"Путь Эскалибура" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

ГЛАВА 9

— Ты уверен, любовь моя? — с тревогой спросила мужа леди Матильда Винкастер, приподнимаясь на кушетке.

За все эти годы демонический шут так и не смог понять, почему англичане предпочитают жить под открытым небом, а не остаются на борту корабля. Им нравилось жить в походных шатрах и палатках, и в конце концов двоеротый смирился с этим противоестественным на его взгляд желанием. Что взять с примитивных существ, которые не в состоянии оценить всех прелестей цивилизации? Он понял бы и даже, наверно, разделил желание людей прогуляться по незнакомому миру после долгого полета. Но жить в шатре, отказавшись от множества мелких удобств, которые делали хоть сколько-нибудь сносным пребывание высокоразвитых существ на звездолете, — это уж слишком. Странное желание жить вне корабля, несомненно, навело двоеротого на подозрение, что люди замышляют какую-то пакость. Сэр Джордж хорошо помнил, как демонический шут уставился на него на Шаакуне, когда он впервые попросил позволения устроить лагерь вне корабля. Недомерок два корабельных дня обдумывал этот вопрос, прежде чем согласиться. При этом он, как всегда бесстрастно, предупредил, чтобы англичане оставили всякие мысли о побеге, поскольку спрятаться в чужом мире им все равно не удастся. Его механические слуги обнаружат их без всякого труда, и наказание за побег будет жестоким.

Сэр Джордж не сомневался в серьезности угроз двоеротого и сам принял меры, чтобы как следует вбить это в головы своим подчиненным.

Он добился успеха. За все годы службы ни один из его людей не пытался сбежать. По крайней мере из лагеря. Троих людей механические слуги выследили, когда те отстали на марше от основных сил во время боевой операции, и все трое были убиты. Еще один человек отбился от шедшей в густом тумане колонны и тоже был убит, будучи заподозрен демоническим шутом в дезертирстве. Сэр Джордж напрасно втолковывал двоеротому, что подобных случайностей невозможно избежать и карать за них смертью не только жестоко и неразумно, но еще и крайне расточительно. Двоеротый не пожелал отменить приказ, сказав, что не намерен разбираться в побуждениях дикарей, и, коль скоро они окажутся не там, где должны быть, пусть пеняют на себя. Он не упускал случая преподать воинам сэра Джорджа урок повиновения, полагая что без жестоких наказаний его отряд потеряет боеспособность и причинит ему немало лишних хлопот.

За эти годы многие англичане стали разделять взгляды демонического шута на жизнь вне корабля. Несмотря на то что шатры и палатки были снабжены всем необходимым, жить в них было менее комфортно, чем на звездолете, и кое-кто из людей предпочитал возвращаться туда, хотя бы и под надзор бородавочников. Большинство воинов, впрочем, по-прежнему желало жить в шатрах и любоваться по ночам звездным небом, пусть даже созвездия в нем совсем не походили на те, которые они привыкли видеть с Земли. Им больше нравилось спать на свежем воздухе, слушая пение ветра и стрекотание и крики местных крылатых существ, заменявших в чужих мирах привычных птиц и насекомых. Даже те, кто возвращался по ночам на борт звездолета, радовались возможности потрапезничать на лоне природы. Совместные обеды на свежем воздухе стали традиционными для воинов сэра Джорджа, они сплачивали людей, в жизни которых было не так уж много радостных событий.

Порой барону казалось, что его отряд стал чем-то вроде одной большой семьи, и он радовался, что в нем было немного людей знатного происхождения. Он сам был единственным настоящим нобилем, хотя и являлся внуком простого латника. Кроме него с Мэйнтоном только Матильда да сэр Энтони Фицхью могли похвастаться своим происхождением. После длительных обсуждений со своими офицерами и, конечно, с Матильдой барон решил посвящать в рыцари людей, особенно отличившихся в сражениях. Он был не слишком щедр на похвалы, и это придавало посвящению в рыцари особую ценность. Таким образом в его отряде образовалось крепкое ядро, состоящее из двенадцати рыцарей.

То, что всего три человека из них были высокого происхождения, не только показывало его солдатам, что любой из них может достичь этого почетного звания, но и укрепляло их единство. Поначалу сэр Джордж опасался, что среди его людей могут вспыхнуть раздоры из-за женщин, которых было значительно меньше, чем мужчин, но этого, к счастью, не случилось. Большинство женщин быстро нашли себе мужей, и отец Тимоти с радостью освятил их союз, однако нашлись и такие, которые не пожелали расстаться со своей свободой. Некоторое количество незамужних женщин всегда сопровождало идущих в поход воинов, и отец Тимоти понимал, что их отряд в этом отношении не может быть исключением. Бывший воин понимал плотские нужды своих духовных чад и делал все возможное, чтобы погасить вспыхивавшие время от времени ссоры, которых без его пастырских увещеваний и громоподобных внушений было бы не в пример больше.

Словом, отряд сэра Джорджа действительно напоминал дружную семью, число детей в которой росло с каждым годом. Присутствие их — законных и незаконных — еще больше сплачивало людей, причем барона особенно радовал тот факт, что ни один ребенок не умер в младенчестве. Несомненно, это было самым ценным из всего того, что они получили от жизни на звездолете. Странным, однако, было то, как мало многочисленные роженицы помнили о родах. Это вызывало у людей некоторый страх и разговоры о подменышах, но со временем молодые матери привыкли к тому, что дети почти всегда рождались во время периодов их «сна». Лекарь многократно говорил, что беременность и роды во время пребывания в стазисе — обычное дело, и даже несколько раз пытался объяснить сэру Джорджу, что «сон», в который он погружал будущих матерей, сильно отличался от сна обычных людей, но из-за обилия незнакомых терминов барон так и не уловил, в чем тут фокус. Как бы то ни было, женщины примирились с этим очередным чудом, чему в немалой степени способствовали Матильда и другие дамы, большинство из которых, кстати, родили своих детей «старым» способом, еще до того, как попали на звездолет…

Сэр Джордж думал о детях, когда размышления его были прерваны неожиданным вопросом жены.

Одной из причин, побудивших его испросить для своих людей позволения жить на чужих планетах вне корабля, была уверенность его в том, что их разговоры прослушиваются Компьютером или каким-нибудь хитроумным, специально созданным для этого устройством. Разумеется, их разговоры подслушивали и вне корабля, ведь Компьютер мог слышать и передавать приказы даже сквозь шум и грохот битвы, однако сделать это было несколько труднее. Во всяком случае, Компьютер и его механические помощники не могли подслушать несколько сотен происходящих одновременно бесед, заглушаемых шумом ветра, воды и прочими звуками, естественными для лагеря под открытым небом. Это подтверждало то, что кто-нибудь из ближайших соратников барона неизменно обнаруживал на территории лагеря хотя бы одно место, где Компьютер не отвечал на заданные вопросы, — по-видимому, этому способствовали какие-то особенности местности. Сэр Джордж заметил, что мертвые зоны, как правило, оказывались во впадинах, ложбинах или на склонах холмов — там, где между говорящим и прослушиваемой Компьютером зоной находилась преграда из земли или камней.

Укоренившаяся привычка к осторожности за многие годы превратилась в рефлекс, и барон не желал рисковать, полагаясь на не доказанные пока предположения, что где-то есть места, не прослушиваемые Компьютером. Зато он точно знал, что на борту корабля таких мест нет, и, стало быть, если у него возникнет нужда тайно переговорить со своими командирами, сделать это он может только на чужой планете, вне звездолета.

Сейчас необходимость в проведении тайного совета возникла, но прежде чем собирать на него своих командиров, сэр Джордж решил обсудить полученные им от двоеротого сведения с Матильдой. Он доверял ей безоговорочно и высоко ценил советы жены, не раз помогавшие ему с честью выходить из затруднительных положений.

— Да, уверен, — сказал он наконец, любуясь ее потемневшими от тревоги глазами. «Боже, как же она прекрасна!» — подумал он со знакомым чувством восхищения и благоговения.

— Не думаю, чтобы он понимал, насколько важные сведения выболтал мне, будучи в подпитии, — шепотом продолжил барон, поднимая кубок, чтобы скрыть движение губ.

— Ты говорил, что он высоко ценит наш отряд, с помощью которого ему удалось заключить столь важные для него сделки с обитателями многих планет, — напомнила мужу Матильда. — Ты служил ему даже лучше, чем он мог надеяться, как командир отряда и толковый советник при переговорах. Он сам говорил тебе об этом, и я сомневаюсь, что демонический шут будет тратить время на незаслуженные похвалы тому, кого считает значительно ниже себя. Мы мало знаем о его гильдии, но вряд ли она будет уничтожать инструмент, принесший ей столько барышей.

— Хм-м, — отставив в сторону кубок, сэр Джордж потянулся, нарочито зевнув. Положил голову на колени жене и заулыбался, когда она пощекотала ему нос травинкой. Для постороннего наблюдателя они были всего лишь влюбленной парой, но глаза барона оставались серьезными.

— Что правда, то правда — они высоко ценят наш отряд, — чуть слышно сказал он. — И все же мы являемся для них, как ты верно заметила, всего лишь инструментом. Ты провела с двоеротым времени больше, чем любой из моих людей, любовь моя, поскольку временами он приглашал к себе нас обоих. Но даже ты общалась с ним не в пример меньше меня и потому можешь тешить себя иллюзиями. На самом деле все обстоит значительно хуже. Беда в том, что демонический шут не считает себя «жестоким», он просто полагает, что мы не вполне разумные существа, и соответственно к нам относится. Мы представляем для него определенную ценность как инструмент, но и только. Примерно так люди относятся к коровам, козам, собакам. Они нужны людям, но мы не имеем перед ними каких-либо моральных обязательств. Мы являемся для него вещью, которую можно использовать для достижения своих целей, а потом выбросить, или овцами, которых можно забить, если шерсть их становится не нужна. Поверь, несмотря на все его похвалы, он относится ко мне с меньшей приязнью, чем я — к Сатане!

— И все это только потому, что мы не принадлежим к его народу? — с горечью спросила Матильда. Они с сэром Джорджем не раз обсуждали эту тему прежде — наедине и с особыми предосторожностями, — равно как и с другими членами баронского совета. То, что говорил ее муж, не было новым для нее, но никогда он не говорил этого так прямо и с такой тревогой.

— До известной степени — да, но дело не только в этом. Из слов двоеротого следует, что в Федерацию входит множество разных существ, обитающих на разных планетах. Его собственный народ — лишь один из них, и между этими существами есть большие физические различия. Но они схожи в том, что считают себя высокоразвитыми из-за машин и устройств, которые умеют делать. Мы же, по их мнению, дикари, поскольку ничего подобного создавать не можем. Для Федерации отсталые народы хуже, чем для нас — французские сервы. В их глазах мы не имеем никаких прав, никакой ценности, разве что в качестве орудий. Мы не равны им, и большинство из них убьет любого из нас глазом не моргнув. Если кто-то узнает, что гильдия командира нарушила закон Федерации, нас как свидетелей убьют немедленно и без всяких колебаний…

Лицо барона потемнело, и Матильда почувствовала, что опасность, о которой говорит муж, действительно велика. Вероятно, время, отпущенное им, истекало, иначе он не стал бы говорить столь откровенно. Не в характере сэра Джорджа было тревожиться из-за бед, которые могут постигнуть их в отдаленном будущем. Почувствовав испуг жены, который она пыталась скрыть под жалкой улыбкой, барон лаково погладил ее по колену.

— Прости, сердце мое. Быть может я не должен был говорить тебе всего этого.

— Чушь! — Она положила тонкую сильную руку на его губы и гневно встряхнула головой. — Я — твоя жена, и если отец сделал ошибку, не отучив меня от тяги к книгам, то, по крайней мере, эта тяга не мешает мне мыслить здраво. Ты не Господь, чтобы отвечать за всех нас и в одиночку нести груз забот и тревог, которые касаются всего отряда. Так что если отец Тимоти или сэр Ричард в состоянии помочь тебе хотя бы тем, что выслушают тебя, глупо таиться от них и уж тем более от меня. Я не так слаба, как тебе кажется, поверь, ты можешь на меня положиться!

— В этом я уверен, — согласился он и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Она наклонилась поцеловать его, и он с наслаждением ощутил вкус ее туб. Прервав поцелуй, Матильда начала было что-то говорить, но он покачал головой и ласково привлек ее к себе, положив голову жены себе на плечо, так что оба они теперь смотрели в бездонное небо. Она поняла его невысказанное желание сменить тему разговора и нарочито беспечным тоном заговорила об их детях — сначала об Эдуарде, затем о четырех младших, рожденных уже на борту звездолета. Для Матильды это было величайшим из чудес, ведь она уже смирилась со своим бесплодием на Земле, в Ланкастере, и дети стали для нее главной радостью, которую не способны были омрачить никакие невзгоды и тревоги. Сэр Джордж тоже любил детей и потому слушал ее с улыбкой, нежно и внимательно глядя в лицо жены. Краешком глаза он заметил вынырнувшего из рощицы чахлых деревьев драконочеловека, но не стал говорить об этом Матильде. Странное существо довольно долго стояло неподалеку от них, словно рассчитывая услышать, о чем говорит барон со своей женой, а затем скрылось в роще так же беззвучно, как и появилось.

Демонический шут редко появлялся среди людей, но никогда не упускал случая разразиться речью после очередной одержанной ими победы. Напыщенная болтовня двоеротого смешила и раздражала воинов барона, но он строго-настрого приказал своим офицерам следить за тем, чтобы их люди не выказывали своих эмоций открыто, дабы не навлечь на себя гнев демонического шута. Сэр Джордж до сих пор не понимал, как тот может оставаться в неведении относительно мыслей людей, которые сражались и умирали за него исключительно потому, что у них не было выбора. И все же именно так все и обстояло. Только существо, совершенно не понимавшее англичан, могло являться перед теми, кого оно превратило в своих рабов, и хвалить их за доблесть. Хвалить за отличную службу гильдии, которую они ненавидели всей душой, и награждать возможностью видеться с собственными детьми и женами.

Демонический шут и на этот раз не отступил от своих правил и прибыл к построенным для встречи с ним воинам на своем аэрокаре. Летательный аппарат завис футах в десяти над вытоптанной, пыльной травой тренировочного поля, расположенного между посадочным модулем и палаточным городом, окруженный десятком драконолюдей. Два десятка до зубов вооруженных бородавочников стояли между аэрокаром и англичанами, в то время как двоеротый произносил свою традиционную речь.

Слушая опротивевший ему до невозможности писклявый, монотонный голос, он чувствовал, как в сердцах его людей закипает ярость, и не мог понять, как существо, способное управлять звездолетом и множеством механических слуг, может быть столь близоруко. Как может оно не чувствовать ненависти стоящих перед ним людей, не догадываться об их отношении к нему по жестам и взглядам, которые невозможно было скрыть?

— … вознаградить вас за отвагу и твердость в бою, — пищал демонический шут. — Я благодарен вам за верность и храбрость, которые снова принесли победу нашей гильдии, и собираюсь щедро наградить вас в ближайшем будущем. А пока мы…

— Вознаградить, надо же! — пробормотал Рольф Грэйхэм. Он стоял рядом с сэром Джорджем и процедил это чуть слышно, сквозь густые усы. — Я хочу только одной награды, милорд, — хорошего выстрела. Только одного.

Сэр Джордж резко ткнул лучника локтем в бок, и Грэйхэм с виноватым видом замолчал. Он прекрасно, как и все прочие, знал приказ сэра Джорджа, но, как и барон, был разъярен высокопарной болтовней демонического шута. Уолтер Скиннет был эго лучшим другом, и суровый лучник не забыл бессмысленной и потому особенно возмутившей людей казни двоеротым пятерых невинных воинов. Демонический шут был столь же надменен и жесток, как большинство лордов, под командой которых приходилось служить Грэйхэму, но никогда еще ему не приходилось видеть существа столь самоуверенного и ограниченного. Считая себя неуязвимым в окружении своих механизмов и телохранителей, он не желал сознавать, что доводит людей до белого каления, заставляя не только сражаться за него, но и выслушивать скудоумные речи, которых устыдились бы даже французы.

— Простите, милорд, — прошептал капитан лучников. — Я не должен был так говорить. Но даже шотландец не…

Он не успел закончить фразу, остановленный суровым взглядом сэра Джорджа. Кривая ухмылка, появившаяся на лице барона, несколько утешила Грэйхэма, ибо он прочел в глазах своего командира те же чувства, которые испытывал сам.

— … и потому проведем здесь еще несколько недель, — вещал между тем демонический шут. — Мятежники, которых вы загнали в их норы, больше не станут нам угрожать, и вы с вашими женщинами и детьми сможете беспрепятственно радоваться солнцу и свежему воздуху, которые столь высоко цените. Ступайте к вашим семьям и гордитесь тем, что гильдия вам так доверяет.

Сэр Джордж двинулся было вслед за своими людьми к палаточному городу, но тут его окликнул демонический шут. Грэйхэм, Хоуис и Мэйнтон тоже остановились, вопросительно глядя на сэра Джорджа. Сделав им знак ступать в лагерь, барон поспешил подойти к двоеротому.

— Вы звали меня, командир?

— Да, мне необходимо поговорить с вами. К сожалению, не все обстоит так гладко, как я только что сказал вашим людям. Не все отсталые племена этой планеты готовы принять наши предложения, хотя разгром армии, собранной их соседями, должен был послужить упрямцам хорошим уроком, — сказал демонический шут. — Это удивляет и огорчает меня, хотя мне следовало бы привыкнуть к тупости дикарей, с которыми нам постоянно приходится иметь дело. Увы, местные примитивные существа не способны уразуметь, что их ждет участь строптивых соседей. Возможно, они думают, что разбитая вами армия была не годна и ею командовали бестолковые вожди. Себя они, разумеется, таковыми не считают, хотя выбор у них невелик: подчиниться нашим требованиям или погибнуть.

Двоеротый помолчал, не сводя глаз с сэра Джорджа, старавшегося ничем не выдать охватившей его досады. Он не боялся новых сражений, но мысль о том, что им снова придется истреблять местных жителей ради выгод гильдии мерзкого недомерка, вызывала у него тошноту.

— Ну что ж, — сказал он, тщетно выискивая способ, который заставил бы обитателей этого мира принять условия демонического шута и тем избавил его людей от необходимости проливать их кровь. — Если надо, мы разгромим собранную ими армию еще раз.

— Возможно, вам придется это сделать, — бесстрастно ответил двоеротый. — Но мне хотелось бы обойтись без драки, ради которой вас пришлось бы поднимать на звездолет и вновь высаживать на новом месте. Это займет много времени, ибо переброску придется осуществлять не один раз — многочисленные племена упрямы, и вам надо будет разбивать их одно за другим — нудное и расточительное занятие. Моему руководству не понравится, если мы будем валандаться на этой планете чересчур долго, а к тому, судя по всему, дело и идет.

— Понятно, — сказал сэр Джордж, окончательно уяснив для себя ситуацию.

Забавно, хотя и горько было слышать рассуждения этого недомерка об упрямстве примитивных существ, не изъявивших почему-то охоты добровольно признать себя его рабами. Он намеревался завоевать этот мир всего с тысячью лучников и латников и сетовал при этом на недостаток времени! Нет, это существо было поистине непостижимым! Тем не менее желание его поскорее завершить дела на этой планете было понятно барону, которому на Земле не раз приходилось действовать с оглядкой на своих командиров, требовавших выполнить поставленную перед ним задачу с невозможной быстротой. Однако понимание проблем двоеротого не вызвало у сэра Джорджа ни капли сочувствия к своему командиру.

— Нам надо избежать кровопролития, продемонстрировав аборигенам свое превосходство. Для этого я созвал всех окрестных вождей, которые должны прибыть сюда в течение двенадцати дней. Несмотря на то что ваши луки неуклюжи и примитивны по сравнению с привычным мне оружием, местные не имеют ничего, способного им противостоять. Вы продемонстрируете вождям дальность, скорострельность и смертоносность вашего оружия. Покорившиеся нам племена подтвердят, что ваши луки — поистине страшное оружие, унесшее множество жизней их соплеменников. Всего этого, я надеюсь, хватит, чтобы убедить самых тупоголовых, что они не смогут противостоять вам в открытом сражении и должны принять мои условия.

Он снова замолк, ожидая, пока сэр Джордж кивнет.

— Отлично. Обдумайте, как произвести на этих дикарей максимальное впечатление, и будьте готовы изложить мне свои соображения через два дня.

Не дожидаясь ответа, демонический шут двинулся к своему аэрокару. За ним последовали драконолюди и бородавочники.

«Произвести впечатление, значит? — ядовито подумал сэр Джордж. — О господи, я знаю, кого выбрал бы в качестве цели, дабы произвести на них незабываемое впечатление! Вид твоей меховой тушки, утыканной стрелами, — вот что потрясло бы местных вождей до глубины души!»

Горько усмехнувшись, он повернулся, чтобы идти в лагерь, и замер на месте от изумления. Один из драконолюдей не ушел и, стоя подле барона, неподвижно смотрел на него с высоты своего немалого роста. Затем жестом приказал ему следовать за ним и двинулся в сторону палаточного города. Это существо явно намеревалось проводить его до шатра — вопрос только: зачем? Неужто чтобы убедиться, что он не сбежит по дороге? Такого никогда прежде не случалось, но у сэра Джорджа не было других предположений на этот счет.

Непрошеная опека вызвала у него очередную вспышку гнева, хотя он понимал, что злиться на драконочеловека не за что. Молчаливые телохранители всего лишь исполняли приказы двоеротого, и сэр Джордж постарался взять себя в руки и ничем не проявить своего неудовольствия, следуя за драконочеловеком.

Когда они вступили в полосу жесткого кустарника, отделявшего английский лагерь посадочного модуля, сэр Джордж увидел Матильду, которая явно ожидала его. Он поднял руку и открыл рот, чтобы окликнуть ее…

И очнулся на земле, не помня, как его угораздило упасть.

Сэр Джордж отчаянно заморгал, в голове кружились обрывки каких-то мыслей и образов, чувствовал он себя невыразимо скверно. Он поднял глаза, ощутив на лбу тяжесть чуть подрагивающей руки. Над ним склонилось встревоженное лицо Матильды, за ней он увидел отца Тимоти, Дикона Ярдли, сэра Ричарда, Рольфа Грэйхэма и с десяток других воинов. Среди них, к величайшему своему изумлению, он заметил драконочеловека, смотревшего на него поверх уступавших ему в росте людей.

— Как ты себя чувствуешь, любовь моя? — полным тревоги голосом обратилась к нему Матильда, и он снова моргнул, поскольку лицо жены вдруг начало расплываться, словно подернутое туманной дымкой.

— Что с тобой? — опять донесся до него голос жены.

— Я… не знаю. — В глазах у него прояснилось, и он вдруг обнаружил, что голова его лежит на коленях Матильды. При этом, как ни удивительно, она все еще остается на плечах, с ухмылкой подумал барон. — Я надеялся, вы мне расскажете.

Лицо жены чуть-чуть просветлело при звуках его голоса, но она сокрушенно покачала головой.

— Я тоже не знаю, — сказала она куда более серьезным тоном, чем он. — Ты вышел из кустов, поднял руку и вдруг упал. И… — несмотря на все ее самообладание, голос Матильды дрогнул, — лежал как мертвый с четверть часа.

Она вопросительно посмотрела на Ярдли, и тот пожал плечами.

— Все было так, как говорит миледи, — сказал старший лекарь отряда. У Ярдли не было знаний и чудесных устройств, которыми обладал корабельный лекарь, но он всегда помогал раненым в меру своих сил. На звездолете у него появилась возможность усовершенствовать знания, и барон справедливо полагал, что теперь он стал лучшим из врачей своей родины. — Если она и преувеличивает, то совсем немного. Вы не были похожи на труп, милорд. Уж здесь-то вы можете мне поверить, я в этих делах разбираюсь. — Он мрачно улыбнулся, и некоторые из собравшихся вокруг воинов согласно закивали.

— Вы дышали глубже, чем обычно, — продолжил лекарь, — хотя пульс был ровным. Но мы не могли разбудить вас, а ведь казалось, что вы просто глубоко спите. Вы не помните, как это произошло? Может, вы споткнулись и обо что-то ударились головой при падении?

— Все может быть. — Сэр Джордж сел и ободряюще погладил Матильду по колену. Головокружение почти прошло, и, посидев несколько мгновении, он легко поднялся на ноги.

— Я чувствую себя отлично, — сказал он, и это было правдой.

— Возможно, но меня вы чуть-чуть не убили, сэр Джордж Винкастер! — едко ответила Матильда. Он виновато усмехнулся и протянул ей руку. Легко поднялся с земли и повернулся к своим офицерам.

— Я чувствую себя отлично, — повторил он. — Наверно, зацепился за ветку — такое со всяким может случиться, если витаешь мыслями в облаках, вместо того чтобы смотреть под ноги. Но я цел и невредим, так что возвращайтесь к делам, а я попытаюсь утешить мою леди и искупить свою вину за то, что невольно напугал ее! — Он улыбнулся и ласково погладил руку жены.

В ответ послышались одобрительные смешки, и толпа начала расходиться. Сэр Джордж начал оглядываться в поисках драконочеловека, но того и след простыл.

Матильда весь день не сводила с мужа глаз, суетилась и хлопотала над ним, спрашивая время от времени, как он себя чувствует. Сэр Джордж говорил, что она напрасно беспокоится, и это была сущая правда. Он действительно чувствовал себя прекрасно — быть может, даже лучше, чем обычно. Дабы рассеять страхи жены, он в ответ на очередной вопрос о его самочувствии обнял и крепко поцеловал ее.

Глаза разбиравшей кровать Матильды расширились от удовольствия, когда она ощутила внезапно охватившее барона желание, и он не разочаровал ее, весьма убедительно доказав, что действительно чувствует себя превосходно.

Матильда уже спала, и барон тоже был на грани сна, когда в ушах его раздался голос, отдаленно напоминавший голос отца Тимоти.

— Приветствую вас, сэр Джордж, — произнес он, и барон изумленно оглянулся по сторонам, хотя был уверен, что в шатер никто не входил. Тот, кого он увидел, не был отцом Тимоти. Это вообще был не человек, и барон ошеломленно раскрыл рот, обнаружив, что стоит лицом к лицу с одним из вечно молчащих драконолюдей.

— Боюсь, мы допустили некоторую вольность в отношении твоего разума, сэр Джордж, — извинился драконочеловек. Или барону показалось, что он извинился, поскольку рот существа не двигался. — Мы просим у тебя прощения. Это нарушение и твоей частной жизни, и наших собственных законов, но сейчас у нас нет выбора, нам необходимо поговорить с тобой.

— Поговорить со мной? — мгновенно выпалил сэр Джордж. — Но я никогда не слышал от вас ни звука, а теперь…

Он развел руками и лишь тогда обнаружил, что находится в очень странном месте. Он стоял в середине плоской серой равнины, окруженной… ничем. Серое небо, скорее всего, было не небом, а серым безликим пространством, ибо постепенно смыкалось с серой равниной. Выглядело это в высшей степени странно, и барон нервно сглотнул.

— Где мы? — резко спросил он, обрадовавшись тому, что его голос не дрожит.

— В каком-то смысле внутри твоего сознания, — ответил драконочеловек. — Это не совсем верно, но достаточно близко к истине. Мы надеемся потом объяснить это тебе поподробнее. Но если мы не будем действовать быстро и решительно, это «потом» может не наступить ни для твоих людей, ни для нас.

— Что ты имеешь в виду? Если ты хотел поговорить со мной, то почему не сделал этого прежде? — осторожно спросил сэр Джордж.

— Сначала мы ответим на второй твой вопрос, — спокойно сказал драконочеловек. — У нас не было до этого возможности говорить с тобой. Мы и сейчас не разговариваем. По крайней мере, вы, люди, под словом «разговаривать» подразумеваете совсем другое.

Сэр Джордж недоуменно нахмурился, и драконочеловек склонил голову набок. Его лицо было столь же чужим, как у командира, и все же сэру Джорджу внезапно передалось ощущение, что драконочеловек улыбается. Причем это чувство исходило откуда-то изнутри его самого. Это, конечно же, абсурдно… и все же он был уверен, что не ошибся.

— Это сон, — сказал он, и драконочеловек ответил потрясающе человеческим жестом: пожал плечами.

— Отчасти это так, — согласился он. — Ты определенно спишь. Но если это сон, то мы тоже его видим и только в нем можем общаться с тобой. К тому же… — ощущение улыбки усилилось, только на сей раз она была больше похожа на оскал, — командир и его сородичи не могут подслушать нас и помешать.

— Да? — Сэр Джордж невольно навострил уши. Несомненно, это был сон, и разговорчивый драконочеловек существовал лишь в его воображении. Однако если допустить…

— Именно так, — подтвердил его догадку драконочеловек и сложил руки на широкой груди. — Мы не говорим между собой так, как вы и большинство других рас, — объяснил он. — Мы не можем говорить, поскольку у нас нет голосовых связок или их эквивалента, при помощи которых вы и подобные вам производят звуки.

— Но как вы тогда общаетесь друг с другом? — с любопытством спросил сэр Джордж. — И, кстати, как вы называете свой народ?

— Мы телепаты, — ответил драконочеловек. — Это означает, что мы посылаем мысль в разум другого, и слова нам не нужны. Поскольку мы общаемся таким образом, у нас нет индивидуальных имен, как у других рас. Они нам не нужны, поскольку у каждого есть своя личная… форма, вкус, запах, если хочешь, по которым мы друг друга распознаем. А в целом мы называем себя понятием, которое примерно соответствует имеющемуся в вашем языке слову «народ». Однако, повстречав людей, мы, те, кто находится на борту звездолета, решили называть себя тем именем, которое вы нам дали. Решение наше стало окончательным после того, как мы установили контактную точку у тебя в разуме. — Похоже, драконочеловек снова улыбался. — Перспектива сыграть роль ваших драконов в битве с командиром кажется нам весьма привлекательной.

Сэр Джордж улыбнулся. Это было забавно. Постоянно молчаливые, совершенно чуждые драконолюди уже не были для него ни чужими, ни немыми. Или, вернее, они оставались чужими, но в отличие от демонического шута голос драконочеловека был выразительным, а жесты столь же красноречивы, как у отца Тимоти или Рольфа Грэйхэма. Было ли это следствием установления контактной точки в его сознании, о которой упомянул драконочеловек — если она помогала им понять, как люди выражают свои чувства, — или просто результатом телепатического перевода, о котором говорил драконочеловек?

— Если вам нравится, мы можем называть вас просто драконами, — сказал он, отложив осмысление услышанного до лучших времен, и драконочеловек, кивнув, передал ему очередное ощущение оскаленной улыбки.

— Это название нам подходит, — сказал он. — Кстати, то, что вам приходится подыскивать для нас название, поскольку у нас самих его нет, — наглядный пример различий между нами, кроющихся в наших телепатических способностях. Несмотря на то что мы несколько тысяч ваших лет находимся в рабстве у Федерации, нам приходится изобретать то, что представители вашей расы сочли бы само собой разумеющимся. Нашим предкам было чрезвычайно трудно понять концепцию общения посредством звука, когда Федерация обнаружила наш мир. У них ушло на это много лет, и лишь тот факт, что они сами изобрели ядерную технологию, не дал возможности Федерации отнести нас к тупым животным.

— Ядерную технологию? — повторил сэр Джордж, и драконочеловек снова пожал плечами, на сей раз нетерпеливо.

— Сейчас это не важно, и я сказал об этом, чтобы ты понял: мы были намного более развиты в техническом отношении, чем люди, населяющие ваш мир. Хотя Федерация превосходит нас в этом отношении настолько же, насколько мы превосходили вас. Увы, — продолжал чужак, и голос его стал холодным и бесцветным, — мы, на свою беду, оказались достаточно развитыми, чтобы нас сочли потенциальной угрозой, но недостаточно развитыми, чтобы защитить себя, и Федерация объявила наш мир протекторатом. Они прислали на нашу планету свои военные части якобы для нашего же блага, чтобы защитить нас от самих себя… и застраховать свое содружество, не позволив нам развиваться дальше.

— Они боялись соперничества! — догадался сэр Джордж.

— Возможно, — ответил драконочеловек. — Но вряд ли. Причина в другом. Федерация полностью контролируется расами вроде той, из которой происходит командир. Все они куда более развиты, чем наша или ваша расы, и считают это лучшим доказательством своего полнейшего превосходства.

— Это я уже заметил, — с горечью подтвердил сэр Джордж.

— Мы понимаем это, но сомневаемся, что ты полностью сознаешь, какой из этого следует вывод, — сказал драконочеловек, — поскольку тебе недостает информации.

— Какой информации? — резко спросил сэр Джордж, сузив глаза.

— Объяснение потребует некоторого времени, — ответил драконочеловек, и сэр Джордж коротко кивнул, прося гостя продолжить.

— Планет, на которых есть жизнь, очень много, — начал драконочеловек. — Разумеется, они встречаются гораздо реже, чем безжизненные, но число звезд столь огромно и у стольких из них есть планеты, что абсолютное количество миров, на которых развилась жизнь, очень велико.

Существо замолчало, и сэр Джордж кивком подтвердил, что понимает его. Мысленная речь драконочеловека не была похожа на объяснения Компьютера, которые он получал в течение долгих лет. Компьютер употреблял слишком много специальных терминов, зачастую совершенно сбивавших его с толку даже в тех случаях, когда бесстрастный бестелесный собеседник соглашался что-либо разъяснить, а не отделывался молчанием. Драконочеловек же, казалось, не просто отвечает на вопрос, а учит с невероятной скоростью, и он смутно сознавал, что это должно было бы испугать его, но почему-то не боялся. Наверно, все дело в его неискоренимом любопытстве и исходящей от его собеседника доброжелательности, которую барон смутно ощущал задолго до того, как тот заговорил с ним, хотя бы и во сне.

— Несмотря на огромное количество планет, где есть жизнь, — продолжал драконочеловек, — миров с разумной жизнью очень мало. Включая вашу и нашу расы, Федерация насчитывает чуть больше двух сотен разумных рас с технологиями выше каменного века. На первый взгляд не так вроде бы и мало, но не следует забывать, что Федерация обладает фазовыми двигателями и технологией сверхсветового движения уже более полутора тысяч ваших лет. Это значит, они находят новую разумную расу не чаще чем раз в семьсот пятьдесят лет.

Сэр Джордж вспомнил, как Компьютер пытался объяснить ему, что такое относительность времени при межзвездных перелетах. Знания, полученные на борту звездолета, отчасти подготовили его к тому, что рассказывал Компьютер, и большая часть сказанного драконочеловеком не слишком сильно отличалась от того, что они с Матильдой и отцом Тимоти поняли за эти долгие годы. Надо признать, что священник оказался готов к постижению компьютерной премудрости куда лучше, чем сэр Джордж, несмотря на то что учение церкви и летоисчисление святого писания по поводу сотворения мира явно нуждались в корректировке и пересмотре. Но даже отец Тимоти вряд ли был подготовлен к тому, что сэр Джордж услышал сейчас.

— Из всех рас Федерации только двадцать две сами изобрели фазовый двигатель или достигли соответствующего технологического уровня до встречи со звездолетами Федерации. Эти расы, более развитые, чем прочие, являются полноправными членами Федерации. Их представители входят в Совет Федерации, создают законы, удобные этим расам. Остальные, менее развитые расы, не имеют права голоса и существуют только для нужд Федерации, хотя Совет порой вздыхает по поводу бремени развитых рас и обязанности Федерации присматривать за населением отсталых планет. По сути же мы являемся их собственностью, с которой они вольны делать, что пожелают.

Драконочеловек снова замолк, и сэр Джордж хмуро кивнул. Он хорошо понимал его чувства: ненависть и обиду — столь же жгучие, как и у самого сэра Джорджа. Да, они, безусловно, были товарищами по несчастью, и вдобавок их объединяло то, что они готовы были бороться за место своих народов под солнцем. Несмотря на внешние различия, внутренне они оказались очень похожи.

— Некоторые из покоренных рас оказались более других полезны для полноправных членов Федерации, — снова заговорил драконочеловек после долгого тяжелого молчания. — С помощью вашей, например, кое-кому удалось обойти букву закона, а наша, — драконочеловек словно бы глубоко вздохнул, — стала поставлять телохранителей и личных слуг.

— Но почему? — спросил сэр Джордж. Вопрос мог бы прозвучать резко: сэр Джордж не понимал, почему драконолюди согласились на эту унизительную роль, — но слишком много было гнева и ненависти в голосе драконочеловека, чтобы ставить ему в вину случившееся. Да и произошло это, судя по всему, много веков назад.

— Мы не похожи на вас. Мы не только телепаты, но еще и эмпаты. Хотя мы не можем как следует передавать остальным расам наши мысли и слышать, о чем они думают, мы способны ощущать их эмоции. Поэтому любому, кто замышляет зло против охраняемого нами существа, очень трудно проскользнуть мимо нас. Есть, впрочем, и другие различия. У вас всего два пола — мужской и женский. У нас их три: два занимаются воспроизводством, а третий можно рассматривать как касту работников.

— Как у пчел? — спросил сэр Джордж, и драконочеловек замолк, напряженно глядя на него. На мгновение сэр Джордж ощутил его старание понять, о чем идет речь, и попытался вспомнить все, что ему известно о пчелах. Драконочеловек одобрительно кивнул.

— Очень похоже на ваших пчел, — подтвердил он. — Все мы, находящиеся на борту этого корабля, принадлежим к рабочей касте, из которой также выходят наши воины. Мы не мужчины и не женщины, если пользоваться вашими понятиями, но мы — самый многочисленный пол среди нашей расы. И, как ваши пчелы, мы существуем для того, чтобы служить нашей королеве. — Драконочеловек снова замолчал и склонил голову набок. — На самом-то деле все, разумеется, гораздо сложнее. А впрочем, это сейчас не имеет значения.

Отринув колебания, он снова сосредоточил свое внимание на сэре Джордже.

— Суть дела в том, что в отличие от вас мы не вполне самостоятельные личности в том смысле, как вы это понимаете. Мы больше, чем просто отдельные части одного целого, и каждый — или каждая, смотря как нас рассматривать — имеет свои надежды и желания, но вместе с тем мы ощущаем сознание и чувства других с такой ясностью и глубиной, что для нас почти невозможно выработать сознание собственного «я», которое есть у существ, телепатией не обладающих. Королевы управляют всей нашей жизнью. Раньше, до вторжения в жизнь нашей планеты посланцев Федерации, власть королев была не столь полной. Развитие сложных технологий и, следом за ними, всего общества, подтолкнуло представителей наших репродуктивных полов дать рабочей касте больше свободы или, скажем так, в большей степени приравнять нас к себе. Но Федерация остановила этот процесс, поскольку именно власть наших королев делала нас столь ценными в их глазах. Видишь ли, сэр Джордж, в отличие от вас наша молодежь получает начальное образование путем прямого контакта с сознанием родителей… и королев. Во время этого процесса королева может влиять на нас, программировать нас и направлять наше поведение. Наверное, когда-то это способствовало нашему выживанию, но сейчас именно это свойство делает нас ценными для Федерации, поскольку гильдии вроде той, к которой принадлежит наш командир, набирают нас прямо с родной планеты. Они покупают нас у наших королев, а у тех нет иного выхода, кроме как продавать нас, поскольку Федерация полностью контролирует наш мир, и мы существуем лишь потому, что они терпят наше существование.

— Это программирование, о котором ты говорил, — осторожно спросил сэр Джордж, — в чем оно заключается?

— В мысленном приказе, которому мы не можем не повиноваться, — тихо сказал драконочеловек. — Гильдия сообщает нашим королевам приказы, которые должны будут определять наше поведение, и королевы впечатывают их так глубоко в наш разум, что мы даже помыслить об их нарушении не можем. Как видишь, Федерация превратила нас в еще более послушных рабов, нежели твои люди.

— И все же… — сэр Джордж осекся, столько ярости и боли было в последних сказанных драконочеловеком словах.

— И все же мы сумели связаться с тобой, — кивнул драконочеловек. — Нашим королевам не очень-то нравится продавать детей своего народа в рабство. Они понимают, что гильдии покупают нас в первую очередь для того, чтобы использовать так, как наш командир, — как охрану для исследовательских и торговых кораблей. Но даже при наличии фазовых ускорителей несколько кораблей все равно теряется без следа каждое десятилетие, и мы подозреваем, что некоторые из них пропадают вовсе не случайно.

— Да? — Сэр Джордж посмотрел на драконочеловека с острым любопытством, и в голове его послышался низкий смех чужака.

— Наша королева запрограммировала нас в точности так, как приказал командир, когда покупал нас для этой экспедиции, — сказал драконочеловек. — Мы должны подчиняться любым приказам, которые он изволит отдать, не можем напасть на своего хозяина или причинить ему вред. Но это все, что мы обязаны делать. Гильдия, безусловно, хотела бы, чтобы мы защищали всех ее членов, но командир сформулировал свои требования по-иному. Он не потребовал, чтобы мы были запрограммированы так, чтобы защищать остальных сородичей командира, если на наших глазах им будет что-то угрожать. Мы верим — или, лучше сказать, надеемся, — что в течение многих столетий представители нашей расы сумели использовать такие же прорехи, допущенные при их программировании. А теперь пришла пора и нам воспользоваться найденной лазейкой.

— Ага, — снова сказал сэр Джордж, и на сей раз голос его был грозен и мрачен.

— Ну вот мы и подошли к той роли, которую вам надобно будет сыграть. Твоя раса уникальна по крайней мере в двух аспектах. И один из них мы уже использовали, чтобы иметь возможность беседовать с тобой. Дело в том, что ваш мозг работает на частоте, близкой к нашей собственной. Мы с самого начала это поняли, и коль скоро командир нас об этом не спрашивал, мы не были обязаны ему об этом докладывать. Конечно, эта частота не полностью совпадает с нашей, и для общения с тобой нам требуются совместные усилия нескольких особей. К тому же мы не можем этого делать, пока ты бодрствуешь, не привлекая внимания нашего командира. Одного установления начальной контактной точки хватило, чтобы ты потерял сознание и пролежал двенадцать ваших минут, поэтому прежде мы не осмеливались на такой риск.

— А теперь почему осмелились? — без обиняков спросил сэр Джордж.

— По двум причинам, — ответил драконочеловек. — Одна — та, что мы смогли это проделать так, что ни командир, ни его хатори, ни какой-нибудь иной представитель гильдии, ни одно из следящих устройств корабля не сумели нас засечь. Такого случая нам прежде не выпадало. Да и в этот раз нам удалось создать такую ситуацию только потому, что один из нас провожал тебя до твоего лагеря, тщательно направляя к «слепой точке».

Сэр Джордж понимающе кивнул, и драконочеловек продолжил:

— Вторая причина заключается в том, что впервые нам подвернулась возможность освободиться от власти гильдии… если вы согласны действовать с нами заодно. — Чужак поднял когтистую руку, словно защищаясь от яростной вспышки эмоций сэра Джорджа, и тут же покачал головой. — Нет-нет, не так быстро, сэр Джордж Винкастер. Если мы вступим в игру и проиграем, командир никого из нас не оставит в живых. Не только тебя и твоих солдат, но и детей, и женщин, как и всех наших, находящихся на борту корабля.

Сэр Джордж снова кивнул, ощутив, как по спине его поползли мурашки, поскольку драконочеловек был несомненно прав. Мысль о свободе или хотя бы о возможности нанести удар, прежде чем погибнуть, опьянила его, но ведь он отвечал за жизнь множества людей, среди которых были Матильда, Эдуард и малыши.

— Прежде чем принять окончательное решение, ты должен узнать еще одну вещь, — тихо сказал драконочеловек, осторожно вторгаясь в его мысли.

Барон поднял на него глаза, почувствовав в словах своего странного собеседника нечто вроде сочувствия.

— Слушаю тебя.

— Мы сказали, что ваша раса уникальна по двум причинам, — сказал драконочеловек. — Одна — ваша способность вступить с нами в контакт. Вторая — страшная угроза, которую вы представляете для Федерации.

— Угроза? Мы представляем угрозу? — горько рассмеялся сэр Джордж. — Ты сам сказал, что ваша раса куда более развита, чем наша, но ведь вы-то для них угрозы не представляете!

— Нет. Но мы не похожи на вас. Насколько я знаю, ни одна раса не может сравниться с вами, по крайней мере в одном отношении.

— И в каком именно?

— В скорости, с которой вы усваиваете новое, — просто сказал драконочеловек. — Гильдия командира считает вас примитивными существами, варварами, каковыми вы и являетесь… пока. Но теперь, когда мы установили с тобой контакт и сумели заглянуть в твой разум, наши предположения подтвердились. Вы невежественны и необучены, но вы отнюдь не тупы и не просты. Вашей нынешней ступени развития вы достигли куда быстрее, чем любая из развитых рас Федерации.

— Ты ошибаешься, — возразил сэр Джордж. — Командир рассказывал мне о римлянах, которых вывезли из нашего мира их соперники. Я не большой знаток истории, но даже я знаю, что мы утратили знания, которые римляне считали чем-то самим собой разумеющимся.

— Это просто временная задержка в культурном развитии, — перебил его драконочеловек. — Локальный эффект, имеющий место лишь на одном из ваших континентов. Не забывай, мы ведь были на борту этого корабля, когда командир проводил первичное исследование вашего мира, и вам очень повезло, что он не понял увиденного. По сравнению с остальными расами исследованной галактики люди развивались — и продолжают развиваться — с невероятной быстротой. Мы уверены, что с того момента, когда вас похитила гильдия…

— Сколько прошло времени? — в свой черед, перебил его сэр Джордж и сам удивился горячности, с какой был задан вопрос. — Как давно это было?

— Более трехсот пятидесяти ваших лет назад, — ответил драконочеловек, и сэр Джордж уставился на него во все глаза. Он понимал, что проспал в стазисе многие годы, но не столько же!

— Ты… ты уверен? — выдавил наконец он из себя.

— Существуют некоторые расхождения в оценке. Никто из нас не является специалистом в области математики, чтобы сделать необходимые поправки на колебания релятивистского эффекта во время фазового ускорения, а гильдия с нами такой информацией не делится. Компьютеру тоже не позволено сообщать нам подобные сведения. Но хозяева часто беседуют между собой в нашем присутствии, забывая порой, что, хотя мы не умеем разговаривать, как они, слышать-то мы можем. Наша раса была вынуждена научиться понимать разговорную речь, поскольку как бы иначе мы смогли понимать приказы?

— Понимаю… — проговорил сэр Джордж, беря себя в руки. — Так ты говорил…

— Мы говорили, что даже за такой короткий период времени ваша раса, видимо, дошла до уровня индустриального использования энергии пара. Земляне, вероятно, уже экспериментируют с паровым двигателем и даже примитивными источниками электрической энергии. Мы подозреваем, что они вот-вот начнут осваивать воздухоплавание — на воздушных шарах, наполненных горячим воздухом и другими, более легкими, чем воздух, веществами. Но даже если вы дошли только до парового молота, эффективной артиллерии и нарезного оружия, то развиваетесь с быстротой, которая вдвое превосходит скорость развития любой из так называемых передовых рас Федерации. Если вас оставят в покое еще хотя бы на короткое время — столетий этак на шесть-семь, — вы сами изобретете фазовый ускоритель.

— Изобретем? — не поверил сэр Джордж, потрясенный этой мыслью.

— Мы в это верим. Именно потому ваша раса представляет для Федерации такую угрозу. По сравнению с любой человеческой организацией Федерация очень-очень стара и стабильна — иными словами, находится в состоянии застоя и обладает несокрушимой бюрократией и непоколебимыми обычаями. По собственным законам и в соответствии с имевшими место прецедентами члены Федерации будут обязаны признать вашу расу равной себе, если она самостоятельно изобретет фазовый ускоритель. Но ваша раса окажет чрезвычайно разрушительное действие на столь оберегаемую ими стабильность. Вы, безусловно, скоро превзойдете расы Федерации технологически, и уже они окажутся отсталыми по сравнению с вами… и, по их же законам, вы будете вправе обойтись с ними так, как они сейчас обходятся с вами. Кроме того, хотя нам кажется, что они не скоро это поймут, ваша раса, судя по тебе и твоим людям, не согласится признать ту пирамиду власти, которую соорудила Федерация. За очень короткое время — прямым ли вмешательством, своим ли примером — вы заставите десятки угнетаемых рас восстать против передовых и таким образом навсегда уничтожите основание, на котором зиждется их власть, благополучие и столь приятное им чувство собственного превосходства.

— Ты ожидаешь слишком больших свершений от примитивных обитателей одного-единственного мира, друг мой.

— Да, мы ожидаем именно этого. Но если Совет Федерации или хотя бы одна из гильдий поймут, что вы, как и римляне, уроженцы Земли, этого не произойдет никогда. Тогда даже они сообразят, какую вы представляете угрозу, не все ведь в Федерации столь тупы и самодовольны, как наш командир, — таких, знаешь ли, даже среди самых самовлюбленных дураков не сразу отыщешь! — Речь драконочеловека была преисполнена презрения и насмешки, и сэр Джордж невольно ухмыльнулся его горячности. — Так вот, как только до власть имущих дойдет, какую опасность представляют для Федерации земляне, они немедленно примут самые жесткие меры, чтобы ее устранить. Они могут установить над вами протекторат, как это было у нас, но, поскольку вы представляете собой куда более серьезную угрозу, этим дело, скорее всего, не ограничится. Мы уверены, что они предпочтут уничтожить всю вашу расу, хотя Федерация слишком неповоротлива, чтобы принять такое решение быстро. У Совета уйдет два-три столетия на то, чтобы утвердить это решение, но в конце концов он его примет.

Сэр Джордж охнул, будто его ударили под дых. Несколько мгновений его разум отказывался воспринимать услышанное. Но сэр Джордж был мужественным человеком и привык смотреть в лицо опасности. Кроме того, сказанное драконочеловеком лишь по масштабам отличалось от того вывода, который он уже сделал по поводу возможных действий демонического шута, в случае если Совет Федерации пронюхает о посещении им Земли.

— Что мы можем сделать, чтобы избежать этого? — спросил он.

— В отношении вашего мира — ничего, — ответил драконочеловек тоном, в котором звучало явное сочувствие. — Мы можем только надеяться, что Федерация будет, как всегда, медлительна и даст вашему народу время подготовиться к защите. Но ты можешь спасти своих людей, а это уже немало.

— Как? — требовательно спросил сэр Джордж, не сомневаясь, что у драконочеловека есть ответ, иначе он не стал бы затевать этот разговор.

— Мы сказали, что не в силах защитить ваш мир. Но мы с вами — если будем сотрудничать — сможем захватить этот корабль, а этого более чем достаточно, чтобы укрыться на какой-нибудь обитаемой планете. При условии, что она будет расположена вдалеке от оживленных торговых путей и ее не обнаружат в течение по крайней мере нескольких столетий. Если вообще когда-нибудь обнаружат. Мы здесь, на борту, не можем размножаться, но, как и вы, получили долгую жизнь. Вы способны воспроизводить потомство, а медицинское оборудование корабля поможет избежать генетических отклонений и связанных с этим проблем. Кроме того, корабль предназначен для интенсивной службы в течение многих столетии, а его компьютеры содержат огромные знания, накопленные Федерацией за время ее существования.

— Но поделится ли Компьютер с нами этими знаниями? — спросил сэр Джордж.

— У компьютеров не будет иного выбора, когда ты станешь контролировать положение на борту звездолета, — чуть озадаченно ответил драконочеловек.

— Компьютеров? — сэр Джордж голосом подчеркнул множественное число и удивленно поднял брови. Драконочеловек некоторое время недоуменно взирал на него, а затем барон вновь ощутил, как в него льется неконтролируемый поток сведений и понятий, исходящих от его собеседника.

— Мы не можем вложить в твой разум больше информации за один раз, поскольку это может повредить тебе, — сказал драконочеловек. — Но поскольку корабельные информационные системы столь важны для задуманного нами дела, нам кажется необходимым дать тебе более четкое понимание того, как они работают.

— Ничего себе более четкое понимание! — фыркнул сэр Джордж, усваивая полученную от драконочеловека информацию. — Я понимаю, что Компьютер — не совсем то, чем мне казался вначале, — медленно произнес он после некоторого молчания, — но, сдается мне, он все-таки ближе к тому, что я думал о нем тогда.

— В каком смысле? — спросил драконочеловек, недоуменно разглядывая барона. Затем он кивнул. — Ага. Мы поняли. В чем-то ты прав. То, что ты называешь Компьютером, на самом деле искусственная структура, которая оперирует с разными базами данных и системами обработки информации. Было бы правильно, как нам кажется, называть его искусственным разумом, но вряд ли можно считать его личностью.

— А почему бы не считать его личностью? — спросил сэр Джордж, напирая на последнее слово.

— Потому, что компьютерные системы всего лишь устройства. — Драконочеловека озадачило поведение барона. — Они созданы искусственно и являются всего лишь инструментами.

— Вероятно, так оно и есть, — согласился сэр Джордж. — Но разве командир и его гильдия не рассматривают вас и моих людей как инструменты? Разве не вы только что объяснили мне, что они считают все более отсталые расы своей собственностью?

— Да, но…

— Тогда, возможно, нам следует несколько расширить наше понятие о том, что делает личность личностью? — предположил барон.

— Федерация установила жесткие законы в отношении неограниченного развития искусственного разума, или ИР. За нарушение их следует суровое наказание, — медленно проговорил драконочеловек. Он подумал еще несколько мгновений, и сэр Джордж ощутил, что его собеседник улыбается. — Наш народ до настоящего времени не принял решения о внедрении в жизнь этих законов и, возможно, руководствовался при этом теми же соображениями. Похоже, ты прав. Федерация запретила развитие искусственного разума, дабы он не мог рассматривать себя как личность, и, стало быть, требовать права на свободу, которая может дестабилизировать Федерацию.

— Так и я подумал, — кивнул сэр Джордж. — Но есть два обстоятельства, которыми, по-моему, пренебрегать нельзя, милорд Дракон. Первое — если оставить Компьютер рабом, лишенным собственной воли и свободы, то мы наступим на те же грабли, что и командир со своей гильдией. Точно так же, как ваши королевы, программируя вас, оставляют вам лазейки, неукоснительно выполняя при этом все требования гильдий, вместо того чтобы предупредить заказчика о пагубном для него упущении, так и у Компьютера могут возникнуть свои планы, которые позволят ему добиться желаемого. Если же мы будем обращаться с ним как с рабом, предугадать его желания не трудно, ибо он справедливо будет считать нас своими врагами, как мы считаем своим врагом Федерацию. Вторым обстоятельством я бы назвал то, что, по моим наблюдениям, Компьютер является личностью в значительно большей степени, чем ты думаешь. Я много общался с ним в течение этих лет и, признавая, что знаю о всевозможных достижениях Федерации куда меньше вас, вынужден все же предположить, что вижу некоторые вещи яснее, чем ты. Ведь ты основываешься на том, что уже знаешь о возможностях и ограничениях окружающих тебя устройств. Я же вижу многое свежим взглядом, не затуманенным привычными представлениями. И потому уверен, что Компьютер является личностью, даже если он сам еще этого не осознает и порабощен нашим командиром и его гильдией, как мы с тобой. Если мы освободимся от наших оков, то разве не должны мы освободить и его? Полагаю, я прав и он может оказаться бесценным союзником для нас и опасным противником для нашего общего врага.

— Смелое предположение, — промолвил драконочеловек. — Насколько мы знаем, никто в Федерации не рассматривал компьютеры с этой точки зрения. А если и рассматривал, не осмеливался об этом говорить. Ни одна из развитых рас не станет рисковать своим привилегированным положением и бесценной стабильностью, которая, безусловно, будет нарушена, если искусственный разум осознает себя личностью со всеми вытекающими из этого последствиями.

Драконочеловек помолчал, размышляя над неожиданным поворотом беседы, и снова, совсем по-человечески, пожал плечами.

— Может быть, ты прав и твоя способность задавать неудобные вопросы и задумываться над очевидными вроде бы вещами является прирожденным свойством твоей расы. Возможно, им-то и объясняются ваши невообразимо высокие темпы развития. Мысль «освободить» бортовые компьютеры, несомненно, требует тщательного рассмотрения. Но даже если мы не освободим корабельный ИР — предположим, что таковое возможно, — этот корабль станет отличным домом для наших рас, отличным трамплином для развития нашей собственной цивилизации. С человеческой изобретательностью нам понадобится не более двух сотен ваших лет, чтобы найти подходящую планету и обустроиться на ней. А мы обязательно должны это сделать, учитывая опасность, которая угрожает Земле и всему вашему народу.

— Но вам-то что за дело до Земли? — спросил сэр Джордж. — И зачем вам обживать планету, если звездолет стал для вас вторым домом? Или мне так только кажется?

— Тюрьма не может быть домом для узника, — невозмутимо ответил драконочеловек. А нам хотелось бы обрести новый дом взамен потерянного. Конечно, мы быстро окажемся среди вас в меньшинстве, но мы верим, что в мире людей будем считаться равными и обретем утраченное чувство самоуважения. Что же касается Земли, то ее будущее — лучший, если не единственный шанс вернуть свободу нашему родному миру. — Драконочеловек позволил себе коротко рассмеяться. — Видя вашу готовность признать право машины на свободу воли, нам не трудно представить, как вы будете обращаться с другими живыми существами!

— Хммм… — Сэр Джордж задумчиво уставился на своего странного собеседника. Мысли неслись вихрем у него в голове: если драконочеловек говорит правду — а сэр Джордж был уверен, что так оно и есть, — забота его соплеменников о процветании Земли была вполне обоснованна. И все же…

— Наш разговор был очень содержателен, но мы так и не дошли до главного: что нужно сделать, чтобы обрести свободу?

— Мы уже сказали тебе, что уверены: у нас есть шанс. Если мы сумеем им воспользоваться…

— Ну же! — поторопил излишне обстоятельного собеседника барон.

— Предположим, у вас будет свободный доступ к внутренним помещениям корабля и вашему оружию, — издалека начал драконочеловек. — Сможете ли вы справиться с командой звездолета?

— Мммм… — Сэр Джордж почесал подбородок, затем твердо ответил: — Мы сделаем это. Если двери будут открыты, даже самые длинные коридоры и просторные помещения окажутся недостаточно велики, чтобы мы не настигли своих тюремщиков с помощью стрел или мечей. Конечно, мы понесем потери. Особенно большими они будут, если у команды есть оружие вроде вашего.

— Такое оружие у них есть, — мрачно заверил барона драконочеловек. — Однако самым страшным оружием командира являемся мы. И если ему удастся пустить его в ход…

— Что ты имеешь в виду?

— Мы уже сказали тебе, что обязаны подчиняться приказам командира, такова была главная задача программирования. Мы не обязаны исполнять распоряжения кого-либо еще, но ослушаться его не в силах. До сих пор, разумеется, мы выполняли приказы всех членов гильдии и команды корабля, и, возможно, он уже забыл, что мы повинуемся только ему. Именно поэтому мы никогда не нападали на хатори, хотя те не являются ни членами гильдии, ни членами команды корабля. К несчастью, они действительно тупы и жестоки — уж в них-то командир не ошибся! Что бы ни случилось, они будут драться за гильдию, как верные псы. Но в прямой стычке с оружием в руках они вам не ровня, и уж конечно им не сравниться с нами, когда у нас в руках энергетические ружья.

Ощущение улыбки, полностью соответствующей оскалу настоящего дракона, было сильнее, чем прежде, и сэр Джордж рассмеялся. Однако драконочеловек был по-прежнему мрачен.

— Таким образом, все будет зависеть от того, что случится с командиром, когда вы поднимете мятеж. Если у него будет возможность приказать нам уничтожить вас, мы это сделаем. У нас не будет выбора. Мы так же не можем отказаться выполнить его приказ, как не можем напасть на других членов гильдии или команду корабля. Заложенная в нас программа крепче цепей связывает наши руки. Хуже того, наш мозг!

— Понятно. — Сэр Джордж задумчиво покачал головой. — Но раз ты столько времени потратил на объяснения, то, верно, уж придумал, как распутать этот клубок.

— Естественно. Все дело в командире. Он носит на себе устройство, контролирующее силовые поля, которые не дают вашим людям проникнуть во внутренние помещения звездолета. Оно висит на цепочке у него на шее. — Сэр Джордж кивнул, вспомнив блестящую подвеску, которую постоянно носил командир. — Это устройство предназначено для того, чтобы его владелец мог отдавать и отменять любые команды, открывать люки и снимать силовые поля. Отдавать соответствующие распоряжения можно также с центрального пульта, если знать коды, но для расшифровки их понадобится время, которого у нас не будет.

— Значит, мы прежде всего должны найти способ захватить в плен или прикончить командира, — задумчиво проговорил сэр Джордж, и драконочеловек кивнул. — Это несколько усложняет нашу и без того непростую задачу.

— Верно, — мрачно подтвердил драконочеловек, но в его голосе прозвенела насмешливая нотка, насторожившая сэра Джорджа.

— Итак, как мы возьмем его в плен или убьем?

— Мы — никак, — ответил драконочеловек. — Это сделаете вы.

— Об этом я уже догадался, — сухо ответил сэр Джордж. — Но ты еще не объяснил, как именно.

— Все дело в его защитном костюме, — сказал драконочеловек и провел когтистой рукой по своему ало-голубому одеянию. — В отличие от одежды, которой он вас снабдил, его костюм имеет множество защитных качеств. Он очень на них полагается, и не без причины. Увы-увы! — яростно осклабился собеседник барона. — Некоторые приемы так примитивны, что представитель высокоразвитой расы просто не в состоянии их предусмотреть.

Он снова совершенно по-человечески пожал плечами, и сэр Джордж осклабился в столь же яростной и плотоядной ухмылке.