"Пришествие цивилизации (сборник)" - читать интересную книгу автора (Забирко Виталий)

4. И была зима. И была полночь

В оставленной стрешами землянке было тепло и сухо. Старый Нокуме старался для стрешей на совесть, и не его вина, и не вина Колори, что стреши покинули землянку и перекочевали в лес — подальше от Деревни, от зловонных стоков фармацевтического завода, подальше от дорог с их бензиновой гарью. И как ни зазывал стрешей Колори, на поле они не вернулись и в землянку зимовать не пришли.

Колори и Диркоши лежали на мху и слушали радио. В углу, в обнимку с автоматом, храпел Пастролаги. Не интересовали его новости, да и стар он уже был, все больше в сон тянуло, особенно после еды. А поели они час назад впервые за последние сутки.

— «…После потопления аквами эскадренного миноносца «Святой громовержец» и ответной акции федеральных войск — уничтожения поселения аквов близ Холодной Лагуны, в Океанической войне наступило временное затишье. Вместе с тем, по поступившим из конфиденциальных источников сведениям, аква готовят широкомасштабную операцию против правительственного флота. В гавани Калуши арестован шлюп с нелегальным грузом, состоящим более чем из двухсот торпед, которые сепаратисты собирались переправить аквам. По результатам предварительного расследования стало известно, что в продаже вооружения сепаратистам замешана одна из посреднических фирм концерна «Норд технолоджи». Это уже не первый случай, когда концерн уличен в неблаговидных сделках. Послушайте по этому поводу комментарий нашего политического обозревателя…»

Диркоши крутнул настройку.

— «…разбит наголову. Федеральные войска прочесывают окрестности, однако поиски остатков банды сепаратистов затруднены сложным рельефом местности и начавшейся метелью. Вы слушали краткий обзор новостей на сегодня. А сейчас на нашей волне музыкальная программа «Рок-отпад»!»

— Это о нас, — буркнул Диркоши и вновь завращал верньер.

Федеральные войска искали их группу. Но до того, как их обнаружат, они должны были закончить свое дело.

— «…вызывает недоумение вывод антропологической экспедиции о причислении вида аквов к разумным существам. Лет сто назад на Земле долгое время муссировался вопрос о разумности дельфинов. Однако такое предположение было в конце концов отвергнуто. Многие животные обладают достаточно развитым мозгом, способны находить нетривиальные решения в сложных ситуациях; многие пользуются вспомогательными предметами — палками, камнями, — как орудиями для добывания пищи; образуют сообщества в виде стай, стад; сооружают себе жилища — норы, гнезда. Умение сооружать жилища относится, кстати, и к аквам, строящим хатки, которые весьма напоминают собой хатки земных бобров. Но говорить о разумности таких животных преждевременно. Основным проявлением разума является то, что разумное существо постоянно совершенствует орудия труда, улучшает свои жилищные условия, расширяет ареал в экологической нише. Присуще ли это аквам? Однозначный ответ — нет. Ссылка же на то, что аквы помогают аборигенам при ловле рыбы, просто несерьезна. Издревле на Земле человек использовал вьючных и тягловых животных на различных работах, Однако никому в голову не пришло назвать, скажем, осла или верблюда разумным существом. Что же касается якобы имеющейся у аквов высоко развитой разговорной речи, с помощью которой они общаются с аборигенами, то и этот факт не выдерживает критики. Известно, что многие животные обладают более сложным голосовым аппаратом, чем человек, и способны к воспроизведению звуков в широчайшем, недоступном человеку, диапазоне. Это относится и к певчим птицам, и к тем же дельфинам. Тем не менее, это не является свидетельством превосходства их интеллекта над человеческим. По-моему, о наличии интеллекта у таких животных говорить вообще неправомерно. Сосуществование же аборигенов и аквов легко описывается факультативным симбиозом, основанным на комменсализме, то есть, проще сказать, сотрапезничестве, и похоже на отношения человека и одомашненных декоративных животных — собак, кошек. Как мне представляется, досужий вымысел о разумности аквов исходит от активистов лиги защиты животных, встревоженных тем, что по последним зоотомическим данным, полученным на основе препарирования трупов аквов, подкожный жир этих животных по своим свойствам похож на знаменитый спермацет земных кашалотов. Как известно, спермацет используется в виде основы для приготовления высококачественных кремов и мазей в парфюмерии. И такое предположение Лига защиты животных выдвигает в связи с получившим одобрение проектом о промышленной добыче аквов». В передаче «Из научных сфер» вы слушали мнение профессора биологии, ведущего специалиста по ластоногим животным Дальневосточного университета Джереми Иванова. А теперь — реклама…»

— Сволочи! — процедил Диркоши. — Завтра они найдут в наших печенках драгоценные для них ферменты, и тогда уже нас объявят неразумными животными…

Диркоши был биологом из Города. Только не того Города, который был расположен возле Деревни Колори, а Города близ Побережья в полутора тысячах километрах отсюда. Земляне никак не могли понять, почему все промышленные поселения на планете называются одинаково — Городами, а сельскохозяйственные — Деревнями. Не обладали они сенсорным восприятием, при котором аборигену сразу становилось понятным, о каких именно Городе или Деревне идет речь.

— Тихо! — насторожился Диркоши и выключил радиоприемник. — Кто-то идет…

Возле землянки послышался характерный скрип снега. Колори задул свечу и подтянул к себе автомат. Скрипнула дверца лаза, и в землянку посыпались хлопья снега.

— Свои, — донесся до них голос Бентаге.

Он протиснулся в узкий лаз и закрыл за собой дверцу. Колори чиркнул спичкой, вновь зажигая свечу.

— Как там? — спросил Диркоши.

— Нормально. Войск в Деревне нет, а полицейских всех забрали на прочесывание леса. Саприче у себя в имении. Во дворе двое охранников, а еще пятеро телохранителей в доме. Но те будут спать, когда мы придем. Собирайтесь.

— Пастролаги будить? — спросил Колори. — Может, не стоит его брать? Сын ведь…

— Я иду, — сказал Пастролаги из своего угла. Он заворочался, хрустя пустой скорлупой яиц стрешей, и встал. — Это мое дело.

Метель поутихла, но снег продолжал валить огромными хлопьями.

— Успеть бы вернуться по снегопаду, чтобы следов не было, — пробормотал Диркоши, пристегивая лыжи.

— Может, отложим на другой раз? — предложил Бентаге.

— Другого раза не будет, — жестко отрезал Диркоши.

— Завтра-послезавтра федеральные войска прочешут и этот район, и нам не уйти.

От ограды у имения Саприче отделилась тень.

— Долго же вы собирались… — пробормотала она голосом Чапари. — Мы здесь совсем закоцубли от холода.

— Где Пашеке?

— Здесь, — донеслось от ограды.

— Охрана ходит?

— Нет. Сидят в сторожке, чай пьют, гады.

— Начинаем. Пашеке, Бентаге — в сторожку. Только чтоб тихо.

Пашеке и Бентаге пролезли под оградой и растворились в ночи. Затем их тени мелькнули на фоне освещенного окна сторожки и вновь исчезли. Минут через пять от сторожки послышался тихий посвист.

— Пошли, — сказал Диркоши.

Возле сторожки стоял Пашеке и держал в руках кружку.

— На, погрейся, — протянул он кружку Чапари.

— О, хорошо! — прошептал тот, с жадностью, обжигаясь, прихлебывая кипяток. Видно промерз он здорово.

Колори сунулся было в сторожку, но Пашеке преградил ему путь.

— Не ходи. Не надо.

В дверном проеме появился Бентаге.

— Ну, что? — спросил Диркоши.

— Комната телохранителей первая сразу от входа. Спальня Саприче на втором этаже — третья комната в правом крыле.

Массивные двери особняка были заперты на ключ, но Чапари справился с замком в два счета и пропустил в особняк Бентаге и Пашеке.

Вначале было тихо, затем в доме что-то тяжело упало, и на крыльце показался Пашеке.

— Порядок, — кивнул он.

— Все пятеро? — переспросил Диркоши.

— Все.

— Почему шум?

— Не всегда бывает гладко, — нервно хмыкнул Пашеке.

Они вошли в дом и, подсвечивая фонариком, прошли по коридору в холл. И тут на лестнице послышались шаги. Диркоши погасил фонарь, и все рассредоточились вдоль стен. Из-за поворота лестничного пролета появилась фигура в пижаме с керосиновой лампой в руках.

— Что за шум? — спросил голос Саприче.

И тогда Диркоши включил свет в холле.

— Гости у тебя, — насмешливо сказал он, направив автомат на Сарпиче. — Встречай.

Лампа выпала из рук Саприче и разбилась. Керосин расплескался по ковровой дорожке.

— Что же ты, — хмыкнул Диркоши, — электричество провел, денег — хоть печь растапливай, а сам — с керосинкой? Под простолюдина подделываешься? Так и до пожара недалеко.

Бледный, как мел, Саприче медленно спустился в холл и остановился напротив Диркоши.

— Чего ждете? — спросил он неожиданно спокойным голосом. — Стреляйте.

— Это мы всегда успеем.

— Деньги нужны? — презрительно спросил Саприче. — Или покуражиться хотите — ждете, чтобы я на коленях вымаливал жизнь?

Лицо Диркоши окаменело.

— Это ты напрасно, Саприче, начет денег. — Он поднял автомат. — Мы не бандиты.

— Не-ет!!!

По лестнице стремглав сбежала женщина в пеньюаре и, бросившись на грудь Саприче, заслонила его от автомата. Сердце Колори болезненно сжалось — он узнал Ириси.

— Не убивайте его! — зарыдала Ириси.

Сарпиче погладил ее по голове, затем отстранил от себя.

— Не унижайся, Ириси, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Прощай.

— Нет! Нет! Не-ет!!! — забилась она в истерике.

— Уведите ее, — попросил Саприче, и лицо его перекосилось. — Только… не трогайте.

— Мы с женщинами не воюем, — сказал Диркоши и кивнул Бентаге.

Бентаге сгреб кричащую Ириси в охапку и, как она не сопротивлялась, унес из холла и запер в одной из комнат.

— Я знаю, что сейчас вы убьете меня, — сказал Саприче. — Одно хочу сказать перед смертью — совесть моя чиста. Все, что мною нажито — нажито честно. Ни одного человека я не обманул ни на грош. И не моя вина, что вы все стали бедными, а я — богатым.

— Ты все сказал? — спросил Диркоши.

— Все. — Саприче окинул взглядом нежданных гостей и вдруг узнал Колори. — Просьба есть одна, — усмехнулся он.

— Говори.

— Пусть ваш приговор приведет в исполнение Колори.

Холодный пот прошиб Колори. Автомат в руках стал чугунным, руки одеревенели, в висках застучала кровь. В ушах до сих пор стоял крик Ириси, и он внезапно понял, что ошибался, вовсе не деньги привели в этот дом его жену. И потому не сможет он нажать на курок.

За спиной шумно задышал Пастролаги и вдруг, со стоном оттолкнув Колори, шагнул вперед.

— Нет, сынок, — тяжело роняя слова, проговорил он, — это сделаю я.

— Отец?! — Саприче растерялся. — Ты с ними, отец?!

— Да, сынок.

— Но… почему?!!

— Потому, что ты прав, сынок. Ты действительно никого не обсчитывал и торговал честно. Но это земная честность. Ты продавал и перепродавал чужой труд, а сам за всю жизнь не вырастил ни одной брюки, не сложил ни одной песни. И по нашей честности и совести, а не по законам твоей Земли, ты прожил пустую, никчемную жизнь. Поэтому и все это, — Пастролаги обвел стволом автомата холл, — принадлежит не тебе.

— Ты не прав отец. Это законы не Земли, а любого цивилизованного общества.

Пастролаги покачал головой.

— Если эти законы заставляют людей, бывших некогда одним народом, брать в руки оружие и убивать друг друга — я не принимаю такой цивилизации. И мне особенно больно, что установлению этих законов способствовал ты. Мой сын. Ты принес в наш мир, не знавший войн и распрей, заразную болезнь — жить не ради других, а ради себя. И поэтому ты ответственнен за то, что люди сейчас умирают от холода и голода, погибают в братоубийственных войнах. И ты ответственнен за смерть аквов, из которых сейчас делают мази для умягчения кожи земных девиц.

— Я не признаю твоих обвинений, отец, — спокойно проговорил Саприче. — Руки даны человеку для работы, а не для того, чтобы он держал в них оружие. А голова — чтобы думать, как эту работу сделать лучше и быстрее, а не завидовать. Я работал и руками, и головой. И не моя вина, что кто-то предпочел взять в руки оружие.

— Время нас рассудит, — сказал Пастролаги и нажал на спуск автомата.

Диким криком зашлась в запертой комнате Ириси.

Диркоши перешагнул через труп и бросил зажженную спичку в керосиновое пятно. Огонь ленивыми языками заскакал по ступенькам.

— Уходим.

Как в тумане Колори вышел в коридор и открыл дверь, за которой билась в истерике Ириси. Ириси выскочила в холл и, упав на тело Саприче, заголосила.

— Уходим! — крикнул Диркоши, схватил Колори за плечи и выпихнул во двор.

Уходили они гуськом по проторенной лыжне, ведущей через поля к лесу. Пастролаги еле шел, тяжело дыша и держась рукой за сердце, часто останавливался и оглядывался на разгорающийся пожар.

— Идите, идите… — шептал он. — Я вас догоню… в лесу…

Они находились как раз посреди поля, когда из-за ближайшего холма послышался рокот приближающегося вертолета. Видно из Деревни по телефону кто-то сообщил в Город о стрельбе в имении Саприче и пожаре.

— Быстрее! — закричал Диркоши.

Но дойти до леса они не успели. Вертолет вынырнул из-за холма и осветил их прожектором.

— Всем рассыпаться в стороны!

Колори бросился влево, но тут загрохотал пулемет, что-то ударило его в предплечье и он, теряя равновесие от толчка, упал лицом в снег.