"Утомленное солнце" - читать интересную книгу автора (Колычев Владимир)

Глава седьмая

После захвата Ельни летный состав обескровленного полка влился в состав комплектуемой в тылу истребительно-авиационной бригады особого назначения. Часть получила по-настоящему новые самолеты. Высотные истребители «МиГ-3», фронтовые средневысотные перехватчики «Як-1».

Артем числился на особом счету. Лучший воздушный боец полка, грамотный командир. Боевой опыт. Его назначили командиром эскадрильи.

В конце августа сорок первого структура авиационных частей вновь претерпела изменение. Теперь полк состоял из двух эскадрилий по десять самолетов в каждой. Бригада же сократилась до трех эскадрилий.

«Як» Артему нравился. Средневысотный истребитель. Легкий, скоростной и маневренный. И устойчивый. Безупречные обводы, деревянное крыло, фюзеляж смешанной конструкции. Отличная аэродинамика, но, увы, несколько ограниченный обзор назад. Зато какая скорость – пятьсот тридцать у земли и пятьсот восемьдесят на высоте. Дальность полета до семисот километров. Красота. И вооружение неплохое – одна двадцатимиллиметровая пушка со стрельбой через ось редуктора двигателя. И два скорострельных ШКАСа. На таких машинах можно было биться с «мессерами» на равных.

Машина уже не считалась сырой. За год с момента принятия на вооружение над ней серьезно поработали производители – устранили недостатки, прилизали аэродинамику. Теперь это была легкоуправляемая машина, с которой мог справиться даже летчик не самой высокой квалификации.

Поначалу в эскадрилье Артема было всего три машины и три летчика, из которых только один имел опыт полетов на «Яках», и то не в боевых условиях. Под руководством инструктора Артем поднимался в воздух на учебной «спарке». Наука давалась ему легко, поэтому ему было позволено летать на закрепленной за ним машине. И он летал, без устали совершенствуя свое мастерство. Леша Лодыгин был назначен его заместителем. Он также быстро освоил самолет и днем летал с Артемом в паре. А вечерами и даже ночами они грызли гранит технической науки – материальную часть полагалось знать от «а» до «я». Плох тот пилот, который надеется лишь на своего техника. У такого летчика самолет в порядке не будет никогда. Артем же не просто пилот, он командир эскадрильи. Он должен держать в полной исправности технику своего подразделения.

Самолеты продолжали прибывать. Да еще в сопровождении техников и механиков, уже прошедших курс специальной подготовки. И летчики прибывали. В основном инструктора летных школ. Но больше всего Артем был рад двум летчикам-испытателям, которые почти что в совершенстве владели техникой пилотирования «Яков». Достаточно опытные пилоты, они с первых дней войны рвались на фронт, и только теперь их мечта осуществилась. Сразу после укомплектования бригада должна была отправиться на фронт. Часть готовилась к выполнению особых задач командования, да и техника здесь новая. Может быть, именно поэтому летный состав не пополнялся новоиспеченными пилотами из летных училищ.

Артем лез из кожи вон, чтобы уровень боевой и технической подготовки вверенной ему эскадрильи соответствовал требованиям, предъявляемым войной. Он отлично знал, чем в бою может обернуться плохая слетанность пар, плохое взаимодействие в группе, некачественная огневая подготовка.

Поначалу попавшие под его начало летчики-испытатели относились к нему с недоверием. Ведь новый самолет он знал, хуже чем они. И техника пилотирования значительно отставала от их уровня. Но Артем изо всех сил старался догнать их по всем показателями, и в скором времени это у него получилось. А в конце октября произошло знаменательное для него событие. Ему и Алексею Лодыгину припомнили их последний боевой вылет. Успешное выполнение боевой задачи, четыре сбитых «мессера». Указом Президиума Верховного Совета капитану Гудимову было присвоено звание Героя Советского Союза. Капитан Лодыгин был награжден орденом Ленина… С тех пор у «тыловых асов» никаких вопросов к ним больше не возникало. В начале октября бригада была полностью укомплектована техникой и людьми. Завершался курс обучения летного и технического состава. Часть готовилась к отправке на фронт.

А положение на фронте было, мягко говоря, неважным. Сбывались пессимистические прогнозы Леши Лодыгина.

К пятому сентября сорок первого года армии Резервного фронта смогли овладеть Ельней. Но успех дался ценой огромных потерь. Войска Резервного фронта были обескровлены. И когда был отдан приказ перейти к обороне, выяснилось, что обороняться-то и нечем. Если брать истребители, то «ишаков» и «чаек» в распоряжении ВВС фронта осталось всего сто шесть единиц. Новые же самолеты можно было пересчитать по пальцем.

Группа армий «Центр» решила свои задачи на киевском направлении, произвела перегруппировку сил. И второго октября танковые группы Гудериана двумя мощными ударами из районов Духовщины и Рославля прорвали оборону советских войск. Контрудары армейских и фронтовых резервов не смогли остановить продвижение немцев. Седьмого октября танковые группы вермахта соединились в районе Вязьмы и завершили оперативное окружение четырех советских армий.

Это была очередная трагедия, постигшая Красную армию с начала войны. И Артем уже не верил, что последняя. Немцы изо всех сил рвались к Москве. И, возможно, в самом скором времени они вплотную подойдут к столице. Войскам не хватало современной техники и вооружений. Скороспелые красные комдивы и комкоры не могли на равных тягаться с маститыми гитлеровскими генералами.

Но Артем духом не падал. Прежде всего он солдат. И что бы ни ждало его в будущем, он должен воевать и выполнять поставленные перед ним задачи. И Лешка при всех его вроде пораженческих настроениях придерживался того же мнения…

Седьмого октября отдельная бригада особого назначения всем составом была отправлена на запад в распоряжение командующего Западным фронтом.

Окруженные армии Резервного фронта не собирались сдаваться на милость врага и вели ожесточенные бои с противником в попытках вырваться из фашистской западни. Активными действиями они сковали 26 гитлеровских дивизий. В сложившейся обстановке войска Западного и Резервного были объединены в один Западный фронт, командовать которым был назначен генерал армии Жуков. Авиация Западного фронта нацеливалась на массированные удары по аэродромам и ударным группировкам наземных войск противника.

Последовали первые боевые задачи. Артем со своей эскадрильей получил задание прикрыть группу современных штурмовиков «Ил-2». Необходимо было нанести бомбовый удар по моторизированной группе противника, пытающейся преградить путь выходящим из окружения войскам.

Это было впечатляющее зрелище. Две эскадрильи набитых оружием штурмовиков и девять скоростных истребителей. В отличие от немецких штурмовых самолетов «Илы» имели одноместные кабины, и у них не было заднего стрелка. Поэтому они особенно нуждались в прикрытии с воздуха.

Немцы появились на подходе к цели. Шестерка «мессеров» вынырнула из облаков и с высоты бросилась на низко идущие «Илы». Артем не зевал. И точным выверенным курсом направил свои машины на перехват. Видимо, немцы еще не поняли, с кем имеют дело. Быстроходные «Яки» настигли их еще до того, как они готовы были открыть огонь на поражение. Пилоты в подавляющем своем большинстве не имели боевого опыта. И все же они блестяще справились с поставленной задачей. Сразу два «мессера» вышли из строя. Превосходный результат. Артем мог гордиться своими летчиками.

Наконец-то до немцев дошло, что в этом бою им ничего не светит. И они повернули назад. Но уйти не смогли. Скоростные хорошо вооруженные «Яки» драли их и в хвост и в гриву. Итог боя впечатлял. Эскадрилья не потеряла ни одного истребителя, враг же лишился четырех самолетов. В этом бою Артем отличился лично. Сбил один «мессер». Но главное, его эскадрилья получила первое боевое крещение.

Штурмовики зашли на цель. Хотел бы Артем спуститься к самой земле и посмотреть, как их бомбы и снаряды рвут на части вражеские танки. Но, увы, положение обязывало его барражировать на высоте трех тысяч метров. В любое время могла появиться новая группа немецких истребителей. Но все было спокойно. «Илы» без помех отбомбились и повернули назад. Жаль, что одна машина все же осталась на поле сражения. Ее сбили зенитным огнем из боевых порядков моторизированной группы.

Артем не знал, сколько техники потерял враг. Но надеялся, что очень много. На аэродром он возвращался в отличном расположении духа. Если Западный фронт получит еще несколько истребительных и штурмовых бригад, укомплектованных новой техникой, немцу ни в жизнь не дойти до Москвы.

В тот же день был еще один боевой вылет. Снова на прикрытие штурмовиков. И в этот раз все закончилось благополучно. Врага в небе не обнаружилось, и штурмовики отбомбились без помех точно по цели…

Двенадцатого октября он снова прикрывал штурмовики, на этот раз необходимо было атаковать аэродром противника.

Сначала все было просто здорово. Под прикрытием истребителей и низкой облачности штурмовики вышли на аэродром и засыпали его бомбами. Но, видимо, точность бомбовых ударов оставляла желать лучшего, потому что не было уничтожено дежурное звено немецких истребителей. Штурмовики набрали высоту, пошли на разворот для новой атаки. А вслед им ударили зенитные пулеметы и пушки. Плотность огня был настолько высока, что из строя выпали сразу два самолета.

Два немецких истребителя стремительно вырулили на взлетную полосу, взяли разгон и поднялись в воздух. Артем не рискнул бить их на самом взлете: не хотел подставляться под зенитный огонь. Он дождался, когда «мессеры» наберут высоту, спикировал на них. Но с ходу сбить их не удалось. Завязался воздушный бой. Немцы были обречены, их сожгли один за другим. Но пока их били, на взлетную полосу вышли другие самолеты. И вдобавок ко всему с неба свалилась четверка «мессеров», возвращавшихся с задания. К счастью, стрелять эти самолеты не могли, поскольку уже израсходовали весь боезапас. Но Артем-то узнал об этом не сразу. Ложными атаками немцы сбили его с толку, что позволило подняться в воздух боеготовым истребителями. Правда, четыре из них были уничтожены еще на взлетной полосе – постарались штурмовики. Но все равно, немцев было достаточно много. Чертова дюжина. Но среди них уже не было безоружных самолетов – две машины были сбиты, а две смогли приземлиться на аэродром.

Вот когда завязался настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Артем пытался сохранить боевой порядок, но в конце концов все смешалось и у него, и у немцев. В воздухе кружила смертоносная карусель.

В этом бою Артем сбил одного немца. Но увлекся боем и прозевал атаку «мессера». Снаряд угодил в мотор. Машина вспыхнула, но – слава Богу! – не взорвалась. Но и долго в ней находиться нельзя. Взрыв мог последовать в любую минуту.

– Первый, выходи из боя! – Лешкиным голосом взорвался эфир. – Прикрою!

Без прикрытия выходящий из боя самолет обречен на гибель. Но Лешка выполнил свое обещание. И свой долг. Артем вышел из боя и взял курс на свой аэродром. Лодыгину же было приказано вернуться обратно. Ситуация была такова, что один его самолет мог решить исход сражения. К тому же Лешка должен был принять на себя командование боем.

Горящий «Як» мог взорваться в любую минуту, но Артем прыгать не торопился. Он хорошо помнил карту района боевых действий. И знал, где находится котел, в котором дрались окруженные дивизии. Нужно было продержаться в воздухе хотя бы пять минут, тогда можно прыгать. Лучше попасть в окружение, чем в лапы к гитлеровцам. Плен – это позор и моральная смерть…

В кабине стало жарко настолько, что нагревшийся крестик обжигал грудь. Может, он спасет его и в этот раз?.. Артем открыл фонарь, приготовился к выброске. Но покидать кабину не спешил. Наконец он решил, что находится над расположением окруженных войск. И выбросился с парашютом.

Дернул за кольцо – послышался шум раскрываемого купола, затем толчок. Он повис в воздухе. Истребители дрались в большом отдалении от него, никто из немецких асов не мог подобраться к нему, чтобы расстрелять его под куполом парашюта. Но внизу сплошной лес. И есть угроза зависнуть на дереве. Он хорошо помнил, как это было с Лешкой на второй день войны.

Но сам по себе лес его страшил куда меньше, чем немцы. Вдруг оперативная обстановка уже изменилась, и в районе приземления хозяйничают немцы.

Как и ожидалось, с мягкой посадкой Артему не повезло. Он завис на высокой сосне. Больно стукнулся о ветви деревьев, иголки исцарапали лицо. Но он был жив. И кости целы. К тому же он имел возможность по ветвям дерева спуститься вниз. Одной рукой он вцепился в ветку, другой взялся за нож, срезал стропы. В спешке стал спускаться вниз. И когда ноги коснулись земли, сзади послышалась резкая, холодящая кровь команда:

– Хенде хох!

Ну вот и все, решил он, спета песенка советского летчика. Впереди плен и бесславие…

Оборачиваться он не стал. Рука потянулась к пистолету. Сейчас немец решит, что летчик без боя сдаваться не собирается, и откроет огонь на поражение. Это физическая смерть. Но уже лучше пусть его прикончат, чем он застрелится сам…

– Эй, не дури! – услышал он.

Теперь с ним говорили по-русски. Вологодский говор.

Артем медленно сунул пистолет в кобуру, повернулся на голос. Позади него стояли два красноармейца. Пилотки, шинельки, ботинки с обмотками. У одного немецкий автомат, у другого винтовка.

– Кто такой? Документы! – спросил автоматчик.

Ствол «шмайсера» смотрел прямо на Артема.

Октябрь далеко не самый холодный месяц в году. А у «Яка» кабина закрытая, жарко в ней, чтобы летать в кожаном реглане. Поэтому вместо него Артем надел перед вылетом летный комбинезон черного цвета. Пожалуй, издалека его можно было принять за немца.

– Капитан Гудимов, летчик…

Перед вылетом на территорию, занятую врагами, полагалось сдавать документы: удостоверение личности – начальнику строевой части, партийный билет – замполиту. Но уже устанавливалось негласное правило, что избавляются от документов только трусы. Летчик должен смело смотреть в глаза опасности. Если ты коммунист, то должен нести это высокое звание даже у немцев в плену… Артем снял перед вылетом только ордена и Золотую Звезду. Документы же оставил при себе. Их он и предъявил красноармейцам.

– Точно, свой, – сказал автоматчик.

– А может, шпион? – проявил бдительность его напарник.

– Ага, целый самолет сожгли, чтобы к вам шпиона забросить, – усмехнулся Артем.

– Так это ваш самолет горел?

– А чей же?

– Ладно, пусть начальство разбирается… Товарищ капитан, оружие сдайте! – велел автоматчик.

Но второй красноармеец его не поддержал.

– Ладно, пусть остается… Пошли!

Артема повели куда-то в глубь леса.

– Далеко немец? – спросил он.

– Да везде… Нас как от Ельни погнали, так до сих пор гонят. Хорошо, если со всей дивизии батальон наберется… Немец уже, наверное, до Москвы дошел…

– Держат немца. И бьют, – сказал Артем.

– Ну, конечно… – усмехнулся солдат так, будто ему рассказали какую-то небылицу.

Его отвели в штаб дивизии. Лесной пейзаж, боевое охранение, две палатки, противотанковые орудия, конные упряжки. Тоска и обреченность. До Артема никому не было никакого дела. Особист выслушал его рассказ, вяло махнул рукой, дескать, верю. А чего ему выпендриваться, сам ведь в окружении. Затем появился командир дивизии.

Артем не верил своим глазам. Перед ним стоял тот самый генерал-майор, за которого Влада вышла замуж. Вот, значит, с кем свела его судьба.

– Капитан Гудимов, – представился он.

Круглов узнал его. Криво усмехнулся.

– Что, капитан, немец сбил? – не без упрека спросил он.

Артем мог ответить ему тем же самым. Что, генерал, немец окружил.

– Немец, – кивнул он.

Особист почувствовал возникшее между ними напряжение. И как будто для того, чтобы снизить его, протянул генералу его документы. Круглов просмотрел удостоверение, партийный билет. Особенно его заинтересовали наградные документы.

– Так ты что, Герой? – скорее с недовольством, чем с восхищением спросил он.

– Это за Ельню.

– За Ельню. Просрали Ельню… Ну да ладно… Что дальше делать собираешься?

– Буду прорываться с вами…

– А кто тебе сказал, что мы будем прорываться? – с тоскливой насмешкой посмотрел на него Круглов. – Наша задача сдерживать немца, чтобы другие прорывались…

– А где немец?

– Ждем немца… Ты – летчик, тебе к своим прорываться надо…

– Как?

– А никак. Здесь нет линии фронта. Немец спереди, немец сзади, немец везде… Но ты можешь идти. Если повезет, прорвешься. А мы здесь остаемся, такой приказ…

Точно в такую же ситуацию Артем попал в первый день войны. Рота старшего лейтенанта Березко стояла на боевом рубеже. Вокруг немцы, а отступать приказа нет. Здесь целый генерал, но задача у него такая же – сдерживать немца. И он готов выполнить приказ ценой своей жизни… В глазах генерала Круглова угадывалась горечь, но страха не было. Артем смотрел на него с уважением. Про Владу он сейчас не думал. Она осталась где-то далеко-далеко, в той, в мирной жизни. А ее муж вот он, рядом. Боевой генерал. И не с Владой, а с ним Артем связан сейчас одной судьбой.

– Я остаюсь с вами, – решил он.

Артем уже знал наступательную стратегию немцев. Сначала они просто окружают советские войска. Пока кольцо не замкнуто, к своим прорваться еще можно. Но как только немцы захлопывают ловушку, сразу же начинается расчленение окруженных частей, планомерное их уничтожение. Тогда немцы на каждом шагу, тогда прорваться через их заслоны в одиночку невозможно. Прорваться можно только группами. Если генералу Круглову приказано драться в окружении, он будет это делать, пока есть возможность. Как только его боевые ресурсы иссякнут, он, скорее всего, предпримет попытку прорваться к своим. И Артем уйдет вместе с ним. Сейчас его задача состоит в том, чтобы не иссякнуть вместе с этими ресурсами…

– Ну что ж, это твое решение, капитан… Голодный?

– Да нет, с утра поел.

– У нас разносолов нет. Одна конина… Надо бы автомат тебе подобрать, а то с пистолетом много не навоюешь…

Круглов пообещал Артему «ППШ», но получил он всего лишь винтовку с двумя обоймами.

Вечером ему захотелось есть. Но ужин подали немцы.

Их ждали, но появились они, как всегда, неожиданно. Пехота скрытно подошла к позициям дивизии, с ходу смяла боевое охранение. Но на подступах к штабу их встретили дружным огнем.

Артем упал за дерево, быстро загнал патрон в патронник. Вокруг свистели пули, рвались мины, гранаты. Один осколок просвистел над самой головой, впился в дерево.

Немцы шли цепью, как будто бы и не торопливо, но быстро. Тщательно поливали свинцом из автоматов пространство впереди себя. Каски, мышиного цвета мундиры. Наглые откормленные рожи.

Свой значок «Ворошиловский стрелок» Артем оставил дома, но навыки забрал с собой на фронт. Сейчас эти навыки ему пригодились. Он быстро прицелился и одним точным выстрелом уложил своего первого немца. Второй выстрел, и еще один фриц валится в траву.

Красноармейцы стреляли со всех сторон. Но пальба в основном носила беспорядочный характер. Немцы почти без потерь продвигались вперед. А тут сразу два убитых… Немцы быстро поняли, что по ним стреляет снайпер. Но Артем сменил позицию до того, как немцы перенесли на него огонь всех своих автоматов.

Со стороны обороняющихся ударил станковый пулемет. Запоздало ухнул миномет. Немцы дрогнули, отступили. Но победу праздновать было рано.

С правого фланга неожиданно появились танки. Две «сорокапятки» просто не успевали развернуться в их сторону. Три бронированные машины открыли огонь из всех своих пушек и пулеметов. Позади плотным строем двигалась пехота. Автоматы, винтовки…

В рядах красноармейцев поднялась паника. Солдаты в ужасе бросали оружие и бежали прочь от танков. А немцы остервенело стреляли им вслед. И, казалось, нет спасения от их огня. Люди падали как подкошенные…

Артем уже понял, что бездарно организованная оборона провалена. Схватил винтовку и бросился в обратную от немцев сторону. Позади рвались снаряды, вокруг свистели пули. Но ему везло. Смерть обходила его стороной… Он бежал, пока не споткнулся о чье-то тело.

Человек лежал лицом вниз. Форма высшего командного состава, на земле валяется фуражка с красным околышем. Гимнастерка на спине изорвана осколками, кровь. Артем уже догадался, кто это.

Он перевернул генерала. Наткнулся на его страдальческий взгляд. Круглов был еще жив.

Бросить генерала он не мог. Пришлось взваливать его на плечи и тащить на себе, прогибаясь под тяжестью истекающего кровью тела. Винтовку пришлось бросить…

Немцы развеяли по лесу жалкие остатки некогда полнокровной дивизии. На этом и успокоились. Преследовать беглецов они не стали. Тем более что таковых было немного…

Артем шел, пока не свалился от жуткой усталости. Генерала он положил на землю, сам сел рядом. Ноги как будто чужие, в плечах ломота, дыхание, казалось, не восстановить. Но надо было идти дальше. И тащить на себе генерала. Раз уж взялся за гуж…

Но ему снова повезло. На него вышли три красноармейца – обезумевшие от страха, но сумевшие сбиться в маленькую стайку. Младший сержант с винтовкой, рядовые без оружия. Вояки, ети их мать…

– Стоять!!! – размахивая пистолетом, заорал он. – Ко мне!!! Бегом!!!

Сейчас их можно было привести в себя только криком. И все равно, образумить он смог только двоих. Третий бросился в лес, но Артем догнал его, сбил с ног. Приставил к голове пистолет. Это отрезвило солдата.

– В строй! Быстро!

Боец послушался, с затравленным видом направился к своим товарищам.

Немцы были где-то рядом. Но Артем вынужден был потратить время, чтобы встряхнуть бойцов. Он подошел к одному. Вперился в него тяжелым, выжидающим взглядом. Наконец красноармеец понял, чего от него хотят. Вытянулся в струнку, четко отрапортовал:

– Рядовой Шмытко!

Артем подошел ко второму солдату. Тот же взгляд.

– Младший сержант Гурков!

– Рядовой Камышин! – представился третий, самый напуганный.

– Рядовой Шмытко, рядовой Камышин! Взять генерала и за мной!

Бойцы подхватили Круглова под руки, понесли его. Глаза навыкате, языки на плечах. Тяжело. А кому сейчас легко?

Артем убедился, что немец остался далеко позади. Объявил привал. Теперь можно было соорудить носилки. Бойцы срубили две жердины, приладили к ним плащпалатку. Артем и Гурков занялись генералом.

Видимо, Круглов бежал от немца, когда разорвался предназначенный ему снаряд. Три осколка впились в спину, два – в правую ногу, один задел голову. У Гуркова нашелся перевязочный пакет, но его не хватило, чтобы перевязать раны. Пришлось Артему снимать с себя нательную рубаху. Она у него посвежее, чем у бойцов.

Генерала перевязали, положили на носилки.

– Спасибо, капитан! – пробормотал Круглов.

Это были его первые слова с момента ранения.

– Только ты не трудись. Оставь меня. Дай пистолет…

– Стреляться надумали? Не получится…

Артем вытащил из его кобуры пистолет, бросил его безоружному Шмытко. От генерала все равно проку нет. А боец хоть пару раз, но сможет пальнуть в случае чего.

– Тогда сам меня застрели…

– С каких это пирогов?

– Пойми, нельзя мне к своим…

– Это еще почему?

– Расстреляют меня. Я же целую дивизию просрал…

– Это не мои заботы. Моя задача – вынести вас из окружения. А там пусть разбираются…

– Разберутся. И расстреляют… Лучше сейчас застрели. Без меня вам легче будет. А если вырветесь, скажешь, что я сам застрелился. Не выдержал позора…

– Не могу, – покачал головой Артем.

Он дал команду, и красноармейцы подняли носилки. Они несли их, подменяя друг друга, до самой темноты. Курс держали на восток. У Артема в планшетке была и карта, и компас. Но куда идти, он не знал. Немцы везде…

Бойцы выбились из сил. Артем объявил привал. Генерал подозвал его к себе.

– Я же вижу, как вы мучаетесь… – глядя куда-то вверх, едва слышно сказал он.

– Мучения – часть солдатского бытия, – отделался философской фразой Артем. – Победы и поражения тоже… Сейчас мы терпим поражения, потом будут победы…

– Какие победы? Просрали все…

– Я этого не слышал, ладно?

– Дай мне пистолет, – попросил Круглов. – Я чувствую руку, я смогу… Или лучше сам меня застрели…

– Опять двадцать пять! – хлопнул себя по коленям Артем.

– Да ты сам подумай, капитан. Меня не будет, Владислава тебе достанется…

– А о ней мы с вами потом поговорим, когда к своим выйдем, договорились?

– Ты думаешь, она по любви за меня вышла? – не унимался Круглов.

– Ничего я не думаю…

– А ты думай, думай… Я же про вас все знаю. Вы встречались, любились, жениться собирались…

– Это было так давно, что я даже ничего не помню…

Действительно, война заслонила от него Владу. Так тучи заслоняют солнце. Тучи темные грозовые, смертельно опасные. А солнце жаркое, утомленное. И чужое…

– Все ты помнишь… – усмехнулся Круглов. – Владислава не та женщина, которую легко забыть… Я как увидел ее, так и пропал… И ты ее любишь, я знаю… Хочешь быть с ней? Убей меня. Это так просто…

– Она же ваша жена, – сказал Артем.

– Жена… Мы поженились двадцать первого июня, а два двадцать второго война… Моя дивизия в Туркестане стояла. Пока на фронт перегнали, Жуков уже Ельню взял. Думал я здесь отличиться. Отличился. Нет больше дивизии… Капитан, ну будь мужиком, избавь меня от мучений…

– Нет. Не хочу Владиславу вдовой оставлять…

– Да пойми ты! Если я сейчас застрелюсь, то позор свой смою. Она будет вдовой генерала. А если к своим попаду, то меня расстреляют. Тогда она будет вдовой врага народа. Скажи, есть разница?.. Ты что, нарочно ей зла желаешь?

– А передергивать не надо, – нахмурился Артем. – Зла я ей не желаю. И вам тоже… Я солдат, мое дело воевать. А если командир ранен, я должен вынести его с поля боя. Это закон войны. А других законов здесь нет…

Артем дал людям короткий отдых, а после полуночи поднял их, повел за собой.

Глаза слипались, ноги отказывались идти. Но Артем шел. Он в авангарде. Красноармейцы сейчас всего лишь тягловая сила. На них никакой надежды. Надеяться он должен только на себя. Он взбадривал себя как только мог. И шел, шел. Но сон следовал за ним, наступал на пятки.

Он даже не понял, сон это или явь, когда вышел на немцев. Два фрица сидели по обе стороны дерева. И спали. Но вот они уже просыпаются. Один уже хватается за автомат…

А у Артема пистолет в кобуре. Да и стрелять он не имеет права. Он нарвался на боевое охранение. Значит, где-то рядом полно немцев… Пистолет далеко, зато нож близко. Рука сама опустилась к сапогу, схватилась за рукоятку.

Немец не кричит. Зачем, если сейчас заговорит автомат. Но Артем не дал ему нажать на спусковой крючок. С ножом в руке он бросился на фашиста. Точный удар в сердце, и немцу каюк.

Второго немца он ударил рукой в горло. Удар не сильный, но он не позволил фрицу закричать. А нож уже вышел из тела убитого гитлеровца. Он свободен для удара… Одно дело бить врага на расстоянии, и совсем другое – убивать его в рукопашной схватке. Не у всякого поднимется рука. У Артема поднялась. Он солдат, у него каменное сердце… Нож полоснул открытое горло. Немец крякнул и грузно осел на землю. Глаза безжизненно смотрят на луну…

Вокруг тихо, спокойно. Только слышно, как треснул сучок под ногой младшего сержанта. Гурков смотрел на Артема как на какое-то божество. Как будто сам бог войны спустился на землю, чтобы избавить человечество от этих двух фрицев.

Артем приложил палец к плотно сомкнутым губам. Ни звука! Немец где-то рядом!

Он вытер нож о форму убитого, сунул его обратно в сапог. Забрал винтовку, подсумок с обоймами – передал ее безоружному Камышину. Себе взял штык-нож от винтовки, автомат, запас патронов. Собрался уходить. Но Гурков снял с убитых и ранцы. Да, пожалуй, он прав. Сухой паек им не помешает.

Путь продолжали осторожно. Впереди шел Артем, оглядываясь, прислушиваясь. Но все было спокойно.

Утром они услышали взрывы, выстрелы. Где-то западнее шел бой. Но скоро все стихло. Видимо, немцы подавили оборону окруженной советской части. Но нет, снова загрохотало.

Артем подходил к дороге, когда послышался шум моторов. Машины шли на восток, в сторону фронта. Немцы подбрасывают подкрепление. Но каково было его удивление, когда он увидел советские танки – новые «Т-34» и старые «БТ-7». Позади них на полуторках двигалась пехота. Солдаты в касках, с автоматами, винтовками. Борта забиты плотно. Ни единого свободного места.

Артем не выдержал, выбежал на дорогу. Замахал руками, требуя остановиться. Но машина проносились мимо. Отреагировала только зеленая в маскировочных пятнах «эмка». Свернула на обочину, резко остановилась. Из машины выскочил какой-то полковник с пистолетом в руке. Брови на переносице, взгляд-молния.

– Кто такой? – резко и с опаской спросил он.

– Капитан Гудимов, летчик. Тут генерал раненый…

– Генерал? – поморщился полковник.

Ему не то чтобы было наплевать на раненого генерала. Просто он понимал, что его придется взять с собой. А у него явно не было желания возиться с ним.

Он остановил полуторку. Приказал солдатам, сидящим в ней, взять генерала на попечение. Туда же впихнули Шмытко и Камышина. Для Артема и Гуркова пришлось останавливать еще один борт. Полковник не скрывал своего раздражения. И зачем он вообще остановился – читалось на его лице. Зато он облегченно вздохнул, когда все разместились по машинам. И тут же скрылся в своей «эмке».

В машине Артему объяснили, что это выходили из окружения остатки мотострелковой дивизии. Командир полка выделил для прорыва полтора десятка танков и два десятка автомобилей. С остальных слил бензин и сжег, чтобы они не достались врагу. Он не смог посадить на транспорт весь личный состав. О чем очень жалел. Пешие подразделения он бросил на прорыв вражеского кольца. В результате ожесточенного боя был достигнут успех, и в прорыв была брошена моторизированная группа, которая и подобрала Артема. Она и должна была прорваться к своим. Генерал же остался в составе пеших подразделений, которые сейчас прикрывали отход группы.

Комдив и оставшиеся с ним люди были обречены. Но благодаря их мужеству моторизированная группа имела шанс окончательно вырваться из окружения.

Солдаты ехали молча. Артем физически ощущал исходящее от них напряжение. Хоть аккумуляторы заряжай. В любой момент на пути колонны мог возникнуть мощный вражеский заслон. Но куда больше бойцы и командиры боялись атаки с воздуха. Артем тоже напряженно всматривался в небо. Погода не совсем летная. Ветер, плотная облачность. Но это все же не исключало появления истребителей и штурмовиков.

Но авиация так и не появилась. Зато на исходе того же дня в темное время суток моторизированная группа на полном ходу ворвалась в расположение какой-то гитлеровской части. Пехота покинула машины, перестроилась в боевой порядок и двинулась вслед за рассредоточившимися по фронту танками. Завязался бой. Фактор внезапности, танки, боевой опыт солдат и командиров сделали свое дело. Моторизированная группа прошла через порядки немцев, как нож сквозь масло, прорвала линию фронта и соединилась с войсками Западного фронта.

Артем тоже вышел к своим. Но генерала Круглова он больше не видел. Только слышал, что его отправили в госпиталь. Его же самого ждало разбирательство. Из какой он части, когда и при каких обстоятельствах попал в окружение, не был ли у немцев в плену. Особисты связались с командиром его бригады, но тот ничего им по телефону объяснять не стал. Самолично прибыл за Артемом, вырвал его из цепких рук чекистов и увез в часть. Впрочем, особисты не очень-то и пытались удержать его. Зачем им связываться с Героем Советского Союза, когда у них в руках находятся рядовые окруженцы численностью до батальона. Вот где можно выполнить план по разоблачению врагов народа.