Глава 14

Кирк улыбался, тщательно скрывая переполнявшую его ярость. Причина ее заключалась в том, что коммодор Вулф вернулась на "Энтерпрайз" вместе с коммандером Фарлом и вот уже шесть часов проводила непрерывные инструктажи и заседания. Для капитана "Энтерпрайза" такое количество бесполезных совещаний выходило за всякие рамки. В последний раз таким идиотом Кирк чувствовал себя много лет назад, когда был еще курсантом-первогодком Академии и ему приходилось зависеть от произвола любого, кто был выше его чином.

В настоящий момент, правда, коммодор находилась далеко, а за столиком, напротив капитана, сидела, потягивая вино и рассказывая о последних событиях в своей жизни, очаровательная Мира Ромэйн. Увидев выражение глаз своего собеседника, молодая женщина внезапно прервала свой рассказ и улыбнулась:

– Алло, капитан, вы слышите, что я говорю?

Кирк мгновенно включился в разговор.

– После ликвидации последствий аварии на Альфе Мемори вы были направлены проходить службу на крейсере галактического класса "Рейнбоу Уорриор", затем трехмесячные курсы в Академии Вулкана, после этого зачисление в команду обеспечения жизнедеятельности Прима Мемори, и вот вы здесь – легко вспомнил он. За те годы, что ему довелось провести на капитанском мостике "Энтерпрайза", у него развилось умение думать о своих делах, да еще и успевать следить сразу за несколькими разговорами. Эта его способность не раз удивляла окружающих, однако на сей раз Кирк решил, что коммодор и без того отняла у него слишком много времени и энергии, а поэтому следует уделить сейчас побольше внимания Мире Ромэйн.

– Очень впечатляет, – кивнула она. – Я была убеждена, капитан, что вы совершенно потеряли меня из виду.

– Ну что вы! – Кирк приподнял бровь в притворном изумлении. Никогда.

– Ну, а вы? – спросила Мира. – Чем вы занимались все эти годы?

Он вздохнул.

– ... И тот же самый экипаж?

– В общем, да. – В глазах Миры Кирк увидел вопрос, который она страшилась задать, и поэтому он решил предупредить его.

– И кстати, честно говоря, Скотти абсолютно ничего не знал о том, что вы здесь. К тому же он был по уши занят из-за этой аварии с дилитием.

– Благодарю вас, капитан, – сказала, слегка смутившись, Мира. – Но я спрашивала вас не потому, что...

Стараясь избавить ее от неловкости, в которой она оказалась отчасти по его вине, Кирк спросил:

– А как ваш отец?

– Стал еще ворчливее, чем был, – ответила Ромэйн с улыбкой. Однако самой Мире в эту минуту было вовсе не весело.

– По-прежнему в отставке? – Кирк осушил свой стакан и огляделся по сторонам в поисках служителя, высокого человека в традиционном белом переднике.

– Его последняя "отставка" продолжалась три месяца. А сейчас он консультант одной горнодобывающей компании на Поясе. Ему нравится путешествовать. – Мира проследила за направлением взгляда Кирка, увидела, что в ресторан вошел Сэл Нэнси, и помахала ему рукой, подзывая к своему столику. Слишком долго уговаривать его присоединиться к ним не пришлось.

Служитель тут же появился у столика с третьим меню на экране. Вообще скорость обслуживания в этом ресторане была такой, что у Кирка даже возникло подозрение, уж не установлены ли в столе голосовые датчики. А может, у служителя слух даже лучше, чем у Спока.

– Наслаждаетесь береговой жизнью? – спросил Нэнси капитана, после того как сделал заказ.

– Да нет, просто ждем, – сказал Кирк, – ждем, что случится в жизни.

– Ага, в вашей и моей, – согласился Нэнси. – Сейчас это особенно интересно. Не сомневаюсь, вы заметили все эти милитаристские забавы на нашей станции.

Кирк взглянул на ограждение позади столика, где прогуливалась парочка андорианских солдат.

– Да уж, трудно не заметить. У вас это что, часто случается?

Его тут же поразило появившееся на лице у Нэнси удивление. Еще поразительнее оказался вопрос главного администратора:

– Вы хотите сказать, что не знаете, из-за чего вся эта заваруха?

– Я был уверен, что все это связано с обычными мерами безопасности в предверии наградной церемонии, – ответил Кирк и почувствовал, как его тревога куда-то исчезла. А он то опасался, что чрезвычайное положение объявлено только на его корабле. И даже не подумал поинтересоваться причинами присутствия солдат, после того как ему сказали, что портативные боевые транспортирующие модули размещены по причине запланированных учений.

– А нам сказали, что наша Прима Мемори находится под угрозой военного вторжения, – сообщила Ромэйн. – По этой причине и мои командные полномочия на этой базе временно прекращены.

Капитан "Энтерпрайза" поднял руку, чтобы остановить этот поток внезапно открывшейся ему информации. Что-то тут не имело смысла, или ему никак не удавалось его поймать.

– Подождите-ка минуточку, – повернулся он к Ромэйн. – Вы говорите, что командуете на этой станции?

– Да, сэр, – ответила Мира так, будто до сих пор была лейтенантом на мостике "Энтерпрайза". – Предполагалось, что это будет гражданская база, но требующая военного присутствия. Поэтому Звездный Флот и Федерация пошли на компромисс. Командование здесь передали представителю технических служб Звездного Флота, то есть – мне. До момента возникновения военной угрозы Научной Базе.

– А какова природа этой самой военной угрозы? – поспешно спросил Кирк. Невозможно даже поверить в это, но его крейсер прибыл на станцию, находящуюся на военном положении, а Штаб Звездного Флота даже не поставил его в известность!

– Я не знаю, – пожала плечами Ромэйн.

– Я тоже... – отозвался Нэнси.

– Капитан фарл принял командование сегодня утром и сказал, что подтверждение его полномочий я могу получить, связавшись со Штабом Звездного флота.

– И вы? – Для Кирка история становилась все интереснее.

– Я не смогла пробиться ни по одному каналу. Все или заблокировано, или зашифровано.

Теперь уже и Нэнси, как опытный чиновник, понял, что происходит нечто необычное. Наклонившись вперед, он недоверчиво спросил:

– Капитан Кирк, неужели возникла военная угроза, а вас не проинформировали?

Администратор почувствовал одновременно и удивление и далее некоторое беспокойство. Он смотрел на Кирка, а тот переводил взгляд с Нэнси на Ромэйн и тоже усиленно размышлял над тем, что узнал. Совершенно очевидно, что все они части одной головоломки, той самой, которую, он пытался сейчас разгадать. Следует довериться этим двоим, чтобы обменяться информацией: может быть, удастся сложить воедино хоть какие-то кусочки этой странной мозаики.

– Альфа-тревога была объявлена на борту "Энтерпрайза", – наконец почти шепотом сказал Кирк.

В следующее мгновение все трое приняли отсутствующий вид, так как к их столику подошел служитель и поставил перед ними салат из овощей, выращенных в теплицах Примы. Вновь наполнив бокалы, он немедленно удалился.

– Я слышал об Альфа-тревоге, – произнес Нэнси. Утверждение администратора, по мнению Кирка, молено было рассматривать двояко: либо как то, что у него есть свои источники информации, либо как то, что больше ему сообщить нечего. Но, в любом случае, хорошо уже то, что начался обмен мнениями.

– А ваши источники говорят о причинах ее объявления? – спросил капитан. – У них есть какие-нибудь предположения на этот счет?

– К сожалению, нет.

– Мне дали неофициальное объяснение, – продолжал Кирк. – Заключается оно в том, что Звездный Флот получил неподтвержденную информацию о подготовке покушения на жизнь одного или нескольких ученых из числа прибывших на церемонию награждения.

– А мне, – вступила Ромэйн, – коммандер Фарл сказал, что у него приказ – ничего не объяснять. Но он выражал уверенность, что с прибытием "Энтерпрайза" ситуация улучшится.

Нэнси повернулся к молодой женщине и поинтересовался:

– А Фарл говорил это до или после того, как мы узнали о пожаре дилития у них на борту?

– Ну, конечно, после, – ответила она. – Он же только сегодня утром объявил, что принимает командование.

Администратор снова повернулся к капитану.

– Мои источники сообщили мне также о том, что, как считает коммодор Вулф, инцидент с дилитием был организован вашим старшим офицером.

– Мистером Споком? – удивленно переспросила Ромэйн и тут же отрицательно покачала головой. – Нет, это невозможно!

– Вот и я то же говорю, – согласился Кирк. – Но коммодор считает, что у нее есть веские причины так думать. Впрочем, отбросим пока этот вопрос в сторону. Чего я не понимаю, так это почему ваш коммандер Фарл считает, что его тревога станет не такой серьезной после прибытия моего корабля?

Возникает ощущение, будто наши две тревоги не связанны друг с другом.

Он постучал задумчиво пальцем по крышке стола, затем потянулся к своему форменному ремню, достал оттуда крохотный коммуникатор и отработанным движением открыл его крышку, готовясь к связи.

– Кирк вызывает "Энтерпрайз". Соедините меня с Маккоем.

– Это главный врач корабля, – объяснила Ромэйн главному администратору, пока капитан звездолета ожидал ответа на свой вызов.

– А! Мы с ним уже встречались, – кивнул Сэл. – Он страшный технофоб.

Когда доктор появился на связи, Кирк улыбнулся. Голос у его друга был довольно сонный, однако тот не стал отказываться от приглашения пообедать в компании капитана, Нэнси и Ромэйн.

Минуты через три зажужжало транспортирующее поле внизу, и появившийся Маккой увидел, как Кирк машет ему сверху, с балкона ресторана.

За то время, что он поднимался наверх, у столика снова возник чудесным образом служитель, приготовил четвертое место и снова предъявил меню. Маккой даже не посмотрел на экран и заказал себе бокал бурбона или какой-нибудь химической смеси, которую здесь так называют.

– Рад видеть вас целым куском, – поприветствовал его Нэнси, как только служитель направился к бару.

– Да уж, это значительно приятнее, чем летать в пространстве, разделенным на миллионы частей. – Маккой сделал вид, что не заметил намека. Он скрестил руки и в ожидании уставился на капитана.

– Итак? – спросил он наконец, вложив в одно слово по крайней мере десяток вопросов.

– Во-первых, как там Спок? – спросил Кирк.

– Занят, – ответил Маккой. – Коммодор в конце концов согласилась удовлетворить твою просьбу и разрешила ему доступ к книжным файлам, поэтому последнее, что я видел, это наш старший офицер, сидевший за письменным столом и трудившийся над своим пресловутым Синдромом Шермана.

Ты бы подумал, что он разрабатывает свою защиту на предстоящем процессе.

– Ну, Спок лучше всех знает, что делает, – отозвался Кирк, а доктор с удивленной улыбкой посмотрел на служителя, принесшего ему вино, и довольно сказал:

– Быстро же вы работаете!

– А что поделывает коммодор? – продолжил расспросы Кирк.

– Весь день совещается с Фарлом и своими командирами. – Маккой сделал пробный глоток, улыбнулся, затем повернулся к Нэнси и спросил:

– А как у вас на базе поставлено медицинское обслуживание? – Вопрос был задан просто так, из вежливости, однако Кирк не дал разговору свестись к обычному обмену любезностями.

– А есть какая-нибудь зацепка, чтобы узнать, о чем они там говорят? поинтересовался Кирк. Его поразило, что Маккой, похоже, совсем не понимает всей серьезности положения. А может, ему пришло в голову, что раз уж сам Спок не очень-то старается сделать хоть что-нибудь для своей защиты, то и им не стоит суетиться.

– Зацепка может оказаться у Ухуры, – предположил доктор и вопросительно посмотрел на Ромэйн и Нэнси.

– Все в порядке, – успокоил его Кирк, – мы все в одном челноке, я им рассказал.

– Ну так вот, Ухуре приказано оставаться на вахте, чтобы обеспечить связь. Она мне и сказала, что подобного не видела никогда, даже в то время, когда нам довелось побывать в ионовой буре. Словом, из-за сильных помех Вулф и Фарл отрезаны от командования Звездного Флота.

Собственно, лишиться связи с командованием мог бы любой корабль, Кирк это очень хорошо знал, и особых затруднений по этой причине возникнуть не могло. Но подобные помехи были обычным делом для пограничных районов космоса, а вовсе не для Квадрата Зеро – здесь такие проблемы со связью были просто невозможны. А значит, дело ухудшается с каждой минутой.

– Сколько времени нет связи? – спросил он.

– Насколько я знаю, целый день. – Очевидно, Маккой не понимал серьезности положения, потому что продолжал весело посматривать по сторонам и в особенности вниз, в центральный зал ресторана.

– Э-э, капитан Кирк, – несколько нерешительно подал голос Нэнси, сегодня, примерно в полдень, я был в студии новостей и смотрел интервью с одним из делегатов. Ведущий находился на Луне, передача шла "в прямом эфире" в реальном пространстве. Я уверен, что не было никаких технических затруднений.

– Вы полагаете, что помехи есть только на транскосмических частотах Звездного Флота? – спросил Кирк. – А гражданские частоты свободны, значит?

– Право, я никогда не думал, что можно избирательно глушить передачи Флота, тем более на командных частотах. – Нэнси явно быстрее Маккоя понял всю серьезность ситуации. – Но это то, что я видел.

Кирк знал, что главный администратор говорит правду. Избирательное глушение транскосмических частот было настолько технически сложным делом, что подобную возможность никто даже в расчет не принимал. В обычных, очень редких случаях, в этих спокойных секторах пространства либо нарушались все каналы связи, либо ни один. Однако разгадать эту загадку можно было, только находясь в командном отсеке крейсера, а пока следовало выяснить еще один вопрос.

– Мистер Нэнси, – спросил Кирк, – ваши "источники" не знают ничего об обстановке на других звездолетах, доставлявших лауреатов на Приму?

– Это было первое, что я попытался выяснить, когда узнал о событиях на "Энтерпрайзе". Правда, связь с другими кораблями тоже прервана, но точно знаю, других подобных примеров нет. Три звездолета летят с уменьшенными экипажами, но в нашем секторе это нормально. Многие в это время используют возможность сойти на берег или на землю, это уж как вам угодно называйте. Однако то, что сейчас происходит, случилось только на вашем корабле и на нашей базе.

– Ну, по крайней мере есть за что зацепиться, – решил Кирк. Считай половина проблемы решена, если сначала правильно определил, какую именно проблему следует решать. Он окликнул Маккоя:

– Есть предложение, доктор? Эй, док!

Маккой, словно очнувшись, повернулся к столу.

– А, Джим? Ты что-то сказал?

– Да мы тут все кое о чем говорили. Что ты еще можешь нам сказать такого, чего мы не знаем? – Кирк посмотрел вниз, куда перед этим было приковано внимание Маккоя. Увидев, что над платформой транспортации вновь появилось свечение, он поинтересовался:

– Уж не ответ ли на все наши вопросы собирается возникнуть там внизу?

Маккой загадочно улыбнулся.

– Ну это смотря, как на это посмотреть. Во всяком случае, это ответ на некоторые вопросы.

Вслед за этим поле транспортации начало густеть, и капитан узнал красную рубашку Скотта. Маккой замахал ему, инженер, махнув в ответ, направился к друзьям наверх. Кирк взглянул на Миру; она сидела, уставившись в свой бокал с вином и сжав его так, словно только эта хрупкая посудинка могла удержать ее на поверхности астероида Первым желанием Кирка было спросить у Маккоя, за каким чертом он организовал этот сюрприз в такой неуклюжей манере. А в том, что это именно он устроил, капитан не сомневался. Единственным что удержало Кирка от вопроса, было нежелание смущать Миру. За столом воцарилось неловкое молчание, во время которого снова возник служитель и накрыл пятый прибор.

Наконец Скотт поднялся на балкон, но вид у него при этом был такой взволнованный, что Кирку его даже жалко стало; он своего инженера еще никогда таким не видел. Мира, по-прежнему, не отрываясь, смотрела на дно своего бокала, словно ее притягивала какая-то сила. А когда наконец оглянулась, в ее взгляде читалось нечто такое, что должно было остановить Скотта еще на дальних подступах к столику. Однако он подошел, кивнул капитану и доктору, проигнорировал Салмана Нэнси и совершенно потерянно посмотрел на Ромэйн.

Молодая женщина стала медленно вставать из-за стола.

Заметив ее движение, Кирк откинулся назад и осуждающе посмотрел на Маккоя, но доктор все свое внимание обратил на Миру и Скотта.

– Привет, Мира, – наконец смог сказать звездолетчик, и Кирк посочувствовал инженеру. Бедняга, похоже, совершенно не представлял, как встретит его любимая женщина.

Ромэйн попыталась что-то сказать в ответ, но вместо этого только судорожно выдохнула, посмотрела вниз, затем на капитана "Энтерпрайза", снова на Скотта и, отодвинув свой стул, вышла из-за стола и сделала шаг вперед. Но это мог быть и шаг навстречу Скотту и шаг к выходу из ресторана, который тоже находился в том же направлении. Казалось, все вокруг в напряжении замерли.

Молодая женщина остановилась рядом с инженером двигательных установок "Энтерпрайза" и посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Глаза ее подозрительно заблестели в мягком освещении ресторана, и Кирк заметил, что его подчиненный находится примерно в таком же состоянии.

– Чтобы ты провалился, Скотти! – внезапно тихим голосом произнесла Ромэйн и вдруг, подняв руки, обняла его и поцеловала в губы.

Маккой качнулся вперед, улыбаясь во весь рот, – Ну, видели? – самодовольно спросил он и потянулся к своему бурбону.

Ухура была в бешенстве. Не просто раздражена из-за того, что находилась всего в нескольких сотнях километров от лучших языковых лабораторий Федерации и не могла до них добраться, а именно взбешена, так как ей приходилось по-прежнему дежурить на своем посту. Ее даже не так расстраивала необходимость выполнять приказы лейтенанта Абрананда, хотя, наверное, проще было бы подчиняться дрессированной обезьяне, и наплевать было, в общем-то, на три собственных ногтя, которые она сломала только что на панели коммуникационного поста, пытаясь наладить связь. Ухуру буквально бесила коммодор Вулф. Пусть бы она самоупорствовала у себя на Звездной Базе. Пусть давала бы там волю, своим отвратительным капризам и строго официально относилась к своим подчиненным.

Экипаж "Энтерпрайза" обладал достаточным терпением, чтобы вынести произвол десяти подобных коммодоров. Однако управлять подобным образом экипажем – невозможно.

Люди на крейсере требовали к себе уважения и не терпели деспотизма.

Кирк и другие офицеры принимали подобную аксиому без колебаний, тогда как Вулф, похоже, ничего этого не понимала. И последствия подобного непонимания не замедлили сказаться.

Загадочное исчезновение горячей воды в каюте коммодора было только первым залпом начавшейся войны. Ухура не сомневалась, что коммодор не сможет продержаться на борту "Энтерпрайза" слишком долго.

– Когда вы наконец закончите? – пролаял за плечом Ухуры лейтенант Абрананд. Вздрогнув от неожиданности, офицер по линиям связи чуть не саданула с ненавистью по блоку микросхем, который вот уже минут пять пыталась вставить в предназначенное для него гнездо.

Можно было бы, конечно, сказать этому лейтенантишке, что он ее испугал, но Ухура не желала, чтобы тот думал, будто она обращает на него хоть какое-то внимание, и поэтому промолчала. Подчеркнуто неторопливо и аккуратно она еще раз вытащила крохотный блок и вежливо ответила, не удостоив Абрананда взглядом:

– Еще две-три минуты, и я попробую подсоединить эту штуку.

Девушка вновь с головой ушла в работу, пытаясь опять с самого начала воссоздать схему фильтрования транскосмических частот, однако лейтенант не дал ей сосредоточиться.

– А я-то думал, что эти звездолеты, подлинные произведения искусства, – вякнул он снова.

– Ну, и почему же вы решили, что это не так? – спросила она, осторожно прикрепляя тончайший соединительный проводок к квадратному кубику прерывателя и стараясь не обращать внимания на жестикуляцию Абрананда, который размахивал рукой прямо у ее глаз.

– Да вот, взять хоть эти ваши контурные деки, – презрительно ответил он. – На любом крейсере, даже на какой-нибудь двадцатилетней развалине, уже давно существуют микропроцессоры, заменяющие все оборудование на вашем мостике и размещенные в центральном компьютере размером не более каблука на моем ботинке. Такой компьютер самостоятельно может переналадить любую схему, а если понадобится, то и перепроектировать ее, а тут герои-звездолетчики вручную чинят испортившуюся панель. – Абрананд презрительно фыркнул.

– А скажите мне, лейтенант, – спокойно отозвалась Ухура, соединяя вход модулятора с декой и включая сигнал проверки системы. – Вы когда-нибудь видели "двадцатилетнюю развалину" после того, как на скорости в семь вопр она получит заряд из широколучевого дезинтегратора клингонов?

Индикатор на входе налился зеленым светом. Схема была готова к работе.

– Крейсеры не могут двигаться на такой скоростью, – осторожно, словно опасаясь подвоха, ответил Абрананд.

– А вот наш крейсер может, мистер. И взрыв дезинтегратора с такой скоростью затормозит его так, что все квантовые микропроцессоры просто выйдут из строя, потому что их молекулярные решетки разрушатся.

Ухура встала со своего поста и насмешливо посмотрела на лейтенанта.

– Знаете, что после этого будет с вами?

Абрананд покачал головой.

– Вы будете сидеть вокруг своего дырявого, как губка, компьютерного комплекса и ждать, пока клингоны возьмут вас голыми руками. – Теперь она уже открыто и торжествующе улыбалась.

– Вот поэтому-то мы, "герои-звездолетчики", и предпочитаем иметь схемы достаточно крупные, чтобы они оставались после сброса скорости теми же самыми, чем были до ее набора. А если вдруг случится возгорание, или они подвергнутся враждебному излучению, или просто кто-нибудь прольет на них кофе в двух тысячах световых лет от ближайшей базы, то мы можем отремонтировать практически каждую схему самостоятельно. Вот это я и называю подлинным произведением искусства.

Ухура толкнула свое кресло в направлении лейтенанта, собираясь опуститься на колени, чтобы подключить контурную деку к пульту, и добавила ехидно:

– Если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.

Абрананд проворчал что-то неразборчивое, но от дальнейших замечаний в адрес конструкционных особенностей крейсера воздержался.

Вставляя деку на место, Ухура сломала себе четвертый ноготь. Нет, конечно, кое-какие улучшения требуется внести и в конструкцию их "Энтерпрайза", однако она не собирается говорить об этом, пока Вулф и ее громилы находятся на борту.

Наконец инженер по связи снова села в свое кресло и слегка расслабилась. Интересно, сколько еще раз Вулф будет требовать от нее сделать что-нибудь, чтобы все же пробиться через эти странные помехи, заглушившие практически все частоты связи. Ухура подключила наушники легкое в ремонте древнее приспособление для дополнительного прослушивания – и нажала продолговатую кнопку Первое время она даже ушам своим не поверила – частота работала! Помех не было!

– Коммодор Вулф! – позвала Ухура по внутрикорабельной связи.

Компьютер крейсера, содержавший в памяти ее голос, тут же просканировал служебное расписание, обнаружил, где в это время находится коммодор, и соединил с нею инженера по связи раньше, чем она успела сказать, кто коммодора вызывает.

– Вулф слушает, – послышался ответ.

– У меня есть чистый канал, коммодор, – доложила Ухура, затем нажала ключ позывных, и в пространство понесся автоматический сигнал тревоги, который приказывала в первую очередь послать Вулф. А инженер уже говорила в переговорное устройство:

– Вызываем адмирала Комака, вызываем адм...

Высокочастотный пронзительный визг в наушниках прервал ее на полуслове, и транскосмический канал связи вновь оборвался.

– Лейтенант, что происходит? – спросила Вулф.

– Чистый канал заблокирован, коммодор. Как только я начала передачу, вновь появились помехи. Наверняка, кто-то делает это преднамеренно!

Ухура услышала, что Вулф глубоко вздохнула.

– Очень хорошо, лейтенант. Сейчас я приду на командный пост.

Передайте рулевому и на двигательную палубу, чтобы приготовились к старту.

Я хочу на восьми ворпах перескочить за пределы помех, передать наше послание и вернуться до того, как кто-нибудь заметит наше отсутствие.

Ухура оглянулась только для того, чтобы увидеть растерянные лица двух младших офицеров на посту контроля за силовыми установками и на рулевом посту. Сегодня на вахте она была единственным старшим офицером, да и то только потому, что требовалось ее присутствие для налаживания связи.

– Знаю, знаю... – успокаивая, кивнула им она.

– Что вы знаете? – спросил Абрананд, подозрительно посматривая на звездолетчиков.

– Знаю, что система аннигиляции вещества отключена для проведения ремонтных работ. И корабль нельзя подготовить к движению на ворп-скоростях раньше, чем через сутки.

Она повернулась к офицерам на рулевом и двигательном постах и сказала:

– Все нормально. Это не ваша вина, что коммодор не знает положения на крейсере, которым берется командовать!

И Ухура снова сладко улыбнулась Абрананду. Можно было поклясться, что офицера безопасности начали тревожить ее замечания, поскольку их, даже при желании, никто не смог бы назвать вежливыми.

В этот момент двери лифта распахнулись, И на мостике появилась Вулф и капитан андорской охраны Фарл. Ухура поняла, что в сложившейся ситуации никто не отважится первым сказать коммодору о состоянии двигателей, поэтому она встала навстречу начальству и сама сообщила, как обстоят дела.

Коммодор ответила такими словами, которые Ухуре довелось слышать только однажды в своей жизни, когда на ее глазах загорелись штаны у одного орионского купца, засунувшего в карманы целую пригоршню горючих жемчужин со Спикана. Инженера по коммуникациям изумило, что коммодор, оказывается, знает такие слова, хотя и огорчало, что пришлось их выслушивать.

– Ну ладно, лейтенант Ухура, приказываю вам выяснить, есть ли на станции другие транспортные корабли и могут ли они двигаться на ворп-скоростях! Кроме того, доложите мне, какая у них предельная скорость и радиус действия! – Вулф несколько мгновений смотрела на Ухуру, что-то обдумывая, а затем резко спросила:

– Ну, чего же вы ждете, лейтенант? Это приказ!

– Есть коммодор! – четко, но без всякого энтузиазма, ответила Ухура.

Резко развернувшись на стуле, она включила приемные частоты на приборной панели, и вдруг изумленно воскликнула:

– Коммодор!!!

Прямо перед ее глазами настойчиво мигал красный огонек индикатора вызова.

– Это же транскосмическая связь!

Ухура включила контроль за приемом и мгновенно раскодировала сигнал.

– Это от Командования Звездного Флота, – добавила она с еще большим изумлением.

– Выводите на экран, лейтенант! – приказала Вулф и уселась в кресло капитана. А Фарл и Абрананд почтительно разместились по обе стороны от нее.

Ухура быстро перевела передачу на главный экран и, обернувшись, заметила, что знакомое изображение астероида, на котором располагалась Прима Мемори, погасло.

"Ну, наконец-то! – с облегчением подумала она, увидев на экране знакомое лицо адмирала Комака. – Наконец появился хоть кто-то, кто сможет объяснить, что происходит".