ЧТО-ТО СТАЛО НЕ ТАК

После случая на канале, Аня все время проводила у Алены. Они вместе убирали в квартире, ходили на рынок и в магазин. Аню очень удивляло, что Алена делает все уверенно, как взрослая. Когда в магазине она, кроме хлеба, купила еще пачку чаю, сахара, крахмала и баночку кофе, Аня спросила:

- Тебе мама велела?

- Нет.

- А она не заругает, что без спросу?

- Что ты, - улыбнулась Алена. - Понимаешь, у мамы же времени свободного почти нет. Вот мы и договорились: я слежу, чтобы все было. Увидела, что чай кончается, - купила. Ну и соль, и сахар, и другое.

- Хорошо тебе, - вздохнула Аня. - Мне мама совсем ничего не поручает. А что ты еще взрослое делаешь?

- Ну, что. Вещи свои стираю. Могу кашу сварить, картошку пожарить, яичницу. Вот сегодня папа просил, чтобы борщ украинский сварили. Мама меня научила. Хочешь, вместе будем?

- Конечно, хочу! И картошку жарить тоже хочу. И яичницу.

Пока варился мясной бульон, девочки очистили и мелко нарезали лук, свеклу, морковь, белый корень.

- А картошку нужно большими кубиками. И капусту тоже резать крупно, - учила Алена.

Аня впервые узнала, что овощи, чтоб было вкуснее, надо поджаривать. А капусту и картошку класть в последнюю очередь.

Наконец Алена деревянной ложкой растолкла сало с чесноком и вместе с дольками свежих помидоров бросила в готовый борщ. Дала ему закипеть и сняла с огня.

- Вот и все. Пока настоится, и папа придет.

Аленины папа и мама пришли с работы вместе.

- Ой, Коля, мы, кажется, с голоду не умрем. Чем-то вкусным пахнет! - весело сказала мама. - Получилось?

- И ты, Вера, еще спрашиваешь! Пахнет стопроцентным украинским борщом! Чтоб у таких хозяек, да не получилось! А ну пошли мыть руки!

Аня хотела уйти, но дядя Коля не пустил:

- А ты куда?… Ведь мама с работы еще не пришла? Вот и садись за стол. Нам веселей будет.

Уже допивая компот, он спросил:

- Что-то я мальчишек наших не вижу? Вы не поссорились?

Алена поперхнулась компотом. Выручила Аня:

- Нет, дядя Коля. Алекс же заболел. А Ивас…

- Толик не хочет оставлять товарища. Так? - договорил за нее дядя Коля.

- Так, - поспешно согласилась Аня.

На самом деле все было совсем не так. Играть и читать книжки к больному Алексу каждый день ходил не Ивас, а Тамара. А Ивас вообще старался не встречаться ни с Аленой, ни с Алексом, потому что теперь он точно знал: в том, что случилось, больше всего виноват он сам.

С утра Ивас отправлялся играть с мальчишками в пробки или в айданы на соседнюю улицу. И хотя в эти дни ему очень везло, выигрыш мало радовал. Он злился, ссорился с мальчишками и, когда дело чуть не доходило до драки, уходил домой. Но и дома не находил себе места. Мать на работе. Шурка со своим детсадом на Азовском море. И поговорить не с кем. За что ни возьмется, все валится из рук.

Так прошла целая неделя. И когда утром в понедельник прибежала Аня и сказал, что Алена зовет всех в штаб, он обрадовался:

- Ага, Анют! Я щас! Хату закрою - и бегом!…

«Что там такое случилось? - думал Толик, выскакивая со двора. - Ну, раз Алена зовет, наверное, что-то хорошее…»

А случилось вот что. Утром Алена пошла на почту. Мама просила отправить книгу, которую купила своей подруге, оставшейся в поселке. Получив квитанцию, Алена оглянулась и увидела Дарью, которая отходила от соседнего окошка. Встречаться с ней не хотелось, и Алена, подождав, вышла следом.

Дарья шла, будто слепая: наткнулась на урну для мусора, еле разминулась со встречной женщиной. Остановилась на углу и, достав из-за пазухи какую-то бумагу, стала читать. Прочла, покрутила головой, будто у нее болели зубы, и, спотыкаясь, пошла дальше.

«Что- то у нее случилось», -подумала Алена. А когда оказалась у того места, где Дарья останавливалась, вдруг увидела на земле бумажку. Подняла. Ого! Свернутые вчетверо двадцать пять рублей. Догнала Дарью уже около Барочной.

- Тетя Даша! Вы обронили деньги. Вот.

- Как же это я так оплошала? - растерянно проговорила Дарья. - Спасибо, детка… Ну я тебе… я тебе вот этот рублик.

- Что вы, тетя Даша! - Алена отступила назад. - Не надо мне никакого рубля… У вас что-то случилось?

- Да вот. Радоваться надо. Операция прошла благополучно. На поправку идет Митенька… А я… голова кругом идет.

- Это сын ваш?

- А чей же! - удивилась Дарья. - Мой. Митенька. Один он у меня. В сентябре одиннадцать годков будет…

За разговором Алена не заметила, как дошли до двора Дарьи.

- Ну, я пойду, тетя Даша.

- Ни в коем разе, детка! Зайди. Чайку попьем, а? Посиди со мной. Муторно мне одной…

Войдя в дом, она захлопотала. Включила электрический самовар. Поставила на стол хлебницу со свежими булочками и - будто угадала - любимые Аленины клубничное и алычевое варенье. Они пили чай и разговаривали. Дарья принесла альбом. Алена увидела Митю и совсем крошечным, лежащим на коврике с погремушкой в руке, и бойким детсадовцем верхом на деревянном коне, и круглолицым первоклассником в форме. А потом пошли другие фотографии, глядя на которые Дарья то и дело утирала слезы. На Алену смотрели большие печальные глаза мальчика. И везде он сидел: то на стульчике с укрытыми одеялом ногами, то на кровати, то в кресле на колесах в больничной пижамке - маленький старичок, который три года не прыгал, не бегал, не сделал ни одного шага своими ногами.

- Вымучилась я. Вся душа изболелась, - всхлипывала Дарья.

Алена тоже чуть не разревелась - так жалко было Митю и Дарью. Хотелось помочь, сделать им что-то приятное.

- Тетя Даша, снимите платок. Жарко же, - посоветовала она.

- От людей стыдно, детка, - посуровев, сказал Дарья. - Намедни Костя мой что учудил. Нахлестался водки да еще и драться полез. Пока его угомонила, вот себе синяк и заработала.

- Так мы его выведем! - обрадовалась Алена. - Я сейчас!

Вскоре она вернулась с коробочкой бодяги. Развела постным маслом и стала осторожно втирать Дарье в скулу.

- Пальчики у тебя, Алена, какие, - жмурясь от удовольствия, сказала Дарья, - бархатные. Точь-в-точь, как у Мити…

Во дворе заквохтала курица. Дарья глянула в окно. Вздохнула.

- Сердце у тебя доброе, отходчивое, - сказала она. - Повинюсь перед тобой. Напраслину тогда отцу наговорила. Нашлись ведь они, я яйца, и курочка нашлась. Спряталась от меня в старой Джековой конуре. А как высидела, так и объявилась.

Алена обернулась к окну. Под деревьями, озабоченно поквохтывая, шла большая пестрая курица-мама, а вокруг нее желтенькими пуховыми комочками катились десятка два цыплят.

- Ой, какие хорошенькие! Можно, я их подержу?

- А чего ж… Митя вот так же их любил, - улыбнувшись, ответила Дарья. - На вот, покорми их яичком рубленым…

- Мир, ребята! Ми-и-ир! - выкрикнула Алена, вбегая в Тамарин сарай. - Мы уже не жулики! Тетя Даша, разрешила всем ходить… И Костя уже опять на работу пошел.

Все обрадовались, а Ивас крикнул:

- Так чего ж мы сидим? Айда к хижине!

- Погоди, - остановила его Алена. - Ты знаешь, Толик, сына тети Даши, Митю?

- Ну. Был тут какой-то, - неуверенно ответил Ивас. - А что?

- А ты, Тамара? Ведь вы тоже соседи.

- Так он заболел, когда я еще в детсад ходила…

- Вот. Выходит, что мы бессовестные и бессердечные, - тихо произнесла Алена и рассказала все, что узнала от тети Даши о Мите.

Тут же решили написать письмо в Ленинград, где сейчас лежал после операции Митя. Письмо получилось короткое, но бодрое:

«Здравствуй, Митя! Пишут тебе соседи, ученики третьего «Б» Тамара Васильченко, Алеша Жуков, Толик Ивасечко, Аня Глушкова и Алена Березко. Ты молодец, что хорошо перенес операцию. Поправляйся. Поезжай в санаторий и набирайся там сил. У вас квочка привела цыпляток. Хорошенькие такие. А когда вернешься, мы будем играть вместе. До свиданья».

Все подписались, а Тамара, кроме того, нарисовала желтым фломастером смешного цыпленка с растопыренными крылышками, из клюва которого вылетало слово: «Поправляйся!»

Письмо дали прочитать Дарье. Она всплакнула. Потом приободрилась и стала варить к приезду Мити его любимые варенья.

Они наперегонки мчались по Длинному косогору. Еле переводя дух, остановились у хижины. Все в ней так, как будто они ушли отсюда только вчера. А ниже по склону возвышается каменная пирамида, там делаются алмазы.

- Алеша, уже месяц прошел, - намекнула Аня.

- Давай посмотрим?! - поддержал ее Ивас. - Мы тут ходим, мучимся, а алмазы, может, уже давно лежат готовенькие!

- Давай! - решился Алекс. - Месяц - это тоже большой срок.

Полетели в стороны камни. Быстро разбросали верхнюю пирамиду, принялись за перевернутую. И тут у Алекса задрожали руки. Что-то было не так! А что - понять не мог. Но тревога росла. Ивас тоже занервничал. Их настроение передалось остальным.

Наконец показалось колесо велосипеда. Алекс осторожно извлек из термоса «комариное жало», открутил пробку и медленно перевернул термос над расстеленным платком.

На белую ткань высыпались маленькие кусочки угля, Алешкин пакетик с графитом. Жалобно звякнув, выпал уплотнитель - баночка из-под вазелина. И все… Ивас далее заглянул внутрь термоса. Но и там алмазов не было…

Ошеломленные, сидели они среди разбросанных камней. Как же так?! Ведь все, казалось, сделали правильно - и давление, и температуру…

- Ой, дураки! - вдруг схватился за голову Алекс. - Все же холодное! Никакой высокой температуры не получилось!

Они бросились щупать термос, кусочки угля, камни, даже саму трубу ТЭЦ, видневшуюся в воронке, - все было холодное!…

- Точно. У вас в подъезде объявление висело, что ТЭЦ отключается для ремонта, - уныло проговорил Ивас. - Как же мы не подумали?

Алекс так расстроился, что чуть не заплакал. Отвернулся и, спотыкаясь, побрел наверх.

Еле волоча ноги, возвратились они к хижине. Молча уселись на скамейку.

Но Ивас не хотел, не мог так просто сдаться. Он стал искать выход. Если бы не подвела ТЭЦ, все наверняка получилось бы. Давление сделали ой-ей-ей какое… А что, если… если все повторить снова? Только не сейчас, а перед ноябрьскими праздниками. Уж тогда ТЭЦ до самой весны не выключат!

Ивас хотел уже высказать все это вслух, но его опередила Тамара:

- Смотрите! Алекс вернулся.

Немного не добежав до Ракиты, Алекс затоптался на месте.

- Ты чего там? Прилип? - удивился Ивас. - Иди сюда.

- Да я… понимаешь, - замялся Алекс, - я у папы спросил…

- Про хижину выболтал?! - подался вперед Ивас.

- Что ты! Я только про алмаз. Даже не сказал, где это.

- А-а-а, - облегченно вздохнули девочки.

А Ивас добавил:

- Тогда другое дело. Ну, чего тянешь? Говори.

- Папа сказал, что ТЭЦ ни при чем. Температура нужна, чтобы алмаз получился, такая, как в жерле вулкана!

- Ну-у-у! - удивились друзья. - Откуда же нам взять такую?!

- И давление знаете какое?… Сто, тысяч атмосфер!… И пирамида наша, хоть и с «комариным жалом», недостаточная. Потому что… я не понял точно, но папа сказал: ее давление уходит как-то на стенки воронки, на землю… Это я неправильно рассчитал, - виновато сказал Алекс и отвернулся.

- Ну что ты! Сто тысяч это о-е-ей сколько! Тут как ни рассчитывай, все равно не получится, - посочувствовала Алена.

Тамара с Аней тоже принялись утешать Алекса, а Ивас зло глянул на своего помощника, процедил сквозь зубы:

- Профессор… кислых щей! - и, не оглядываясь, пошел прочь.