"Хромосома-6" - читать интересную книгу автора (Кук Робин)

Глава 17

7 марта 1997 г.

6.15

Кого, Экваториальная Гвинея

К четверти седьмого тревога Кевина улеглась. На улице по-прежнему стояла кромешная темень. Выбравшись из-под москитной сетки, он зажег свет, отыскал одежду и шлепанцы. Ватный привкус во рту и легкое колотье в висках напоминали о том, сколько вчера вечером было выпито вина. Дрожащей рукой он взял со столика стакан и жадно выпил воды. Освежившись, нетвердой походкой отправился будить гостей, стуча в двери их комнат.

Прошлым вечером они решили, что Мелани и Кэндис имеет смысл остаться на ночь. Места у Кевина было полно, и все согласились, что если они будут вместе, то утром окажется гораздо легче отправиться в путь, да и внимания это, возможно, привлечет меньше. Так что поздно вечером, часов в одиннадцать, за разговорами со множеством шуток и веселых намеков Кевин развез женщин по домам, где они забрали все нужное для сна, смену одежды и еду, купленную в столовой.

Пока женщины собирались, Кевин быстро съездил к себе в лабораторию, забрал оттуда локатор, маяк-указатель, фонарик и карту.

В двери комнат, где устроились на ночь женщины, Кевину пришлось стучать по два раза. Первый раз – довольно легко, но, не услышав ответа, он постучал сильнее, пока не понял, что его услышали. Как догадался Кевин, у дам головы с похмелья трещали, и на кухню обе заявились гораздо позднее назначенного времени. Обе плеснули себе в кружки кофе и выпили первую порцию, не вступая ни в какие разговоры.

После завтрака жизненных сил у всех значительно прибавилось. Более того, когда они вышли из дома Кевина, то ощутили возбуждение, словно отправлялись в долгожданный отпуск. Погода стояла хорошая, какой и полагалось быть в этой части света. Занималась заря, и раскинувшееся над головами розовато-серебристое небо было в общем-то ясным. Только на юге виднелась полоска пушистых облачков. На горизонте, к западу, зловеще наливались пурпуром грозовые тучи, но они были далеко, за океаном, где скорее всего и останутся на весь день.

Шагая к побережью, путешественники восторгались многообразием птичьего мира. Тут и голубые турако-бананоеды, и попугаи, и ткачи, и африканские орлы-рыбоеды, и что-то вроде африканских черных дроздов. Воздух, казалось, был насыщен их разноцветьем и щебетанием.

Город словно вымер. Ни прохожих, ни машин, окна домов еще с ночи закрыты ставнями. Единственный, кто попался им на глаза, был уборщик из местных, мывший шваброй пол в баре «У цыпочек».

Они вышли на внушительный пирс, построенный «Генсис», шириной двадцать футов и высотой шесть. Грубо отесанные толстые доски еще хранили влагу ночной сырости. В конце пирса к плавучему причалу спускался небольшой деревянный трап. Казалось, причал каким-то чудом висит в воздухе: поверхность совершенно неподвижной воды скрывалась под слоем тумана, стлавшимся, насколько хватало глаз.

Как и обещали женщины, у конца причала вяло покачивалась моторная пирога футов тридцати в длину. Когда-то давно она была красной снаружи и белой изнутри, но краска поблекла или сильно облупилась. На три четверти длины лодку укрывала соломенная крыша на деревянных жердях. Под этим навесом располагались сиденья. Навесной мотор словно позаимствовали из музея технических древностей. К корме была привязана небольшая лодочка-каноэ с четырьмя узкими поперечными – от борта к борту – сиденьями.

– Недурна, а? – произнесла Мелани, ухватившись за швартовый конец и подтягивая пирогу к причалу.

– Она больше, чем я ожидал, – сказал Кевин. – До тех пор пока мотор будет работать, все у нас пойдет прекрасно. Не хотелось бы слишком далеко веслами грести.

– В самом худшем случае нас принесет обратно, – заявила неустрашимая Мелани. – Мы в конце концов пойдем вверх по течению.

Снаряжение и еду уложили в пирогу. Мелани осталась на причале, а Кевин пробрался на корму осмотреть мотор. Правила управления были изображены на корпусе движка, надписи к схемам и рисункам сделаны по-английски. Поставив дроссель на пуск, Кевин дернул шнур. К полнейшему его изумлению, двигатель заработал. Дав Мелани знак прыгать в пирогу, Кевин перевел мотор на передний ход – и они отчалили.

Когда пирс остался позади, все трое оглянулись на Кого, высматривая, заметил ли кто их отплытие. И увидели все того же одного-единственного уборщика, который сосредоточенно наводил порядок «У цыпочек» и даже не потрудился глянуть в их сторону.

Как и намечалось, они пошли на моторе на восток, будто бы направлялись в Акалайонг. Кевин дал газу на половину мощности и остался доволен набранной скоростью. Пирога была большой и тяжелой, но имела очень небольшую осадку. Он оглянулся на каноэ, шедшее за ними на буксире: лодочка легко скользила по воде.

Шум мотора мешал разговорам, пришлось довольствоваться созерцанием окружающих красот. Солнце еще не взошло, но небо сделалось ярче, а восточная кромка густой облачности над Габоном засияла золотом. Справа береговая линия Экваториальной Гвинеи казалась сплошной массой растительности, резко уходившей в воду. Точками по неоглядному простору лимана перемещались другие пироги, которые туман, все еще ластившийся к водной глади, делал похожими на корабли-призраки.

Когда Кого остался довольно далеко за кормой, Мелани тронула Кевина за плечо. Убедившись, что он смотрит на нее, сделала широкое вращательное движение рукой. Кевин кивнул и взялся за руль, направляя пирогу на юг.

Пройдя курсом на юг минут десять, Кевин стал делать плавный поворот на запад. Они ушли по меньшей мере на милю от берега и, проходя мимо Кого, с трудом различали отдельные здания.

Наконец-то взошло солнце: громадный шар из красного золота. Поначалу экваториальная дымка над водой была такой плотной, что на солнце можно было смотреть прямо, не думая о защите глаз. Но жар солнца съедал и туман, и дымку, лучи его быстро набирали жгучую силу. Мелани первой надела солнцезащитные очки, а вскоре ее примеру последовали и Кэндис с Кевином. Спустя еще несколько минут все трое начали слой за слоем стаскивать с себя одежду, под которой укрылись от предрассветной прохлады.

Слева от них тянулась цепочка островков, обрамлявших экватогвинейское побережье. Кевин держал курс на север, завершая широкий круг в обход Кого. Теперь же он снова переложил руль, направив нос пироги точно на остров Франчески, возвышавшийся вдали.

Стоило жару солнца разогнать туман, как благодатный ветерок прошелся по воде, рябью волн покрыв ее доселе зеркально гладкую поверхность. Рассекая крепчающий встречный ветер, пирога зашлепала, перебираясь с гребня на гребень, время от времени окатывая пассажиров фонтаном брызг.

Остров Франчески по виду отличался от своих собратьев, и чем ближе он становился, тем явственнее становилось отличие. Дело не в том, что остров был значительно больше по размеру: известняковая гряда делала его внешне более внушительным. К вершинам скал, словно облачка, даже лепились клочья тумана.

Через час с четвертью после того, как они отчалили от причала в Кого, Кевин убрал газ, и пирога замедлила ход. Впереди, в сотне футов, виднелся сплошь покрытый густой зеленой растительностью берег юго-западной оконечности острова Франчески.

– С нашей выгодной позиции он кажется неприступным, – прокричала Мелани, перекрывая шум мотора.

Кевин кивнул. Ничто в облике острова не предвещало ни гостеприимства, ни радушия. Никаких пляжей. Берег сплошь порос непроницаемыми и нескончаемыми мангровыми лесами.

– Придется отыскать устье Рио-Дивизо, – прокричал в ответ Кевин. Приблизившись к мангровым зарослям настолько, насколько позволяло благоразумие, он переложил руль вправо и направился вдоль западного берега. Остров укрывал пирогу от ветра, и волны пропали. Кевин встал в надежде увидеть под водой возможные препятствия. Напрасная надежда: сквозь мутную от грязи воду ничего разглядеть ему не удалось.

– А может, вон там, где все камышами заросло? – подала голос с носа Кэндис. Она вытянула руку вперед, указывая на появившиеся обширные заросли.

Кевин, еще больше сбавив газ, направил лодку к камышовнику, на шесть футов поднимавшемуся над водой.

– Видите какие-нибудь препятствия под водой? – прокричал он, обращаясь к Кэндис.

Та отрицательно помотала головой:

– Очень мутно.

Кевин повернул пирогу так, чтобы снова можно было двигаться вдоль линии берега. Камыш рос густо, заросли его увеличивали остров на добрую сотню ярдов.

– Это, должно быть, и есть устье реки, – сказал Кевин. – Надеюсь, здесь есть протока, иначе у нас ничего не получится. Через такой густой тростник на каноэ никак не пробиться.

Спустя десять минут, так и не обнаружив прохода в камышах, Кевин развернул пирогу. Он внимательно следил за тем, чтобы не повредить буксирный конец маленького каноэ.

– Незачем двигаться дальше в ту же сторону, – сказал Кевин. – Ширина зарослей уменьшается. Не думаю, что нам удастся отыскать протоку. Потом, я боюсь подойти слишком близко к месту, где находится мост.

– Согласна, – откликнулась Мелани. – Может, пойти на другой конец острова, где у Рио-Дивизо исток?

– Именно об этом я и подумал, – сообщил Кевин.

Мелани взметнула руку вверх.

– Что это вы делаете? – невольно вздрогнул Кевин.

– Салага, – поддразнила его Мелани, – это называется «дай петушка»!

Кевин хлопнул ладонью о ее ладонь и рассмеялся.

Они двинулись в обратный путь и обогнули остров, чтобы пройти его по всей длине с востока. Кевин наддал газу, и пирога пошла на половине нормальной скорости. По пути они хорошо рассмотрели южные отроги гористого хребта острова. Из пироги известняка не было видно вовсе. Остров выглядел горой сплошных девственных джунглей.

– Я одних только птиц и вижу, – донесся сквозь шум мотора голос Мелани.

Кевин кивнул. Он тоже насмотрелся на множество ибисов и сорокопутов.

Солнце поднялось уже довольно высоко, так что соломенная крыша очень пригодилась. Все трое сгрудились на корме, забившись в тень. Кэндис воспользовалась кремом от загара, который Кевину удалось отыскать у себя в аптечке.

– Как думаете, бонобо на острове окажутся такими же норовистыми, как и нормальные бонобо? – прокричала Мелани.

Кевин пожал плечами. Потом прокричал в ответ:

– Сам хотел бы знать. Если да, то нам, наверное, трудно будет хоть кого-то из них увидеть и все наши труды пойдут прахом.

– Они реже сталкивались с людьми, пока содержались в отделении бонобо в центре животных, – кричала Мелани. – Полагаю, у нас хорошие шансы, если только не станем подбираться к ним чересчур близко.

– А бонобо на воле пугливые? – спросила Кэндис у Мелани.

– Еще как! – ответила та. – Так же, если не больше, чем шимпанзе. Шимпанзе, которые прячутся от людей, увидеть на воле почти невозможно. Они необыкновенно пугливы, а слух и обоняние у них намного острее наших, так что люди к ним близко подойти не могут.

– А в Африке еще по-настоящему дикие места остались? – спросила Кэндис.

– Да, Боже ж мой, да! – воскликнула Мелани. – От этой прибрежной части Экваториальной Гвинеи и дальше на запад и северо-запад тянутся громадные полосы по сей день, по сути, не исследованных девственных тропических лесов. Речь идет ни много ни мало о миллионе квадратных миль[19].

– И долго еще они продержатся? – задала вопрос Кэндис.

– А это уже другая история, – усмехнулась Мелани.

– Дали бы выпить чего-нибудь холодненького, – выкрикнул Кевин.

– Сейчас, – откликнулась Кэндис. Она добралась до пластикового короба-холодильника и подняла крышку.

Спустя еще двадцать минут Кевин опять сбросил газ и повернул на север, огибая восточную оконечность острова Франчески. Солнце в небе поднялось еще выше, стало значительно жарче. Кэндис перетащила короб-морозилку к левому борту пироги, пряча его в тень.

– Вон опять заросли появляются, – указала она.

– Вижу, – сказал Кевин.

Он опять направил пирогу поближе к берегу. Размерами тростниковые заросли были схожи с теми, что располагались на западной стороне острова. Вновь джунгли шагнули вперед на добрую сотню ярдов от кромки воды.

Кевин уже собрался было объявить, что их вновь постигла неудача, как вдруг в непроницаемой стене травы появился проход.

Кевин, еще больше убавив газ, направил пирогу к проходу. Лодка замедлила ход. Пройдя футов тридцать, Кевин перевел движок на нейтральное положение, а потом и вовсе выключил.

Едва замер звук двигателя, как на людей всей тяжестью навалилась тишина.

– Боже, у меня в ушах гудит, – пожаловалась Мелани.

– Это похоже на протоку? – спросил Кевин у Кэндис, которая снова перебралась на нос.

– Трудно сказать, – ответила та.

Кевин, ухватив мотор сзади, вытащил его из воды. Ему не хотелось портить винт о подводные коряги.

Пирога вошла в заросли. Протащилась немного среди шуршащих тростинок – и плавно остановилась. Кевин перегнулся через корму, чтобы удержать каноэ от удара о лодку.

– Такое впечатление, что дальше она очень извилистая, – поделилась наблюдением Кэндис. Она встала во весь рост на планшире, держась за соломенную крышу, чтобы видеть поверх тростника.

Кевин вырвал тростинку, разломал на мелкие кусочки. Бросил их в воду рядом с пирогой и стал смотреть. Кусочки медленно, но неуклонно поплыли в сторону, куда смотрел нос пироги.

– Тут, похоже, есть течение, – сказал Кевин. – Думаю, это хороший знак. Давайте попробуем на каноэ. – И он подтащил лодочку борт о борт с пирогой.

Не без труда (каноэ никак не хотело стоять на воде спокойно) им удалось перебраться в лодочку со всеми пожитками и коробом для еды. Кевин сел за руль, а Кэндис взяла весло. Мелани уселась посередине, но не на сиденье, а прямо на дно. Каноэ повергало ее в нервный трепет.

Подгребая веслом, хватаясь за тростник, отталкиваясь от пироги, они общими усилиями сумели протащить каноэ за большую лодку. Оказавшись, как хотелось верить, в протоке, все сразу почувствовали, что двигаться стало значительно легче.

Кевин орудовал веслом на корме, Кэндис – на носу, благодаря чему каноэ двигалось со скоростью неспешного пешехода. Узкая, футов шесть в ширину, протока петляла и извивалась, прокладывая себе путь среди поросших камышом болот. Солнце уже поигрывало своей экваториальной силой, хотя было всего восемь часов утра. Камышовые заросли гасили ветер, отчего температура в них поднималась еще выше.

– Не очень-то на этом острове много тропинок, – заметила Мелани, развернув карту и внимательно рассматривая ее.

– Главная идет от площадки для кормления до Лаго-Гиппо, – сказал Кевин.

– Тут есть еще несколько, – Мелани ткнула пальцем в карту, – и все идут от Лаго-Гиппо. Их, наверное, проложили, чтобы легче было животных отлавливать.

– Я того же мнения, – отозвался Кевин.

Он заглянул в темную воду. Увидел, как ленты водорослей загибались в ту же сторону, куда и они гребли: значит, есть течение. Кевин приободрился.

– Может, опробуем локатор? – предложил он. – Посмотрим, сдвинулся ли с места после последнего включения бонобо номер шестьдесят.

Мелани ввела в прибор данные и щелкнула тумблером.

– Похоже, совсем не сдвинулся, – сообщила она. Уменьшила масштаб, равняя его с масштабом карты. Затем сверилась с красным огоньком. – Находится в той же самой точке на болотистой поляне.

– По крайней мере эту загадку мы разгадаем, даже если больше никого из обезьян не увидим, – сказал Кевин.

Впереди вставала стена джунглей высотой под сотню футов. Одолев последний извив в тростнике, они увидели, как протока пропала в буйстве растительности.

– Скоро в тень зайдем, – известила Кэндис. – Тогда намного прохладнее будет.

– И не надейтесь, – предостерег Кевин.

Отводя в сторону ветви, они тихо скользнули в нескончаемый мрак леса. Вопреки надеждам Кэндис они будто попали в грязноватую, тесную и душную теплицу. Ни дуновения воздуха, все пропитано влагой. Хотя густой шатер из стволов деревьев, переплетенных лиан и свисающих мхов не пропускал ни единого солнечного луча, жара внутри была, как под толстым ватным одеялом. Попадались листья по целому футу в диаметре. Поначалу всех троих ошарашила темнота, царившая в этом туннеле из растений, но вскоре глаза стали привыкать к ней. Понемногу из влажной тьмы проступали какие-то детали, а потом все вокруг словно погрузилось в сумерки, которые опускаются в самый канун ночи.

Едва позади каноэ с шорохом и плеском вернулись на место разведенные ветви, люди в лодочке подверглись нападению туч насекомых: москитов, слепней и диких пчел. Мелани судорожно отыскала спрей от насекомых и быстро опрыскала им себя с головы до ног, потом передала спутникам.

– Воняет, как в каком-то чертовом болоте, – поморщилась она.

– Жуть просто, – в тон ей заголосила сидевшая на носу Кэндис. – Сейчас только змею видела, а я змей не перевариваю.

– Пока мы в лодке, с нами ничего не случится, – убеждал Кевин.

– Тогда давайте постараемся не опрокинуться, – предложила Мелани.

– Даже думать про то не смей! – взмолилась Кэндис. – Вам, молодцам, лучше бы помнить, что я в этих краях новичок. А вы в этом закутке мира по нескольку лет прожили.

– Опасаться нужно только крокодилов да бегемотов, – предупредил Кевин. – Как увидите кого из них, сразу дайте мне знать.

– Ничего себе! – нервно вспыхнула Кэндис. – А что делать, когда их увидим?

– Я вовсе не хотел вас пугать, – сказал Кевин. – Думаю, никто из этих чудищ нам не попадется до самого озера.

– А потом что? – спросила Кэндис. – Надо было мне, глупой, про всякие напасти выяснить, прежде чем в путешественники записываться.

– Они нас не тронут, – успокаивал Кевин. – Во всяком случае, так мне говорили. Пока они в воде, нам всего-то и нужно, что держаться от них на разумном расстоянии. Вот когда с ними на суше столкнешься, тогда они ведут себя непредсказуемо агрессивно, ведь и крокодилы, и бегемоты бегают куда быстрее, чем принято думать.

– Мне все это почему-то совсем перестало нравиться, – призналась Кэндис. – Я думала, веселая прогулка выйдет.

– Никто не говорил, что мы на пикник собираемся, – резковато напомнила Мелани. – Мы не на экскурсию едем. За делом сюда прибыли.

– Давайте по крайней мере надеяться, что оно удачно завершится, – сказал Кевин. Он хорошо понимал Кэндис: сам никак не мог надивиться тому, что его втянули в такую авантюру.

Если не считать насекомых, то в окружавшей их природе царили птицы, они беспрестанно порхали меж ветвей, наполняя воздух мелодичным разноголосьем.

По обеим сторонам протоки высились непроходимо густые леса. Лишь изредка Кевину или кому-то из женщин удавалось проникнуть взглядом в каком-нибудь направлении больше чем на двадцать футов. Даже берегов не было видно: их скрывали переплетения водорослей и корней.

Орудуя веслом, Кевин всматривался в чернильную воду, по поверхности которой стремительно бегали целые полчища водомерок. Каждый гребок баламутил спокойствие воды, и на поверхность поднимались зловонные пузырьки.

Вскоре протока стала прямее, чем была в камышовых зарослях, грести стало значительно легче. Следя за тем, как быстро проплывает лодочка мимо стволов деревьев, Кевин пришел к выводу, что теперь они двигались со скоростью спешащего пешехода. Во всяком случае, подсчитал он, до Лаго-Гиппо они добрались за десять – пятнадцать минут.

– Давайте запустим локатор на поиск, – предложил Кевин Мелани. – Если свести сектор обзора к этой местности, то можно узнать, есть ли по соседству бонобо.

Мелани колдовала над портативным компьютером, когда слева по ходу каноэ в ветвях вдруг что-то зашевелилось. Секундой позже глубже в лесу послышался треск ломаемых веток.

Кэндис, прижав руку к груди, воскликнула:

– Уфф! Что, черт возьми, это было?

– Наверное, еще один дукер пробежал, – сказал Кевин. – Даже на островках вроде этого маленьких антилоп довольно много.

Мелани вновь занялась локатором. И вскоре сообщила, что никаких бонобо вокруг нет.

– Разумеется, нет, – спокойно рассудил Кевин. – Уж слишком все было бы просто.

Минут через двадцать Кэндис доложила, что видит прямо по ходу солнечный свет, пробивающийся через переплетения веток, лиан и листьев.

– Должно быть, там озеро, – решил Кевин.

Еще несколько сильных гребков – и каноэ выскользнуло на открытый простор Лаго-Гиппо. Путешественники зажмурились от слепящего солнечного света и лихорадочно принялись отыскивать темные очки.

Озерцо было невелико. В общем-то оно больше походило на вытянутый пруд с несколькими буйно заросшими островками, на которых жили многочисленные стаи белых ибисов. По берегам озерца рос редкий тростник. Там и сям на поверхности воды среди широких зеленых листьев виднелись нежные белые лилии. Другие островки, из плавучих растений, настолько плотные, что по ним свободно бегали маленькие птички, лениво двигались, вращаясь, подгоняемые легкими дуновениями ветра.

Стена лесов осталась позади, уступив место широким, поросшим травой полянам, раскинувшимся по берегам озера. На некоторых полянах площадью не меньше акра[20] кучками торчали пальмовые деревья. Слева, над верхним краем джунглей, на фоне подернутого дымкой утреннего неба четко вырисовывалась верхушка известняковой гряды.

– В общем, тут довольно красиво, – сказала Мелани.

– Напоминает картинки доисторических времен, – подхватил Кевин. – Так и кажется, что где-то там, вдали, пасется парочка бронтозавров.

– Боже, – тревожно ойкнула Кэндис, – а я вот ясно вижу бегемотов. Вон они, слева от нас. – И она указала веслом.

Взглянув туда, Кевин разглядел торчавшие из воды головы и маленькие уши больше десятка громадин-млекопитающих. У некоторых на головах стояли, чистя перышки, белые птицы.

– Они не опасны, – уверял Кевин Кэндис. – Видите, как от нас пятятся? От них бед ждать не приходится.

– Я никогда не была большой любительницей живой природы, – призналась Кэндис.

– Ни к чему оправдываться, – заметил Кевин. Он хорошо помнил, как пугала его эта самая живая природа в первый год жизни в Кого.

– Судя по карте, тут где-то неподалеку на левом берегу должна быть тропа, – известила Мелани, вглядываясь в карту.

– Если память меня не подводит, – сказал Кевин, – эта тропа идет вокруг восточной оконечности озера. А начинается она от моста.

– Точно, – подтвердила Мелани. – Сейчас она ближе всего к нам слева.

Кевин развернул каноэ носом к левому берегу и принялся высматривать проход в зарослях тростника. Увы, никакого прохода видно не было.

– Думаю, следует попытаться пробраться на веслах прямо через заросли, – предложил Кевин.

– Я из лодки точно не выйду, пока мы до сухой земли не доберемся, – предупредила Мелани.

Кевин, попросив Кэндис не грести, направил каноэ прямо на шестифутовые заросли тростника и сделал несколько мощных гребков. Ко всеобщему удивлению, лодочка легко прошла сквозь растения – только тростинки зашуршали по носу и бортам. И быстрее чем ожидалось ткнулась носом в твердый берег.

– Просто получилось, – сказал Кевин. Он оглянулся, чтобы взглянуть на проторенную ими дорожку, но тростник уже вновь выпрямился, встав стеной.

– Мне что, вылезать? – волновалась Кэндис. – Я даже земли не вижу. А если тут жуки всякие или змеи?

– Прибейте траву веслом, – посоветовал Кевин, – проложите себе дорожку.

Как только Кэндис выбралась из каноэ, Кевин, упираясь веслом в растения, сумел продвинуть нос лодочки еще дальше на берег. Мелани легко сошла на землю.

– А как быть с едой? – спросил Кевин, уходя с кормы.

– Оставим ее здесь, – ответила Мелани. – Захватите только сумку с маяком-указателем и фонарик. Локатор и карту я взяла.

Женщины подождали, пока Кевин выберется из каноэ, потом знаками показали: шагайте, мол, впереди нас. Закинув сумку с приборами на плечо, он, раздвигая в стороны камышинки, направился в глубь острова. Болотистая почва была зыбкой, и чавкающая жижа быстро промочила ботинки. Впрочем, шагов через десять Кевин вышел на травянистую поляну.

– Выглядит как поляна, а на самом деле – трясина, – пожаловалась Мелани, взглянув на свои теннисные туфли. Те уже почернели от грязи и промокли насквозь. Кевин, сохраняя выдержку, углубился в карту, потом указал вправо:

– Передающий чип от бонобо номер шестьдесят не далее как в сотне футов отсюда в направлении вон того перелеска.

– Давайте покончим с этим, – буркнула Мелани. Увидев, во что превратились ее новые теннисные туфли, даже она стала сомневаться, стоило ли им сюда забираться. Африка! Тут ничего не давалось легко и просто.

Кевин решительно зашагал вперед, женщины – за ним следом. Поначалу идти было трудно из-за неровностей на дороге. Хотя трава и казалась всюду одинаковой, росла она небольшими комковатыми бугорками, окруженными грязной жижей. Но уже шагах в пятидесяти от озера идти стало легче: тропа пошла вверх по относительно сухой земле. Еще немного, и они вышли на тропу.

С удивлением путешественники обнаружили, что тропа довольно хорошо хожена. Вилась она вдоль берега озерца.

– Зигфрид, должно быть, присылает сюда рабочих чаще, чем мы думали, – рассудила Мелани. – Тропа здорово утоптана.

– Вынужден согласиться с вами, – отозвался Кевин. – Полагаю, ее сохраняют для отловов. Джунгли в здешних краях очень густые, и зарастает все моментально. Нам повезло: их заботами и мы сумеем хорошенько все осмотреть. Помнится, эта дорожка ведет к известняковой скале.

– Если они выбираются сюда, чтобы приводить тропы в порядок, значит, есть доля правды в рассказах Зигфрида о рабочих, которые костры жгут, – сказала Мелани.

– Вот уж было бы прекрасно, правда? – заметил Кевин.

– Чую какую-то вонь, – подала голос Кэндис, втягивая воздух носом и принюхиваясь. – Вонища, прямо скажем, преотвратная.

Кевин с Мелани, робко принюхавшись, согласились с ней.

– Недобрый знак, – сказала Мелани.

Кевин кивнул и направился к перелеску. Несколько минут спустя все трое, зажав носы пальцами, с отвращением разглядывали останки того, что некогда было бонобо номер шестьдесят. Разлагающийся труп пожирали насекомые. Любители отведать падали покрупнее тоже успели приложиться.

Куда более отвратительным и страшным, чем состояние трупа, было свидетельство того, как погибло животное. Бедняге был нанесен удар меж глаз клинообразным куском камня, так что череп рассекло пополам. Камень до сих пор торчал во лбу. Вывалившиеся наружу глазные яблоки мертво смотрели в разные стороны.

– Уых! – резко выдохнула Мелани. – Это как раз то, чего нам видеть не хотелось. Появилось основание полагать, что бонобо не просто разбились на две группы, а еще и убивают друг друга. Интересно, номер шестьдесят семь тоже мертв?

Кевин вышиб камень из рассеченной головы. Все трое уставились на орудие убийства.

– И этого нам тоже видеть не хотелось, – сказал Кевин.

– Что вы имеете в виду? – встрепенулась Кэндис.

– Камень заострен искусственно. – Носком ботинка Кевин указал на место вдоль кромки клина, где виднелись свежие затесы. – Появилось основание предполагать изготовление орудий труда.

– Боюсь, число косвенных доказательств множится, – проговорила Мелани.

– Пойдемте против ветра, – выдавил из себя Кевин. – А то меня стошнит. Вонь невыносимая!

Не успел он, однако, сделать и трех шагов, направляясь на восток, как кто-то схватил его за руку и рывком остановил. Кевин обернулся: рядом стояла Мелани и, призывая к молчанию, прижимала к губам указательный палец. Потом указала на юг.

Кевин перевел взгляд в ту сторону, и у него дыхание перехватило. Ярдах в пятидесяти от них, среди деревьев, в глубокой тени перелеска стоял бонобо! Стоял прямо, вытянувшись в струнку, совершенно неподвижно, будто гвардеец в почетном карауле. Похоже, он глаз не спускал с Кевина и его спутниц точно так же, как те с него глаз не сводили.

Размеры обезьяны поразили Кевина. Рост животного превышал пять футов. Похоже, имелись у него и избытки веса. Учитывая необычайно развитый мускулистый торс, Кевин прикинул, что бонобо весил от ста двадцати пяти до ста пятидесяти фунтов.

– А он выше тех бонобо, которых привозили к нам в хирургию для пересадок, – сказала Кэндис. – Так, во всяком случае, мне кажется. Впрочем, бонобо, предназначенных для пересадок, уже лекарствами успокаивали и к каталкам накрепко привязывали, прежде чем они до меня добирались.

– Ш-ш-ш, – предостерегла Мелани. – Не надо его пугать. Может, это наш единственный шанс увидеть бонобо.

Осторожно, не делая резких движений, Кевин снял с плеча сумку и достал маяк-указатель. Включил его на поиск. Тот тихо прерывисто запищал, а когда Кевин навел прибор на бонобо, то писк сделался непрерывным и однотонным. Кевин взглянул на маленький экранчик... и рот открыл от изумления.

– В чем дело? – шепнула Мелани, заметив, как изменилось у Кевина выражение лица.

– Это номер один! – шепнул в ответ Кевин. – Мой двойник.

– Вот это да! – сдавленно выговорила Мелани. – Завидки берут. Мне на своего тоже хотелось бы взглянуть.

– Жаль, видно плоховато, – посетовала Кэндис. – Хватит нам смелости попробовать подобраться поближе?

Два момента ошарашили Кевина. Во-первых, совпадение: первый же живой бонобо, с каким они столкнулись, оказался его двойником. А во-вторых, если он, сам того не желая, все же создал расу пещерных людей, то, стало быть, в каком-то метаморфическом смысле встретился... с самим собой, каким был шесть миллионов лет назад.

– Это уже чересчур, – не сдержавшись, вслух прошептал Кевин.

– Что вы там шепчете? – спросила Мелани.

– В каком-то смысле это ведь я там стою, – ответил Кевин.

– Но-но! Не надо рваться к финишу, пока старт не дали, – осадила его Мелани.

– А точно: он стоит как человек, – заметила Кэндис. – Только ужас какой волосатый, мне такой среди людей ни разу не попадался.

– Очень смешно, – проговорила Мелани, даже не улыбнувшись.

– Мелани, наладьте локатор на осмотр местности, – попросил Кевин. – Бонобо обычно путешествуют вместе. Может быть, их больше вокруг, просто мы их не видим. Могли в кустах попрятаться.

Мелани настроила прибор.

– Глазам не верю, до чего же он неподвижный, – сказала Кэндис.

– Возможно, от страха окаменел, – предположил Кевин. – Я уверен, что он никак не может понять, кто мы такие. Или, если Мелани была права насчет того, что тут у них самок не хватает, он, возможно, остолбенел, увидев вас двоих.

– И это я тоже вовсе не нахожу смешным, – сердито бросила Мелани, не отрывая глаз от клавиатуры локатора.

– Извините, – склонил голову Кевин.

– А что это у него на поясе? – спросила Кэндис.

– Меня это тоже очень интересует, – ответил Кевин. – Понять не могу. Если только не лиана какая-нибудь зацепилась, когда он сквозь чащу пробирался.

– Взгляните-ка сюда, – взволнованно позвала Мелани. Она повернула прибор так, чтобы другим тоже было видно. – Кевин, вы были правы. В перелеске позади вашего двойника полно бонобо.

– А этот что ж, сам по себе вперед вылез? – удивилась Кэндис.

– Может быть, он что-то вроде самца-предводителя, как в сообществе шимпанзе, – предположила Мелани. – Поскольку самок у них очень немного, есть смысл предположить, что бонобо повели себя, больше уподобляясь шимпанзе. Если так, то он, наверное, убеждает всех в своей смелости.

Прошло несколько минут. Бонобо не шевельнулся.

– Ну, прямо танцы на почтительном расстоянии, – сетовала Кэндис. – Пойдемте! Надо выяснить, насколько близко нас подпустят. Что мы теряем? Даже если они бросятся наутек, то, я бы сказала, этот маленький эпизод внушает уверенность, что мы их еще увидим.

– Хорошо, – решился Кевин. – Только, пожалуйста, ни одного резкого движения. Мне не хочется его пугать. Это лишило бы нас всех шансов увидеть других.

– Вы, молодцы, идете первыми, – предупредила Кэндис.

Все трое осторожно, шаг за шагом двигались вперед. Кевин шагал впереди, сразу за ним – Мелани. Кэндис держалась сзади. Пройдя половину расстояния, отделявшего их от бонобо, люди остановились. Теперь они видели животное гораздо лучше. У него выдавались вперед надбровья, и лоб был скошен, как у шимпанзе, зато нижняя часть морды выдавалась вперед значительно меньше, чем даже у обычного бонобо. Нос у обезьяны был плоским, ноздри – расширенными. Уши меньше, чем у шимпанзе и у бонобо, к тому же прижаты к голове.

– Ну-с, коллеги, вы как, думаете о том же, о чем и я? – шепнула Мелани.

Кэндис кивнула:

– Он напоминает мне картинки, какие я видела в третьем классе. На них самые первые пещерные люди изображались.

– Охо-хо, вы руки его видите? – шепнул Кевин.

– Кажется, – тихо выговорила Кэндис. – А что в них не так?

– Да большой палец! – зашипел Кевин. – Он не как у шимпанзе. У этого большой палец отстоит от ладони.

– Вы правы, – шепнула Мелани. – И это значит, что он способен действовать всеми пальцами и в кулак их сжимать.

– Боже правый! Косвенные свидетельства сыплются как из рога изобилия, – шептал Кевин. – Полагаю, если гены развития, отвечающие за анатомические изменения, необходимые для хождения на двух ногах, расположены на коротком отростке хромосомы-шесть, то совершенно возможно, что там же находятся и гены, отвечающие за противолежащий большой палец.

– А на поясе у него лиана, – заметила Кэндис. – Теперь я это четко вижу.

– Давайте попробуем подобраться поближе, – предложила Мелани.

– Не знаю, – засомневался Кевин. – По-моему, мы дразним удачу. Откровенно говоря, меня удивляет то, что он еще не удрал. По-моему, нам лучше сесть прямо здесь.

– Здесь, на поляне, на солнце жарче, – возразила Мелани. – А еще нет девяти часов, так что меняться будет только к худшему. Коль скоро речь идет о том, чтобы засесть и понаблюдать, я за то, чтобы сесть в тени. А еще мне бы хотелось притащить сюда наш короб с едой.

– Согласна, – поддакнула Кэндис.

– Разумеется, вы согласны, – передразнил ее Кевин. – Я бы удивился, если бы было иначе. – Ему порядком поднадоело выслушивать предложения Мелани, только чтобы тут же услышать, как их восторженно поддерживает Кэндис. Однажды это уже навлекло на него беду.

Кэндис обиделась:

– Не очень-то вы любезны.

– Прошу прощения, – сказал Кевин. Он вовсе не хотел ее обижать.

– Ладно, я иду ближе, – объявила Мелани. – Джейн Гудалл подходила вплотную к своим шимпанзе.

– Правда, – кивнул Кевин и тут же заметил: – Только после месяцев и месяцев привыкания.

– И все же я попытаюсь, – стояла на своем Мелани.

Кевин с Кэндис позволили Мелани отойти на десять шагов, потом переглянулись, пожали плечами и двинулись за ней следом.

– Могли бы и не делать этого из-за меня, – прошептала Мелани.

– В общем-то я хочу подойти поближе, чтобы рассмотреть, меняется ли у моего двойника выражение лица, – зашептал Кевин. – А еще я хочу заглянуть ему в глаза.

Не произнося больше ни слова, двигаясь медленно и осмотрительно, они смогли подобраться к бонобо на двадцать футов. И снова остановились.

– Невероятно, – шептала Мелани, не сводя глаз с обезьяны. Единственными признаками того, что бонобо жив, служили редкое моргание, движение глаз, раздувание ноздрей при дыхании.

– Только посмотрите на его грудь, – восхитилась Кэндис, – такое впечатление, что он большую часть жизни провел в спортзале.

– Откуда у него вон тот шрам, как думаете? – спросила Мелани.

Левую сторону лица бонобо пересекал толстый шрам, доходивший почти до самого рта.

Кевин, подавшись вперед, уставился в глаза животного. Они были карие, такие же, как у него самого. Солнце светило бонобо в лицо, отчего зрачки его сузились до размеров булавочной головки. Кевин силился отыскать приметы разума, но определить что-либо было трудно.

Без малейшего намека или приготовления бонобо вдруг хлопнул в ладоши с такой силой, что эхо задрожало среди сотканных из листьев крон. И тут же издал клич: «Ата!»

Кевин, Мелани, Кэндис от испуга аж подскочили. С самого начала их беспокоило только то, как бы обезьяна не удрала в любую секунду, им даже в голову не приходило, что бонобо может повести себя агрессивно. Дикий хлопок в ладони и вопль повергли их в страх, заставили панически опасаться, что животное вот-вот бросится на них. Но бонобо не бросился. Он вновь впал в окаменелое состояние.

После минутного замешательства людям удалось восстановить подобие былого самообладания. Они нервно поглядывали на бонобо.

– Что это все значило? – спросила Мелани.

– По-моему, он вовсе не испугался нас, как мы о том думали, – высказалась Кэндис. – Может, нам попросту смыться отсюда надо?

– Согласен, – нервно бросил Кевин. – Только двигаемся медленно. Никакой паники. – Следуя собственному совету, он сделал несколько осторожных шагов назад и подал женщинам знак последовать его примеру.

В ответ бонобо вытащил из-за спины какое-то орудие, привязанное к лиане, опоясывавшей его талию. Взметнув орудие над головой, он вновь прокричал: «Ата!».

– Что может означать «ата»? – захныкала Мелани через несколько секунд, когда ничего не произошло. – Это может быть словом? Он что, может говорить?

– Ни малейшего понятия, – зашипел Кевин. – Но по крайней мере на нас он не бросился.

– А что у него в руке? – боязливо спросила Кэндис. – Похоже на молоток.

– Он самый, – выговорил Кевин. – Обыкновенный плотницкий молоток-гвоздодер. Должно быть, из инструментов, что бонобо стащили, когда строился мост.

– Только посмотрите, как он его ухватил. Точно так же, как это сделали бы вы или я, – сказала Мелани. – Никаких сомнений: большой палец у него противолежащий.

– Убираться отсюда надо, вот что! – едва не кричала Кэндис. – Вы оба обещали мне, что эти обезьяны – твари смирные. А что в этом малом смирного? Да ничего!

– Не бежать! – предупредил Кевин, не отрывая взгляда от глаз бонобо.

– Если хотите, можете оставаться, – решительно заявила Кэндис, – лично я возвращаюсь обратно к лодке.

– Мы все пойдем, только без суеты, – сказал Кевин.

Несмотря на предупреждение, Кэндис резко повернулась на каблуках и бросилась бежать. Но, едва сделав несколько шагов, застыла как вкопанная и завизжала.

Кевин и Мелани обернулись на крик. Оба замерли не дыша, увидев, что так напугало Кэндис: еще десятка два бонобо молча вышли из соседнего леса и выстроились дугой, надежно перекрыв пути отхода от перелеска.

Кэндис стала медленно пятиться назад, пока не уперлась в Мелани.

Целую минуту никто не говорил и не двигался, даже бонобо. Затем бонобо номер первый вновь издал свой клич: «Ата!» И тут же животные стали брать людей в плотное кольцо.

Кэндис ахала и ойкала, пока она, Кевин и Мелани, плотно вжимаясь спинами друг в друга, не образовывали нерасторжимый треугольник. Кольцо обезьян вокруг них стало сужаться. Шаг за шагом бонобо подходили ближе. Люди уже отчетливо чувствовали их запах. Запах сильный и дикий. Лица животных ничего не выражали, но были полны решимости. Глаза их сверкали.

Животные перестали наступать, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от трех друзей. Обезьяны внимательно, с головы до ног, рассматривали людей. Некоторые из них держали каменные клинья, похожие на тот, каким был убит бонобо номер шестьдесят.

Кевин, Мелани и Кэндис стояли не шелохнувшись. Страх сковал их. Все обезьяны выглядели столь же мощными, как и бонобо номер один.

Кстати, он-то как раз оставался вне тесного кольца. Двойник Кевина все еще сжимал в руке молоток, хотя больше и не вздымал его над головой. Приблизившись, он обошел всю группу кругом, внимательно вглядываясь в людей поверх голов своих соплеменников. Затем издал череду звуков, сопровождая их движениями руки.

Несколько самцов ответили ему. Потом один из них протянул руку к Кэндис. Та застонала.

– Не двигайтесь, – сумел выговорить Кевин. – Полагаю, то, что они не причинили нам вреда, – добрый знак.

Обезьянья лапа легко коснулась светлых волос Кэндис, погладила их, девушка, застыв, с трудом сделала глотательное движение. Самец, казалось, был очарован их золотистым цветом. Кэндис понадобилась вся выдержка, чтобы не завизжать и не уклониться от лапы животного.

Еще один самец принялся лопотать и махать рукой. Потом указал на свой бок. Кевин разглядел там длинный заживающий хирургический шрам и в ужасе выговорил:

– Это тот, у которого почку взяли для дельца из Далласа. Смотрите, как он тычет в нас пальцем. Полагаю, связывает нас с отловом.

– До добра это не доведет, – прошептала Мелани.

Еще один самец, потянувшись, осторожно тронул почти безволосую руку Кевина. Потом потрогал маяк-указатель, который Кевин держал в руке. Кевин удивился, когда понял, что обезьяна не собирается отнимать прибор.

Стоявший напротив Мелани бонобо вытянул руку и прихватил ткань ее блузки указательным и большим пальцами, словно пробовал фактуру материи на ощупь. Потом он легко дотронулся кончиком указательного пальца до локатора.

– Похоже, мы для них загадка, – неуверенно выговорил Кевин. – Они на удивление почтительны. Не думаю, что они намерены причинить нам вред. Возможно, считают нас божествами.

– Как бы нам утвердить их в этом заблуждении? – спросила Мелани.

– Попробую подарить им что-нибудь. – Сказав это, Кевин принялся мысленно оценивать имевшиеся при нем вещицы и сразу же остановил выбор на наручных часах. Делая все медленно и плавно, он упрятал маяк-указатель под мышку и стянул с руки часы. Держа их за браслет, протянул стоявшему напротив него бонобо.

Обезьяна склонила голову набок, разглядывая часы, потом протянула к ним руку. Но не успела взять их, как бонобо номер один произнес: «От». Взявшая часы обезьяна, едва заслышав повелительный окрик, сразу же отдала их. Бонобо номер один покрутил, рассматривая, часы и натянул их на запястье.

– Бог мой! – едва не простонал Кевин. – Мой двойник носит мои часы. Кошмар какой-то!

Секунду-другую бонобо номер один, казалось, любовался часами. Потом соединил большой и указательный пальцы на обеих руках в кольцо и произнес: «Ранда».

Один из бонобо тут же сорвался с места и ненадолго исчез в лесу. Вернулся он с длинной веревкой в руках.

– Веревка? – встревожился Кевин. – Это еще зачем?

– Где они достали веревку? – спросила Мелани.

– Стянули, наверное, вместе с инструментами, – предположил Кевин.

– И что они собираются делать? – испуганно произнесла Кэндис.

Бонобо подошел прямо к Кевину и обвязал его по поясу веревкой. Со страхом и в то же время с восхищением взирал Кевин, как ловко обезьяна соорудила неказистый узел и туго затянула веревку на поясе у человека.

Кевин взглянул на женщин, предупредил:

– Не сопротивляйтесь. Полагаю, все будет нормально до тех пор, пока мы их не разозлим или не испугаем.

– Да не хочу я, чтобы меня связывали! – взвизгнула Кэндис.

– Все терпимо, пока нам не причиняют зла, – сказала Мелани, надеясь утихомирить подругу.

Тот же бонобо тем же манером обвязал Мелани, а потом и Кэндис. Закончив, он отступил в сторону, держа в руках длинный конец веревки.

– Они явно хотят, чтобы мы погостили у них немного, – пошутил Кевин, пытаясь разрядить обстановку.

– Не лезьте в бутылку, если ваша шутка меня не позабавит, – осадила его Мелани.

– По крайней мере они не мешают нам разговаривать, – заметил Кевин.

– Довольно странно, но, похоже, им это нравится, – добавила Мелани. Всякий раз, когда кто-то из людей говорил, ближайшие к ним бонобо склоняли головы набок, будто вслушивались.

Вдруг бонобо номер один, сжимая и разжимая пальцы, отбросил руки от груди и произнес: «Арак».

И сразу же весь отряд пришел в движение, в том числе и обезьяна, державшая веревку. Кевин, Мелани и Кэндис вынуждены были тоже пойти за всеми.

– Это движение руками: точно так же делал тот бонобо в операционной, – сказала Кэндис.

– Должно быть, оно означает «идти», или «вперед», или «прочь», – рассуждал Кевин. – Невероятно. Они говорят!

Выйдя из перелеска, отряд пошел через поляну, пока не набрел на тропу. И тут людей потащили вправо. В пути бонобо хранили молчание, но надзирали зорко.

– Подозреваю, что отнюдь не Зигфрид следит, чтобы тропы не зарастали, – сказала Мелани. – Думаю, это бонобо.

Тропа свернула к югу и вскоре привела в джунгли. Даже в лесу она была хорошо расчищена, почва мягко поддавалась под ногами.

– И куда это они нас повели? – испуганно спросила Кэндис.

– К пещерам, полагаю, – ответил Кевин.

– Смех да и только, – буркнула Мелани. – Нас выгуливают, как собачек на поводке. Если мы произвели на них такое сильное впечатление, может, стоит посопротивляться?

– Не думаю, – возразил Кевин. – Полагаю, нам следует сделать все от нас зависящее, чтобы не рассердить их.

– Кэндис, – обратилась к подруге Мелани, – а ты как думаешь?

– Мне до жути страшно и думать не тянет, – ответила та. – Я просто хочу обратно в каноэ.

Шедший впереди с концом веревки бонобо обернулся и сильно рванул. Трое людей от рывка едва удержались на ногах. Бонобо несколько раз взмахнул рукой, повернутой ладонью вниз, шепча при этом: «Хана».

– Боже мой! – воскликнула Мелани, снова крепко встав на ноги. – Очень сильный что ли, да?

– Как по-вашему, что он хочет сказать? – волновалась Кэндис.

– На мой взгляд, нам предложено помолчать, – сказал Кевин.

Внезапно отряд разом остановился. Бонобо молча подавали друг другу какие-то сигналы руками. Некоторые указывали на деревья справа от тропы. Небольшой отряд бонобо бесшумно скользнул в заросли. Оставшиеся образовали широкий круг, за исключением трех обезьян, которые взлетели прямо на лесной купол с легкостью, отвергавшей все представления о земном притяжении.

– Что происходит? – зашептала Кэндис.

– Что-то серьезное, – отозвался Кевин. – Их всех, похоже, что-то волнует.

Прошло несколько минут. Ни один из стоявших на земле бонобо не шевельнулся, не издал ни малейшего шума. Потом внезапно справа что-то забушевало, листва заходила ходуном, раздались пронзительные вопли. И сразу же вершины деревьев ожили: перелетая с ветки на ветку, по ним как угорелые неслись макаки, двигаясь прямо на тех бонобо, что забрались на деревья.

Ополоумевшие от страха мартышки попытались свернуть в сторону, но в дикой спешке сорвались с веток и упали на землю. Не успели они вскочить на лапки, как их тут же настигли поджидавшие на земле бонобо и мигом прикончили каменными клиньями.

С ужасом взиравшая на это Кэндис, не выдержав, отвернулась.

– Я бы назвала это образчиком отлично организованной охоты, – шептала Мелани Кевину. – Для этого необходим высокий уровень взаимодействия. – Несмотря на обстоятельства, она не могла не поразиться мастерству бонобо.

– Не сыпьте соль на раны, – шепнул он ей в ответ. – Боюсь, присяжные уже заняли места, и приговор их суров. Мы на острове всего час, а загадка, что привела нас сюда, разгадана. Помимо коллективной охоты, мы убедились в наличии совершенно прямого положения при ходьбе, противолежащего большого пальца на руке, изготовления орудий труда и даже начатков речи. Нутром чую, они песни распевать могут, как вы и я.

– Потрясающе! – все так же шепотом восхитилась Мелани. – Эти твари перемахнули четыре или пять миллионов лет человеческой эволюции за какие-то жалкие годы, пока находились тут.

– Ой, замолчите! – зарыдала Кэндис. – Мы у этих зверей в плену, а вы научную дискуссию затеяли!

– Это больше нежели научная дискуссия, – уточнил Кевин. – Мы признаем, что совершена ужасная ошибка, и ответственность за нее лежит на мне. Действительность оказалась еще хуже, чем я опасался, когда увидел поднимающийся с острова дымок. Эти животные – пещерные люди.

– Часть вины поневоле лежит на мне, – заявила Мелани.

– Не согласен, – покачал головой Кевин. – Этих химер создал я и никто другой. Это я добавил им участки человеческой хромосомы. Вы тут ни при чем.

– А сейчас они что задумали? – вскрикнула Кэндис.

Обернувшись, Кевин с Мелани увидели, как к ним приближается бонобо номер один с окровавленной тушкой убитой мартышки. На запястье у него все так же красовались часы, что лишь еще больше подчеркивало странное положение зверя между человеком и человекообразной обезьяной.

Бонобо номер один поднес мертвую макаку прямо к Кэндис и, протянув ее обеими руками, произнес: «Ста».

Кэндис, застонав, отвернула голову. У нее был вид, будто ее вот-вот стошнит.

– Он тебе ее преподносит, – пояснила Мелани. – Попробуй как-то ответить.

– Я не могу этого видеть, – хныкала Кэндис.

– Попробуй! – увещевала Мелани.

Кэндис нехотя повернула голову. Лицо ее выражало неприкрытое отвращение. Голова у мартышки была размозжена.

– Просто поклонись или как-нибудь еще, – подбодряла подругу Мелани.

Кэндис кисло улыбнулась и склонила голову.

Бонобо номер один отдал поклон и удалился.

– Невероятно! – воскликнула Мелани, глядя вслед уходящему животному. – Он же явно вожак-самец в этой компании, и все же, должно быть, в ней по-прежнему сохраняются пережитки типично матриархального сообщества бонобо.

– Кэндис, вы вели себя грандиозно, – сказал Кевин.

– Я едва жива, – отозвалась та.

– Так и знала, что мне нужно было заделаться блондинкой, – притворно вздохнула Мелани, сама пытаясь прибегнуть к шутке.

Бонобо, державший веревку, дернул ее: на сей раз совсем не так сильно, как прежде. Отряд снова двинулся по тропе, и Кевин, Мелани и Кэндис поплелись за ним.

– Не хочу больше никуда идти! – жалостливо зарыдала Кэндис.

– Возьми себя в руки, – убеждала ее Мелани. – Все будет хорошо. Я начинаю думать, что Кевин прав: они принимают нас за божеств, особенно тебя с твоими белокурыми волосами. Да пожелай они нас убить, тут же прикончили бы, вон как мартышек поубивали.

– А зачем они убили мартышек? – спросила Кэндис.

– Чтобы съесть, полагаю, – ответила Мелани. – Это несколько удивляет, ведь бонобо не плотоядные, хотя шимпанзе – бывают.

– Меня страх разобрал, как бы они не очеловечились вполне, чтобы убивать ради забавы, – сказала Кэндис.

Отряд миновал заболоченный участок леса и стал взбираться в гору. Спустя минут пятнадцать выбрались из лесных сумерек на каменистую, но густо поросшую травой местность у подножия известняковой гряды. Посреди скалистого склона темнел вход в пещеру, добраться до которого можно было только по ярусам исключительно крутых выступов. У края пещеры находилось еще больше десятка бонобо. В большинстве – самки. Они неустанно молотили ладонями по груди и при этом раз за разом повторяли вопль: «Бада».

Бонобо, шедшие вместе с Кевином, Мелани и Кэндис, проделали то же самое и вскинули вверх мертвых макак. Это вызвало у самок радостное уханье, которое напомнило Мелани, по ее словам, шимпанзе.

Затем отряд бонобо у подножия скалы расступился. Кевина, Мелани и Кэндис выпихнули вперед. При виде их самки наверху умолкли.

– Отчего у меня такое чувство, что самки не особенно рады нас видеть? – прошептала Мелани.

– Скорее, я бы сказал, они просто озадачены, – шепотом ответствовал Кевин. – Не ждали гостей, того меньше – гостий.

Наконец бонобо номер один произнес: «Зит», – и ткнул большим пальцем вверх. Отряд стал подниматься, таща за собой следом Кевина, Мелани и Кэндис.