"''Альта'' против ''Барбароссы''" - читать интересную книгу автора (Лота Владимир)

Глава первая Человек, который привез в Берлин семь тонн советского золота

Рабочий день капитана Николая Зайцева начинался, как и у всех работников Разведупра, в девять утра и заканчивался в девять вечера. Зайцев готовился в новую специальную командировку в Германию. Это была первая причина его отзыва из отпуска. Вторая связана с решением советского правительства, в соответствии с которым в Берлин предстояло доставить семь тонн советского золота. Это золото предназначалось для развития советско-германских торгово-экономических отношений. Зайцев, работавший в Берлине сотрудником советского торгпредства, по решению Наркомвнешторга СССР вместе с представителем Госбанка должен был сопровождать груз до Берлина. Такого поручения никогда не выполнял ни один советский разведчик. Так что Зайцев собирался выехать в очередную специальную командировку не с железной, а с золотой легендой.

Когда Зайцев прибыл в Москву и явился в Разведуправление, располагавшееся на Гоголевском бульваре, майор Ляхтеров объяснил ему ситуацию и передал для изучения дело агента «Арбина».

– С этим человеком тебе работать не придется, – сказал майор, – но ты должен знать о нем все, потому что в Берлине тебе предстоит познакомиться с его друзьями. Для того чтобы руководить ими, необходимо понять, как это делал «Арбин».

– А что случилось с «Арбиным»? – спросил Зайцев.

– С ним все в порядке, – ответил майор. И добавил: – Через месяц он будет в Москве. Но тебе встретиться с ним не удастся. Ты уже будешь в Берлине. Так что внимательно читай его донесения из Варшавы. Что будет не понятно, не стесняйся, спрашивай. «Арбин» работает с нами с 1930 года. Сделал очень много. Ты все это прочтешь. Однако в первую очередь советую изучить донесения по группе «Арбина», которые поступили в Центр в июле и августе этого года. – Майор передал Зайцеву папку, в которой было около сорока страниц.

– Кто работает с «Арбиным» сейчас? – спросил Зайцев.

– В Варшаве с ним поддерживает связь полковник Александр Каталов. Его псевдоним – «Альбер». Работает он хорошо и грамотно. Обрати внимание на его отчеты о встречах с «Арбиным». Они тоже в этой папке.

Майор вышел, а Зайцев стал внимательно изучать донесения «Альбера» и «Арбина», которые поступили в Центр 22 июля 1939 года.

«Альбер» – Директору[3].

21 июля провел вечеринку с «Арбиным». На встречу вышел по плану. За время путешествия по городу проблем не было. «Арбин» пришел на вечеринку вовремя. В конце встречи обменялись передачами. По вашему указанию вручил ему известную сумму на расходы группы. Очередная вечеринка назначена на 1 августа в 19.00 в сквере на улице Гурницкого. Срок действия сапога «Арбина» истекает 18 августа, он просил напомнить об этом Директору. Одновременно «Арбин» заявил, что обстановка становится непредсказуемой и он считает, что пора бы организовать музыку. Он готов учиться в этой области. Чувствует себя хорошо. Хвостов за собой не наблюдает.

«Альбер».

Для Зайцева в этом на первый взгляд не совсем понятном сообщении было все ясно. «Альбер» сообщал Директору о том, что очередная встреча (вечеринка) с «Арбиным» прошла успешно. «Арбин» передал добытые им и членами его группы документы. «Альбер» вручил источнику указания Центра и деньги на расходы. «Арбин» просил о продлении срока действия его паспорта (сапога) и, в связи со сложной обстановкой, предлагал начать подготовку линии радиосвязи разведгруппы с Центром. Он сам соглашался быть и резидентом, и радистом.

Изучив отчет «Альбера» о встрече с источником, Зайцев стал внимательно читать донесение «Арбина».

«Арбин» – Директору.

«Ариец» работает активно. При получении материала, обозначенного «Ариец-1», произошел следующий случай. Материал был передан германским военным атташе его шефу[4]. «Ариец» взял этот материал со стола посла, скопировал его и не успел возвратить обратно. В это время военный атташе попросил посла возвратить этот секретный документ. Посол не нашел документ на своем столе, заволновался и попросил «Арийца» расследовать это дело и допросить технического работника посольства, который отвечает за получение почты и передачу документов среди сотрудников посольства. «Ариец» сообщил послу, что материал, который он ищет, находится на его «Арийца» столе, куда он был положен одним из курьеров вместе с другими материалами. Затем «Ариец» провел расследование, которое не дало результатов. У посла не возникло абсолютно никаких подозрений по отношению к «Арийцу».

Через день в беседе с «Арийцем» я попросил его отказаться на ближайшее время от такого метода получения материалов с тем, чтобы не произошло второго подобного случая в относительно короткий срок.

В следующий раз все вновь поступающие к послу материалы будут только тогда копироваться и передаваться нам, когда они уже будут прочитаны послом и расписаны им для изучения сотрудникам отделов посольства. Но чтобы все-таки своевременно информировать нас, «Ариец», как это уже и было раньше, будет и впредь изучать все материалы, поступающие послу, затем вручать их ему, а нам в предварительном порядке будет передавать основное содержание документов в письменной или устной форме.

Прочитав эту часть донесения «Арбина», Зайцев понял, что открыл для себя новый, неизвестный ему уровень разведывательной работы, которой занимались его товарищи по управлению в польской столице. Зайцев тоже выполнял разведзадания в Германии, но то, что он делал, нельзя было сравнивать с работой «Арбина» и «Арийца» в Варшаве. В польской столице военная разведка фактически держала под постоянным и тотальным контролем всю деятельность германского посла Мольтке. В руки советских разведчиков попадали все указания, поступавшие в посольство из Берлина, а также все документы, которые за подписью Мольтке направлялись из Варшавы министру иностранных дел Германии И. Риббентропу.

Николай продолжил изучать донесение «Арбина»:

...Направляю Вам отчеты «ABC» о его поездке в Данциг и Берлин. Основное содержание этих отчетов одновременно Вам будет направлено по телеграфу. Если данцигский гаулейтер получит приказ явиться к Гитлеру за новыми инструкциями, то «ABC» снова поедет в Данциг после возвращения гаулейтера из Берлина. Вторая плановая поездка «ABC» в Данциг и в Берлин состоится через 14 дней.

Эта часть отчета «Арбина» была не менее интересной. Зайцев понял, что некто «ABC», влиятельный чиновник, подчиняющийся «Арбину», может добывать сведения и в Берлине, и в Данциге.

Данциг (польский город Гданьск) играл особую роль в польско-германских отношениях. Этот старинный польский город, расположенный недалеко от впадения Вислы в Балтийское море, был для Польши чем-то вроде Петербурга для России. В 1793 году в результате второго раздела Польши Пруссия овладела устьем Вислы, захватила Гданьск и присвоила этому городу новое название – Данциг. Для Польши этот город всегда имел большое экономическое и военное значение. Однако после поражения Германии в Первой мировой войне, когда, казалось, страны-победительницы Англия и Франция должны были вернуть Польше Гданьск, было принято иное решение. Данциг получил статус вольного города под управлением Лиги Наций. Польша имела право пользоваться портом, участвовать в его управлении, иметь на его территории собственную почтовую службу, представлять интересы города в международных делах и содержать в Данциге свой ограниченный военный контингент.

Даже эти урезанные права на управление собственным городом Польша потеряла в 1932 году, когда Данциг оказался под властью нацистов. Рядом с Данцигом Польша приступила к строительству нового порта – Гдыни, здесь располагались судостроительные заводы и военные фортификационные сооружения. В начале 1939 года железная дорога соединила Гдыню с промышленной польской Верхней Силезией. Но в Данциге в 1939 году хозяйничали немцы. Устье Вислы и Данциг, окруженные со всех сторон польскими землями, были для Германии выгодным стратегическим плацдармом, с которого можно было в любое время нанести по Польше сокрушительный военный удар.

С Данцига, которому Англия и Франция умышленно предложили предоставить статус вольного города, начались истории двух Германий, двух Корей, двух Мозамбиков и Ангол, двух Йеменов и Кипров, а также многих других полугосударств. Они были нужны более сильным государствам, чтобы упростить управление этими территориями, используя непримиримые противоречия, существовавшие между ними.

Зайцев продолжал изучать отчет «Арбина»:

...«Воль» прибыл в Варшаву. Подготовил полный отчет о своей поездке в Румынию. Отчет высылаю. В Бухаресте «Воля» пыталась завербовать румынская разведка. Учитывая, что «Воль» являлся гражданином Чехословакии, которую оккупировали немцы, румыны предложили «Волю» выполнять их разведывательные задания. «Воль» считает, что он держал себя очень умело в беседах с представителями румынской разведки. Это свое мнение он обосновывает в отчете, вы его получите с очередной оказией. Он был очень разочарован, когда я ему сказал буквально следующее: «Правильно то, что ваше поведение в Румынии для нашей последующей работы не является опасным, а только лишь может быть полезным. Несмотря на это, все же недопустимо, чтобы вы без разрешения или одобрения Центра позволяли иностранной разведке вести с вами подобный разговор. Этого нельзя делать даже в том случае, если вы эту вербовку считаете фиктивной и хотели использовать ее лишь для того, чтобы снова обеспечить себе свободу действий. Вы действовали по линии наименьшего сопротивления вместо того, чтобы драться».

Прошу Вас сообщить, правильно ли я объяснил «Волю», как он должен был вести себя в Бухаресте. И что еще можно дополнить к такой моей оценке. Если вы примете решение использовать «Воля» и по этому новому направлению, то прошу вас дать ему соответствующие ваши указания.

Кроме того, я предлагаю следующее. У нашей группы достаточно большие возможности получения материалов о Германии. В тоже время, как я понимаю, наши возможности по добыванию сведений о Польше и ее вооруженных силах пока ограничены. «Воль» подошел бы для работы в польском секторе. Полякам он мог бы искренне объяснить, что после потери своего чехословацкого отечества, он поставил своей основной задачей защищать Польское государство от Германии. Он известный человек, и ему бы поляки поверили. В данном случае он мог бы подойти полякам, которые заинтересованы в таких специалистах, как он. «Воль» в короткий срок мог бы обрести хорошие связи в правительственных кругах Варшавы. Он также, несомненно, имеет большие перспективы для установления связей среди высокопоставленных чинов чехословацкой эмиграции в Варшаве. Он может, например, близко познакомиться с генералом Прхала и его окружением. Жду ваших указаний. Горячий привет от всех членов группы.

«Арбин».

Зайцев закрыл папку. Следующий документ он читать не стал. Он знал, что на следующей странице будет дана оценка Центра результатам встречи «Альбера» с «Арбиным» и рекомендации «Арбину» по всем вопросам работы его группы. Зайцев решил самостоятельно продумать и сформулировать оценки Центра и ответы на вопросы, которые были поставлены в отчетах двух опытных разведчиков. Зайцев получил возможность выступить в роли Центра, и он воспользовался этим случаем для того, чтобы не только проверить свои способности правильно оценивать ситуацию, но и поучиться самостоятельно решать сложные оперативные задачи.

Результаты встречи «Альбера» с источником он бы оценил положительно, но потребовал от разведчика готовить более подробное описание деталей. «Альбер» в своем отчете был слишком краток.

На вопросы о работе неизвестных ему «Арийца», «ABC» и «Воля» Зайцев ответить не смог. Он не знал этих источников, условий их работы с разведкой и много другого, что еще должен был изучить в ближайшие дни. Однако он бы настоятельно посоветовал и «Арбину», и «Арийцу» быть более осторожными при добывании материалов в германском посольстве. «Ариец» обладал уникальными возможностями изучать всю переписку посла с министерством иностранных дел Германии. Разведка получила очень ценного источника, занимавшего высокое положение в немецких дипломатических кругах. Находить таких источников трудно. Как завербовали «Арийца», Зайцев не знал, но рассчитывал узнать, изучая дело «Арбина».

Зайцев еще не предполагал, что через несколько месяцев он, находясь в Берлине, будет вместо «Арбина» создавать новую разведывательную группу, которая получит кодовое название «Альта». Эта группа в конце 1940 года добудет сведения о самом секретном документе Гитлера – плане операции «Барбаросса», плане войны Германии против СССР...

Перевернув очередную страницу дела «Арбина», Зайцев прочитал два указания Центра.

Первое:

Центр – «Альберу».

Ваш отчет о встрече с «Арбиным» утверждаю. Все полученные от него материалы представляют для нас большую ценность. В следующем отчете подробнее описывайте все, что происходит в ходе вечеринки. Внимательно следите за развитием германо-польских отношений. Желаю успеха в работе.

Директор.

Второе:

Центр – «Арбину».

Подтверждаю получение ваших писем. Продолжение работы «Арийца» на старом месте отвечает нашим интересам. Потребуйте от него, чтобы он не злоупотреблял доверием посла и не допускал больше опасных действий при добывании товаров.

Работа «Арийца» за последнее время показывает, что он начинает приобретать вкус к выполняемой работе. В связи с этим я ставлю перед вами такой вопрос: не настал ли момент, когда мы можем поставить «Арийцу» более серьезную задачу, а именно – привлечь к нашей работе ценного клиента из числа лиц, которые имеют доступ к нужным нам товарам (например, работника высшего штаба). В данном случае речь идет о работнике крупного масштаба, привлечение которого возможно только через человека, имеющего солидное положение (типа «Арийца»). За успешное выполнение этой работы мы готовы заплатить «Арийцу» большую сумму. Разумеется, разработка такого клиента должна вестись «Арийцем» под вашим руководством и при вашем содействии. Прозондируйте «Арийца» в этом отношении и сообщите мне свои соображения.

Ваш план в отношении устройства «ЛЦЛ» на работу одобряю.

В случае возникновения чрезвычайных отношений между Германией и Польшей, о чем вы уже сообщали, желательно оставить «Арийца» на работе в министерстве иностранных дел. Подготовьте «Альту» для работы там, где будет находиться «Ариец», так как вы в Берлин выехать ни при каких обстоятельствах не сможете. Руководить «Арийцем», видимо, будет «Альта». Готовьте ее к этому.

Задача «ABC» на ближайшее время – активизировать работу по всем направлениям с целью добывания сведений о восточной политике Германии.

В отношении «Воля». Учту ваши пожелания и сообщу свое решение следующей почтой после изучения его отчета. Пока же предложите «Волю» закрепиться в стране вашего пребывания.

Ваше сообщение о хорошем настроении группы принимаю с удовлетворением. Привет всем членам группы.

Директор.

Другие отчеты «Альбера», «Арбина» и указание Центра Зайцев изучал несколько дней. На все возникавшие вопросы по работе группы «Арбина» он получал достаточно полные ответы майора Ляхтерова, заместителя начальника отдела. Николай Григорьевич был отобран на работу в Разведуправление в 1936 году и уже имел небольшой опыт оперативной работы. Он родился в Могилеве 22 апреля 1905 года. В 1918 году окончил 4 класса реального училища, а через десять лет – школу командиров РККА. Служил в войсках, затем поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе, обучение завершил в 1936 году. После окончания академии направлен для прохождения службы в военную разведку. За три года работы в центральном аппарате Разведуправления Николай Ляхтеров освоил свои обязанности в отделе, ознакомился с делами группы «Арбина», который сотрудничал с военной разведкой с 1930 года, и настойчиво изучал иностранный язык.

Однако опыт опыту рознь. Ляхтеров это понимал. Он хотел стать военным разведчиком, работал не жалея сил, учился у тех немногочисленных профессионалов, которым удалось выжить в условиях чистки.

Изучая дело «Арбина», Зайцев обратил особое внимание на отчеты и донесения, поступившие из Варшавы в августе 1939 года.

«Альбер» – Центру.

Согласно ваших указаний провожу с «Арбиным» три вечеринки ежемесячно. В связи с тем, что в последнее время обстановка в городе резко осложнилась, предлагаю количество встреч сократить до двух. В случае получения «Арбиным» срочных материалов, будет предусмотрено проведение дополнительной встречи.

«Альбер».

22 августа 1939 года «Арбин» сообщал Директору:

Пришло распоряжение, согласно которому все служащие посольства (в том числе и «Ариец») за исключением пятерых чиновников в ближайшие 2 – 3 дня должны покинуть Польшу.

В случае войны «ХВЦ» временно в числе пятерых чиновников останется в Варшаве. Его перевели в главное здание посольства.

«Альта», «ABC» и «ЛЦЛ» 21 августа выехали в Берлин.

«Арбин».

Прочитав это донесение, Зайцев понял, какую важную роль играет военная разведка в обеспечении безопасности страны. Зайцев не мог знать, что в ноябре 1940 года «Арбин» за активную работу будет представлен к правительственной награде. В представлении будет написано следующее: «Арбин»... подробно освещал подготовку войны Германии против Польши и за две недели до начала войны сообщил нам дату начала военных действий». Это означает, что «Арбин» сообщил в Москву 16 августа о том, что гитлеровская Германия нападет на Польшу 1 сентября 1939 года. К представлению «Арбина» к награде орденом Красного Знамени мы еще вернемся.

Далее «Арбин» докладывал Директору:

Последние ваши замечания произвели на «Арийца» серьезное впечатление. Он стал осмотрительнее, работает осторожнее, передал несколько секретных материалов. Важность и ценность их определите сами. Вижу, что он действительно хочет продолжать с нами работу и в Берлине. Он не выдвигает никаких дополнительных условий, кроме одного. Его личная безопасность должна быть максимально обеспечена. Я ему сказал, что о его работе на англичан кроме меня никому не известно. Это его успокоило. Видимо, он мне полностью доверяет. Будет ли он доверять новому связнику в Берлине? Он спросил, кто будет работать с ним в столице. Я ответил, что пока затрудняюсь ответить на его вопрос. Потом я спросил его, не будет ли он возражать, если с ним в Берлине будет работать моя жена «Альта». Вначале он удивился. Спросил, как давно она работает на англичан? Я ему ответил, что «Альта» на англичан не работает. Однако, если он согласится, я попрошу ее помочь нашему делу. «Ариец» знает «Альту». У них сложились дружеские отношения. Вначале он был против такого контакта в Берлине. Сказал, что женщина не может заниматься таким серьезным делом. Я его успокоил, сообщив, что полностью доверяю «Альте» все свои дела и часто она выполняет мои задачи даже лучше, чем я. Этот довод оказался убедительным, и «Ариец» согласился на контакт с «Альтой» в Берлине.

«Арбин».

Когда говорят об уникальных успехах советской военной разведки накануне и в годы Великой Отечественной войны, в первую очередь отмечают, что агенты, которые передавали сведения советским разведчикам, были членами компартий европейских государств. Эти утверждения частично правильны. Работа с представителями коммунистических партий (с корпорантами) была проста, позволяла быстро добиваться успехов, экономила средства – идейные агенты, как правило, отказывались от вознаграждений и работали на бескорыстной основе.

Однако работа с корпорантами неоднократно запрещалась московским руководством. Члены компартий находились под «колпаком» местной полиции. Используя членство в компартиях, контрразведке противника иногда удавалось внедрять в ряды разведчиков своих провокаторов. По этой причине в зарубежных резидентурах Разведупра в 1926, 1928, 1932, 1934 годах произошли крупные провалы. Дешево зелье – да тяжело похмелье.

В предвоенные годы на сотрудничество с советской разведкой шли не только коммунисты. Среди граждан Германии находились смелые люди, не принимавшие фашистскую идеологию. Лозунг «Германия превыше всего!» был фанатичным, одурманившим умы многих немцев. Но не всех. Гитлер собирался выкрасить земной шар в черный цвет. Этот цвет многим не нравился. Черный цвет – цвет смерти.

Некоторые немцы пытались «ловить рыбу в мутной воде», зарабатывая деньги на продаже секретов Германии. Таким был, в частности, офицер, который под псевдонимом «027» работал с М. Поляковой. Мария получала от «027» немало секретных документов. Но этот агент был исключением из правил. Ему было все равно, в какой цвет Гитлер выкрасит земной шар. Для «027» был важнее хороший коньяк.

Отрицательно к черному цвету относились и многие представители немецкой элиты. Они не верили сказкам Гитлера и Геббельса о необходимости установления нового порядка в Европе. Они были против борьбы за установление мирового господства Германии, считая, что такой путь неизбежно приведет немцев к роковой черте. Те из них, кто открыто заявил о несогласии с идеалами нового порядка, были арестованы и исчезли в концлагерях. Фашистская диктатура утверждалась путем обмана обывателей и уничтожения инакомыслящих.

Накануне войны в Германии существовала еще одна группа противников Гитлера. О ней до сих пор мало что известно. В эту группу входили представители древнейших германских аристократических семей. Они понимали, что пивные путчи, лозунги о превосходстве германской расы над другими народами, обещания поднять жизненный уровень немцев за счет богатств соседних народов – путь не к процветанию Германии, а к ее уничтожению. Эти немцы принадлежали к высшему классу Германии. Такие люди не афишировали своих политических взглядов и скрывали свое истинное отношение к Гитлеру. Они были готовы тайно помогать Англии или Франции в борьбе против Гитлера и, видимо, так и делали. Однако они бы никогда не согласились оказывать такую помощь Советскому Союзу. Советская система государственного устройства их не привлекала. Поиском таких скрытых противников Гитлера занималась советская военная разведка.

Зайцев понял, что «Ариец» относился к категории немецких аристократов. С такими источниками Зайцев никогда не работал, не знал их психологии и не понимал, каким образом удалось «Арбину» заставить «Арийца» работать на советскую военную разведку.

«Ариец» передавал «Арбину» важные сведения. За две недели до нападения Германии на Польшу он предупредил «Арбина» о том, что 1 сентября 1939 года германские войска перейдут границу Польши и начнется война.

Так и произошло. 31 августа около восьми часов вечера возле небольшого городка Глейвиц в германской Силезии произошел странный инцидент. Группа вооруженных мужчин захватила местную немецкую радиостанцию. В перестрелке погибли два немецких служащих. Террористы завладели передатчиком и выступили в эфире с антинемецким обращением. Вещание велось на польском языке.

Сделав свое дело, террористы, а это были переодетые эсэсовцы, быстро скрылись в направлении польской границы. Они торопились и бросили у входа в радиоцентр раненого сообщника, одетого в польскую форму.

Террористический акт в Глейвице был хорошо организованной инсценировкой. Нападение на немецкий пограничный город и послужило формальным поводом для начала войны Германии против Польши. Когда агрессивные фразы на польском языке еще вырывались в эфир из глейвицского передатчика, раздались первые орудийные выстрелы. Они прозвучали в Данциге, в бухте которого находился немецкий линкор «Шлезвиг-Гольштейн», он пришел с «дружеским визитом», получив на это разрешение польского правительства. 1 сентября 1939 года, незадолго до начала широкого германского вторжения на польскую территорию, орудийные расчеты линкора открыли огонь по польским военным укреплениям и уничтожили защищавший их небольшой гарнизон. Вольный город Данциг выполнил свою стратегическую миссию. Так началась Вторая мировая война.

Однако вернемся к Николаю Зайцеву. Читая донесения «Арбина» от 22 августа 1939 года, он обратил внимание на сообщение о том, что «служащие германского посольства должны были выехать в Германию в течение двух-трех дней». Эти сведения могли означать только одно – в Берлине утвержден день нападения Германии на Польшу.

Какова же реальная политическая ценность этой и другой информации «Арбина», поступившей во второй половине августа в Москву?

Вспомним содержание представления «Арбина» к награждению орденом Красного Знамени, который он по неизвестным причинам не получил. В том документе, подготовленном в 1940 году, говорилось, что «Арбин» за две недели до нападения Германии на Польшу сообщил в Москву дату начала военных действий. Сыграло ли это сообщение какую-либо роль в политических и военных событиях, происходивших в Европе накануне 1 сентября?

Попытаемся хронологически восстановить только основные события, которые произошли в августе 1939 года в Москве и Берлине, Лондоне и Париже.

Начнем с 16 августа. Именно в этот день в Москве было получено сообщение от «Арбина» о том, что Германия приняла решение напасть 1 сентября на Польшу. До начала войны оставалось всего две недели. Если «Арбин», находившийся в Варшаве, направил 16 августа в Москву донесение о дате начала войны Германии против Польши, то это значит, что решение о военных действиях против поляков было принято в Берлине несколько раньше.

Действительно, 14 августа Гитлер собрал своих высших военачальников в Оберзальцбурге и заявил: «Великая драма приближается к своей кульминации». Оценивая политическую ситуацию в Европе, Гитлер заявил, что Англия и Франция не будут воевать. По его оценке, «...у Британии нет лидеров нужного калибра. Лидеры, которых я видел в Мюнхене, не способны начать новую мировую войну... Англия, в противоположность тому, что случилось в 1914 году, не позволит себе ошибки воевать на протяжении нескольких лет... Такова судьба богатых стран... У Англии ныне нет даже денег вести мировую войну. И за что Англия будет сражаться? Никто не позволит убить себя ради союзника». Франция не преодолеет Западный вал. Бросок через Бельгию не спасет поляков. Польша, оставленная один на один с Германией, погибнет через неделю. Мир убедится в ее крахе и не будет пытаться ей помочь.

Далее Гитлер заявил: «Что касается России, то она ни в малой степени не расположена добывать каштаны из огня для других». С Москвой имеются контакты, и вскоре ему, Гитлеру, придется решать, какого ранга лицо должно будет послано в Москву на переговоры. У СССР нет обязательств перед Западом. Русские с пониманием отнесутся к разрушению Польши. Они заинтересованы в «разграничении сфер влияния».

К войне против Польши Гитлер был готов. По его приказу, начиная с 7 мая 1939 года генералы Блюментрит, Рунштедт и Манштейн курировали работу специального рабочего штаба, офицеры которого под их руководством занимались разработкой плана вторжения и оккупации Польши. Выбор дня нападения зависел не только от Гитлера, но и от многих военных и политических составляющих, которые формировались в Лондоне, Париже и Москве. При некоторых обстоятельствах, а именно если бы Англия, Франция по предложению СССР создали антигерманский союз, Гитлер не решился бы начать войну против Польши. Сталин рассчитывал на такой союз, пытался добиться его создания, но усилия советской внешней политики не встретили понимания ни в Лондоне, ни в Париже.

Видимо, пытаясь подтолкнуть англичан и французов к принятию советских предложений, Сталин распорядился начать с Германией переговоры о подготовке торгово-экономического соглашения. 11 февраля 1939 года в Москве состоялась встреча наркома внешней торговли А. И. Микояна с германским послом Ф. В. фон Шуленбургом. Микоян вручил германскому послу для предварительного рассмотрения в Берлине две заявки «А» и «Б» на приобретение промышленного и военного оборудования. По заявке «А» Советский Союз хотел бы приобрести в Германии станки на 125 млн., военное оборудование – на 28,4 млн., оборудование для системы производства синтетического бензина Фишер-Тропша – на 13 млн. Заявка «Б» тоже была достаточно объемна. В соответствии с ней СССР хотел бы закупить в Германии станки – на 42 млн., химическое оборудование – на 10,5 млн., военное оборудование – на 30 млн. марок.

Советско-германские экономические переговоры проходили на фоне сложнейших политических дебатов. СССР пытался найти общий язык с Англией и Францией. Германия обсуждала двусторонние проблемы с Польшей. Польша вела активные переговоры с Англией и Францией.

Советско-германские торгово-экономические переговоры длились несколько месяцев. Никакого влияния на политический климат в Европе они не произвели. Немцы навязывали свои предложения, представители советского Наркомата внешней торговли выполняли инструкции, которые получали от руководства страны. Две команды переговорщиков безрезультатно топтались на одном месте. Казалось, что света в переговорном туннеле никогда не будет.

Неожиданные и стремительные изменения в переговорном процессе произошли лишь после 16 августа. Именно в этот день Сталину стало известно о том, что Гитлер 1 сентября нападет на Польшу. Решение было принято незамедлительно. От Франции и Англии Сталин уже не ожидал ни понимания, ни взаимодействия. Если Германия нападет на Польшу, у которой под ружьем было только 300 000 солдат и офицеров, то ровно через две недели германские войска подойдут к советским границам. После этого Гитлер может решиться на любую авантюру. Советский Союз к войне с Германией не был готов.

Сталин должен был предпринять какие-то конкретные шаги, которые могли бы сдержать приближение угрозы со стороны Германии. Нужно было выиграть время.

В тот же день 16 сентября посол Германии в Москве Шуленбург был приглашен в Министерство иностранных дел и получил от Молотова сообщение о том, что СССР готов положительно рассмотреть предложение Германии о заключении пакта о ненападении.

16 августа ответ Молотова был передан в Берлин. Его получил министр иностранных дел Германии И. Риббентроп. Он незамедлительно доложил Гитлеру о внезапном изменении позиции Москвы. Срочно группа экспертов германского МИДа подготовила проект нового договора. Работа была тоже завершена 16 августа. Из Берлина в Москву послу Шуленбургу направлена срочная радиограмма, которую подписал Риббентроп. В ней говорилось следующее: «Германия готова заключить пакт о ненападении с Советским Союзом, и, если Советское правительство того желает, этот пакт не будет подлежать денонсации в течение двадцати пяти лет. Германия готова дать гарантии балтийским государствам совместно с Советским Союзом. Германия согласна оказать влияние на Японию с целью улучшения и консолидации русско-японских отношений... Я готов прибыть в Москву самолетом в любое время после пятницы, 18 августа, чтобы иметь дело, на основе всех полномочий, данных мне фюрером, со всем спектром германо-русских отношений».

«...Если Советское правительство того желает, этот пакт не будет подлежать денонсации в течение двадцати пяти лет» – предложение многообещающее. Но это была политическая и дипломатическая уловка. Тем не менее в середине августа 1939 года готовность Гитлера не нарушать советско-германский пакт, который два государства собирались подписать, был единственной реальной возможностью обеспечить на неопределенное время безопасность СССР. Сталин не верил Гитлеру, но принял его игру, пытаясь с помощью возможностей советской разведки управлять политическими процессами, которые намечались в советско-германских отношениях.

В Москве не торопили события, но и не тормозили их развитие. 17 августа Молотов в беседе с германским послом предложил поэтапное улучшение советско-германских отношений, которые с 1933 года не знали ни одного подъема. Молотов сказал, что логично вначале заключить торгово-кредитное соглашение, затем подписать пакт о ненападении. «Если торговое соглашение будет подписано 20 августа, – сказал Молотов германскому послу, – то Риббентроп сможет прибыть в Москву для подписания договора...»

18 августа было подписано торговое соглашение. 19 августа в 7 часов 10 минут Шуленбург направил в Берлин радиограмму, в которой сообщал: «Советское правительство согласно с прибытием министра иностранных дел рейха в Москву через неделю после объявления о подписании экономического соглашения. Молотов заявил, что, если объявить о заключении экономического соглашения завтра, министр иностранных дел рейха мог бы прибыть в Москву 26 или 28 августа. Молотов вручил мне проект пакта о ненападении».

Гитлер не мог ждать неделю. И он пошел на беспрецедентный шаг в советско-германских отношениях. 20 августа он лично обратился к Сталину: «Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня формирование германской политики на долгое время. Германия таким образом возобновляет политический курс, который был так благотворен для обоих государств на протяжении прошлых столетий... Я принимаю проект пакта о ненападении... Напряжение между Германией и Польшей стало невыносимым. Кризис может разразиться каждый день. Германия полна решимости оградить интересы рейха всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Поэтому я предлагаю вам принять министра иностранных дел во вторник, 22 августа, или, самое крайнее, в среду 23 августа».

20 августа 1939 года Гитлер подтвердил в послании Сталину то, что война Германии с Польшей неизбежна и начнется в ближайшее время. Сталин знал больше – до начала нападения Германии на Польшу осталось ровно десять дней. 21 августа вечером в Берлине был получен ответ Сталина: «Народы наших стран нуждаются в мирных отношениях друг с другом. Согласие германского правительства на заключение пакта о ненападении закладывает основания для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими двумя странами. Советское правительство поручило мне информировать вас, что оно согласно с прибытием господина фон Риббентропа в Москву 23 августа».

В августе 1939 года выбор Сталина был единственной дорогой, идя по которой, он мог в тот исторический момент добиться укрепления безопасности страны.

23 августа И. Риббентроп прибыл в Москву. 23 августа был подписан пакт о ненападении. Когда Риббентроп за полночь покидал зал переговоров, Сталин сказал ему: «Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Оно гарантирует словом чести, что Советский Союз не предаст партнера».

Что Иоахим Риббентроп ответил Сталину, неизвестно.

Николай Зайцев изучил агентурные дела источников польской группы «Арбина», «Альты», «Арийца», «ХВЦ», супругов «ABC» и «ЛЦЛ». В конце сентября он выехал в Германию. В Берлине он должен был найти «Альту», восстановить с ней связь и создать группу, источники которой возобновили бы работу по добыванию сведений из важнейших германских правительственных учреждений. Задача сверхтрудная.

Отъезд Николая Зайцева совпал с отправкой в Германию вагона с золотом – гарантией выполнения советских заказов, предусмотренных торгово-кредитным соглашением.

Как писал Николай Зайцев в своих воспоминаниях, золото было в слитках, упакованных в сто ящиков, общим весом семь тонн. Сопровождение вагона поручили Зайцеву и одному работнику Государственного банка.

Для отправления такого ценного груза разработали два маршрута. Первый проходил через Одессу в Турцию, затем по Средиземному морю до Италии и оттуда в Берлин. Этот маршрут комиссия признала опасным, потому что в Средиземном море действовали подводные лодки различных стран. Встреча с любой из них, когда в Европе уже началась Вторая мировая война, была нежелательна.

Второй маршрут предусматривал перевозку ста ящиков золота через Латвию, Литву, Кёнигсберг и оттуда в Берлин.

До границы с Латвией вагон передвигался в сопровождении автоматчиков НКВД. На границе произошла, как всегда, задержка. В сопроводительных документах не было указано, кто несет ответственность за груз и какие везутся драгоценные металлы.

Зайцев связался с Москвой. Из столицы пришел ответ – груз сопровождает Николай Зайцев, драгоценный металл приказано было не называть. Через час вагон прицепили к паровозу, который пересек границу. На другой стороне границы вагон встретили немецкие таможенники и он был взят под охрану.

До польской границы, а затем и до Кёнигсберга груз доставили без происшествий. Далее вагон с золотом следовал в составе скорого поезда, который благополучно прибыл в Берлин. На вокзале Зайцева и сотрудника Госбанка встретили представители советского посольства и торгового представительства. Ящики тщательно пересчитали, пломбы проверили. Все было в полном порядке.

Золото прибыло по назначению.

Советский военный разведчик Николай Зайцев второй раз оказался на территории Германии.