"Olivier" - читать интересную книгу автора (Merlin)

1. Юные годы

На самом деле о детстве и отрочестве этого замечательного человека известно удивительно мало. Или — неудивительно, что о детских и отроческих годах этого замечательного человека практически ничего не известно.

Даже точная дата его рождения вызывает некоторые сомнения. В церковной книге крошечного городишки в Провансе записано, то сын Оливии Оливье и неизвестного отца рожден 25 июля 1795 года. И это — предпоследняя запись на последней странице. Однако предыдущая запись в этой книге гласит, что некая Шарлотта Грандель отошла в мир иной 18 октября того же года, а последующая — последняя в книге — что Каспар Шайон сочетался браком с Марией Мишо 17 августа.

То ли церковный служка записывал в книгу регистрационные данные раз в полгода по памяти, то ли решил сэкономить на новой книге и вписал новую запись на свободном месте выше предыдущей — этого мы уже никогда не узнаем. Однако известно, что сам обладатель этого имени упорно праздновал свой день рождения 24 августа.

Родился Франсуа Оливье в небольшой обители бенедектинок, куда его обритая мать была направлена полугодом ранее решением местного суда «во искупление грехов». Очевидно, что «веселых нравов» мать героя нашего повествования пришлась не ко двору монахиням, и в возрасте менее года сын (вместе с матерью конечно) покинул монастырь. В течение нескольких лет мать работала служанкой в местном трактире, что обеспечивало в общем-то неголодную жизнь подрастающему в голодной Франции мальчонке. Однако осенью 1807 года в церковной книге появляется запись о смерти «Оливии Оливье, 28 лет от роду, от дурной болезни». Франсуа еще некоторое время проработал в том же трактире мальчиком на побегушках, но незадолго до Рождества был выставлен на улицу. Франция вела «победоносные войны» под руководством «непобедимого императора», хозяйство приходило в упадок, а солдатам «непобедимой армии» были нужны в трактирах служанки, а не мальчики-дровосеки.

Очевидно, что все-таки довольно сытое детство сыграло свою роль, и Франсуа вырос весьма высоким юношей. Голодное же отрочество и отсутствие реальных перспектив дальнейшего существования вынудило Франсуа уже в возрасте 14 лет, прибавив себе возраст, записаться во французскую армию. Документов у добровольцев вербовщики естественно не спрашивали, и в 1809 году четырнадцатилетний Франсуа становится солдатом.

О его боевых подвигах неизвестно ровным счетом абсолютно ничего. Как неизвестны и основные вехи его армейского пути. Города, битвы, утомительные дороги и упоение боем — это то, о чем Франсуа не упоминал никогда. И лишь один эпизод его солдатской биографии известен доподлинно. Эпизод, поставивший точку на его карьере военного и ставший началом его пути к всемирной славе.

В конце ноября 1812 года, через три дня после налета партизан на французский фуражирский обоз, крестьяне деревни Бабынино поймали на огородах изможденного солдата французской армии, совсем еще мальчишку, в рваном мундире, обмотанном лошадиной попоной. Солдат пытался найти в подмерзающей, насквозь промоченной осенними дождями земле случайно не выкопанную картошку или иной сьедобный корнеплод. Очевидно, что изыскания увенчались некоторым успехом, поскольку после того, как и не помышляющего о сопротивлении солдатика притащили в избу, у него начались сильнейшие боли в животе… На ноги солдатик встал окончательно лишь по весне.

Местный помещик, пятидесятидевятилетний вдовец Бабынин Анатолий Николаевич, испытывал к французам и лично к «Буонапарте» удивительно теплые чувства. Анатолий Николаевич за время нашествия Наполеона на Смоленщину продал вражеской армии (кстати, единственный из всего смоленского дворянства) фуража более чем на полмиллиона рублей золотом. Окончивший в свое время первый курс Сорбонны, он считал неэтичным отказывать в поставках заезжавшим в поместье офицерам-фуражирам французской армии. И поэтому, беседуя с зарубежным гостем за бокалом шампанского о французской поэзии, с удовольствием отгружал не только запасы овса со своей барской конюшни, но и практически все запасы сена со дворов своих крепостных. Правда, не бесплатно. Далеко не бесплатно, но французская армия — платила. Поэтому, если фуражиры задерживались навестить удаленную от центральных трактов деревеньку, Анатолий Николаевич не гнушался проскакать сорок верст до Смоленска и лично предложить поставки кормов по весьма умеренной цене генералам французской армии. Неизвестно, встречался ли Бабынин лично с Наполеоном, но в архивах хранятся три фуражирских контракта, написанных рукой Анатолия Николаевича и подписанных французским императором. За три месяца Бабынин произвел более пятидесяти поставок, способных полностью обеспечить нужды французов на всю долгую русскую зиму. Сохранение же спроса на фураж, а так же стремительное пополнение запасов оного в Бабынино, практически полностью истощавшихся после каждого французского обоза (и одновременное непополнение означенных запасов в наполеоновской армии), обеспечивал небольшой отряд мужиков-партизан, перехватывавший обозы еще на подходах к Смоленску. Командовал же отрядом поручик в отставке А. Н. Бабынин…

Вернувшийся в поместье в апреле 1913 года барин неожиданно узнал о наличии в деревне нового жителя. Новичок явно не был беглым крестьянином, о чем свидетельствовало не только абсолютное невладение даже основами крестьянского ремесла, но и неспособность объясняться на языке человеческом. Староста доложил барину, что бедолага даже не помнит собственного имени, знает только, что он француз.

После непродолжительного собеседования с новоселом барин построил перед усадьбой крестьян, объяснил, что Франсуа — это всеж-таки имя, выгнать убогого неумеху жалко, помрет ведь, а ему, барину, гувернеры уже за великовозрастностью сыновей-офицеров вроде как бы и не нужны. Добавил так же, что неумеха-француз всего еще 17 лет от роду, пригоден к дальнейшему обучению и дорос до законного брака. А посему предложил общине определить, чья дочь возьмет вьюношу в мужья, отец коей обязуется прокормить до поры и обучить означенного жениха премудростям крестьянской жизни. Посулив освобождение выбранной девы от крепости барин вызвал прилив энтузиазма среди подведомственного ему пейзанского населения и удалился отобедать, попутно пригласив не понимающего еще своего счастья (по причине невладения языком) иноземного юнца составить ему кампанию и одновременно узнать причины бурного волнения и споров среди ранее удивительно спокойных и флегматичных мужиков.

Сколь прихотлива бывает порой судьба, от сколь незначительных событий бывает меняется будущее всего человечества!

Просидев всю зиму среди крестьян и почитая великим благом кормиться, хоть и впроголодь, нехитрой и очень даже скудной после войны крестьянской пищей — похлебкой из отрубей и пареной репой, Франсуа за упомянутым обедом, еще не дав господину Бабынину прояснить свое судьбоносное решение, выразил некоторое удивление совпадением меню барского обеда с таковым же в избах крепостных. На вопрос же Анатолия Николаевича, что же может понимать француз в нормальном питании, Франсуа, до этого видевший приготовление продуктов питания лишь издали, в трактире своего детства и крестьянских бабынинских же избах, начал живописно рассказывать о феноменально вкусных кушаниях, якобы съеденных им в родной Франции. Очевидно голод, который стал неотъемлемой частью последних лет в жизни солдата, стимулировал фантазию юнца, и уже через несколько минут Франсуа сделался поваренком в своей прошлой, мирной жизни, еще немного времени (и рюмок) спустя стаж в этой роли чуть ли не превысил возраст солдатика, а к концу весьма сытного обеда, обильно сдобренного русским «вином столовым», еще не получившим всемирно известного номера 21, так и не выяснив причины приглашения на этот обед, семнадцатилетний Франсуа Оливье стал самым молодым, но самым любимым личным поваром маршала Мюрата. Свое же появление сначала в обозе фуражиров, а потом и на промерзших огородах Франсуа объяснил отсутствием в полевой кухни маршала необходимых приправ, поиск коих в незнакомой стране маршал не смог доверить никому, кроме как любимому повару, и несчастливым стечением обстоятельств.

Надо сказать, что в современном общественном сознании мнение о французской кухне конца XVIII — начала XIX веков сильно искажено «историческими» романами Дюма-отца и в дальнейшем — гораздо более современной интерпретацией его романов кинематографистами. В реальной же жизни национальная кухня Франции была гораздо менее разнообразна, чем испанская или даже английская. Все «богатство» французской кухни состояло из жареных на вертеле птиц и зверей, а так же различных овощей, потребляемых в сыром или вареном виде. Вино — это отдельный разговор, вино пьют для увеселения души. А для поддержания увеселяемой души в бренном теле людям свойственно есть, и перечень поддерживающих бренное существование блюд французской кухни конца XVIII века способен вызвать лишь недоумение и удивление неприхотливостью французов. Впрочем, основным блюдом французов того времени было отсутствие какой-либо пищи вообще — такие «деликатесы» французской кухни, как виноградные улитки или лягушки, появились не от избытка кулинарной фантазии, а от желания съесть хоть что-то, поэтому населению было не до изысков, лишь бы с голоду не помереть. И очевидно, знающий это Анатолий Николаевич был несколько удивлен открывшимися перед ним за знаменательным обедом миром «вкусной и здоровой пищи», а так же порадован появившейся возможностью блеснуть на званных обедах не только количеством каши и наваристостью щей. В результате же барин немедленно оповестил еще продолжающих бурные дебаты крестьян, что свадьба отменяется, а о дальнейших распоряжениях пейзане должны осведомиться несколько позднее, после возвращения иноземного гостя из положения риз обратно в человеческое достоинство. За галдеж же во дворе усадьбы в обеденное время, а так же за недонесение барину еще осенью о приезде высокого заморского гостя все мужеское население деревни подлежит немедленной поголовной порке (женское же — тоже, за малым исключением), об исполнении которой надлежит доложить барину завтра поутру.

Утром, приглашенный к барскому столу едва передвигающимися после вчерашнего дворовыми девками Франсуа к некоторой своей досаде узнал о технологии внедрения в массы своих решений столь обходительным хозяином, и на приглашение на должность местного повара попытался ответить вежливым отказом, мотивированным незнанием местной флоры, а так же фауны и уровнем тепло- и дымовыделения национальных дров. Однако, получив в ответ недвусмысленное предложение потратить некоторое время на изучение местных региональных особенностей возможного сырья, не счел дальнейшее упорствование в отказе достаточно вежливым и согласился «попробовать». Тем не менее, мотивируя просьбу некоторым своим физическим истощением за зимний стойловый период и традициями поваров из Прованса, предложил предоставить некоторое количество пейзан в качестве поварят, правда требующих еще некоторого обучения в течение определенного неопределимого заранее времени.

Совершенно очевидно, Франсуа твердо рассчитывал на немедленный и бесповоротный отказ в своей просьбе, поскольку избытка рабочих рук в селе российском в весенне-посевной, летне-полевой и осенне-уборочный периоды явно не наблюдалась, а до зимы барину кормить лишний рот несподручно будет, и появится реальная возможность возвращения в родной Прованс не выпоротым на конюшне… но лишившийся благодаря французской кампании материальных проблем русский помещик-самодур неожиданно не только принял предложение француза, но и развил его до воистину исторических масштабов. Бабынин попросту предложил Оливье использовать для поварских экспериментов хоть все население деревни (коих насчитывалось по ревизским сказкам более 400 душ). Результатом же помещик затребовал званный обед, имеющий состояться в конце сентября того же 1813 года в связи с помолвкой младшего сына помещика. Оставив соответствующие указания старосте, барин соизволил тем же днем отбыть в Петербург. А несколько ошарашенный своим счастьем Франсуа уже вечером узнал от старосты, что кроме всего мужского, женского и детского населения деревни, получающего в результате возможного исчезновения повара реальную перспективу быть запоротым до смерти, за дорогим гостем будет регулярно приглядывать и уездный урядник, поставленный на столовое, фуражное и денежное довольствие вместе со всей уездной полицией не имеющим более материальных проблем русским дворянином широкой души.