"ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ" - читать интересную книгу автора (Караш Юрий Юрьевич)

Политические перемены на Земле и в космосе

Что же произошло? Да, в общем, ничего необычного. Просто космическая политика в очередной раз стала заложницей земной — внутренней и внешней. Остановимся на первой.

В октябре 1964 г. Никита Сергеевич Хрущев, великий энтузиаст космонавтики и «космической гонки» с США, человек, сделавший освоение внеземного пространства одной из приоритетных государственных задач СССР — был отправлен в отставку. Новое руководство страны, возглавляемое Л. И. Брежневым, имело отличные от предшествующего правительства взгляды на внутреннюю и внешнюю политику Советского Союза. По словам Георгия Аркадьевича Арбатова, в 1960-х годах главы консультантской группы в ЦК, а затем директора созданного по его инициативе и при поддержке Брежнева Института США и Канады (ИСКАН),

В ходе первой значительной дискуссии по вопросам внешней политики, состоявшейся в Президиуме ЦК КПСС (напомню, что в 1952-1966 гг. так называлось Политбюро ЦК), группа прогрессивно мыслящих консультантов и некоторых высокопоставленных руководителей выдвинула ряд предложений и инициатив, направленных на улучшение отношений с США и западноевропейскими странами. Однако представители «правого» крыла партии подвергли их позицию яростной критике за недостаточно четкие «классовую позицию», «классовую сознательность», а также за излишнюю «мягкость» по отношению к «империализму». В результате дискуссии идея нового подхода к отношениям с Западом была отвергнута[447].

Что же касается линии, восторжествовавшей в «западном» направлении внешней политики СССР по крайней мере до конца 1960-х гг., ее характер был весьма образно продемонстрирован в ходе одного из традиционных приемов в честь Октябрьской революции, состоявшегося через месяц после того, как брежневское руководство обосновалось в Кремле[448]. «Родион Малиновский[449] выпил лишнего и предложил вызывающий антиамериканский тост, оскорбивший американского посла Фоя Колера»[450].

Присутствовавший на приеме Юрий Владимирович Андропов, в то время «всего лишь» секретарь ЦК КПСС, а в будущем — председатель КГБ и Генеральный секретарь ЦК КПСС, расценил подобный поступок, как явный демарш новой власти в сторону США, призванный дать понять — «дружбы не будет»[451]. Понятно, что в подобном контексте двусторонних отношений вряд ли нашлось бы место даже для ограниченного сотрудничества в космосе.

Поворот советского руководства «вправо» оказал воздействие и на политику внутри АН СССР. Президент академии Келдыш, игравший одну из ключевых ролей в формировании советско-американского «космического альянса», присоединился к походу против инакомыслящих. Последние, или, как их называли — диссиденты, выступали против политического тоталитаризма внутри страны и, в частности, против железного занавеса, опущенного Кремлем между «социалистическим лагерем» и западными странами. Понятно, что подобная позиция одного из руководителей советской космической отрасли не могла способствовать сближению СССР и США в области исследования и освоения космоса.

Наконец, новые лидеры Советского Союза взяли четкий курс на укрепление «братского союза» с «естественными союзниками» и «классовыми братьями» Страны Советов. Таковыми в тот период времени были развивающиеся неприсоединившиеся ни к «Востоку», ни к «Западу» государства «третьего мира». Понятно, что в условиях раскола мира на две системы сближение с одной неизбежно приводило к охлаждению отношений с другой[452].

В начале 1960-х гг. стремление СССР упрочить позиции в «третьем мире» приобрело особо выраженный характер. Связано это было, в том числе, и с тем, что подобную цель также ставил перед собой Китай. Десталинизация, проведенная Хрущевым, была воспринята руководством «Поднебесной», как ревизия основных постулатов марксизма-ленинизма. Впрочем, дело здесь было не только и не столько в борьбе за чистоту идей классиков, сколько в личных амбициях китайского руководства. «Великий кормчий» Мао Цзэдун[453], установивший в Китае культ собственной личности, во многом копирующий сталинский, не мог принять даже посмертное свержение с пьедестала своего кремлевского «друга и учителя».

Между двумя партиями разгорелся ожесточенный спор, перешедший в почти неприкрытую вражду между Москвой и Пекином. Исход дискуссии во многом зависел от того, который из спорщиков сможет привлечь на свою сторону большее количество неприсоединившихся (а во многом и не определившихся) стран.

Одним из подобных рингов советско-китайского поединка стал Вьетнам. Брежневское руководство в большей степени и в более резкой форме, чем хрущевское, осудило вооруженное вмешательство США во Вьетнаме, особенно после того, как американцы начали бомбежки Северного Вьетнама в феврале 1965 г. Кстати, это случилось почти сразу после того, как эту страну покинул Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, находившийся там с официальным визитом. Естественно, подобное «совпадение» привело к еще большему обострению отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами[454].