"Утомленное солнце" - читать интересную книгу автора (Колычев Владимир)

Глава восьмая

Окруженные под Вязьмой армии вели отчаянную борьбу с брошенными против них немецкими дивизиями. Эта борьба сковала наступательный порыв гитлеровских войск и позволила советскому командованию принять меры по укреплению Можайской линии обороны. Но, увы, и эта линия не смогла остановить немцев. Наступление по плану «Тайфун» продолжалось. Тринадцатого октября войска западного фронта оставили Калугу, пятнадцатого – Калинин, восемнадцатого – Малоярославец и Можайск. На правом фланге наступления танковая армия Гота вплотную подошла к Туле.

Воздушные армады Геринга рвались к столице. Двадцать восьмого октября в результате налета бомбардировочной авиации на территорию Кремля упали пятнадцать фугасных и несколько зажигательных бомб. Дважды бомбы попадали в здание Кремлевского арсенала. Вражеской бомбой была разрушена боковая часть Большого театра…

В бою над вражеским аэродромом эскадрилья Артема Гудимова безвозвратно потеряла четыре машины. Капитан Лодыгин сумел вывести уцелевшие самолеты и благополучно вернуться на свой аэродром. За октябрь число самолетов сократилось до четырех. В начале ноября бригада особого назначения была преобразована в истребительный полк и передана в распоряжение командующего Московской зоной ПВО. Артем остался во главе своей эскадрильи, численность которой сократилась до размеров звена.

По прибытии на новый аэродром ему были обещаны новые машины.

Артем с головой был втянут в военную кутерьму и даже не сразу понял, что значит для него Тушино. Только спустя какое-то время до него дошло, что это его родные места. Здесь он начинал летать, здесь он познал первую любовь и горечь расставания с любимой девушкой… Именно на один из аэродромов Тушино и должен был перебазироваться его полк. Вот так, война дошла до его отчего дома, она угрожает его родным и близким…

Седьмого ноября на Красной площади состоялся парад частей Красной армии, уходящих на фронт. Артем же в знаменательный день возвращался домой.

Аэродром был готов к принятию самолетов полка. Боевые машины одна за другой садились на расчищенную полосу, заруливали на стоянки.

Тушино уже давно стал прифронтовой зоной. Его начали бомбить еще с августа, как важнейший стратегический объект оборонного значения. Здесь производились новые самолеты и двигатели к ним. Поэтому немцы так рвались уничтожить авиационные заводы.

Заводы уже эвакуированы. Но и враг уже не под Смоленском, а у самых ворот Москвы. В Тушине готовились к обороне. Город был окружен противотанковыми рвами, бетонированными гнездами противотанковых орудий и пулеметных установок, по дорогам расставлены противотанковые ежи, надолбы из чугуна и бетона, проволочные заграждения. В парках и лесочках Тушина ждали своего часа дальнобойные и зенитные орудия. Окна домов оклеены бумажными крестами, строжайшая светомаскировка. Всюду военные. На аэродромах базируются полки истребительной и санитарной авиации. Одно слово, война… Артем даже удивился, когда увидел небольшую толпу гражданских людей. Они подошли к аэродрому, чтобы встречать боевые самолеты… Почему-то сразу вспомнился воздушный парад тридцать девятого, он и Влада в толпе зрителей… Где она сейчас, эта Влада?

Артем выбрался из машины, передал ее технику. Командирам эскадрилий и звеньев приказано собраться в штабе.

Удивительно, но это был тот самый аэродром, который он когда-то строил собственными руками, с которого он поднимался на планере. Все родное, все знакомое. И это здание аэроклуба, где их когда-то собирал Палыч и вставлял фитиля… Теперь это штаб его полка. И с этого аэродрома он будет подниматься, чтобы защищать свое родной поселок, свою Москву…

Возле серого приземистого здания стоят юнцы – мальчишки, девчонки. Они встречают летчиков. Улыбаются, машут руками. Возможно, это юные питомцы Палыча. Возможно, своим прибытием полк лишил их возможности заниматься любимым делом. Но ничего не поделаешь, война…

Артем не всматривался в лица подростков. Но всматривались в него. Он чувствовал на себе чей-то жгучий взгляд. И вдруг понял, чей это взгляд.

Римма нерешительно отделилась от толпы, робко подошла к нему. И куда только делась ее озорная улыбка?

На улице мороз – в самую пору ватник надевать, валенки, пуховой платок. А на ней тонкое пальтишко, холодные сапоги на тонкой подошве, на голове вязаная шапочка. Она что, с ума сошла?

Сам Артем был в зимней летной куртке. Но, глядя на Римму, ему самому стало холодно. Он решительно направился к ней:

– А ну давай со мной!

Даже не поздоровался. Взял за руку, потянул за собой. В штабе полка должно быть тепло.

Римма не сопротивлялась, покорно шла за ним.

– Артем, а это кто? – спросил Лодыгин.

Он с нескрываемым интересом смотрел на Римму. Артем вспомнил капитана-артиллериста, с которым встретил войну под Гродно. Миша точно так же смотрел на нее, как сейчас Лешка. Еще и адресок ее попросит. А вот это лишнее. Надо будет Лодыгина под завязку работой загрузить, чтобы у него ни минуты свободного времени не было.

– Сестра, – с непонятным для себя вызовом посмотрел на него Артем.

– Родная?

– Роднее не бывает… – не без сарказма сказал он.

В помещении в самом деле было тепло. Даже дежурство по штабу организовано. Артем подозвал к себе вестового.

– Сержант, сто грамм, и немедленно! – приказным тоном потребовал он.

– Так нету же…

– А ты мехом внутрь вывернись!

Вестовой отправился исполнять приказание. Лодыгин тоже испарился. Наверное, понял, что ловить ему нечего. Артем занялся Риммой. Разделся, закутал ее в свою теплую куртку.

– Ты что, в сосульку решила превратиться? – с улыбкой спросил он.

– Нет…

Она смотрела на него с обожанием. Артему было неловко.

– С теплой одеждой плохо? Телогрейка есть? Валенки? А то могу похлопотать…

– Все есть, – мотнула она головой.

– Почему же на тебе это пальто?

– Красиво потому что. Пальто и сапожки – красиво, а телогрейка и валенки нет…

– А для кого наряжаться, да еще в такой мороз?

– Для тебя!.. Нам еще позавчера сказали, что на нашем аэродроме истребительный полк будет базироваться…

– Но ты же не могла знать, что я летаю именно в этом полку…

– А я знала. Чувствовала… Я знала, что ты прилетишь…

– Чудная ты, – улыбнулся Артем.

– Почему чудная? – возмутилась она. – Самая обыкновенная…

– Ну нет, обычной тебя никак не назовешь…

– Да? Тогда скажи, что ты рад меня видеть.

– И скажу.

Артем и в самом деле был рад ее видеть. Что ни говори, а эта необыкновенная девчонка кое-что значила в его жизни.

– Правда?.. А я-то как рада!.. – расцвела она. – А ты Герой, да! Как здорово! Девчонкам расскажу, не поверят…

У Артема и в мыслях не было выставлять себя в героическом свете. И куртку он снял только для того, чтобы Римма побыстрее согрелась. Снял куртку, а под ней Золотая Звезда и два боевых ордена. А Римма всего лишь шестнадцатилетняя девчонка, романтика в ней играет как молодое вино в бочонке.

– Ты со своими девчонками зачем сюда пришла? Как вы сюда прошли? Объект режимный. И повышенной опасности…

В небе в любой момент могли появиться немецкие самолеты. Боевое дежурство вроде бы организовано, зенитные орудия и пулеметы готовы к отражению атаки, но это не исключало вероятности прорыва к аэродрому. А это бомбы, снаряды, смерть…

– А к опасности мы привыкли, – улыбнулась Римма. – И бомбам не кланяемся. Знаешь, сколько мы «зажигалок» потушили?.. И сюда мы прошли безо всякого. Не забывай, это наш аэродром. Мы здесь занимались. И ты, кстати, тоже…

К Артему подошел вестовой. В руках зачехленная фляжка, алюминиевая кружка.

– Товарищ капитан! Как вы просили! Артем взял фляжку, с сомнением посмотрел на нее, с еще большим – на Римму. Да, был у него первый порыв дать ей сто грамм для согрева. Но Римма и без того уже согрелась. А выпить с ней за встречу – ну уж нет. Молодая она для этого, к тому же девчонка…

– Отбой, сержант, заворачивай обратно.

Он вернул фляжку, посмотрел на Римму.

– Согрелась?

– Ну, если еще внутрь немного… – В ее глазах светился озорной огонек.

– Маленькая еще.

– Это кто маленькая? – возмутилась она. – Да мне, между прочим, в феврале уже семнадцать исполнится. И я в настоящую летную школу поступлю…

– Куда? – поморщился Артем.

– В летную школу… Я в октябре в ЦК комсомола была. Там Раскова набирала девушек в авиационную часть…

Раскова была знаменитой летчицей, Героем Советского Союза, в свое время ее имя гремело на всю страну.

– Этих девушек потом в город Энгельс отправили, в летную школу, – продолжала Римма. – Вальку взяли, а меня нет. Семнадцати лет еще нет. Летать умею, а возраста нет… Но я все равно буду в этой школе…

– Зачем тебе это?

– Я летать хочу! Немцев бить хочу!

Артем смотрел на Римму, как учитель на неразумное дитя.

– И сколько в той школе учатся?

– Семь месяцев.

– И чему за семь месяцев можно научиться?

– Как чему? Немцев научат бить…

– За семь месяцев? Немца бить? А ты у немца спросила, хочет он, чтобы его какие-то птенцы недоученные били?.. Немец всю Европу прошел, до Москвы добрался. У них «мессеры», у них асы. А ты – немца бить. Да тебя же в первом вылете собьют…

– Но тебя же не сбили!

– Я три раза горел. И два раза из окружения выходил…

К Артему снова подошел вестовой, легонько тронул за плечо.

– Товарищ капитан, вас к командиру полка вызывают!

– Понял, сейчас… Ты, Римма, здесь меня подожди. Я еще не договорил… Или ты торопишься?

Она мотнула головой. Глаза счастливые. Нет, она никуда не торопится и готова ждать его сколько угодно. Хоть целую вечность…

Артем передал Римму под ответственность дежурного по штабу.

– Хоть одно сальное словечко в ее адрес, мертвую петлю на шею и в штопор! Мужики соскучились по бабам, а тут молодая девчонка. Вдруг у кого-то масляный фильтр в голове потечет… Что ни говори, а Римма девчонка симпатичная, даже более того. И хотя Артем не питает к ней пылких чувств, но, если понадобится, приставит тормоза к шасси любого ухаря, позарившегося на нее…

Артем явился к командиру полка в кабинет, который когда-то занимал Палыч. Майор Дудин смотрел на него насмешливо-добродушно. Улыбались и командиры других эскадрилий, начальники технических служб.

– Гудимов, ты чего это детский сам здесь развел?

– Этот детский сад на фронт рвется… Девчонки, которые здесь на планерах летали. Одних уже в летную школу отправили, другие только собираются…

– Летная школа это, конечно, хорошо, – нахмурился Дудин. – Но зачем баб туда брать, не понимаю? Пацанов, что ли, не хватает… Да, кстати, к нам пополнение прибывает. Как раз из такой вот летной школы…

– Инструкторы? – оживился Артем.

– Ага, инструкторы бумажных самолетиков с ускоренных курсов…

– Ускоренные курсы – это плохо, – помрачнел Артем.

Сокращенная программа обучения пилотов была введена в действие еще до войны. Он хорошо помнил, как его училище было переведено с трехгодичной на годичную подготовку летчиков. Но это, оказывается, был еще не предел. Появились школы, где пилотов готовили в течение семи месяцев – вроде бы им даже не светила возможность стать старшим летчиком. Но даже если бы и светила, они все равно не успевали дорасти до ведущего. С началом войны эти «мастера» вступали в бой с немецкими асами и гибли пачками. И сейчас на фронт гонят сырые дрова. Дрова-то сырые, а гореть будут как смоляные факела…

– Плохо, – искренне согласился Дудин. – Но других нет…

– А техника? Самолеты новые обещали, – напомнил Артем.

– Будут самолеты. И летчики будут. Самолеты готовить к вылету, а летчиков доводить до кондиции. И чтобы технику до боевых вылетов не угробили…

Командир говорил о задачах хоть и недалекого, но все же будущего. Спокойно говорил, без нажима. Но вот голос его затвердел, взгляд похолодел. Разговор пошел о делах насущных. Размещение и рассредоточение самолетов, личного состава, маскировка, обеспечение материального и технического обслуживания, боепитание и т.д. и т.п. Не упустил Дудин и организацию пропускного режима. Чтобы никаких посторонних на режимном объекте.

Совещание закончилось не скоро. Озадаченный под завязку Артем торопился исполнять ценные указания. К тому же и своих собственных задач хватало. А тут еще Римма. Сейчас ему было не до нее.

– Надо будет встретиться, поговорить… – скороговоркой сказал он.

– Надо… А где встретимся? Когда?

– Сюда тебя больше не пустят, нельзя. А встретимся мы… Адрес я твой знаю – как-нибудь загляну. Или изменился адрес?

– Нет, все по-старому… Я тебя буду ждать!

Артема смущал ее жаркий чувственный взгляд… Может, и не стоит с ней встречаться, а то как бы далеко не зашло…

– Только скоро меня не жди. Сейчас дел по горло. А там боевые вылеты… Я тебя вот о чем хочу попросить, ты к моей матери сходи, скажи, что я здесь рядом, жив-здоров и, как только появится время, загляну к ней…

Родной брат Артема воевал на флоте где-то под Ленинградом. Отец и сестра эвакуировались на восток вместе с заводом, на котором работали. Дома осталась одна только мать. Отец пытался уговорить ее ехать вместе с ним, но та ни в какую.

– Ты правда, так занят?

– Ну ты же сама видишь, мы не в бирюльки здесь играем… Скажи матери, что за дом пусть не беспокоится. Не дадим немцу его разбомбить…

– А меня будешь охранять?

– Обязательно… Ну все, извини, некогда. До встречи. Тебя проводят…

Римма уходила со счастливой улыбкой на губах. Артем же забыл про нее, как только оказался возле своих самолетов. Забот у него полный бензобак. И еще подвесной бак в придачу…

Немцы неудержимо рвались к Москве. Особенно мощным был удар с северо-западного направления. 16 ноября у разъезда Дубосеково двадцать героев-панфиловцев ценой собственной жизни остановили танковый удар и уничтожили восемнадцать бронированных машин…

Авиационный полк майора Дудина получил четырнадцать новых самолетов, а вслед за этим прибыло пополнение, основную часть которого составляли молодые летчики. Артему досталось шесть машин, упакованных в огромные ящики-контейнеры. Пришлось повозиться с ними, чтобы собрать, довести до ума. Но этим занимались техники, Артем всего лишь руководил и направлял. Куда больше мороки было с пополнением в живой силе. Молодые летчики рвались воевать, но со скрипом выполняли элементарные приемы ведения боя. Даже в паре летать толком не умели. Знание матчасти практически нулевое. И это при том, что этих ребят целенаправленно готовили к полетам на «Яках»…

Артему приходилось разрываться, чтобы успеть везде и во всем. Боевые вылеты никто не отменял, приходилось подниматься в воздух и выходить на перехват вражеских бомбардировщиков, которые все чаще шли к Москве в сопровождении истребителей. В свободное от выполнения боевых задач время он занимался с молодыми лейтенантами – готовил их к первым учебно-боевым вылетам. И новые самолеты требовали постоянного внимания. То с одним закавыка, то с другим.

На личную жизнь не оставалось ни секунды свободного времени. Впрочем, на это он не роптал. Какая может быть личная жизнь во время войны?.. Домой к матери он еще худо-бедно заходил, но к Римме не заглянул ни разу. Про Владу он не думал вообще. Он был уверен, что ее нет в городе. Яков Никифорович и Елизавета Георгиевна эвакуировались вместе с заводом, это он знал точно. Влада могла уехать с родителями, но скорее всего она сейчас в Туркестане, где у мужа осталась квартира. Там дома не бомбят и не жгут…

Двадцать третьего ноября фашисты захватили города Клин и Солнечногорск. Линия фронта стремительно приближалась к Тушину. До аэродрома доносилась артиллерийская канонада, по ночам можно было наблюдать зарево пожаров. Артем практически не покидал кабины самолета. То боевой вылет, то боевое дежурство – в любой момент в небе могли появиться бомбардировщики или штурмовики. И они, как правило, не заставляли себя ждать. Но и летчики полка не зевали, вовремя поднимали машины и бросали их в бой. В конце концов от четырех боеспособных летчиков в его эскадрилье остались только двое – он сам и Алексей Лодыгин. Пришлось поднимать в воздух молодежь…

Стрелка высотометра показывала три с половиной тысячи метров, когда в поле зрения появились бомбардировщики. Артем насчитал девять машин. Опережая их, неслись две пары истребителей. Вражеские самолеты шли на Тушино. И первым на их пути будет его родной поселок Алешкино…

«Мессеры» не должны были далеко обгонять сопровождаемые бомбардировщики. Вот они уже уходят на разворот, чтобы обойти их сзади. Артем же бросает свои машины в атаку. В группе у него восемь машин. И этого бы хватило, чтобы расправиться с фашистской стаей. Но у него под началом целых четыре «птенца». Неизвестно, как они поведут себя в бою.

Он определил тип бомбардировщика. Судя по всему, тяжелый «Ю-88». «Юнкерса» хорошо бить спереди снизу. Да и самолеты подходили под атаку на встречных курсах. Но такая атака может стать роковой, если Артем ошибся в своих прогнозах, и бомбардировщик «Ю-88» вдруг окажется штурмовиком «Ю-87». У «лаптежника» мощные передние пушки и в бою на встречных курсах это очень опасный противник.

Но Артем не ошибся. Он в самом деле вышел на «восемьдесят восьмые» «юнкерсы». Одна тройка во главе с Лодыгиным пошла вверх, чтобы возвыситься над «мессерами» и создать для них угрозу. Остальные летчики бросились на бомбардировщики.

Артем очень хотел, чтобы молодые летчики отличились в этом бою, но особой надежды на них не возлагал. Зато к себе предъявлял самые высокие требования. «Юнкерсы» уже на подходе к Тушину. И он должен их остановить. А для этого он должен лично сбить обозначенный самолет с первого захода. Иначе все усилия насмарку. Набросятся «мессеры», завяжется бой, а бомбардировщики спокойно спикируют, чтобы сбросить на цель свой смертоносный груз.

Хорошо бы убавить тягу двигателя. На меньшей скорости легче навести машину на цель, тогда можно бить наверняка. Но делать этого нельзя ни в коем случае. После «Юнкерсов» будут «мессеры», а с ними можно успешно воевать только на высоких скоростях.

На пикировании Артем разогнал свою машину до пятисот километров в час. Выравнивание самолета по высоте, пологий подъем. Два его ведомых следуют за ним как приклеенные. Хорошо. И пара лейтенанта Бушуева не отстает. До «Юнкерсов» осталось совсем немного. Артем уже выбрал самолет, наводит пушку на правый двигатель. Рука твердо держит ручку – прицел совмещен с целью, упреждение определено. Только бы не провалиться в воздушную яму или не угодить под внезапный порыв ветра. Но все нормально. Очередь средней длины из всех стволов, трассеры вроде бы летят точно в цель. Его «Як» стремительно возносится над бомбардировщиком, поднимается на «горку». За ним устремляются остальные машины. Впереди «мессеры». Но немцы атакуют не очень решительно. Их очень смущает тройка Лодыгина…

Артем ушел от атаки, положил машину через правое крыло. Правый вираж у «Яков» самый быстрый. Но злоупотреблять нельзя. Чем круче вираж, тем быстрее падает скорость и высота… Он бросил взгляд на вражеские бомбардировщики. Три бомбардировщика клонятся к земле, оставляя за собой жирные шлейфы дыма. Остальные расходятся веером. Строй уже нарушен. Сейчас «бомберы» будут избавляться от своего груза. Если это случится, то задача, считай, выполнена… Артем улыбнулся. Сумел он все-таки со своими «птенцами» нагнать страху на немца…

Четыре «мессера» против восьми «Яков» – расклад явно не в пользу первых. Но немцы все равно атакуют. С оглядкой на тройку Лодыгина. И опасаются они не напрасно. Лешка, как тот сокол, камнем падает с высоты и обрушивает огневую мощь на выбранный в жертвы «мессер». Атака удалась, немец остается без одного крыла и кубарем падает на землю. Три других «мессера» стремительно теряют уверенность и так же стремительно выходят из боя. Включают форсаж – и наутек. Бомбардировщики остаются без прикрытия. Но они уже рассыпались по воздуху. Артем выбрал на съедение две машины, а остальных отпустил. Нельзя распылять свою группу, иначе потом можно горько пожалеть.

Он не стал лично сбивать бомбардировщик. Поручил это дело молодым. Надо же им на чем-то тренироваться.

«Птенцы» отлично справились с задачей. Два «Юнкерса» были уничтожены. Но, увы, победа далась дорогой ценой. Один «Як» был сбит огнем оборонительных пулеметов. Объятая пламенем машина повернула к своему аэродрому. Артем приказал летчику прыгать, но тот решил сохранить самолет. За что поплатился жизнью. Ни самолета, ни юного героя. Жаль…

Но в общем-то Артем был доволен. Молодые летчики выдержали свой первый по-настоящему боевой экзамен. Теперь с ними можно идти хоть в разведку, хоть к черту в лапы…