"Вечный двигатель" - читать интересную книгу автора (де Камп Лайон Спрэг)

V

Сквозь толпу протиснулся зер Волхадж со словами:

— Зер Феликс, можно мне поговорить с вами где-нибудь в сторонке?

— Разумеется. Что случилось?

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично. Как никогда лучше.

— Это хорошо, потому что Шургез выполнил порученное ему дело и вернулся в Мише.

— Как? — возмутился Кубанан. — Шургез уже в столице, а мои шпионы и в ус не дуют?

— Именно, маншерг.

— Ой-ой-ой, — пригорюнился казначей. — Если он вызовет вас на поединок, зер Феликс, то, как рыцарь, вы обязаны незамедлительно дать ему удовлетворение. Каким оружием кроме меча вы владеете?

— Мгм, — судорожно сглотнул Борел. — Ник-каким. Но разве право выбора оружия не принадлежит вызванной стороне? — добавил он в смутной надежде сменить меч на боксерские перчатки.

— Согласно правилам ордена, — ответил за Кубанана Волхадж, — каждый боец может применять во время поединка любое оружие, какое ему по нраву. Шургез, несомненно, пустит в ход весь набор: копье, меч, булаву или топор про запас — и выйдет на ристалище в полном латном облачении. Что касается вас... Ну, поскольку мы с вами схожи размерами, не стесняйтесь одолжить у меня все, что нужно.

Прежде чем Борел успел ответить, в зале раздался ропот, и головы, поворачивающиеся к дверям, уведомили его о приближении чего-то интересного. Когда толпа раздалась в стороны, перед Феликсом предстал мощного телосложения рыцарь с ярко выраженными монголоидными чертами.

Ты тот, кого называют зер Феликс Рыжий?

— Д-да, — выдавил из себя Борел, чувствуя, как ледяные иглы страха пронзают его внутренности.

— Я — зер Шургез. Мне стало известно, что в мое отсутствие ты вступил в связь с шергой Зердаей. И посему я называю тебя гнусным предателем, подлым негодяем, мерзким мошенником, низким механиком и злодейским иностранцем! И всё вышеперечисленное я намерен доказать на твоем нездоровом и безобразном теле нынче же, после обеда, на турнирном поле. Получай, ничтожная тварь! — с этими словами зер Шургез снял латную рукавицу и легко швырнул ее в лицо Борелу.

— Мы будем драться! — выкрикнул тот в неожиданном приливе вспыльчивости. — Багган! Зефт!

Феликс вспомнил еще несколько гозаштандских ругательств и бросил рукавицу обратно Шургезу, который ловко поймал сию деталь своих доспехов, усмехнулся и удалился строевым шагом.

— Вот так-то, — промолвил Кубанан. — Впрочем, я уверен, что столь храбрый и опытный рыцарь, как вы, сделает из этого хвастуна отбивную. Мне поручить пажам перенести золото в ваши покои, пока мы обедаем?

Борел почувствовал желание сказать: «Не хочу я никакого обеда», но рассудил, что это будет противоречить политесу. Его ум, оправившись после мгновенного паралича, вызванного ужасом, снова заработал. Ну чем он заслужил такое? Зачем вступил в этот паршивый клуб, где вместо того, чтобы обжуливать друг друга в карты, как подобает джентльменам, забавляются жестокими и варварскими методами? Он же всего-навсего развлекал Зердаю, пока этот чурбан был в отъезде...

Затем Феликс взял себя в руки и попытался придумать какой-нибудь способ выйти из создавшегося затруднительного положения. Не следует ли просто отказаться драться? Это означало снятие кожи заживо. Может, сослаться на якобы растянутую ногу? Да, но вокруг куча рыцарей, которые уличат его во лжи. Ну почему он не сказал этому доброжелательному идиоту Волхаджу, что смертельно болен?

Как бы просто смыться с золотом? Оно наверняка слишком тяжело для его коляски — потребуется большой экипаж с двумя айями в упряжке, а его за пару минут не купишь. Да и как тут улизнешь, когда со всех сторон — эти проклятые дорогие друзья-братья...

А карарума засыпали его добрыми советами:

— Я знал одного рыцаря, который начал атаку с опущенным копьем, а потом закрутил им, словно дубиной...

— Когда зер Вардао убивал того хмыря из Гозаштанда, он вообще отбросил копье и взялся за булаву...

— Если сможешь обхватить его одной рукой за шею, бей кинжалом в пах...

Все это казалось Феликсу полным бредом, так как единственное, что он хотел бы сейчас услышать, это каким образом сбежать из этого акрополя и дать тягу в Новуресифи с третью орденской казны.

Проглотив последний безвкусный лакомый кусочек, он извинился:

— Простите, пожалуйста, любезные зеры. Мне надо кое-что сказать доверенным друзьям.

Зердая плакала в постели. Борел взял ее на руки и поцеловал. Девушка горячо откликнулась (данный земной обычай кришняне переняли с большим рвением).

— Полно, — утешал он, — не так уж все и плохо.

— Но я люблю только тебя! — неистово прильнула к нему Зердая. — Я не могу без тебя жить! И я так надеялась отправиться с тобой на далекие планеты...

Тут в душе Феликса проснулись остатки совести, и он выпалил в редкой вспышке откровенности:

— Видишь ли, чем бы ни закончился бой, твоя потеря будет невелика. Я вовсе не тот блистательный герой, за которого ты меня принимаешь. Более того: многие люди считают меня отъявленным негодяем.

— Нет! Нет! Ты добрый и хороший...

— Даже если я выживу, мне, возможно, придется тебя оставить и бежать одному.

— Но тогда я умру! Я никогда не смогу вернуться к этому скотскому Шургезу...

У Борела мелькнула мысль поделиться с девушкой золотом, все равно ведь все мешки ему не увезти. Впрочем, орден, руководствуясь своими коммунистическими принципами, наложит лапу на подаренные ей деньги. После некоторых колебаний он отшпилил от груди пару-тройку медалей поярче и протянул Зердае со словами:

— Это тебе на память!

Подарок, казалось, совершенно доконал ее.

Затем Феликс разыскал Ереваца и распорядился:

— В случае, если бой сложится не в мою пользу, бери столько золота, сколько унесешь, и быстренько сматывайся из города.

— Но чудесныя господина должен победить!

— Ну, это уж как звезды решат. Надейся на лучшее, но готовься к худшему.

— Но, господина, когда же подавать коляска?

— Моего айю тоже оставь себе. Волхадж дает мне для предстоящей потасовки своего, крупногабаритного. И вот еще что: когда поедешь на турнирное поле, спрячь где-нибудь под одеждой один из этих мешков.

Час спустя слуга застегнул последний ремень одолженных тем же Волхаджем доспехов. Это защитное вооружение было составным: кольчуга на сочленениях и пластинчатые латы. Данная сбруя сковывала движения Борела значительно меньше, чем он ожидал, когда прикидывал ее вес перед облачением.

Он вышел из шатра на своем краю поля. Волхадж держал под уздцы рослого айю, который повернулся и подозрительно посмотрел на будущего седока исподлобья. На противоположном конце площадки Шургез уже оседлал своего скакуна. Борел, хотя и выглядел внешне спокойным, отчаянно ругал себя за то, что не подумал о массе предосторожностей. Во-первых, в качестве оружия следовало выбрать пистолет. Во-вторых, надо было купить биштара и с высоты его слоноподобного тела расстреливать противника в упор из арбалета, самому оставаясь вне пределов досягаемости. В-третьих...

Еревац засуетился у седла, прилаживая принесенный с собой мешок. Он пытался провести данную операцию незаметно, но звон золота привлек внимание Волхаджа, и тот поинтересовался, зачем это.

— На удачу, — соврал Борел, пробуя стремя. Первая его попытка перекинуть ногу через спину скакуна провалилась из-за добавочного веса доспехов, и секундантам пришлось подсадить своего рыцаря. Слуга подал ему островерхий шлем, который Феликс осторожно нахлобучил на голову. Все внешние звуки сразу же сделались приглушенными и едва просачивались сквозь сталь.

Затрубил рог. Подражая виденным им в предыдущем бою рыцарям, Борел пришпорил скакуна и медленно двинулся к выехавшему навстречу противнику. Слава богу, на Земле он научился справляться с лошадью! Здесь все было похоже, за исключением того, что седло располагалось прямо над промежуточной парой ног айи, а это создавало неприятную тряску.

Выражение лица Шургеза скрывал наносник шлема, и Феликс тешил себя мыслью, что его собственные эмоции также скрыты. Без единого слова они свернули к той стороне поля, где сидел в своей ложе Великий Магистр. Шагом оба подъехали к трибуне и выслушали напутственную речь зера Джувейна. Борел отметил, что сей достойный зер тратит чрезвычайно много слов, объясняя общеизвестные вещи. Высокопарная речь Джувейна сводилась к тому, что в поединке дозволяются любые приемы.

Рядом с Великим Магистром сидел Кубанан. До самых последних слов выступления он сохранял каменное выражение лица, но в конце подмигнул Борелу. Боковым зрением Феликс заметил среди зрителей Зердаю, поймав его взгляд, она неистово замахала рукой.

После напутственной речи Магистр взмахнул жезлом, игра началась. Противники развернули скакунов и разъехались рысью обратно к своим шатрам. Волхадж подал Борелу копье и круглый щит, посоветовав:

— Держите копье ровно и следите за... Но всадник был слишком взволнован, чтобы слушать наставления.

Заиграла труба, и Борел бросил:

— Спасибо, прощайте.

Копыта скакуна Шургеза уже выбивали дробь по мшистому ковру поля, а Феликс еще пытался совладать с нервами и привести в движение собственного айю. Какое-то время фигурка противника казалась совсем маленькой, а затем внезапно выросла до натуральной величины и налетела на него.

Так как Шургез опередил его, то встреча состоялась не на середине поля. Отражая атаку, Борел поднялся на стременах и метнул в соперника кавалерийское копье, а затем тут же увел айю вправо. Шургез пригнулся, и потому острие его копья дрогнуло и разминулось с Борелом на целый метр. Последний услышал, как его снаряд лязгнул о доспехи врага. Противники промчались друг мимо друга.

На чужом конце поля Феликс безжалостно пришпорил айю и быстро оглянулся. Шургез все еще тянул за поводья, разворачивая своего скакуна. Тогда Борел нацелил своего в проход между трибунами. Народ с криками разбегался прочь, когда айя с грохотом пронесся через вражеский лагерь.

Феликс скакал напрямик к главной дороге на Новуресифи. Закрепив поводья на выступе передней луки седла, он принялся сбрасывать с себя лишнюю тяжесть. Полетел прочь, с лязгом упав на дорогу, красивый вороненый шлем. За ним последовали меч и боевой топор. Повозившись немного, он избавился сперва от наручей и латных рукавиц, а затем от кирасы с ее короткими кольчужными рукавами. Железным штанам придется подождать более благоприятной возможности.

Айя продолжал бежать во всю прыть, пока очертания столицы не пропали вдали. Когда скакун начал тревожно пыхтеть, Борел разрешил ему перейти на шаг. Однако позади на дороге возникли какие-то точки, что могло означать погоню, и он снова пришпорил скакуна, пустив его галопом. Точки исчезли, и айе опять была дарована передышка. Галоп — рысь — шаг — рысь — галоп — именно так покрывают большие расстояния на лошади. Наверное, этого правила стоит придерживаться и с ее шестиногим эквивалентом. Феликс в очередной раз дал себе слово не выходить в своих аферах за пределы Земли. Там, по крайней мере, известно, что к чему.

Он кинул пренебрежительный взгляд на негромко позвякивающий сбоку от седла мешок с золотом. Только такой груз он и посмел захватить с собой из страха замедлить бег животного. Что ж, и это неплохой улов для мелкой аферы: он позволит достаточно долго жить безбедно и присматриваться к очередному выводку лохов. И все же это ничто по сравнению с тем кушем, какой он сорвал бы, не возникни столь несвоевременно пресловутый Шургез. Всего лишь мешок золота, а сколько Борел получил бы после продажи акций и лотереи...

Следующее утро застало Феликса по-прежнему верхом, с трудом пробирающимся по гати, проложенной через Колофтские болота. Жужжали и кусались различные летучие твари, сквозь черную воду подымались и лопались пузыри вонючего газа. Время от времени какая-нибудь медлительная болотная тварь высовывала морду и издавала кряхтящий брачный зов. Ночной ливень промочил Борела насквозь, и в этой влажной атмосфере одежда, казалось, никогда не высохнет.

Из кустов с тявкающими криками вырвались хвостатые обитатели Колофта и устремились к всаднику. Эти дикие собратья Ереваца с каменными ножами и копьями (с каменными же наконечниками) были наги, чрезвычайно косматы и страшны на вид. Борел заставил айю бежать неуклюжей рысью. Хвостатые аборигены выбрались на настил и только-только не успели схватить его. Брошенное копье просвистело рядом с головой.

Борел плюнул на свой принцип «доброты-к-животным» и вонзил шпоры в бока айи. Колофтяне с топотом бежали следом и нагоняли. С отвратительным звуком пролетело еще одно копье. Феликс дернулся, и кусок обсидиана врезался в заднюю луку седла. Копье сломалось, древко со стуком упало на насыпь. «В следующий раз они могут и попасть», — мрачно подумал Феликс.

Но тут беглеца осенило вдохновение. Открой он мешок с деньгами и брось на дорогу горсть золота, эти дикари могут остановиться и начать собирать деньги. Он рванул веревку, завязывавшую мешок. Дзинь! Золотые посыпались на землю и покатились во все стороны. Хвостатые с радостными воплями набросились на монеты, и думать забыв о погоне. Конечно, цена спасения оказалась несколько высоковата, однако оспаривать право обладания деньгами было в данный момент равносильно самоубийству, и Борел устало поскакал дальше.

Он дотащился до Новуресифи примерно к полудню. Едва лишь он пересек границу, неизвестно откуда выскочил некий бразилец в форме сил безопасности.

— Сеньор Феликс Борел?

— Что? — и без того измотанный Борел так долго думал на гозаштандоу, что бразило-португальский язык космических трасс показался ему бессмысленным.

— Я сказал, вы сеньор Феликс Борел?

— Да. Точнее, зер Феликс Борел.

— Мне нет дела до того, как сеньор себя называет. Вы арестованы.

— За что?

— За нарушение Положения № 368. Вамуш, пор фавор!* [6]

На предварительном слушании Борел потребовал себе адвоката. Поскольку он не мог оплатить услуг юриста, судья Кешава-чандра назначил в качестве такового Мануаля Сандака. Кристовау Абреу выступил с обвинением.

— Сеньор Абреу, — удивился Феликс, — как же вы, черт возьми, быстро проведали о моем маленьком проекте!

— Будьте любезны адресовать свои замечания суду, — высказался Кешавачандра. — У службы безопасности, естественно, свои методы. Имеете ли вы сказать что-либо, относящееся непосредственно к делу?

Борел пошептался с Сандаком, после чего тот поднялся и заявил:

— Защита утверждает, что дело, представленное на рассмотрение службой безопасности, prima facie* [7] не имеет законной силы. Устройство, о котором идет речь, а именно пресловутый перпетуум мобиле, неосуществимо, поскольку нарушает хорошо известный закон сохранения энергии. В то время как под Положение № 368 попадают лишь действующие механизмы, «грозящие прогрессом уже существующей на данной планете науке и технике».

— Вы хотите сказать, — с жаром выпалил Абреу, — что это была липа, обычное надувательство?

— Разумеется, — подтвердил Борел, от души веселясь при виде выражения лица начальника службы безопасности.

— Самая последняя полученная мной информация, — буркнул Кристовау, — гласит, что позавчера вы демонстрировали действие своего устройства в зале собраний ордена Карара в Мише. Что вы на это скажете?

— Что это и есть надувательство, — ответил подследственный и поведал о роли Зердаи.

— А как вы объяснили им принцип действия данного изобретения? — спросил судья и после исчерпывающего рассказа воскликнул: — Господи боже, да ведь эта форма вечного двигателя восходит к европейскому средневековью! Я помню дело, в котором фигурировал подобный механизм. Я тогда работал юристом в Индии и специализировался на патентном праве! А вы что на это скажете? — обратился Кешавачандра к обвинителю.

— Сим, Босса Ышселенсия* [8], — заметил Абреу и повернулся к Борелу. — Знал я, что ты аферист, но никак не ожидал подобного нахальства!

— Бюрократ! — презрительно фыркнул Феликс.

— Не переходите на личности, — оборвал зарождающуюся перепалку судья. — Боюсь, сеньор Кристовау, я не могу привлечь к суду сеньора Борела.

— А как насчет обвинения в мошенничестве? — с надеждой спросил Абреу.

— Нельзя, ваша честь, — вскочил на ноги Сандак. — Указанный акт совершен в Микарданде, где данный суд не имеет полномочий.

— Ладно, а если просто задержать его, пока республика не потребует выдачи преступника? — не отступал Абреу.

— Невозможно, — заявил адвокат. — У нас с Микардандом нет договора об экстрадиции, так как их уголовно-процессуальный кодекс не отвечает минимальным требованиям Межпланетной Юридической комиссии. Кроме того, подозреваемый не может быть принудительно возвращен под юрисдикцию государства, в котором он, скорее всего, будет убит на месте.

— Боюсь, закон на стороне защиты, — обратился судья к разочарованному начальнику службы безопасности. — Однако у нас все же есть некоторая власть над нежелательными лицами. Составьте требование о безотлагательном выселении сеньора Борела, и я подпишу его быстрее, чем вы скажете «нон вульт»* [9]. В порту стоят корабли, отбывающие в ближайшее время, — пусть он выбирает любой! Думаю, что вскоре, — добавил Кешавачандра с тонкой улыбкой, — данный субъект вернется сюда, словно фальшивая анна* [10], преследуемая по пятам полицейскими. Он рассуждает здесь о вечном двигателе? Так он и есть этот самый двигатель!

В баре «Нова-Йорк» совершенно измотанный Борел заказал «двойную комету». В карманах оставалось примерно четыре с половиной карда. На это он мог прокормиться пару дней или устроить первоклассный кутеж. Феликс выбрал последнее: если он качественно напьется, то еда уже не понадобится.

Мельком он увидел себя в зеркале позади стойки: рыжая щетина, глаза приблизительно того же цвета, даже краснее, а когда-то изысканный мундир превратился в лохмотья. В итоге большая часть внешнего лоска испарилась. Если он и избежал на данный момент новуресифийской тюрьмы, то все равно его скоро вытурят отсюда. Мысль о бесплатном проезде не доставляла никакого удовольствия, так как соседствовала с невыразимой скукой навязанного космического путешествия.

Зердая теперь была безвозвратно утрачена, и он тешился иллюзией, что действительно собирался взять ее с собой. Очевидно, следовало подыскать какую-то работу, хоть эта идея и казалась кощунственной. (Когда Феликс попадал в подобные передряги, мысль о честном труде приходила ему в голову.) Но кто в Новуресифи примет на работу человека, впавшего в немилость начальника службы безопасности? Возвращаться же в Микарданд глупо. Жалость к самому себе переполнила сердце Борела.

Рядом за стойкой потягивал спиртное плотный мужчина среднего возраста с сонно-добродушным выражением лица.

— Вы здесь недавно, сеньор? — обратился к нему Феликс.

— Да, — ответил тот. — Прилетел с Земли два дня назад.

— Со старушки Земли, — взгрустнул Борел.

— Верно, со старушки Земли.

— Позвольте мне поднести вам рюмочку.

— Позволю, если вы примите ответную.

— Идет. Надолго вы сюда?

— Пока не знаю.

— Вас что-то смущает?

— Да. Прилетев сюда, я намеревался помимо всего прочего хорошенько осмотреть планету. На данный момент я закончил свои официальные дела и посетил все достопримечательности Новуресифи. Теперь хотелось бы побродить по другим местам, но я не владею туземными языками, а подыскать проводника не удается. Похоже, здесь все заняты собственными делами и твои проблемы никого не интересуют.

В душе Борел сделал стойку, как гончая, почуявшая добычу.

— А какие государства вы хотели бы посетить?

— Ну, во-первых, Гозаштандскую империю, затем, наверное, заехал бы ненадолго в вольный город Маджбур. На обратном пути завернул бы в Балхиб.

— Это была бы шикарная экскурсия, — согласился Феликс. — Конечно, при этом вам пришлось бы пересечь кое-какие дикие земли, и путешествовать надо верхом на айе. Никаких экипажей. К тому же есть некоторый риск.

— Это пустяки, я с детства ездил верхом на лошади. Что до риска, то я уже прожил пару веков и могу позволить себе немного поразвлечься, прежде чем действительно состарюсь.

— Выпейте еще рюмочку, — предложил Борел. — Знаете, возможно, нам удастся договориться. Я только что закончил одно дело и сейчас совершенно свободен. Меня, кстати, зовут Феликс Борел.

— Семен Трофимов, — представился мужчина. — Вы серьезно интересуетесь ролью проводника? Судя по вашему мундиру, я счел вас каким-то должностным лицом...

Остальное Борел едва расслышал. Семен Трофимов! Самая что ни на есть большая шишка: один из директоров «Виажейш Интерпланетариаш», член всевозможных общественных советов и комитетов, сотрудник различных ведомств там, на Земле... Да, не возникает никаких сомнений в платежеспособности этого дяди. Более того, своим авторитетом он способен задавить всех местных бюрократов. Теперь никто не посмеет посадить Феликса Борела на ближайший корабль и отправить его за десятки световых лет отсюда!

— Разумеется, сеньор дон Семен, — с чувством сказал он. — Я устрою вам такую экскурсию, какой не видывал ни один землянин. В северном Рузе, например, есть знаменитый водопад, до которого редко добираются путешественники. И потом, вы знаете, как устроено королевство Балхиб? Очень интересная система. В принципе я частенько подумывал, что пара неглупых землян с небольшим капиталом могли бы организовать там одно предприятие, причем все совершенно законно и чисто. Позже объясню. А пока нам лучше начать собираться в дорогу. У вас есть меч? А седло со сбруей? Я знаю одного честного колофтянина, который прекрасно подойдет в качестве слуги, если только я смогу его найти. Что же касается того балхибского плана, то это абсолютно верное дело...