"Гладиаторы по закону" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик, Корнблат Сирил М.)

13

— Скоро полдень, — сказал Шеп. — Давайте найдем ресторан.

— Ресторан? — хихикнул Норви Блай, следовавший за Шепом по грязной, усеянной мусором улице. За неделю, благодаря опеке Шепа, он узнал многое о Белли-Рэйв. Но ни разу за это время не видел стеклянных просторных фасадов, увенчанных неоновыми рекламами.

Место, куда привел его Шеп, оказалось привычным для Белли-Рэйв домом. Из гостиной выползла тяжело дышащая старая карга. В очаге горел огонь, а в почерневшем казане булькала вода. И это ресторан?

Шеп вынул из кармана пару пайков. Казалось, у него всегда их было не менее десятка. Правда, получить их не составляло никакого труда. Нужно просто заявить, что у тебя десяток иждивенцев, и уполномоченный бесстрастно выпишет хоть 273 пайка в неделю. Чтобы они стали твоими, их нужно только поднять. Чего-чего, но еды было вдоволь.

И сколько угодно зрелищ!

Шеп ногтем большого пальца раскрыл пакет — пластмассовую коробку размером два на три и на шесть дюймов. То же, но неуклюже, проделал Норвел. Посыпалось содержимое. Один из предметов — неаппетитный на вид брусок, похожий на обернутую в полиэтилен щепку — Шеп швырнул старухе.

Она поймала его и тут же начала грызть, словно была отчаянно голодна.

— Дела идут неважно? — поинтересовался Шеп с некоторым презрением в голосе.

В ответ она только сверкнула глазами. Зачерпнув воды из казана ржавой консервной банкой, она плеснула ее в пластмассовую коробку для пайка. Шеп вскрыл небольшой конверт и высыпал темный порошок в воду.

Кофе! Волшебный запах тотчас же вызвал у Норвела волчий аппетит. Он отдал старухе такой же брусок из своего пайка, получил положенную ему порцию воды, приготовил кофе и жадно обследовал другие предметы из коробки.

Бисквиты. Банка мясного паштета. Кубик прессованных овощей. Конфеты. Сигареты. С таким сочетанием продуктов питания ему еще не приходилось встречаться. Мясной паштет был пересолен и сильно приправлен специями, но неплох на вкус.

Шеп не без удивления следил, как Норвел жадно поглощал пищу. Затем тяжело вздохнул:

— Когда каждый набор пробуешь десять тысяч раз… Нет, лучше не портить вам настроение.

Выйдя наружу, Норвел спросил о занятии старухи.

— Она получает положенные ей пайки и обменивает их на дрова, — пояснил Шеп. — Дровами она топит казан с горячей водой для чая, бульона и чего-то там еще. Воду обменивает на пайки. Она все надеется, что когда-нибудь останется с прибылью. Но такое просто невозможно.

— Почему?

Шеп усмехнулся.

— Не обижайтесь, Блай, но вы здесь человек новый. Почему она занимается таким промыслом? Да потому, что при этом ощущает себя человеком!

— Но ведь…

— Да, да. Она чувствует себя хозяйкой своей судьбы, душа ее спокойна. Очень трудно умереть с голоду в Белли-Рэйв, но в такую неделю, когда дела у нее идут плохо, она близка к этому. Ей кажется, что она Рокфеллер или Хант в миниатюре. Рискует своим капиталом в надежде на барыш. А если потерпит поражение? Но главное в том; что она чем-то занята, а не сидит просто сложа руки и потребляет свой паек. Вам знакомо такое понятие, как ад?

Норвел кивнул. Как и все, он принадлежал к реформистской Рационалистической церкви Изначальных ценностей, но об аде нередко упоминалось в проповедях.

— Так вот, если прав тот, кто сказал, что ад — это бесконечный праздник, то он здесь, перед вами, мистер. Это Белли-Рэйв.

Теперь Норвел понимал, что это неоспоримо, неопровержимо доказано. Старуха готова на что угодно, лишь бы рассеять это ощущение. Старуха без особых талантов, которой не на что надеяться. Любой, кто в состоянии что-нибудь сделать, все, что угодно, будет пытаться предпринимать здесь что-нибудь. Хоть что-нибудь.

Это дало Норвелу ключ к загадке по имени Шеп.

— Значит, у нее ресторан, — понимающе произнес Норвел. — А у вас — ваше ремесло, и…

Гигант обернулся к нему, схватил за лацканы и тряхнул, как котенка.

— Вошь ты мелкая! — прорычал он, трясясь от гнева. — Подонок! Ну, что ты знаешь? Послушай! Если ты еще хоть раз обмолвишься, или намекнешь, или даже подумаешь о том, что я занимаюсь пустяками только для того, чтобы убить время, я разорву тебя на куски! — Он с силой ударил Норвела, и тот согнулся в три погибели от боли.

Неизвестно почему, но Норвел совсем не испугался. Он интуитивно осознал, что своими словами нанес оскорбление этому человеку. Испытанные муки вызвали в этом, в общем-то, добром верзиле такую ярость, — муки непрестанных, безжалостных, ноющих сомнений в самом себе. Когда досуг принудителен, разве можно пусть даже намеком осуждать хотя совершенно пустой, но труд! Нельзя! Нет ничего хуже, когда человек теряет веру в себя.

— Извините меня, Шеп, — проговорил он совершенно искренне. — Я никогда больше не посмею сказать такое, даже думать об этом не буду. И не потому, что вы меня застращали, а… — он на мгновение запнулся. — Раньше я считал себя чем-то вроде артиста. Я понимаю, что выпало на вашу долю.

— Блай, — проворчал Шеп, — вы только сейчас начинаете понимать, что вам выпало. Извините, что я вышел из себя.

— Забудем об этом.

Они двинулись дальше. Через некоторое время Шеп нарушил молчание.

— Вот здесь можно кое-что раздобыть.

Место было самое обыкновенное: заколоченное досками фасадное окно, разрушенная дымовая труба. Однако, двор был обнесен забором, на воротах висел замок. Шеп ударил ногой по створкам, сорвав их с петель.

— Эй, Стирис!

Угрюмый седой мужчина пробирался к ним между штабелями пластиковых листов, труб и разных строительных материалов.

— Привет, Шеп, — коротко буркнул он. — Что тебе нужно?

— Я не взял с собой записную книжку, но и так все помню. Ты забрал себе стройматериалы, которые несколько моих друзей совершенно законно приобрели на черном рынке. Возвращай их. И с процентами!

— Ты думаешь, если у тебя есть покровитель, то можешь себе позволять что угодно? — произнес Стирис скрипучим голосом. — Будь у тебя немного ума, ты был бы со мной заодно.

— Я ни на кого не работаю, Стирис. Я делаю одолжение своим друзьям, они — мне. Пошевели-ка свою бригаду, Титан Индустрии.

Шеп, такой щепетильный, когда дело касалось его репутации, был достаточно бесчувственным к репутации других.

Лицо Стириса исказилось от ярости. Норвел знал, что за этим последует — если только он сам не вмешается.

— Стирис! — завопил он и, воспользовавшись минутным замешательством, вытащил пистолет, с которым велела не расставаться Вирджиния. Стирис медленно и неохотно опустил сжатые в кулаки руки.

Шеп бросил на Норвела одобрительный взгляд.

— Подавай, сюда свою бригаду, Стирис! — скомандовал он.

Тот, не сводя глаз с револьвера в руке Норвела, крикнул:

— Крис! Вилли! Тащите тележку!

Один подросток тащил двухколесную тележку, впрягшись в оглобли, а другой толкал ее сзади.

Заставив Стириса идти вперед, Шеп давал ему распоряжения брать строительные материалы и грузить на тачку. Сверху положили ржавую кирку и лопату, и он велел Крису и Вилли:

— Вперед, ребята! Здесь недалеко!

Норвел не прятал револьвер в карман до тех пор, пока три квартала не отделили их от злобного взгляда Стириса.

По дороге к дому они сделали две остановки. На каждой из них выгружалась некоторая часть материала под благодарственный плач выглядевших трезво обитателей. Они уже смирились, что эти материалы пропали безвозвратно. А вместе с ними — месяцы накопительства, игр и хитрых уловок.

Норвел, глядя на пыхтящих подростков, робко заметил:

— Может быть, поможем тащить тележку?

— Нет. Наше дело — сопровождать.

Без особых осложнений мальчики подкатили тележку к дому Норвела и разгрузили дрова и строительные материалы.

Вирджиния оценивающе осмотрела аккуратные груды материала, оценила их в уме и начала прикидывать.

— Ни толя, ни линолеума, ничего вроде этого?

Шеп расхохотался.

— И бриллианты впридачу? Вы думаете, только у вас одних протекает крыша? Вам еще повезло — два этажа. Пусть наверху мокро, зато здесь, внизу, вполне нормально.

— Хватит трепаться! Не сумели раздобыть толь или рубероид, найдите что-то другое на крышу. Может быть, листовую жесть.

— Может быть, крышу ДМЛ-дома? — ехидно заметил Шеп, но сделал себе пометку. Затем швырнул пару пайков поджидавшим подросткам, которые подхватили их и стали откатывать тачку.

— Что еще? — спросил Шеп.

Вирджиния неожиданно превратилась в любезную хозяйку.

— О, пожалуй, все. Хотите выпить?

Норвел из вежливости пригубил чуть-чуть из бутылки, которую достала Вирджиния и называла «пайковое». Она ее выменяла на дрова у глядевшего исподлобья старика-соседа. Норвелу это пойло не нравилось. Вкус у него был такой же, как у жевательных фруктовых плиток, которые он любил. До тех пор, пока не стал их обнаруживать почти в каждом пайке. Вкус этот, однако, перекрывался горечью сорокаградусного спирта. Что ему всегда нравилось, так это пиво. Но его в Белли-Рэйв, похоже, не было совершенно.

Шеп и Вирджиния разговорились. Норвел пропускал их слова мимо ушей. Он устал, как собака. Физическая усталость была чем-то новым для него. Он никогда не ощущал ее ни в детстве, ни когда работал в «Дженерал Рикрейшенз».

Почему пустой работе сопутствует физический труд, а по-настоящему творческая, производительная — например, подготовка Дня Состязаний — связана только с умственной работой? В душе Норвел признался — его образ мышления все больше определялся жизнью в Белли-Рэйв. Как и другие, павшие духом, потерявшие надежду обитатели, он жил сегодняшним днем, не думая о завтрашнем. Паек и место, где переспать. Возможно, пройдет совсем немного времени, отметил он про себя, и он станет только подобием человека, стоящим в очереди возле стадиона «Монмаунт».

Если только не отыщет для себя какое-нибудь дело. Но чем здесь можно заняться? Работой по дому? Самое существенное уже сделано — с окон сняты доски, мусор вывезен на улицу, где пополнил груды мусора, валявшегося беспорядочно вдоль дороги. Менее неотложные работы нечего и начинать. Небольшую течь в крыше все равно не устранить — нет смолы, материалов, инструментов для починки лестницы. И нет навыков, умения.

Вдруг он возбужденно воскликнул:

— Вирджиния! Может быть, разобьем сад? Несколько фруктовых деревьев — хотя бы апельсиновых. Несколько рядов…

Вирджиния расхохоталась и долго не могла успокоиться. Даже Шеп не удержался от смеха.

— Апельсины, мой дорогой муженек, здесь не растут. Здесь вообще ничего не станет расти. Попробуй копнуть — больше полуметра мусора и черепков, затем столько же золы и цемента. Только после этого начнется настоящая почва. Но и то, почти всюду песок.

Норвел тяжело вздохнул.

— Но какое-нибудь занятие должно быть непременно.

— Можно покрасить хлам во дворе, — предложил Шеп. — Если есть желание выделиться. Я знаю, где можно достать краску.

— Красить? А почему бы и нет? — произнес Норвел. — Почему бы не привести дом в такое состояние, чтобы он выглядел пристойно?

Шеп пожал плечами.

— Как сказать. Если хотите заняться каким-нибудь бизнесом, то краска — неплохая реклама. Если же это просто для того, чтобы отвлечься — реклама ни к чему. Наоборот, вы будете выглядеть подозрительно, у людей возникнут относительно вас кое-какие мысли.

— Вы имеете в виду грабителей? — обескураживающе спросил Норвел.

Вирджиния протянула руку к «пайковому».

— Бред! — воскликнула она и сделала затяжной глоток. — Красить не будем!

Наступило молчание. В ДМЛ-доме, напомнил себе Норвел, Вирджиния никогда не давала поводов для сомнений в отношении того, кто был хозяином. Но она редко демонстрировала свою власть над ним в присутствии посторонних.

Но они жили уже не в доме-пузыре.

Мне не хватает Арни, всплакнул молча Норвел, неожиданно ощутив себя полным невеждой. Все шло вкривь и вкось.

Он потянулся к «пайковому». Оно было совершенно мерзким, но он сделал еще один глоток. Как в тумане, до него дошли слова Шепа:

— …не так уж плохо сегодня. Разумеется, со стариком справиться было нелегко, и если бы Норвел не направил на него дуло пистолета, не думаю, что смог бы так легко отобрать у него наворованное.

Вирджиния с одобрением посмотрела на мужа. Но вслух сказала:

— Хорошенько следи за револьвером. Сегодня днем Александра пыталась тайком утащить кухонный нож.

— Что? — поразился Норвел.

— Что слышал! А затем сцену закатила, — с едва скрываемым восхищением продолжала мать — Она связалась с Гренадерами Геринга, а те запасаются ножами и пистолетами. Им, видимо, Братцы Кролики уже становятся поперек горла со своими бутылками с отбитыми донышками.

Норвел сделал еще один глоток «пайкового».

— Ей это так необходимо? Почему?

— Если хочет остаться в живых, должна подлаживаться под остальных, — грустно пояснил Шеп. — Смотрите правде в глаза, Норви. Это Белли-Рэйв, а не школа, которую можно закончить. Это бесконечный День Состязаний, только без всяких правил.

Вот теперь речь зашла о том, что ему было известно, подумал Блай.

— Вы примете участие в Дне Состязаний? — живо спросил он.

— Не-е-е. Только пособие.

— О, вам бы следовало, Шеп. Вот где настоящие деньги. И это не так уж и опасно, если подходить с умом. Вот хотя бы быть копьеносцем в «Инферно Спиллейна». Совершенно безопасно. Из своего собственного опыта могу сказать…

— Дрянь все это, Блай, — произнес Шеп немного нервно. — Больше я не стану этого делать. Раньше принимал участие. Тыкал бедняг-недотеп, которые падали с высоко натянутой проволоки прежде, чем могли добраться до блондинки. Да и сам я залазил на проволоку тоже. Один раз. — Он потянулся к «пайковому». — Она не попала в меня все семь выстрелов. Я раздробил ей бедро своим первым. А затем бросил пистолет. — Он сделал огромный глоток. — Меня за это освистали и прогнали… Я не получил положенной убийце премии. Я даже не получил частичной премии за попадание в живот или плечо. Я не хотел этого. Все чего я добивался, это получить кисти, холсты, карандаш и краски. Живопись — моя страсть. Я получил все это, Блай, и обнаружил, что не могу всем этим воспользоваться. В течении шести гнусных месяцев. А следующие шесть месяцев единственное, что я был в состоянии рисовать, это ее лицо, когда моя пуля попала ей в бедро и она поняла, что сейчас упадет с каната.

Норвел поднялся, слегка покачиваясь и чувствуя отвращение к «пайковому», произнес:

— Мне… мне хочется проветриться. Извините…

— Ради Бога, — сказала Вирджиния, даже не взглянув на него.

Когда Норвел был уже за дверью, он услышал, как она спросила у Шепа:

— Эта блондинка, которую вы подстрелили, была хорошенькой?