* * *

Тренировочная площадка располагалась внутри обширного комплекса зданий. На ровной зеленой травке разминалось человек двадцать. Должно быть, офицеры. Но кто в каком чине – загадка: все в зеленых маскировочных комбинезонах без знаков различия.

Плетнев и сам уже был в таком же комбинезоне и тоже разминался. Небо ясное, солнце – яркое. Он прыгал, тянулся, отжимался, и ему казалось, что все теперь будет хорошо. Ну просто очень хорошо!

Симонов прохаживался возле скамеек, наблюдая за разминкой и поглядывая на часы. Лет под сорок. Одет по форме. И майорские погоны на плечах.

Но вот он хлопнул в ладоши:

– Становись! Равняйсь! Смирно! Вольно!.. Старший лейтенант Плетнев!

– Я!

– Выйти из строя!

– Есть!

Плетнев сделал два широких шага и повернулся лицом к строю.

– Товарищи офицеры! – буднично сказал Симонов. – У нас новый товарищ – старший лейтенант Плетнев Александр Николаевич. Мастер спорта по дзюдо и самбо. Чемпион Вооруженных сил и спортобщества “Динамо” по рукопашному бою. Мастер спорта по пулевой стрельбе из винтовки. Кандидат в мастера спорта по альпинизму… – Он помолчал, как будто подыскивая слова. – Так что, думаю, елки-палки, с физической подготовкой все ясно. С винтовкой – тоже. А как товарищ Плетнев владеет пистолетом, скоро увидим. Встать в строй!

Часа через полтора, после легкого кросса и непродолжительного борцовского спарринга, Плетнев стоял с пистолетом в руке, и в семидесяти метрах от него торчала свежая ростовая мишень.

Загнал магазин. Когда прозвучала команда, передернул затвор, совершил кувырок вперед, затем сделал серию выстрелов с колена.

В мишени появились пробоины. Одна в голове, две в корпусе – слева на уровне сердца, справа на месте печени.

Перекат влево. Два выстрела, две пробоины – в каждом из колен.

Перевалился в положение лежа. Еще выстрел. Снова в голову.

Перекат вправо и еще один выстрел.

Перекат на спину. Выстрел из-за головы назад. Новая дырка в голове мишени.

– Старший лейтенант Плетнев упражнение закончил!

Симонов смотрел в окуляр оптического устройства.

– Ну что ж, – сказал он. – Тут, елки-палки, не придерешься…

Чувствуя радостное возбуждение, заставлявшее внимательнее следить за тем, чтобы с лица не сходило выражение совершенной невозмутимости, Плетнев отошел назад, где стояли и те, кто ожидал очереди, и кто уже отстрелялся.

К нему шагнул невысокого роста чернявый парень лет двадцати пяти. Протянул руку:

– Голубков!

Глаза карие, лукавые.

Плетнев протянул свою, назвался.

– А у нас на курсах парень был, – совершенно невзначай сообщил этот хитрый Голубков, вытаскивая сигареты. – Так он, бляха-муха, рикошетом мишень поражал.

Плетнев пожал плечами.

– Ну да, полезная штука… Но не всегда точно получается. Рикошет все-таки…

Голубков сощурил свои лисьи глаза.

– Тоже, скажешь, можешь?

Плетнев опять пожал плечами, а Голубков тут же заорал довольно ехидным тоном:

– Товарищ майор, разрешите обратиться! Разрешите Плетневу показать, как он рикошетом стреляет!

– Вот ты даешь! – только и сказал Плетнев.

Деваться некуда. С пистолетом в опущенной руке встал за бетонный столб, служивший опорой. Столб загораживал мишень. Он выглянул на мгновение и тут же сделал три выстрела по касательной в кирпичную стену тира. Рикошетируя, пули дико визжали в полете.

Честно сказать, он совершенно не был уверен в результате. Рикошет – дело дурное, никогда нельзя точно знать, куда он пойдет. Черт дернул Голубкова за язык!.. теперь стыда не оберешься…

Плетнев смотрел на Симонова, а Симонов смотрел в окуляр.

– Куда целили, Плетнев? – спросил он, не отрываясь.

– Две в корпус, одну в голову, – сказал он.

– Ну, елки-палки, даешь прикурить! – Симонов повернул голову и посмотрел на него несколько странно. – Все три там.

Плетнев выдохнул с облегчением. Нет, все-таки иногда и ему может немного повезти!..