Глава 8

Нэнси услышал, что X'pap учащенно задышал.

– Ага, – удовлетворенно подумал главный администратор, – значит, андорианин это тоже видит.

X'pap наконец поднял глаза от экрана на столе шефа, на котором тот продемонстрировал результаты личного расследования.

– Дьяволыц-щ-щина! – прошипел он. Это слово, пришедшее в современность из древних языков Земли, андорианин узнал недавно и теперь использовал с огромным удовольствием, когда требовалось описать сложную ситуацию, от которой закипала его горячая кобальтовая кровь, – Ну и как ты будешь восстанавливать свою репутацию?

Нэнси отодвинулся от стола и скрестил руки на груди.

– Извини, X'pap, но в данном случае доброе имя и почет – не предмет разговора.

– Честь и почет – всегда предмет! – запротестовал X'pap. Он поиграл своим ритуальным кинжалом, висевшим на поясе и не очень-то соответствовавшим гражданской должности, которую занимал андорианин.

– Видишь ли это совершенно законный случай, который должны решать между собой Федерация и Звездный Флот. Посмотри как следует контракт: формально Изыскатели никого и ничего не представляют.

X'pap что-то пробормотал на разговорном андорианском.

– Извини, не понял? – намеренно вежливо переспросил Нэнси, стараясь не дать своему заместителю погрузиться в пучину андорианской меланхолии, которая очень часто заканчивалась у того приступами длительной раздражительности.

Тонкие голубые губы X'papa скривились в злой улыбке:

– Я просто вспомнил, что наш последний законник был приссстукнут за тысячу лет до вссступления моего мира в Федерацию. – Он довольно кивнул в подтверждение этих слов. – Иногда ссстарый ссспособ – ссамый верный, ты не находишь?

– Да, конечно, – быстро согласился Нэнси. – Только слушай, ты поосторожней: у тебя нож, а я все-таки не судейский крючок.

X'pap расхохотался:

– Знаешь, Сэл, когда ты выйдешь на пенсию, я буду скучать по тебе.

– Нет, не будешь. Ты слишком занят разработкой планов мести против Изыскателей.

В дверях кабинета появилась Мира Ромэйн и, чтобы объявить о своем прибытии, постучала в дверной косяк.

– Что тут такого срочного? – спросила она после приветствий, присоединяясь к мужчинам у экрана.

– Я работал над расписанием расширенного доступа, о котором просил Изыскатель-Восемь, – начал объяснять Нэнси, – и стал высчитывать нижний уровень нагрузки для этих устройств у нас на Приме. Все-таки обычный срок ожидания сейчас у нас около двух лет.

– Ну, и...? – Ромэйн посмотрела на длинный ряд цифр, светящихся на экране, и удивилась тому, что очень многие из них были уж очень необычными. В этот момент Нэнси сказал:

– Ну и я думаю, что Изыскатели занимаются самоусовершенствованием.

Ромэйн полсала плечами.

– А почему бы и нет? Мы изучаем медицину, чтобы продлить свою жизнь.

Почему бы им не изучать свои схемы и конструкционные особенности, чтобы улучшить себя?

– Ты знаешь, если внимательно посмотреть на эти цифры, то я что-то не уверен, что это можно назвать "улучшением".

Нэнси нажатием кнопки вызвал на экране несколько диаграмм и указал на сигменты, отмеченные красным цветом.

Ромэйн посмотрела на схемы, однако озадаченное выражение ее лица ясно давало понять, что она все еще не понимает причин обеспокоенности начальника станции, – Ты же сама предположила, что Изыскатель-шесть лжет нам, – продолжал Сэл, – и кстати, так мне до сих пор и не объяснила, почему ты так думаешь и что Шестой может скрывать, если твоя догадка все же верна? Не дождавшись твоих объяснений, я стал размышлять сам и подумал – а что если мотивы этого поступка у Изыскателей такие же странные и необычные, как и весь способ их существования?

– Итак, ты считаешь, что все эти цифры и таблицы – еще большая ложь?

– спросил Ромэйн. Вместо ответа Нэнси вдруг сказал:

– Послушай, позволь мне привести тебе еще один пример.

На объяснения ушло минут двадцать. Конечно, только программист пятого уровня и такой опытный бюрократ, как главный администратор, смог бы пробраться сквозь хитросплетения цифр и данных и обнаружить те, которые с полной ясностью показывали, что Изыскателям есть что скрывать.

Когда Нэнси понял это, он начал прямо и открыто подсчитывать размеры компьютерной памяти и скорость операций, на которые способны Изыскатели, чтобы точнее определить для них объем запоминающих устройств и их рабочую мощность. Цифры оказались просто потрясающими!

Тогда Нэнси смоделировал несколько иные условия, разделив всю компьютерную систему на двенадцать более-менее равных частей по числу установок Изыскатель, и сопоставил показатели со средней допустимой нагрузкой, которую посредники межпространственной связи используют в нормальном дежурном цикле. Полученные на этот раз цифры хотя и были большими, но определенно не такими запредельными, как раньше.

Ромэйн тихонько присвистнула, увидев эту информацию на экране дисплея.

– Ого! Девяносто процентов избыточной мощности?

– Ну, это если расссматривать всю нашу систему, как дуотронную электронную машину на микропроцессорах, подобную тем, которые используют на звездолетах – другими словами, если считать ее обычной серийной компьютерной системой. Но мы то говорим об Изыскателях! Поэтому я полагаю, что они должны быть даже более эффективными, а их мощность, возможно, даже выше.

Ромэйн некоторое время размышляла над тем, что увидела и услышала, функционирование запоминающих устройств и их наладка были ее специальностью, и, как знающий человек, она не могла не признать выводы Нэнси просто путающими. Если они верны, то получается, что дуотронные процессоры начали увеличивать мощность своих банков информации в геометрической прогрессии после того, как они достигли или перешли какой-то порог. Поскольку ни одна система в Федерации не могла и близко сравняться по своим размерам с компьютерной сетью Изыскателей, то неудивительно, что до сих пор никто и не заметил ничего особенного.

Неслыханно было другое: ни посредники межпространственной связи, ни сами Изыскатели не сообщили о подобных изменениях! Было просто непостижимо, как удалось утаить подобный прорыв в компьютерной науке.

– Должно быть, твои цифры ошибочны, Сэл, – наконец обрела дар речи Ромэйн, хотя ей самой было ясно, что она пошла по наиболее легкому пути обращения с неожиданными результатами, попытавшись просто не принимать их во внимание.

– Даже допуская пятидесятипроцентную поправку на возможную ошибку, эффект нарастания мощности остается, – возразил Нэнси.

– Тогда получается, что использовать эту компьютерную сеть так, как мы ее используем, это все равно, что посоветовать командованию Звездного Флота использовать галактические крейсеры для рейсовых полетов между Землей и, скажем, Луной.

– Вот именно, и Изыскатели, и посредники наверняка знают об этом. И никто не поставил нас в известность.

Ромэйн попросила администратора сделать дубликат файла с вычислениями для себя, и Нэнси согласился, с условием, что она будет пользоваться им только в защитных целях. Мира решила попробовать и поварьировать цифры, полученные Сэлом, и проверить сама, какой выйдет результат.

– А до тех пор, – предложил Нэнси, – я предлагаю никому ничего не говорить. По крайней мере пока мы не обнаружим, что наши подозрения верны, и не узнаем, чего Изыскатели и, возможно, посредники думают добиться.

Ромэйн встала, пошла к выходу, держа в руках несколько дискет, но у самых дверей остановилась и недоуменно полсала плечами:

– Но я не могу понять, Сэл, если они действительно получили такую добавочную мощность, то что же, во имя всего святого, они с нею делают?

При этих словах X'pap фыркнул:

– Чего я не могу понять, – вставил он, – так это почему вы, люди, продолжаете создавать думающие машины, у которых нет кнопки выключения.