"Смеющийся Христос" - читать интересную книгу автора (де Куатьэ Анхель)Часть первая– Спасибо, что пришли, – сказал мрачный кареглазый человек тридцати с небольшим лет с короткими, черными как смоль кудрями. На незнакомце был элегантный приталенный костюм в тонкую полоску, яркий дорогой галстук, лежавший поверх белой рубашки с высоким воротом и накрахмаленными, выглядывающими из рукавов пиджака манжетами. Огромные белые камни запонок хищно поблескивали в лучах искусственного, почти мертвецкого света люминесцентных ламп. – Я все еще не уверен, что это было необходимо, – уклончиво ответил Данила и огляделся. Это был некий кабинет-гостиная – вытянутый, темный. Окна занавешены тяжелыми бордовыми гардинами с золотыми кистями. Высокие книжные шкафы вдоль стен. Длинный лакированный стол на кривых ножках в центре комнаты. Вычурные барочные кресла. Несколько диванов. Картины, почерневшие от нескольких слоев лака. Гигантский камин с металлическими решетками и изразцами. – Присаживайтесь, – незнакомец показал на очень красивое старинное кресло, стоявшее у незажженного камина. Данила остался стоять на месте. Но странный человек в костюме не обратил на это никакого внимания. Легким кошачьим шагом он пересек комнату и занял соседнее кресло перед камином. Данила помедлил еще пару секунд и через силу заставил себя сесть. Потянулась долгая, ничем не объясненная пауза. – Что вы хотели мне рассказать? – спросил наконец Данила, и его брови, изогнувшись, сошлись у переносицы. – Я готов выслушать ваше предложение. – Мы уже давно следим за вами, – отозвался незнакомец, пристально глядя в пустой камин. – В вас как-то очень быстро разглядели Избранника… Но не ошиблись. Вы действительно тот, за кого вас приняли. – И что из этого следует? – Данила непонимающе уставился на своего странного собеседника, но тот опять ничего не ответил. Данила помолчал и, слегка улыбнувшись, иронично добавил: – Знаете, вы так это сказали, что я Незнакомец продолжал молчать и смотреть в черную глазницу спящего камина. – Вы меня пригласили в молчанку играть? – взорвался Данила, собираясь уже встать и уйти. – И куда вы собрались? – невозмутимо протянул незнакомец. – Туда, откуда пришел, – бросил в ответ Данила и поднялся с кресла. – Не вижу смысла здесь оставаться. – Данила, – странный человек посмотрел ему прямо в глаза долгим немигающим взглядом. – И что вы собираетесь там делать? Неужели вы так и не поняли, кто эти свихнувшиеся мудрецы из Всемирной Академии Астрального Знания? – Я вас не понимаю. К чему вы клоните? – Вы – Избранный, Данила. Это правда, – продолжал незнакомец, глядя на Данилу снизу вверх из своего кресла. – Но вас совершенно дезориентировали. Наговорили вам всякой чуши, отправили на Байкал, помогали вести все эти, с позволения сказать, поиски… Разумеется, я вас понимаю, вы приняли все это за чистую монету. Конечно, ведь вы же не могли проверить, так это или не так… – Что – «так или не так»? – прервал его Данила, ощутив едва заметную дрожь в ногах. – Вы находили людей, – невозмутимо продолжал незнакомец. – Открывали для себя какие-то истины. Потом появился давно выживший из ума Брахмананда, рассказал вам свою полубредовую теорию «Баланса Силы». Скрижали, Печати, Избранники, Всадники… И вот все эти элементы реальности сложились для вас в единую картинку. Но уверены ли вы, Данила, что это складывались элементы реальности, а не ваши собственные или навязанные вам интерпретации реальности? Реальность или интерпретации?.. Что, если в реальности – на самом деле – все обстоит иным, прямо противоположным образом? – Противоположным образом? – Данила инстинктивно сделал шаг назад. – Что вы имеете в виду? – Противоположным образом. Абсолютно, – подтвердил свои слова незнакомец. – Я не спорю, вы находили каких-то людей, которые переживали странные, иногда даже необъяснимые чувства и состояния. Но что это доказывает? Что они Избранники? Или – Всадники? Вы смотрите на какие-то экраны, там вам показывают «концентрацию темного поля планеты». Но что это за данные? Почему вы думаете, что замеряемые этими господами силы – силы Тьмы? Кто вам сказал? Назовите мне имя… – Имя? – повторил Данила, ощущая, как несколько раз неприятно дернулось его верхнее веко над правым глазом. – Какое имя? – Кто вам все это сказал, Данила? – спокойно и с какой-то вальяжной небрежностью в голосе переспросил незнакомец. – Вам объясняли все, что с вами происходило. И вы не могли видеть того, что происходило с вами, своими глазами. Вы видели это глазами тех, кто давал вам инструкции и комментарии. Вспомните, как вас посчитали Избранником. Появился астролог – Лариса. Потом несколько священников из монастыря святого Иоанна Кронштадтского, суфийский мастер, настоятель буддийского храма и так далее. Каждый из них дорисовывал какую-то определенную недостающую часть вашей будущей картины мира. Вслушайтесь, Данила: – Кто вы?.. – прошептал Данила. – Кто?.. – И вот вы добрались до Байкала, – как ни в чем не бывало продолжал незнакомец, – пережили сильное потрясение, вас чуть не убили, вы чуть не утонули. Помните? Вспоминайте! Вы уверены, что вы были тогда в ясном уме и твердой памяти? А что, если все происшедшее тогда – лишь череда случайностей и ложных интерпретаций, которые, цепляясь одна за другую, создали в вашей голове ошибочную картину мира? Вы понимаете, о чем я говорю, Данила? – Я не понимаю… – Данила чувствовал, как слабеют его ноги. – Назовитесь. Я хочу знать ваше имя… – Вам рассказали про Темных и про Светлых, – незнакомец с каждым словом все сильнее возбуждался. Однако же то, что он говорил, звучало четко и ясно. Он говорил даже не с верой, а с какой-то абсолютной, завораживающей убежденностью. – Но что вы о – Перестаньте! – вскрикнул Данила. – Что вы хотите этим сказать?! Кто вы?! – Вы запутались, Данила. И вы в этом не виноваты. Просто многие люди, ничего не понимая в сути вещей, хотят найти правдоподобные объяснения фактам, понимание которых им неподвластно. И они одурачили вас! Пользуясь вашей доверчивостью и добротой, они нашли в вашем лице силу, способную двигать их рыхлые и пустые теории. «Свет преображает Тьму» – что за глупая фантазия?! Незнакомец вскочил и забегал по комнате. Не нервно, не истерично. Нет, напротив. Он казался сгустком энергии. Огромной силой, пульсирующей в пространстве этой залы. Десятки, а может быть, сотни огромных теней, отброшенных его фигурой, покрыли стены, достигли потолка, загибаясь на нем, и двигались, расползались, словно гигантский черный цветок… Наваждение. – Данила, Тьма – это материя, порождающая Свет, а никакое не зло. Она первична! Да! Тьма первична! Она – тот большой космический взрыв, который и становится источником Света, приводя в движение мельчайшие частицы этого мира. Ведь Свет – это движение! «Зло уничтожит Само Себя» – что это за глупость?! Пустая, бессмысленная теория старого, выжившего из ума фантаста, которому кажется, что он владеет судьбами мира, тогда как на самом деле он не контролирует даже собственную голову! Вы не знаете, в чем правда, Данила! Вы – Избранник, которого ввели в заблуждение и увели с дороги истины на обочину заблуждений! – Кто вы?.. – Данила схватился за спинку кресла, ноги уже не держали его. Он почувствовал, что ему стало тяжело дышать. Голова отяжелела и едва держалась на плечах. Перед глазами плыли картины и образы. Реальные предметы, которые Данила видел вокруг себя, перемешивались в его сознании с прежними воспоминаниями, мыслями, чувствами. А с чего он взял, что Совету ВААЗа можно доверять? Почему он так уверен, что Тьма – это зло, которое разрушит мир? Почему он думает, что Свет – это благо и цель, которая оправдывает любые средства? А вдруг все наоборот?! Вдруг Тьма – это действительно основа мира? А Свет – только красивое словцо? Красивое словцо, и только… «Часть силы той, что вечно жаждет зла и вечно сотворяет благо…» – Даниле вспомнились эти слова, но откуда он их знал, он не помнил. – Представьте себе, Данила, – продолжал незнакомец, хотя Данила почти уже не разбирал его слов. – В организме поселилась страшная инфекция, которая – часом раньше, часом позже – убьет человека. Что вы будете делать, Данила? Решите, что он должен выкарабкиваться сам, или дадите этому несчастному лекарства, антибиотики? – Антибиотики? – глухо повторил Данила, ощущая, что ему трудно стоять на ногах. – Но что такое – антибиотики? – Я вам скажу! Антибиотики – это убийцы. Они убивают бактерии. Можно думать, что они – некий «свет», ведь они защищают жизнь. Но давайте разберемся… Нет, они вовсе не защищают жизнь. Они ее уничтожают, и именно это дает возможность жизни продолжать себя. Так что такое «Тьма»?! Что такое «Свет»?! Простой пример – убийство и жизнь. Но кто убийца?! А кто животворит?! Данила бессильно опустился в кресло. Он пытался вникнуть в суть этого сравнения, понять, в чем смысл слов этого странного и страшного человека, но не мог. «Часть силы той, что вечно жаждет зла и вечно сотворяет благо»… – Данила, неужели вы действительно думаете, что все это время вы боролись с Тьмой?! – продолжал громыхать незнакомец, но теперь его голос звучал откуда-то сверху, из пустоты. – Неужели вы думаете, что, если бы мы решили вам препятствовать, мы бы не добились успеха? Но в чем заключались наши «происки»? Чем за все это время мы вам помешали? Назовите хотя бы один факт! Хотя бы один! – Мы… – прохрипел Данила. – Вы сказали – «мы»?.. Его глаза заволокло черной пеленой. Сознание на мгновение вспыхнуло, словно комок подожженной ваты, и погасло. Тьма. Данила очнулся на борту самолета. Солнце – огромное, яркое, огненно-желтое – проникало внутрь салона и окрашивало стены, сиденья, находившихся здесь людей в странные полуфантастические цвета. Все вокруг казалось Даниле каким-то ненастоящим, игрушечным. Что произошло? Как он здесь оказался? Через силу Данила посмотрел в иллюминатор. Это было совсем непросто. Глаза его еле двигались, словно кто-то залил в них расплавленное олово, от чего они отяжелели и ныли от боли. Снежно-белые облака, бескрайние просторы облаков. Огромное пуховое одеяло, скрывающее землю. И солнце – озаряющее, счастливое… – Красиво?.. Данила услышал у себя над ухом приятный, мелодичный мужской голос и медленно повернул голову в сторону говорившего. Казалось, сделай он это быстрее, более резким движением, и его голова тут же бы треснула, как хрустальный шар, налетев на массивную чугунную плиту. – Куда мы летим? – прошептал Данила пересохшими губами. – Меня зовут Марк, – отозвался человек, с которым Данила говорил в том странном здании без вывесок. – Катарина, принеси молодому человеку горячего чаю. Ему будет полегче. Девушка-стюардесса, стоявшая в глубине салона, кивнула головой и исчезла за занавеской. Судя по всему, это был частный самолет. Небольшой, но для частного – значительный и комфортабельный. – Что вы со мной сделали? – Данила поднял отяжелевшие руки и запустил в волосы скрючившиеся от спазма пальцы. Что с ним происходит? Куда его везут? – Через три часа мы окажемся на небольшом острове в Средиземном море, – сказал Марк, продолжая, как и прежде, отвечать не на те вопросы, которые ему задавались. – Там располагается постоянная резиденция Блаженной Святой Марии. Вы с ней встретитесь. – Зачем?.. – пробормотал Данила, изо всех сил сжимая голову руками. Марк сел в кресло напротив Данилы, внимательно посмотрел ему в глаза своими карими угольками и, слегка улыбнувшись, произнес: – А пока я расскажу вам то, что вы должны знать… Марк сделал знак рукой, и два мужчины-охранника, находившиеся до сих пор в креслах поблизости, встали и удалились за небольшую загородку в хвосте самолета. Стюардесса Катарина принесла горячий чай и поставила его на небольшой столик перед Данилой. – Данила, что вы знаете о событиях, имевших место на земле обетованной во время правления прокуратора Иудеи Понтия Пилата? – спросил Марк и, слегка помедлив, добавил: – Это было примерно две тысячи лет назад… – Я не буду отвечать ни на какие ваши вопросы, Марк, пока вы не скажете мне, что вы со мной сделали в своем кабинете, с какой целью вы везете меня на этот ваш остров… – Данила запнулся, говорить было трудно. – Ну, как знаете, – Марк безразлично пожал плечами. – Тогда я расскажу вам сам, полагая, что в общих чертах христианский миф об Иисусе вам известен. – Миф? – переспросил Данила и инстинктивно поежился. – Абсолютно, – кивнул головой Марк. – Вы же отдаете себе отчет в том, что есть Церковь, а есть то, на обладание чем она претендует. – На что она претендует? – не понял Данила, и поднятая им только что чашка с чаем замерла в воздухе. – На обладание Истиной, – невозмутимо ответил Марк. – Церковь пытается вклиниться в отношения между людьми и Высшими Силами. И это было бы даже забавно, если бы не было так печально. Церковь пытается встать посередине, но это невозможно. Потому что нет середины между верхом и низом. Есть верх, а есть – низ. Высшие Силы общаются с людьми прямо, живым касанием – всегда, а не от случая к случаю, поэтому никакой посредник Высшим Силам не нужен. И более того, он и невозможен. Данила поморщился, поставил чашку на столик и отвернулся в сторону иллюминатора. Эта схоластика была ему не по душе. Что за странные разговоры? Его выманили обманом, по сути – захватили в заложники, а теперь ведут какие-то странные пустые разговоры об отношениях Бога, человека и Церкви… Даниле никогда не нравились подобные рассуждения. Они были ему неприятны и безразличны. Кому принадлежит Истина? Кто это знает? Это глупый, лишенный всякого смысла вопроса. Истина есть, Она – правда, Она вокруг. Ее можно не замечать, отрицать, игнорировать, но что это меняет? Она – есть! Свет – он в человеке. И окружающий мир человека озаряется его собственным, внутренним Светом. Мир вокруг нас такой, каким мы его делаем. Человек – своего рода фонарь. Его внутренний Свет, его любовь и истинная доброта – это сила, которая освещает мир вокруг него. И вокруг каждого из нас всегда ровно столько Света, сколько мы его отдали. Чем больше ты открываешься, тем светлее вокруг тебя становится. И что в таком случае Церковь?.. Если она помогает человеку излучать его внутренний Свет, если она дает ему силы, чтобы он продолжал быть добрым несмотря на те трудности и лишения, с которыми он сталкивается, то Бог ей в помощь. Но если она лишь атрибут, только формальность и, хуже всего, – подлог, ложная цель, мистификация, обманка, то, конечно, думать о ней как о хозяйке Истины неправильно. «Господи, как я вообще поддался на это идиотское предложение?!» – мысленно вскрикнул Данила, вспоминая свое нелепое бегство из Центра Гаптена. Почему он ничего не сказал своим друзьям? Они бы уж точно отговорили его от этой затеи. Но он словно был в каком-то забытьи. Да, этот Марк знал, на какие кнопки надо нажать… Как же глупо! – Христианский миф об Иисусе, – продолжал тем временем Марк, – рассказывает о явлении Спасителя. Якобы Мария зачала младенца от Святого Духа. Он родился и дожил до тридцати лет, ничего толком не зная ни о Своем истинном происхождении, ни о Своем великом предназначении. И только когда Иисусу исполнилось тридцать, в нем произошла перемена – Он осознал, что является Сыном Бога и призван оставить людям Новый Завет. На самом деле «завет» – это неправильный перевод с арамейского языка. И речь шла не о новом «завете» от Бога, а о новом «союзе» с Ним. Да, речь шла о сделке… – О сделке?! – Данила посмотрел на Марка как на умалишенного. – Сделка с Богом?.. Вы в своем уме? Но Марк даже бровью не повел. – Данила, а вы вообще верите, что на земле жил воплощенный Бог – из плоти и крови, с кишками и бронхами? Верите?.. Что Он вот так ходил по городским мостовым, беседовал с простыми смертными? Верите? Превращал воду в вино, излечивал болезни одним прикосновением рук, оживлял настоящих покойников? Понимаете – настоящих, не умирающих, не находящихся при смерти, а фактических. Трупы… А потом Его вдруг взяли и осудили на смерть какие-то фарисеи. Да, распяли Бога, как дети котенка! Причем не почему-нибудь, как Данила зажмурился. Самолет совершил маневр, повернулся, и солнечные лучи буквально проткнули его насквозь. На миг Даниле почудилось, что его глаза сгорели, что их выжгло этой безжалостной, бесчувственной энергией света словно лазером. Ходил ли Бог живым между людей? Не святой человек, не отмеченный Божьей печатью, а именно – живой Бог?! Данила видел в своей жизни мертвых. Плакал, держа в руках голову убитого друга. Может ли он представить себе теперь, открутив время назад, что в тот миг, посреди той страшной войны, – автоматных очередей и разрывов гранат – появляется человек, который с тихим и спокойным лицом идет в этом дыму, в зареве огня, в стрекоте трассирующих пуль… Кругом кровь и смерть, а он проходит мимо Данилы и говорит его мертвому другу: «Встань из мертвых! Не время!» И мертвец открывает глаза, и рана в его груди затягивается, и возвращается жизнь… Может ли Данила представить себе это?! Как хочется… И какая неправда! Ужасная боль. Оживлять трупы… – Зачем вы все это мне говорите? – Данила открыл глаза и зло посмотрел на Марка. – Зачем? – Христианский миф об Иисусе… – невозмутимо продолжал тот, словно бы ни Данилы, ни его вопроса не существовало. – Миф о Боге, который пришел на землю, чтобы искупить перед Самим Собой людские грехи. Бред. Гигантский обман – политическая игра безжалостного и беспринципного императора Константина – язычника, решившего укрепить свою разваливающуюся империю единой монотеистической религией. Неплохая была идея, надо признать! Неплохая! – Господи! – Данила еле сдерживался, чтобы не наброситься на Марка с кулаками. – Какого черта?! Что вам от меня надо?! – Вы слышали когда-нибудь о Меровингах? – все так же спокойно поинтересовался Марк. – О ком?.. – Данила сглотнул. – Иисус, сын Иосифа, был прямым потомком великих царей и пророков Израиля – Авраама и Давида, Исаака и Соломона. Об этом свидетельствуют даже утвержденные Никейским Собором Евангелия. Не говоря уже об отринутых Церковью апокрифических текстах. Евангелие от Марка начинается со слов: «Родословная Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Да, да! Не родословная Господа Бога, а родословная Иисуса… Христианство рассказывает о «непорочном зачатии» только потому, что Церкви нужен живой Бог, а не еврейский Царь, каким был Иисус. Помните надпись на Его кресте: «Иисус – Царь Иудейский»? Об этом не любят говорить, но Мария родила не только Иисуса, который назван в Библии ее «первенцем». У Него были и братья, и сестры. Имена сестер Иисуса в истории не сохранились, известны только имена четырех его братьев – Иакова, Иешуа, Симона и Иуды. Есть сведения, что и апостол Фома был кровным братом Иисуса. Но официальная доктрина Церкви утверждает, что Мария была непорочной, а Иосиф – стариком, который по причине своей старости просто не мог быть отцом Иисуса. Хотя, как вы теперь понимаете, это даже смешно слышать! Если его хватило еще на четырех сыновей и трех дочерей, то уж… – Марк, почему вы думаете, что я вам поверю? – Данила отрицательно качал головой. – И неужели вы думаете, что мне это интересно? – Меровинги, Данила, – это царственная династия. Эти великие цари, правители мира были потомками Иисуса Христа… – Что?! – Данила вжался в кресло. – После смерти Соломона, – сверкнул глазами Марк, – его царство распалось на два самостоятельных государства – Израиль и Иудею. Начались смутные времена с бесконечными войнами. В 67 году до нашей эры, после смерти царицы Израиля Саломеи ее сыновья вступили в борьбу за трон своей матери. Как раз в это время Рим завоевал Сирию и вплотную подошел к границам земли обетованной. И братья-спорщики не нашли ничего лучше, как отдаться на суд римского военачальника Помпея. Тот, не долго думая, вошел в Иерусалим со своей армией. И… На этом самостоятельное еврейское государство прекратило свое существование. Царями Израиля римляне поставили династию Иродов, которые не были иудеями. А после император и вовсе ввел на этой земле прямое правление римского прокуратора. Вот почему иудеи настолько истово ждали мессию – царя-освободителя, – Что?.. – Вас не смущает, что в библейской истории о свадьбе в Канне Галлилейской, где Христос превращал воду в вино, не названы имена жениха и невесты? Странно, правда? Бог почтил своим присутствием свадьбу, а молодожены не названы! – Марк как-то загадочно ухмыльнулся. – Знаете, Данила, на чьей свадьбе присутствовал тогда Иисус Назаретянин? – На чьей?.. – На собственной. – Вы меня разыгрываете, да?.. – Данила прищурился. – Когда Иисусу исполнилось тридцать, на должность прокуратора Иудеи вступил жестокий римский военачальник – Понтий Пилат. Желая освободить родину от иноземных правителей, Христос начал свой трехлетний путь к Иерусалиму, он хотел занять принадлежавший ему по праву крови иудейский трон. Во время этого долгого путешествия происходило множество «чудес», о которых с таким упоением и восторгом рассказывают Евангелия. Например, Иисус воскресил Лазаря, чем ввел толпу зевак в настоящее исступление. Но вы же знаете, кем был Лазарь… Данила закашлялся. – Лазарь – родной брат жены Иисуса – Марии Магдалины, – спокойно продолжил Марк. – Как он «воскрес», я думаю, вы догадываетесь. Это была мистификация. Одна из многих на пути долгожданного Кашель Данилы только усиливался. – Разогретый «чудесами» Иерусалим встретил Христа как своего царя и освободителя. Но Понтий Пилат не стал дожидаться восстания и тут же арестовал Иисуса. В Евангелиях, правда, говорится, что Иисуса судил синедрион, то есть суд еврейских старейшин. Но это абсолютная ерунда. Синедрион имел право приговаривать иудеев к смерти и если бы хотел, то сам бы решил судьбу Иисуса. Для этого ему не требовалось согласия римского прокуратора Иудеи. Но Библия говорит о том, что фарисеи обратились за помощью в свершении правосудия к Понтию Пилату. Это ложь и глупость. Арестовывал и судил Иисуса сам Понтий Пилат, лично. Он судил Его как политического преступника, затеявшего государственный переворот. Но, разумеется, Евангелия об этом умалчивают. Содержание этих священных книг утверждалось римлянами на Никейском Соборе. Конечно, император Константин сделал все возможное, чтобы обвинения в казни Иисуса Христа пали на евреев, а не на римских правителей. Конечно! – Наверное, я сплю и это мне снится, – вслух сказал Данила и сжал руки в замок. Его занемевшие пальцы побелели. – Но я отвлекся, – Марк коснулся шеи и слегка вытянул голову. – Родственник Иисуса – член синедриона Иосиф из Аримафеи, упоминающийся в Библии, – подкупил римских солдат, осуществлявших казнь Иисуса. Да, не пугайтесь, Данила, знаменитое распятие Христа было еще одной большой мистификацией. Иисус не умирал на кресте. Нет! Та знаменитая губка с уксусом была губкой с усыпляющим снадобьем. Так что пустой Гроб Господень – это не чудо. Данный факт мог удивить и потрясти только тех, кто не был в курсе величайшего подлога в истории человечества, осуществленного Иосифом из Аримафеи. Иисус, его жена и дети, а также многие их родственники бежали из Иерусалима под покровом ночи, сели на корабль и, переплыв Средиземное море, оказались на территории современной Франции. Раздался хруст суставов. Пальцы Данилы вытянулись, словно в эпилептической судороге. – Маровей – один из потомков Христа, – как ни в чем не бывало продолжал Марк. – В 448 году он стал королем франков. Его имя даст название всей династии Меровингов, которые впоследствии займут учрежденный в середине первого тысячелетия после рождества Христова трон императоров Священной Римской империи. Меровинги, как и легендарный библейский Самсон, чья сила заключалась в волосах, никогда не стриглись. Они отличались особым разрезом глаз, и у каждого из них было на теле одно и то же родимое пятно в виде креста. – Опять эти родимые пятна… – бесчувственно усмехнулся Данила и даже попытался пошутить: – Но у меня не в виде креста. Просто симметричные. Так что если вы думаете… Но Марк словно его не слышал. – Многочисленные крестовые походы на Иерусалим, – продолжал он, – предпринимались никем иным, как потомками Христа – Меровингами. Они все еще надеялись вернуть себе Иерусалимский трон предков. Великими магистрами ордена тамплиеров, возглавлявших эти походы, тоже всегда были Меровинги. Именно поэтому католическая церковь долгое время не решилась перечить этой «секте». Слабовольные понтифики не находили в себе мужества противостоять потомкам Христа. Но 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Франции – Филиппа Красивого – все тамплиеры были одновременно арестованы, осуждены, и начались страшные казни. В 1314 году на костер взошел последний остриженный наголо великий магистр тамплиеров Жак де Молэ. Род Христа прервался… – Ну слава Богу! – неожиданно для самого себя выкрикнул Данила. – Вот и сказочке конец! Можно мы закончим на этом?! – Все, что вы только что услышали, Данила, – прошипел Марк, – это общеизвестные факты. Об этом написаны книги, об этом говорят научные исследования и археологические находки. Эта вторая по счету официальная версия. После церковной, разумеется. И она уже давно стала общим местом, плодородной почвой для всяческих интриг и спекуляций. Судьба Христа будоражит фантазию людей непосвященных, вызывает всеобщий интерес… – А что же, есть еще и третья версия? – Данила почувствовал, как волна напряжения, внезапно прокатившись по всему его телу, превратила мускулы в натянутые металлические струны. – Есть легенды и мифы, Данила, – сказал Марк. – А есть правда. – Правда?.. – Данила, вы верите в Бога? Нет, не в Того, что был когда-то среди людей, а в Отца мироздания, в Того, кто держит в своей руке бесконечно малое и бесконечно большое, чья воля движет планетами и мельчайшими частицами? Вы верите в Того, Кто создал жизнь и теперь волен распоряжаться ею так, как посчитает нужным?! Вы верите в У Данилы снова перехватило дыхание. Что же это такое?! Откуда в этом странном человеке столько силы, столько уверенности? Столько правды… Верит ли Данила в Бога, который есть мир и сущность мира? Верит ли он в то, что все не случайно и Высшая Воля довлеет над мирозданием? Верит ли он в такого Бога?! Марк смотрел на Данилу не мигая, пронзал его взглядом, словно бы надевая его плоть, нарезанную мелкими кусками, на раскаленный шампур для праздничного барбекю. – Есть Церковь, и есть хулители Церкви, – шептал Марк. – А есть Бог, и есть Его пророки. Бог говорил с Адамом, Ноем, Авраамом, Давидом, Соломоном, Моисеем и Христом. Бог говорил с – Проклятым? – переспросил Данила. – Кто-то должен отвечать за всех, мой дорогой Данила. Кто-то – Наказанием? – прошептал Данила. – За что?! – Христос умер на кресте, чтобы искупить наши грехи?.. – зло ухмыльнулся Марк. – Бред и чушь! Слишком легко, слишком просто! Нет, ужас не в смерти, пусть даже и самой мучительной! Ужас в жизни! В жизни, которая хуже, сто крат хуже самой чудовищной и самой жестокой казни! И если Господь решил взвалить на плечи какого-то человека грехи всего человечества, то можешь мне поверить, Данила, Он бы не дал этому человеку скорой смерти. Он бы ввергнул его в жизнь и этим самым фактом – изгнания из Рая простоты и неведения – взял бы с него причитающуюся плату. – То, что Бог дал человеку жизнь, это наказание, по-вашему?! – Данила удивленно развел руками. – Вы сами-то понимаете, что говорите?! – Адам был бессмертен, – продолжал Марк. – А следовательно, он и не жил в том смысле, в котором мы представляем себе жизнь, не в том смысле, как мы это понимаем. Но когда запрет Господа был нарушен и Адам отведал плод Священного Древа, Бог обрек Адама на жизнь – и прародитель всего человечества стал смертным, как и все его потомки. Бог наказал Адама жизнью – страшной, жестокой, мучительной, ибо такова жизнь без Рая. Так – жизнью – Бог наказал Адама и его потомков за первородный грех. Таким было Его первое предупреждение о грядущем Конце Времен. – Вы больны! – воскликнул Данила. Но Марк не отреагировал. – Это стало первым предупреждением, – говорил он. – Но человек не внял ему, не услышал Бога, не понял или не захотел понять, в чем истинная правда и корень зла. И Божий гнев был страшен – разверзлись небеса и океанами обрушились воды на грешную землю. Всемирный потоп! Все живое, за исключением горстки избранных, вернулось в смерть. Но пострадали не те, кто умерли, а Избранные, которым было предначертано жить дальше, среди мертвецов, и оставить потомство свое, узнавшее гнев Господень! И тогда у человека еще был шанс – одуматься и преклонить колени перед силою Неба. Господь выбрал богобоязненного Ноя – того, кто будет отвечать перед Ним за всех и чьи потомки ответят перед Ним. Как и Адам, Ной был наказан, он стал вторым прародителем человечества, вторым Адамом. Это было вторым Божьим предупреждением – чтобы поняли и одумались! – Вы хотите сказать, что Бог выбрал праведника, чтобы поиздеваться над ним? – прошептал Данила. – Убил всех и запугал благочестивого?.. – Но и в этот раз люди не вняли Богу! И когда судьба человечества была уже предрешена – Рим разрушался, эллины древней Греции канули в Лету, а Иудея погрузилась в ад междоусобной войны, – Бог решил поставить на человечестве крест. Но явился агнец и сказал Богу: «Не их накажи, но меня, Господи! Ибо не ведают они, что творят!» И имя этого агнца было – Иисус Христос. Он предложил Богу сделку. Страшную сделку. Жизнь, которую Бог дал ему и всем его потомкам, была жестокой карой за грехи человечества. Бог положил на плечи Иисуса крест, но не из древа, а из горя. И в том было Его проклятье. И крест этот передается из руки в руки, от одного поколения Христа к другому. – Ничего не понимаю… Какой – Иисус отдал Богу самое дорогое, что есть и может быть у человека, он отдал Ему свою радость. Свою и всех своих потомков на многие сотни, тысячи лет вперед. – Радость?! – Данила, вы когда-нибудь видели каноническое изображение Христа с улыбкой на устах? Вы видели когда-нибудь изображение смеющегося Христа?! – Смеющегося Христа?.. – Данила не верил своим ушам. – Да, смеющегося Христа! – чуть не закричал Марк. – Нет… – Данила отрицательно покачал головой. – И знаете почему? – Почему? – Потому что Спаситель искупил наши грехи не кровью, а радостью… Наше спасение куплено. – За его смех?.. – Вы думаете, Данила, что Темные – это те, от кого исходит опасность? – Марк выдвинулся вперед из своего кресла, внимательно посмотрел на Данилу и прищурился. – Что они – те, кто жаждет воцарения Зла? Так или не так?.. Данила неуверенно мотнул головой. – А сейчас представьте себе человека с ножом, – продолжал Марк. – Представьте, что он подходит к спящему и вонзает ему этот нож в самое сердце! Что вы думаете об этом человеке? – Что я о нем думаю? – Данила почувствовал подвох и растерялся. – Да, что вы о нем думаете?.. – Я думаю, что он… – Данила запнулся и опустил глаза. – Я думаю, что он убийца. Он… – Злодей? – «помог» Марк. – Да, – тихо ответил Данила, поднял глаза и спокойным уверенным взглядом смерил Марка. – Злодей. Да. Марк как-то странно улыбнулся и откинулся на спинку своего кресла. – Вы вынесли вердикт, Данила, – сказал он с каким-то особенным, ехидствующим удовольствием. – Вы приняли решение. Вы осудили. Так? – Да. – А если я скажу вам, что тот человек из моего рассказа, этот человек с ножом, – он кардиохирург. Нож в его руке – медицинский скальпель. Спящий человек – больной, находящийся под наркозом. Больной, который нуждается в этой операции, для которого этот удар ножом в сердце – не вопрос смерти, а вопрос жизни… Что вы скажете теперь, Данила? – Что я скажу?.. – Данила пожал плечами. – Я скажу, что вы меня обманули. – Вот как! – Марк разразился странным гортанным смехом. – Вот как?! Однако же! Оказывается, я вас обманул?! Замечательно! И вдруг Марк перестал смеяться. Так же внезапно, как перед этим расхохотался. Он буквально выпрыгнул из своего кресла, метнулся вперед. Его губы замерли в двух сантиметрах от уха Данилы. – Нет, Данила, я тебя не обманывал, – прошептал Марк прямо в слуховой проход. – Я не обманывал. Ты просто не знал правды. Не знал, но вынес суждение. Ты судил, Данила, не имея полной картины. Ты судил и осудил невиновного. Ты осудил Данила ощутил, как по его спине тонкой струйкой побежал холодный пот. Фраза «Ты осудил невиновного. Ты осудил Данила осуждает Темных, борется с ними. Но что такое эти Темные? Он ведь ничего не знает о них. Столько раз он вместе со своими друзьями – Анхелем, Андреем, Гаптеном – обсуждал это? Но ответ всегда был один: «Тьма – это Зло, это плохо». Но разве это ответ? Тьма – это только слово. Слово, которым обычно обозначают что-то плохое. Но что стоит за этим словом? И кто присвоил его кому-то или чему-то? Кто судил?.. И разве Источник Света что-то говорил Даниле о том, что Тьма – это Зло? Разве сказал Источник Света Даниле: «Пойди отыщи зло и убей его». Нет, не говорил. Но Данила пошел и, более того, ищет. Вроде бы «Кощееву смерть», а на самом деле – «то, не знаю что». И вообще, откуда Даниле известно, что Источник Света называл Тьмой? Может быть, Он называл Тьмой тех, кто считает себя Светлыми. Как знать?.. – Мы служим потомкам Христа, – внезапно раздалось откуда-то сзади. Данила резко обернулся, пытаясь понять, где же он мог слышать этот голос… Над ним возвышалась грузная фигура человека с темным землистым лицом, черной бородой, в одеянии, похожем на монашескую сутану. Катар! Тот самый Темный Посвященный, который говорил на Встрече Двадцати Четырех! Гот самый, что был учителем Нины… – Катар… – прошептал Данила. – Две тысячи лет они хранят обет горя и личного страдания, – продолжал Катар. – Они не должны ни смеяться, ни даже улыбаться. Никогда. Да, мы – Никогда? – не понял Данила, ощущая какую-то предельную абсурдность этого странного обета. – А что случится, если они все-таки не сдержатся? – Война и смерть… – ответил Катар. – С кем? Какая война?! – на Данилу накатили страшные военные воспоминания, дыхание перехватило. – Вы когда-нибудь слышали о Карибском кризисе? – О Карибском кризисе? – переспросил Данила. – Это когда чуть было не началась третья мировая война между США и Советским Союзом? – Да. – Конечно, слышал. – Тогда чуть было не рассмеялась мать Марии, – сказал Катар. – Она была еще девочкой. Детей трудно удерживать от смеха. – Ерунда, – отрезал Данила. – Это просто политика. – А когда в свое время, тоже в детстве, рассмеялась бабушка Марии, началась вторая мировая война. – Бред… Не может быть… – прошептал Данила. – Так было во все времена, – Катар не обратил на возражения Данилы никакого внимания. – Но теперь с каждым поколением последствия нарушения обета становятся все более и более страшными… – Послушайте, – Данила недоверчиво посмотрел на Катара, – вы что хотите сказать? Что вы являетесь оплотом мира и защищаете человечество? Я правильно вас понимаю? Но как же, в таком случае, все то, что вы говорили на Встрече Двадцати Четырех?.. Когда вы врали – тогда или сейчас? Там звучали прямо противоположные вещи. Вы обещали сеять панику и смуту, вселять в людские сердца страх и отчаяние… – Я говорил, что мы заставим людей желать прихода могущественной силы, – ответил Катар. – Силы, способной избавить их от бремени свободы и тягостной муки выбирать. Вот что я говорил. – И как это согласуется с тем, что вы мне рассказали про этих… потомков Христа? – Вы не понимаете! – Катар загромыхал низкими нотами. – Вы ничего не понимаете, Данила! Это воля Бога! Мы дети Божьи, и только Он знает, что будет для нас хорошо, а что худо, в чем добро для нас, а в чем зло. И если Он говорит Адаму: «Не вкушай, сын Мой, плодов Древа сего», – Он делает это, заботясь о нем. Как мать говорит ребенку: «Не суй руку в огонь!» – из любви, из сострадания, из чувства заботы. Но человек не слушает Бога. Человек ценит свободу, которая есть проявление его неверия, его отступничества, ибо все предопределено. И это его грех, Данила! Это грех! Его грех! – Но… – едва смог вымолвить Данила. – Но что вам от меня нужно? – Вы, Данила, – помолчав, сказал Катар, – ищете то, что заповедал вам Источник Света – эликсир, способный избавить человечество от страха смерти. Но понимаете ли вы, что это… – Что? – Вы ищете тайну бессмертия. – Тайну бессмертия? – Даниле показалось, что он ослышался. Но Катар продолжал: – Данила, вы не можете избавить человека от страха смерти, если есть смерть. И до тех пор пока живет в людских сердцах страх смерти, нет и не будет спасения. Вы знаете это. Именно об этом говорил вам Источник Света. И поэтому вы не ищете истину, вы ищете тайну бессмертия. Знаете вы об этом или нет, но это так. Данила развернулся и уставился в иллюминатор. «Это какой-то бред… Это не может быть правдой! Я сплю! Мне снится сон! Страшный и абсурдный сон… – звучало в его голове. – Да, это просто сон! Сейчас я проснусь, и все будет как прежде. Не может быть, что я сам ушел от своих друзей. Не может быть, что я позволил себя выкрасть. Не может быть, что…» – Когда вы увидите Марию, вы все пойме– сказал Катар, наклонившись к самому уху Данилы. От испуга и неожиданности Данила вздрогнул. Но когда обернулся, Катар уже отодвигал занавеску в хвостовой части самолета. – Что я пойму?! – крикнул Данила ему вслед, но ответа не последовало. Данила вскочил. Надо догнать Катара! Но путь ему тут же преградили охранники. Секунда. Данила почувствовал, как что-то кольнуло и руке. Картинка перед глазами поплыла. Веки отяжелели. Глаза сами собой стали закрываться. Тьма. Данила оглянулся. Где он?! Как он сюда попал? Как выбрался из самолета? Где все – Марк, Катар, охранники, стюардесса? Что случилось?.. Авиакатастрофа?! Данила ощупал себя. И с удивлением обнаружил, что на нем другая одежда – какая-то длинная, до самых щиколоток рубаха и некое подобие плаща. Ткани грубые, выцветшие – бледно-желтые и оранжево-красные. Данила нервно одернул рубаху. Как он мог во все это одеться? И главное – когда это произошло?! – Бред какой-то… Оглядевшись еще раз вокруг, Данила сделал несколько неуверенных шагов в сторону виднеющейся вдалеке деревни. Ноги его тут же утопли в песке. Данила опустил вниз глаза. На ногах были какие-то сандалии-шлепанцы, пришнурованные к голеностопу затертыми кожаными жгутами. – Боже правый! Мелкая дрожь пробежала по его телу. Только сейчас Данила понял, что с ним произошло что-то по-настоящему странное и даже страшное… Селение потрясло Данилу. Оно казалось абсолютной копией какого-то древнего, доисторического города. Но этот город вовсе не выглядел разрушившимся или увядшим. Напротив, он казался вполне новым, ухоженным, жилым. По улицам ходили люди, все они были чем-то заняты. Одни, завидев Данилу, здоровались с ним, другие просто внимательно к нему приглядывались, видимо пытаясь понять, откуда взялся здесь этот незнакомец и что ему здесь нужно. – Иосия! – раздался надрывный женский крик. – Иосия, перестань! Перестань смеяться! Данила повернул голову и заглянул за стену-забор, примыкавшую к ближайшей полутораэтажной постройке, служившей, скорее всего, домом для целой семьи. За постройкой виднелся сад – несколько фруктовых деревьев и что-то наподобие грядок. В центре сада – колодец, и рядом с ним небольшая беседка. В беседке стояла женщина в голубом платке. Молодая, красивая, стройная, почти воздушная. Нагнувшись, она держала мальчугана четырех или, может быть, пяти лет за руки и с какой-то странной, бессильной и смущенной злостью в голосе кричала: «Иосия, перестань! Перестань смеяться!» А мальчик продолжал заливаться звонким, чистым, завораживающим смехом. Незаметно для себя Данила улыбнулся. Несмотря на весь ужас своего положения, несмотря на неизвестность, растерянность и даже страх, он вдруг улыбнулся – весело, счастливо. Данила сделал это без всякой задней мысли, без всякой цели, безотчетно, абсолютно спонтанно и естественно. Он улыбнулся, просто глядя на смеющегося мальчика. Улыбнулся так, как, возможно, не улыбался уже давно. Да, таким особенным, таким живым и чистым был смех этого мальчишки. – Вы пришли посмотреть на Иосию? – послышалось сзади. Данила обернулся и увидел рядом с собой мужчину средних лет с усталым, понурым, но благородным лицом – высокий лоб, большие глаза, нос с горбинкой и окладистая борода. Волосы длинные, темные, густые, но уже с проседью. – Я? – Данила оглянулся по сторонам и неуверенно показал на себя: – Вы мне? – Проходите, – сказал мужчина и отворил дверь, ведущую внутрь дома. – Сегодня не самый удачный день. Но вы простите нас… – Я? – снова повторил Данила, понимая, что гостеприимный хозяин, видимо, принимает его за кого-то другого. – Проходите, проходите… – повторил незнакомец. Данила секунду мялся, стоя на месте. Но потом, переборов смущение, сделал пару шагов к двери, наклонил голову, чтобы пройти через низкий дверной проем, и вошел в дом. Здесь было темно, в нос ударил странный – приторно-солоноватый – запах. – Он в саду, – указал незнакомец. – Дальше… Данила прошел сквозь сумрак комнаты, вышел на улицу и оказался прямо возле беседки. Ну пожалуйста! – говорила женщина, срываясь на крик. – Я прошу тебя, Иосия! Перестань смеяться! Нельзя! Ты слышишь меня, нельзя! Симон умер. Нельзя смеяться! Нельзя! Но мальчик продолжал смеяться – все тем же счастливым, беззаботным, завораживающим смехом. Услышав шаги, женщина обернулась. Очень красивое – тонкое, словно выточенное из слоновой кости – лицо. В глазах стояли слезы. Она плакала. Впрочем, и во всем ее образе была какая-то неизбывная печаль, какая-то великая тоска. Увидев Данилу, женщина почтительно склонила голову и быстро отошла в сторону. – Не плачь, Мария, – сказал мужчина, пригласивший Данилу в дом. – Не плачь. – Я ему объясняю, Иосиф, – быстро шептала она, утирая льющиеся из глаз слезы. – Я ему объясняю, что он не должен смеяться, если кто-то умер. Но он не слушает меня, Иосиф! Я не знаю… Мне страшно. Почему он смеется? Почему он смеется?.. – Мария, не плачь… Данила растерянно переводил взгляд с супружеской пары на мальчика и обратно – на этих двух шепчущихся друг с другом людей. Мария и Иосиф?! Родители Христа?! Смеющийся Иосия… Иисус?! Дрожь побежала по телу. Нет-нет! Не может быть! – Но почему, Иосиф?.. – Мария смотрела на мужчину с удивлением и растерянностью. – Он же добрый. Почему он смеется над смертью Симона? Почему? – Позже, позже… – быстро проговорил Иосиф и, отстранив женщину, приблизился к Даниле. – Простите мою жену, – попросил он. – Сегодня утром Иосия играл с ее племянником, своим двоюродным братом – Симоном. Мальчик упал, ударился головой и умер. Она не в себе, а ее сестра едва жива от горя. Простите ее. – Нет-нет, что вы… Не волнуйтесь, – Даниле хотелось провалиться в эту секунду сквозь землю. Перед ним – Иосиф и Мария. И Иосиф просит у Данилы прощения за Марию, потому что она не в силах сдержать слез из-за постигшего их семью несчастья. Нет, не может быть! Это какое-то наваждение! – Это Иосия, – сказал мужчина и подошел к мальчику. – Вы можете поговорить с ним. Иисус? Данила смотрит на юного смеющегося Иисуса? Это Он?! Сын Божий?! Агнец, предназначенный к смерти на Голгофе?! Господи, нет! Не может быть! Ком подкатил к горлу. Данила видел горечь и тревогу в глазах Иосифа и Марии. Но знают ли они, какая участь уготована их малышу? Знают ли они, сколь тяжкую ношу ему предстоит принять? Знают ли, какая страшная и мучительная смерть ждет его?.. Мальчик перестал смеяться, но улыбка все же не сходила с его лица. Он смотрел на Данилу большими внимательными глазами, чуть склонил голову, словно бы что-то припоминания, а потом вдруг вытянул вперед руку и показал на Данилу: – Даниил знает, почему Иосия смеется. Иосиф и Мария посмотрели на Данилу испуганно – словно он был посланником небес, принесшим то ли страшную, то ли благую весть. И вдруг – через какой-то один только миг – страх на их лицах сменился радостью и надеждой… – Вы знаете?.. – прошептал Иосиф. – Вы знаете?.. – Я… я… – Данила растерянно качал головой из стороны в сторону. – Я не знаю. – Но… – Иосиф показал глазами на сына, – Иосия говорит, что вы знаете. Это говорит Иосия. Скажите же нам. Пожалуйста! Мы с женой очень страдаем. Иосия постоянно смеется, но никогда не говорит, что его так рассмешило. Он смеется в храме, он смеется на похоронах, он смеется, когда говорят старшие. Ему все прощается, ибо он помазанник Божий. Но все же… Все приходят смотреть на него, и все спрашивают – почему он смеется, ваш Иосия, когда другие плачут? Но у нас нет ответа. Как нам быть с ним? Он смеется, даже когда его наказывают. И если вы знаете, почему он смеется, скажите нам! Скажите! Пожалуйста! Данила недоуменно посмотрел на улыбающегося Иосию. Он смотрел на мальчика, которому предстоит страшный путь к смерти. Он будет рассказывать людям о любви, а они распнут его. И тогда он скажет, обратясь к Богу: «Прости их, Господи, ибо не ведают они, что творят!» А они не поймут, с кем Он говорит, и будут смеяться. Как это страшно… – Я должен знать? – спросил Данила, садясь на корточки перед мальчиком и чувствуя, как ком сдавливает ему горло. – Ты знаешь, – рассмеялся тот. – Ты знаешь! Иосия смеялся, а потом вдруг бросился к Даниле и повис у него на шее. – Ты знаешь! Ты знаешь! – смеялся мальчик. Данила закрыл глаза. Странная, щемящая боль в груди, в самом сердце. Слезы. |
||
|