"Вкус «лимона»" - читать интересную книгу автора (Головня Леонид)

Глава десятая В обществе Бонни и Клайда

Коля устало тонул в кресле. В комнату, которую он раньше снимал в Нью-Йорке, переехал позеленевший после операции журналист Раневский. В гостях у него сидела пожилая сероглазая блондинка со свежей, только что из-под рук мастера, пышной прической. Она разложила на кровати старые газетные страницы со статьями, исчерканные пометками. На столе таял холодец и рассыпаны русские конфеты «Белочка».

– Мне теперь повезло с соседями, – льстясь к женщине, говорил старик. – Нелли корректором всю жизнь работала.

Коля одобрительно кивал, борясь со сном.

– Зимой Едлин звонил, – рассказывал Раневский. – На Украине скрывается, нашел третью жену. Хвастал, что владеет заводом, который будет резать мрамор украинцам для надгробий. Пришлет образцы, чтобы продукцию в Америке продавать и долг отдать.

– Прислал? – безразлично спросил Коля, напрягаясь быть вежливым.

– Образцы в Америку не поступили, – с усмешкой ответил Раневский газетной фразой. Коля уже почти засыпал, когда вдруг услышал: – Тебя какой-то Зайонц разыскивал.

Раневский искал на тумбочке листочек с записью, нашел, протянул. Коля встрепенулся, взял бумажку, посмотрел. На бумажке был адрес банка в Нью-Джерси.

– Я подремлю немного, – сказал он, – и двинусь.

– Можешь переночевать, – предложил Раневский. – Устроимся как-нибудь.

– Спасибо!

Коля прикрыл глаза, сквозь сон слушая тихий разговор.

– Видишь, – щебетала женщина, – буковка потеряна. Здесь нет запятой, совсем другой смысл возникает.

– А как сама статья? Интересно читать? – волновался журналист. – Бог с ним, с издательским браком!

– Каждый человек всю жизнь ищет себя. Ты тоже себя ищешь.

– И все-таки? – Автор желал насладиться хоть какой-нибудь похвалой. – Интересно читать?

Однако корректор Нелли, ловя всю свою сознательную жизнь грамматические ошибки в тексте, давно потеряла способность вникать в написанное. Она розовела, пыхтела и «думала», напрягая брови.

– Я сейчас еще раз посмотрю, – нашла наконец Нелли приемлемый выход.

Мнения ее Коля так и не узнал. Сон завладевал сознанием. Сквозь поток бессвязных мыслей прорывался страх неопределенности перед ближайшим будущим. Оно отдалилось в туманную неизвестность, и остался вопрос: «Может ли Зайонц предложить что-нибудь дельное?» Проявилась в сознании, как наяву, встреча в банке. Его непроницаемое, странное лицо, красноголовая супруга…

Вопрос повторился последний раз, и Коля провалился в небытие.

Был утренний час. На пустынной улице, в одежде пакистанки, с платком на голове и прикрытым лицом Макс Зайонц вошел в отделение банка «Флит». Кассир обслуживала единственного человека. Макс дождался, когда клиент покинул помещение, подошел к окошку и протянул листок бумаги с запиской:

«ВЫДАЙТЕ МЕШОК, КОТОРЫЙ ЛЕЖИТ СЗАДИ, И ДЕРЖИТЕ РУКИ НА СТОЛЕ. ЕСЛИ Я НЕ СПАСУ СВОЕГО РЕБЕНКА, Я ВЗОРВУ СЕБЯ И ВАС».

От напряжения на лбу «пакистанки» поблескивали капельки пота. Кассирша побледнела, посмотрела с ужасом, потянулась за мешком с деньгами и выдала в окошко. Прижав мешок к груди, Макс метнулся к выходу и выбежал вон. Платок соскочил на плечи, открыв лицо.

Макс осмотрелся. Два человека на другой стороне улицы разгружали грузовик. Рядом людей не было. Издали приближался открытый автомобиль, тормозя и ища стоянку. За рулем сидела женщина с красной шевелюрой. Автомобиль поравнялся с Максом. Тот скользнул взглядом по сидящей за рулем даме и в ужасе остановился.

– Майка! Чушь какая-то! – нервно заговорил Макс сам с собой и бросился бежать.

Не останавливаясь, он оглянулся снова. Женщина припарковала машину и шла в банк. Разглядеть лица не удавалось.

– Если она узнала меня, то обернется, – загадал Макс.

Женщина не оборачивалась.

Через полквартала, у парка под ветвями кривого дерева, стоял вен. Макс вскочил в него, рывком выехал из-под ветвей и погнал вдоль аллеи.

– Глупости! Больное воображение! Что Майке тут делать, за сотню миль?! Рассчитано все точно! – Макс слегка приободрился и проследил в уме весь план.

«Я был в филиале банка «Флит» не раз, – рассуждал он. – Все проверил. Был в разной одежде, в разных бейсболках, надвинутых на глаза. Если будут искать по видео, из-под разных кепок они не определят моего лица. На листке нет отпечатков. Во «Флите» – тот же режим сдачи денег, что и у нас в банке… Сейчас появится перекресток, за ним – дорога между группой озер. На перекрестке знак: «Объезд! Впереди – ремонт моста». Мне – туда!»

Перекресток появился. Вен не свернул, полетел вперед, не подчиняясь предупреждению.

«Мне не нужен мост, мне нужно болото до него. В болото вен с фальшивыми номерами уйдет навсегда. Подлинные номера давно разрезаны в Управлении транспорта. По справке сам вен неделю как под прессом. Справка – дома. Страховая компания получила уведомление. Черный парень не выдаст. Он такой взятки во сне не видел».

Мимо летел лес.

«Билет от автобуса, на котором я приехал сюда, в кармане. На автобусе с удочкой и рыбой я доберусь до дома».

Макс посмотрел на спиннинг и рыбешек на полу машины.

Следующая мысль вызвала у него холодок в животе:

«Если это все-таки Майка и она узнала меня? Редчайшее совпадение! Зачем ей в этот банк? Ах да, у нее счет во «Флите»! Понадобились деньги – возможно, муж в отъезде. Полиция уже там. Расспрашивает Майку. Войдя в банк, она поняла, в чем дело. Завтра они меня возьмут. Мой Бог! Все настолько невероятно. У меня галлюцинации от напряжения. Если так, тогда успеть бы до болота. Успеть остаться с удочкой. Потом все отрицать. Надо фотографировать на прогулке».

Он порылся в бардачке. Нашел аппарат.

«Болото через четверть мили. Осторожно, резко не тормози! – командовал себе Макс. – Не съезжай с асфальта, не оставляй отпечатков шин…»

Вен въехал в лес и покатился по извилистому узкому шоссе. Встречных машин не было. Слышался шум листвы, через открытое окно дул ветер, освежал потное лицо. Из приемника звучал медленный блюз.

Ухо Макса неожиданно уловило полицейскую сирену. Звук нарастал.

«Мой Бог! В банке была она, Майка!»

Капли пота потекли по лицу Макса.

«Бежать? Выбросить деньги? Как они смогли так быстро вычислить и догнать?!»

На размышления времени не оставалось. Сирена приближалась и оглушала. Макс взялся за ручку дверцы и затормозил. Дверца не открывалась, заел замок. Макс дернул руку назад, она примерзла и не шла. Прилипла к двери…

Покрытый испариной Зайонц открыл глаза. Он сидел на лавочке в парке под раскидистым деревом, в одиночестве. Сердце отчаянно билось, дыхание сдавила спазма. Рука нелепо застряла между планок на спинке скамейки. Из наушников на его голове слышался блюз. Рядом валялись пластиковая коробка с остатками еды и пустая бутылка пива. По улице пронеслась «скорая помощь». Вой сирены стал удаляться.

Макс выдернул затекшую руку, содрал наушники, оттер с лица пот, пытаясь глубоко вздохнуть и унять сердцебиение. Отдышавшись, он взглянул на часы, выбросил остатки еды в урну и заспешил из парка.

Обеденное время истекло, в банк набился народ. Подходя к своему рабочему «кубику», Макс услышал вопрос:

– Мистер Зайонц принимает сегодня?

Голос показался знакомым. Он обернулся. На стуле для клиентов улыбался Коля.

– Какими судьбами в наши края? – спросил он, приглашая войти.

– В Нью-Йорк вернулся. Звонил мне? – спросил Коля, скрывая нетерпение и усаживаясь на стул.

– Было одно соображение, отпало. – Макс посмотрел на Колю, что-то решая. Не решив, спросил: – Смог справиться с должником?

– Мелочь была. Не стал связываться. Сумма невелика, – скривил душой Коля и торопливо продолжил: – Помоги открыть счет компаньону из России. На счетах можно совместный бизнес делать. Много народу созрело, обещают проценты.

– Один счет открыть не проблема. Дам тебе телефон Моисея. Он делает счета за двести долларов. – Макс написал номер и протянул Коле. – Счет возможен на две подписи, твою и приятеля. Пошлешь ему банковскую форму, чтобы подписал и прислал назад. Подпишешь пачку чеков и вместе с пластиковой карточкой опять отправишь назад. Все – по-товарищески. Не для посторонних, сам понимаешь. Ты, я вижу, компаньона ищешь? – неожиданно спросил Зайонц.

– Ищу.

– Где остановился?

– Еще не остановился. – Коля протянул карточку. – Вот мобильник.

– Я позвоню, – сказал Зайонц и отвернулся к монитору.

Коля поднялся, хотел что-то спросить. Зайонц сосредоточенно набирал на клавишах «киборда» цифирь и уже потерял его из вида. Коля с десяток секунд молча потоптался на месте и ушел.

Капли дождя текли по лобовому стеклу тонкими струйками. Коля развалился в «Шевроле» и дремал рядом с пластиковыми мешками продуктов. Из одного торчал термос. На руке тренькнул будильник. Он зашевелился, посмотрел на часы, достал мятую бумажку с адресом, положил на панель, завел двигатель и тронул автомобиль с места.

Район был незнакомый. Двухэтажные дома от улицы отгораживала железная сетка. Сразу за ней к дверям поднимались каменные ступени.

Коля позвонил. Открыла дверь пожилая цыганка. К животу бордовым платком был прикреплен кудрявый малыш.

– Я насчет комнаты, – сказал Коля.

Хозяйка посмотрела на мятого, плохо выбритого парня, держащего в руке черный продуктовый мешок из дешевого магазина, спросила:

– Ты работаешь где-нибудь?

– Я – страховой агент. Могу лицензию принести. – Он кивнул в сторону автомобиля.

– Проходи! – посмотрев на «Шевроле», кивнула она.

Убранство комнаты, в которой он оказался, состояло из многочисленных пуфиков и подушек, разбросанных в беспорядке по ковру вместе с одеждой и детскими игрушками. Среди этого хаоса играли дети с рыжим щенком.

– Лейла! – крикнула хозяйка. – Квартирант пришел. Отведи в комнату. Я спешу.

Из-под лестницы, ведущей наверх, появилась молодая, с распущенными по плечам густыми волосами девушка с полотенцем в руке.

– Как вас? – спросила войдя.

– Николай.

Она провела его на глухую террасу – пенал с окном в боковой стене. Узкая кровать, стол у окна и умывальник в углу.

– Мне подходит, – печально вздохнув, сказал он и поднял мешок с продуктами на стол.

– Отдельный вход – по коридору направо. Хотите посмотреть?

– Спасибо, потом освою.

– Вы на какой срок?

– Навечно, – горько пошутил Коля.

Она не поняла юмора.

– Это хорошо, – сказала серьезно. – Заплатить вам надо за два месяца. Такой порядок.

Коля достал деньги, передал ей. Лейла поблагодарила наклоном головы и ушла.

За окном трепыхалась от ветра листва чахлого дерева, беспорядочно разбрызгивая капли дождя. В тягостной тревоге Коля сел на цветастое покрывало, достал бумажник, пересчитал оставшиеся деньги, в очередной раз вздохнул и посмотрел на молчащий мобильник.

Подумав, набрал номер.

– Уоррен, привет! – наигранно весело заговорил он.

– Привет.

– Я капитально устроился наконец. Справка из Белоруссии по твоему адресу вот-вот придет. Если в сентябре не будет, сразу дай знать. У меня к тебе просьба. Я перед моим другом, о котором тебе говорил, в товарищеском долгу. Посоветуйся с адвокатом, можно к нему на свидание идти?

– Ни в коем случае! Процесс продлится не один год. Не рискуй. Товарищ поймет. Ты ему сейчас не помощник.

Время потянулось, отбрасывая назад недели. Мобильник молчал. Дерево за окном пожелтело.

Коля лежал как каменный, обхватив локти руками. За стеной кто-то вел на скрипке жалостливую, больную мелодию. Вспомнились однажды сказанные Гиви слова: «В Америке отказывают деликатно: «Вам позвонят!»

Тихий скрип двери заставил его повернуть голову. В дверях стояла Лейла с почтовым конвертом. Коля поднялся, взял конверт, поблагодарил.

– Задержитесь на минуту. Деньги за октябрь. – Он передал ей очередную плату и захлопнул пустой бумажник. – Кто у вас на скрипке так хорошо играет?

– Мой брат Рамир. На конкурс в оркестр готовится.

– Желаю ему удачи!

– Спасибо!

Конверт был из России. Коля достал цветную карточку и набрал длинный ряд цифр на телефоне.

– Привет, Сашок! Справку получил. Деньги будут на твоем счету. Через неделю можешь снимать в любом автомате, чеки подписывай и остаток проверяй.

– Должен предупредить. Если в загс придет контрольный запрос из Штатов, его очень сложно будет выловить. Ребята сделали все возможное. С самого начала они не гарантировали…

– Предложи дополнительную сумму. Тебе переведут.

Коля отключился. Он посмотрел на пустой бумажник, вышел на улицу и сел в автомобиль. Запустил мотор, глянул на счетчик бензобака. Стрелка опустилась к нулевой отметке. Коля заглушил мотор и отправился пешком.

В банке он открыл сейф, присел на корточки. Деньги Гиви лежали в пакете аккуратным брикетом. На бумажке Коля написал: «Беру в долг тысячу». Поставил число и расписался.

Брякнул мобильник. Коля включил трубку.

– Зайонц звонит.

От волнения Коля встал.

– Рад слышать! – сказал как можно приветливее. – Я думал, не позвонишь, – выдал он свои переживания.

– Я еще позвоню. Сейчас беспокою совсем не по делу.

– Что такое?

– Как я понял, ты со страховками знаком?

– Занимался одно время.

– Сделай любезность. Подскочи к моим родителям. Они в Нью-Йорке живут. Второй телефон на моей карточке – домашний. Отец ногу сломал в квартире. Разберись со страховкой. Я вырваться не могу, к вечеру буду.

Коля сник и снова опустился на корточки к сейфу.

– Подъеду, – пообещал он, морщась и преодолевая разочарование. Вдруг он снова вскочил и закричал в трубку: – Макс, врача вызывали?

– Нет. Они у меня беспомощные, как дети.

– Я немедленно выезжаю. Перезвони им, чтобы никого не вызывали. Я знаю, что делать! – Первую минуту Коля не мог справиться с эмоциями. – Неужели везет?! – пробормотал он.

Коля метнулся к выходу и побежал по улице. Дома он долго искал ключи от машины. При этом несколько раз выглянул зачем-то в окно. Найдя ключи в кармане брюк, он стрелой выскочил на улицу и прыгнул в автомобиль. Торопливо заправившись на бензоколонке, Коля вырулил к перекрестку и, дождавшись зеленого светофора, полетел по главной авеню. У «Лориного салона» он круто повернул, сбавил газ и поехал вдоль переулка. У стеклянного дома «Гивина мечта» одиноко скучала на безлюдном тротуаре «вечная лужа». Старушки, ветерана и их ветхого креслица у соседнего дома не было. Постоянный «прохожий» тихой улочки, видно, прожил невечную жизнь.

Коля прибавил скорость, повернул на главную улицу и, сколь позволяло движение, понесся по ней.

Тупик узкого коридора на третьем этаже, до которого Коля дошел, казалось, состоял из четырех дверей в одну комнату – так близко они прислонились друг к другу. Он дернул за скобку под номером 3-С. Кляцнул бубенчик, и тут же открыла дверь голубоглазая старушка. Прихожей в квартире не было. Коля оказался в углу гостиной и понял, что попал правильно. Старушка – вылитый Макс, невысокая, круглолицая, в очках.

– Проходите, Коля, присаживайтесь.

Захлопнув дверь, она заторопилась к черному дивану. Села рядком со старшим Зайонцем, вытянувшим вперед ногу, туго закрученную полотенцем. В такой позиции, как в приемной у крутого чиновника, они, видимо, ждали Колю давно. На столе лежали листы страховых документов.

– Что ты за пустой стол сажаешь?! – сказал муж. – Человек с дороги… Мы, по сути, первого товарища своего сына видим. Годами от него ничего не добьешься. Как в пустыне живем.

– И правда, Аркаш. – Она вскочила с той же поспешностью, с какой садилась. – Коля, у нас суп сегодня грибной со сметаной и котлетки домашние.

– Спасибо, спасибо. – Коля почувствовал забытое петербургское гостеприимство и заговорил, как в сериале из старой жизни: – Покорнейше благодарю, только от стола. Сыт.

– Тогда чайку с вареньем. Сейчас поставлю!

Она исчезла в кухне.

– Не волнуйтесь вы! Давайте сначала с делом разберемся. – Коля взял бумажные листки со стола. – Как случилось с ногой, Аркадий Максимыч?

– Нелепо случилось! – послышалось из кухни. – Делать ему нечего. Полез в ванной антресоль мастерить. Все ему бегом надо жить. Подождал бы сына.

По лицу Аркадия Максимовича пробежало неудовольствие.

– Мы, Николай, колбасная иммиграция, – начал он не на тему. – Тридцать пять лет учительствовали в провинции. Сюда нас брат ее потянул. Сам застрял в Германии, а мы благодаря Максиму тут оказались. Я ничего не говорю, колбасы я наелся. Во! Видишь, живот отрастил. Цвету и пахну, как георгин в огороде. Завтрак. Двор. Обед. Телевизор. Ужин. Спать. А я привык по восемнадцать часов работать.

– Ты про сына забыл совсем, – вошла с вазой варенья и тарелкой оладий жена. – Где деньги было в России взять, чтобы его выучить!

– Сейчас вот выучили! – вскричал муж. – Такой колледж закончил! Учиться бы дальше и учиться. Я бы, глядишь, хоть в сторонке, но тоже в курсе современной физики был. Для чего приехали, чтобы он в банках штаны просиживал и аферы придумывал? Теперь на биржу торговать тянет. Тьфу! Торгаша вырастили.

Мать Макса присела рядом:

– Он объяснял тебе, спекулянт здесь – звучит гордо! Сорос, вон, в графе профессия «спекулянт» пишет!

– Тьфу! – еще раз «плюнул» старик.

– Нынешняя молодежь по-другому живет. Мир хочет посмотреть, денег ей побольше нужно.

– Ты все за свое. Ученые люди здесь зарабатывают прилично! Не на аферах, – сказал Аркадий Максимович и почему-то с опаской взглянул на Колю.

– Аркаш, человек тебя по делу спрашивает.

– Чего тут по делу особо сказывать! Вступил со стремянки на край ванны да поскользнулся. Хорошо, что башку не разбил. – Интонацией и взглядом он донес до Коли всю неустроенность своей нынешней американской жизни.

– Твои родители здесь, с тобой? – обернулась мать Макса к Коле, сменяя нежеланную тему.

– У меня нет родителей. Я детдомовский.

– Ой! Деточка! Ты к нам почаще приезжай! – заголосила мать. – Чего-чего, а домашняя еда у нас всегда. Ты, я гляжу, не ешь вдоволь, глаза грустные. Да, Аркаш?

Коля растерялся и затаился. Предлагать продуманную аферу стало совсем не с руки.

Старший Зайонц в это время успел отойти от разрывавшей его душу обиды и засовестился.

– Конечно, сынок. Будем рады. Иногда и пропустим по стопочке. Максим, может, к дому пристанет. – Аркадий Максимович сморщился от боли, подвинул замотанную ногу, но восстановившегося душевного равновесия не потерял. – Знаешь, Кать, – посмотрел он на жену, – подлечу ногу, ей-богу, полечу в наш город, предложу поучительствовать в школе хоть годик. Там сейчас плохо с учителями.

– Слетай, – бесхитростно поддержала жена. – Максимчик, кстати, сказал, что Коля – специалист по страхованию. Он посоветует нам, как получить побольше денежек для твоего лечения. Вот и полетишь.

– Чего он придумал, Николай? – подозрительно спросил старший Зайонц.

Коля струсил изложить замысел выгодного предприятия.

– Макс скоро вернется с работы, вместе обсудим.

Вечером Коля водворился на балкон квартиры Зайонцев, чтобы не мешать семейному совету, и сидел перед остывшим чаем с вареньем, нервно подергивая ногой и поглядывая сквозь стекло в комнату. Старший Зайонц полулежал на диване. Макс наклонился к нему и настойчиво что-то доказывал. Мать сидела с испуганными глазами. Отец вдруг взметнулся, взмахнул рукой и застонал, схватившись за ногу. Мать вскочила, засуетилась рядом. Макс опустил голову. Увещевать мужа начала жена.

Коля перевел глаза на хромого голубя, который клевал крошки на панели соседнего окна, и посмотрел вниз, на улицу. Та была немноголюдна и заставлена по сторонам плотной вереницей автомобилей. В единственный промежуток рядом с его «Шевроле» парковался старый таункар. Тот дергался взад-вперед и никак не умещался на свободный кусочек асфальта. Коля привстал, заволновавшись. Водитель не справился с парковкой, включил аварийные огни и побежал в дом.

Коля вновь посмотрел в окно квартиры. Старший Зайонц сидел на диване один.

Из кухни вышел Макс с половой щеткой, прислонил ее к стене и направился к Коле.

– Уф! Согласился мой правдоискатель, – облегченно сказал он, садясь на стульчик и крикнув в дом: – Мам, горячего чаю не осталось?! – Не дождавшись ответа, отхлебнул из чашки холодного.

– Никакого риска! – сказал Коля. – По «медикейт» денег не получишь: лечение оплатят, и все! А в моем варианте – сумма немалая. Я на процент рассчитываю, Макс.

– Как договорились, – подтвердил младший Зайонц.

– Год думал, – не успокаивался Коля. – «Случай» не организуешь. А дом богатый – с хозяев сотню тысяч можно содрать!

Встревоженная мать принесла отцу пиджак и ботинки.

Начинало темнеть. Старший Зайонц шел, опираясь на щетку, как на костыль, и смотрел зверем.

– Ты совсем наступить не можешь, пап? – спросил Макс, когда они с Колей сажали отца в автомобиль.

– О-о-у! Совсем не могу. – Кряхтя, он устроился на сиденье. Посмотрел на Колю, как на врага. – Что делать надо?

– Первое, – сказал Мавроди, скрывая волнение за улыбкой, – забыть все, что вы мне сегодня рассказывали про ванну.

– Считай, забыл, что рассказывал! Дальше?

– Нужно запомнить одно: шел в магазин, поскользнулся, упал. Все! За углом, кстати, кулинария. А делать ничего не надо. Полежать в луже, пока приедет «скорая», и повторять, что «запомнил». Они все запишут и направят на лечение. Торгаши, как вы их называете, – он указал на дом, к которому подъезжали, – оплатят вам моральный ущерб.

– Пап, ты не переживай за них. У этих – все застраховано, – вставил слово Макс.

– Ох, аферисты! – с бессильным гневом произнес старик. – В кого сын уродился! Мы с матерью всю жизнь в школе честно пахали, – ворчал он.

Тихий переулок освещали слабые фонари. С главной улицы – место никому не интересное. У раскрашенной граффити стены разговаривали две женщины с сумками на колесиках. Пришлось проехать мимо и сделать круг. Встали в отдалении у пожарной колонки, ждали.

– Вот увидишь, – нервно сказал Макс. – Поговорят и уйдут вместе, в одну сторону. Закон подлости.

Коля усмехнулся.

Отец ерзал на сиденье:

– Не арестуют нас тут?

– За что, пап?! Ты, как пугливая ворона, куста боишься. Мы ничего плохого не делаем. Наказываем загрязнителя улицы, – глумился Макс над отцом. – Пользу, можно сказать, для людей делаем. Тут кто-нибудь голову сломить может, не только ногу.

– Демагог! – обличил отец сына и замолчал.

Женщины наконец наговорились. Одна ушла в подъезд дома. Другая перешла улицу и удалялась по тротуару. Макс и Коля закрутили головами по сторонам.

– Давай быстро, – сказал Мавроди. – Еще, глядишь, кто-нибудь появится.

Вен встал у самой бровки. Коля вышел, осмотрелся. Отец Макса выставил из двери здоровую ногу, установил ее на асфальте и, опираясь на руку, плюхнулся боком в сырость.

– Пап, ты не смотри с такой ненавистью, – сказал Макс.

– Как мне еще смотреть! Давай я лыбиться начну.

Он искусственно растянул рот, выставив вставную челюсть.

Макс заулыбался.

– Вот так лучше! – Он подхватил щетку и прыгнул на сиденье.

Вен отъехал. Прокатившись вокруг блока домов, они снова встали у пожарной колонки. Молча наблюдали за лежащим в луже темным пятном. Первым появился бегун в шортах. Остановился у лежачего отца, поговорил, пробежал до угла улицы, к телефону. Позвонив, он побежал дальше.

«Скорая» прибыла с полицией. «Повредившегося» забрали. Полиция, проехавшая вперед, притормозила у вена. Коля встретился взглядом с полицейским, схлопотав секундную инъекцию страха. Полицейский уехал. У пожарной колонки стоять с включенным мотором разрешалось. Коля проводил «закон на колесах» глазами и посмотрел в даль, на «Салон мисс Санчес».

– Одно дело сделано, – сказал Макс. – Соображаешь ты… – Тут он осекся. Сжал тонкие губы, побледнел и нервно закрутил на пальце кольцо с ключами.

– Почему стоим?

Зайонц не ответил, посмотрел на Колю пронзительным взглядом.

– Почему не едем? – повторил вопрос Мавроди.

Зайонц молчал. Из-под очков в Колю уперлись расширившиеся зрачки. Тот слегка толкнул Макса в плечо. Глаза Зайонца сфокусировались.

– Нам не хватает полицию догнать на перекрестке, – сказал он дрожащим голосом. – Два идиота! Представь на секунду, проверили бы документы.

– Ну и что? – заволновался Коля.

– Чего ради я около отца стою и не помогаю? Фамилии одинаковые и запоминающиеся! – хлопнул он рукой по коленке.

Отхлынувшее напряжение окатило Колю волной испуга. Он тупо уставился на Макса.

– На таких мелочах прогорают. Считай, пронесло, – сказал Зайонц, зашевелившись. – Ты – рисковый парень, – продолжил он, отвернувшись. – Соображаешь неплохо. Но нужно иногда мозги до конца употреблять! – Макс, немного помолчав, продолжил неожиданно: – Прежде чем тебе что-то предложить, поинтересовался твоей личностью. Почему фамилию сменил? Криминала за Мавроди не замечено. Скрываться вроде незачем.

Коля напрягся.

– Женился неудачно. Потом взял прежнюю фамилию, – нашелся он.

– Что-то похожее я предполагал. – Взгляд Зайонца смягчился. – Денег по страховке ждать долго. А деньги нужны?

Коля согласился глазами.

– Самый быстрый бизнес, Коля, – на бирже. Но туда без капитала соваться бесполезно. Мне, как служаке, не разрешено заниматься. Тебе – сам Бог велел. Пока ждем деньги, начнем с малого. Будем считать страховку – первым вкладом в общее дело.

– В какое?

– Особый разговор. Приедешь в выходные дни, поговорим. – Он развернулся посреди улицы и двинулся в обратном направлении.

В субботу Коля долго стучал скобкой звонка в дверь Зайонцев. Открыла мать Макса.

– Проходите.

– Как Аркадий Максимыч?

– Обходится, слава Богу. В гипсе лежит. Успокоился, когда понял, что реально приближается возможность поехать учительствовать. Давно мечтал.

– Хорошо. Значит, не сердится на нас. Что сын?

– К нему не подойдешь, – сказала мать со вздохом. – С возрастом с ума сходит. Не поймем мы его никак. Странный стал.

…На экране монитора чередовались кадры старого боевика «Бонни и Клайд». Герои брали банк. Вместо Клайда действовал сам Макс.

«– Пригнись!..» – кричал он.

Они отстреливались.

«– Не стой здесь!» – кричала Бонни на экране.

Раздался стук в дверь. Испуганное лицо героини замерло в стоп-кадре.

– Макс! – позвал Коля, открыв дверь.

Макс обернулся и гостя не увидел. Он тяжело дышал, в осоловевших глазах таился испуг.

– Зачем ты родителей терроризируешь? – спросил Коля с порога. – Жалуются. Они ведь заботятся о тебе!

Макс глянул враждебно.

– Я под их заботу женился, – сказал он зло. – Им дай позаботиться, они тебя в один день пионером сделают. «Будь готов!» кричать начнешь. Я в институте к бабе нормально подойти боялся, таким скромником вырастили. Ненавижу!

– Чего сейчас не поделили?

– Я живу, как хочу. Правильно? – спросил Макс настойчиво.

Догадка напрягла Колины брови.

– Ты не пьян, случаем?

Испуг в глазах Макса сменился бурной веселостью.

– Есть немножко. Сейчас вместе поддадим. Мам! Принеси нам пожевать. – Он поднял с пола бутылку кокосового ликера, поставил на стол рядом с двумя большими бокалами и блюдцем нарезанного сыра. – Тебя жду, – сказал Макс и уставился на экран.

Коля сел рядом.

– Кто это? – спросил он, кивнув в сторону телевизора.

– Бонни.

– Кто она? – прищурился Коля. – Жалко лицо смазано.

– Не знаешь, кто Бонни?! – удивленно воскликнул Макс. – Не видел, как они банки берут?

– Может, и видел. Фильмов много. Все не запомнишь.

– Бонни – самая гениальная женщина. Иметь такую подругу, горы можно своротить. Любой банк грабануть.

Коля недоуменно на него уставился.

– Банки грабить – мечта молодости. Теперь – навязчивая идея. – Макс отдышался, глаза загорелись сумасшедшим азартом. – Возьмем банк, компаньон?

Коля в юмор не встраивался.

Макс продолжал с неподдельной искренностью:

– Сотню детективов прочел, все бестселлеры просмотрел. В банке каждую кнопочку знаю. Специалист, можно сказать. – Он налил в бокалы ликер и попивал маленькими глотками. – Чего молчишь?! Пять лет продумываю. Или боишься?

– Да я вообще-то не по этому делу… – неуверенно произнес Коля.

– Не по этому! – усмехнулся Макс, пьянея на глазах. – «По этому делу» в университетах не учат. Из самодеятельности вырастают профессионалы. Слышал о Вове Левине?

– Не слышал, – ответил Коля настораживаясь.

– Десять миллионов вынул из Сити-банка. На суде сто пятьдесят предъявили. Ничего – живой, здоровый. На Западе работает. Я его по Петербургу знал, – сказал с восхищением. Он понизил голос и зашептал Коле в ухо: – Банк в принципе нетрудно колупнуть, если хорошо подготовиться. Ты не дрейфь, толковую схему разработаем. – Сказал, закрыл глаза и повалился на диван.

Коля смешался.

– Макс! Макс! – тряс он его за руку.

Зайонц не отзывался. Коля собрался уходить. Не открывая глаз, Макс пробубнил:

– Не уезжай. Переночуй у нас. Дело предстоит чистое. – И засопел.

Вошла мать с тарелкой вареников, чашками и разными баночками на подносе. Остановилась, посмотрела на сына, расстроилась:

– Раньше раз в год случалось, теперь все чаще и чаще. Врачу надо показывать, не идет! Пойдемте, Коля. В гостиной вам накрою.

Утром они сидели на балконе за кофе.

– Время удачное, – объяснял Макс. – России не повезло с первым президентом. Не блещет интеллектом и напивается. Ловкие люди объявили его демократом и потащили казну в карманы и за рубеж. Охранники и «друзья дома» страной заправляют. Наши американские банки нахапали миллиарды грязных денег, а от простого народа требуют кучу документов для открытия счета. Нужны спасители приехавших в Штаты людей. Будем спасать. Я знаю как. Месяца четыре на открытие счета потребуется. Люди пойдут на такой срок. За четыре месяца на бирже во какие деньги можно срубить! Это моя профессия. Капитала пока нет, чужими деньгами будем работать.

– Уверен?

– Абсолютно. Прием клиентов полностью на тебе. Я по условиям контракта не имею права заниматься бизнесом. Не выходя из банка, потружусь первые месяцы. Справишься?

– О чем ты говоришь! – воскликнул Коля.

– Тогда срочно регистрируй фирму, назови «Райт чойс» – «Правильный выбор»: так наш банк начинает письма-поздравления новым клиентам.

Объявление на стеклянном закутке посылочного сервиса сообщало:

За столом, под объявлением, Коля тыкал пальцем по клавишам компьютера, водил мышкой, тупо смотрел на экран и беззвучно матерился. Рядом лежал раскрытый талмуд учебника.

Оторвав глаза от страницы, Коля вздрогнул. На стуле для клиентов сидела блондинка в красной бейсболке. Она бесшумно вошла, подсела к столу и спокойно на него смотрела карими глазами, ждала.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – задал Коля дежурный вопрос.

– Нет, это вы просили помочь.

Коля задвигался на стуле. В сознании замелькали женщины, в основном официантки. О помощи он их не просил. Коля наморщил лоб.

– «Уроки работы на компьютере», – подсказала девушка.

Коля вскочил.

– Лана-а! – воскликнул он. – Я звонил вчера. Простите, совсем закрутился.

– Давайте посмотрим, что тут у вас? – сказала она, обходя стол.

Коля защелкал по мышке пальцем, пытаясь показать что-то на экране.

– Подождите, подождите! Силой вы ничего не добьетесь. Нужно легонечко, быстро – подряд два раза…

Поверх его пальца она щелкнула по мышке своим, и на экране выскочила таблица. Коля ничего не усвоил. Он вздрогнул и посмотрел на маленькую руку, накрывшую его пятерню. Рука была холодная, как льдышка. Его пронизало ощущение, мгновенно всплывшее в памяти, – ощущение манящей неопределенности, перевернувшей однажды его житие-бытие. Рука Ланы бегала по клавишам, а Коля «мучился» воспоминанием.

– Вам надо проще программу поставить, – сказала она. – Я принесу.

Он уставился на экран, слушал, а сам исподтишка ее разглядывал. Многообещающая фигура изогнулась на стуле вопросительным знаком. В копне светлых волос солнце прокрасило белую прядь. Она завладела Колиным вниманием. От потери любимой женщины вновь заерзала душа. Внешне, кроме больших карих глаз, ничего общего с Лори не было. Коля тем не менее все более воспалялся.

– Давно в Америке? – спросил он, стараясь отвлечься на что-нибудь постороннее.

– Недавно. Грин-карту выиграла, жду. Разве вы можете открыть счет? Я пробовала, отказали. Говорят, нужно дождаться документов.

Она вздохнула.

– Зачем вам счет, Лана?

– За уроки люди хотят платить чеком.

Коля сладко заговорил, расправляя перышки:

– Есть такие банки, которые не столь глупы, чтобы отказываться от денег, и открывают счета по иностранному паспорту с визой.

– Вы их нашли?

– Нашли.

– Вы – гений! – восторженно произнесла она.

Коля насладился незаслуженной похвалой и предложил:

– Лана, не хотите поработать с нами здесь, в офисе?

Она усмехнулась.

– Неожиданное предложение. Нет, не хочу. Я – дизайнер, не машинистка. А с кем – с вами? – спросила она, беспечно удовлетворяя любопытство.

– Со мной и Максом. Макс в банке сидит, а мы с вами тут устроимся.

– В банке! – вырвался у нее нескрываемый интерес.

Коля не успел оценить изменение ситуации. Заверещавший в ее сумке мобильник добил его окончательно и приковал к стулу: позывные пропели тему поп-хита «Ситуация». Помимо его воли вновь забушевал в Колиной голове калейдоскоп бессвязных мыслей, всколыхнулось недалекое прошлое.

Тем временем она закончила говорить, убрала аппарат и бросила взгляд на стену:

– У вас слишком простенькая реклама. Хотите, переделаю?

По Колиному лицу было ясно – он «хочет».

– Хочу! – подтвердил он.

– Переделаю объявление, и начнем заниматься.

Лана ушла. Коля посмотрел на руку. Холодок женской ладони еще жил. Мысль метнулась к мечте о салоне. Он набрал телефон Кимбла.

– Привет, Уоррен! Если не звонишь, значит, с документами в порядке? – спросил без предисловия.

– В порядке, Ник. Адвокат занимается.

– Загвоздка может получиться с запросом-подтверждением, – сказал Коля, волнуясь.

– Мы это дело проконтролируем, – успокоил Кимбл.

– Сколько вся операция займет времени? – задал Коля вопрос, ради которого звонил.

– Больше полугода.

Солнечная картинка салона на глазах пожухла, отдалилась за горизонт. Мысли вернулись к визиту «учительницы». Коля захлопнул учебник, бросил в стол, запер офис и отправился купаться.

Вода освежила, но наваждения не рассеяла. Он сел на песок рядом с камнем, у которого перепугал доверчивую Лори. Чайка неподалеку долбила клювом краба.

– Гавв-в! – рявкнул Коля и «неровно задышал», предвкушая возможные перспективы.

Новый день наполнился ожиданием. Последующий уподобился предыдущему, а утро третьего – первому. Три дня он не находил себе места.

Лана наконец пришла и протянула скрученный в трубочку плакат. Коля развернул его и обнаружил внутри золоченую игрушку, маленькую кукольную японку.

– Что это?

– О! – спохватилась Лана. – Шла и не могла не купить. Японец торговал у станции. Смотрите, хризантемы на темно-вишневом жакете, как живые. А волосы – прямо шелк!

Она подняла игрушку за ниточку и повесила на кронштейн настольной лампы.

Коля стал рассматривать плакат.

Статую Свободы накрывала строчка стихов:

В Колином воображении из здания Иммиграции под полосатым флагом торчал грубый сапог и выталкивал в грудь мексиканцев, гаитян, китайцев и русских, стоящих в километровой очереди под всем известной статуей. Романтизм Ланы его поразил.

– Великолепная приманка! – расплывшись в улыбке, сказал он. – Вы – настоящий поэт!

– Не знаете эти стихи? – удивилась девушка. – Они высечены на статуе Свободы.

– Все равно, вы – талант! – не стал отвлекаться он.

– Ай, бросьте! Здесь столько дизайнеров! Спасибо, Ник. Почему вы не снимаете отдельный офис, ютитесь тут?

Коля скромно наклонил голову набок.

– Не из экономии, – сказал он, предвкушая восторг. – Видите, сколько людей несут посылки? Какая реклама нам их обеспечит? В нескольких почтовых офисах держим столы.

– Потрясающе! – картинно восхитилась Лана. – Ну, у вас голова! Кем работает в банке ваш компаньон, Ник?

– Он профессионал! – сказал Коля с гордостью. – У него есть чему поучиться. Заправляет в отделе малых корпораций. У нас все солидно! Решитесь работать с нами, повесите ваше объявление. Я уверен, у вас будут заказы, – интриговал Коля, не теряя надежды сбросить с себя треклятую работу на компьютере.

И девушка таки облегчила Колину жизнь:

– Я подумала дома. Принимаю ваше предложение.

Коля не смог скрыть восторг.

– Отлично! – воскликнул он. – Вам предстоит заносить графики расчетов с клиентами по всем нашим точкам в компьютер. Меня научите лазить по Интернету, и все.

– А в чем состоит ваш бизнес?

В вопросе чувствовалась заинтересованность, Коля таял и воодушевлялся. Стал увлекать «благородством» бизнеса.

– Есть «хищные» кредитки, – начал он излагать идею Макса. – Банки на них делают большие деньги. Зарабатывают так много, что им плевать на статус клиента. Берут деньги заранее и получают дополнительные проценты. Можно использовать «хищников» в пользу клиента, дав ему график «когда взять – когда отдать». Через полгода его завалят предложениями кредитных карт другие банки, и он получит доступ к солидным и дешевым суммам.

У Ланы это объяснение не вызвало никакого восторга.

– А что вы сами имеете, если сплавляете клиентов банкам?

Коля оглянулся на посетителей в очереди и улыбнулся вежливо, «по-американски».

– Коммерческая тайна, мисс Лана. Время ланча, – забеспокоился он вдруг. – Пойдемте перекусим. – И добавил шепотом: – Там объясню кое-что.

…В кулинарии, за высоким столиком в углу, Лана повторила вопрос:

– Так в чем ваш бизнес?

Коле не терпелось рассказать о «гениальности» их бизнеса, но, посмотрев в девичьи глаза под красной шапочкой, заколебался. Вспомнил разговор с Лори о «бизнесе разносчика пиццы». А ведь эта девица, похоже, точно такая же.

Допустим, он скажет ей правду:

«– Мы ничего не делаем. В девяноста случаев из ста открыть счет невозможно. Мы только «ведем дело».

– Как?! – заволнуется ее честная душа.

– Берем деньги под банковскую расписку, держим месяцами, снимаем с банка проценты и возвращаем взятые деньги с письмом-извинением. Все шито-крыто.

– Это обман! – закричит Лори. Ее глаза наполнятся тревогой. Тревога переплавится в страх. – Ник! – Лори обхватит за шею, начнет умолять: – Пожалуйста!

– Лори! Никто не пострадает! А нам нужны средства для развития «Салона», – станет он доказывать, понимая, что все равно ее не переубедишь».

– Я – Лана! – услышал Коля. – Я – не Лори. – Ланино лицо «проявилось» в реальности. Под красной кепочкой светился восторг. – Потрясающе, Ник! Блестящая идея! Как я обожаю авантюры! Кто это придумал?

– Макс, мой компаньон. Не зря до менеджера по корпорациям дорос. Головастый.

Теплым осенним днем головастый Макс припарковал автомобиль на Брайтоне и побежал через улицу. На полпути он неожиданно остановился и затрепетал, как юнец. По тротуару шла его «мечта» – героиня фильма «Бонни и Клайд». Шла не спеша, оглядывая витрины.

На проезжей части неистово затявкал транспорт. Светлая головка повернулась, и глаза безразлично скользнули по замершему среди машин мужчине в костюме-двойке. Не задержав взгляда, она двинулась дальше.

Рявкнувший автомобиль согнал Макса с места. Он добежал до тротуара и двинулся за девушкой. Та прошла полквартала, заглянула в кафетерий, взяла чашку кофе с пирожным и устроилась за высоким столиком.

– Бонни! – Губы Макса шевельнулись, дыхание сперло, и душу тряханула молния. Он постоял секунду и рванулся назад. Понесся вдоль улицы к цветочному ларьку. Влетел внутрь, пробежал глазами по товару. Не найдя, что искал, он кинулся к китаянке. – Мимоза! Мне нужна желтая мимоза.

Продавщица покачала головой:

– Мимоза не цветет осенью.

– Тогда что-нибудь желтое!

Китаянка улыбнулась, порылась в цветах и высвободила из гущи желтые тюльпаны.

Макс расплатился за цветы и заспешил назад. Он вернулся к кафетерию с желтыми тюльпанами и опустил с ними руку. Девушки за столиком не было.

Расстроенный, он зашагал по тротуару, оглядывая прохожих. У посылочного сервиса Макс остановился, посмотрел в стеклянную дверь. Народ с посылками набился битком. Коля просматривался с трудом. Слева мешал смотреть женский затылок. Войдя внутрь, Макс растерялся и замер на пороге. «Бонни» сидела в офисе.

– Вот и компаньон пожаловал! – сказал Коля. – Чего застрял у входа? Проходи, познакомься с нашим помощником.

Лана встретилась с Зайонцем взглядами и заволновалась. Серые глаза Макса не улыбались, как бывает при первой встрече, уперлись из-под очков и грозно сверлили насквозь.

– В чем я виновата? – попыталась пошутить она. – Разве мы с вами знакомы?

Макс очнулся от оцепенения, шагнул вперед:

– Вы вряд ли помните.

– Где и когда? – спросила она удивленно.

Макса как подбросило. Он крутанулся вокруг собственной оси, напустил на себя вальяжность и выдал на-гора опереточный пассаж, приготовленный для встречи в кафе.

– Специально для Маргариты! – сказал он и выставил вперед тюльпаны. – Успехов вам в соблазнении Мастера.

– Лана, – поправил Коля.

– От кота Бегемота персонально! – Кривляясь, Макс брякнулся на колено и протянул цветы.

– Кошмар! – воскликнула она. – За что меня в такую компанию?!

Лана посмотрела на Макса, а тот бросил прищуренные глаза на стену.

– У вас три шестерки в электронном адресе, мисс! Зачем такое кокетство? – Он кивнул в сторону плаката.

Лана вскочила.

– Как?! – с искренним ужасом она обернулась к стене. Пробежала глазами плакат. – Нет там шестерок! – Но тут же шутку поняла и улыбнулась. – Три девятки, – сказала, «скромно» опустив глазки.

– Со стороны я вижу шестерки, – продолжал балагурить Макс.

– Спасибо вам, Бегемотик, – поблагодарила она, прозрачно кокетничая, и вышла из кубика искать под цветы сосуд.

Коле эта сцена не понравилась. Противное чувство ревности шевельнулось в груди.

– Проходи, садись на мое место, – сказал он, подавив негативные ощущения.

– Сиди, я посмотрю график клиентов. – Макс подошел к компьютеру.

Лана вернулась с высоким стаканом:

– Боссы! Я вас покину на часик и вернусь. У меня тут работы… Анкет из офисов – на три дня тюкать. – Она кивнула на толстую стопку.

Макс листанул ее, как карточную колоду.

– Я посижу, «потюкаю», уж коли пришел. Мне, думаю, часок достаточно.

Голова Ланы надменно вздернулась.

– Хвастунов – на мороз! – вызывающе фыркнула она на ходу.

«Часик» прошел, как пролетел. Лана вернулась. Макс пил кофе и читал на экране сводки.

– А! – злорадно воскликнула она. – Надоела работенка?

– Меньше часа потребовалось. – Макс поднялся, уступая рабочее место.

Лана недоверчиво взглянула на него, выпустила на экран графики и ахнула. Открывшаяся картина сбила ее с толку.

– И все? – сверкнула она глазами на Макса.

– Конечно. Давно ломаю голову, зачем мне талмуд «биографий» бесперспективных клиентов в банк сыпется! Я поставил «патч». Вводите анкетный номерок, «клик», и клиент – в графике: «когда взять – когда отдать».

– Гениально! – воскликнула Лана. – Почему вы так долго не появлялись?! От фамилий и адресов у меня в глазах рябит.

Она задержала на Максе восхищенный взгляд. Тот не выдержал, отвернулся.

– Ты без работы Лану оставишь, – усмехнулся Коля.

– Не оставлю. Будет стихи писать, – сказал Макс высокомерно. – Вместо Эммы Лазарус. Ее уж нет, кому-то надо. На статуе Свободы места полно. – Он поднялся. – В общем, все тут у вас о’кей, – сказал он и посмотрел на Колю. – Двинусь на службу. Пока!

Лана подняла глаза – попрощаться, но он ушел, не обернувшись.

…Макс вел автомобиль и жил в любимом фильме.

«Вен вилял по загородному шоссе из стороны в сторону, и счастье, что машин на дороге не было. Бонни (теперь уже Лана) обнимала и целовала Макса. Он отстранялся, вырываясь из ее объятий, пытался удержать руль. Она настойчиво тянула его голову к себе.

– Подожди! – говорил Макс, уворачиваясь от ее губ. – Подожди, я тебе говорю!

Вен скатился на обочину, Макс затормозил и выскользнул в дверь. Он отошел от вена и вернулся обратно.

– Я тебе прямо скажу, – заговорил он, взявшись за ручку дверцы. – Из меня – любовник не ахти! Это не из-за тебя. Я просто не вижу смысла…

Лана откинулась на сиденье, поправляя волосы.

– Боже мой! Боже мой! – проговорила она, бросая на него короткие взгляды. – Лучше отвези меня домой.

– Подожди. – Он поднялся на подножку, вернулся на сиденье и протянул к ней руку.

– Не трогай меня! – закричала Лана, выскочила на траву и отошла на несколько шагов».

Вен выровнялся на шоссе. Макс ехал один весь в иллюзиях. В банке наступил конец рабочего дня. На стеклянных дверях повисла табличка «Закрыто». Макс вызвал на мониторе электронную почту, зарегистрировал и‑мэйл на имя Клайда. Торопливо написав что-то, он отправил сообщение, встал, торопливыми шагами прошел по опустевшему холлу. На стоянке у банка вскочил за руль и сорвал автомобиль с места.

…В кубике почтового сервиса раздался восторженный возглас:

– Коля! Я получила первый заказ от американца! – Лана потрясала бумажкой распечатанного и-мэйла. – Слушайте! – торжествовала она. – «Уважаемая Мисс! Я искал что-нибудь оригинальное и попал на ваш сайт! У вас – лучшее, что я видел. Вы, наверно, засыпаны заказами. У вас все такое нежное и трогательное. Очень прошу найти время для моего заказа. Возможно, в моей жизни что-то изменится. Нарисуйте мне поздравительную открытку к Дню Влюбленных. Клайд, штат Кентукки». – Лана задыхалась от радости. – У меня могут быть отгулы?

– Могут. Идемте, отвезу домой. – Он двинулся к двери. – Догоняйте и выходите к перекрестку, чтобы мне не разворачиваться.

– Я – сейчас! – крикнула она вслед.

…Макс прислонился к уличному фонарю и нервно сжимал пальцы рук, глядя через улицу на почтовый сервис. Лана вышла из двери, неся в руках подаренные им желтые тюльпаны. На мгновение Макс замялся. Она быстро прошла мимо полыхающих витрин и направилась дальше. Макс рванулся через улицу и увидел, как на перекрестке она села в Колину «Шевроле». Машина поспешила тронуться на мигающий зеленый свет светофора.

Гремел гром. На витрине почтового офиса расплылись водяные капли – собирался дождь. Коля держал телефонную трубку и что-то записывал. Лана вошла и раскрыла планшет с эскизом открытки. Коля подвинулся за столом, посмотрел.

– Весело, – одобрил он. – Макс! – Коля вернулся к трубке. – Тут Лана нарисовала поздравительную открытку. Принц в карете среди цветов, на тебя похож. Такой же толстый и очкастый!

– С чего вы взяли?! – воскликнула Лана.

– Чего тут брать? Точно! – смеялся Коля. – Ежу ясно.

В банке, на рабочем месте, Макс слегка побледнел.

– Перебросьте мне! Интересно. – Через некоторое время он перезвонил. – Да нет, Коль. У тебя все толстяки на одно лицо. Передай ей трубку.

Коля передал.

– Лана, заказчик написал какие-нибудь пожелания? Сказал, кому открытка предназначена?

– Нет, – растерянно ответила она. – Я не сообразила спросить.

– Зря, – сухо сказал Макс. – Успех открытки зависит от его вкуса.

– Спасибо, Макс, сейчас исправлю ошибку.

…Спускались сумерки. Офис закрывался. Клиенты отсутствовали. Хозяин почты, высокий, пожилой, наголо бритый мужчина, приспустил внешние жалюзи, нагнулся под ними и вернулся за приемную стойку. Он переложил из-под прилавка ценности в рабочий сейф и опечатывал его.

Коля маялся в кубике и не находил себе места. Работа не требовала больших усилий. Он листал на мониторе рекламные страницы массажных салонов и не усваивал ничего. Опустив облегченную пустотой голову, он покосился на Лану. Последний закатный луч пробился сквозь прядь золотых волос и вычертил в воздухе тонкий профиль. Цель обозначилась.

– Лан! Что в субботу делаете?

– Отдохну, наверно, – ответила она, не отрываясь от работы.

Коля встал, наклонился над ней. От Ланы пахло духами. Манящая неизвестность разогнала сомнения. Он вернулся на место.

– Хорошую вы мне игрушку подарили, – сказал он, подлизываясь.

– Какую?

– Интернет, я имею в виду.

Лана устало потянулась за компьютером, разминая мышцы.

– По всем точкам за четыре сотни народу набралось, – произнесла устало.

Коля ощутил движение ее тела, как собственное. Будто руками провел от ключицы до ног. Опять поднялся, поцеловал ее в макушку.

– Собирайтесь! Вечерами буду отвозить вас.

– Спасибо, Ник. С темнотой в Сигейте страшновато. Рядом черный район. Подождите минутку, – сказала она и открыла электронную почту.

«Я работаю жокеем, – прочитала Лана записку Клайда. – Открытка для Айрис – дочери владельца конюшни. Я – некрасивый и невысокий. С Айрис мы дружили с детства. После одного случая она благоволит к красавчику Джиму, тоже жокею. Хочу послать ей последний привет. Клайд».

Лана нахмурилась и забегала пальцами по клавишам.

«Привет, Клайд! У тебя громадное преимущество. Всю мою юность вокруг вились красавчики. Я долго не понимала, почему они мне не нравятся, пока не прочла в одной мудрой книжке: «Ум искажает лицо и тело мужчины тем больше, чем больше он развит». Ты обогнал их, родившись таким, какой ты есть. В мужчине женщина хочет видеть гораздо большее, нежели красивую внешность. Судя по всему, твое чувство – глубокое. Айрис будет с тобой счастлива».

Поделившись «житейским опытом», она отправила почту и механически оглянулась. «Красавчик» Коля ждал, облокотившись на почтовый прилавок за дверью.

Они вышли на улицу, сели в машину. Коля завел мотор и тронулся с места.

– В субботу в заливе катер арендовал. Ходили в открытый океан когда-нибудь? – спросил он небрежно.

– Нет.

– Приглашаю. Есть возможность океан почувствовать, отдохнуть душой. Расслабиться.

Лана не ответила. На светофоре он повернулся и наткнулся на вопрос в карих глазах. Немой вопрос «звучал» надменно и прямо.

– Я не скрываю, – сказал Коля, искренне «пылая». – Мне интересно с вами. Загадочная вы натура.

– Хочется мои тайны узнать?

– Естественно! – воскликнул он, освобождаясь от неопределенности. – Что тут плохого! Поедем, – добавил умоляюще. – У вас столько тайн, а теплое время кончается.

Она рассмеялась, скосила глазом, повторив немой вопрос. Приличные доводы у Коли исчерпались, а откровенные прилипли к языку, трусили обнаружиться. Не дождавшись слов, вытянула сколько возможно ноги на сиденье и красноречиво вздохнула.

– Поедем посмотрим на ваш океан. Вы вроде надежный, – вдруг сказала она.

Коля не понял, в чем выражается его надежность, но тут же стал строить планы.

Катер дрейфовал в открытой воде. Капитан, оставив вахту помощнику, исчез в каюте и включил музыку. Объект Колиного интереса смотрел на тонущее в океане солнце и разглядывал закатную живопись неба. Коля едва дождался этого момента и развил беспокойную активность. Подпрыгивая на носках и насвистывая, он спустился в пассажирскую каюту. В ней, упираясь в борта катера, находилось широкое семейное ложе, накрытое темно-зеленым с красными цветами ватным одеялом. Коля плюхнулся на спину, прокатился от борта до борта, вскочил довольный. Взял набитую провизией сумку.

Вернувшись на палубу, он залюбовался открывшимся видом. Долгожданная темень накрыла посудину слащавой романтикой курортной открытки. Светила луна, слепила дорожкой. Освещенные серебром, многообещающие Ланины формы добавили ему нетерпения. Он обхватил ее за талию и потянул к себе. Девушка послушно подалась, но тут же отключила возникшие было между ними сладкие токи.

– Коль, так неудобно стоять. – Она перешла на «ты». – Зайди справа.

Коля прижался справа. Она прислонилась к нему, будто к дереву. Но Коля так возбудился, что не читал нюансов и не терял уверенности. Он уставился на луну.

– Красота! Смотри, как красиво! – ахал он.

Лана подняла голову, послушно посмотрела вверх:

– Банальный плагиат с Куинджи.

Коля не слышал ничего о Куинджи, не понял шутки, покрутил головой. Не найдя ничего небанального, он посмотрел на девушку.

– Ты такая молчаливая сегодня, даже непривычно! – полушепотом сказал Коля.

– Отдыхаю и расслабляюсь.

Обломок луны пожух и Коле надоел.

– Пойдем на корму, устроим праздник, – предложил он, целуя ее в плечо.

Лана не пошевелилась и от поцелуя лишь вздрогнула.

– Или ладно. Постой тут, я сам приготовлю. – Он с энтузиазмом поскакал вдоль борта к корме.

Певец в репродукторе страдал от любви и пугал возлюбленную, что умрет без взаимности. «Только с тобой! Только с тобой счастье!» – бездоказательно распевал герой песни. Покачивая головой в такт музыке, Коля достал из сумки фрукты и шампанское, любовно накрыл импровизированный столик.

Плескалась вода, луна вела по океану дорожку. Они сели в тесной корме под цветным фонарем. Шампанское пузырилось в стаканах. Свежий ветер шевелил волосы. Лица окрасились розовым цветом, как в телевизионном «мыле» перед любвеобильными событиями.

– С боевым крещением в океане! – подчеркнуто торжественно определил Коля момент.

Они чокнулись и выпили. Шампанское не принесло куражу. Коля сморщился и полез в сумку за водкой.

– Водку я не буду! – наотрез отказалась Лана.

Коля налил себе из бутылки, чокнулся с ее стаканом.

– Выпей до дна! Боевое крещение все-таки!

Допив шампанское, она задрожала, как осенний лист.

– Идем в каюту погреемся, – предложил Коля, томя волнение.

В каюте не было теплее. Девушку трясло. Объятия не помогали. Пришлось заворачивать ее в одеяло. Лана тут же притихла на кровати. Коля сам начал замерзать. Ходил вокруг и тер руки. Водка перебродила, родила озноб, хотелось согреться. Снимая куртку, он обнаружил обидную слабость, расстроился и лег рядом с Ланой. Возбуждение мало-помалу возвратилось, он сделал попытку выкопать девушку из одеяла и просунул внутрь руку.

Она запищала:

– Ой, у тебя руки холодные!

Лежали они нос к носу. Рука пробиралась вдоль тела ниже и ниже.

– Ты такая красивая! – возвышенно-страстно зашептал Коля. – Но совсем бесчувственная!

Упрек на Лану не подействовал. А последующее заявление шибануло Колю током в больное место.

– Я Тимура люблю, – доверительно сказала она. – Ты хотел знать мою тайну, вот.

Коля дернулся. «Ты что, дура?!» – чуть не заорал он. Сладкая истома немедленно покинула его тело. Обретенное возбуждение помимо воли истекало.

– Кто это?

– Гениальный парень. Он был в командировке у нас на Волге. В Америке сел на наркотики.

Коля слушал и чах.

– Он меня не воспринимает, – как ни в чем не бывало болтала Лана. – Связался с другой женщиной. Та пользуется им! У меня не получается его вытащить. Не хочет встречаться. Ты можешь мне помочь? – с надеждой спросила она.

– Чем я помогу?! – откровенно возмутился Коля.

– Объясни, что происходит? Та женщина ему не нужна совсем. Он мне говорил.

Коля напряг опустошенную голову. Думал, думал и посоветовал:

– Тебе надо о нем забыть, если он бабу нашел!

– Тимур пропадет! – с отчаянием воскликнула Лана.

– Тебе-то что?

– Кто тогда его спасет?!

Ответа не последовало. Коля лежал, накрывшись курткой. Лана повернулась и чмокнула его в щеку.

Коля не отреагировал, спал. Перевозбужденный мозг освобождался эротическим сном. Трое шевелились в постели. Тимур, похожий на капитана катера, постоянно подталкивал Лану к Коле. Лана прижималась к Коле и тянула рукой «капитана». Но Тимур так упирался, что Лана соскользнула с кровати и исчезла.

Коля открыл глаза и в утреннем солнце увидел в двери капитана катера.

– Будете ловить утром? – спросил тот.

– Нет, нам лучше в город. Дела!

Солнце прогрело воздух и слепило с воды. Шумел мотор, катер резал винтом штилевую гладь, взбивая белую пену. Далеко вдали синела полоска берега.

Коля сидел на корме, в тени кубрика. На корме, в забытой Ланой сумке, «играл» ее мобильник. Коля слушал. Мелодия «Ситуации» насмехалась и отдавалась в душе похожим на страдание чувством.

Лана вылезла из каюты, раскинула руки и расправилась телом.

– Какая красота! – воскликнула она, бросилась к Коле, тяжело плюхнулась к нему на колени и принялась тормошить. – Коля, ты – золотце!

Проснувшаяся Лана вызвала в Коле поток старческой нежности. Он запахнул ее в куртку и поцеловал в волосы на голове.

– Все ты выдумываешь насчет Тимура.

– Я тебе докажу! – встрепенулась Лана. – Он…

Коля прикрыл ладонью ее рот и прижал к себе.

– Замолчи ты про Тимура! Надо было тебя вчера прижать как следует!

– Зачем? – освободившись от его руки, спросила она.

– Зачем, зачем… – Он не стал объяснять.

– Я тебе докажу, как обещала!

В офисе Лана вызвала программку Ай-Си-Кью.

– Вот, видишь. Тимур не отвечал, не отвечал, а вчера ответил.

На строчке в окне было написано: «Я не смогу пойти, буду занят. Тимур».

– Все он врет! – прокомментировала Лана. – Нет у него объяснения.

Она набрала вопрос: «Чем ты занят вечером?» Спустя минуту компьютер закричал: «Ку-ку!» На строчке появился ответ: «Долго объяснять».

– Н-да, – сказал Коля. – Теперь мне придется быть в курсе жизни невидимого Тимура.

Лана засмеялась:

– Да уж, ты меня не бросай.

Коля отвернулся, почесал в затылке.

Она посмотрела ему в спину, и беспечная экзальтированность исчезла, как будто смахнула невидимая рука. Жесткая складка пролегла между бровей. Пальцы нервно постукивали по столу.

Скрывшись за монитором, она спросила:

– Макс собирается появиться?

– Не знаю точно. Зачем он тебе?

– Надо бы в программе кое-что подправить.

– Хочешь, позвоню. Или сама звякни.

– Ладно, не срочно.

Сквозь приглушенный звук колонок Колиного компьютера зазвучали пьяные крики, визги и русский мат. На экране монитора расхлябанные бугаи и размалеванные девицы в зашарпанной квартире играли в карты и пьянствовали за столом. На кону лохматилась куча мятых долларов. Патлатый, потный, в рваной майке, с наколками на плечах детина размахнулся зажатой в руке картой, с треском шлепнул ее на стол, закрывая пятерней, и сочно заматерился.

– Может хватит, Коль? – настойчиво попросила Лана.

– Еще минуточку, хочу драки дождаться. – Коля задавил матерщину в колонках. – Потрясающий сайт ты выловила. Двадцать четыре часа ростовская семейка гуляет «по буфету». Во додумались!

– Пошлятина! Грязным бельем на сайте торгуют. Не понимаю, почему ты прилип.

– Пошлятина, – согласился Коля, поднялся и поцеловал ее в макушку. – На десять тысяч долларов в месяц им рекламы насовали, – добавил он. – Неплохой заработок за пьянство и половуху!

Лана больше не спорила. От Клайда пришло письмо, она читала.

«Дорогая Лана! Я представить не мог, что женщина может так думать. Вы открыли мне глаза. Я приходил на работу, готовил лошадь к забегу, слушал сальные разговоры жокеев и конюхов и ненавидел всех. Для них женщина – это… Я не буду повторять гадости. Я считаю Айрис божеством. Спасибо Вам! Спасибо за открытку, мисс Лана. Хорошо, что Вы есть на свете. Ваша открытка – «Ковбой, уносящий сердце к солнцу» – то, что надо. Спасибо! Мне очень нужен Ваш совет. Не стану писать. К счастью, через неделю меня посылают в Нью-Йорк. Передо мной журнал с фотографией парка в Сити-холле. Буду ждать вас там в двенадцать часов в воскресенье у кустов с фонариками. Надеюсь, что Вы сможете прийти. Клайд. Штат Кентукки».

Лана посидела минуту, другую и написала коротко: «Клайд! Не потеряй Айрис. Она будет несчастна! Встретиться я согласна».

Поезд подземки напрягался мотором, выползая на мост над проливом. Рябили за окном стропила конструкций. По пассажирам мельтешил солнечный стробоскоп. Вдали поплыл забор полированных небоскребов. В глубине вагона солнечная вспышка выхватила Макса, перекрытого стойкой. Он уставился на плывущие мимо дома и крыши.

– Нет никакого Клайда, Лана! – в пустоту сказал он.

Пронзительный зуд железа поглотил его слова. Поезд снова погружался в темноту подземелья и визжал тормозами. Как наваждение, возвратилась в сознание Макса желанная сцена из «фильма».

«Раскрасневшаяся, растрепанная, возбужденная Бонни-Лана выскочила на траву и отошла к дереву. Макс бросил ей вслед виноватый взгляд, скользнул по сиденью, вылез за ней. На полпути он остановился.

– Если все, что тебе надо, – это жеребец, – глухо цитировал Макс любимого героя. – Я для этого не очень… Тебе ничего не стоит найти себе любовника где угодно, но ты не хочешь. Им плевать, кто ты. А мне – нет! Поэтому ты поехала со мной. Ты стоишь большего, значительно большего! Это ты знаешь!

Лана недоверчиво смотрела на Макса.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты – не как все. Ты такая же, как я! Ты – лучше, чем просто кто-нибудь… Мы могли бы пронестись по Штатам с карманами, полными денег. Вместе мы можем сделать много больше, чем по одиночке. И когда мы зайдем в дорогой отель, ты в шелковом платье, нас будут встречать красным ковром.

– Когда ты все это узнал?

– Как только увидел тебя. Ты – лучшая девочка, каких я видел».

…«Лучшая девочка» сидела рядом с ним на скамейке в парке Сити-холла, крутила меж пальцев стебелек желтого кленового листа и еще не слышала этих слов. Она волновалась не меньше, чем сам Макс, скромно щурилась по сторонам, давая возможность себя рассматривать. Макс млел от счастья.

– Можно не напрягаться с деньгами по мелочам, – сказала она.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Вот! Третью неделю таскаю для тебя в сумке.

Она достала рекламную брошюру, протянула Максу. В верхнем углу, рядом с портретом смазливого джентльмена, жирные буквы хвастали: «Делайте бизнес с нами! Зарабатывайте тысячи за день!»

– Предлагают фирмам возврат переплат по телефонным счетам за несколько лет. Отставной полковник из Флориды вылавливает ошибки компьютера программой ЮСОК.

Макс перелистал страницы, вчитался в одну из них.

– Обычный маркетинг, Лана, – небрежно сказал он. – Этот парень зарабатывает не на возврате переплат, а собирает деньги с доверчивых людей. Обычная пирамида.

Лана слушала и надменно улыбалась.

Макс продолжал вдохновенно поучать:

– Заплатив таким дельцам, ты в первую же неделю бросишь это дело. В больших компаниях не доберешься ни до владельца, ни до совета директоров… – Улыбка на ее лице сменилась невеселой тоской, что сбило его с толку. – Что-то не так?

– Ты полагаешь, что я плохо читаю? Думай, Макс, думай. Расшевели мозги. Ты – программист, не я.

Макс наморщил крутой лоб, соображал. Сообразил.

– Ты имеешь в виду сотые доли доллара?

– И сотые, и все остальные. Миллионы неучтенных долларов! Не в телефонных счетах, а у тебя в банке.

Лицо Макса напряглось и окаменело.

– Эй! – постучала она ладонью по скамейке. – Бегемотик! Надо программу создать.

Макс не ответил, смотрел подозрительно.

– Что молчишь? – спросила она, не понимая его взгляда.

– Почему ты Коле не предложила? – в свою очередь спросил он. – У вас, кажется, неплохие отношения.

Лана скосила на него глаз. Ревность приятно защекотала женское тщеславие. Но она отложила наслаждение на будущее.

– Дело рискованное, – сказала по-деловому. – Когда знают трое, в случае неприятностей, не установишь, кто проболтался. Закончим мероприятие, можно на троих разделить. Я не жадная. Деньги-то какие!

Она встала со скамейки, пошла к выходу. Макс вскочил и побежал за ней.

Февраль накрыл Бруклин печальными неудобствами. Сутками мела метель. Район столицы мира к сугробам относился легкомысленно, упрямо к ним не готовился, и жители сугробы эти проклинали. Ходить стало тяжело, а по утрам – едва возможно. Маломощные ручные снегоочистители пылили белыми фонтанами, но с большими кварталами не справлялись. Прокопанные узкие дорожки тут же заполнялись водой, скрывались под снегом и становились «сюрпризом». Зонтики еще спасали от летящей мокроты, но обувь с первых шагов черпала сырость и промокала.

В сервисах наступили немилые дни прозябания. Основные потребители русской почтовой службы – миссис и мисс, работающие уборщицами, прачками, сиделками и няньками, – возить на ручных тележках посылки не могли и помощь родственникам на родинах отложили до лучших времен. Физически сильные потребители – мистеры грузчики, водители, упаковщики, специалисты разнообразного ручного труда – занимались расчисткой проходов и проездов. Клиент не шел.

Коля с тоской смотрел сквозь витрину на снежную гору, накрывшую «Шевроле», и грустил об отсутствии в собственности широкой лопаты. Те, кто о ней позаботился, уже с остервенением махали ею по соседству и на противоположной стороне улицы, освобождая от снега движимое имущество. Рабочий день подходил к завершению.

Макс, распухший и завернутый в одеяла, дрожал дома на диване. Дверной бубенчик тихонько звякнул.

– Мам! – крикнул он. – В дверь звонят.

На пороге стояла Лана с пакетом фруктов:

– Макс Зайонц здесь проживает?

Разглядев ее, мать всплеснула руками:

– Доченька! Как вы добрались в такую погоду?!

– Три дня босса не вижу. Посмотреть решила, что случилось.

– Батюшки! Это вы с ними связались! Снимайте одежду и туфли снимайте, сейчас все просушим. Аркаш! – крикнула в комнату. – У нас гости!

– Познакомься, мам, Лана, наш с Колей помощник, – пробубнил Макс и занервничал.

– Екатерина Семеновна, – представилась мать и забегала.

Выглянул и отец, опираясь подмышкой о щетку.

– Проходите! Лана. Какая красавица! – суетилась Екатерина Семеновна. Увидев мужа, усмехнулась: – Не хочет костыль, и все тут!

– Мне ходить некуда, – ответил тот и сразу исчез.

Мать унеслась в кухню, загремела посудой.

– Лана! – крикнула оттуда. – Муж побреется, пройдите в ванную, прогрейтесь. Оденете сухое, я принесу.

Лана подошла к дивану.

– Зачем ты?.. – тихо произнес Макс. – Я же просил…

– Проверяю, не умираешь ли тут. Чего отворачиваешься с недовольным носом?

– Готовься, родители сейчас заведут жалобы, какой я плохой. Они уже Колю завербовали на свою сторону. Хочется тебе слушать!

– Хочется. Про компаньона хочется все знать. Что ты должен сказать и не стал говорить по телефону?

– Потом. – Макс вздохнул, ворочаясь туда и обратно, но не находя удобного места.

Вышел отец в костюме с университетским ромбиком и белой рубашке. На костыль-щетку был натянут цветастый пакет.

– О! – воскликнул Макс. – Господа присяжные заседатели в форме и при регалиях.

– Аркадий Максимыч, – представился отец, не обращая внимания на сына.

– Лана, – протянула она руку.

– Как по-русски-то?

– Светлана, – сказала Лана смешавшись.

– Светочка, значит. Родители ваши здесь, с вами, или там остались?

– Ты дай человеку освоиться, потом допрашивай, – оборвала жена, тащившая с кухни поднос посуды. – Помоги мне на кухне.

– Есть у меня мама и брат, он в техникуме учится, – сказала Лана. – Приехала в Америку на заработки, чтобы им помочь.

– Лана, иди, доченька, в ванну. Продуть могло. Смотри, насквозь мокрая.

…Ночью Макс лежал на диване. Застолье с родителями окончилось, посуда унесена, и столешница протерта. Рядом, на столе, – ночной натюрморт для больного: пачка таблеток, чашка, греющийся чайник и ваза со смесью изюма с орешками. Макс механически выгребал орешки и нервно жевал, поглядывая на матовое стекло двери своей комнаты, за которым горел тусклый свет.

Лана, в свободном и коротком для нее голубом халате Екатерины Семеновны, легонько покачивалась в кресле у стола, рассматривая книги и разбросанные предметы. Она вздрогнула, когда взгляд ее уперся в собственное лицо в полумраке угла. Лана высвободила картинку из-под стекла полки, поднесла к свету. Фото Ланы смотрело на живую Лану разбойным глазом.

Макс нашарил в вазе последнюю изюмину, кинул в рот и с жадностью опустошил чашку с чаем. Свет за стеклом его комнаты погас. Он поднялся, подошел к двери, открыл и остановился.

– Что ты не хотел говорить по телефону? – услышал он тихий голос.

Макс вошел. Слабый свет уличного фонаря не доставал до угла с кроватью.

– Что? – повторила она из темноты. – Подойди сюда.

Макс подошел, опустился на кровать. Она сидела на одеяле, лицо ее оказалось рядом, обнаженная грудь коснулась его руки. Темнота скрыла красноту ее щек.

– К тебе не подойдешь никогда, – заговорила она тихо. – Почему всегда отворачиваешься?

– Лана, дорогая, я должен тебе сказать…

– Что ты хочешь сказать?

– Дело сделано, – с трудом начал он. – Деньги можно забрать. Еще месяц, и я рассыплю программу. Закончу как ни в чем не бывало. Надо регистрировать фирму и открывать счет.

– Здорово! – воскликнула она и откинула волосы. – Я готова. Какие сомнения?

– Я пойду до конца, для меня дороги назад нет. Давно об этом мечтал. Не остановлюсь. Если откроется, меня и всех, кто со мной, будут преследовать. Для тебя опасности сейчас нет, если формально выйдешь из дела. Только скажи, я нисколько не обижусь. Я найду, куда перевести деньги. Твоя половина – она твоя.

– О чем ты, Макс?

– Ты для меня слишком дорога, чтобы тобой рисковать. Ты можешь найти любого мужа, какого захочешь. Ты очень красива… Зачем тебе неудачник в тюрьме?

– Нет, Макс. Я с тобой. За кого ты меня принимаешь? Я зарегистрирую компанию на себя, и мы заберем деньги.

– Я не хочу тобой рисковать…

Она накрыла его губы своими. Макс обхватил ее спину и с невероятной силой прижал ее тело с себе. Губы двинулись к глазам, лбу, потом – к шее, плечам. Он и она опрокинулись на кровать.

– Ты меня задушишь, – прошептала Лана, тяжело дыша.

Макс ничего не слышал и двигался губами ниже, целовал ключицу. Целовал, как будто боялся пропустить хоть один сантиметр тела. Она попыталась изогнуться и ответить на поцелуи. Макс не позволил. Он коснулся ее груди, и губы защемили напряженную мякоть… То ли это было ее самое чувствительное место, то ли она перенапряглась и взорвалась от нежности, но Макс почувствовал дрожь ее тела и увидел, как дернулась маленькая складочка на животе, потом задрожали бедра и сомкнулись в конвульсии. Он оторвался от груди и уткнулся лицом туда, откуда появляется жизнь. Макс плакал. Слезы полились на слабеющие мышцы ее живота. Он почувствовал, что тело успокоилось. Поцеловав кусочек кожи, он поднял голову.

– Не верю, что дождался тебя, Бонни!

Губы Макса слиплись. Его трясла лихорадка. Звука не вышло. Он откинулся навзничь и замер.

Лана зашевелилась, повернулась и прижалась к нему телом.

– Что ты сделал? – прошептала она. – Я потеряла сознание и ничего не помню, кроме дрожи и горячего жара, залившего меня.

– Ты – лучшая девочка на свете. Я не верил, что найду тебя.

Лана повела рукой по всему его телу, от губ до мужского начала. Она бесстыдно посмотрела на это место и потянулась туда губами. Макс забеспокоился, остановил, прижал ее к груди и поцеловал в плечо.

– Не надо, сердце мое, – сказал он тихо.

– Я хочу. Не останавливай меня. Нам будет хорошо.

– Не надо, сердце мое, – повторил Макс. – Я болен тобой. Нам не будет хорошо. – Он поднялся с кровати и отошел к окну. Полуобернувшись, сказал через плечо: – По крайней мере я был честным. Я сказал тебе, что любовник из меня – не ахти.

Ничего не ведающий о страстях, бушующих за его спиной, Коля оторвал глаза от любимого репортажа из Ростова. Он сделал два шага в тесном кубике офиса вокруг Ланы, оглядывая ее с головы до ног.

Она обернулась и вопросительно на него посмотрела.

Коля снова обошел вокруг.

Лана заелозила на стуле.

– Что происходит? – спросила изумленно.

– Мы сидим и не ведаем… Думала ли ты, что можешь стать знаменитой? – Коля посмотрел диким взглядом.

– Шутка?

– Никаких шуток! – бодро заявил он. – Можешь заработать большие деньги. – Коля прошелся по комнатке. – Мы с тобой открываем собственный сайт, – продолжил он, размышляя. – Ты переезжаешь ко мне.

Лана испуганно подняла голову.

– Подожди выступать! – остановил он. – Сделаем так. Живем вместе, но спим на разных кроватях, – с горящими глазами фантазировал он. – Ты не отдаешься мне, чего только я ни делаю. Ты ведь мастер тянуть резину месяцами?

Брови ее передернулись.

– Да, мастер! – утвердился в мыслях Коля. – Я согласен слушать страдания про Тимура и участвовать в вашей судьбе. – Наслаждаясь придуманной интернет-пьесой, он раскинулся в вальяжной позе в углу и ждал ее реакции.

Лана не ответила.

– Смотри, я приглашу другую, – пригрозил он.

Ланино лицо вдруг преобразилось. Губы растянулись в улыбке, в глазах появился злой огонек.

Коля насторожился.

– Гениально! – как при первом знакомстве воскликнула она.

Вскочила, подбежала, села на его колени и принялась целовать в щеки, в лоб, в ухо. Растерявшийся Коля оглянулся, дотянулся до распахнутой двери кубика и толкнул ее рукой. Дверь шумно хлопнула, сотряся сборные ширмы.

– Что с тобой? – спросил он, нежно обнимая ее за плечи.

Лана наклонилась к его уху и зашептала. По мере того как он слушал, на физиономии Коли играла вся гамма чувств, которые только были способны отобразить челюстно-лицевые мышцы. От радостного удовлетворения, через озабоченность и обалдение, до откровенно-глупого выражения.

– Ник, – нежно шептала Лана. – Ты – такой красивый мужчина. У тебя красивые глаза и губы. Как на тебя засматриваются женщины! С ума сойти! Ты – настоящий секс-символ. Зрители не поверят, что я мучаю тебя…

– Ты – тоже не плохец, – вырвался у Коли комплимент.

Кто-то стукнул костяшкой пальца в дверь. Она распахнулась и впустила хозяина почты.

Лана отстранилась от Колиного уха и посмотрела на вошедшего «запотевшим» взглядом.

– О! Пардон! Я – позже… – выпалил тот и в мгновение исчез.

Дверь медленно пошла назад. Коля вытянул ногу, толкнул дверь, снова сотряс ширмы и снова оказался в объятиях.

– Мне так приятно, когда ты за мной ухаживаешь, отвозишь меня домой. Ты такой хороший, – шептала Лана и целовала его в ухо. Она сделала паузу и с тем же придыханием продолжила: – Я не хочу тебя, Ник. Будешь ты трахаться, не будешь – мне все равно. Коленька, милый, хороший! Ты – мой великий босс! Но не влюбилась я в тебя! – Она откинулась, глядя ему в глаза. – Бывает же так, что ты не хочешь женщину?

– Бывает, – вынужденно согласился Коля.

Она продолжала смотреть влажным глазом:

– Ты меня любишь?

Коля ерзнул на стуле. Страдания отверженного Ромео были ему знакомы, но внезапная постановка самого главного вопроса вызвала некое новое, незнакомое доселе напряжение.

– Ты – хорошая… – начал он разгоняться мыслью.

– Вот! – радостно прервала его Лана. – У нас все замечательно получается! Пусть будет у каждого своя судьба.

– Пусть, – облегчился Коля, повернулся к двери и закричал: – Борис! – Он ссадил «хорошую» Лану на ноги и вышел из кубика. – Боря, – подошел он к почтовому прилавку. – Ты чего хотел?

Хозяин взглянул на Колю:

– Хотел предупредить, не хлопайте дверью. Ширмы на соплях свинчены.

– Я помню. Случайно получилось.

– Тебе на всякий случай крючочек на дверь надо приделать, – посоветовал Боря и протянул вывеску «Закрыто по техническим причинам».

– Оставь, спасибо. Не тот случай.

– Что? – озаботился Боря. – Нет?

– Нет.

– Чего ж целует?

– Черт ее знает! – сказал Коля и пошел назад.

Телефонный звонок обрушился Коле на голову, как салют в траурный день. Время тянулось пасмурное и бессмысленное, если смотреть с точки зрения дела. Он сидел в офисе один, погрузившись в невеселые думы. Только что закончил разговор с Максом.

– Бизнес со счетами придется закрывать, – сказал тот. – Его скопировали. Один негодяй исчезнет с деньгами клиентов, и начнутся проверки.

– Похоже, ты прав, – согласился Коля и положил трубку.

И тут телефон зазвенел вновь.

– Через месяц можешь прилетать за деньгами. Все о’кей! – сообщил Кимбл.

Жизнь сразу засверкала всеми цветами радуги. Коля вскочил, с трудом справляясь с одичавшим в минуту мозгом.

Через час он лежал в массажном кабинете. Трудилась над телом девушка с иссиня-черными прямыми волосами, раскосыми темными глазами и смуглой кожей.

– Тереза, – сказал Коля, – вы просто поэт эстетического массажа. Готов лежать под вами целую вечность.

– Спасибо, сэр, вы очень добры.

Коля повернулся, облокотился локтем о стол, наблюдал, как она натирает руки.

– У меня есть к вам серьезное предложение. Могли бы мы встретиться в неофициальной, так сказать, обстановке и обсудить кое-что?

Тереза посмотрела на Колю глухим черным глазом. Улыбка слетела с ее лица.

– Это не ко мне, пожалуйста. Если вы желаете, у нас для такого случая прекрасный набор. Я дорожу лицензией.

– При чем здесь лицензия?

– Нет, – ответила она без объяснений.

Коля снова лег на живот.

– Вы, возможно, из коренных жителей Америки, в генах несете неприятие «бледнолицых»?

– Нет, я из Эквадора. К «бледнолицым» у меня претензий нет.

– Я был в Эквадоре. Жарища – несусветная. Почему вы остановили выбор на Нью-Йорке? После Эквадора здесь холодно.

– С работой нигде не получалось, – вздохнула Тереза.

– В каком городе вы хотели бы работать?

– Где-нибудь на юге. Но там ценят блондинок, – добавила с сожалением.

– Где конкретно? – не отставал Коля.

– В Сан-Франциско, например. Я сначала жила там.

– Едемте со мной в Сан-Франциско, я хочу открыть массажный салон. Приглашаю вас на работу.

Тереза посмотрела на Колю свысока.

– Отстаньте от меня, сэр! Никуда я с вами не поеду.

…Коля не отстал. Вечером он прибыл к массажному салону и затих на сиденье, поглядывая на входную дверь. На руле лежала газетная страница «Услуги». Крупными буквами кричали объявления: «МОЛОДАЯ ДЛИННОВОЛОСАЯ РУСАЛКА ЖДЕТ ВАШЕГО ЗВОНКА!», «СЛАДОСТРАСНЫЙ ФРУКТ – КРАСИВЫЕ, ГОРЯЧИЕ, МОЛОДЫЕ ДЕВУШКИ ПРИГЛАШАЮТ НА МАССАЖ!», «ИЩЕТЕ НОВЫХ ОЩУЩЕНИЙ, ЗВОНИТЕ!»

На ступеньках появилась Тереза. Коля опустил боковое стекло и крикнул:

– Вы подарили мне хорошую идею! – Он подрулил к девушке. – Есть пара вопросов.

– Вы такой настойчивый, сэр! Что за идеи я дарю?

– Сан-Франциско, я имею в виду. Какой район выбрать для салона, а какой для дома интимных услуг?

– Что, серьезно бизнес начинаете?

– Абсолютно. Садитесь, отвезу домой, поговорим по дороге.

Она села в машину, и «Шевроле» двинулась по улице.

В машине Тереза развеселилась:

– Морочите мне мозги, сэр. Ну просто мастер! Никаких «поужинаем вместе» вы не дождетесь. Мой жених, которого я вытащу сюда во что бы то ни стало, сделает из нас обоих котлету. Скажите честно, зачем я нужна вам?

– Совсем честно. Я предлагаю вам партнерство и квартиру в Сан-Франциско, потому что у вас есть лицензия. Хочу широкий профиль услуг. В доме, где вы будете проживать, вторая половина – для неофициального бизнеса. Мне нужен богатый клиент.

– Я о неофициальном бизнесе ничего не знаю, о’кей?

– Естественно. Но нужно несколько уроков массажа для девушек, которых я подберу.

– Хорошо.

– Это не значит, что я не мечтаю о вас… – начал было Коля.

– Мечтайте, сколько хотите. – Она улыбнулась. – Мы уже приехали. Остановитесь.

Теплый солнечный день. Лана шла по улице и кричала в мобильник:

– Макс, Максик! Что происходит? Почему я не вижу тебя уже двадцать один день? Что случилось?

– Лана, успокойся! Так нужно, – глухо отвечал его голос. – Сейчас самый ответственный момент, и работы невпроворот.

– Почему ты такой странный? Невозможно же так! Давай я приеду.

– Не надо, дорогая. Коля сегодня улетел на неделю, знаешь?

– Я знаю! – кричала Лана.

– У тебя работы прибавится. Я не могу вырваться. Следи за и-мейлом.

В офисе Лана села за стол и забегала пальцами по столу, огляделась: за что взяться?

– Зачем мне следить за и-мейлом? – проговорила она и механически вызвала электронную почту.

Пришло послание. От Клайда.

– Это еще что такое! Остряк.

«Дорогая Лана! Чтобы Вы меня поняли, на прощание я расскажу то, что никому никогда не рассказывал. Айрис – мое счастье. Я сам во всем виноват. Еще в прошлом году все было великолепно. Однажды мы остались вдвоем и были близки… Я неправильно пишу, мы могли быть близки. Прикоснувшись к Айрис, я задохнулся от любви. Описать невозможно. Сердце стучало, как на финише скачки. Страх парализовал тело с головы до ног. С тех пор я избегаю ее. Недавно, на забеге, я чувствовал, как Джиму важно победить. Победа была за мной, но я придержал лошадь, он выиграл. Я их сам толкнул навстречу друг другу».

Лана изменилась в лице, сорвалась с места, заперла офис и выскочила на улицу. Вздрагивая от напряжения, она сидела в вагоне подземки. Пронеслась по переходам, пересаживалась с линии на линию. Нервно ходила по автовокзалу, дожидаясь нужного автобуса. Она закрывала глаза, чтоб успокоиться – межштатный автобус подолгу стоял в пробках.

Подлетев к банку в Нью-Джерси, Лана остановилась отдышаться от быстрого и долгого бега. Отдышавшись, ринулась к стеклянным дверям и на стоянке увидела вен Макса. Подошла, подергала ручки. Вен был заперт. Она походила вокруг, схватила у бордюра камень и выбила окно двери. Открыв ее, Лана юркнула в салон на сиденье и затихла. Вен истерически завыл, как раненый зверь. Редкие прохожие обернулись.

Макс выбежал из банка, стрелой понесся к автомобилю, на ходу вытряхивая из кармана ключи. Он вскочил на сиденье, нервно нащупывая выключатель сирены. Наконец вырубил рев. С кислой миной обернулся на разбитое окно. Глаза его скользнули по зеркалу заднего вида, и по спине побежали мурашки – из зеркала смотрели живые глаза. Глаза ринулись к нему, руки обхватили за шею, и в ухо ему уперлись теплые губы.

– Я тебе докажу, какой ты мужчина!

Макс обернулся, и лицо сразу накрыла копна мягких светлых волос. Лана сжала руки и продолжала целовать.

– Прекрати! Подожди! – вырывался Макс.

– Нет, я не отпущу! Вези нас сейчас же куда-нибудь.

– Да подожди!..

Макс не смог вырваться. Он провел по лицу рукой, раздвигая ее волосы.

– Отпусти ты меня, не могу я так вести машину. Поедем, поедем.

– Обещаешь?!

– Да.

Она отняла руки и тут же перемахнула из салона через спинку на переднее сиденье, вытянулась к нему всем телом, обняла одной рукой. Макс завел мотор и выехал со стоянки.

– Макс! Макс! – говорила она, захлебываясь в словах. – Не делай из меня божество. Я – шлюха для тебя. Бери меня как хочешь! Двадцать один день жду, когда меня трахнешь! Я стала женщиной, как увидела тебя. От десятков мужиков ушла, чтобы найти тебя. Нашла наконец. Я – не божество. Я – потенциальная воровка, Макс. Чтобы набрать маме денег на операцию, я готова красть. Шлюха и воровка, знай! Все про секс знаю. Километры порно просмотрела, ожидая тебя. Я сейчас докажу, какой ты мужчина! – Она рванула его за ремень брюк.

Вен катил по шоссе среди кустарников и редких деревьев. Машина вильнула к обочине, перевалилась через канавку и запрыгала по зелени травы к кустам.

…Все было предсказано в «любимом фильме». Они лежали в маленькой комнатке отеля. Лицо Ланы светилось спокойствием. Макс поднялся и сел.

– Черт побери! – сказал он, глупо улыбаясь. – Ты действительно лучшая женщина. – Посмотрел на нее с нескрываемым восхищением, спросил: – Ты чувствуешь сейчас так, как я? Ну, после этого?..

Лана молчала, только светилась.

– Иначе как узнаешь, как тебе было, если не спросить?

Лана шевельнулась, поднялась, прислонилась к его спине грудью.

– Ты был потрясающим! Я не могу отойти от тебя.

– Мы уедем жить в другой штат. Мы теперь вылечим твою мать. Она приедет и будет здорова.

Лана прижала губы к его плечу и замерла.

Радость жизни переполняла Макса. Глаза уставились в окно на листву кустарника, который подходил прямо к зданию. Ветра не было, листья не шевелились и казались мертвыми. Думая, Макс по привычке смотрел куда-то в сторону.

– Что за Тимур? Коля мне рассказал.

– Выдумала, чтоб от мужиков отделываться. Действует, я скажу…

Восьмое марта – число календаря, для американцев ничего не значащее. Природа и население о нем не ведали. Небо накрыл бесцветный занавес ненастья, угрожая задождить мелкой сыростью.

Из аэропорта Коля пробирался по шоссе среди потока мечущих грязью автомобилей. На сиденье рядом с ним покоился долгожданный кожаный кейс. Он добрался туда, где восьмое марта для цветочных магазинчиков – день суперприбыльный. Прилавки тонули в аромате душистых букетов, и на перекрестках над ящиками с многоцветьем улыбались желтолицые продавцы. Белое мужское население копошилось среди цветов с раннего утра.

«Шевроле» затормозила на Брайтоне. Коля прошел в банк, спустился в хранилище индивидуальных сейфов. Выложив пачки денег рядом с Гивиным капиталом, он удовлетворенно окинул взглядом сложенное богатство и запер сейф.

По дороге в офис Коля купил букет красных гвоздик и, довольный, направился на службу. Достав свободной рукой мобильник, он вызвал номер Макса.

В трубке ответил незнакомый голос:

– Отдел корпораций.

– Будьте любезны, я хотел бы поговорить с мистером Зайонцем.

– Мистер Зайонц больше не работает, сэр. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Сообщение ошеломило Колю. Предчувствие беды вспыхнуло в груди и поползло по коже холодком.

– Благодарю вас. Я по личному вопросу.

…У почтового сервиса мигали огнями полицейские «Форды». С порога Коля увидел распахнутую дверь кубика. У входа собрались почтовые работники и посетители, внутри маячили полицейские инспектора.

Коля вошел. На Лане застегивали наручники. Инспектор увидел Колю.

– Вы сотрудник фирмы? – спросил он.

– Да.

– Ваши документы, сэр!

Скрывая страх, Коля достал бумажник, вынул автомобильные права, протянул.

– Каковы ваши служебные обязанности в фирме «Айрис и Клайд», мистер Эсмеральдов?

Коля не понял.

– Какая-то ошибка, господин инспектор. Здесь фирма «Райт чойс». Так, как значится на вывеске. Я ее президент. – Он подошел к столу и достал регистрационный комплект фирмы.

Инспектор просмотрел протянутую документацию, сверил фамилию, вернул бумаги назад.

– «Айрис и Клайд» – моя фирма, – сказала Лана. – С «Райт чойс» не связана.

Удивлению Коли, как говорится, не было конца. Он пытался поймать ее глаза, но она наклонила голову, сделала шаг к выходу и оказалась рядом с ним.

– Что произошло? – спросил Коля.

Волосы упали на ее лицо, она пыталась сдуть их, не получалось. Коля протянул руку и поправил прядь. Она подняла глаза. Его сердце сжалось. Страх и страдание скрыть Лане не удавалось. Черты обострились, глаза бегали по сторонам.

– Ник, ты ни при чем. Я сама наворотила.

– Что наворотила?

Она не ответила на вопрос.

– У каждого своя судьба, – сказала с отчаянием и, не дожидаясь приказа полиции, двинулась к выходу.

Оставшись один, Коля постоял, бросил цветы на стол и набрал на телефоне номер. Трубку долго не брали, наконец подняли.

– Это Николай, Аркадий Максимыч, – объявил себя Коля.

Возникла пауза.

– Алло!

– Доигрались в бизнес, детишки! – грубо ответил отец. – В тюрьме Максим. Теперь адвокат разбирается.

– За что? – взволнованно спросил Коля.

– Вас обоих надо спрашивать!

– Нужна помощь какая-нибудь?

– Знаешь, Николай, тут мать в истерике, – категорично заговорил отец Макса. – Ты оставь Максима в покое. Какая тут помощь! Хуже уж некуда! – Он положил трубку.

Коля посидел некоторое время, поднялся, снял плакат фирмы «Райт чойс», сложил его вчетверо, убрал в стол и опять сел. Глаза остановились на игрушке, висящей под настольной лампой. Протянул руку взять ее, но раздумал.

В адвокатской конторе Коля сидел битый час. Адвокат, женщина на пятом десятке с сухим лицом и маленькими умными глазами, наконец подвела черту:

– Зайонца до суда неизбежно оставят под стражей, но девушку могут освободить под залог. Узнайте у родственников или знакомых, кто смог бы сделать это.

– У нее нет тут родственников. Я внесу залог.