"Слон Килиманджаро" - читать интересную книгу автора (Резник Майк)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

У меня было много имен.

Самбуру называли меня Молима Тембоз, или Гора, которая ходит: я возвышался над своими сородичами и всегда мог подняться на очередной холм или пересечь очередную лощину, чтобы увидеть, что лежит за ними.

Кикуйю — Мрефи Кулика Твига, или Выше, чем жирафы: я мог достать нежные веточки с вершин деревьев, недоступные остальным животным, и никто не мог сравниться со мной по длине тени.

Маконде — Бвана Мутаро, или Великий плуг: двойной след, который оставляли мои бивни, взрыхляя твердую африканскую почву, не могли спутать ни с чьим другим.

В Масаиленде меня звали Фези Мутаро, или Белое золото: бивни, торчащие из моей пасти, стоили целое состояние, куда большее, чем бивни любого другого слона.

Но теперь меня знают лишь как Слона Килиманджаро, мое истинное имя потеряно в ветрах, тело истлело, кости обратились в пыль. Осталась лишь не знающая покоя душа, ибо часть ее оторвали от единого целого.

Эта ночь ничем не отличалась от других.

За прочными стенами Купола бушевал ураган. Черные облака метана неслись по небу. Белые волны аммиака накатывали на иззубренные береговые скалы. Стрелы голубых молний освещали облака, громовые раскаты накрывали друг друга, словно возвещая о приходе неизбежного, но неприятного Судного дня.

Когда-то, много столетий тому назад, Демократия владела горнорудной колонией на Афинии, и самую высокую из гор планеты, названную Олимпом, до сих пор прорезали сотни миль тоннелей. Затем земляне открыли другие миры, более богатые полезными ископаемыми, добыча которых не сопровождалась такими трудностями. Старатели перебрались туда, покинув и гору, и планету.

Тысячелетие никто не появлялся на Афинии, пока Тембо Лайбон не объявил планету своей собственностью и не построил Купол на самой вершине горы, назвав его «Домом голубых огней». Во всех справочниках «Дом» значился как таверна, но едва ли кто полетел бы на девятую планету затерянной в глубинах космоса Беты Греко, чтобы промочить горло. Однако именно удаленность Афинии от Млечного пути и обитаемых миров способствовала процветанию «Дома». Он стал местом встречи изгнанников и преступников со всей галактики Многорукие кребои, населявшие третью планету звездной системы Бета Греко и не питавшие теплых чувств к Демократии, разрешили Тембо Лайбону пользоваться девятой планетой и взяли ее под свою защиту.

И вот теперь два десятка людей и девять иноземных существ сидели в главном зале таверны, не обращая внимания на синие всполохи за стенами «Дома». Два человека уединились с троицей розовокожих, узкоглазых канфоритов, обсуждая условия продажи партии лазерного оружия. Кричаще одетый седовласый господин рассказывал двум явно скучающим собеседникам о том, где обитает Чудовище, выполняющее желания, и другие космические байки. Хрупкое, кристаллическое существо с Атрия, одетое в скафандр, гасящий потенциально опасные звуки, сидело в углу, не сводя злобного взгляда с воздушного шлюза. Две элегантные, аккуратно причесанные женщины предлагали свои услуги квартету мужчин. Желания расстаться с денежками мужчины, похоже, не испытывали, но не имели ничего против женской компании. Два трехногих волосатых лодинита спорили с толстым, неопрятного вида землянином о стоимости стоящей перед ним редкой дорадузской скульптуры.

В углу четверо мужчин, еще один канфорит и кребои играли в джабоб, карточную игру, придуманную на другом конце галактики. Игра тянулась уже седьмой месяц, и число ее участников достигло четырехсот трех. Когда игрок оставался без гроша, или уставал, или вспоминал, что пора перекусить, или решал, что у него есть другие дела, он уступал свое место первому в очереди. В данный момент три человека сидели за соседним столиком, ожидая, когда наступит и их черед.

Но все присутствующие знали о другой игре. Игре с большой буквы, которая шла по соседству, но за закрытыми дверями, в задней комнате таверны.

Об этой комнате ходило немало слухов, потому что именно там Тембо Лайбон держал свои сокровища. Над баром висели четыре головы плотоядных хищников с Земли. Белые шкуры других животных покрывали всю дальнюю стену. В комнате нашлось место и длинным копьям с металлическими наконечниками, и деревянным скульптурам в стеклянных футлярах. Но взгляды всех, допущенных в святая святых, приковывала пара огромных, чуть изогнутых слоновьих бивней, рядом с которыми и люди, и представители других цивилизаций казались пигмеями.

Тембо Лайбон, громадный, ростом в шесть футов и семь дюймов, черный, как эбеновое дерево, в наряде из шкур древних животных, отпил зеленой жидкости из высокого бокала, вытер губы, оглядел сидящих за столом и начал тасовать карты.

Слева от него сидел инопланетянин, которого звали Горгона, огромное лиловокожее чудовище. Он утверждал, что родом он из звездной системы Нью-Роанок, и хотя все знали, что звездная система Нью-Роанок необитаема, бугры мышц и торчащие изо рта клыки убеждали каждого, что сомнения лучше не высказывать вслух, как не рекомендуется и наводить справки о прошлом Горгоны. Никто не мог сказать, сколько разумных существ порешил Горгона, но, по слухам, счет уже пошел на вторую сотню.

Последние два часа Горгона сильно проигрывал, отчего становился все мрачнее.

В отличие от Железной герцогини. Скорее машина, чем женщина, она складывала металлическими руками выигрыши в аккуратные стопки, улыбалась, поблескивая титановыми зубами, искусственное сердце гнало по пластиковым сосудам химически обогащенную кровь, а в механическом голосе звенело прекрасное настроение. Тембо Лайбон искоса наблюдал за ней, гадая, много ли в ней осталось от дарованного матерью-природой и еще не замененного металлом, пластмассой, электроникой.

Вот уж кто не терпел в своем организме механических псевдоорганов, так это существо, сидящее справа от Тембо Лайбона. Опять же, никто не знал, откуда оно родом, но в какой-то момент блужданий по просторам галактики оно решило, что пора ощутить себя в шкуре победителя, а потому после многочисленных хирургических операций превратилось в некое подобие человека. Глаза, правда, остались оранжевыми, ноздри располагались слишком широко, уши «влипали» в голову, на руках виднелись следы от отрезанных лишних пальцев, и существо постоянно ерзало на стуле, еще не привыкнув к новой форме тела.

Говорило оно на классическом земном языке, словно провело юность в частной школе на Делуросе VIII или даже на самой Земле, постоянно отбрасывало прядь длинных волос с измененного в соответствии с формой человеческого черепа лба, пило исключительно «мартини» и частенько поворачивалось, чтобы полюбоваться своим отражением в стекле иллюминатора, врезанного Тембо Лайбоном в одну из стен.

Называло оно себя Сын человеческий и в тот вечер играло так, словно другой Сын человеческий, куда более почитаемый, стоял у него за спиной и приносил удачу.

Напротив Тембо Лайбона сидел Буко, инопланетянин с Сигма Силани IV. Его красная, влажная и гладкая, как у ящерицы, кожа блестела на свету, а лицом он походил на тех драконов, о которых Тембо Лайбон читал в далеком детстве. Буко одежды не признавал, и от него шел сладковатый запах какого-то масла. Между лопаток Буко, вонзившись в его плоть когтями и клювом, сидело крошечное, похожее на птичку без перьев создание, симбионит Буко.

Наконец Тембо Лайбон положил карты на стол и опустился на стул, зависший в нескольких дюймах над полом. Корабль, на котором прилетели два последних игрока, только что прибыл на Афинию, и он остановил игру, дожидаясь, пока они займут место за столом.

— Если вас не затруднит, я бы хотел выпить. — Сын человеческий улыбнулся во все тридцать два пурпурных зуба.

— То же, что и в прошлый раз? — спросил Тембо Лайбон.

— Ну разумеется, — ответило существо, желавшее выглядеть как человек. — Инопланетные напитки такие… такие безвкусные. — И оно пренебрежительно дернуло носиком.

— Кто-нибудь еще хочет выпить? — спросил Тембо Лайбон, наблюдая в иллюминатор за пляской синих молний. Шумят ли такие бури над плато Серенгети*1, подумал он и решил, что едва ли.

— Есть желающие что-нибудь выпить?

Ответа не последовало, и Тембо Лайбон нажал несколько кнопок на пульте управления. Мгновение спустя в комнату вошел робот с одним бокалом на блестящем серебряном подносе.

— Благодарю вас, — улыбнулся Сын человеческий роботу, когда тот поставил перед ним бокал.

— Всегда рад услужить вам, благородный сэр, — монотонным голосом ответил робот.

— Как нелепо он выглядит, — хихикнул Сын человеческий, когда робот отошел от стола. — Металлическое страшилище в человеческом образе.

— А что плохого в металле? — спросила Железная герцогиня. Отблеск синей молнии заиграл на ее платиновых ногтях и титановых зубах. — Он служит гораздо дольше плоти.

— О, дорогая моя, — залебезил Сын человеческий. — Я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Пожалуйста, поверьте мне.

Она холодно посмотрела на него, ее зрачки чуть сузились: крошечные процессоры в каждом глазу мгновенно приспосабливались к изменению освещенности, вызванному сверканием молний за иллюминатором.

— Я вас прощаю, — наконец вымолвила она.

— Благодарю вас. Позвольте заверить…

— Я вас прощаю, — повторила герцогиня. — Это не значит, что я вам верю.

— Довольно разговоров, — пробурчал Горгона. — Пора играть.

— Еще минуту. — Мысли Тембо Лайбона вернулись в реальность из зеленой африканской саванны, куда он так хотел попасть. — Только что прибыли еще двое игроков.

— Могут они позволить себе наши ставки?

— Никто не приходит сюда без приглашения, — заверил его Тембо Лайбон. — Наши ставки им по карману.

Последовала короткая пауза, потом на пульте управления высветилась какая-то фраза. Тембо Лайбон прочитал ее, нахмурился, оглядел стол.

— Мои роботы докладывают, что прибыли трое.

— Кто третий? — спросила Железная герцогиня.

— Точно они сказать не могут. Вроде бы выглядит как женщина с Земли, но приборы показывают совсем другое.

— Надеюсь, она милашка, — оживился Сын человеческий, полагавший, что именно так должно реагировать мужчине.

Тембо Лайбон нажал на пульте несколько кнопок.

— Сейчас их впустят, и мы со всем разберемся. Тут же дверь скользнула в стену и вошли двое мужчин и женщина. Одного из мужчин, крепко сложенного, высокого, широкоплечего, с курчавыми черными волосами и маленькими глазками, всегда готового дать волю кулакам, звали Аякс Первый. Второго, невысокого росточка, жилистого, с рыжей бороденкой, умного и хитрого, — Аякс Второй. Более двадцати Внешних миров назначили награду за их поимку, но они по-прежнему гуляли на свободе, а многие охотники, отправившиеся по их следу, потом горько сожалели о том, что не нашли себе более легкой добычи.

Шею женщины, одетой в отсвечивающее металлом синее платье, с белокурыми волосами, забранными наверх, украшало ожерелье из кровавых камней, которые встречались лишь на Альтаире III.

— Господа, пожалуйста, представьте вашу спутницу, — Тембо Лайбон недовольно нахмурился.

— Я — Елена, — ответила блондинка.

— Она — наша жена, — пояснил Аякс Второй.

— Наша жена? — переспросила Железная герцогиня, изогнув искусственную бровь.

— Его и моя.

— Она замужем за вами обоими?

— Совершенно верно.

— Ее на игру не приглашали, — сказал Тембо Лай-бон. — Она должна уйти.

— Она же андроид, — подал голос Аякс Первый. — И никому не будет мешать.

— Пожалуйста, отключите ее, — потребовал Тембо Лайбон.

— Я хочу посмотреть, — возразила Елена. Тембо Лайбон повернулся к ней.

— Ставки в этой игре очень высоки, так что нельзя допустить и намека на нарушение установленных правил. Вас придется отключить.

— Чем она нарушит правила, если будет сидеть за нашими спинами и наблюдать за игрой? — спросил Аякс Первый.

— Понятия не имею, — ответил Тембо Лайбон. — Может, она видит сквозь карты. Может, способна рассчитать вероятность выигрыша и каким-то образом ввести вас в курс дела. Да это и не важно. Страсти в нашей игре могут накалиться, и ради вашего же блага я не хочу, чтобы кто-то из игроков заявил, что вы обладали преимуществами, недоступными остальным.

— А как насчет этого маленького животного на его спине? — Аякс Первый указал на Буко. — Откуда мне знать, что оно ему не помогает?

— Это симбиот, который насыщает мою кровь кислородом, когда я нахожусь на планете с низкой гравитацией, — ответил Буко.

— Здесь не такая уж низкая гравитация.

— Для меня — низкая.

— Если со спорами покончено, — Тембо Лайбон переводил взгляд с одного Аякса на другого, — вы можете отключить андроида.

Аякс Первый пожал плечами, повернулся к андроиду.

— Иди в угол, Елена, — приказал он, и она послушно зашагала к самому дальнему углу.

Затем он отдал короткую команду на незнакомом Тембо Лайбону языке. Глаза Елены закрылись, голова упала на грудь.

— Довольны? — Аякс Первый повернулся к столу.

— Откуда нам знать, что она отключена? — подозрительно спросил Горгона.

— Предложите любой метод проверки и воспользуйтесь им, — ответил Аякс Второй.

— В этом нет необходимости, — вмешался Тембо Лай-бон. — Я подтверждаю, что она отключена. — Он посмотрел на Аякса Второго. — Новенькая?

— Мы заказали ее год тому назад. Не прошло и месяца, как ее изготовили, и теперь мы с ней не расстаемся.

— А в чем смысл женитьбы на андроиде? — полюбопытствовал Сын человеческий.

— Почему нет? — отозвался Аякс Второй. — Нам нравится время от времени устраивать пышную церемонию бракосочетания.

— Как интересно! — воскликнуло существо, пожелавшее походить на человека. — Между прочим, нас еще не представили друг другу. Я — Сын человеческий.

— А мы — ахейцы.

— Простите? — переспросил Сын человеческий. Аякс Второй улыбнулся.

— Гомера вам читать не пришлось, не так ли?

— Кто такой Гомер?

— Я его читала, — встряла Железная герцогиня, — но, если мне не изменяет память, в Троянской войне участвовал только один Аякс.

— Память вас подвела, — возразил ей Аякс Второй. — Один Аякс, сын Теламона, воин-гигант, сражался плечом к плечу с Одиссеем. Это он. А второй, сын Оилея, меньше ростом, более хрупкого телосложения, отлично метал копье. Это я. Мы оба воевали на стороне ахейцев.

— Меня так интересуют имена! — воскликнул Сын человеческий. — Что побудило вас назваться Аяксами?

— Афиния гарантирует нам полную безопасность, поэтому, появляясь в этом секторе, мы из благодарности берем ахейские имена, — ответил Аякс Второй.

— Но почему одинаковые?

— Почему бы нет?

— Может возникнуть путаница.

— По-моему, нас не спутаешь, не так ли? — ответствовал Аякс Второй.

— А как вас называют в других секторах? — спросил Сын человеческий.

— Не ваше дело.

— Я же спрашиваю из чистого любопытства, — обиделся Сын человеческий. — Зачем же грубить?

— Я не грубый, а осторожный, — резонно заметил Аякс Второй. — Если вас интересует происхождение имен, почему бы не опросить других?

— Но зачем? — удивился Сын человеческий. — У Буко и Тембо Лайбона нормальные имена, да и с происхождением остальных все ясно.

Аякс Второй улыбнулся:

— В здешних краях настоящее имя предпочитают хранить в тайне, Сын человеческий повернулся к Тембо Лайбону:

— Это правда?

— Да.

— Так что означает Тембо Лайбон? — спросил Сын человеческий.

— На древнем языке, известном как суахили, это означает Вождь слонов.

— Что такое слон? — спросил Сын человеческий. Теперь улыбнулся Тембо Лайбон.

— Видите эти две белые колонны? — Он указал на слоновую кость.

— И какое отношение имеют они к вам? — спросил Сын человеческий.

— Они принадлежали самому большому слону на Земле, — ответил Тембо Лайбон, — Я происхожу из племени масаи. Они охотились на слонов и убивали их копьями вроде тех, что висят на стене. — Он помолчал. — Последнего слона убили четыре тысячи лет тому назад.

Сын человеческий поднялся, подошел к слоновьим бивням.

— Они похожи на дерево, — наконец вырвалось у него.

— Когда-то они были белыми и на ярком свете блестели, как серебро.

— Должно быть, они принадлежали очень большому животному, — продолжал Сын человеческий. — Это его ребра?

— Зубы.

Сын человеческий откинул назад голову, рассмеялся.

— У вас превосходное чувство юмора.

— Это его зубы, — повторил Тембо Лайбон.

— Ни у одного животного не могло быть таких зубов, — возразил Сын человеческий. — Вы подтруниваете надо мной, пользуясь моим невежеством.

— Я в восторге от вашего невежества, но при этом говорю вам правду.

— Чертовщина какая-то, — бормотал Сын человеческий, возвращаясь к столу. Долго смотрел на Тембо Лайбона. — Почему вы зоветесь Вождем слонов? Ваши зубы не длиннее моих.

— Я — Вождь слонов, потому что я это говорю. — В голосе Тембо Лайбона послышалось раздражение. — Вы намерены до утра обсуждать мое право зваться так, как мне того хочется, или желаете поиграть в карты?

— Конечно, поиграть в карты, — ответил Сын человеческий. — Чувствую, что мне легче выиграть в них, чем добиться от вас ответа на простой вопрос.

— Те же правила, что и всегда? — спросил Аякс Второй.

Тембо Лайбон кивнул:

— Никакие денежные знаки, имеющие хождение на планетах Демократии, не принимаются.

— И сталинские рубли тоже?

— Тоже.

— В последний раз вы их принимали, — пожаловался Аякс Второй.

— В последний раз у вас больше ничего не было, — напомнил ему Тембо Лайбон. — И я предупредил, что больше они приниматься не будут.

Аякс Второй нахмурился:

— Как насчет долларов Марии-Терезы?

— Только по цене входящего в них золота. Аякс Второй что-то пробормотал.

— Игра, похоже, не затянется, — добавил он более внятно.

— Поскольку я только сдаю, — заметил Тембо Лай-бон, — я не буду возражать, если ваши оппоненты примут валюту, которой вы располагаете. — Он оглядел стол.

— Никогда, — бросила Железная герцогиня. — Большую часть своего времени я провожу вне Демократии.

— Как и все мы, — вставил Буко.

— А некоторые из нас, — подал голос Горгона, — не верят в длительное существование Демократии и, следовательно, сомневаются в ценности ее денег.

— Мне неприятно голосовать против моего собрата-человека, — вздохнул Сын человеческий, изображая сожаление, — но проследить движение денег — невелик труд.

Тембо Лайбон повернулся к Аяксу Второму:

— Вы все слышали.

Рыжебородый коротко кивнул.

— Хорошо. Будь по-вашему.

— Буко, — обратился Тембо Лайбон к инопланетянину с Сигма Силани IV. — Ваша игра, ваша ставка.

Рука Буко нырнула в кошель, сработанный из кожи, очень уж напоминающей человеческую, и достала маленький сверкающий драгоценный камень. Буко несколько секунд разглядывал его, потом положил на середину стола.

— Криниджаат, — объявил он.

— Пожалуйста, освежите мою память, — попросила Железная герцогиня, и Буко коротко разъяснил правила криниджаата, карточной игры, придуманной на Биндере Х из звездной системы в самом центре галактики. Когда он закончил, герцогиня похлопала глазами и решила не делать ставки.

Сын человеческий оглядел свои выигрыши и остановил выбор на великолепной золотой статуэтке. Он показал ее Буко, а после одобрительного кивка инопланетянина поставил рядом с драгоценным камнем. Горгона и Аяксы также сделали ставки. Первый выложил на стол алмаз, Аяксы — по уникальной скульптуре-кристаллу, после чего Тембо Лайбон роздал каждому игроку по шесть карт, три положил рубашками вверх, три вскрыл. Желающие прикупали карты, ставки росли, пока игра не завершилась победой Горгоны.

Тембо Лайбон взял со стола одну скульптуру-кристалл и, получив согласие Горгоны, поставил рядом с собой: комиссионные. Потом посмотрел на Железную герцогиню.

— Ваша игра, ваша ставка.

— Покер, — объявила герцогиня и бросила на стол бриллиантовый браслет.

Игра продолжалась девяносто минут Сын человеческий и Горгона выигрывали, Железная герцогиня оставалась при своих, Аяксы столь уверенно шли ко дну, что скоро могли участвовать лишь в земных карточных играх.

За окном продолжал бушевать ураган, то и дело освещая игроков отблесками голубых молний. Наконец Тембо Лайбон объявил десятиминутный перерыв.

Горгона тут же поднялся и ретировался в главный зал таверны.

— Мы же только что сели, — надулся Аякс Первый.

— Некоторые из нас сидят за этим столом уже четыре часа, — ответил ему Буко, поднимаясь и потягиваясь.

— Это точно, — поддакнула ему Железная герцогиня. — Если бы Тембо Лайбон не объявил перерыв, я бы попросила его об этом. — Она начала сгибать и разгибать пальцы, пристально их разглядывая, дабы убедиться, что все в полном порядке.

— А почему бы не промочить горло? — встал и Аякс Второй. — Я пошел в бар.

— Действительно, почему? — задал риторический вопрос его напарник. — Я составлю тебе компанию.

Аяксы направились к двери. Она скользнула в стену, пропуская их, и тут же встала на место.

— Их игра никак не улучшается, — усмехнулся Буко.

— Вы уже с ними играли? — спросила Железная герцогиня.

— Дважды, — ответил Буко. — Вроде бы они уже должны знать свои недостатки.

— Большой Аякс — совсем никудышный игрок, — вставил Сын человеческий. — Блефует, когда лучше сбросить карты. Сбрасывает карты, когда следует блефовать.

— Может, мне приглашать только тех, кто играет лучше вас? — сухо осведомился Тембо Лайбон.

— В этом нет необходимости, — мягко ответила герцогиня. — Партнеры нам нужны туповатые, но при деньгах.

— Если они отдадут еще две или три партии, то останутся без гроша, — заметил Сын человеческий и вновь подошел к бивням, чтобы получше их разглядеть.

— Тогда им придется ограбить еще один банк, чтобы компенсировать потери, — подал голос Буко.

— Именно этим они занимаются? — осведомился Сын человеческий.

— Когда не проигрывают в карты, — ответил Тембо Лайбон.

— Полагаю, умелый преступник не обязательно умелый игрок. — Сын человеческий вроде бы рассуждал сам с собой, потом повернулся к Тембо Лайбону. — Поэтому вы только сдаете карты и никогда не участвуете в игре?

— Я получаю десять процентов с каждого выигрыша, — ответил Тембо Лайбон. — Зачем мне играть?

— Разумеется, ради волнующих ощущений.

— Есть и другие увлечения, не менее волнующие. Сын человеческий указал на четыре головы хищников.

— Например, убийство животных?

— Если убивать их в честной схватке, — ответил Тембо Лайбон.

— Так ли уж важна честь, — не унимался Сын человеческий, — если охотиться на животных с подобными зубами, — он положил руку на бивень, — с одним лишь копьем?

— Вы бы удивились, узнав, какое это грозное оружие, — спокойно ответил Тембо Лайбон.

— А вы охотились с копьем?

— Нет.

— Так откуда вам известно, грозное это оружие или нет? — пожелал знать Сын человеческий.

— Эти знания я получил по наследству.

— Полагаю, эти клыки — тоже часть вашего наследства?

— Да.

Сын человеческий все смотрел на бивни.

— А где водились слоны?

— В Африке.

— Ах, Африка! — Сын человеческий широко улыбнулся. — Загадочный Черный континент, составляющий двадцать процентов земной суши. Гора Килиманджаро и пустыня Сахара.

— Вижу, вы неплохо осведомлены.

— Это же естественно! — воскликнул Сын человеческий. — Я же веду оттуда свой род.

— Из Африки?

— С Земли.

— Вы там бывали? — спросил Тембо Лайбон.

— А как же. А вы нет?

Тембо Лайбон покачал головой.

— Да что там смотреть.

— Мой дорогой друг, вы в корне не правы! Земля — это истинный рай!

— Тогда почему ее все покинули? — с сарказмом спросил Тембо Лайбон.

— Потому что человек всегда бросал вызов неизведанному, — ответил Сын человеческий. — И я по натуре такой же.

— Это понятно.

— Вам обязательно надо там побывать.

— Не думаю. Там, где жил мой народ, построили город.

— Где же?

— У подножия Килиманджаро.

— О да. — Сын человеческий с радостью воспользовался возможностью показать, сколь обширны его познания. — Город Ньерере, огромный Мегаполис, разросся чуть ли не до вершины, население два миллиона человек, четыре аэропорта, один космопорт. Прекрасный город. Вам бы там понравилось.

— Нет.

— Почему?

В черных глазах Тембо Лайбона внезапно сверкнула ненависть.

— Потому что Джулиус Ньерере был из племени занзака, а город, носящий его имя, построен на исконных землях масаи.

— Город Ньерере построили более трех тысяч лет назад, — резонно заметил Сын человеческий. — Зачем помнить об этом современному человеку, особенно тому, кто никогда не бывал на Земле?

— Я — масаи, — твердо ответил Тембо Лайбон. — И я помню.

— Вы прежде всего человек, а все люди — братья, — возразил Сын человеческий. — И мы должны встать плечом к плечу против инопланетян, а не коситься друг на друга, вспоминая давние обиды.

— Уж вы-то точно знаете, о чем говорите, — усмехнулся Тембо Лайбон.

Вернулся Горгона, прошествовал к своему стулу, сел. Тут же появились Аяксы, заметно повеселевшие после принятой дозы.

— Мы готовы? — спросила Железная герцогиня, закончив проверку искусственных костей и механических шарниров.

Тембо Лайбон кивнул и занял свое место за столом.

— Мы готовы. — Он повернулся к Аяксу Первому. — Ваша игра, ваша ставка.

— Покер, — объявил тот, снимая с пальца бриллиантовый перстень и кладя его на середину стола.

Тембо Лайбон роздал карты и откинулся на спинку стула, наблюдая за игроками.

Горгона, решил он, похож на давно вымершего носорога: огромный, вспыльчивый, подверженный внезапным приступам ярости, но слишком глупый, чтобы выстоять против таких бойцов, как Сын человеческий и Железная герцогиня. Осколок давно минувших дней, когда удар в лоб считался самым эффективным решением всех проблем. Он никогда не блефовал, никогда не пытался уменьшить свои потери, просто пер напролом. Если ему сопутствовала удача, если солнце слепило в глаза воинам и они не могли обойти его с тыла в высокой траве, он праздновал победу и выигрывал битву, но не мог победить в войне.

Аякс Второй долго смотрел на карты, потом покачал головой и бросил их на стол. А вот это шакал, подумал Тембо Лайбон. Бой лицом к лицу не из его арсенала. Он кружит, он прячется, он хитрит, но никогда не посмотрит в глаза более крупному хищнику, терпеливо дожидаясь, когда придет и его очередь убивать. Однако иной раз одной хитрости не хватало для того, чтобы набить утробу. Вот и сегодня шакалу ничего не светило.

Сын человеческий и не пытался стереть ухмылку со своего почти что человеческого лица, когда выкладывал на стол большой сапфир. Тембо Лайбон посмотрел на громоздящиеся перед ним выигрыши и пришел к выводу, что в маленьком зоопарке «Дома голубых огней» Сын человеческий более всего напоминает гиену: смеющегося пожирателя падали, самого удачливого из хищников. Гиена с ее жутким пронзительным смехом и бесформенным телом считалась самым отвратительным животным, которое ненавидели все. Вот и Сына человеческого терпеть не могли ни люди, ни инопланетяне. Существо, похожее на человека, радостно хохотнуло, когда Буко сделал ставку, повернулось и подмигнуло Тембо Лайбону. Да, гиена, с отвращением подумал Тембо Лайбон. Определенно гиена.

Он посмотрел на Буко. Змея? Может, мамба? Нет, тварь более хитрая, изворотливая. Скорее крокодил. Крокодил, подкрадывающийся под водой к жертве, чтобы нанести мгновенный удар. Вот так он сегодня и поступал с Аяксами, заманивая их на глубокую воду, а потом, когда они уже не могли добраться до берега, разевал огромную пасть и проглатывал добычу.

Аякс Первый поглядел на карты, нахмурился, снял с шеи платиновую, украшенную драгоценными камнями цепь и бросил ее в растущую горку драгоценностей на середине стола. Тембо Лайбон всмотрелся в него. Лев. Не громадный черногривый патриарх, с каким молодые масаи, вооруженные только копьем и щитом, вступали в смертельную схватку, из которой победители выходили мужчинами, но молодой самец, который еще не овладел премудростями охоты и может подходить к добыче против ветра, наступать на сухие ветки, глухо рычать в предвкушении победы. Именно он проиграл большую часть того, что Аяксы уже оставили за этим столом, усложняя задачу Аяксу Второму, он практически всегда давал жертве шанс на спасение, слишком скоро показывая свою мощь. Да, подумал Тембо Лай-бон, молодой лев, которому, как и шакалу, в этот вечер суждено голодать.

Наконец его взгляд остановился на Железной герцогине. Тут сомнений не было: леопард, маленький, быстрый, жестокий, умный, куда более опасный, чем хищники, вдвое превосходящие его в росте и весе. Как и леопард, она приспосабливалась к любым условиям. Могла переблефовать хитрого Сына человеческого и осторожного Аякса Второго, могла вовремя уйти с дороги прямолинейного Горгоны и голодного Аякса Первого. В этот вечер ей не шла карта, даже леопардам не всегда удается убить жирную, вкусную антилопу, но и при этом она оставалась в небольшом плюсе. Леопарды всегда остаются в плюсе.

Тембо Лайбон вздохнул и перевел взгляд на иллюминатор, за которым сверкали и сверкали голубые молнии.

А каким животным видишь себя ты. Вождь слонов, не бывавший ближе пятидесяти тысяч световых лет от саванны, давшей жизнь твоим предкам? По праву ли в твоем имени упомянуто самое сильное и мудрое из всех живых существ?

Тембо Лайбон долго изучал свое отражение в иллюминаторе. Нет, наконец решил он, я не слон и никакое другое животное. Я — хранитель традиций масаи, который бережет память об их прошлом величии, дожидаясь дня, когда сбудутся пророчества, боги спустятся на Землю и увядшее дерево масаи расцветет буйным цветом. Мы появились на равнинах Серенгети, мы, словно саранча, хлынули к звездам, следуя нашему призванию, но призвание это в конце концов должно привести нас домой.

А пока не так уж и плохо сидеть под Куполом, не боясь ревущих ураганов Афинии, богатеть, пользуясь глупостью других, и мечтать о том, что когда-нибудь удастся вдохнуть сладкий африканский воздух и подставить спину под жаркие солнечные лучи.

Тембо Лайбон повернулся к слоновьим бивням. Надо бы их почистить, отполировать, вновь превратить в белое золото, подготовить к тому дню, который, впереди, хотя, может, до него еще очень далеко. Завтра и начну, решил он.

Но потом Тембо Лайбон вспомнил, что завтра он начать ничего не сможет, ибо завтра будет другая игра, а послезавтра — еще одна. И он будет сдавать карты, не обращая внимания на запах и внешность игроков, и забирать себе десятую часть каждого выигрыша, чтобы было с чем встретить день, когда он станет настоящим Тембо Лайбоном из племени масаи.

— Будем сдавать карты или сидеть, уставясь в никуда? — спросил Аякс Первый, и только тут Тембо Лай-бон понял, что карты раскрыты. Он быстренько их собрал и начал тасовать.

Повернулся к Аяксу Второму;

— Ваша игра, ваша ставка.

— Покер, — объявил Аякс Второй.

Порылся в карманах, выудил золотые часы.

— Маловато будет, — пробурчал Горгона.

— Позвольте взглянуть. — Тембо Лайбон взял часы, повертел в руках, отдал обратно. — Ставка недостаточна.

— Тогда вам придется принять вот это. — Аякс Второй высыпал на стол пригоршню золотых монет. Тембо Лайбон оглядел сидящих, потом кивнул.

— Принято, но только на эту раздачу. Аякс Первый уже собрался добавить к монетам алмаз, но Аякс Второй схватил его за руку.

— Погоди.

— Почему? — в недоумении спросил Аякс Первый.

— Он мне понадобится, если придется поднимать ставку.

— Почему бы тебе просто не посидеть, пока я не сыграю? — осведомился Аякс Первый.

— По правилам «Дома голубых огней» тот, кто объявляет игру, должен ее сыграть, — вмешался в спор Аяксов Тембо Лайбон.

— Делай, что я тебе говорю, — приказал Аякс Второй. Его напарник пожал плечами и убрал алмаз в карман. Буко, Горгона, Сын человеческий и Железная герцогиня сделали ставки, и Тембо Лайбон начал сдавать карты.

— Кто желает продолжить игру? — спросил он, пока игроки оценивали, что у них на руках.

— Брось алмаз, — распорядился Аякс Второй, и Аякс Первый послушно положил алмаз на середину стола. — Что еще у тебя есть?

Аякс Первый порылся в карманах и достал еще один алмаз.

— Клади и его.

Буко покачал головой, с сожалением вздохнул и бросил карты на стол. Трое остальных последовали примеру Аякса Второго.

— Сколько желаете прикупить? — спросил Тембо Лайбон.

— Мне три, — пробурчал Горгона.

— Две, — вырвалось у Железной герцогини.

— Ни одной, — откликнулся Сын человеческий. Взгляды игроков незамедлительно скрестились на нем. Он ответил самодовольной улыбкой. Тембо Лайбон собрал сброс; выдал три карты Горгоне и две Железной герцогине.

— Ваши ставки? — Он вновь оглядел игроков.

— Что у нас осталось? — спросил меньший из Аяксов.

— Ничего. — Тут Аякс Первый повернулся к отключенному андроиду. — Подожди! У нас же ее ожерелье.

— Принеси его и положи на стол.

— Надо ли? — спросил Аякс Первый.

— Надо.

Аякс-здоровяк поднялся, подошел к Елене, снял ожерелье, вернулся к столу, положил его на середину.

Горгона что-то пробурчал и бросил карты.

Железная герцогиня показала Аяксу Второму платиновый браслет с большим рубином в обрамлении изумрудов и сапфиров. Аякс Второй кивнул, и браслет лег рядом с ожерельем.

— Я вижу вашу ставку, — Сын человеческий покрутил в руке браслет с рубином, — и поднимаю ее. — Он взял изящную скульптуру-кристалл и поставил ее на середину стола.

— У нас больше ничего нет, — признался Аякс Второй.

— Найдите что-нибудь, — посоветовал ему Тембо Лайбон.

— У вас есть ваша жена, — ненавязчиво напомнил Сын человеческий.

— И я не хочу с ней расставаться! — воскликнул Аякс Второй.

— Вы должны ответить на его ставку или выйти из игры, — напомнил Тембо Лайбон.

— Я не хочу выходить из игры! Дайте мне минуту, я что-нибудь придумаю. — Он подозвал Аякса Первого, который обошел стол, взял карты у Аякса Второго, на мгновение развернул их веером, снова сложил, вернул напарнику. Несколько мгновений они пошептались, потом Аякс Первый кивнул.

— Хорошо. — Аякс Второй расправил плечи. — Я вижу вашу ставку и поднимаю ее.

— Чем? — спросил Сын человеческий.

— Нашим кораблем. Если я проиграю, то перепишу регистрационный талон на вас.

— На чем же вы покинете Афинию? — полюбопытствовал Тембо Лайбон.

— Я не проиграю.

— Сколько же стоит ваш корабль? — осведомилась Железная герцогиня.

— Думаю, не менее восьмисот тысяч кредиток. Железная герцогиня улыбнулась.

— Боюсь, мы не можем принять оценку владельца. Тембо Лайбон набрал вопрос на дисплее пульта управления. Несколько секунд спустя на маленьком экране высветился ответ.

— Балансовая стоимость — пятьсот пятьдесят тысяч, — озвучил его Тембо Лайбон.

— Ваша машина свихнулась! — вскинулся Аякс Второй. — Наш корабль стоит никак не меньше семисот тысяч.

— Только не в этой игре, — спокойно ответил Тембо Лайбон. — Вы делаете ставку или бросаете карты?

— Делаю ставку, — прорычал Аякс Второй, бросив на него злобный взгляд.

Герцогиня пододвинула к центру стола три драгоценных камня.

— Мало, — постановил Тембо Лайбон, осмотрев их. Она вздохнула, прижала маленькую золотую фигурку к губам и положила ее рядом с камнями.

— Я вижу вашу ставку и вновь поднимаю ее. — Сын человеческий передвинул к середине стола значительную часть своего выигрыша.

— Черт побери! — взревел Аякс Второй. — Вы же знаете, что больше у меня ничего не осталось.

— Это же не моя проблема, не так ли? — надменно бросил Сын человеческий.

Тембо Лайбон подождал, пока Аякс Второй успокоится.

— Вы делаете ставку или бросаете карты?

— Не бросаю. Я прошу взять у меня долговую расписку.

— Расписки не разрешены.

— Мы всегда возвращаем долги. Вы это знаете. Тембо Лайбон посмотрел на Железную герцогиню.

— Вы примете его расписку?

— Я, между прочим, впервые вижу его, — ответила она.

— А вы? — спросил он Сына человеческого.

— Я бы не хотел прослыть пессимистом, но какой толк от расписки, если получена она от человека, которого полиция может схватить до того, как он вернет долг?

Тембо Лайбон повернулся к Аяксу Второму:

— Вы все слышали.

Аякс Второй не отрывал взгляда от своих карт.

— Вы упомянули Елену.

— Только в шутку, друг мой, — ответил Сын человеческий.

— А я ее не упоминала, — добавила Железная герцогиня.

— Я не могу бросить карты. Сколько у меня времени, чтобы занять денег?

— Вы не имеете права покидать эту комнату, — твердо заявил Тембо Лайбон. — Я уже пошел вам навстречу, позволив заложить ваш корабль, хотя регистрационного талона у вас при себе нет. Вы ставите на кон только то, с чем входите в эту комнату. Для тех, у кого ничего не остается, игра заканчивается.

Аякс Второй пристально смотрел на него.

— У вас неплохой выигрыш. Дайте мне ссуду.

— Я не ссужаю игроков деньгами.

— Вы знаете меня восемь лет, — напирал Аякс Второй. — Я вас никогда не подводил.

— Тем не менее.

— Она нужна мне на десять минут, и я приплюсую к ней двадцать процентов.

— Вам нечего оставить в залог.

Аякс Второй протянул карты Тембо Лайбону.

— Вот мой залог.

— Я протестую! — воскликнул Сын человеческий.

— Никто не вправе указывать, как мне вести себя в моей таверне. — Тембо Лайбон взял карты Аякса Второго, просмотрел: их стрит-масть в червах, от семерки до валета.

— Так что? — спросил Аякс Второй.

Тембо Лайбон задумчиво смотрел на меньшего Аякса, а потом принял решение. Масаи в конце концов никогда и ни о чем не договаривались с шакалами. Они убивали их, но иногда, пребывая в благодушном настроении, бросали им кость.

— Я не ссужу вам деньги, — заявил Тембо Лайбон.

— Но…

— Я не договорил. — Лайбон поднял руку, призывая Аякса Второго к молчанию. — Я не ссужу вам деньги, но могу выкупить ваши карты.

— За сколько?

— Половина того, что лежит передо мной.

— Бери, — подтолкнул напарника Аякс Первый. — Лучшего предложения нам не получить.

— А как насчет моего корабля?

— Если я выиграю, то продам его вам.

— По балансовой стоимости?

Тембо Лайбон кивнул.

— Хорошо. — Голос Аякса Второго переполняла горечь. — Мы договорились.

— Возражаю! — подал голос Сын человеческий.

— На каком основании?

— Вы сами сказали, что тот, кто объявляет игру, должен ее и сыграть.

— Он и играл, пока мог, — ответил Тембо Лайбон. — Если б я не выкупил его карты, он бы просто вышел из игры.

— Что вы скажете? — спросил Сын человеческий Железную герцогиню.

— Мне без разницы. — Герцогиня пожала плечами. — Меняются лишь игроки — не карты.

Сын человеческий обдумал ее ответ, потом согласно кивнул.

— Я снимаю свои возражения.

Тембо Лайбон разделил лежащие перед ним сокровища на две равные части, одну половину пододвинул к Аяксу Второму.

— Для вас игра закончена. Ваши деньги и драгоценности за этим столом сегодня приниматься не будут.

— Я не возражаю, — ответил Аякс Второй. — Мы уйдем, как только вы вскроете карты.

Тембо Лайбон подсчитал, сколько стоит ставка Сына человеческого, и положил на середину стола соответствующее число драгоценных камней, золота, статуэток.

— Я принимаю вашу ставку. И тут леопард нанес удар:

— А я поднимаю ее!

На лице Сына человеческого отразилось изумление, а Тембо Лайбон лихорадочно вспоминал, сколько же карт поменяла Железная герцогиня.

Поднял ставку и Сын человеческий, после чего, сделав быстрый подсчет, Тембо Лайбон передвинул к середине стола те драгоценности, что еще лежали перед ним.

— Я вновь поднимаю ставку, — не уступала Железная герцогиня и положила на стол голубой бриллиант.

Сын человеческий уже не столь уверенно принял ее ставку и выжидающе посмотрел на Тембо Лайбона.

— Я принимаю вашу ставку, — ответил тот.

— Что же вы предложите? Он обвел рукой стены.

— Каждый из экспонатов этой коллекции стоит сотни тысяч кредиток. Выбирайте любые два. Кроме бивней.

— Я выбираю бивни, — отчеканила герцогиня. Тембо Лайбон покачал головой.

— Это не самое ценное из того, что вы видите перед собой.

— Для вас — самое, — возразила герцогиня. — Я хочу бивни.

— Я только их хранитель. Я не могу с ними расстаться.

— А я хранительница голубого бриллианта, — ответила Железная герцогиня. — Я выбираю бивни, Тембо Лайбон.

— Вы даже не сможете их поднять. Что вы будете с ними делать?

— Что-нибудь придумаю.

— Возьмите три других экспоната моей коллекции. Она покачала головой:

— Раз вы готовы с ними расстаться, они не стоят моего бриллианта.

— Я утверждаю, что стоят.

— Вы утеряли право на подобные утверждения, выкупив карты Аякса Второго, — возразила герцогиня. — А, по нашим правилам, вам запрещено покидать эту комнату, чтобы принести сюда имеющиеся в вашем распоряжении сокровища.

— Очень уж мне не хочется выступать против нашего радушного хозяина, — вставил Сын человеческий, — но она совершенно права, знаете ли.

Тембо Лайбон откинулся на спинку стула, глубоко задумался, не отрывая взгляда от своих карт. Наконец кивнул: масаи не отступают перед лицом опасности.

— Пусть будут бивни.

— Вот и отлично! — воскликнул Аякс Второй. — А теперь давайте поглядим, что у вас за карты.

Первым открыл их Сын человеческий: четыре туза и бубновая тройка.

— Не так уж и много, — прокомментировал Тембо Лайбон, выкладывая свою стрит-масть.

Все взгляды скрестились на Железной герцогине. Ее пластиковые губы разошлись в улыбке, обнажив титановые зубы. Карты она выкладывала на стол по одной: девятка пик, десятка пик, валет пик, дама пик, король пик.

С минуту Тембо Лайбон сидел как громом пораженный. Железная герцогиня тем временем сгребала выигрыш.

— Я выкуплю у вас бивни, — наконец вырвалось у него.

— Они не продаются.

— Вам же они ни к чему.

— Наоборот, редкий охотник может похвастаться такими трофеями.

— Вам-то они зачем? Вы же не выслеживали слонов на африканских равнинах.

— Но я выследила самого Тембо Лайбона и победила его в честном бою. — Железная герцогиня улыбнулась. — И бивни будут напоминать мне об этой победе. — Она поднялась. — Завтра я вернусь за ними с двумя помощниками. Пожалуйста, подготовьте бивни к перевозке.

— А как же мой корабль? — напомнил о себе Аякс Второй.

— Я с радостью продам его вам, — ответила Железная герцогиня.

— По балансовой стоимости?

— Плюс пятьдесят тысяч кредиток. — Вновь ее губы разошлись в улыбке.

— Это грабеж! — завопил Аякс Второй.

— Нет, — поправила она его, — это бизнес.

— Вы же знаете, что при себе денег у меня нет.

— Еще за пятьдесят тысяч кредиток я готова отвезти вас туда, где вы храните свои деньги, а потом привезти назад.

Аякс В горой что-то буркнул себе под нос, повернулся к Тембо Лайбону.

— Одолжите мне шестьсот тысяч. Я верну их в двадцать четыре часа.

— Уходите, — махнул рукой Тембо Лайбон.

— Я не могу уйти! — в отчаянии воскликнул Аякс Второй. — Мне нужен мой корабль!

— Уходите, — повторил Тембо Лайбон. — Я потерял больше чем корабль.

В конце концов Аяксы согласились на условия Железной герцогини и отбыли. На следующее утро она, как и обещала, вернулась, и впервые за более чем тысячу лет масаи расстались с огромными бивнями.

Четырнадцать дней спустя огромный метеорит пробил силовое поле, окружавшее гору Олимп, и разнес в клочья «Дом голубых огней», уничтожив в нем все живое. Тембо Лайбона удивило, что богу его предков потребовалось целых две недели, чтобы найти и покарать святотатца.

Я сидел за столом, разглядывая нотариально заверенную голограмму Рогатого демона-рекордсмена, полученную с Анзарда IV, когда внезапно до меня дошло, что в кабинете я не один.

С порога на меня смотрел высокий, мускулистый здоровяк. Чернокожий, с короткой стрижкой, в модном костюме. Поскольку в мой кабинет заглядывали только издатели, я решил, что он ошибся дверью.

— Добрый день, — поздоровался я. — Вы заблудились?

— Вроде бы нет, — отозвался густой баритон. — Это департамент поиска, не так ли?

— Да.

— А вы — Дункан Роджас?

— Совершенно верно. — Я с любопытством всмотрелся в него. — Мы знакомы?

— Пока еще нет, но это недоразумение мы сейчас устраним. Меня зовут Букоба Мандака.

Он протянул руку, и я ее пожал. Большую и крепкую.

— Рад познакомиться с вами, мистер Мандака. Чем могу быть полезен?

— В секретариате мне сказали, что вы занимаетесь поиском. Это так?

— Поиском и установлением подлинности предметов культурного наследия, — уточнил я.

— Значит, именно вы мне и нужны. Позволите присесть?

— Не откажите в любезности. — Я указал на стул под древней голограммой легендарного охотника Никобара Лейна, позирующего над телом огромного бафлера, которого он только что завалил.

Он приказал стулу приблизиться, подождал, пока тот подлетит, развернул его и сел лицом ко мне.

— Мне нужна ваша помощь, мистер Роджас, и я готов щедро оплатить ваши услуги.

— Меня вполне устраивает моя работа в «Уилфорде Брэкстоне», мистер Мандака.

— Я знаю. Именно поэтому я вас и искал.

— Наверное, я выразился недостаточно ясно. Я полностью удовлетворен как работой, так и должностью. И не имею ни малейшего желания подавать заявление об уходе.

— Мне и не нужно, чтобы вы уходили с работы, — заверил меня Мандака. — Иначе вы лишитесь доступа к банку данных «Брэкстона». — Он наклонился вперед. — Я хочу, чтобы вы работали на меня, не покидая этого кабинета, в свободное время и выходные дни. При удаче вы управитесь за два вечера.

— Я не могу даже обдумать ваше предложение, не проконсультировавшись с руководством и не получив соответствующего разрешения.

— Руководство согласно. Разрешение я получил.

— Получили? — удивился я.

— Да.

— И чего вы от меня хотите?

— Я хочу, чтоб вы мне кое-что нашли, мистер Роджас. Потерянное очень, очень давно.

— Как давно?

— Не меньше трех тысяч лет тому назад.

— Три тысячи лет тому назад? — недоверчиво спросил я. — Это какая-то шутка? Видите ли, у меня полно дел и…

Он положил на мой стол голографический чек на двадцать тысяч кредиток.

— Чек выписан на ваше имя, вы можете получить деньги в любом отделении моего банка, после того как будут подтверждены ваши ретинограмма, костная структура и отпечатки пальцев. Это похоже на шутку, мистер Роджас?

Я взял чек, покрутил в руках. Похож на настоящий.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Это только задаток. После того как вы найдете объект поиска, я переведу еще тридцать тысяч кредиток на любой указанный вами счет.

Я попытался скрыть удивление, задумчиво глядя на свои переплетенные пальцы и гадая, каким образом можно заработать столько денег за два-три вечера.

— Что вы ищете, мистер Мандака? — наконец спросил я. — И почему вы думаете, что я смогу вам помочь?

— Я ищу бивни Слона Килиманджаро, — ответил он.

— Я видел фотографии слонов в книгах и музеях, — признал я. — Но ничего не знаю о конкретном слоне, прозванном, как вы говорите, Слоном Килиманджаро.

— Знаете.

— Знаю? — В какой уж раз он меня удивил.

— Вы наверняка знакомы со справочником «Рекорды охоты», который издает «Уилфорд Брэкстон». На Земле уже выпущено четыреста девятое издание. Первые восемьдесят два выходили под маркой «Роуленд Уэрд», а триста двадцать семь, после того как «Брэкстон» приобрел «Уэрд», уже в вашем издательстве. В каждом из них, начиная с третьего, упомянут Слон Килиманджаро.

— Тут могут возникнуть проблемы, мистер Мандака. — Я нахмурился. — Наше последнее земное издание вышло почти семьсот лет тому назад, когда убили последнюю птицу. Поскольку новых рекордов быть не могло, отпала и необходимость подготовки новых изданий. В настоящее время мы заняты главным образом туманностью Альбиона.

— Но музеи и коллекционеры обращаются в «Брэкстон» для идентификации своих экспонатов, не так ли?

— Так, но наша информация по этим бивням устарела на семьсот лет.

— Должен вас поправить. Информация «Уилфорда Брэкстона» устарела более чем на три тысячи лет, — возразил «Мандака. — Если б я располагал более свежей информацией, то не стал бы предлагать вам пятьдесят тысяч кредиток за помощь в поиске бивней. Вы принимаете предложения? Компьютерное время и текущие расходы я оплачу отдельно.

— Давайте сначала обсудим объект поиска, а уж потом решим, целесообразно ли наше сотрудничество, — осторожно заметил я.

— Разумно, — кивнул он. — Но должен сразу предупредить, что я найму одного из ваших заместителей, если вы не согласитесь работать на меня. — Внезапно его глаза загорелись мрачным огнем. — Я не отступлюсь, мистер Роджас.

— Я понимаю, — хотя, по правде говоря, ничего не понимал. — Но мне нужна основополагающая информация. Как вам известно, мы фиксируем двести лучших образцов по каждому виду охотничьих трофеев. Как мне узнать, какие бивни принадлежали вашему Слону Килиманджаро?

— Он был самым большим слоном из когда-либо живущих на Земле.

— То есть и бивни у него были самые большие? Мандака кивнул.

— Если мне не изменяет память, на Земле существовали две разновидности слона. Какая из них ваша?

— Африканская.

— Одну минуту. — Я повернулся к маленькому кристаллу, что светился на моем столе.

— Компьютер?

— Жду… — ответил кристалл.

— Просмотри четыреста девятое земное издание, раздел «Слоны», подраздел — «Африканские».

— Просмотрено.

— Какая имеется информация по самым большим бивням?

— Левый бивень, двести двадцать шесть фунтов, правый бивень — двести четырнадцать футов… — Далее следовали длина, максимальный диаметр и прочие параметры.

— Это ваш слон, мистер Мандака? — осведомился я.

— Да.

— Компьютер, кому принадлежали бивни на год выпуска четыреста девятого издания?

— Неизвестно, — ответил компьютер.

— Какие-нибудь коллекционеры или музеи просили идентифицировать охотничьи трофеи, размером, весом и прочими параметрами близкие к этим бивням, после публикации четыреста девятого издания?

— Проверяю… Нет.

— Проверьте предыдущие издания и найдите последнего зарегистрированного владельца бивней.

— Проверяю… Последний зарегистрированный владелец — Тембо Лайбон с Беты Греко IX, также известной как Афиния. Он упомянут в триста двадцать втором издании, опубликованном в три тысячи сорок втором году Галактической эры. В триста двадцать третьем издании, выпущенном в три тысячи пятьдесят седьмом году Галактической эры владелец не значится.

— Благодарю. Отключайся. — Я повернулся к Мандаке. — Меня заинтересовало ваше предложение, мистер Мандака. Но я не могу взять ваши деньги, не предупредив, что шансы на успех ничтожны. Все-таки речь идет о паре бивней, исчезнувших три тысячи двести лет тому назад.

— Все остальные возможности исчерпаны, — печально вздохнул Мандака. — Где-то в ваших архивах, или в банках памяти компьютеров, или в поступающей к вам корреспонденции должна быть ниточка, потянув за которую мы найдем эти бивни.

— Давайте еще раз убедимся, правильно ли я вас понял. Вы предлагаете мне двадцать тысяч кредиток за попытку найти бивни. Если мне это не удастся, я должен вернуть деньги?

— Нет, если вы сделаете все возможное, что в ваших силах.

— А если я их найду, то получу еще тридцать тысяч кредиток? Он кивнул.

— Вам, разумеется, ясно, что работать над этим проектом я могу только по вечерам и в выходные дни?

— Да.

— Тогда, — я откинулся на спинку кресла, — я согласен. Мне потребуются все сведения, которыми вы можете поделиться со мной. Компьютер, запиши эту часть разговора.

— Записываю… — ответил компьютер.

— Итак, мистер Мандака, что вы можете сказать мне об этих бивнях?

— Едва ли больше того, что уже известно компьютеру. Я знаю, что Тембо Лайбон проиграл бивни в карты киборгу, известному под именем Железная герцогиня. Последнее упоминание о ней датировано три тысячи сорок третьим годом Галактической эры. Затем она исчезла.

— Информации о том, что с ней случилось, нет?

— Она была преступницей. — Мандака пожал плечами. — Врагов у нее, несомненно, хватало. — Он помолчал. — Если бивни не в музее — а память компьютера подтверждает это, — после Железной герцогини они могли сотни раз переходить из рук в руки. Я думаю, что попытки выяснить, что произошло с каждым из владельцев, бесполезны, тем более что многие из них жили на Внешних и Внутренних мирах, где подобные сведения неполны, неточны или вообще отсутствуют. И потом все они умерли, а бивни еще существуют. Так что единственный выход — проследить путь самих бивней.

— Откуда такая уверенность, что бивни до сих пор существуют?

— Если б они не существовали, я бы об этом знал. — По голосу чувствовалось, Мандака абсолютно уверен, что бивни где-то да есть.

— Откуда?

— Знал бы, — повторил он, всем своим видом показывая, что сей предмет дальнейшему обсуждению не подлежит.

— Мой следующий вопрос не имеет отношения к предстоящим поискам, но меня мучает любопытство: что вы намерены делать с бивнями, если я их найду?

— Купить их, — без запинки ответил он.

— А если нынешний владелец не захочет их продать?

— Продаст. — Вновь такая уверенность в голосе, что я предпочел воздержаться от дальнейших расспросов на эту тему.

— А какова их ориентировочная стоимость?

— Я думал, что этот вопрос надо адресовать вам. Вы же эксперт.

— «Уилфорд Брэкстон» только регистрирует охотничьи трофеи, но не продает их и не покупает.

— Я понятия не имею, сколько они могут стоить для музея или коллекционера, но сам готов заплатить за них два миллиона кредиток.

— Это огромная сумма. — Цифра произвела на меня должное впечатление.

— Бивни мне очень нужны, — ответил он.

— И последний вопрос. Сам слон умер чуть ли не семь тысяч лет тому назад. Бивни уже три тысячи лет как пропали. Почему вы разыскиваете их? Что заставляет вас выкладывать за них такие деньги?

— Если я вам скажу, вы мне скорее всего не поверите, — ответил Мандака.

— Возможно, — кивнул я. — Но почему бы не попробовать? Позвольте мне самому решить, верить вам или нет.

— Когда мы поближе познакомимся друг с другом, мистер Роджас.

— Это единственный ответ, на который я могу рассчитывать?

— Пока да. — Он поднялся и приказал стулу вернуться на прежнее место. — Не смею больше отрывать вас от работы, мистер Роджас. Я хочу, чтобы у вас хватило сил начать поиск бивней уже этим вечером.

— Как я свяжусь с вами, если найду бивни?

— Я дам о себе знать. — Он направился к двери, повернулся. — Мистер Роджас, мне очень нужно, чтобы вы их нашли. Вы, возможно, наша последняя надежда. Если вы их не найдете, у моего народа не будет будущего.

— Вашего народа? — удивился я. — Но вы же человек.

— Я масаи, — с гордостью и печалью ответил он. — Более того, я последний масаи.

И он ушел.

Прошло немало времени, прежде чем я вновь принялся за изучение голограммы Рогатого демона.

Вернувшись в кабинет после обеда, я закрыл дверь, приказал кушетке принять форму шезлонга, улегся на нее.

— Пожалуйста, легкая вибрация.

— Сделано, — ответила кушетка, и по всему телу я ощутил приятное покалывание.

— Прогрев поясницы.

— Сделано.

— Думаю, самое время полюбоваться окрестностями. Одна из стен мгновенно стала прозрачной, кабинет залили огни города. Моя одежда тотчас же изменила цвет, из яркой, в какой пристало находиться в помещении, превратилась в успокаивающе-коричневую.

— Премного благодарен. Компьютер? На столе засветился кристалл.

— К работе готов.

— Пожалуйста, восстанови в памяти мой сегодняшний разговор с Букоба Мандака.

— Восстановил.

— Тебе понятно, для чего меня наняли?

— Вас наняли, чтобы вы нашли бивни животного, известного как Слон Килиманджаро.

— Совершенно верно. Тебе придется найти другой источник информации, поскольку наше последнее издание выпушено семьсот лет тому назад. Если задача тебе понятна, что бы ты предложил?

— Раз бивни имеют официального владельца, они наверняка зарегистрированы в Главном реестре налогообложения владельцев собственности на Делуросе VIII, — ответил компьютер.

— Даже если они принадлежат юридическому лицу, освобожденному от уплаты налогов, к примеру музею?

— По закону даже освобожденные от уплаты налогов юридические лица должны предоставлять перечень имеющейся у них собственности.

Я обдумал его ответ, покачал головой.

— Мандака сказал, что я его последняя надежда. Если бы для обнаружения бивней хватило одного запроса в реестр, он бы их уже нашел.

— Проверка моего предложения займет меньше двух минут.

— Приступай, но я думаю, ты потратишь эти минуты впустую.

— Проверяю…

— А пока надо бы выяснить, как выглядят эти бивни, чтобы я смог их опознать, если увижу. Есть ли у нас голограммы?

— Нет. Только две фотографии, обе сделанные до наступления Галактической эры.

— Давай поглядим.

Передо мной в воздухе возникло изображение маленькой черно-белой фотографии.

— Пожалуйста, измени наклон.

Часть шезлонга под моей спиной приподнялась.

— Пожалуйста, увеличь изображение.

Фотография увеличилась втрое. Я увидел двух одетых в белое мужчин, каждый из которых поддерживал бивень, длина которого чуть ли не вдвое превосходила рост мужчины. Фотография исчезла, уступив место другой, на которой бивни уже стояли в музее.

— Какому же они принадлежали чудовищу! — вырвалось у меня.

— Они принадлежали слону, — уточнил мой эрудированный компьютер.

— Я хотел сказать, огромному слону, — пояснил я.

— Неизвестно.

— Неизвестно? — в недоумении повторил я.

— Справочная информация неполна, — ответил компьютер.

Вторая фотография уступила место странице «Африканские слоны» из четыреста девятого земного здания «Рекорды охоты».

— Пожалуйста, обратите внимание, что не указана ни дата смерти слона, ни фамилия охотника. Более того, для всех других слонов даны высота до плеча и длина от кончика хобота до кончика хвоста, а для Слона Килиманджаро эти замеры отсутствуют.

— Как насчет более ранних выпусков?

— Их нет ни в одном издании.

— Включая и самое первое, в которое были внесены размеры бивней?

— Совершенно верно.

Я обдумал слова компьютера.

— Значит, никто ничего не знал об этом слоне, когда человек еще не покинул Землю, а три тысячи лет тому назад бивни исчезли. — Я вздохнул. — Уж не слишком ли мало я запросил за такую работенку.

— Докладываю. В Главном реестре налогообложения владельцев собственности бивни Слона Килиманджаро не значатся.

— Другого я и не ожидал.

Фары частного аэромобиля едва не ослепили меня, и стена тут же стала светонепроницаемой, а одежды — яркими.

— Ладно. Давай выясним, что же нам известно о бивнях. Ознакомь меня с историей вопроса, начиная с их первого появления.

— Одна американская компания купила бивни на аукционе, состоявшемся на острове, называемом Занзибар, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году Нашей эры*.2 По морю их доставили в Англию, где больший из них в тысяча восемьсот девяносто девятом году приобрел Британский музей. Меньший неоднократно перепродавался, а в тысяча девятьсот тридцать втором году также попал в Британский музей. В Британском музее они оставались до две тысячи пятьдесят седьмого года Нашей эры, когда их подарили Республике Кения и выставили для всеобщего обозрения в Национальном музее в Найроби. В две тысячи восемьсот сорок пятом году Нашей эры бивни переправили с Земли в Музей африканских древностей на Новой Кении. Они исчезли в шестнадцатом году Галактической эры, вновь появились на короткое время в восемьсот восемьдесят втором году на Альфа Беднари. Опять исчезли на долгие восемь столетий, чтобы возникнуть на Внешних мирах в личной коллекции Масаи Лайбона. В собственности потомке Масаи Лайбона они оставались до три тысячи сорок второго года Галактической эры, когда Тембо Лайбон их лишился. Затем следы бивней теряются. Согласно информации, полученной от Букобы Мандаки, Тембо Лайбон проиграл их в карты женщине, известной как Железная герцогиня, но эти сведения я подтвердить не могу.

— Любопытно, — протянул я. — Интересно, нет ли здесь какой связи?

— Не понял, — ответил компьютер.

— Разве Букоба Мандака не сказал, что он — масаи?

— Проверяю… Подтверждено.

— И одного из владельцев бивней звали Масаи Лайбон. Может, они имеют друг к другу какое-то отношение?

— Я должен это проверить по другому источнику.

— Пожалуйста, проверь. А пока ты этим занимаешься, попутно выясни, кто такие масаи.

— Проверяю… — Пауза длилась почти две минуты. — Полной информации нет, и я не могу утверждать наверняка, что они родственники. Однако вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, равна девяносто восьми и тридцати семи сотым процента.

— Пожалуйста, объясни.

— При жизни Масаи Лайбона во всей галактике насчитывалось две тысячи пятьсот масаи, и их число постоянно уменьшалось. Поскольку обычай требовал, чтобы женщина-масаи рожала только от мужчины-масаи, вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, составляет девяносто восемь и тридцать семь сотых процента.

— Кто такие масаи?

— До наступления Галактической эры человечество делилось на множество социальных и политических групп со своими законами и традициями. Масаи составляли одну из двух тысяч ста трех групп, населявших африканский континент.

— Я также обратил внимание, что у Масаи Лайбона и у Тембо Лайбона одна фамилия, а вот у Букобы Мандаки — другая.

— Лайбон — не фамилия, а скорее титул. На исчезнувшем земном языке суахили Масаи Лайбон означает Вождь, или Король масаи, а Тембо Лайбон — Вождь, или Король слонов.

— Означает что-нибудь на суахили Букоба Мандака?

— Нет.

Я обдумал полученную информацию.

— Если исходить из того, что Букоба Мандака потомок Масаи Лайбона и Тембо Лайбона, можем ли мы утверждать, что масаи проявляют интерес к этим бивням на протяжении последних четырех с половиной тысяч лет?

— Нет, — ответил компьютер. — Такой вывод правомочен лишь в отношении тех масаи, которые владели бивнями между тысяча семьсот первым и три тысячи сорок вторым годами Галактической эры.

— Но означает ли этот факт, что масаи имеют непосредственное отношение к истории бивней?

— Необязательно. Мы не знаем, как и почему бивни оказались у Масаи Лайбона, но стоили они наверняка немало. Возможно, семья продолжала их хранить, потому что рыночная стоимость бивней постоянно росла.

— Я не согласен. Мандака не хочет их продавать, он хочет их купить. — Я помолчал, нахмурился. — Хотелось бы знать, почему.

— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.

— Знаю. — Я вздохнул. — Ладно, все это очень интересно, но ни на шаг не приближает нас к бивням. Пора браться за работу. И включи, пожалуйста, музыку. Думаю, она поможет мне сосредоточиться.

— Какую желаете?

— Греддхаррза, пожалуйста.

Комната тут же наполнилась атональными звуками и световыми бликами Четырнадцатой (правда, первые двенадцать никогда не исполнялись) симфонии Греддхаррза. В принципе мне музыка инопланетян не нравится, особенно с Канфора, за исключением этого произведения. Не знаю уж почему, но оно обогащало кровь адреналином, поэтому я просил компьютер включить симфонию, если передо мной ставилась уникальная розыскная задача.

Пять минут я просидел не шевелясь, обдумывая возможные варианты действий.

— Стоп, — приказал я, и в кабинете тут же воцарилась тишина. — Какая доля твоей мощности находится в полном моем распоряжении?

— На данный момент восемьдесят три целых и девяносто семь сотых процента. Когда я закончу сверку данных по тридцать шестому изданию для Сигмы Дракона — на это уйдет еще пятьдесят три минуты, — она составит восемьдесят пять целых и двадцать две сотых процента и останется неизменной до девяти утра.

— Хорошо. Нам потребуется все что есть. Прежде всего я хочу, чтобы ты связался с Главным библиотечным компьютером на Делуросе VIII.

— В памяти Главного библиотечного компьютера хранятся сто двадцать семь миллионов томов. Мне потребуется семнадцать дней, чтобы просмотреть весь блок информации.

— Я знаю. Но пока у нас нет ни одной зацепки, приходится обращаться к источнику, располагающему максимальным объемом информации. Возможно, бивни упомянуты в чьих-то мемуарах, в аукционном каталоге, в музейной брошюре.

— Днем я установил, что после упоминания о бивнях в четыреста девятом издании ни один музей не обращался к нам с просьбой об их идентификации.

— Не все же музеи просят нас идентифицировать их выставочные фонды, — заметил я. — И инопланетные цивилизации не считают необходимым вносить владельцев собственности в Главный реестр. Кстати, Управление по сбору налога с собственности создано лишь четыреста лет тому назад, так что до пять тысяч девятисотого года Галактической эры даже музеям, созданным потомками земных колонистов, некуда было сообщать, что бивни находятся у них.

— Отмечено.

— Я хочу, чтобы ты начал с просмотра всех биологических коллекций и коллекций произведений искусства за последнее тысячелетие, потом возьмись за аукционные каталоги, исследования по масаи, Африке, земной фауне. Если ничего не найдешь, уходи в прошлое, блоками по пятьсот лет, сохраняя тематику, до три тысячи сорок второго года Галактической эры. Я также хочу, чтобы ты отыскал все упоминания о Тембо Лайбоне и Железной герцогине. Ты должен просмотреть материалы по Внешним мирам, начиная, скажем, с три тысячи тридцатого года. Если поиск не даст результатов, начинай знакомство со всей документальной и научной литературой, хранящейся в банках памяти Главного библиотечного компьютера. Я также хочу, чтобы ты поискал в недавних информационных изданиях голограммы бивней.

— Пожалуйста, уточните термин «недавние».

— За последние три года. Более ранняя информация уже внесена в память Главного библиотечного компьютера.

— Можно приступать?

— Еще нет. Мне кажется, есть одна возможность сузить фронт поиска. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Мы знаем, что в три тысячи сорок втором году бивни были на Внешних мирах. Нам неизвестно, у кого они побывали в последующие три тысячи лет, но я думаю, что мы не погрешим против истины, предположив, что кто-то из владельцев понимал их истинную стоимость. А потому я хочу, чтобы ты просмотрел все договоры страхования, начиная с три тысячи сорок второго года Галактической эры. Кто-то где-то должен был застраховать эти бивни! Бивни — собственность уникальная, так что начинай со страховых компаний, которые специализируются именно в этой сфере. Если ничего не найдешь, просмотри материалы по всем страховым компаниям.

— Мне доступны не все страховые материалы.

— Вся документация по договорам, заключавшимся при Демократии и Олигархии, является общественным достоянием. Если ты ничего не найдешь, дай мне знать, и я постараюсь обеспечить тебе допуск к страховым договорам периода Монархии.

— Поправка. Вы использовали термин «Монархия». Правильный термин — «Содружество».

— Поправка принимается. Однако хочу обратить твое внимание, что в средствах массовой информации очень часто упоминается именно Монархия. Для наших целей будем считать ее синонимом Содружеству.

— Отмечено.

— Это все. Пожалуйста, начинай просмотр всех указанных мною блоков информации одновременно.

— В этом случае возрастет время на просмотр каждого из них, — отметил компьютер.

— Ничего не поделаешь. Приступай.

— Приступаю…

Кристалл потемнел: компьютер взялся за работу, а я спустился в кафетерий, выпил чашку чая, просмотрел вечерние газеты. Вернулся в кабинет два часа спустя, увидев, что кристалл по-прежнему темный, решил поспать.

Компьютер разбудил меня в пять утра.

— Дункан Роджас, — повторял он снова и снова, с каждым разом все громче.

Я сел, протер глаза, увидел, что кристалл вновь ярко светится.

— Да?

— Я нашел бивни в четыре тысячи триста семьдесят пятом году Галактической эры.

— По какому источнику?

— Перечень объектов страхования, за которые Эфратесом Пимом с Сзандора II выплачена страховая премия «Агентству Блессбулла».

— Сзандор II? Это уже Внутренние миры, так?

— Да.

— Как же бивни попали с Внешних миров на Внутренние? С периферии в ядро галактики?

— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.

— Тогда запроси у Главного библиотечного компьютера все материалы по Эфратесу Пиму. Я хочу знать, кем он был, чем занимался, где жил, как к нему попали эти бивни…

— Приступаю…