"Умереть — непозволительная роскошь" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей, Воронина Марина)Глава 2Одна из многочисленных аппаратных точек спецслужб ФСБ России Московского управления находилась на Дмитровском шоссе, неподалеку от Савеловского вокзала. Она располагалась в трехкомнатной квартире на последнем этаже девятиэтажного кирпичного дома. Окна конспиративной угловой квартиры выходили на обе стороны, что позволяло вести наблюдения в трех направлениях. В потолке одной из комнат был замаскирован выход на крышу, который предусмотрительно соорудили задолго до вселения любопытных наблюдателей. Убранство комнат было чисто спартанское: ничего лишнего, разве что добротные кожаные кресла и несколько таких же классных диванов в спальне и зале для круглосуточно работающего персонала. Почти все остальное свободное пространство комнат занимала разнообразная прослушивающая аудио— и видеоаппаратура. Более или менее обжитой выглядела кухня, где было все необходимое, чтобы достойно утолить голод дотошным и нервным «квартирантам». Если бы любопытное и строгое начальство заглянуло «на чаек» к своим подчиненным, то оно бы заметило батарею бутылок пива, среди которых нередко попадалась и водочная тара. Хозяином квартиры официально числился один из сотрудников военного ведомства — майор Барышников Александр Александрович, или попросту Сан Саныч, как обращались к нему подчиненные и непосредственное начальство. Сан Саныч был небольшого роста, крепкого телосложения мужчина. С возрастом он сильно раздобрел и сделался очень похожим на мячик, который гоняют регбисты. На вид ему было около пятидесяти. Большая квадратная лысая голова постоянно потела, и он ежеминутно вытирал голый череп несвежим носовым платком. Барышников был старым волком в контрразведке и дослужился бы до больших звезд на своих погонах, если бы не русская страсть к алкоголю и азартным играм, из-за которых он находился в постоянных долгах. А долги, как известно, обязывают, и ему приходилось изворачиваться, чтобы вовремя расплатиться с кредиторами. По этой причине Барышников, с большим риском для своей карьеры и даже здоровья, не брезговал иногда преступить закон, одновременно работая на нескольких заказчиков… После долгого молчания наконец дали о себе знать сигнальные лампочка и зуммер. Молодой черноволосый мужчина спешно надел наушники и замер в ожидании. Магнитофонные бобины закрутились на полную мощь. Наконец-то один из прослушиваемых абонентов, за которым велось постоянное наблюдение, сказал нечто стоящее… — Yes… — услышал черноволосый радист по связи заспанный мужской голос. — Привет! Владимир Челядинский, нажав на кнопку, подал сигнал коллегам, что пошла запись разговора. Моментально раздался негромкий звук, отдаленно напоминающий трезвон будильника. Сам же капитан с головой ушел в работу, пытаясь уловить скрытый смысл разговора по интонации, кодовым ключевым фразам… В большую комнату вошла молодая симпатичная девушка в голубой легкой юбочке и черной майке фирмы «Адидас». Вид ее измученного, бледного лица, говорил о том, что она нездорова. Мужчины пару дней назад заметили, что Метелкина как-то изменилась, стала заторможенной, рассеянной и подолгу и часто отлучалась в ванную. Сначала напарники объясняли это отравлением, но в конце концов поняли, что Марина просто-напросто беременна. Вернее, понял это только Барышников. Владимир же знал об этом наверняка и намного раньше, так как Марина была беременна не от кого-нибудь, а от него самого. — Кто? — коротко спросила она у Челядинского и, взяв бумагу с ручкой, тяжело уселась за компьютерный столик записывать. — Шнобель, — так же лаконично ответил Владимир. Надо сказать, что в группе Барышникова установилась давняя традиция — давать всем субъектам, находящимся у контрразведчиков «под колпаком» различные клички. У человека, который сейчас находился на связи, был довольно солидный и продолговатый нос, поэтому с легкой руки Челядинского под общий одобрительный смех его и окрестили Шнобелем. Правда, ребята не всегда видели своих подопечных, а бывало даже и не знали, кого «пасут». Но этот индивидуум был особенным, хотя Челядинский и не понимал, почему он так заинтересовал высокое начальство и все последнее время за ним ведется постоянное прослушивание и слежка, отнимая эфир у более важных персон. Однако капитан был человеком умным и исполнительным и не задавал лишних вопросов. Несмотря на свои личные семейные неурядицы и ссоры, напрямую связанные с интимными отношениями с Мариной, он постарался отбросить все в сторону и сосредоточился на доносившемся телефонном разговоре двух мужчин, пытаясь сразу на лету сориентироваться и раскусить, кто такие «Рыбка», «Акула», «Кэт»… Вслед за Мариной в комнату с заспанными, покрасневшими глазами вошел Барышников. Он был одет в длинный махровый халат, брюки и шлепанцы на босу ногу. — Кто? — сухо спросил майор и вяло потянулся к столику за пачкой сигарет «Прима». Капитан Челядинский, не поворачивая чернявой головы, коротко ответил старшему группы: — Ваш любимчик! Сигарета, не дойдя по назначению до пересохших узких губ, застыла на полпути, дергаясь в волосатой руке. — Шнобель? — с волнением спросил Сан Саныч. — Он самый. Маленькие глазки Барышникова моментально вспыхнули радостным и дьявольским огоньком. Он поближе прильнул к динамикам и стал жадно ловить каждое слово. — Сделай погромче! — приказал майор. Капитан вопросительно посмотрел на своего начальника, но, ничего не возразив, немного усилил звук. — Этот материал имеет две стороны, — доносился из динамика мужской встревоженный басок, — или пан, или пропал! Я не хочу иметь больших неприятностей с властями, а тем более с военными… Барышников напряг барабанные перепонки, забыв на время и о сигарете и о присутствующих. Чем больше он вникал в странный разговор, тем отчетливее понимал, что это то, что ему нужно и ради чего начальство поставило всех «на уши». Разговор закончился, и Сан Саныч с облегчением вздохнул. — Кажется, сегодня нам подфартило! — улыбнулся Челядинский и откинулся в кресле. — Что будем делать? Майор ничего не ответил. Чиркнув спичкой, он закурил и глубоко затянулся горьким дымом. Мысли роились в лысой квадратной голове, как стая голодных наглых мух, но впереди всех неслась одна, самая важная: теперь он сможет не только рассчитаться со своими надоевшими и висевшими как дамоклов меч долгами, но и получить к долгожданным погонам подполковника хороший денежный куш! А там.., а там можно и со спокойной душой отправляться на пенсию, куда угодно, хоть на край света! Сан Саныч еще раз затянулся и, усевшись в мягкое кресло, всем своим грузным телом откинулся назад. Оставалось рискнуть в последний раз, хотя большого риска и проблем бывалый чекист в этой игре не видел. Правда, в его распоряжении было не более часа, а возможно, и меньше. — Так что, — снова отвлек майора от сладостных мыслей молодой мужчина, — будем рапортовать? И вдруг Сан Саныч «проснулся»… — Что рапортовать? — непонимающе и как-то испуганно спросил майор. На лысине выступила испарина, и Барышников полез в карман за носовым платком. Он удивленно посмотрел на присутствующих: Марина Метелкина увлеченно строчила тонкими пальчиками по клавиатуре компьютера, а капитан Челядинский нетерпеливо ожидал распоряжений старшего группы. — Времени осталось около часа, — недовольно фыркнул Владимир, — нужно что-то срочно предпринять… По инструкции необходимо сообщить в центр. Барышников никак не мог оторваться от своих проблем и включиться в работу. — Зачем? На лице молодого капитана появилось нечто похожее на недоуменное раздражение. — Как зачем? — в свою очередь вопросом на вопрос ответил молодой капитан. — Времени в обрез, нужно согласовать с начальством, лично с полковником Барановым и брать их тепленькими. Постепенно до Сан Саныча дошел смысл сказанного, вернее, он осознал, с какой преградой он может столкнуться в виде срочного рапорта, посланного полковнику Баранову Челядинским, а в том, что тот его пошлет непременно, Барышников не сомневался. Но если капитан подаст сигнал начальству немедленно, тогда все его планы рухнут как карточный домик, а с ними и погоны подполковника, и барыши, и пенсия. А главное — может оборваться и его собственная жизнь, если не из-за проклятых долгов, то из-за бездарно проваленного дела, которое ему поручили под большим секретом… Выход был один — оттянуть время и послать сообщение минут через пятнадцать-двадцать. Что они решат по большому счету для командования? Ничего! А для него эти минуты очень важны: они могут круто изменить всю его оставшуюся жизнь! Нет, его теперь никто не остановит, это его последний шанс наконец-то одним махом выбраться из этого дерьма… — Правильно мыслишь, капитан, — ледяным голосом медленно сказал Барышников и вдруг, засуетившись, повысил голос: — Только не стоит пороть горячки! — Какой горячки? Майор быстро встал и стал нервно расхаживать по комнате. — Надо все обдумать, взвесить и только тогда докладывать начальству, — жестко сказал он. Капитан криво усмехнулся. — Это их дело думать, а наше… — Молчать! — гаркнул старший по званию. — Здесь я принимаю решения, капитан! Чувствуя, что разразится скандал, который сейчас не к месту, Марина Метелкина неожиданно побледнела и, резко поднявшись, в который раз выбежала в ванную. — А мое решение, — не сдавался Владимир, — пока не поздно, немедленно доложить о разговоре по цепочке! Сан Саныч решил сменить тактику и попытался уладить конфликт мирным путем. — Согласен, Володя, — примирительным тоном произнес пожилой мужчина, — это твое право и обязанность. Но что мы доложим? Давай проанализируем, прикинем, что к чему: кто звонил, о чем шла речь, где произойдет встреча/ Барышников тянул время. Он прекрасно знал, кто звонил и где произойдет встреча. В отличие от молодого и не столь искушенного в сыскном деле капитана, Сан Саныч был хорошо информирован нужными людьми. — Пятнадцать-двадцать минут никакой роли не сыграют! — пытался убедить по-хорошему майор молодого коллегу. — Зато доложим все по форме, как полагается спецам — чин-чинарем! Капитан Челядинский решительно покачал черноволосой головой. — Нет. — Нет? — как-то странно переспросил майор. — Нет! Владимир резко повернулся к передатчику и включил его. В комнате воцарилась жуткая и тревожная тишина. Только из ванной чуть слышно доносились рвотные звуки беременной женщины. Барышников стоял в углу комнаты возле раскрытого сейфа. — Володька, — вдруг донесся нервный голове майора. Челядинский повернулся, и глаза его наполнились ужасом: в нескольких шагах от него с пистолетом в руках стоял майор Барышников и целился прямо в него. — Ты что, Саныч… — затаив дыхание, медленно протянул капитан. — Прости, Володька, — сухо процедил старый чекист, — ты сам напросился! Владимир попытался встать, но тут же прогремел выстрел, и молодой мужчина, резко и конвульсивно дернувшись, замертво откинулся в кресле с простреленным сердцем. — Прости, парень, — еще раз тихо прошептал лысый мужчина и отбросил на ковер пистолет. Барышников быстро направился к телефону и, сняв трубку, набрал номер… — Слушаю, — раздался недовольный властный старческий голос. — Кузьмич? — Он самый! — Это Барышников! — А-а… Подожди маленько… Возникла небольшая пауза, и майор, воспользовавшись ею, с волнением прислушался, что творилось в ванной. По-прежнему шумела вода. — Так что там у тебя? Барышников в двух словах объяснил ситуацию… — ..Одним словом, мне не обойтись без Шлемы, — закончил он краткий доклад. — Мудило! По раздраженному голосу патрона и его выражениям майор понял, что тот весьма недоволен. — Мне по фиг, что там произошло, — зло выругался Кузьмич, — а компромат достань хоть из-под земли! — Слушаюсь! — Вот и молодец! — похвалил старик майора. — Ты же понимаешь, что поставлено на карту! — Понимаю. — Вот и хорошо, — донеслось до Барышникова, — а сделаешь дело, мы тебе все простим! — Сделаю! — Не сомневаюсь, — рассмеялся старческий голос, — жить-то, небось, всем охота/ Барышников не понял, то ли это вопрос, то ли утверждение, но смысл быстро дошел до его сознания. В трубке раздались короткие гудки, и майор быстро набрал новый номер телефона. У Марины гудело в голове, ее мутило, появилась какая-то слабость во всем теле, особенно в ногах. Во время, которое она провела в ванной, ей послышался какой-то хлопок, напоминающий выстрел огнестрельного оружия, но она была настолько занята своим делом, что не придала этому большого и должного значения. Однако, когда молодая девушка вошла в комнату, она застыла в растерянности: в кресле лежал мертвый Челядинский, а в углу по телефону с кем-то мирно беседовал майор Барышников. — И учти, Шлемофон, — строго произнес пожилой мужчина, — на все про все у тебя не более получаса! Понял? Все! Время пошло! — обрубил майор и внимательно посмотрел на часы. Метелкина в нерешительности остановилась посреди комнаты, пытаясь сообразить, что же тут произошло за время ее отсутствия. Была ссора… Но она же не могла закончиться таким нелепым образом! — Что здесь произошло? — дрожащим от волнения голосом выдавила из себя девушка. Сан Саныч только махнул рукой, как бы предлагая Марине помолчать. Однако неожиданно для самой себя Марина вдруг закричала: — Кто его убил?! Барышников спокойно повернулся к молодой девушке и медленно положил трубку на аппарат. — Вы его убили! — ответила сама на свой вопрос Марина и, заметив на ковре пистолет, быстро бросилась к нему. — Стой, дура! Майор сделал шаг вперед, пытаясь ее остановить, но было поздно. Метелкина схватила еще не остывший пистолет и, взведя курок, направила его на майора. — Стоять! — заорала не своим голосом Марина. — Стою, — как можно спокойнее произнес Барышников и медленно сел в кресло. Девушка часто задышала, пистолет в ее руках дрогнул, и ее затрясло как в лихорадке. — Кто убил Володю? — немного приходя в себя, громко спросила Метелкина. — Вы? Барышников нагло и брезгливо усмехнулся ей в лицо. — Теперь уж, дочка, — вздохнул он, — я и сам не знаю, что сказать… Глаза Марины расширились в ужасе, она побледнела, губы перекосились. Она все поняла! Однако молодая девушка решила рискнуть и без колебаний нажала на спусковой курок пистолета… |
||
|