"''Альта'' против ''Барбароссы''" - читать интересную книгу автора (Лота Владимир)Глава вторая Одиссея Федора КравченкоИюньский вечер в столице далекой латиноамериканской страны прохладен. Кажется, что скалистые вершины ближайшей к городу горной цепи, покрытые снежными папахами, приближаются к мегаполису и дарят его обитателям желанную возможность насладиться горным воздухом – чистым и бодрящим. В эти минуты о жарком летнем дне забывается сразу... Мануэль Ронсеро, коммерсант и начинающий промышленник, в тот июльский вечер 1941 года сидел в маленьком ресторанчике «Лос Пинос», расположенном на берегу небольшого лесного озера. Ресторанчик своей фронтальной стороной был обращен к лесному массиву, который в местных справочниках назывался Национальным парком. В единственном зале, вытянутом вдоль каменистого берега и освещенном мягким светом матовых электрических ламп, в этот час было немного посетителей и он представлял собой очень удобное место для отдыха и деловой встречи. Ронсеро сидел за отдельным столиком в дальнем углу и ужинал. Вчера он прибыл в этот город из соседней страны для переговоров с владельцем одной шахты, в которой добывали руду для производства ртути. У него уже была своя шахта. И поскольку спрос на ртуть на мировом рынке увеличивался, он планировал расширить свой бизнес. Посетитель ресторана завершил ужин и, наслаждаясь апельсиновым соком, просматривал вечерний выпуск местной газеты. Со стороны было видно, что этот человек знает себе цену. Коммерсант, если бы его кто-то спросил, что он делает в этом ресторане, мог бы всегда сказать, что это самое уютное место в городе и перед трудными деловыми переговорами он отдыхает здесь. Но никто и никогда не задал бы ему такого вопроса, потому что вряд ли кто бы мог предположить, что этот человек, с наслаждением попивающий апельсиновый сок, совсем не тот, за кого он себя выдает. От натурального латиноамериканца его не смог бы отличить даже шеф американского Федерального бюро расследований Эдгар Гувер. Только в Москве, в управлении военной разведки Генерального штаба Красной Армии, некоторые ответственные работники знали, что Ронсеро – советский разведчик Федор Кравченко. Но его настоящее имя редко упоминалось даже в служебной переписке. А тот, кто должен был знать его, называл коротко – «Клейн». И все. В этот город «Клейн» прибыл по важному делу: в парке он должен был встретиться с человеком из Центра, вызвавшим его на явку условным сигналом. Кто выйдет на встречу – разведчик не знал. За все время пребывания на нелегальном положении он первый раз пользуется этими условиями агентурной связи. А это означает, что какие-то особые обстоятельства заставляют Центр прибегнуть к такой встрече с ним. Встречу назначили именно в этом городе. Так было обусловлено давно. «Клейн» прибыл в Латинскую Америку летом 1939 года. Первые недели его пребывания на нелегальном положении проходили трудно – проблема получения местного гражданства решалась медленно. А без надежных документов он работать не мог... Волокита с «пропиской» не давала ему покоя. Но «Клейн» верил в то, что ему удастся решить эту и другие проблемы. Он в совершенстве владел испанским языком, хорошо знал национальные особенности местного населения и чувствовал себя своим среди окружавших его людей, несмотря на то, что появился на свет божий под кубанским солнцем. Из автобиографии: Детство Федора Кравченко прошло в пригородах Монтевидео. Уругвайцем он был около шестнадцати лет. За эти годы ему неоднократно приходилось попадать в очень сложные ситуации, и он научился жить среди темпераментных латиносов. В 1929 году, когда родители возвратились в Советский Союз, жизнь Федора в Москве вначале была даже труднее, чем в Уругвае, однако новые условия жизни не испугали его. Наоборот, он тянулся ко всему, что его окружало. Любовь к России, которую на чужбине прививали ему родители рассказами о кубанских просторах и смелых казаках, быстро проросла в его душе и помогла освоиться в новой обстановке. Из автобиографии: Когда началась война в Испании, Ф. Кравченко отправился в Мадрид. Он стал переводчиком при советнике комкоре Д. Павлове. За активное участие в испанских событиях Федор Кравченко, которому было чуть больше двадцати пяти лет, награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Комкор Павлов в одном из документов тех лет писал о Кравченко: В 1938 году судьба Федора Иосифовича сделала неожиданный и крутой поворот: его приметили сотрудники военной разведки. Возможно, в его судьбе какую-то роль сыграл Ян Карлович Берзин, который в те годы тоже воевал в Испании и часто встречался с Д. Павловым. Берзин внимательно присматривался к тем, кто воевал против франкистов, подбирая кадры для военной разведки. В своем выборе он всегда был строг и никогда не изменял своему правилу – в разведке могут работать только надежные и особо талантливые люди... Так что сотрудники разведки не случайно предложили Кравченко перейти на работу в Разведуправление Красной Армии. Федор Иосифович предложение принял не сразу. Но принял. И в его жизнь вошли новая профессия и новые немногочисленные друзья. Пройдя курс профессиональной подготовки, Федор вскоре «превратился» в уругвайца Ронсеро и убыл в длительную специальную командировку... Приобретенный жизненный опыт помог ему свободно ориентироваться в условиях Латинской Америки. Но «Клейн» знал, что, находясь на нелегальном положении, он должен сам решать все свои проблемы и добиваться обязательного выполнения поставленных перед ним задач. Именно это положение, определяемое одним словом – Прежде всего, разведчик решил найти своих знакомых по Испании. В Мадриде он подружился с испанцами, мексиканцами и антифашистами из других стран, неоднократно встречался с Долорес Ибаррури. Все они сражались против франкистов за свободу и справедливость. И он был среди них. Эти люди, где бы они ни встречались, всегда помогали друг другу. Кравченко вскоре нашел одного из своих старых знакомых. Этот человек был известным писателем. Как и Э. Хемингуэй, он приезжал в Испанию, бесстрашно участвовал с бойцами республиканской армии в боях под Барселоной и Валенсией и писал яркие репортажи о тех, кто сражался против испанских фашистов. Когда «Клейн» нашел этого писателя, тот уже занимал заметное положение в кругах интеллектуальной элиты своей страны и обладал широкими связями... Писатель, назовем его Мигель Хуарес, в полиции подтвердил, что знает этого храброго кабальеро с раннего детства. Такой рекомендации было вполне достаточно. А когда Хуарес дал письменное подтверждение личности Ронсеро, то советский разведчик уже через несколько дней получил настоящий паспорт гражданина страны, где ему предстояло выполнить первую часть своего разведывательного задания... Это была уже маленькая победа Федора Кравченко. Вскоре ему еще раз повезло. Однажды в воскресный день он посетил традиционное представление на арене спортивного комплекса и совершенно случайно познакомился с красивой девушкой и ее друзьями. Эта встреча, каких у каждого мужчины бывает предостаточно, неожиданно получила продолжение. Однако она сыграла в судьбе разведчика противоречивую роль. С одной стороны, помогла ему значительно укрепить свое положение в стране и открыла новые перспективы для разведывательной деятельности, с другой – послужила одним из формальных доводов для прекращения его командировки в Латинскую Америку... Девушка была действительно красива, занималась латиноамериканскими танцами и оказалась дочерью генерала. В то время Федору было всего 27 лет – хорош собой, прекрасно танцевал, да к тому же преуспевающий, а потому самоуверенный коммерсант. Это открывало ему многие двери. Вскоре Ронсеро почувствовал, что девушка полюбила его, но пойти на сближение с ней даже по «оперативным соображениям» без санкции Центра не решался. Жизнь, как часто бывает, внесла в его положение свои коррективы. Он прибыл в Латинскую Америку для того, чтобы создать условия проникновения в Германию. Сложные политические игры, которые вел нарком иностранных дел СССР В. Молотов с руководителем внешнеполитического ведомства Германии И. Риббентропом, работавшим до прихода Гитлера к власти агентом по продаже шампанских вин, не устраивали руководство Разведупра Красной Армии. У военной разведки была своя оценка ситуации в Европе. Она острее других понимала, откуда могла исходить угроза Советскому Союзу. Эти прогнозы могли оправдаться. Германия становилась опасным государством. Поэтому военная разведка стремилась заблаговременно вскрыть замыслы Гитлера и его генералов. Кравченко в том стратегическом сценарии руководства Разведуправления был только одним из оперативных звеньев. Он не знал, что в Японии уже работал Рихард Зорге, в Италии действовал Лев Маневич. Ян Черняк, Шандор Радо и другие военные разведчики Красной Армии включились в активную тайную борьбу против немецких фашистов в Швейцарии, Бельгии, Франции и других странах. В разведке каждый ее оперативный работник, каким стал «Клейн», выполняет только свою задачу, добывая крупицы информации, которую в Центре опытные аналитики складывают в единое полотно мозаики военно-политической обстановки в различных регионах мира и определяют вероятность влияния тех или иных факторов на положение собственной страны. У «Клейна» была сложная задача – в качестве дипломата одной из латиноамериканских стран попасть на работу в ее представительство в Берлине. Центр нуждался в информации из фашистской Германии. Но добыть такие документы и добиться назначения на дипломатическую службу было трудно. Для этого требовалось время. А его-то «Клейну» и не хватало. Когда стало ясно, что в 1940 году разведчик не сможет устроиться на дипломатическую работу в министерство иностранных дел и выехать в Германию, Центр поставил перед ним другую задачу: создать в той стране, где он находился, нелегальную резидентуру военной разведки. Руководство СССР все больше и больше интересовало отношение США к ситуации в Европе. Советскому Союзу нужны были надежные союзники и партнеры. Информация по этому вопросу приобретала стратегическое значение. И Кравченко приступил к ее добыванию... Не все получалось так, как он хотел. Но дело постепенно налаживалось. Выполняя рекомендации, которые дали ему в Москве, «Клейн» к концу 1940 года создал разведывательную группу, в которую вошли агенты «Булочник», «Шофер», «Профессор» и «Сестра». Среди них были ответственный работник министерства иностранных дел и высокопоставленный офицер министерства обороны. От них «Клейн» получил информацию о том, что США начали переговоры о строительстве в Мексике военно-морской базы в Тампико и военно-воздушной – в Веракрусе. Он сообщал в Центр о том, что американцы настойчиво подталкивают страны Латинской Америки к созданию регионального блока под своим контролем... ...Ронсеро сидел в ресторанчике «Лос Пинос» и ждал приближения часа «Ч». Ровно в двадцать ноль-ноль назначена встреча с человеком из Москвы. «Клейн» не знал, кто выйдет на явку. Но он надеялся, что прибудет его руководитель Алексей Коробицын... Коробицын, оперативный псевдоним «Турбан», прибыл в Латинскую Америку несколько позже, чем «Клейн». Он стал руководителем нелегальной резидентуры. Федор – его заместителем. В разведке, как и в любой военной организации, командиров и начальников не выбирают... «Турбан» и «Клейн» встречались в разных странах и различных городах, но работали по единому замыслу. Своего руководителя Кравченко хорошо знал – они воевали против испанских фашистов. За активное участие в тех событиях Коробицын был награжден орденом Красного Знамени. Он тоже попал в военную разведку не случайно. Характер его сформировался под влиянием отца, политэмигранта, бежавшего в Аргентину от преследований царской охранки за политические убеждения и участие в революционной борьбе. Алексей, детство и юность которого прошли в Буэнос-Айресе, в совершенстве владел испанским языком и внешне ничем не отличался от местных мальчишек. Но сердце и душа его принадлежали России... В середине 1940 года Кравченко попал в сложную ситуацию: в стране, где он проживал, был утвержден новый порядок воинской повинности для всех молодых граждан. Ронсеро должны были призвать на службу в армию. В Центре такая перспектива в работе разведчика не предусматривалась, и ему рекомендовали самому найти выход из создавшегося положения. Через своего агента, работавшего в министерстве иностранных дел, Кравченко удалось получить проект указа президента. Изучив его, «Клейн» понял, что службы в армии можно избежать. Для этого необходимо было заблаговременно жениться на местной гражданке: семейных молодых мужчин в армию не призывали. Этим обстоятельством он и решил воспользоваться. Подробно доложив свои соображения в Центр, Кравченко просил разрешить вступить в брак с его знакомой Алисией. Коробицын поддержал его предложение. Стали ждать указаний из Москвы. Время шло. Но конкретного решения – положительного или отрицательного – не поступало. А дата подписания нового указа о военной службе приближалась. И когда возникла реальная угроза призыва Ронсеро в армию, он принял самостоятельное решение и без санкции Центра вступил в брак с Алисией... Призыва на службу в армию «Клейн» избежал. Разведывательная группа, которую он создал, выполняла задания Центра. Большинство материалов, направлявшихся в Москву, высоко оценивались командованием Разведывательного управления. Однажды он даже получил такую радиограмму: Работа увлекала Ронсеро. Он чувствовал, что борьба с трудностями прибавляла ему сил, неудачи – активизировали его инициативу и находчивость, а удачи – окрыляли. Можно сказать, что он родился в рубашке – ему всегда и во всем везло. Вступив в брак с Алисией, он значительно упрочил свое положение. У него появились новые знакомые. Особый интерес представляли адъютант президента республики и командующий центральным военным округом страны, с которыми у него сложились доверительные отношения... Кравченко считал, что поступил правильно, вступив в брак с местной гражданкой. Но он также понимал, что нарушил жесткое правило военной разведки – он не должен был этого делать без разрешения Центра... Мануэль Ронсеро допил свой апельсиновый сок. Время встречи приближалось. Разведчик сложил газету, которую закончил просматривать, так, чтобы издали можно было увидеть ее название. Расплатившись с официантом, Ронсеро встал и вышел из ресторана. Ровно в восемь он подошел к фонарному столбу. Второй разведчик появился как из-под земли. Опознавательные признаки сработали. Пароль и отзыв прозвучали правильно. Прибывший на встречу, назовем его «Мирон», оказался новым резидентом. Что произошло с Коробицыным, Кравченко узнает значительно позже... С первых же минут тон беседы насторожил «Клейна». «Мирон», а это был сотрудник военной разведки майор Павел Мелкишев, сухо задавал ему различные вопросы. Когда нелегал попросил его рассказать, как обстоят дела на советско-германском фронте, он однозначно ответил: «Читайте местные газеты...» Разведчик подробно доложил новому резиденту о работе своей агентурной группы, о том, что он приобрел шахту, стал совладельцем акционерного общества по эксплуатации ртутных рудников. Его партнер работал на периферии, а Ронсеро содержал контору в столице и вел работу с представителями иностранных фирм. Благодаря этому у него появились новые интересные для разведки связи в дипломатических и деловых кругах США и Японии... Неожиданно для Кравченко «Мирон» спросил, где он может принести больше пользы. Разведчик, подумав, ответил: «Я могу выполнить любые задания командования там, где будет приказано... – И добавил: – Даже в Мадриде. Франко приглашает всех беженцев возвратиться в Испанию...» Новый резидент почему-то повторил свой вопрос, который, как показалось Кравченко, прозвучал двусмысленно: «Так вы считаете, вам лучше остаться в Латинской Америке?» Не понимая, что происходит, но чувствуя что-то неладное, Кравченко, ответил: «Я считаю целесообразным находиться там, где могу быть более полезным для Родины...» Во время той беседы Кравченко так и не понял, почему новый резидент задавал ему такие вопросы. Все прояснилось через месяц... Кравченко не знал, что сотрудники его отдела в Разведуправлении – профессиональные разведчики – пытались убедить руководство в целесообразности его женитьбы на Алисии. По этой проблеме был даже подготовлен проект докладной записки за подписью начальника Разведуправления генерал-лейтенанта Ф. Голикова секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову. Этот документ имел следующее обоснование: Голиков эту докладную не подписал. Интересно то, что в этом документе имеется и оценка работы разведчика-нелегала Федора Кравченко, который Действительно, «Клейн» вел трудную и опасную работу. Он самостоятельно смог наладить и свои коммерческие дела. Возможно, именно это обстоятельство было одной из причин, которые лежали в основе решения Центра поменять ему (что бывает не так часто) оперативный псевдоним. Об этом разведчик узнал из следующего указания: Но его разведывательная работа в Латинской Америке неожиданно прервалась... 14 октября 1941 года «Магнат» еще раз встретился с новым резидентом. Вторая встреча была короткой. Разведчик получил приказание передать оперативные связи, свернуть коммерческую работу и выехать в СССР. «Клейн» расстался со своими агентами, расплатился с кредиторами и распрощался с Алисией. Последняя беседа с ней была бесслезной. Ронсеро сказал жене, что он, как настоящий революционер, записался добровольцем и уезжает в Европу для борьбы за свободу против немецких фашистов... Алисия молча выслушала мужа, внимательно посмотрела в его глаза. Он выдержал ее печальный взгляд и добавил: «Я хочу быть похожим на твоего отца...» В конце беседы Ронсеро попросил жену никому не говорить о его планах... Переплыв через Тихий океан на одном из теплоходов, Кравченко прибыл во Владивосток и, купив билет на ближайший пассажирский поезд, отправился в дальнюю дорогу через всю Россию. Просторы страны поразили его воображение. Почему же была прервана эта сложная и удачно начавшаяся разведывательная операция РУ Красной Армии? Вот, вкратце, что удалось установить. На неподписанной докладной записке на имя Маленкова осталась эмоциональная оценка предложения о женитьбе «Клейна» одного из руководителей разведки. Она, видимо, стала известна и «Мирону», который работал в отделе, где готовился проект этого документа. Не каждый офицер в годы сталинских репрессий был способен устоять под магическим воздействием резолюции большого начальника. И когда «Мирон» стал руководителем Кравченко в зарубежной командировке, то объективно построить свои отношения с ним не смог. Именно «Мирон», как свидетельствуют документы, без всяких на то оснований увидел в Кравченко «потенциального невозвращенца» и, можно сказать, добился прекращения его нелегальной командировки. К сожалению, это был не единственный случай подобного отношения к действовавшим в те годы в разных странах советским разведчикам. Центральный аппарат военной разведки и ее зарубежные оперативные работники подвергались тщательной чистке органами НКВД. Разведывательная операция Центра в Латинской Америке с участием Кравченко могла получить совершенно другое развитие. Пройдет время, и в служебной характеристике разведчика появятся слова: В декабре 1941 года Ф. Кравченко написал отчет о работе в Латинской Америке, завершавшийся серьезными выводами: Оценка военно-политической обстановки в Западном полушарии, сделанная Ф. Кравченко, оказалась правильной. Поэтому можно сказать, что свою разведывательную задачу на время работы в Латинской Америке вольнонаемный Разведуправления Красной Армии Федор Кравченко выполнил. |
||
|