"Черный трибунал" - читать интересную книгу автора (Доценко Виктор Николаевич, Бутырский Федор)

Глава шестнадцатая Мишень с прицелом

Попетляв по мелко нарезанным ровненьким кварталам в районе Пречистенки, Максим Нечаев вынырнул на Зубовский бульвар и неторопливо покатил в сторону станции метро «Смоленская». Развернувшись на площади, вырулил в обратном направлении и спустя несколько минут свернул в Ружейный переулок.

Здесь в модерновом здании из стекла и бетона, явно не вписывавшемся в архитектуру старой Москвы, находился головной офис зловещего «Центра социальной помощи офицерам „Защитник“.

Два часа назад он встречался с Прокурором и теперь, сидя за рулем черной «девятки», вновь и вновь воскрешал в памяти перипетии разговора. Беседа, как и следовало ожидать, касалась и Александра Фридриховича Миллера, и лжетрибунала. Встреча эта, проходившая на этот раз не в казенной роскоши дачи на Рублевском шоссе, а в небольшом ресторанчике клубного типа, окончательно расставила акценты в донельзя запутанной ситуации. Еще несколько штрихов, несколько точек над «i» — и «Черному трибуналу» надлежало прекратить свое существование навсегда…

Экс-высокопоставленный чиновник был солидарен с действующим генералом Богомоловым: между убийством Лебедевского, ответственность за которое якобы взял на себя «Черный трибунал», и «новым русским мафиози» Миллером существует четкая причинная связь. Конечно, прямых улик не было. Улика была одна-единственная, да и то косвенная: ею стал ответ на классический вопрос «Кому выгодно?».

Смерть Лебедя была на руку Немцу, и только ему одному. Элементарная логическая цепочка. Чего уж проще?!

Хотя у Прокурора, склонного к парадоксам, на этот счет были свои соображения, весьма отличные от нечаевских.

— Ну что, Максим Александрович, пора нам с вами на покой, — сообщил он.

— Главная цель выполнена. Механизм запущен, маховик беспредела раскручен, процесс, как говорится, пошел. Теперь у мафиози появился устойчивый рефлекс: наказание за преступления неотвратимо, а приговор выносится не только судом. А нам с вами пора закругляться.

— Оставляете за Миллером право определять меру вины? — не понял Лютый.

— Выпускаете джинна из бутылки? Даете возможность его бандитам работать «под нас»? Но не вы ли сами утверждали, что…

— Но ведь я не сказал, что делегирую Миллеру такое право! — живо напомнил Прокурор. — И не считаю, что «Черный трибунал» — два будет существовать и далее. Работать будет идея, а это, согласитесь, немало. Когда в существование «трибунала» поверили все, кто должен был поверить, нам следует прекратить нашу деятельность.

— То есть как прекратить? — не понял Лютый.

— Предать гласности факты вопиющего нарушения закона и осудить саму идею защиты Конституции неконституционными методами, — любезно сообщил собеседник.

— Мне что, надо написать явку с повинной и отнести ее в ближайший райотдел милиции? — удивился Максим, но только для проформы, потому что понимал: Прокурор имел в виду нечто совсем иное. Он не ошибся.

— Повиниться всегда хорошо. Но зачем это делать именно вам? — иронично улыбнулся хозяин рублевского коттеджа. — Для этого есть наши самозваные последователи. Если господин Миллер счел возможным создать параллельную нам структуру, он наверняка должен понимать, что в случае ее разоблачения на нее повесят не только убийство Лебедевского, но и все остальные… И отвертеться не выйдет. Понимаете ход моих мыслей?

— Что будет с Миллером? — последовал заключительный вопрос.

— Его время кончилось. Три дня назад стало известно: он начал переводить свои зарубежные капиталы сюда, в Россию. Все правильно: в стране острый дефицит валюты и на искусственном занижении курса доллара можно заработать миллионы. Наверняка он намерен прокрутить свои капиталы через столичные банки и биржи. Спекуляции Александра Фридриховича, если они состоятся, серьезно усугубят кризис. Чем это грозит стране, думаю, объяснять не надо. Но сам факт перевода денег нам на руку, как никогда: если вам удастся вычислить и захватить тех, кто сработал в Ялте под вас, если этот человек даст показания, Миллеру конец. Букет уголовных статей — от «организации заказного убийства» и до «экономических преступлений» и «руководства оргпреступной группировкой» — Александру Фридриховичу обеспечен. Равно как и конфискация всех банковских активов, движимого и недвижимого имущества. Так одним выстрелом мы убиваем трех зайцев: не допускаем повторения кризиса, уничтожаем самого могущественного мафиози столицы и выставляем вместо себя козла отпущения в лице наших неожиданных последователей…

Игра была продумана ювелирно тонко от начала и до конца. Прокурор сумел предвидеть абсолютно все: даже то, что у «Черного трибунала» найдутся последователи.

Теперь, когда окончательная задача прояснилась, когда все акценты были расставлены, «Черному трибуналу» в лице Лютого оставалось лишь взять с поличным хотя бы одного человека из «Черного трибунала» — 2. Требовалось постоянно следить за Немцем — рано или поздно он сам и вывел бы на след.

Но сделать это было не так-то просто. Рядом с Александром Фридриховичем постоянно сшивался невысокий голубоглазый блондин, о котором Максиму по-прежнему известно было мало. Как будто блондин этот отзывался на кличку Бешеный, вроде бы имел отношение к Лубянке (непонятно какое), вроде бы роль телохранителя, которую он исполнял, была только прикрытием. О втором телохранителе было известно и того меньше: даже имени и фамилии его Нечаев не знал.

На первый взгляд ситуация вырисовывалась довольно четко: исполнительный служака и классический дурак, Бешеный внедрен горячо любимой «конторой» в окружение Немца в качестве банального соглядатая: куда Миллер ездит, с кем встречается, каковы его планы…

Лубянке нелишне знать подноготную Миллера, человека влиятельного и опасного. Напарник же Бешеного, судя по всему, дублирует или контролирует его работу.

Но это — на первый взгляд. В действительности все могло оказаться иначе…

…Миновав ряд невысоких домов, черная «девятка» свернула чуть влево и остановилась. Максим остался в машине. Через панорамное обзорное зеркальце отлично просматривался и офис «Защитника», и паркинг перед ним, где стояли, зловеще поблескивая кенгурятниками, два джипа «мицубиси-паджеро». Лютый знал: эти машины используются преимущественно охранниками.

Канареечный банковский броневичок с округлой щелью-амбразурой на кузове стоял чуть поодаль, а это означало, что в «Защитник» вновь привезли наличку.

Серебристый «линкольн», припаркованный у главного входа, свидетельствовал: его хозяин находится в офисе.

Нечаев закурил, опустил стекло дверцы, сунул руку в карман и извлек небольшую коробочку из черной пластмассы с алым глазком светоиндикатора. Это был пульт дистанционного управления взрывателем, найденный им в кармане покойного Шацкого. Тогда, в последний день осени, заметив на 3-м Транспортном серебристый лимузин с обоими телохранителями, Лютый сразу же понял, что к чему.

Несомненно, покойный хотел избавиться либо от конкурентов, либо от свидетелей, «зарядил» «линкольн» взрывчаткой, а вот на кнопочку нажать не успел.

Похоже, серебристый лимузин «заряжен» взрывчаткой и поныне…

Казалось, чего проще? Вот он, миллеровский «линкольн», эдакая мишень с прицелом. Захочешь промазать — не получится. Отогнать «девятку» подальше, дождаться, пока Александр Фридрихович сядет в салон, и спокойно нажать кнопку.

Но это означает, что вместе с Немцем погибнут и те двое телохранителей.

А этого Лютый допустить не мог!

Да и поставленная задача была иной: четко следить за Миллером.

Заметив на пороге офиса фигуру Бешеного, ставшую уже знакомой, Максим безотчетно вздохнул:

— Вот кому везет. Мне бы хоть денек телохранителем Немца побыть…

Никогда не случалось, чтобы Александр Фридрихович Миллер отрывал пуговицы. Но теперь, сидя в салоне «линкольна», он открутил на пальто целых две.

Огромная представительская машина, подобно авианосцу, плавно плыла в угарных бензиновых волнах по одной из центральных улиц. За рулем сидел Андрей, Савелий Говорков на «мицубиси» катил чуть поодаль. Стекло, разделяющее салон и водительское место, было приоткрыто, и включенный приемник то и дело сообщал последние новости.

«По итогам торгов на Московской межбанковской валютной бирже курс американского доллара поднялся до двадцати одного рубля четырнадцати копеек за доллар, — бодрым голосом сообщал диктор. — По прогнозам финансовых аналитиков, к весне следующего года курс доллара может составить до пятидесяти пяти рублей за единицу. Как сообщили нашему корреспонденту в Центробанке, вчера вечером состоялось расширенное заседание…»

— Выключи эту дрянь, — наклонившись к перегородке, бросил Немец.

Воронов поспешил исполнить распоряжение.

Развалившись на кожаном ложе салона, Миллер принялся крутить третью пуговицу. Такого, как нынче, с Александром Фридриховичем еще не бывало; он даже не пытался подавить в себе волнение.

Да и чего пытаться? Если все задуманное совершится (а в этом Немец не сомневался), месяца через три он станет полным, безграничным господином в московском банковском мире. Закачать в Россию побольше валюты, искусственно опустить бакс, а затем приняться скупать доллары и акции через проверенных агентов.

Эта нехитрая спекуляция, если грамотно отладить механизм и время купли-продажи, может принести Александру Фридриховичу несколько десятков, а то и сотен миллионов. В преддверии таких перспектив человеку свойственно приятное волнение; можно и пуговицы поотрывать, если уж так неймется.

Луч зрения Миллера всегда был крайне узким. Угол обзора ограничивался только одним объектом. Наметив некую цель. Немец шел к ней, как буйвол, не заботясь о средствах и методах. Такая тактика оправдывала себя — если Миллер и достиг своего нынешнего положения, то только благодаря ей.

Бывший армейский подполковник прошел отличную школу жизни и был натренирован для борьбы до конца. Прежде чем вступить в борьбу, Миллер проводил рекогносцировку: что может стоить его внимания? После этого в оценку вступало чувство здравого смысла: стоит связываться или нет? Если дело выглядело стоящим, Александр Фридрихович принимался за подсчеты: «за» и «против», дебет и кредит, актив и пассив… И если подсчеты давали положительный результат, Немец мобилизовывал всю свою волю.

Нынешняя ситуация сулила огромные плюсы. Оставалось лишь одно препятствие — хитрожопый вор, или кто он там, Амиран Габуния, который вроде бы намеревался начать аналогичные спекуляции на несколько дней раньше. Сегодня, третьего декабря, ему надлежало нанести окончательный удар, расправиться с конкурентом. Ну и пусть надеется. Ресторанный разговор для Амирана ровным счетом ничего не решал. Он был приговорен и из знакомого человека превратился в мишень.

— Куда, Александр Фридрихович? — негромко спросил водитель с интонацией почтительности.

— Сперва ко мне домой, обождете, пока переоденусь, затем на Пресню, в «Саппоро». Знаешь такой ресторан?

— За «Планетой Голливуд»?

— Чуть в сторону. Да, и позвони Савелию, пусть джип на стоянку поставит, а сам пересядет к тебе. Лишнее внимание нам совсем ни к чему…

Сворачивая с Маяковки на Садовую, Андрей Воронов обратил внимание на черную «девятку», следовавшую в кильватере говорковского джипа уже минут пять.

Он даже хотел было позвонить на мобильник Савелию, однако в последний момент передумал.

Мало ли черных «девяток» ездит по Москве? Слишком много. Зачем беспокоить друга по пустякам?