"Путь Эскалибура" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

ГЛАВА 8

Молчаливый драконочеловек остановился у сверкающей стены и отошел в сторону, пропуская сэра Джорджа. Барон искоса посмотрел на это создание. Он достаточно повидал их за эти годы, чтобы понять, что они, как и бородавчатые хатори, были существами из плоти и крови, в отличие от механических слуг двоеротого. Но этим его знания о драконолюдях и ограничивались. Компьютер был более чем сдержанным в отношении сведений о хатори и драконолюдях, но, по крайней мере, сказал сэру Джорджу, как зовут бородавочников. О драконолюдях он не мог или не хотел сказать даже этого. Барон не знал, действовал ли это прямой запрет демонического шута или драконолюди и правда никак себя не называли. Быть может они даже не умели говорить? Если так, то драконолюди были еще более чужды людям, чем все остальные существа, которых приходилось встречать англичанам. Но отвергнуть возможность этого он не мог, поскольку никогда не слышал, чтобы хоть один из них когда-нибудь издал какой-то звук. Бородавочники — те да, что-то говорили. Он не усвоил ни слова из хрюкающе-всхрапывающего языка хатори прежде всего потому, что они явно не хотели, чтобы англичане могли с ними общаться, но барону и его людям хватало доказательств того, что у бородавочников есть свой язык.

Они контактировали с англичанами чаще, чем драконолюди. Им была поручена роль тюремщиков, которые должны были выгонять англичан с корабля и надзирать за ними на борту. Эти несложные обязанности они исполняли с охотой, кроме того, из них словно сочилась жестокость. Из обрывочных сведений, полученных от Компьютера, сэр Джордж заключил, что первоначально демонический шут намеревался использовать хатори так, как сейчас использовал англичан. Но из этой затеи, как и следовало ожидать, ничего не вышло.

Вероятно, в поединке каждый хатори являлся страшным противником. Это были крепкие, сильные существа — точно такие, какими казались с виду, и, похоже, они не знали страха, как не знали чувства жалости, сочувствия и сострадания. Между ними и англичанами не могло возникнуть приязни, чего, как полагал сэр Джордж, и желал демонический шут. Хуже того, они ненавидели друг друга и почти не скрывали этого.

Начало этой ненависти положили хатори, убив двух раненых лучников. Именно убив — бородавочники изрубили несчастных на куски так, что лекарь не смог вернуть их к жизни. Это произошло на третьей планете, которую посетили англичане. Никто так и не узнал, почему хатори убили лучников. Скорее всего, они решили, что люди пытаются бежать с поля боя, хотя один из них еле держался на ногах даже с помощью своего не столь тяжко раненного товарища. Бойцы сэра Джорджа были в бешенстве, а ярость барона не поддавалась описанию. Но всей их ярости и бешенства оказалось недостаточно, чтобы заставить демонического шута наказать убийц. Возможно, с горечью думал сэр Джордж, хатори слишком тупы, чтобы понять, за что их наказывают, и двоеротый опасался, что, будучи наказаны за убийство англичан, в другой раз они замешкаются, вместо того чтобы рубить их, когда те побегут с поля боя.

Какими бы соображениями ни руководствовался демонический шут, отказ его наказать убийцу привел к еще худшим последствиям. Брат одного из убитых, обезумев от гнева и горя, вырвал дубинку у оказавшегося поблизости бородавочника, надзиравшего за людьми на борту корабля. Дубинка, которой бородавочники работали одной рукой, для человека была тяжеловата, но череп прежнему владельцу разнесла вдребезги. Лучник набросился на товарищей убитого хатори с яростным воплем и успел ранить еще одного, прежде чем остальные убили его.

Демонический шут отказался наказать хатори за убийство раненых, которые шли к лекарям, но совершенно по-другому отнесся к смерти одного из своих тюремщиков. Человек, виновный в нападении, был уже мертв, но двоеротый жаждал преподать людям урок и велел выбрать пятерых бойцов, которые будут преданы смерти.

Одним из них оказался Уолтер Скиннет.

Ветеран не моргнул глазом, узнав, какой ему выпал жребий, но сэр Джордж знал, что его старый соратник взбесился бы, услышав, как униженно, почти слезно барон умолял демонического шута пощадить его людей. Справедливости ради следовало признать, что, если бы даже среди тех, кому выпал жребий быть казненными, не оказалось Скиннета, сэр Джордж все равно сделал бы все возможное, чтобы спасти своих людей. Не только потому, что он знал и любил их, но и потому, что приговор двоеротого казался ему верхом несправедливости. Более того, верхом безрассудства, ибо таким образом демонический шут не только стравливал людей с хатори, но и заставлял их затаить ненависть к самому себе. А ведь у англичан и без того хватало причин недолюбливать своего командира.

Барон пустил в ход все возможные аргументы, чтобы убедить двоеротого отменить ужасное решение, но все было напрасно. Он мог бы не утруждаться и не унижаться, демонический шут остался непреклонен и с холодной логикой опроверг все доводы сэра Джорджа.

— Возможно, вы правы в отношении ценности ваших людей. Они действительно нужны моей гильдии, — бесстрастным голосом пропищал он. — Однако им необходимо преподать убедительный и запоминающийся урок. Ваши люди сами бросали жребий, и вы не можете обвинить меня в предвзятом отношении к кому-нибудь из них. Они должны знать свое место и соблюдать установленные мною на корабле правила. Они должны понимать также, что за нарушение этих правил следует соответствующая кара. И раз уж я не могу примерно наказать мертвого, расплачиваться за его проступок придется живым. Этот урок заставит их в будущем думать, прежде чем решиться на подобные действия.

Мерзкий недомерок был непоколебим в своем решении преподать урок людям, и приговор был приведен в исполнение. Приказав всем англичанам, включая женщин и детей, которые были пробуждены из стазиса, собраться в зале, двоеротый велел им смотреть, как хатори одну за другой убивают своих жертв. Люди умирали достойно, и Скиннет, казненный первым, послужил им примером.

Сознание того, что хатори столь же неприкосновенны, как сам демонический шут, отложилось глубоко в сердцах людей. Но одновременно с этим пониманием выросла и окрепла их застарелая ненависть к двоеротому, а вместе с ним и к бородавочникам. Когда-нибудь эта ненависть найдет себе выход, с содроганием думал сэр Джордж, недоумевая, неужто демонический шут не понимает, что шутит с огнем. Если понимает, то он просто безумец, ни во что не ставящий свою жизнь. Если нет — глупец, старательно рубящий сук, на котором сидит. Возможно, несмотря на многочисленные доказательства обратного, двоеротый по-прежнему считал, что англичане ничем не лучше хатори — такие же грубые, жестокие громилы, достаточно разумные, чтобы понимать приказы, и ничем, кроме исполнения этих приказов не интересующиеся. Если так, это было свидетельством такой гордыни, какой сэр Джордж не ожидал даже от демонического шута.

Однако чем больше он узнавал своего командира, тем больше склонялся к мысли, что именно последнее предположение является верным. Когда дело касалось предубеждений и гордыни командира, ожидать от него можно было чего угодно. Вместе с тем барон понял, что истинной причиной того, почему двоеротому потребовались англичане, явилась непроходимая тупость хатори. Каждый бородавочник был подобен страшной боевой машине, но им не хватало умения ладить и взаимодействовать между собой, без чего они годились разве что на роль тюремщиков. И демонический шут не мог не понимать разницы между хатори, каждый из которых хорошо дрался лишь сам за себя, и англичанами, привыкшими выступать против врагов единым фронтом. Понимание это помогло ему правильно использовать как хатори, так и людей для достижения своих целей. О том, что у людей тоже могут быть свои цели, стремления и желания, он не думал. Так далеко его понимание их сущности не простиралось.

Что представляют из себя бородавочники, давно уже не было тайной для сэра Джорджа. Иное дело — драконолюди. Компьютер отказывался отвечать на вопросы об этих таинственных существах, и демонический шут ни разу не обращался к ним напрямую в присутствии сэра Джорджа. Он никогда не упоминал о них во время бесед с бароном, как будто их и вовсе не существовало. Вероятно, для подобного поведения у него имелась какая-то веская причина, но ни сэр Джордж, ни его ближайшие советники о ней не догадывались. Эти странные существа постоянно маячили за спиной двоеротого, присутствовали на заднем плане, непонятные и зловещие, несмотря на яркие ало-голубые одеяния, как горгульи на крышах соборов. Будучи огромного роста, они выглядели куда менее впечатляюще, чем закованные в доспехи и вооруженные секирами хатори, но сэр Джордж никогда не позволял себе забывать о мечущем молнии оружии, висящем у них на поясе.

Сопровождавший барона драконочеловек ответил на его взгляд ничего не выражающим взглядом ртутно-серебряных глаз, напомнив сэру Джорджу гревшуюся на солнышке ящерицу, которая, невзирая на кажущуюся неподвижность, готова в любой момент сорваться с места. Сэр Джордж пожал плечами и замер рядом с драконочеловеком перед сверкающей стеной, отделявшей отведенные для людей отсеки от остальной части звездолета.

Никто из людей до сих пор не понял, как открывается и закрывается появляющийся в ней проем.

Они узнали многое о разных кнопках, научились включать и выключать различные устройства, и сэр Джордж с отцом Тимоти были уверены, что сверкающая стена тоже должна открываться каким-то механизмом, имеющим кнопку или рычаг, расположенные где-то поблизости, но отыскать их не могли.

Барон и на этот раз не понял, каким образом драконочеловеку удалось привести в действие механизм, открывающий дверь в сверкающей переборке. Вроде бы он ничего не касался и не говорил никаких паролей, а проход — вот он, взялся невесть откуда!

Сэр Джордж кивнул драконочеловеку и прошел мимо него в открывшийся перед ним коридор. Молчаливое существо, как всегда, не отреагировало на человеческий жест, но барону почему-то казалось, что драконолюди правильно принимают его церемонные поклоны за проявление вежливости. Кем бы драконолюди ни были, они явно умели мыслить, иначе гильдия демонического шута заменила бы их механическими устройствами. Очевидно было также, что двоеротый доверяет им больше, чем хатори или людям, и все же в глазах его они остаются примитивными созданиями, пребывающими на низшей стадии развития.

Интересно, как драконолюди воспринимают англичан? Может, они, как и двоеротый, считают их варварами, недостойными внимания? Или видят в них товарищей по несчастью? А может, драконолюди приучили себя смотреть на людей сверху вниз, чтобы самим себе казаться менее униженными?

Разрешить эту загадку было невозможно, поскольку ни сэру Джорджу, ни отцу Тимоти, словом, никому из людей не удалось найти способа общаться с ними. Хотя все они, включая Матильду, немало поломали над этим головы. Разумеется, они встречались с драконолюдьми не часто, но все же двоеротый не мог полностью изолировать их друг от друга, хотя, очень может статься, намерение у него такое было. В конце концов большинство англичан отказалось от попыток найти общий язык с драконолюдьми, и только отец Тимоти продолжал свои старания. Доминиканец был убежден, что драконолюди куда разумнее хатори, а значит, с ними можно было попробовать договориться. Он надеялся найти способ разговаривать с ними, и сэр Джордж разделял надежды своего бывшего наставника, хотя ему не хватало терпения священника и непоколебимой веры в то, что когда-нибудь он добьется успеха.

Но даже отец Тимоти не думал о том, чтобы искать общий язык с хатори.

Следуя за светоуказателями по пустому коридору, сэр Джордж размышлял о том, сколь расточительны были создатели этого огромного звездолета, казавшегося ему полупустым. Огромные залы, длинные коридоры — все было искусственным и все было сделано из дорогостоящего металла. А ведь по его прикидкам, чтобы вместить всех пребывающих ныне на этом корабле, он мог бы быть по крайней мере в пять раз меньше! И вся эта махина неслась от планете к планете лишь затем, чтобы его люди — не то слуги, не то рабы двоеротого — могли высадиться в неведомом мире и помахать мечами, попускать стрелы в несговорчивых местных жителей. В этом было что-то неправильное, что-то в корне порочное, вот только слов у сэра Джорджа не хватало, чтобы сформулировать это ощущение неправильности происходящего.

Он очнулся от размышлений, оказавшись у закрытого люка. Светоуказатель покачивался над ним вверх-вниз, словно возмущенный его медлительностью. Такие указатели были необходимы, поскольку внутренние пространства корабля постоянно менялись и невозможно было предугадать, какие коридоры и залы надобно будет пройти на этот раз, чтобы попасть в апартаменты двоеротого. Компьютер говорил, что светоуказатели являются очень несложными механизмами, и так оно, безусловно, и было. Однако, глядя на нетерпеливо мигавшие светильники, барон иногда ловил себя на мысли, что относится к ним как к живым существам, не слишком разумным, но наделенным эмоциями в значительно большей степени, чем демонический шут. Вот и сейчас светильник над люком мигал так, словно ему не терпелось сорваться с места и умчаться по каким-то своим важным делам.

Люк перед сэром Джорджем раскрылся, и, бросив последний взгляд на мигающий светильник, барон вступил в зал, где его ожидал двоеротый.

В отличие от многих других помещений зал демонического шута не менялся. То есть не менялись его размеры и очертания, хотя декорирован он был каждый раз по-новому. Теперь, благодаря голографической проекции, он показался барону восьмиугольным, с арочными проемами в каждой из стен. Восьмиугольный зал со стенами из напоминавшего бронзу сплава был пуст, и только посредине его, на невысоком подиуме, возвышалось то, что демонический шут называл световой скульптурой. Сэр Джордж не знал, как создаются такие скульптуры, но всегда восхищался ими. Как правило, они были прекрасны, хотя красота их была непривычна для людского глаза и внушала порой трепет. Световые скульптуры даже отдаленно не напоминали земные статуи, и барон решительно не понимал, что они изображают, хотя это не мешало ему получать удовольствие от их созерцания. Эта, например, производила впечатление удивительной хрупкости и состояла из нагромождения перетекающих друг в друга сине-зеленых плоскостей, в которых мерцали, струились и пульсировали разноцветные нити. Невзирая на странную форму, диковинная скульптура, казалось, излучала спокойствие и доброжелательность.

«Порой, — сонно думал сэр Джордж, любуясь пульсирующими в глубине полупрозрачных плоскостей огнями, — я почти готов простить двоеротому все, что он с нами сотворил. Жизни людей стали дольше, здоровее — крепче, чем когда-либо. Кроме того, его „технологии“ способны создавать вещи удивительной красоты. Разумеется, мы получаем крохи с его стола, но эти крохи поражают воображение. Жаль только, что для демонического шута мы менее ценны, чем вещи, сработанные из металла и хрусталя…»

— Ваши люди хорошо сражались. Но ведь вы, англичане, всегда хорошо сражаетесь, не так ли?

Сэр Джордж оторвал взгляд от световой скульптуры. Он не слышал, как дверь открылась и в зал вошел демонический шут. Барон часто бывал в его апартаментах и все же не мог привыкнуть к этим беззвучно возникавшим проемам, столь непохожим на двери, имевшиеся в отведенных людьми отсеках, достаточно широким, чтобы через них могли проехать в ряд двадцать всадников.

Мало кто из его людей попадал в ту часть звездолета, где обитала команда. Только сам барон, сэр Ричард, сэр Энтони и — очень редко — Матильда бывали здесь, всякий раз подвергаясь унизительному досмотру, прежде чем войти в коридор, открывавшийся в сверкающей стене, отделявшей отсеки людей от остальной части корабля.

Сэр Джордж склонил голову, всматриваясь в физиономию двоеротого и пытаясь понять его настроение. Несмотря на многолетнюю службу, ему ни разу не удалось преуспеть в этом. Самовлюбленный недомерок оставался для него загадкой, и невозможность понять его настроение была так же опасна по прошествии стольких лет, как и в самом начале их знакомства. Писклявый голос командира оставался по-прежнему мертвым, бесцветным и невыразительным. Разумеется, это можно было объяснить несовершенством перевода, тем, что переводящий его слова механизм не умеет передавать эмоции. Однако трехглазое лицо его тоже не выражало никаких чувств и было по-прежнему неизмеримо чуждым барону. За все эти годы на нем не появлялось ничего, что можно было истолковать как улыбку или недовольство. Отец Тимоти и Дикон Ярдли пришли к выводу, что верхний из двух ртов демонического шута предназначен только для дыхания и речи, но сэр Джордж ни разу не слышал издаваемых им звуков. В отличие от драконолюдей демонический шут явно что-то говорил, но ни один человек не слышал его настоящего голоса. Из сделанного как-то замечания Компьютера сэр Джордж заключил, что молчание демонического шута не было очередной мерой предосторожности. Компьютер сказал, что голос командира слишком высок для человеческого уха.

Таким образом получалось, что голос двоеротого очень даже мог выражать его чувства. То, что они не проявлялись на покрытом фиолетовой шерстью лице, вполне могло быть связано с особенностями его организма и вовсе не говорило о полном бесстрастии двоеротого. Нескрываемое презрение к людям и постоянное довольство самим собой свидетельствовали о том, что уж эти-то чувства ему хорошо знакомы. Стало быть, демонический шут должен был испытывать перепады настроения, вот только научиться отслеживать их сэру Джорджу никак не удавалось.

Потому он вынужден был следить за собой во время бесед с этой непостижимой тварью очень внимательно и подбирать слова с особой тщательностью, дабы двоеротый не истолковал сказанное им превратно. Именно из-за этого общение с демоническим шутом выматывало сэра Джорджа не в пример больше, чем тренировки и даже настоящие сражения.

Однако он знал, что кое-каких успехов на этом поприще ему удалось достигнуть. Проведя в обществе двоеротого немало времени, он начал догадываться о владевших им чувствах по построению фраз и изменению поз, хотя и не был до конца уверен, что предположения его соответствуют действительности.

А ведь демонический шут вовсе не старался казаться таинственным. Напротив, он, как и сэр Джордж, тоже тщательно подбирал слова и порой становился излишне многословен, явно заботясь о том, чтобы распоряжения его дошли до барона и тот мог выполнить их с надлежащей точностью. Презирая людей, он сознавал их ценность для гильдии и стремился использовать с максимальной отдачей.

Ценность эта, увы, была понятием весьма относительным, о чем свидетельствовала расправа над сэром Джоном Денмором, учиненная двоеротым в первый же день пребывания людей на звездолете.

О том же свидетельствовала казнь пяти человек, последовавшая за убийством одного из хатори разъяренным лучником. Двое лучников были убиты по приказу демонического шута, за то что удрали из лагеря на рыбалку, соблазненные близостью зеленого моря и золотистого пляжа в мире, удивительно похожем на покинутую ими Землю. Еще один человек был убит, когда в помрачении рассудка отказался покинуть посадочный модуль и принять участие в очередном сражении. Вслед за ним последовала смерть латника, ни с того ни с сего набросившегося с мечом в руках на демонического шута и сопровождавших его драконолюдей, когда те вылезли из аэрокара, дабы взглянуть на очередное, усыпанное трупами местных поле боя.

Сумасшедший латник был убит драконолюдьми, но на этот раз двоеротый почему-то не стал давать людям урок, устраивая показательную казнь невинных. Он даже не заговорил об этом случае с сэром Джорджем, хотя тот ожидал, что недомерок не упустит такой замечательной возможности продемонстрировать свою силу и жестокость. С одной стороны, это, естественно, порадовало барона, с другой же, еще раз показало, как мало он понимает своего командира.

Осознав, что демонический шут все еще ожидает его ответа, сэр Джордж отринул посторонние мысли и произнес:

— Прошу прощения, командир. Я еще полностью не пришел в себя после битвы и плоховато соображаю.

— Я говорил, что вы сегодня хорошо потрудились, — терпеливо повторил двоеротый. — Руководители моей гильдии будут довольны результатами ваших отважных действий. Я уверен, вскоре они наградят меня, а я в свою очередь награжу ваших солдат. Собственно говоря, я уже приказал лекарю разбудить ваших женщин и детей. Мы останемся в этом мире на несколько недель, чтобы проработать все детали нашего соглашения с местными жителями. Возможно, я обращусь к вам за советом, и, может статься, вам придется проехаться по селениям, чтобы напомнить здешним дикарям о вашем могуществе. Раз уж нам придется здесь задержаться, то почему бы вам не пожить со своими семьями? Ваши люди заслужили эту милость, доблестно отстаивая в этом мире интересы моей гильдии.

— Благодарю, командир, — бесстрастно сказал сэр Джордж, стараясь не выдать всю ту гамму чувств — облегчение, радость, ненависть, гнев и бессильную ярость, — которую вызвали в нем эти слова.

— Пожалуйста, — пропищал демонический шут и указал сэру Джорджу на кресло, внезапно возникшее за его спиной. Вслед за тем из пола выросла хорошо знакомая барону «хрустальная столешница», а по другую ее сторону — кресло для двоеротого.

Сэр Джордж опустился в ближайшее кресло, более или менее соответствовавшее пропорциям человека. Он продолжал чувствовать себя неуютно, оттого что мебель вырастала из пола, как грибы, и так же внезапно исчезала. Но кресла были хотя бы материальными, их можно было пощупать, а вот «столешница» , принятая им когда-то за хрустальную, состояла из вовсе уж невообразимой субстанции. Как-то он положил на нее руку и понял, что твердость ее была мнимой. Удерживая все, что на нее ставили, она в то же время представляла собой как бы сгусток прозрачной воды или мощный поток воздуха.

Ладонь чувствовала сопротивление поверхности стола, но при этом возникало ощущение, что, приложив соответствующее усилие, он мог бы протолкнуть руку в его глубину и, вероятно, даже проткнуть это странное образование насквозь.

Между тем в помещение вплыл маленький механический слуга, сработанный из похожего на бронзу сплава. Приблизившись к «столешнице», он поставил перед сэром Джорджем хрустальный графин с вином и изысканный кубок. Другой кубок и графин с густым пурпурно-золотистым киселем он поставил перед демоническим шутом, и барон едва удержался от удивленного восклицания. Командир удостаивал его подобным приемом всего пять раз, после того как англичане одерживали чрезвычайно важную для его гильдии победу. Стало быть, троерукие владели чем-то весьма ценным, ведь разбить их армию не составило для его людей особого труда, и, что бы там двоеротый ни лепетал, особой доблести они в этом сражении не проявили.

— Вероятно, вы интересуетесь, что привело нас в этот мир? — спросил демонический шут, издав странный, едва слышимый писк, и сэр Джордж кивнул.

Недомерок усвоил смысл хотя бы некоторых человеческих жестов, а писк, исторгнутый его верхним ртом и слышанный бароном за эти годы всего два или три раза, являлся, судя по всему, чем-то вроде смешка.

— Полагаю, вы удивлены тем, что я желаю вступить в сделку с этими дикарями, еще более примитивными, чем вы и ваши люди, — продолжал демонический шут.

Сэр Джордж стиснул зубы и заставил себя сделать глоток вина. Оно было поистине превосходным и помогло барону овладеть собой. Странно, что слова демонического шута все еще задевали его и приводили в ярость. За эти годы он должен был привыкнуть к пренебрежительному отношению командира к себе и своим людям. Тем более что по сравнению с расой двоеротого люди и правда были примитивны. Хотя, если разобраться, гильдия демонического шута не слишком-то отличалась от земных гильдий. Для заключения выгодных сделок они использовали разные средства, у них были разные масштабы, но цели-то они преследовали одни и те же. Сэр Джордж усмехнулся, подумав, что отдал бы многое, чтобы посмотреть, как его командир стал бы вести дела с киприотами или венецианцами. Барон мог бы прозакладывать голову, что, если бы демонический шут вдруг лишился своих чудесных «технологий», земные торговцы раздели бы его до нитки.

— На самом деле, — продолжал двоеротый, не подозревая о том, какое впечатление произвели его слова на собеседника, — эта планета не обладает нужными нам ресурсами, не говоря уже о товарах, которые изготовляют местные жители. Ценность этой планеты для гильдии заключается в ее расположении. Она, если так можно выразиться, лежит на пересечении космических трасс, и мы намерены разместить здесь… как бы вы сказали, склады. В одном из них будет храниться топливо, которым мы заправляем корабли.

Он помолчал, глядя на сэра Джорджа с непроницаемым видом, затем поднес кубок к нижнему рту и отпил немного пурпурно-золотистого киселя.

Барон понимающе кивнул. Компьютер объяснил ему как-то, что межзвездный корабль движется благодаря некоему подобию костра, разведенному в одном из его трюмов, и в костер этот необходимо постоянно подкладывать специальное топливо.

— Вы могли бы назвать эту планету стратегически выгодно расположенным островом или торговым портом, — продолжил демонический шут. Его неслышимый голос явно исходил из верхнего рта, поскольку нижний был занят содержимым кубка. — База, устроенная на ней, даст много преимуществ, но меня лично особенно радует то, что мы таким образом глубоко внедрились на территорию, которую контролирует гильдия Шарнхайши.

Сэр Джордж навострил уши. Хотя истолковать тон или выражение лица самовлюбленного недомерка было невозможно, ввиду их полной бесчувственности, слова его подтверждали наличие у двоеротого по крайней мере одного качества, которое можно будет когда-либо использовать. Демонический шут был хвастуном. Он любил хвастаться, даже если слушал его всего лишь дикарь, примитивное существо, стоящее едва ли не на самой низшей ступени развития. Еще более важным было то, что двоеротый не сознавал, сколь уязвимым делает его хвастовство, являвшееся на Земле весьма распространенным пороком, погубившим многих преуспевавших людей. Умный человек, как говаривал отец сэра Джорджа, учится на промахах дураков.

К счастью, демонический шут не был знаком с сэром Джеймсом Винкастером.

Сэр Джордж осознал, что двоеротый уже несколько мгновений молчит, устремив на него все три неподвижных, невыразительных глаза.

— Мне кажется, я вас понимаю, — сказал он, надеясь, что именно такого ответа ждет от него командир. — Полагаю, что это нечто вроде захвата Константинополя, повелитель которого обретает контроль над всем Черным морем.

— Я недостаточно знаком с вашей географией и историей Земли, чтобы понять, верна ли аналогия, но звучит похоже, — ответил двоеротый. — Вы отлично справились с поставленной перед вами задачей, и я решил вас наградить. Вы являетесь весьма ценным вложением капитала гильдии, и в отличие от моих собратьев я всегда был уверен, что пряник и кнут лучше одного кнута. Кто проявляет должную заботу о своем имуществе, в убытке не останется.

— Я тоже так думаю, — ответил сэр Джордж с выражением, которое лишь отдаленно могло сойти за улыбку.

Он сумел заставить себя говорить ровно, и после недолгой внутренней борьбы оскал его превратился в некое подобие улыбки. Не следовало забывать, что времени у двоеротого было достаточно и он вполне мог научиться разбираться в мимике людей. И даже если он этого не сумел или не захотел сделать, лучше переоценить врага, чем недооценить.

— Надеюсь, наша победа принесет вам ожидаемые выгоды, — добавил сэр Джордж.

— Принесет, можете быть в этом уверены, — сказал демонический шут, и сэр Джордж подумал, что его командир был сегодня совершенно искренен. — И все же для меня лично тот факт, что мы вторглись в торговую сеть Шарнхайши, радует больше грядущих выгод.

— Вы упомянули о гильдии… — Сэр Джордж мучительно сморщился, не в состоянии выговорить труднопроизносимое название, и двоеротый снова издал писк, принятый бароном за смешок.

— Гильдия Шарнхайши, — подсказал он.

— Да-да. Вы уже когда-то упоминали о ней.

— Упоминал, — подтвердил демонический шут. Его лицо и голос были по-прежнему непроницаемы, но сэр Джордж подозревал, что если его собеседник испытывает сейчас какие-то чувства, то чувства эти — ненависть и злорадство. — Я перед ней в большом долгу. Шарнхайши едва не погубили мою карьеру, когда впервые выставили против нас этих проклятых римлян.

Сэр Джордж постарался изобразить на своем лице понимание и сочувствие, страстно желая, чтобы двоеротый продолжал говорить. Он уже как-то упоминал о гильдии Шарнхайши как о сопернике его собственной гильдии, но из слов этих следовало лишь то, что недомерок не любит и слегка побаивается сильных конкурентов. Теперь же барону стало ясно, почему демонический шут взял на себя полный контроль за ходом операции на этой планете. Увидев возможность отомстить своим давним соперникам, он не пожелал доверить эту месть кому-либо другому.

Успехи Шарнхайши были связаны с римлянами, о которых демонический шут тоже не раз упоминал. Сэр Джордж даже сейчас едва мог поверить в то, что это те самые римляне, про кого он думал. Римляне с Земли. О, если бы им удалось встретиться! Как знать, может быть, они сумеют договориться между собой? Ведь людям с людьми легче понять друг друга, чем каких-то диковинных существ из иных миров. Разумеется, их разделяет пропасть во времени, но они испытывают одинаковые чувства, одинаково мыслят.

Демонический шут отпил еще глоток пурпурно-золотистого киселя, уставившись всеми тремя глазами на световую скульптуру, как будто полностью забыл о существовании сэра Джорджа, и человеку пришла в голову внезапная мысль. Вино в его кубке, возможно, было лучшим из тех, что ему доводилось пробовать в своей жизни. К тому же оно оказалось крепким. А что, если кисель, который пьет демонический шут, тоже является достаточно крепким? Чем больше он над этим раздумывал, тем правдоподобнее казалось ему это предположение. Сэр Джордж внутренне улыбнулся хищной улыбкой, которой могла бы позавидовать изголодавшаяся акула.

«Истина в вине», — напомнил он себе и отпил еще глоток — на этот раз совсем маленький — из своего кубка.

— Именно Шарнхайши со своими римлянами помешали мне некогда получить назначение на пост комиссара сектора, — нарушил затянувшееся молчание демонический шут.

Он перевел взгляд со световой скульптуры на сэра Джорджа, и англичанин с удовлетворением отметил, что нижние глаза его собеседника чуть-чуть косят. Каждый глаз, казалось, двигался сам по себе, и сэр Джордж запомнил этот факт. Возможно, он ошибается и предположение его не соответствует истине. Но если это является признаком опьянения у демонического шута, то когда-нибудь он воспользуется этим наблюдением.

— Откуда мне было знать, что Шарнхайши вытащат откуда-то этих самых римлян? — спросил самого себя двоеротый. — Наверное, они целое состояние угрохали, чтобы подкупить Совет, и тот позволил им приобрести этих проклятых варваров.

Сэр Джордж чуть склонил голову набок, и недомерок хлопнул по столу ладонью с двумя обычными и двумя большими пальцами. Удар должен был получиться громким, но «столешница» не издала ни звука, хотя демоническому шуту все равно вроде бы стало легче.

— О да, им пришлось раскошелиться! — Он сделал большой глоток и снова наполнил свой кубок киселем из графина. — Понимаете ли, у Федерации есть законы. Правила. Вроде того, которое запрещает нам использовать современное оружие в примитивных мирах. Этот свод правил называется «Главная Директива». — Двоеротый отхлебнул киселя, в то время как его верхний рот продолжал открываться и закрываться, издавая не слышимые бароном звуки. — Но Шарнхайши сумели обойти «Директиву». А Совет — это просто банда лицемеров! Они делают вид, что защищают тупых варваров. Но знаете, что на самом деле ими движет?

Его огромный центральный глаз уставился на сэра Джорджа, и англичанин покачал головой.

— Страх, вот что! — торжественно изрек демонический шут. — Эти тупые бюрократы боятся, что мы потеряем или забудем свои игрушки на какой-нибудь из планет, а варвары их найдут. Как будто эти идиоты способны понять, как их можно использовать!

Он замолчал, и хотя голос и лицо его по-прежнему оставались бесстрастными и совершенно спокойными, сэр Джордж все более убеждался в том, что чужак ведет себя сейчас точь-в-точь как подвыпивший человек.

— На самом деле в этом есть кое-какой смысл, — сообщил чуть погодя демонический шут. Он еще раз беззвучно шлепнул по «столешнице» и откинулся на спинку корзиноподобного кресла. — Межзвездные перелеты занимают годы, а то и десятилетия даже на фазовой тяге. Отчасти потому наши корабли столь огромны. Мы могли бы впихнуть фазовый ускоритель в корпус, величина которого равна одной десятой нашего корабля. И даже еще меньше. Но размер тут не самое главное. Важнее показатель массы, поскольку, когда фазовое ускорение достигает предела, структурная кривизна пространства начинает… Ну ты понимаешь, да?

Он махнул рукой, и сэр Джордж снова кивнул. Он понятия не имел о том, что такое показатель массы, и более чем смутно понимал, как работает фазовый ускоритель, но сейчас это не имело значения. Куда важнее были другие обрывки сведений, и он жадно прислушивался к бормотанию двоеротого.

«Наши предки были мудры! — думал он, скрывая чувства за бесстрастным выражением лица. — „Истина в вине“ — вернее не скажешь! Его голос и лицо мало что могут мне подсказать, но жесты — дело другое. Возможно, я не там искал ключ к пониманию его настроения».

— Дело в том, что на один перелет уходит несколько десятков лет, и надо сделать так, чтобы он себя окупал, верно? — спросил демонический шут. — Думаешь, корабль большой? — Он еще махнул рукой — теперь в сторону одной из переборок. — Ну, так ты ошибаешься. Построено множество кораблей, значительно превосходящих нашу скорлупку. Большинство кораблей гильдии, если на то пошло, крупнее нашего, поскольку гонять большой корабль теперь стоит столько же, сколько маленький. И это-то и есть настоящая причина проклятой «Главной Директивы».

— Размер ваших кораблей? — спросил сэр Джордж, изображая удивление и напряженную работу мысли в надежде, что демонический шут оценит старания собеседника понять ход его мысли. Хотя, если двоеротый и прежде не обращал внимания на такие мелочи, то в этом состоянии и подавно их не заметит. Однако из последующих слов двоеротого стало ясно, что вопрос он задал правильный.

— Не размер, а скорость, — ответил демонический шут. — Между посещениями каждой из этих захудалых планет, расположенных на задворках вселенной, проходит пятнадцать-двадцать ваших лет. Может, даже больше. Я знаю одну планету, куда гильдия посылает корабли раз в двести пятьдесят лет, и Федерация тоже о ней знает. Естественно, члены Совета не хотят, чтобы кучка отсталых варваров в наше отсутствие догадалась, что мы не боги. Поэтому и была принята «Главная Директива»… — Недомерок помолчал, что-то прикидывая, и пояснил: — Это произошло около тридцати тысяч лет назад по вашим меркам. Плюс-минус пара тысяч лет.

Он снова издал писк, и сэр Джордж окончательно уверился, что это был эквивалент человеческого смешка. Но сейчас это не имело значения. Тридцать тысяч лет? Цивилизация его командира существовала более тридцати тысячелетий? Невероятно! И все же…

— Даже для нас это достаточно долгий срок, чтобы закон успел устареть, — сказал демонический шут. Его писклявый голос был уже не столь ясен, слова начали смазываться, когда он подался к барону, и сэр Джордж еле сдержал улыбку, поняв, что переводчик добросовестно передает особенности речи опьяневшего недомерка. — Мы не любим перемен, и если уж закон принят, он остается в силе довольно долго. Но этот причинил гильдиям массу хлопот, поскольку без использования оружия мы просто не могли вести дела так, чтобы полеты окупались. А как прикажешь торговать с варварами, не понимающими, на каких сокровищах они сидят? Как с ними договориться, если проклятая «Директива» связывает здоровую инициативу по рукам и ногам?

Двоеротый третий раз хлопнул рукой по «столешнице», но промахнулся, и сэр Джордж с любопытством подумал, долго ли еще он продержится, прежде чем пурпурно-золотистый кисель окончательно выбьет его из седла.

— И что придумали парни из Шарнхайши? — продолжал двоеротый. — Я тебе скажу. Они нашли примитивный мир, о котором Совет еще не знал, и набрали там отряд проклятых римлян. Такого еще никто не делал. Но ведь «Главная Директива» не запрещает использовать войска. Она запрещает использовать только современное оружие. И потому никому из нас в голову не приходило, что можно вести дела без подкупа и взяток.

Он опустил кубок и несколько секунд смотрел в него. Затем издал звук, подозрительно напоминавший человеческую отрыжку, и снова воззрился своим центральным глазом на сэра Джорджа.

— Но вот Шарнхайши додумались! Если им был нужен примитивный мир, они посылали туда своих римлян. Столь же примитивных, как местные варвары, так что Совету не к чему было придраться. А я вот что скажу о римлянах. Они крепкие ребята и одерживали победу за победой. Шарнхайши использовали их на десятках отсталых миров вдалеке от других гильдий. Они разорвали в клочья целую торговую империю. Закрепились на планетах, где добывают стратегически важное сырье и устраивают складские базы, вырвали у нас изо рта уйму жирных кусков, поломали наши карьеры. И все потому, что Шарнхайши сумели заполучить несколько тысяч варваров в бронзовых доспехах.

Он надолго замолчал, вертя в руках кубок с пурпурно-золотистым киселем, а затем снова уставился в сторону сэра Джорджа.

— Но не только они умеют играть не по правилам. Остальные гильдии отправили Совету коллективную жалобу, и тот принял это дело к рассмотрению. И он вполне может решить, что Шарнхайши должны прекратить использовать римлян. Однако тяжбы займут много сотен лет, а пока Шарнхайши перебрасывают своих наемников из одной важной точки в другую и отнимают у нас одну планету за другой. К тому же эти мерзавцы сунули кому-то из членов Совета огромную взятку, чтобы тот объявил ваш мир закрытым для посещения остальными гильдиями.

Сэр Джордж подобрался, стараясь не упустить ни слова. Его не удивило, что другая гильдия подкупила Совет, о котором говорил двоеротый. Подкуп правителей зачастую куда эффективнее, да и дешевле обходится, чем проведение военных действий.

«Однако если бы его величество Эдуард III тратил чуть больше денег на армию и чуть меньше на попытки купить себе союзников в первой французской кампании, сейчас он бы уже сидел на престоле Франции!»

Постойте-ка! Если демонический шут не врет и Совет этой их Федерации запретил посещать Землю, то гильдия двоеротого нарушила закон, похитив сэра Джорджа и его солдат. А если служба их незаконна в глазах местных властей, то люди находятся даже в большей опасности, чем он думал.

— Я потратил два или три ваших столетия, чтобы разыскать ваш мир, — продолжал демонический шут, явно гордясь своей предприимчивостью. — Некоторые гильдии набрали собственные армии из примитивных существ вроде хатори. Но они не шли ни в какое сравнение с римлянами. Куда им! И Шарнхайши поняли это прежде всех нас. Потому они и добыли себе этих самых римлян. Начинали-то они с хатори и вынуждены были отказаться от использования их на чужих планетах. Я тоже пробовал и до сих пор не могу вспоминать об этом без содрогания.

Двоеротый задумчиво вперился в кубок, уши его повисли.

— Проклятые аборигены разорвали их в клочья, — сказал он после долгого молчания. — Это стоило им поначалу многих смертей, но потом они просто задавили хатори числом. Перебили их одного за другим. В живых осталось не более двадцати, а ведь проклятые римляне отлично сражались против превосходящего их числом противника и одерживали победу за победой. Это не просто воины — это ураган, который сносит все на своем пути! И мне пришло в голову, что нам нужны наши собственные римляне. Я убедил своего кузена, чтобы тот уговорил комиссара сектора обсудить с руководством гильдии мое предложение. Это был единственный способ противостоять Шарнхайши и их римлянам. Конечно, тут сыграло роль то, что они перебежали дорогу десятку других гильдий помимо нашей. Так что в конце концов мне дали шанс исправить допущенный промах и набрать на Земле собственных римлян. И я это сделал.

На сей раз он хлопнул по «столешнице» весьма удачно, хотя шлепок был по-прежнему беззвучен, и удовлетворенно развалился в кресле.

— Но мы не римляне, — сообщил сэр Джордж. Он не боялся противоречить демоническому шуту, поскольку тот явно пребывал в отличном расположении духа и мог уснуть в любой момент.

— Конечно нет, — согласился двоеротый. — И это очень хорошо. Конечно, я удивился, увидев, как сильно изменилась ваша планета за такое короткое время. Между рождением римлян и вашим появлением на свет прошло всего восемь или девять столетий, а изменения были просто разительны. Разумеется, вы все равно остались примитивными дикарями. Тут-то как раз ничего не изменилось. И все же мы прилетели вовремя. Еще семьсот-восемьсот лет, и вы могли бы изобрести огнестрельное оружие, и тогда от вас не было бы никакого проку. Ведь на Земле уже экспериментируют с порохом. — Демонический шут уставился на сэра Джорджа. — Интересно, как вы так быстро до этого дошли? Может, Шарнхайши что-то вам подсказали?

— С порохом? — нахмурился сэр Джордж.

— Pots de fer, вот как это у вас называется, — ответил демонический шут.

— Зажигательный снаряд? — с искренним недоумением повторил сэр Джордж. — Но ведь это просто забава, командир! Лошадей напугать, ну, может, еще простофиль, которые раньше подобного не видели. Но серьезным оружием это вряд ли можно считать. Даже от бомбард больше шума, чем толку. Мои лучники перебьют любую армию, которой хватит ума вооружиться такими игрушками! Даже арбалеты лучше, хотя я, честно говоря, их недолюбливаю!

— Несомненно… пока дело обстоит именно так, — ответил двоеротый. — Но так будет не всегда. Конечно, пройдет еще тысяча лет, пока вы разработаете эффективное огнестрельное оружие, и все же это доказывает, что в принятии «Главной Директивы» имелся глубокий смысл. Если бы Шарнхайши не подбросили вам идею изобретения пороха, вы бы еще очень долго не додумались, как его изготовлять.

Он еще раз хорошенько хлебнул из кубка, и сэр Джордж с сомнением покачал головой. Он мало что знал о порохе. Огнестрельное оружие только-только начало появляться в Европе, и, как большинство его современников, барон не очень-то верил, что у него есть будущее. Столь неуклюжие самовзрывающиеся устройства с бочкообразными дулами не могут выдержать серьезного соперничества с его лучниками! И все же не напрасно, наверно, демонический шут заговорил об этом оружии. Из его слов следовало, что за огнестрельным оружием будущее, ну что же, ему виднее. Вот только непонятно, почему он считает, будто люди сами не могли додуматься до изобретения пороха? При чем тут Шарнхайши? Впрочем, как знать, может, они и впрямь приложили к этому руку?

— Как бы то ни было, — сказал двоеротый, — хорошо, что мы вас обнаружили вовремя. Если бы у вас было огнестрельное оружие, мы не могли бы вас использовать. Это было бы прямым нарушением «Главной Директивы». Возникли бы всякие проблемы. Совет начал бы задавать вопросы.

Он снова перегнулся через «столешницу» и похлопал сэра Джорджа по колену совсем человеческим жестом.

— А сейчас дела наши идут превосходно. Никому не приходит в голову волноваться по поводу появления еще одного отряда варваров, вооруженных колющим и режущим оружием. Никто из инспекторов Совета даже не знает, что вы и римляне — уроженцы одной планеты, а слишком догадливым мы дадим на лапу, чтобы держали язык за зубами. Кроме того, — он снова похлопал барона по колену, — формально вас просто не существует.

Сэр Джордж нахмурился, озадаченный смыслом этой фразы, а демонический шут, не обращая на него внимания, продолжал:

— Никаких документов. — Голос его звучал неразборчиво, так что сэр Джордж едва уловил общий смысл фразы. — Я выхватил вас из самого центра шторма. Все на вашей планете думают, что вы потонули. Вы ведь и впрямь потонули бы без нас! Но если Совет начнет копать, он не найдет никаких следов контакта между нашими мирами. Потому что, кроме спасения вас из моря и кражи лошадей, никаких контактов действительно не было. И пока какой-нибудь дотошный инспектор не начнет всюду совать свой нос, никто не спросит, откуда вы взялись.

Двоеротый откинулся на спинку кресла и потянулся за кубком. Но опрокинул его, не донеся до рта, и тупо уставился на кисельную лужицу. Его центральный глаз смотрел мутно, как и два других, полуприкрытые отяжелевшими веками.

— Ну что, Шарнхайши, получили? Думали, испоганили мне карьеру и на этом все кончилось? Да кто вы такие…

Голос его пресекся, глаза закрылись, и он обмяк в кресле. Его верхний рот открылся, из него послышался свистящий звук, который сильно напомнил сэру Джорджу человеческий храп.

Барон неподвижно сидел в кресле, задумчиво глядя на демонического шута и переваривая услышанное, пока за спиной двоеротого не открылась дверь, через которую он вошел. Сэр Джордж поднял глаза и увидел одного из телохранителей своего хозяина. Драконочеловек позвал его жестом когтистой руки, опустив другую руку на ножны, в которых хранилось мечущее молнии оружие.

«Может быть, это как раз и есть то самое огнестрельное оружие, о котором говорил командир? Даже настоящий дракон не мог бы метать пламя, как это устройство… но оно куда опаснее тех неуклюжих махин, которые я видел на Земле!»

Драконочеловек снова сделал ему знак приблизиться, и сэр Джордж со вздохом поднялся из кресла. Конечно, телохранители не оставят его наедине с заснувшим хозяином. Несомненно, они наблюдали за ним с помощью так называемых визуальных сенсоров и решили увести, как только демонический шут допился до бесчувствия. Интересно, слышали ли они их беседу? И если да, то догадались ли они о том, что сэр Джордж понял значительно больше сказанного двоеротым?

Он надеялся, что драконолюди их не подслушивали, а если и подслушивали, то не поняли, какие тайны открыл ему двоеротый. Ему также хотелось верить, что, проспавшись, демонический шут не вспомнит всего, что разболтал. Ибо если драконолюди или двоеротый поймут, какие последствия может иметь этот разговор, то сэра Джорджа, несомненно, ждет смерть.

Командиру людей незачем знать, что если кто-то из Совета Федерации начнет задавать неудобные вопросы о некоем победоносном отряде, то отряд этот тотчас же перестанет существовать.

Исчезнет, не оставив следа, который мог указать на то, что корабль гильдии демонического шута опускался на планету, посещение которой было запрещено решением Совета Федерации.