"Агей" - читать интересную книгу автора (Бахревский Владислав Анатольевич)Лунная ночьПеред тем как зазвонить будильнику, Агею приснился сон. Огромная комната. «Заходите», – сказали ему. Он зашел. И тут раздался хохот. «Это же мышеловка», – догадался Агей и почувствовал, что ему тесно в комнате. Он-то ведь не мышь. Хотел выйти, а кругом петли, крючки, обязательно за что-нибудь заденешь, мышеловка захлопнется. Тогда он составил формулу и высчитал объем мышеловки, объем тела и нашел единственную форму, при которой тело избегало соприкосновения с петлями и крючками. Форма оказалась удивительно простой, надо было присесть на корточки, а левую руку поднять над головой в виде гуся. Седьмые классы первую четверть закончили на два дня раньше обычного: школьников позвал на помощь пригородный колхоз. Убирали яблоки. Вячеслава Николаевича вызвали в Москву, и с седьмым «В» поехала Валентина Валентиновна. Сад был всего в двух километрах от моря, и после работы всей гурьбой отправились на берег посидеть у костра. Но и костра не стали зажигать. Взошла луна, потерявшееся в темноте море просияло, и Валентина Валентиновна предложила читать любимые стихи. Прочитали «Прощай, свободная стихия…», прочитали «Нелюдимо наше море…», а Ульяна сонет Мицкевича. Вдруг Крамарь сказала: – Я хочу сделать заказ. Пусть прочитает Агей. Все примолкли, ожидая стихов. Эти стихи читал дедушка. В ясные, в ослепительные лунные ночи среди снегов Памира. «Понимаешь, – говорил дедушка, – когда я читаю эти стихи, то чувствую на лице прикосновение южного солнца». Агей замолчал. И все, затаивая стук сердец, услышали… несказанное безмолвье. Агей повторил: После этих строк по лицу дедушки начинали катиться слезы, но голос его не прерывался, а наоборот, в нем была такая светлая, такая летняя радость, такая сбывшаяся радость, что и у Агея начинало пощипывать в носу. Он и теперь ощутил эту непонятную тревогу и это пощипыванье. «Да нет же! – возразила Агею душа его. – Да нет же! Ты раскрой глаза-то свои!» Агей умолк. Никто ничего не сказал, все смотрели на море. Но что-то было не так. Агей обернулся и увидел: Надя Крамарь смотрит на него, глаза ее полны слез, и на слезах этих растекшиеся луны. – Вот что такое поэзия, – сказала Валентина Валентиновна и зябко поежилась. – Идемте, ребята. Встаем в шесть. Домой шли гурьбой, оглядываясь на лунное диво моря. Света Чудик оказалась рядом с Агеем. И когда они все оглянулись в последний раз, он посмотрел не на море, а на Свету: – У тебя лицо серебряное! – Да ведь мы все серебряные! – прошептала Чхеидзе. И ребята взмолились: – Валентина Валентиновна, такую ночь проспать преступление! – Не отдыхать мы сюда приехали, – сказала Валентина Валентиновна. – А ночь и завтра такая же будет. – Да нет же! Нет! – воскликнула Света Чудик. – Завтра будет все совсем другое. – Ну, хорошо! – сдалась Валентина Валентиновна. – Еще полчаса вам ради лунной печали. – Печали… – повторила Света, и ее рука сначала коснулась руки Агея, а потом легла в его руку. Сама Света смотрела на море как ни в чем не бывало, но рука у нее была совсем ледышка, и плечи ее дрожали. – Тебе холодно? – Нет, – сказала Света. – Нет! |
||
|