"Аннабель, дорогая" - читать интересную книгу автора (Вулф Джоан)Глава 24Джем вернулся и всю вторую половину дня просидел, сложив на груди руки и настороженно глядя на дверь. Заглянув в спальню около пяти, я сказала ему, что ужин подадут в отведенную ему комнату, а пока я сама подежурю у Стивена. — Я могу поесть и здесь, мисс Аннабель, — возразил он. — Всю ночь просидеть трудно. — Поняв, что не убедила Джема, я добавила: — Мне хотелось бы побыть с ним наедине. — Хорошо. Через распахнутые окна спальни доносился запах свежескошенной травы. Стивен лежал неподвижно, и, стоя у кровати, я внимательно наблюдала за ним. Мне показалось, что он дышит слишком часто и поверхностно, и меня охватил страх. Спит Стивен или лежит в беспамятстве? А вдруг он никогда не проснется? — Стивен! — позвала я. — Проснись! Он не пошевелился, но его ресницы слегка затрепетали. Я положила руку ему на плечо и встряхнула его: — Ты должен проснуться! Стивен приоткрыл глаза, и я сразу поняла, что у него разламывается голова. — Аннабель? Его язык по-прежнему заплетался, но он очнулся и даже узнал меня. Я склонилась над ним: — Прости, что разбудила тебя, Стивен. Все в порядке. Спи. Он закрыл глаза. Ноги у меня подкашивались, и я опустилась в кресло возле кровати, очень неудобное, с резным львом на тяжелой дубовой спинке. «Придется поменять его», — подумалось мне. Устроившись так, чтобы лев не упирался мне в голову, я размышляла над тем, что узнала от Джема. Как низко поступила моя мать, солгав, что Стивена ссылают на пять лет. «Пять лет — или ему будет предъявлено обвинение в контрабандной торговле». Нагнувшись, я прильнула губами к руке Стивена, лежавшей поверх одеяла. Затем прижалась щекой к его теплой ладони и закрыла глаза. И вот мне снова семнадцать лет, моя мать только что заподозрила, что я беременна. Это случилось на другой день после отплытия Стивена. Едва притронувшись к ужину, я извинилась и ушла к себе в комнату. Через десять минут ко мне явилась мама и тут же высказала свое ужасное подозрение. Я была потрясена. — От кого этот ребенок, Аннабель? — спросила мама. Я словно потеряла дар речи. — От Джералда? Я молча покачала головой. Мать поджала губы: — Нет, это, пожалуй, было бы слишком хорошо, на такое нечего и надеяться. Значит, от Стивена? Похолодев, я обхватила себя руками: — Д-да. От Стивена. Когда мне исполнилось шестнадцать, мама перевела меня из детской в мою новую спальню, расположенную в середине коридора на втором этаже. Это затрудняло наши контакты со Стивеном, ибо мне приходилось следовать по коридору к одной из двух лестниц. Только на третьем этаже, где помещались детская и комната Стивена, я чувствовала себя в относительной безопасности. Глаза мамы холодно сверкнули. — Мы слишком долго оставляли тебя и Стивена без присмотра, Аннабель. — Она побелела от гнева. — Мы с Уэстоном всегда считали, что вы как брат и сестра. Именно это вы и старались нам внушить. Я облизнула губы. — Да. Мама ломала руки: — Когда сегодня в столовой я увидела твои глаза… — Она умолкла, онемев от ярости, огляделась, схватила со стола фарфоровую статуэтку и вдребезги разбила ее о камин. Я вздрогнула. — Боже мой! — воскликнула мать, видимо, ощутив облегчение. — Да ты же повела себя как дура, Аннабель! Вздернув подбородок, я дерзко заявила: — Я люблю Стивена, мама, и он любит меня. — О да! — саркастически фыркнула моя мама. — Он любит тебя так сильно, что связался с контрабандистами и, спасая свою шкуру, удрал на Ямайку. — Она взглянула на меня холодным, бездушным взглядом. — Стивен сообщил тебе о своем отъезде? Я опустила голову. — Значит, не сообщил. — В голосе матери прозвучало удовлетворение. Я посмотрела на нее: — Ты даже не позволила мне увидеться с ним и нарочно заперла его! — Такое условие поставили власти Уэстону. Было необходимо предотвратить возможность общения Стивена с его сообщниками-контрабандистами. — Но я же не его сообщница! — Стивен мог бы связаться с тобой, если бы захотел, — презрительно бросила мать. — Увидеться — нет, а написать записку мог… — Мать пристально взглянула на меня. — Но он даже этого не сделал, верно? — Мать бессовестно использовала свое преимущество: — Как ты оправдаешь такое поведение? Как оправдать то, чему нет оправдания? Я молча покачала головой. По обе стороны камина в моей комнате стояли кресла с решетчатыми спинками. Мама села в одно из них и жестом пригласила меня сесть в другое, что я охотно сделала, ибо ноги мои подкашивались, а к горлу подкатывала тошнота. — Очень милое положение, — презрительно процедила она. — Моя дочь беременна, а отца ребенка сослали на Ямайку за сообщничество с контрабандистами. — Сколько времени Стивен пробудет на Ямайке? — спросила я дрожащим голосом. Мама оттолкнула ногой обломок статуэтки. — Кто знает. Власти предупредили, что арестуют Стивена, если он вернется в Англию. Уэстон полагает, что пройдет по меньшей мере пять лет, прежде чем нам удастся испросить милости для него. — Пять лет? — Мне такой срок показался вечностью. — Тебе придется выйти замуж за другого. — Я не могу этого сделать. — Меня охватил ужас. — Ты хочешь произвести на свет незаконнорожденного ребенка? Я закрыла лицо руками: — Нет, не хочу. — А может, отправишься на Ямайку? — безжалостно продолжала мать. — Выдержишь ли ты двухмесячное плавание, Аннабель? Заслужил ли такую жертву человек, который уехал, даже не предупредив тебя? Я хорошо знала ответ на этот вопрос, поэтому выпрямилась и вздернула подбородок: — Нет, мама, не заслуживает. — Тогда тебе придется выйти замуж за другого. Я вцепилась в мягкие подлокотники и закусила губу. — Никогда этого не делай, — одернула меня мать. — Ничто так не отталкивает мужчин, как эта привычка. Я устремила на нее испуганный взгляд: — Ты убеждаешь меня выйти замуж, но кто женится на мне, зная, что я ношу под сердцем ребенка Стивена? — Твоему будущему мужу совсем не обязательно знать, что ребенок не от него. Голова у меня раскалывалась от боли. — В твоих словах нет никакого смысла, мама. Она презрительно усмехнулась: — Иногда, Аннабель, ты кажешься мне слишком глупой для этой жизни. Послушай меня. Я объясню тебе, что следует делать. Я подняла голову и еще раз нежно поцеловала руку Стивена. «Мне надо было последовать за тобой на Ямайку». Если бы не мама, вероятно, прошло бы много времени, прежде чем я поняла бы, что со мной. Тогда было бы поздно думать о замужестве и мне осталось бы одно — отправиться на Ямайку. И ведь все это время она знала, что Стивена выслали всего на один год! Если меня и раньше приводило в негодование ее вмешательство в мои дела, теперь, узнав обо всем, я чувствовала ненависть к матери. Подняв голову, я взглянула на спящего Стивена, с болью размышляя о том, почему он не поговорил со мной перед отъездом. Ведь это избавило бы нас от стольких страданий! Через пятнадцать минут вернулся Джем, а я спустилась в свой будуар. Стивен проспал сутки. Боясь, как бы он не умер во сне, я каждые четыре-пять часов будила его, желая убедиться, что Стивен узнает меня. Джем не позволил Мэтьюзу сменить его, и я велела поставить в спальне еще одну кровать, чтобы он мог хоть немного вздремнуть. Нелл, очень волновавшаяся за Стивена, слонялась неподалеку. Состояние дочери тревожило тетю Фанни, и она резко поговорила с Нелл, попросив ее держаться подальше от Стивена. Теперь та не скрывала враждебности к матери. На следующий вечер, когда Стивен оправился настолько, что мог уже сидя есть, Джайлз испуганно сказал мне: — Мама, кто-то и правда хочет убить дядю Стивена. Я читала сыну книгу, сидя в большом кресле-качалке. Он уже слишком вырос, чтобы сидеть у меня на коленях, однако, прижимаясь ко мне, наслаждался моим теплом. Я подняла глаза от «Робинзона Крузо». Теперь я поняла, почему все это время мальчик слушал меня вполуха. — Ты так думаешь, Джайлз? Водя пальцем по корешку кожаного переплета, он старался не встречаться со мной взглядом. — Да. «Боже! — подумала я. — Как объяснить пятилетнему мальчику, что кто-то пытается убить его дядю?» — Такие происшествия кажутся иногда подозрительными, Джайлз, но… — исподволь начала я. Он посмотрел на меня исподлобья: — Не лги мне, мама. Я уже не маленький. Глядя в его глаза, так похожие на мои, я поняла, что, солгав сейчас, навсегда утрачу его доверие: — Ну, если хочешь знать правду, дорогой, кто-то и в самом деле пытается убить дядю Стивена. Джайлз затрепетал и теснее прижался ко мне: — Я боюсь, мама. Кто позаботится о нас, если с дядей Стивеном что-то случится? — С дядей Стивеном не случится ничего плохого, а заботиться о тебе всегда буду я. Джайлз уткнулся лицом мне в плечо: — Ты любишь дядю Стивена, мама? — Конечно, люблю. — А как ты его любишь? Очень-очень? Я насторожилась: — Да, очень люблю. — Больше, чем меня? Не спуская глаз с сине-белых изразцовых плиток камина, я тщательно обдумывала свой ответ. Ведь от моих слов зависят отношения между Стивеном и его сыном. — Я никогда никого не буду любить больше, чем тебя. Дядю Стивена я люблю совсем по-другому. Самая главная любовь моей жизни принадлежит только тебе, никому больше. — У тебя такой счастливый вид, когда ты бываешь с дядей Стивеном, — заметил Джайлз, как мне показалось, с укором. Я поцеловала его светлую головку: — Мне и в самом деле приятно бывать с дядей Стивеном. Мы очень дружили в детстве, и я, конечно, скучала без него. Джайлз все так же судорожно прижимался ко мне. Очевидно, мои слова не успокоили его. — Когда подрастешь, Джайлз, ты полюбишь какую-нибудь девушку и женишься на ней. Неужели тогда ты станешь любить меня меньше? Он оторвал голову от моего плеча: — Конечно, нет, мама. — Ты занимаешь главное место в моем сердце, а я — в твоем, и это место никогда не будет принадлежать никому другому. Согласен? — Да. Пожалуй. — В тоне мальчика не было особой уверенности, но напряжение явно спало. — Ты собираешься замуж за дядю Стивена, мама? Боже праведный! Да я же не готова к таким вопросам! — А тебе этого не хочется? — осторожно поинтересовалась я. — Но ведь ты, наверное, все равно выйдешь за кого-нибудь. Пусть уж лучше это будет дядя Стивен. Он хоть слушает, что я говорю. Не то что Джек. Тот слушает только Джени. — Мы еще ничего не решили, Джайлз. Поэтому, пожалуйста, не говори никому, что мы со Стивеном собираемся пожениться. — Все и так уже это знают. Я оцепенела: — Кто эти все? — Миссис Нордлем, Ходжес и наш повар, мама. Вчера они говорили об этом на кухне. Я пришла в ужас. Джайлз, видимо, почувствовав мое волнение, поспешил успокоить меня: — Они все радовались этому, мама, потому что любят дядю Стивена. — Приятно слышать. Джайлз так и не уловил скрытой в моих словах иронии. — Но ведь если дядя Стивен умрет, ты не сможешь выйти за него замуж, мама, — заметил он. — Мы должны найти того человека, который хочет его убить. — Превосходная мысль, дорогой. — Но как это сделать, мама? Уэстонский парк такой большой. Кто знает, где он прячется. Значит, мой сын не предполагает, что враг может прятаться в доме. — Думаю, никому из нас не надо выходить, пока его не поймают, — заметил Джайлз. — Это опасно. — Тебе ничто не угрожает, когда ты не с дядей Стивеном. — Но мне не нравится, что кто-то охотится на дядю Стивена. — Мне тоже не нравится, дорогой. Совсем не нравится. Несколько минут мы молча покачивались в кресле, затем я стала читать «Робинзона Крузо» дальше. Позднее, размышляя о разговоре с сыном в тиши моего будуара, я вдруг подумала, что Джайлз вел себя довольно странно. Почему его не смутило, что кто-то вскоре займет место Джералда? В течение двух дней после происшествия со Стивеном в доме было очень тихо. Дауэр-Хаус уже почти привели в порядок и обставили заново. Тетя Фанни проводила теперь много времени в своем доме, завершая последние недоделки. При ней, хотя и против воли, находилась Нелл. Адам большую часть дня проводил в разъездах и брал с собой Джаспера, желая дать ему представление о том, как управлять поместьем. Мы с Джеком часами сидели в моем кабинете, в подробностях обсуждая наш проект. Оставаясь все это время под присмотром Джема, Стивен слабо протестовал, но все же не поднимался с постели, что явно свидетельствовало о его дурном самочувствии. Думаю, повлиял на него и мой рассказ о Генри Марфилде. На третий день у Стивена прекратился шум в ушах. На следующее утро он спустился к завтраку, но ел без особого аппетита. — Этот шум в ушах доводил меня до исступления, — признался Стивен. — Голова все еще болит? — Не так сильно. — Но боль не прошла? — Нет. Однако мне гораздо лучше. Он и выглядел весьма сносно, хотя на лбу была безобразная шишка, а под глазами — темные круги. Зато бледность, к счастью, прошла, а глаза, как прежде, сияли голубизной. — Просто чудо, что на этот раз ты не разбил себе носа, — заметила я. — Поверь, я предпочел бы разбить нос, а не лоб. Кроме нас, в столовой находился только лакей, стоявший возле буфета. — Джеймс, — сказала я, — принеси, пожалуйста, еще булочек. Серебряная хлебница на буфете была полна булочек, однако Джеймс невозмутимо ответил: — Слушаюсь, миледи. — И не забудь закрыть за собой дверь. — Слушаюсь, миледи. Как только Джеймс удалился, Стивен насмешливо спросил: — К чему такие предосторожности? — Не хочу давать слугам повод для сплетен. — Что ты имеешь в виду? — Не важно. Я не хотела говорить с тобой, пока ты чувствовал себя так плохо, но нельзя допустить, чтобы охота на тебя продолжалась. Следующее покушение может оказаться роковым. Он вздохнул: — Понимаю, Аннабель. — Кто покушается на тебя, Стивен? Ты знаешь? — Да. — Тогда скажи мне. Выслушав его, я прикрыла глаза ладонью. — У меня была надежда, что мои подозрения не оправдаются, — добавил Стивен. — Но чем старательнее я проверял, тем очевиднее становилась его вина. Я кивнула. — Когда человек, которого я послал в Нортгемптоншир, вернулся, последние мои сомнения рассеялись. Я снова кивнула. — И что… что ты собираешься делать? — Я должна была бы прийти в ярость, Стивен. Ведь он пытался убить тебя. Но я не чувствую ничего, кроме глубокой печали. Стивен потер лоб, словно желая избавиться от боли. — Понимаю. — А что ты предлагаешь? — спросила я. — Устроить что-то вроде очной ставки. — А что потом? — Потом нам придется удалить его из Уэстона, Аннабель. Ты ведь не хочешь, чтобы его арестовали? Я покачала головой. — Я с ним поговорю, — сказал Стивен. — Тебе необязательно при этом присутствовать. — Я готова разделить с тобой эту неприятную обязанность. — Ну что ж. Тогда поговорим с ним сегодня же. Мы услышали робкий стук в дверь. Бедный Джеймс, видимо, не решался войти. — Входи, — крикнула я. Джеймс принес полную корзинку булочек и поставил ее рядом со столь же полной хлебницей: — Вот ваши булочки, миледи. Мне было так плохо, что я не притронулась ни к одной. Я дала поручение Ходжесу, и мы со Стивеном пошли в библиотеку. Мне пришлось занимать его рассказом о новых охотничьих лошадях, а ему делать вид, будто это очень интересует его. Однако нам казалось, что время тянется очень долго. Дверь библиотеки осталась открытой, и мы одновременно услышали приближающиеся шаги. Воцарилось напряженное молчание. Я сидела в кресле за столом, а Стивен справа от меня. Напротив нас стояло еще два кресла. Перед библиотекой шаги смолкли, и дверь широко распахнулась. — Ты хотела поговорить со мной, Аннабель? — спросил знакомый голос. — Да, — ответила я. — Войдите, пожалуйста, дядя Адам, и закройте дверь. |
||
|