе. Двойная порция бекона и молочный клубничный коктейль завершали ее полуночный ужин. Боб отвернулся, он не в состоянии был видеть, как она пальцами брала ломтик бекона, макала его в сироп и потом смачно жевала.

– А я и не знала, что проголодалась, – сказала она довольно, – этот урод Рори должен был вспомнить о моей пицце.

– Он занятой парень, – ответил Боб, – он не может обо всем помнить.

– Угу, полагаю, это так. – Ее веселый смех разнесся по неожиданно заполненной людьми зале. Кофейный магазинчик «Дю Пар» пользовался популярностью среди публики, возвращающейся из кино, и одиноких посетителей баров, которых всегда ждала здесь чашка кофе, или сэндвич, или знаменитые оладьи. – Но, я думаю, он забывает только то, что хочет забыть, – сказала она, прожевывая второй ломтик бекона и протягивая третий через стол Бобу. – Попробуй, вкусно.

Боб положил бекон на свою тарелку рядом с нетронутым ломтем яблочного пирога, который он собирался скормить Марги на десерт. Он хотел задержать ее здесь так долго, как только можно. Она находилась в том состоянии обалдения, когда развязывается язык. Тормоза уже все отключились, а ясность мысли пока ее не покинула.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь: он забывает то, что хочет забыть?

Марги откинула назад свои непослушные белокурые волосы дрожащими пальцами и приступила к оладьям.

– Ну, понимаешь, когда это выгодно…

– Как это? – подтолкнул ее Боб.

– Ну, например, как с этой пиццей вечером. Он вовсе не забыл, он просто хотел наказать меня за то, что я заговорила о Дженни. Он очень чувствителен, когда говорят о ней, особенно с тех пор… – Марги засунула в рот очередной кусок оладьев и стала медленно жевать, размышляя о чем-то.

– Это потому, что он был с ней в ту ночь? – осторожно спросил Боб, стараясь выжать все из ее состояния.

Марги перестала жевать и взглянула на него в тупом изумлении.

– Я-то думала, что он говорил тебе?

Боб пожал плечами.

– Мы хорошие друзья.

Марги вспомнила о половине унции кокаина.

– Да, конечно. Ладно, я не знаю, что там произошло, но он вернулся тогда, злой как черт. Он был под балдой, когда уходил, но вернулся как стеклышко.

Она засмеялась, припоминая.

– В котором часу это было? – спросил Боб, придвигая к ней яблочный пирог. – Кажется, в три тридцать?

– Да, пожалуй… Я помню, она позвонила примерно в два тридцать, и я просто с ума сошла. Мы здорово веселились до этого момента, а тут Рори сказал, что должен уйти и поговорить с ней. – Девушка с хлюпаньем всосала через соломинку коктейль. – Представляешь, каково мне было это слышать? Я имею в виду, что мы были в постели, а тут он встает, чтобы отправиться на встречу с какой-то старухой! Господи, Боб, он даже взял мою машину – сказал, что его «феррари» слишком бросается в глаза. Я еще подумала, вот почему он купил его в первую очередь.

«Устами младенца…», – усмехнулся Боб про себя и попросил счет. Он все-таки вытянул из Марги в эту ночь все, что ему нужно. Теперь он знал, как взяться за Рори.

– Пошли, – сказал он, сунув руку в карман за ключами от своей машины, – я отвезу тебя домой. Тебе нужно немного отдохнуть, такой у тебя вид.

– Домой? – Марги уныло взглянула на него из-под своей детской челки, – но я думала…

– Забудь об этом, – назидательно сказал Боб, направляясь к двери. – Я не любитель младенцев.

– Ох. – Марги подхватила свою сумку и поспешила за ним. Домой, когда еще всего лишь половина второго! Господи, как неудачно сложился вечер…