"Лакированная ширма" - читать интересную книгу автора (van Gulik Robert)

Глава 11

Гвоздика уже поджидала судью Ди. Она переоделась в темно-синее платье и черную шелковую куртку, а волосы просто свернула в пучок на затылке. Накрасилась девушка, как всегда, грубо, но, несмотря на это, выглядела довольно привлекательно.

В зале больше никого не было – Гвоздика сказала, что все ушли наверх отдыхать.

– Последую-ка и я их примеру, – притворно зевнул Чао Тай. – Вино было крепковато! Пожалуй, я немного вздремну здесь. —Он тяжело опустился в старое плетеное кресло, а судья Ди с Гвоздикой отправились на улицу изнывать от жары.

Девушка на несколько шагов опережала судью, как полагалось в тех случаях, когда певичка вела к себе гостя. Если же мужчина выходил на улицу с женой, той, наоборот, следовало идти на несколько шагов сзади.

Гвоздика хорошо знала город и могла выбрать самый короткий путь. Вскоре они вышли на тихую улицу, где стояли нарядные дома людей среднего достатка. Похоже, здесь обитали удалившиеся от дел лавочники. Гвоздика остановилась у высокой двери, аккуратно покрытой черным лаком. Ничто не указывало, что это дом свидании.

Судья Ди постучал, но, когда в дверях появилась дородная дама в черных одеждах из дамаста, первой с ней заговорила Гвоздика, спросив, нет ли свободной комнаты. Это означало, что именно она предложила гостю здесь побывать и, следовательно, могла рассчитывать на вознаграждение.

Хозяйка, приветливо улыбаясь, проводила их в небольшой приемный зал и пообещала предоставить лучшую комнату за три связки медных монет. Судья возмутился, и после долгих торгов сошлись на двух связках. Как только гость заплатил, хозяйка проводила их наверх в большую, богато обставленную спальню и удалилась.

– Это и впрямь лучшая комната в доме, —сказала Гвоздика. – Можешь не сомневаться, твоя знатная дама именно тут встречалась со своим дружком.

– Сейчас мы осмотрим ее! – кивнул судья.

– Погоди немного. Скоро хозяйка вернется сюда с чаем. Кстати, не забудь дать ей немного мелочи – здесь так принято. —Увидев, что судья собираётся сесть за столик, она мимоходом обронила: – Не знаю, что ты задумал, но в любом случае нам стоило бы переодеться во что-нибудь полегче. Здесь у людей острый глаз, и они могут заподозрить неладное, если мы станем вести себя не так, как другие гости.

Подойдя к столику для притираний, Гвоздика сняла с себя куртку, платье и выскользнула из широких штанов. Судья Ди тоже переоделся в чистую белую рубаху из легкой шелковой ткани, приготовленную заранее и висевшую на лакированной вешалке у ложа. Совершенно голая Гвоздика стояла у столика с беззаботным видом, столь свойственным всем ее товаркам. Судью Ди поразило, как прекрасно девушка сложена, но, когда она наклонилась, стали видны тонкие белые шрамы, крест-накрест пересекавшие спину и бедра.

– Кто это так обошелся с тобой? – гневно спросил судья. – Тунлин?

– Нет, что ты, – безразличным тоном ответила Гвоздика. – Это случилось больше года назад. Меня продали на цветочную лодку не ребенком, а когда мне было уже шестнадцать, Я терпеть не могла эту работу, вот и получала кнутом то за одно, то за другое, но мне повезло: как-то раз появился Тунлин, влюбился и сказал хозяину, что хочет меня купить. Тот показал расписку па сорок серебряных монет, выданную моим отцом при продаже. – Гвоздика надела легкую рубаху и, завязывая шелковый пояс, с улыбкой продолжала:

Потом хозяин начал подсчитывать другие расходы, которые якобы понес из-за меня, а Тунлии забрал у него бумагу со словами: «Ладно, договорились!» А когда хозяин спросил насчет денег, Тунлин грозно посмотрел на него и сказал: «Я же только что заплатил тебе, так ведь? Или ты хочешь сказать, что я лгу?» Видел бы ты кислую физиономию хозяина! Однако он выдавил из себя улыбку и, заикаясь, пробормотал: «Да, господин! Спасибо, господин!» —и Тунлин увел меня с собой. Мой хозяин понимал, что, если он пожалуется в свою гильдию или в суд, Тунлин придет к нему со своими людьми и разнесет весь дом. А я, конечно, была счастлива. Тунлин, безусловно, может показаться вспыльчивым и грубоватым, но в душе он добрый малый. Я не обращаю внимания на эти шрамы они знак моего ремесла, если можно так выразиться!

Слушая девушку, судья Ди выдвигал и рассматривал ящики для притирании.

– Ничего нет, – вздохнул он, – совсем ничего.

– А на что ты рассчитывал? – фыркнула Гвоздика, присаживаясь на край кровати. —Все, кто приходит сюда, очень осторожны и стараются не оставлять ничего такого, что могло бы их выдать. Гости понимают – содержатели таких домов иногда не прочь вытянуть немного денег у растяпы. По-моему, тебе лучше рассмотреть надписи на рисунках, что висят здесь, над кроватью. Я слыхала, их подписывают вымышленными именами, но ты ведь умеешь читать, значит, сможешь что-нибудь найти.

Вошла хозяйка с большим подносом, на котором стояли чашки, чайник и блюда со свежими фруктами и сластями. Судья протянул горсть медных монет, и женщина с вежливой улыбкой удалилась.

Гвоздика раздвинула занавеси и взошла на ложе. Судья снял шапочку, положил ее на чайный столик и сел, скрестив ноги, на безукоризненно чистый, набитый соломой тюфяк. Ложе напоминало крохотный домик: задняя и боковые стенки были сделаны из резного черного дерева, а крышку заменял балдахин. Встав на колени у дальней стены, Гвоздика принялась старательно засовывать заколку для волос в трещину между деревянными панелями.

– Что ты там делаешь? – полюбопытствовал судья.

– Закрываю щель, чтобы тайком не подглядывали, – усмехнулась девушка. – Я, правда, не думаю, что найдутся любители этого дела в такой они знали, чем мы тут занимаемся.

Она села напротив судьи и откинулась на изголовье. Судья подумал, что сегодня он, несомненно, обрел много полезных знаний. До встречи со своей старшей женой, живя в столице, Ди иногда пользовался услугами дорогостоящих певичек, однако он совершенно не был знаком с обычаями простых зеленых теремов и понятия не имел, сколь низменные вкусы они удовлетворяют. Вскинув голову и поглаживая бороду, он стал один за другим изучать многочисленные рисунки и стихи в круглых или квадратных рамках, вставленные между деревянными панелями. Ложа супругов всегда украшают надписи и рисунки назидательного свойства, подчеркивающие важное значение брака со ссылками на добродетельных мужчин и женщин древности. Здесь же картинки носили более легкомысленный характер. Поэты, посещая такого рода дома, нередко развлекались, записывая импровизированные стихи или делая наброски. Самые лучшие образчики хозяева оставляли для украшения ложа, а когда те тускнели от времени, срывали их и заменяли новыми. Судья прочитал вслух четверостишие, написанное беглым почерком образованного человека:

Остерегайся, чтоб врата,

Что в жизнь тебя впустили,

Не стали теми, что ведут

До времени к могиле.

Судья усмехнулся.

– Грубовато, но, к сожалению, верно. —Внезапно взгляд Ди упал на другое стихотворение – из двух четверостишии, и он чуть не охнул от неожиданности. Первое было написано той же стремительной рукой художника, что и надпись на рисунке с лотосами, висевшем на стене в кабинете Лен Цяня. Второе же было дописано очень мелким и аккуратным почерком, свойственным девочкам из хороших семей. Судья медленно прочитал вслух первое четверостишие

Как бурная, неугомонная река

Несет горсть хрупких лепестков

В стремительном потоке,

Так быстро мчатся прочь и дни, и ночи…

Затем второе:

Так пусть плывут, не тронь тех лепестков —

Они умрут в руке твоей, хотя и нежной,

Погубишь этот знак мечты

Для двух других сердец влюбленных.

По старому обычаю, принятому в поэтической среде, мужчина писал первые строки, а женщина продолжала стихотворение таким образом, чтобы оно получилось цельным. Стихотворение, где упоминались опавшие лепестки и недолговечность земных радостен, явно намекало на запретную связь. Нищий описывал возлюбленного госпожи Тэн как хорошо одетого молодого человека с красными пятнами на щеках, но пятна эти появились не от чрезмерного увлечения вином, как подумал попрошайка, а свидетельствовали о долгой и мучительной болезни легких, которая и сгубила Лен Тэ. Склонность же молодого художника к изображению цветов лотоса стала дополнительным подтверждением догадки.

– Это стихотворение, видимо, написала госпожа Тэн и ее друг, – сказал судья Гвоздике.

– Я не совсем поняла, о чем оно, – ответила девушка, – но, по-моему, звучит очень грустно. А ты знаешь почерк ее любовника?

– Думаю, да, но даже если я угадал верно, это не поможет нам найти убийцу госпожи Тэн. Молодой человек, написавший первые строчки, умер. – Судья немного поразмыслил. —Тебе бы лучше спуститься вниз и попробовать получить от хозяйки подробное описание этой пары.

– По-моему, ты только и думаешь, как бы поскорее от меня избавиться, – рассердилась девушка. – Мог бы хоть еще немного потерпеть мое общество – нам ведь как-никак полагается изображать любовников.

– Прости, – виновато пробормотал судья Ди. Он не ожидал, что девушка окажется такой чувствительной и потом, она совершенно была права. – Никак не могу отделаться от невеселых мыслей, – поспешно добавил он, – но мне очень приятно с тобой. Может, стоит принести сюда этот поднос с чаем? Тогда мы сможем немного поесть, выпить и поболтать.

Гвоздика молча встала с ложа и тут же вернулась с подносом; поставив его на тюфяк, она неспешно наполнила чашки чаем и вдруг спросила:

– Ну что, небось доволен, снова оказавшись в настоящей постели, как дома?

– Что ты сказала? – встревожено воскликнул судья. – Дома? Ты ведь прекрасно знаешь, что у таких, как я, никакого дома не бывает!

– Да перестань ты городить чепуху! – с досадой отмахнулась Гвоздика. – Ты, конечно, здорово играешь свою роль и можешь не бояться, что Тунлин и его люди тебя раскусят, но не пытайся провести опытную женщину, особенно в постели!

– Что ты имеешь в виду? – удивился судья. Он был изрядно обеспокоен.

Наклонившись, Гвоздика распахнула его рубашку и, потрогав плечо, презрительно сморщила носик.

– Посмотри, какая гладкая кожа! Ежедневное купание, дорогие притирания… И ты хочешь, чтобы я поверила, будто твои волосы так блестят от дождя и ветра? Да, ты силен, но кожа твоя бела и без единого шрама. Эти мышцы ты нарастил, занимаясь борьбой и сражаясь на мечах с другими молодыми господами! А как небрежно ты обращаешься со мной? Ты, конечно, можешь считать, что я стою не дорого, но, позволь тебе заметить, ни один настоящий разбойник с большой дороги или какой-нибудь бродяга не сидел бы рядом со мной на кровати, спокойно попивая чай! Этим людям лишь в редчайших случаях выпадает возможность побыть с такой женщиной, как я. Даже будь у них очень серьезное дело, любой сгреб бы меня в охапку, как только я сняла штаны, а все остальное отложил на потом! Никто не позволил бы себе так пренебрегать мною, как ты, – ведь дома наверняка сидят четыре или пять послушных жен и наложниц, готовых ухаживать за тобой день и ночь, и спины их умащены благовониями, а не покрыты шрамами! Не знаю, кто ты и что ты, – мне на это плевать, но я не желаю, чтобы ты оскорблял меня своим надменным видом!

Судью Ди поразил этот внезапный всплеск негодования. Он дажё не знал, что ответить, а девушка с горечью продолжала:

– Если ты не один из нас, зачем тогда явился подглядывать за нами? Зачем выведываешь тайны Тунлина – прекрасного человека, который полностью тебе доверяет? Чтобы потом шутить и смеяться над нами со своими людьми, да?

Слезы гнева выступили на ее глазах.

– Ты права, – спокойно ответил судья. – Я действительно играю роль, но, поверь мне, не для глупой похвальбы. Я чиновник, и мне поручено расследовать тяжкое преступление. Вы с Тунлином, сами того не подозревая, оказываете мне ту помощь, на которую я надеялся, взяв на себя эту роль. Ну а насчет того, что я – не один из вас, ты глубоко заблуждаешься. Я поклялся служить государству и народу, а это значит, служить старшей жене правителя уезда и тебе, государственному советнику и твоему Тунлину. Мы, ханьцы , – великий народ и принадлежим друг другу, Гвоздика. В этом – наша непреходящая слава, и именно это отличает нас, культурных людей Срединного государства, от грубых, неотесанных варваров остального мира, что ненавидят и пожирают друг друга, как звери. Теперь тебе ясно?

Немного успокоившись, девушка кивнула и вытерла лицо рукавом.

И вот еще что, – добавил судья Ди. – Позволь тебя заверить, что ты – очень привлекательная женщина. У тебя красивое лицо и великолепная фигура. Не будь у меня сейчас столько неотложных дел, я почел бы зачесть оказать тебе должное внимание!

– Может быть, это и неправда, – мягко улыбнулась Гвоздика, – но все равно звучит красиво. Но у тебя усталый вид. Ложись, а я буду обмахивать тебя веером.

Ди вытянулся на мягком тюфяке. Девушка сбросила одежду, взяла пальмовый лист, висевший в углу, и принялась обмахивать им судью. Он сам не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Проснувшись, судья Ди обнаружил —Гвоздика уже одета и стоит у кровати.

– Похоже, ты неплохо вздремнул, – рассмеялась она, – а я тем временем успела побеседовать с хозяйкой. Кстати, она очень щедро мне заплатила. И на эти деньги я куплю себе подарок от тебя!

– Долго я спал? – с тревогой осведомился судья.

– Пару часов. Между прочим, хозяйка сказала, что ты, видать, очень страстный любовник. А еще она подтвердила, что, как и говорил Плакса, пара, которая тебя интересует, приходила сюда два раза. Красивая и утонченная женщина – настоящая госпожа, молодой человек тоже явно из хорошей семьи, но он показался хозяйке не очень здоровым: сильно кашлял. Зато платил не торгуясь. Кроме того, по ее словам, за любовниками оба раза следили.

– Каким образом?

– Прямо в этом доме и в этой комнате! Едва парочка поднималась наверх, приходил какой-то человек и выкладывал кругленькую сумму, чтобы подсматривать за ними через дыру в стенке у ложа.

– Кто этот человек? – напряженно спросил судья.

– Думаешь, он представился? Хозяйка говорила, мужчина был высоким и худощавым, но лицо закутал платком до самых глаз, так что не разглядеть, да и бормотал вполголоса. Тем не менее она уверена: это человек образованный и ведет себя как большой начальник. Кстати, этот тип слегка прихрамывал.

Судья так и замер с одеждой в руках: это мог быть не кто иной, как советник Тэна Пань Юдэ. Медленно, с помощью Гвоздики судья оделся.

– Я глубоко признателен тебе за неоценимую помощь! Позволь предложить тебе…

– Сведения – бесплатно! – оборвала судью девушка. – Я не против когда-нибудь снова прийти сюда с тобой, во всяком случае, не сомневаюсь, что ты умеешь приятно провести время с женщиной, когда твоя головане занята другими вещами. Вот тогда заплатишь мне шестьдесят медных монет и еще сотню, если захочешь провести вместе всю ночь, – это моя обычная цена, когда я работаю не в «Огненной птице». – И с этими словами Гвоздика направилась к двери.

Поджидавшая внизу хозяйка заведения с подобострастным видом проводила их до крыльца.

На улице судья стал прощаться с девушкой:

– Мне сейчас нужно заглянуть в северный квартал. Увидимся за обедом.

Гвоздика, объяснив, как лучше добраться до северной дороги, зашагала в другую сторону.