"Бриллиантовые девочки" - читать интересную книгу автора (Уилсон Жаклин)7— Ну вот, машина готова, — сказал Брюс, утирая пот со лба и с тревогой глядя на маму. — Теперь уже с минуты на минуту, — сказала мама. Брюс тихонько застонал. — Не волнуйтесь, я скрещу ноги. — Возьмите с собой одну из девочек на случай, если ребёнок появится, пока я за рулём, — попросил Брюс. — Я шучу, — улыбнулась мама. — А я нет, — сказал Брюс. — Я поеду, мама, — сказала я, держа её за руку. — Не будь глупышкой, милая. Тебя туда не пустят. — Я поеду, — вызвалась Джуд, но похоже было, что её слегка мутит. — Ты небось даже не знаешь, с какого конца они появляются, — сказала мама со смехом, хотя и сложившись пополам от боли. — Я знаю, что младенцы — не по твоей части, Джуд, не волнуйся. — И не по моей, — поспешно вставила Рошель. — Нет-нет, вы все три оставайтесь дома. Мама умоляюще поглядела на Мартину. — О'кей, — сказала Мартина со вздохом. Она взяла маму под руку и помогла ей забраться в машину. — Ведите себя хорошо, дорогие, ладно? Вы ведь управитесь, да? Джуд, вот две десятки, сбегай к ближайшему ларьку за чем-нибудь к чаю. И пожалуйста, запритесь и сидите дома, пока Мартина не вернётся. Рошель, не заводи больше разговоров с местными парнями. А ты, Джуд, не дерись. Дикси, дорогая, никаких перелезаний через садовую стену. И прекратите ссориться, слышите? Рошель, я к тебе обращаюсь! — Она меня ударила, мама! — Да, а это кто сделал? — сказала Джуд, проводя по своей щеке. Но потом кивнула: — Хорошо, мама, мы не будем больше драться, я обещаю. Рошель состроила гримасу, но тоже пробормотала «обещаю». — А ты обещаешь, что все будет в порядке, мама? — сказала я, стараясь не заплакать. Я не могла смотреть, как у неё все лицо съёжилось от боли. В больнице я никогда не была, но видела по телевизору. Я представила маму на каталке, а её огромный живот — под таким тонким белым халатом и как страшные люди в масках разрезают её, чтобы вынуть ребёнка. — Они тебя разрежут, мама? — спросила я. — Нет-нет, я им не позволю! Я хочу и дальше носить бикини, когда снова похудею. Не волнуйся так, Дикси, ничего со мной не случится. Обещаю. Завтра к этому времени я, наверное, уже принесу вам вашего братика в одеяльце. — Так кто же присмотрит за девочками, пока вы в больнице? — спросил Брюс. Мама посмотрела на него, как на полного идиота. — Конечно, вы, Брюс, дорогой. — Ох нет! Нет, я же вам с самого начала объяснил. Мне нужно ехать обратно. Я уже давным-давно должен быть в магазине. Я не могу сидеть тут с вашими девочками. — Мы не маленькие! — заявила Джуд. — Отчаливайте. Вы нам не нужны. — Нет, вы им нужны, — сказала мама. Она снова согнулась. — Мне некогда пререкаться. Отвезите меня в больницу, Брюс. Я понятия не имею, где это, но вам придётся срочно меня туда доставить, приятель. Она снова застонала «хо-хо-хо», громко, как паровоз. Рошель захихикала. Я пихнула её локтем, а она меня больно ущипнула в ответ. — Прекратите, — выдохнула мама и откинулась назад в машине. — Господи, кажется, начинается. — Поехали, — сказал Брюс мрачно, захлопывая дверцу за Мартиной и включая зажигание. Мы слышали, как мама стонет внутри, пока машина трогалась с места. Мы с Джуд и Рошель стояли на тротуаре и глядели ей вслед. Старуха в косынке на спутанных волосах и в домашних тапочках вышла из дома через три двери от нас. Она принялась таращиться на нас, как будто мы обезьяны в зоопарке. — Со старого места вас, стало быть, выкинули? — спросила она. — Никто нас не выкидывал, — нетерпеливо ответила Рошель. — Не морочьте мне голову. В жизни не видывала ничего подобного! Дерутся и скандалят на улице с первой минуты приезда! Девчонки ведут себя как трущобные кошки, а мамаша чуть не родила в придорожной канаве! — Не лезь не в своё дело, кошёлка старая, — буркнула Джуд. — Я на вас пожалуюсь в муниципалитет! Раньше это был приличный район. Когда мы с покойным мужем сюда переехали, мы гордились, что живём здесь. А теперь только поглядеть на весь этот мусор… Да район и используют как мусорный бак для всех этих проблемных семей… — Мы не проблемная семья, — сказала я. — Дикси, Рошель, заходите в дом! — позвала Джуд, схватила нас и потащила. Когда мы захлопнули за собой входную дверь, я посмотрела на Джуд. — Мы ведь не проблемная семья, правда? — сказала я. — Нет, конечно. — Но в школе нас тоже так называли, — сказала я. — Это была дрянная школа. — Мне там нравилось, — сказала Рошель. — И старая школа в Блечворте мне нравилась. Это не честно. Мне там правда нравилось. Мистер Митчел — самый хороший учитель, какого я видела, и он сказал, что если я буду стараться, то смогу сдать экзамены и поступить в университет, но с моей внешностью можно, конечно, пойти и в школу моделей. — Мистер Митчел — просто старый извращенец, — сказала Джуд. — Ты такая тупая, Рошель! Хочешь показать, будто все знаешь, а на самом деле понятия ни о чем не имеешь. Как ты думаешь, зачем эти мальчишки хотели с тобой познакомиться? — Я им понравилась. И если б ты не влезла, я бы подружилась с этим брюнетом с серьгой, — сказала Рошель, тыкая в Джуд пальцем. — Не трогай ты меня своими погаными длинными ногтями! Эта старая кошёлка была права: ты как бродячая кошка. — Не смей обзывать меня кошкой, корова! — Прекратите! — закричала я. — Ну пожалуйста, ну пожалуйста, не начинайте опять драться! Джуд и Рошель вытаращились на меня. Я, вообще-то, никогда не кричу. — Какая муха тебя укусила? — со злостью сказала Рошель, однако перестала тыкать Джуд и опустила руки. — Чувствуешь себя заброшенной, да, Дикси? — спросила Джуд. — Ты тоже можешь поучаствовать в битве. Она легонечко толкнула меня в грудь. Я понимала, что она шутит. Сделала вид, что пошатнулась, и опустилась на грязный пол, как будто она меня нокаутировала. Джуд выбросила вверх руку, изображая восторг победы. Рошель фыркнула, глядя на нас. Потом я встала, и все мы уставились друг на друга, не зная, за что приняться. — С мамой все будет хорошо, правда? — сказала я. — Конечно. Она уже сколько раз рожала. Опыта у неё хоть отбавляй, — бодро сказала Джуд. — Она сказала, на этот раз все идёт слишком быстро. — Так это ж хорошо, что быстро. — Рошель захихикала. — Представьте, если ребёнок родится прежде, чем они доедут до больницы? Как старина Брюс справится? — Надеюсь, она с ним не закрутит, он такой зануда, — пробурчала Джуд. — Мне он нравится, — призналась я. — Он похож на лягушку, — сказала Рошель и скорчила глупую лягушачью рожу, совсем непохожую на моего дядю Брюса. — И квакает, как лягушка. — И надувается, как жаба, когда пытается нами командовать, — подхватила Джуд. — Ничего он не пытается! Он же тебя защитил от этих жутких парней! — И вовсе они не жуткие, — оскорбилась Рошель. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не начинай сначала! — взмолилась я, осматриваясь в тёмной прихожей. Потом щёлкнула выключателем — туда-сюда. Свет не включался. — Только не это! Лампочка не горит. Джуд пробралась в гостиную, куда свалили большую часть нашей мебели, когда все торопились разгрузить машину, и попробовала включить свет там. Свет не включался. — О-ох! — простонала она. — Света нет, — сказала Рошель. — Что будем делать? Не можем же мы сидеть в темноте, а, Джуд? — Что ты мне предлагаешь? Превратиться в фонарь? — спросила Джуд, обкусывая кожу с большого пальца. — Может, наверху есть свет? — предположила я. — Да нет его во всем доме, балда, — сказала Рошель, но все же пошла наверх проверить. — А как же мы будем там ложиться в темноте? — спросила она, спускаясь. — Нам пока не на что там ложиться, — сказала Джуд. — Сегодня нам, пожалуй, лучше остаться внизу. — Она обняла меня, заметив, что я дрожу. — Да все в порядке, Дикси, представь, что это поход. Давай-ка отправляйся на охоту за одеялами и начинай их разбирать, а я пойду добуду рыбы и горячей картошки. Поставь чайник, Рошель. Тут она замолкла и снова вцепилась зубами в свой палец. Рошель подумала о том же самом. Она побежала на кухню и попыталась включить конфорки на грязной электроплите. — Господи, вообще все электричество не работает. Мы даже чаю попить не сможем. И горячего душа тоже не будет. И телевизор не посмотришь. — Может, дядя Брюс починит электричество, когда вернётся? — сказала я. — Если оно совсем отключено, ничего он не починит. А потом, он, я думаю, и не собирается возвращаться. Спорим, он докинет маму и Мартину до больницы и даст деру? — выпалила Рошель. — Ну и скатертью дорога! Найдём мы кого-нибудь починить электричество. Муниципалитет! — сказала Джуд. — Если бы Мартина оставила нам мобильник, я бы им прямо сейчас позвонила. Знаете что, я поищу телефон-автомат и позвоню им по дороге, когда пойду за рыбой и картошкой. — Ты же номера не знаешь, — напомнила Рошель. — О господи, что же нам делать? — Не разводи панику, Рошель, Дикси пугается. — Бедная крошка! — насмешливо сказала Рошель. — Что мы с ней носимся, как с несмышлёным младенцем? Она меня не намного младше. Просто выглядит такой недоразвитой дурой. — А ты ведёшь себя как недоразвитая дура, — сказала я. — И это говорит девчонка, которая ходит с игрушечной набивной птичкой на пальце! — Рошель щёлкнула Фиалку. — Прекрати, — сказала Джуд. — Давайте-ка обе вытаскивайте быстренько постели. — Можно мне с тобой, Джуд? — попросила я. — Нет уж, лучше оставайся здесь. Особенно если эти парни, которые так приглянулись Рошель, ещё шляются поблизости. — Так я потому и хочу с тобой пойти, — сказала я. — Бог ты мой! Ты собралась меня защищать, Дикси? — удивилась Джуд. — Я скоро приду. Не волнуйся так. Она весело помахала нам, но лицо у неё было напряжённое. Выходя, она набрала в грудь побольше воздуху, как будто собиралась нырнуть с вышки. Когда она ушла, мы с Рошель переглянулись. — Ну вот, теперь нас осталось двое, — сказала я. — Как в этих жутких детективах, где все время кто-нибудь исчезает. — Скорее уж как в ужастиках. Как мама могла завезти нас в эту дыру?! Она такая глупая, — сказала Рошель. Она сновала туда-сюда среди сваленной мебели и стучала по ней своими испорченными замшевыми туфлями. — Я её иногда просто не выношу. — Заткнись, Рошель. Она ведь сейчас рожает, и похоже, все у неё идёт не так. — А зачем ей было заводить ещё ребёнка, когда у неё и так мы все? Так ей и надо, если ей с ним достанется. В следующий раз будет поосторожнее, — ворчала Рошель, протискиваясь между картонных коробок. — Прекрати! Подумай, с ней же может что-нибудь случиться! Я вспомнила все роды, какие мне приходилось видеть по телевизору. Я представила маму с раскрасневшимся лицом и как она задыхается и стонет. И больничную кровать, и полотняные салфетки, залитые ярко-алой кровью. И как мама лежит вся белая и неподвижная, а потом лицо ей закрывают простыней. — Не плачь, — сказала Рошель. — Помоги мне лучше, дурочка. Сними-ка с пальца своего дурацкого попугайчика и поищи одеяла. Они, наверное, перепутались с одёжками. — А если она умрёт?! — всхлипнула я, утирая слезы чьей-то футболкой. — А ну отдай, это моя футболка! Нечего вытирать ею сопли. И прекрати это дурацкое нытьё, ничего она не умрёт. Она же не больна, она просто рожает. — Некоторые женщины умирают от родов. — Да что ты все про смерть! Ты, видно, вся в своего папашу. Ага! Рошель отыскала одно одеяло на дне коробки, под маминой одеждой. Она стала его вытаскивать, но отвлеклась на мамино чёрное шёлковое кимоно. — Она не взяла ночные вещи. — Рошель погладила мягкую чёрную ткань и поднесла её к лицу, чтобы понюхать мамины духи. — Я не всерьёз сказала, что так ей и надо, — прошептала она. — Я просто очень на неё разозлилась. — Я знаю, — сказала я. Я вытерла глаза рукавом кофты. Фиалка легонько толкнула меня клювом. Я стала карабкаться через кровати. Они были разобраны на части, чтобы поместиться в машину. — Может, соберём пока мамину кровать и ляжем на ней все трое — и ты, и я, и Джуд? — предложила я. — Вот ещё! Не хочу я спать с вами в одной постели! — фыркнула Рошель, но все же помогла мне с маминой кроватью. Спинка не желала как следует вставать на место, а матрас был слишком тяжёлый. Без Джуд мы никак не могли положить его на место. — Мы можем сегодня лечь просто на матрас, — сказала я. — Не хочу спать так низко. Вдруг тут что-нибудь ползает — в такой-то грязи. Тут могут быть тараканы. Или крысы. Лучше бы Рошель этого не говорила. Она, кажется, и сама пожалела о своих словах. — А что нам делать, если тут и правда крысы? — сказала она, стоя на мамином кресле. — Может… забьём их твоими высокими каблуками? — предложила я. — Не хватало мне только испачкать свои лучшие туфли дохлыми крысами! — заверещала Рошель, осторожно слезая с кресла. — Ладно, ладно. Мы просто выпустим всех твоих кошек — ну этих, белых: Снежинку, Сахарка, Пломбира, — они увидят крыс и скажут: «Ням-ням-ням, у нас будет к чаю вкусное крысиное филе», — и всех их сожрут. Рошель захихикала: — Странная ты, Дикси. Я никогда не знаю, шутишь ты или у тебя совсем крыша съехала. — Ну конечно, съехала, — сказала я и стала корчить страшные рожи, изображая сумасшедшую, пока мы расстилали простыню на мамином матрасе, раскладывали одеяло и взбивали подушки. Рошель понадобилось в туалет, и она попросила меня подняться с ней и подождать за дверью. До этого мы обегали весь дом, но теперь, когда мы остались вдвоём, стало куда страшнее. Я тоже зашла в туалет. Пока я там сидела, в дверь вдруг забарабанили. — Дикси! Скорее, пошли со мной к двери! — закричала Рошель. — Не могу, я ещё не кончила! Иди сама открой. Это, наверное, Джуд с нашей картошкой. — А если нет? Если там эти парни? Дикси, ты правда думаешь, что они бы сделали мне что-нибудь плохое? Этот красивый парень с серьгой? Может, Джуд просто завидует, как ты думаешь? — Ни капельки Джуд тебе не завидует, и ты это прекрасно знаешь! — закричала я из туалета. В дверь снова забарабанили. — Дикси, пожалуйста, пойдём вместе. — Иду, иду. — Я выскочила из туалета, на ходу натягивая штаны. — Слушай, мы не будем сразу открывать дверь, мы сперва посмотрим, кто это. Только не подходи слишком близко к прорези для писем, а то они могут тебя увидеть и достать. — Ох, как же мне все это осточертело! Была бы у нас нормальная мама, которая бы за нами следила, и хороший папа, и уютный дом! — посетовала Рошель. — Мне больше нравится семья Бриллиант, — сказала я. Мы с Рошель пробрались к входной двери. Оказалось, что мы держимся за руки. В дверь снова застучали громко и сердито. — Господи, — сказала Рошель, — это те парни. Они пришли за мной. — Убирайтесь отсюда, ребята, а то дядя Брюс сейчас с вами разберётся! — завопила я. Прорезь для писем открылась. — Это я, Джуд. Откроете вы мне наконец? Мы насилу справились с дверью, руки у нас были скользкие от пота. — Ну вы и трусихи, — насмешливо сказала Джуд. — Мы не виноваты. Что ты так стучишь? Не можешь сама открыть дверь, как нормальный человек? Ты нас нарочно хотела напугать, — фыркнула Рошель. — Как я могла сама открыть дверь, дура набитая? У меня же нет ключа. Ключи все у мамы, — сказала Джуд. Мы замолчали, соображая. Мы ведь даже не знаем, где она. Может, в этом пригороде и больницы-то нет. Может, Брюс так и ездил кругами со стонущей мамой на заднем сиденье… — А если она завтра не вернётся? — сказала я. — Заткнитесь обе! — приказала Джуд. — Давайте поедим. Я купила ещё кока-колы. И спички, глядите! — Ты что, курить собралась? — сказала Рошель. — Да нет, кретинка, это чтобы видеть, когда совсем стемнеет. — Кончай обзываться. Это ты кретинка, ты же пожар устроишь, если будешь ходить со спичками. Что было не купить фонарь? — Не продают они фонарей в ларьке с картошкой. Я уверена, что мы найдём свечи где-нибудь на кухне. Мы поискали свечи, но ничего не нашли. — Может, пойти попросить свечку у соседей? — предложила Джуд. — Ну да, вон к той старухе! — ухмыльнулась Рошель. — Ладно, давайте пока есть. Рыба и картошка заледенеют, — сказала Джуд. Мы стали есть прямо из пакета, потому что не знали, где тарелки. Колу мы пили из бутылки по очереди. Столом и стульями нам служил рулон свёрнутого коврового покрытия. — Картошка здесь в сто раз хуже, чем в нашем ларьке возле дома, — пожаловалась Рошель. — Ну уж извините, ваше величество. Надо мне было пробежать восемьдесят километров до дому и принести тебе картошечки получше, — сказала Джуд. — Отдай мне, если не нравится, я ещё совсем не наелась. Мою картошку тоже доедала Джуд. — А что, Фиалка не хочет картошечки? — спросила она. — Ох, не заводи ты её! Она меня и так уже достала со своей дурацкой игрушечной птицей! — сказала Рошель. — Ты меня тоже достала! — огрызнулась я. — Ты все только жалуешься, и ноешь, и ноешь, а толку от тебя никакого! — Ах так? А от тебя-то какой особенный толк, воображала безмозглая? — Я знаю соседку, у которой можно попросить свечку, — гордо сказала я. Джуд и Рошель уставились на меня. — Никого ты не знаешь, бестолочь, — сказала Рошель. — Знаю. За нашим садом живёт моя подруга Мэри. Мы можем попросить её маму. Мэри говорит, что мама у неё очень добрая. Рошель фыркнула: — Господи, она у нас окончательно свихнулась. Подружка за нашим садом! Смотри, Дикси, ты угодишь в сумасшедший дом, если не будешь следить за собой. — Да нет же, она настоящая! Я с ней играла в саду. Правда! Рошель подняла брови и вздохнула: — Ох, полоумная моя сестричка! — Пошли, я тебе покажу! Я скомкала обёртку от картошки и кинула в неё. — Эй, перестань, ты мне испачкаешь кофточку! — взвизгнула Рошель. — Не пойду я в эти джунгли. Там в траве может быть что угодно — мыши, жабы, змеи. — Я с тобой схожу, Дикси, — сказала Джуд. — Не ходи, пожалуйста! Не оставляй меня тут одну! — Ну и кто у нас тут маленький? — сказала Джуд. — Тебе придётся остаться, Рошель, потому что у нас нет ключа. И потом, Мартина может вернуться в любую минуту. — Спорим, она не вернётся. Спорим, она поехала обратно в Блечворт. Она же не дура. Жалко, что я с ней не поехала. Я тоже об этом пожалела. Я подумала, как было бы хорошо и спокойно вдвоём с Джуд. Ну и с мамой, конечно. Хотя теперь кроме мамы будет ещё младенец. — Все из-за этого младенца, — сказала я, когда мы с Джуд вышли за дверь. — Если бы мама не забеременела, ей бы не понадобилась ещё одна комната и мы бы не переехали. Надеюсь, что Солнышко будет исключительно славным мальчиком, а то я могу его серьёзно невзлюбить. — Солнышко! Надеюсь, что мама шутит. Нет, младенец не виноват. Он же не просил его рожать, правда? Не знаю, зачем у мамы вечно эти приятели и младенцы. Я её просто не могу понять. — Ну да. Но мама говорит, что она завязала с парнями, — сказала я, вприпрыжку догоняя Джуд. — Верь ей, как же! — А вот если у тебя будет ротвейлер — помнишь, ротвейлер, чтобы гонять белых кошек Рошель, — может, он прогонит заодно и всех этих приятелей? — Но это же просто игра, Дикс. — Джуд обернулась и посмотрела на меня. — И Мэри — тоже игра, да? — Нет, она настоящая, я же сказала. Вот посмотри за стену. Там её дом. Очень чистенький и аккуратный, правда? И Мэри такая же чистенькая и аккуратная. — Я посмотрела на серые обшлага кофты, пятна на свой футболке, заплаты на джинсах, совсем истрепавшихся внизу. — Слушай, Джуд, мы грязные? — Что? Ну, ты, конечно, малость неряха. Я лично чистая. Чистехонькая. А Рошель вообще не вылезает из этой дурацкой ванной. И Мартина то же самое. — Джуд вскарабкалась на стену. Она стояла прямо на ней, расставив ноги. — Так это дом твоей Мэри? Ничего себе! — Тот, что напротив, за чёрной деревянной изгородью. Джуд, осторожнее! Джуд пошла вдоль стены, балансируя, как на канате. — Ой, ой, сейчас упаду и разобьюсь насмерть, — сказала Джуд и замахала руками, чтобы меня напугать. — Перестань! А если бы с Джуд и вправду что-нибудь случилось! Я представила, как она падает со стены и ломает себе шею. Вся моя семья распалась. Я остаюсь вдвоём с Рошель, которая мне никогда не нравилась… — Дикси! — Джуд протянула руку. — Иди сюда, не пугайся. Я просто валяла дурака, ты же видишь. — А что с мамой? — С мамой все будет в порядке, — сказала Джуд, хотя и без уверенности в голосе. — Пошли, давай сейчас не будем думать о маме. Она вернётся живая-здоровая со своим младенцем, вот увидишь. Завтра. Так что давай пока не раскисать. Пошли посмотрим, дадут ли нам твоя подружка Мэри и её мама пару свечек. Джуд помогла мне перелезть через стену. Когда мы оказались у садовой калитки, я её остановила. — Может, нам лучше дойти до передней двери? — сказала я. — Как-то нехорошо без спросу врываться к ним на задний двор, как ты думаешь? — А что тут такого? — удивилась Джуд. Она стояла у калитки, глядя на аккуратную зеленую лужайку. На ней не валялось разбросанных мячей и игрушек, не стоял велосипед, на красивых качелях с мягким сиденьем никто не катался. — Если мы прямо так к ним ворвёмся, мама Мэри может принять нас за грабителей, — пояснила я. — Ну ладно, ладно, давай обойдём дом и постучимся с парадного входа, раз тебе так хочется, — сказала Джуд. По-моему, у неё тоже не хватало духу идти по этой до жути аккуратной лужайке. Мы дошли до конца улочки, повернули налево и пошли по той улице, где жила Мэри. Впечатление было такое, что мы попали в другой мир. Все дома были аккуратные, чистке, свежевыкрашенные, с блестящими дверными кольцами, крылечками и занавесками с оборками на сияющих окнах. — Вот бы наш дом так выглядел! — сказала я. — Как ты думаешь, это уже другая из этих планет? — Да нет, глупышка, это вообще не муниципальные дома, а частные. Шикарные, ничего не скажешь. Мэри тоже шикарная? Я подумала. Мне стало не по себе. — Она не задаётся от того, что шикарная, — сказала я. — Так который её дом? — спросила Джуд. Я не могла сообразить. Я пялилась на ряды одинаковых черно-белых домов и не понимала, как соотнести парадный вход с задним двором. — Вот этот, — сказала я, показывая на ближайший к нам. Джуд лязгнула металлической калиткой. Я потянула её за рубашку. — Нет, следующий. Или через один. Я не знаю, — призналась я. Джуд вздохнула. — Какая ты бестолковая, Дикси, — оказала она. — Ну подумай хорошенько, который? Я растерялась: — Может, вернёмся и попробуем все-таки с задней двери? — Может, просто постучимся в любую дверь и спросим? — предложила Джуд. Она подошла к ближайшей калитке. Живая изгородь свисала на тротуар, а перед домом стояла красная спортивная машина. — Нет, Джуд, это не тот дом. Наверное, вот этот. Я кивнула на следующий дом с металлической калиткой. Изгородь была подстрижена так аккуратно, что ни листочка не выбивалось из зеленой стены. Она напомнила мне косички Мэри. Джуд толкнула калитку и пошла по мощёной дорожке. Я осталась стоять. — А ты чего ждёшь? Это же твоя подруга, — сказала Джуд. Я потащилась за ней, проклиная себя за то, что вообще заговорила о Мэри. — Пошли, — раздражённо бросила Джуд. Она громко постучала дверным молотком с львиной головой. Мы подождали. Сердце у меня колотилось так, как будто прямо в груди тоже сидел дверной молоточек. Дверь отворилась, хотя женщина, глядевшая на нас, не выпускала из рук щеколду, готовясь в любую секунду её захлопнуть. Она была очень красивая, с золотыми локонами почти до плеч и синими, как васильки, глазами. Глаза были подведены серым карандашом, очень аккуратно, без единой кляксы. Кожа у неё была бархатистая от пудры, а губы перламутрово-розовые. Наша мама обычно ленилась накладывать косметику, когда оставалась с нами дома, зато если выходила вечером, то густо подводила глаза чёрным и красила губы ярко-красной помадой. По маме Мэри было не похоже, что она вообще ходит развлекаться в бары или ночные клубы. На ней был пушистый розовый свитер и белая плиссированная юбка. Она была похожа на маму из рождественской телепередачи, из тех, что готовят домашние обеды, а потом подают их на белой скатерти. Она посмотрела на Джуд, потом на меня. — В чем дело? — спросила она. Я с трудом сглотнула и попыталась что-то сказать, но получился только мышиный писк. — Моя сестра дружит с вашей дочкой, — сказала Джуд. — Вы, наверное, ошиблись, — сказала мама Мэри. — Мы с ней недавно подружились, — прошептала я. Она покачала головой. Джуд глядела на меня — она решила, что я все-таки все выдумала. — Ты дружишь с Мэри? — сказала она. Я набрала побольше воздуху и кивнула. — А где ты с ней познакомилась? В школе? Я колебалась. — Они играли вместе у вас в саду, — сказала Джуд, не понимая, что Мэри из-за неё достанется. — Мы только что сюда переехали. В квартал «Планеты». Мать Мэри кивнула, глядя на меня своими васильковыми глазами. Она была похожа на принцессу из моей книжки со сказками. — Значит, Мэри пригласила тебя к нам в сад? — спросила её мама. Я понимала, что нужно соблюдать осторожность. — Нет, в сад она меня не приглашала, я стояла на улочке между вашим и нашим садом. А Мэри была в вашем саду. Мы с ней поговорили. — Ах вот как! — сказала мама Мэри. — Ну что ж, отлично. Очень рада, что вы подружились. Но боюсь, она сейчас не сможет к тебе выйти, дорогая. Она себя не очень хорошо чувствует, и я её уложила пораньше. — Вообще-то, мы пришли попросить вас об одолжении, — сказала Джуд. — Да? — осторожно сказала мама Мэри. — Не могли бы вы… одолжить нам… — начала Джуд. — Нет, извини, дорогая, — перебила она. — К сожалению, я в принципе не подаю тем, кто побирается у двери. — Мы не побираемся! — Джуд так и вспыхнула. — Мы никогда не побирались! Мы просто хотели спросить, не одолжите ли вы нам свечку, потому что у нас в доме электричество не работает. — Свечку? — сказала мама Мэри. Вид у неё был удивлённый. Потом она улыбнулась. — Ну конечно. Подождите минутку. — И она закрыла дверь у нас перед носом. — Почему она нас не пригласила зайти? Она думает, что мы ей обстановку попортим? Да провалиться этой обстановке! И этой тётке! Пошли, Дикси, нечего тут стоять, — сказала Джуд. И мы пошли обратно по дорожке. Дверь отворилась. — Эй, девочки, вы же просили свечку, — сказала мать Мэри. Она держала в руках целую пачку свечей и коробок спичек в придачу. — Большое спасибо, — сказала я, поспешно возвращаясь. — Спички у нас уже есть, но спасибо, что вы об этом подумали. Когда я брала свечки у неё из рук, она улыбнулась и стала ещё красивее. — Может быть, завтра Мэри сможет выйти поиграть? — сказала я. — Может быть, — сказала она, не переставая улыбаться. Она закрыла дверь. Я задержалась на крыльце, пересчитывая свечки. Я слышала, как она из прихожей позвала Мэри. Потом раздался громкий шлёпок и чей-то плач. |
||
|