"Нежное предательство" - читать интересную книгу автора (Битнер Розанна)

Глава 2

Одри открыла дверь, ведущую на балкон, и вышла из комнаты. Медленно двигаясь вдоль высаженных на галерее цветов, глубоко вдыхала солоноватый морской воздух. Приблизившись к ажурным перилам, стала смотреть на воду, кото­рая сверкала и переливалась под призрачным лунным светом. В Мэпл-Шедоуз было хорошо, но все-таки это не Бреннен-Мэнор. Дома Одри гла­венствовала. Отец ее обожал, так же как и Ричард Поттер, очаровательный джентльмен, южанин. Почти решено, что через год Ричард станет ее мужем.

Девушка не была уверена, хочет ли выйти замуж за Ричарда. Но ей не хотелось разоча­ровывать и огорчать отца, который давно мечтает об этом браке. И именно сейчас, когда к ней так плохо относятся, и особенно после того, как Ли Джеффриз пытался досадить ей во время ужина, Ричард казался самым замеча­тельным, самым привлекательным человеком на земле. Конечно, Поттер старше ее на два­дцать пять лет. Скорее, он больше подходит в отцы, чем в поклонники. Но, по крайней мере, уважает и понимает привычный Одри образ жизни. А главное – Ричард сын Альфреда Поттера, чья плантация почти такая же большая, как и Бреннен-Мэнор. После свадьбы Ричарда и Одри плантации объединятся в одну огромную, возможно, самую большую в Луизиане и, вероят­но, на всем Юге. А Одри станет хозяйкой. Мистер Ли Джеффриз просто не понимает, какой важный человек ее отец, и не разделяет полити­ческих взглядов богатого южанина. Он никогда не разберется в жизни на плантации, не уразуме­ет, что негры необходимы для сохранения ста­бильности и нерушимости привычного для Одри мира.

Совершенно очевидно, она почему-то не понра­вилась Ли. В течение месяца ей придется терпеть его высокомерное и пренебрежительное отноше­ние.

Если бы не безграничная доброта Энни Джеф­фриз, Одри уже попросила бы отправить ее домой, в Луизиану. Девушка тосковала по Бреннен-Мэнор до боли в сердце. По ночам было особенно одиноко. Слезы сами лились из глаз. Только гордость не позволяла ей расслабиться и попро­сить о возвращении. К тому же не хотелось огор­чать отца. Ведь тот надеялся, что дочь многому научится у миссис Джеффриз. На этом ее образо­вание было бы завершено. Обучая оперному пе­нию, Энни Джеффриз одновременно давала эле­ментарные знания итальянского, французского и испанского языков. Семья и друзья дома будут поражены ее познаниями. Особенно тетя Джанин и дядя Джон из Батон-Ружа. Тетя Джанин сестра матери Одри. Она всегда волновалась, что племян­ница не смогла получить разностороннего образо­вания, огорчалась, что девушке не хватает утон­ченности манер и мягкости характера.

Дочь тети Джанин Элеонор прошлым летом путешествовала по Европе. Одри прекрасно пони­мала, почему тетя всегда выставляла напоказ собственную дочь, постоянно подчеркивая, что Элеонор много путешествовала по миру. Кузина Одри была очень непривлекательна. Элеонор была старше Одри на четыре года, фигура у нее бесфор­менная, крупное лицо покрыто какими-то пятна­ми. Каштановые волосы – прямые и тусклые – невозможно уложить в какую-то прическу. И хотя тетя Джанин одевала дочь в самые дорогие платья модных европейских фасонов, ухищрения мало помогали.

Конечно же, тетя Джанин переживает из-за того, что Элеонор исполнился двадцать один год, а у нее совершенно нет никаких перспектив найти мужа. Поклонников достаточно, но ни один из них, по всей видимости, не собирается жениться. Одри подозревала, что это происходит не только из-за внешности Элеонор, но, скорее, потому, что молодые люди, ухаживающие за кузиной, совер­шенно не уважают девушку. Кузина не раз рас­сказывала Одри шокирующие истории о молодых людях. Если бы тетя Джанин узнала о таких вещах, она упала бы в обморок от стыда за собст­венную дочь.

Одри мало понимала, в чем состоят секретные отношения между мужчиной и женщиной за за­крытыми дверями, и не очень-то интересовалась. Ни один мужчина, включая, конечно же, Ричарда Поттера, не собирался унижать ее каким бы то ни было образом и относиться к Одри, словно к шлюхе. Хотя Одри имела довольно смутное пред­ставление о том, как ведут себя шлюхи. Она только знала, что это слово позорит молодую женщину или девушку. На одном из вечеров она случайно подслушала разговор молодых людей, которые называли ее кузину сучкой и шлюхой, говорили об Элеонор в таком неуважительном и оскорбительном тоне, какого Одри ни разу не приходилось слышать. Но она не стала передавать кузине разговор молодых людей.

Сейчас Одри скучала даже по Элеонор. Скучала и тосковала по всему, что касалось дома. Если бы Бреннен-Мэнор был отсюда в сотнях тысяч миль или даже гораздо больше, она все равно должна оставаться здесь и продолжать уроки. Она всегда старалась вести себя так, чтобы Джозеф Бреннен остался ею доволен. Одри надеялась своим пове­дением скрасить разочарование отца из-за Джоя. Конечно, она должна каким-то образом защитить брата. Почему отец не может понять, какой у него любящий сын? Отец когда-то возлагал на Джоя большие надежды. Потому-то существовала еще одна причина, из-за которой Одри было необходи­мо выйти замуж за Ричарда Поттера. Джой ни­когда не сможет самостоятельно управлять плантацией. Она должна выйти замуж за такого чело­века, который смог бы после смерти отца взять управление в свои руки и который позволил бы Джою всегда жить на плантации, понимая, что брат Одри никогда не сможет стать хозяином. Лучшего человека, чем Ричард, для этого не найти.

Одри очень любила брата и чувствовала ответ­ственность за него и его будущее с тех пор, как умерла мать. Именно тогда брат и начал заикать­ся. Годы проходили, а речь Джоя не улучшалась. Одри считала, что брат огорчен недобрым отноше­нием отца, болезненно воспринимает его беспо­койство о будущем.

Бедный Джой сегодня так смутился, когда Ли решил с ним познакомиться. Она даже слегка рассердилась на молодого человека. За ужином Ли держался высокомерно и почти не обращал на нее внимания, все время разгова­ривал только с матерью, рассказывал о пред­стоящих выборах, особо подчеркивал свое на­мерение голосовать за того, кто стоит за полное уничтожение рабства.

«Я думаю, что Авраам Линкольн – наш чело­век», – сказал Ли, иронически взглянув на Одри, будто бы ожидая с ее стороны возражений.

Но девушка постаралась сдержаться и промол­чала, не желая начинать спор за общим столом. По мнению ее отца, избрание Авраама Линкольна на пост президента принесет Югу разорение. Если этот человек все-таки станет президентом, многие штаты выйдут из Союза. Одри вовсе не хотелось вдаваться в обсуждение политических проблем с Ли Джеффризом. Северяне любят поучать южан, что хорошо, а что, по их мнению, плохо. К тому же политика – это мужское занятие. Ей ни к чему дискутировать по таким вопросам.

Одри закрыла глаза и представила Бреннен-Мэнор. Прекрасные возделанные земли, запах азалий и кизила, зелень кипарисов и дубов. Плантация была для нее почти что родной матерью. Очень часто Одри пыталась вспомнить мать, чер­ты ее лица, движения, голос. Но в детской памяти сохранилось слишком мало. Одри было всего семь лет, когда мама умерла. Тогда казалось, что она будет рядом всегда. А теперь у Одри в памяти остались только смутные воспоминания. Она по­мнила бледную женщину, лежащую в постели и тяжело больную. Лицо матери стало совершенно другим перед смертью.

Остался только прекрасный портрет, который теперь висит над камином, напоминая Одри и Джою, какой когда-то была их мать.

Девушка отошла от перил и села в кресло, заложив руки за голову. Она так скучает по дому и так расстроена из-за неприязненного отношения Ли Джеффриза, что вряд ли сможет сразу заснуть. Снова попыталась сдержать непрошеные слезы, но не смогла. До сегодняшних событий ей удава­лось перебороть свою тоску и не проситься домой. Но она не была уверена, что выдержит дальше. Чувствуя себя очень одинокой, дала волю слезам. И только когда выплакалась, достала из кармана носовой платок, неожиданно почувствовала, – что кто-то стоит рядом.

– С вами все в порядке, миссис Бреннен? Одри вскочила при звуках участливых слов.

Ли Джеффриз наблюдал за ней, стоя неподалеку. Девушка разозлилась, почувствовав себя унижен­ной. Надо же такому случиться, именно Ли застал ее плачущей. Одри быстро вытерла слезы.

– А разве вам не все равно? Думаю, мои слезы доставят вам истинное удовольствие. Очевидно, я вам не очень понравилась, – девушка плотно запахнула халат, осознавая, что Ли не только застал ее плачущей, но и сидящей в одиночестве в ночном халате. Это было ужасно неприлично.

– Вы всегда подкрадываетесь к людям, чтобы застать их врасплох? – спросила она, намере­ваясь уйти. Но Ли схватил ее за руку.

– Нет. Я не думал, что застану вас здесь. Но коли так получилось, пожалуйста, не уходите. Мне хочется поговорить с вами.

Какая-то неожиданная нерешительность, ро­бость сквозила в его взгляде. Одри была поражена тем, что он смотрит на нее просительно и винова­то. Прикосновение горячей ладони внезапно по­вергло ее в трепет. Это было так удивительно. Одри без возражений опустилась в кресло и поду­мала о том, что мать у этого человека такая хорошая и добрая. Может быть, какие-то положи­тельные качества передались все же от нее сыну. И, наконец, Одри поняла, что ей очень хочется понравиться Ли Джеффризу.

– Прекрасно, мистер Джеффриз. Думаю, нам нужно поговорить.

Он присел перед ней на корточки.

– Вы можете звать меня просто Ли. Можно мне называть вас Одри?

Почему так трудно смотреть ему в глаза?

– Не возражаю.

Ночной ветер растрепал темные волосы Ли. Молодой человек все еще крепко держал девушку за руку. Его ладонь – большая и сильная, была одновременно и нежной. Ей казалось, что при свете луны он выглядит еще красивее. Только сейчас она сообразила, что чересчур углубилась в собственные переживания и разочарование от первой встречи с ним. Вспомнила о том, каким красивым и энергичным он показался, когда впервые вошел в гостиную. Да, она была букваль­но поражена незаурядной внешностью молодого человека, когда он неожиданно вошел, одетый в прекрасный серый костюм, с ослепительной бело­зубой улыбкой на лице. Никогда еще Одри не встречала мужчину с такими голубыми глазами, таким красивым лицом, такими блестящими ухо­женными волосами.

Он уже переоделся в простые хлопчатобумаж­ные брюки. Домашняя рубашка, расстегнутая у ворота, приоткрывала грудь, покрытую темными волосами. Девушка смущенно отвела глаза. Боже мой, она отказывалась понимать себя! Всего не­сколько минут назад она ненавидела этого чело­века. А теперь поняла, что он ей нравится. Может быть, потому, что бросил ей вызов? Может быть, потому, что каким-то невероятным образом по­хож на ее отца? Без страха защищал и отстаивал свои взгляды, был властным и уверенным, как ее отец. Одри досадовала, наконец, признав его пра­воту. Он совершенно справедливо отчитал ее днем. Она вела себя бестактно, распоряжаясь в чужом доме, словно в собственном. В конце кон­цов, она только гостья. Следовало показать хозя­евам, что леди с Юга добрая и воспитанная. Но в то же время девушке не хотелось поступиться гордостью.

– Я решил прогуляться по галерее, – объяс­нял Ли тем временем. – Приятно полюбоваться океаном, вот и оказался здесь. А потом услышал ваши рыдания. Не являюсь ли я причиной ваших горьких слез? – Ли поднялся, взял стул и сел рядом. – Хочу извиниться… Я грубо разговари­вал с вами во время ужина и очень хорошо осознаю это. Обычно я не осуждаю людей, если их не знаю. А вы так молоды и так далеко от дома, от родных людей… И, кроме того, вы наша гостья. Конечно же, я вел себя невежливо. Извините меня.

Одри сидела немного напряженно. Глядела вдаль, боясь посмотреть в глаза мужчине. Она испугалась странного незнакомого чувства, от ко­торого ее бросало то в жар, то в холод.

– Принимаю ваши извинения, сэр. Примите взаимно и мои извинения. Конечно, не следо­вало так разговаривать с вами. Однако, пони­маю, вам не нравится то, как существуют южане. Но это наша жизнь, так же, как у вас своя.

Молодой человек глубоко вздохнул.

– Одри, в глубине души вы должны понимать, что рабство – это очень плохо.

Она вытерла слезы.

– Конечно, плохо…

– Что? – поразился Ли. – Не понимаю. Она коротко взглянула ему в глаза.

– В противоположность тому, что вы о нас думаете, мистер Джеффриз, большинство граж­дан Юга, особенно женщины, против возобновле­ния работорговли, – она снова посмотрела в сторону океана. – Но, видите ли, это как… дайте подумать, да, словно огромный валун, который катится с горы. Он катится все быстрее, его не­возможно остановить. Мы владеем рабами уже много лет. Наша экономика придет в упадок, если у нас отнимут возможность использовать труд рабов на плантациях. Такие люди, как мой отец, будут разорены вконец, – она снова взглянула на собеседника. – Не считайте меня совсем невеже­ственной. Я – женщина и молода, но часто слу­шаю разговоры отца с бизнесменами. Понимаю политическую обстановку лучше, чем вы предпо­лагаете. Север знает, что уничтожение рабства погубит нас. Но вас это не волнует. У каждого штата должно быть право самостоятельно решать: оставлять рабство или нет. Ни Федеральное пра­вительство, ни президент не должны вмешиваться в нашу жизнь и способствовать нашему разоре­нию.

Ли не смог удержаться от улыбки. Она говори­ла с такой гордостью и так горячо пыталась убедить его… Боже мой, какая Одри красивая! Как приятен мягкий южный выговор. Она тянет гласные звуки, и это делает ее более очарователь­ной. Очень приятно слушать ее.

– Рабство не может продолжаться вечно, Одри. Такие люди, как ваш отец, должны быть готовы к переменам.

Она хотела отвести взгляд, но голубые глаза словно притягивали. В его словах сквозило мягкое предостережение, девушку охватил смутный страх, но она не могла определить причину его возникновения.

– Каждый штат поступит так, как считает нужным, мистер Джеффриз. Вы должны дать нам время. Все наши вложения связаны с трудом рабов. Если мы сейчас освободим их, то, во-пер­вых, потеряем средства к существованию. А если станем платить наемным рабочим, то разоримся полностью. Кроме того, это довольно опасно.

– Опасно?

Одри поднялась и снова подошла к перилам.

– Возможно, вы не осознаете, что на Юге негров почти столько же, сколько белых. Если их освободить, куда они пойдут? Где будут жить? Бунт неизбежен, мистер Джеффриз. Они убьют нас, захватят дома и фермы. В прошлом уже неоднократно происходили восстания рабов. Отец рассказывал. Вероятно, вы считаете, что так рас­суждать жестоко, что я сурово обращаюсь с Тусси. Но, поймите, это необходимая суровость. Прихо­дится держать их в повиновении. При мягком обращении они быстро становятся совершенно невыносимыми и дерзкими. Если не принимать меры предосторожности, то очень быстро рабы примутся заправлять всем вместо своих хозяев. Их необходимо постоянно держать в руках.

Она услышала, как скрипнул стул. Ли под­нялся и подошел ближе к ней. Девушка словно бы ощущала его присутствие всем телом. Ее снова охватила незнакомая до сих пор дрожь. Стройная фигура молодого человека возвыша­лась над ней. Почему она обращает на это внимание? Раньше ее совершенно не интере­совало, как сложены мужчины. О Ричарде она никогда не задумывалась так. Одри продолжала делать вид, что любуется лунными бликами на поверхности океана, страшась взглянуть на Ли.

– Вплоть до жестокости? – спросил он.

Одри прикрыла глаза и вспомнила Марча Фре­дерика, надсмотрщика на хлопковой плантации. Она ненавидела Марча.

– Иногда…

– Человек не может быть собственностью дру­гого человека, Одри. Его нельзя бить хлыстом, требуя повиновения. Это не по-христиански.

Одри снова смахнула выступившие слезы.

– С нашими рабами хорошо обращаются, ми­стер Джеффриз. Мне известно только два случая, когда наш надсмотрщик воспользовался плетью. И отец тут же остановил его. Отец хорошо отно­сится к неграм, большинство не нуждаются в замечаниях. Многие относятся к нам по-друже­ски. Да, мистер Джеффриз, я читала «Хижину дяди Тома». Знаю, о чем вы думаете. Но мисс Стоу показала искаженную картину. Большинство из нас не ведут себя таким образом. Мы просто связаны по рукам системой, какая существует. Нельзя ничего менять сразу, если мы намерены сохранить прежний образ жизни, – Одри, нако­нец, обернулась и осмелилась взглянуть на моло­дого человека.

– Многим из нас очень хочется, чтобы можно было перевернуть жизнь безболезненно. Самая опасная часть рабов – мулаты. Такие, как Тусси. Они появились в результате отвратительного по­ведения белых мужчин… которые спят с негри­тянками. Мой отец резко осуждает такое поведе­ние.

Одри почувствовала, что краснеет, выговари­вая такие слова, зная, что «спать» с кем-то озна­чает греховное поведение. Но она не понимала, какие действия подразумеваются. У нее не было матери, которая объяснила бы подобные вещи. Подруги только хихикали и шептались об этом, игриво прикрываясь веерами. Она не была увере­на, правда ли все то, что рассказывает Элеонор. К тому же кузина никогда не вдавалась в подроб­ности. Мисс Джерси, ее воспитательница, обучавшая манерам и грации движений, никогда не беседовала об интимных отношениях.

Ли внимательно и заинтересованно разгляды­вал Одри, размышляя, знает ли что-либо эта женщина-ребенок об интимной близости мужчи­ны и женщины. Кроме того, ему очень хотелось узнать о происхождении Тусси. Может быть, он чересчур впечатлителен? Но увидев их вместе, он отметил несомненное сходство в чертах девушек. А что, если отец Одри… Конечно, она никог­да не поверит. Возможно, она считает отца самым лучшим и самым справедливым человеком на свете.

– А кто отец Тусси? – решился спросить он. Одри вернулась в кресло.

– Один белый десятник, которого отец давно уволил. Ее мать, Лина, уже много лет ведет домашнее хозяйство. Конечно, отчитывается пе­редо мной.

Ли решил пока что умолчать о своей догадке.

– Почему вы не рассказываете мне ничего о своем брате? Казалось бы, ему надо остаться с отцом, а не приезжать сюда с вами. Вы говорите, что лето самое занятое время года для отца.

Одри почувствовала, что необходимо защитить брата. Если Ли будет насмехаться над мальчиком, услышав, как тот говорит, то она будет относиться к нему неприязненно, и даже враждебно. Сегодня за ужином Джой, как всегда, отмалчивался. Ли не разговаривал с ним и не пытался расспраши­вать.

– Мы с братом очень любим друг друга, – ответила она, отошла от Ли, направляясь к двери спальни. Не оглядываясь, чувствовала, что моло­дой человек идет следом. Хотелось, чтобы он держался на расстоянии. По каким-то непонят­ным причинам, трудно сосредоточиться, когда Ли находился рядом.

– Я для него почти как мать. Мой отец… У него не хватает терпения выслушивать Джоя.

Боюсь, что отец несколько разочарован в сыне, считая, что он не сможет ничему научиться. На самом деле мальчик очень способный. Несмотря на то, что отец отдает предпочтение мне, Джой – мой лучший друг. В нем нет ни капельки зависти. Мы прекрасно понимаем друг друга. Я чувствую, что должна уделять брату внимание, которого он недополучает от отца. Ему было бы плохо дома без меня. Он не может быть строгим с рабами из-за дефекта речи. Отец почти не обращает внимания на Джоя. Я попросила разрешения, чтобы он отпустил Джоя со мной. Мне кажется, каждому человеку полезно посмотреть страну.

Она повернулась к Ли и слегка отступила на­зад, осознав, что молодой человек стоит в опасной близости.

– Я должна покинуть вас, мистер Джеффриз. Нехорошо, что я стою с вами, одетая ко сну.

Ли быстро посмотрел на дверь и заметил, что Тусси подсматривает за ними из-за занавески.

– О, я не думаю, что мы с вами совсем одни, – лукаво улыбнулся он. Одри проследила за направлением его взгляда и тоже улыбнулась, увидев, как Тусси резко отпрянула в глубь ком­наты.

– Должно быть, Тусси услышала ваш голос. Знаете, она все время подсматривает за мной. Ее настоящее имя Тьюсди. Потому что она родилась во вторник. Но ее всегда звали Тусси, – Одри понизила голос. – Думаю, что она любит меня больше, чем любила бы другую хозяйку. Я тоже ее очень люблю. Но, сказать по правде, не хочу, чтобы она догадывалась об этом.

Ли тихо засмеялся, с облегчением поняв, что Одри совсем не была жестокой и бессердечной, какой показалась вначале. Ее нежность к Джою, понимание незавидного положения мальчика в семье растрогали.

– У нас с вами, мисс Бреннен, состоялся очень интересный разговор. Не хотите ли вы завтра прогуляться в открытой коляске? Нам есть о чем поговорить. Возможно, мы станем друзьями, если будем чаще встречаться.

Одри опустила глаза.

– Я не могу поехать с вами без сопровождения. Отец считает, что ваша мать должна следить, чтобы я никуда не выезжала одна…

– Ах так? Мы пригласим ее с собой. Из-за нее я приехал сюда. И обязательно возьмите с собой Джоя. Мне хочется поближе познакомиться с ним. Осмотрим окрестности. Вполне вероятно, вам не будет одиноко вдали от дома.

Одри почувствовала, что на сердце у нее стало намного светлее. Она совсем не предполагала такого поворота в отношениях с Ли. От былой натянутости и напряженности не осталось и следа.

– С удовольствием поеду, мистер Джеффриз. Ли смотрел в устремленные на него зеленые глаза. Молодая женщина будила чувства, кото­рых он не ожидал. Он никак не мог избавиться от мысли, что под халатом и ночной рубашкой де­вушка обнажена. Ее гладкое здоровое тело еще нетронуто.

– Зовите меня просто Ли.

Она кивнула.

– Мне нельзя больше ни минуты оставаться с вами, – Одри повернулась и поспешила к двери. На мгновение задержалась, обернулась и поблаго­дарила: – Спасибо за приглашение. Я действи­тельно сожалею, что оскорбительно разговарива­ла с вами раньше.

Ли мягко улыбнулся.

– Извините меня тоже. Мы не совсем удачно начали знакомство. Но надеюсь, что завтра я исправлюсь, – он с жадностью смотрел на бле­стящие рыжие волосы, каскадом спадающие на спину. Они были распущены, и он ощутил почти неодолимое желание дотронуться до блестящих прядей.

Мисс Одри Бреннен обладала мужеством и гор­достью. В то же время в ней чувствовались мяг­кость и доброта. Вполне очевидно, девушка спо­собна сильно любить, принимая во внимание неж­ность к брату. Она начинала нравиться Ли гораздо сильнее, чем он мог предположить всего несколь­ко часов назад.

– Тогда до завтра, – тихо сказал он, предста­вив, как прекрасна Одри на шелковистых просты­нях. Какие у нее полные, сочные губы! Как глу­боки зеленые глаза! Боже мой! Он еле сдержи­вался, чтобы не обнять ее. Им овладело инстинк­тивное ощущение, что, возможно, Одри не вос­противилась бы. Вернее, кажется, ей хотелось бы быть не против. Но в то же время он понимал, что за такой поступок она могла залепить ему поще­чину.