ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ПОЛЕТАМИ

Все подсчеты должны быть верными.

Даже несмотря на плащ-невидимку, который скрывал ее от посторонних глаз, Панчо нервничала. Бесшумными шагами она вошла в здание космического порта «Армстронг». Часы показывали почти два пополуночи. В центре управления полетами было тихо. Дежурили лишь два диспетчера, да и те дремали, откинувшись на спинки кресел. Откуда-то доносился запах свежезаваренного кофе.

Панчо никому не сказала о своей ночной прогулке. Лучшим выходом из ситуации она сочла вновь «позаимствовать» плащ и выполнить самую трудную задачу самостоятельно, не вовлекая других, включая Рэндольфа. Чем меньше людей знает о плаще, тем лучше.

В этот поздний час ни посадок, ни взлетов не планировалось. Основной персонал всегда находился в главном зале центра, так как график и правила требовали, чтобы на экстренный случай там дежурили специалисты.

Но какой экстренный случай мог произойти? Панчо перебирала в уме все возможные ситуации. Девушка уже миновала сонных диспетчеров первого зала и двигалась дальше. Странные правила все-таки... Космические корабли не прилетают и не улетают в одну секунду, а скоростные экспрессы с Земли прибывают только через шесть часов, рано утром. Достаточно времени, чтобы собрать персонал, если возникнет необходимость. Единственно возможный экстренный случай мог произойти, если какая-нибудь группа на одном из постов на поверхности Луны потеряет связь с остальными.

Или, может, у какого-нибудь астронома в обсерватории «Фарсайд» на темной стороне Луны случится приступ аппендицита, а радиосвязь нарушится, и они отправят несчастного на баллистической развалюхе к Селене без предупреждения. Единственный «экстренный случай», который мог прийти Панчо в голову.

А может, такой случай, когда женщина-невидимка пробирается в центр полетов и подменяет данные в завтрашнем списке планируемых полетов? Нет, не в завтрашнем, подумала Панчо. Уже два часа утра, значит — в сегодняшнем.

Она села в одну из пустых кабин диспетчеров как можно дальше от дремавшего персонала и стала ожидать того момента, когда из открытой двери в буфет появится третий и принесет товарищам кофе. Один из дежурных — полный парень — откинулся на спинку кресла и почти спал. Его глаза были закрыты, а в ушах виднелись наушники — не рабочие, а наушники плейера. Значит, он слушает музыку. Парень ритмично, в такт музыке, покачивал головой.

«Надеюсь, играет колыбельная!» — подумала Панчо. Наконец со стороны буфета подошла женщина-диспетчер. Сев на свое место, она отпила кофе и скорчила гримасу, затем повернулась в сторону Панчо и посмотрела прямо ей в лицо. Девушка замерла на месте, по спине пробежал мороз. Через секунду взгляд женщины обратился в другую сторону, и она вновь принялась пить кофе. Панчо с облегчением вздохнула.

Дежурная заглянула в кабину парня, неодобрительно сдвинула брови, заметив его занятие, и надела рабочие наушники.

Хорошо, подумала Панчо. Однако в пустом зале ей не нравилась даже тишина. Днем, когда центр функционировал в полном рабочем режиме, корабли все время прилетали и улетали. Будь в зале больше диспетчеров, гул разговоров только сыграл бы на руку: никто не услышал бы постукивания ее пальцев о кнопки клавиатуры. Однако в этом случае вряд ли нашлась бы хоть одна пустая кабина, так как в дневные часы работы всем сотрудникам строго предписывалось находиться на рабочих местах.

Панчо осторожно нажала несколько кнопок на клавиатуре, чтобы в первую очередь отключить голосовую систему, а затем вызвать график полетов. Женщина в кабинке диспетчера ничего не услышала, а если и услышала, то, вероятно, не придала никакого значения. Парень уже полностью погрузился в сон: его голова склонилась на плечо, объемистый живот мерно поднимался и опускался.

В графике стоял только один планируемый полет на Селену. Согласно плану, корабль должен приземлиться через пять часов. Достаточно времени, чтобы сделать все, что нужно, и уйти, прежде чем диспетчеры начнут прибывать к началу рабочего дня.

Медленно, очень осторожно, одновременно следя за женщиной-диспетчером, Панчо нажала еще несколько кнопок на клавиатуре. Закончив свое дело, она встала и тихо покинула зал, вернувшись в катакомбы. Оставив плащ в шкафчике, девушка с грустью подумала о том, когда теперь он сможет еще понадобиться. Не оставить ли его у себя? Но тогда Айк обнаружит, что плащ исчез, и это может плохо кончиться. Пусть лучше лежит на своем месте. Лишь бы Вальтон не вздумал поменять комбинацию цифр кода.

Панчо вдруг охватила внезапная паника: Элли исчезла из контейнера, в котором она оставила ее несколько часов назад. Змея могла вылезти, почуяв прохладный воздух, но Панчо только вчера скормила ей мышь, а это обстоятельство гарантировало, что в последующие дни Элли будет спокойно отдыхать и переваривать пищу. Наверное, нарушился ее сон и она выползла через одну из щелей.

Несколько минут Панчо искала змею и наконец нашла ее. Элли свернулась кольцом и лежала на полу около вентилятора. Когда девушка попыталась взять ее в руки, та едва не укусила хозяйку.

Панчо встала на колени и нахмурилась.

— Эй, не смей шипеть на меня, девочка! Я знаю, что помешала твоему сну, но это еще не причина бросаться на собственную мамочку.

Змея высунула тонкий язык.

— Да уж, давай, понюхай. Это я! Успокойся, дорогая, я снова нежно оберну тебя вокруг своей ноги, и мы вернемся домой! Хорошо?

Через несколько минут Элли успокоилась и опять свернулась в блестящее серебристое кольцо. Панчо протянула руку и, увидев, что змея задремала, осторожно взяла ее.

— Давай, девочка, пошли! Мы пойдем домой, и там ты будешь спать сладким сном.

Но не долго, добавила про себя Панчо.