"Летящие к северу" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Вадим Дмитриевич)

Глава третья. В заливе

Когда остров, который дал им жизнь и отнял её у Большого Ляпа, скрылся вдали, Чап спросил:

– А куда же мы плывём сейчас, мама?

– Я присмотрела один залив, дети, – ответила утка. – Там очень спокойно, и там прекрасная литораль, где вы наконец сможете поесть.

– А что такое литораль? – задал вопрос Тяп.

– Литораль, дети,– это полоса суши, которая покрывается водой во время прилива.

– А во время отлива? – спросил Ябеда.

– А во время отлива, естественно, воды на литорали нет. Вода уходит, и обнажается полоска земли, которая была под водой во время прилива. Смотрите, вон показался наш залив. Там очень богатая литораль.

– А что значит богатая литораль? – немедленно заинтересовался Тяп.

– Ах, дети, вы столько задаете вопросов, что я не успеваю отвечать! Богатая литораль, Тяп, – это литораль, на которой много корма. А если корма мало, литораль называют бедной.

Спустя некоторое время выводок оказался в заливе. Широкая песчаная полоса земли с многочисленными камнями и лужами, оставшимися в углублениях после ухода воды, была отделена от поросшего травой берега барьером из крупных валунов. Камни, лежащие на литорали, были покрыты буро-желтоватыми водорослями – фýкусом. На фукусе жило несметное число крошечных морских улиток – литторúн. Среди камней теснились двустворчатые моллюски – мидии, образуя огромные чёрные скопления из сотен отдельных раковин. В лужах двигались быстрые гамáрусы, маленькие, плавающие боком рачкú.

– А что мы должны есть? – спросил Чип.

– Очень вкусны, дети, мидии и литторины. Это любимая еда уток нашей породы. Но мидии несколько крупны для вас, и потом не знаю, хватит ли у вас сил отрывать раковины мидий от камней, – они очень крепко держатся. Другое дело – литторины: они мелки и их легко оторвать.

– Хорошо, мы будем есть литторин. Но чтобы до них добраться, нам надо вылезти из воды…

– И опять может прилететь ворона, – вставил Тяп.

– А вот и нет, – сказала мама-гага, – у самого уреза воды, где вы плаваете, достаточно опустить голову в воду, чтобы получить сколько угодно пищи. А потом, когда вода начнёт прибывать, мы будем двигаться с ней по всей литорали до самого берега. Надо только всё время держаться у края воды и очень внимательно смотреть по сторонам. А теперь ешьте – вы голодны и давно просили есть.

Первым опустил голову в воду Чип. В воде было всё видно замечательно. Он сразу увидел камень, поросший фукусом. Сначала он попытался оторвать небольшую, совсем небольшую, прикрепившуюся к нему мидию, но, дёрнув несколько раз, убедился, что держится она крепко-прекрепко. Тогда маленький клюв Чипа стал быстро-быстро соскабливать с фукуса тонкий слой слизи, содержащий крохотные раковинки литторин. Вместе со слизью в клюв попадались и мелкие кусочки водорослей, которые гагачонок тоже проглатывал. Когда Чип поднимал голову из воды, чтобы глотнуть воздуха, он видел, что Тяп, Ябеда и Чап не отстают от него и уплетают литторин за обе щеки. Только мама плавала вокруг гагачат, зорко поглядывая по сторонам. Изредка она опускала голову в воду, сильным движением отрывала мидию и проглатывала её. А затем снова долго и внимательно смотрела вокруг.

Первым оторвался от еды Чап и громко заявил:

– Ох и наелся же я!

– Это что, – похвастался Тяп, – а я вот, например, даже больше чем наелся. У меня, например, даже живот болит.

– Это хорошо, что у тебя болит живот, – подхватил Ябеда.

– Почему же хорошо? – насторожился Тяп.

– Потому что у меня живот не болит, – ответил Ябеда, – и у Чапа и Чипика тоже.

– Ну и что? – подозрительно допытывался Тяп.

– И поэтому нам сейчас очень плохо. Правда, Чап, тебе плохо?

– Не очень, – сознался Чап.

– А тебе, Чипик, плохо?

– Нет, Ябеда, мне хорошо.

– Вот видишь, Тяп, – обратился Ябеда к Тяпу, – они то же говорят.

– Что-то они не то говорят, – недовольно буркнул Тяп и отплыл в сторону.

– Но зато у тебя болит живот, – пискнул ему вдогонку Ябеда.

– Зря ты, Ябеда, всё время пристаешь к нему, – сказал Чап.

– Конечно, зря, – поддержал Чип. – Тяп хороший.

– Но у него скверные привычки, – возразил Ябеда.

– Какие? – в один голос спросили Чап и Чип.

– Он много ест, – ответил Ябеда и добавил: – Но я его люблю.

Чип и Чап посмотрели друг на друга и рассмеялись. А Чап сказал:

– Смешной ты, Ябеда!

– Очень смешной, – подтвердил Чип, – и большой задира.

Первые дни гагачата быстро намокали в воде и мерзли. Поэтому мама часто выводила их из воды и обогревала. Для этого она облюбовала скалистый мысок, кончающийся небольшим «бараньим лбом» (так называют гладкую, отшлифованную ледником и водой скалу). Сбоку было легко забираться на камни и, притаившись, сидеть среди камней. В случае опасности можно было соскользнуть с камня прямо в море.

Гагачата быстро освоились в заливе и целыми днями кормились на литорали, то приближаясь к берегу с приливной водой, то удаляясь с отливом. Они быстро усвоили, что дважды в сутки вода уходит и дважды возвращается обратно, и вели между собой нескончаемые споры о том, куда же девается вода во время отлива.

– Я думаю, – делился своими соображениями Тяп, – что вода просто уменьшается в размерах.

– Очень интересно, как это она просто взяла и уменьшилась? – сомневался Чип.

– Ну, не очень, конечно, просто. Наверное, она сжимается.

– А когда вода сжимается, на что она похожа? – допытывался Ябеда.

– Известно, на что – на воду. Такая же, только сжатая, – не сдавался Тяп.

– Не похоже что-то, – говорил Чап. – Мне кажется, что она сначала отливается куда-то, а потом приливается.

– Интересно, во что может отлиться столько воды? Такой и посуды не может быть, – возражал Ябеда. – Вот я, например, представить такую посуду не могу. Чипик, а ты можешь?

Чип молчал, силясь представить себе огромную-преогромную бутылку, а потом сокрушенно признавался:

– Нет, Ябеда, я тоже не могу. У меня что-то не получается.

– А ты, Чап, можешь? – приставал Ябеда.

– Пожалуй, тоже не могу. Но куда же она всё-таки девается?

Даже мама, которая, по мнению гагачат, была самой умной на свете, не могла им точно объяснить, куда девается вода. Она только сказала, что вода действительно куда-то уходит от берега и тогда здесь наступает отлив, но там, куда она приходит, её становится больше, и там наступает прилив. А затем вода возвращается обратно, и тогда здесь наступает прилив, но зато где-то там наступает отлив. «Вот когда вы подрастёте, вы сможете узнать об этом поподробней». На этом спор о приливах и отливах закончился. Но сколько было таких споров! Почему идет дождь, почему солнце ходит по кругу, отчего ветер, зачем уткам клюв, почему трава и деревья зелёные – и так без конца о вещах, с которыми встречались или о которых слышали любопытные гагачата. Всё им было интересно.

Гагачата быстро росли. Спустя десять дней после появления на свет они удвоили свой вес, и каждый из них весил теперь около двухсот граммов. К этому времени у гагачат на плечах, спине и боках появились пеньки – крошечные кончики будущих перьев.

– Смотрите, смотрите, у меня растут крылья, – обрадованно закричал Тяп, – и скоро я буду летать!

– Действительно, перья, – подтвердил Чип. – Наверное, ты и впрямь скоро полетишь.

– А ты попробуй сейчас, – посоветовал Ябеда. – Твои перья, я давно заметил, на-а-а-много длиннее наших. Я думаю, если ты очень сильно взмахнешь крыльями и совсем чуть-чуть подпрыгнешь, то сразу поднимешься в воздух.

– Тебе так кажется? – недоверчиво спросил Тяп.

– Он ещё спрашивает! Это почти наверняка.

– Ну ладно, – сказал Тяп. – Я тоже так думаю. Попробую. – И он изо всей силы захлопал крыльями и подпрыгнул вверх.

Тучи брызг полетели во все стороны, и Тяп смешно шлёпнулся на прежнее место. Ябеда, Чап и Чип покатились от смеха.

– Не очень что-то получается. Подпрыгни ещё разок, – сказал Чип.

– Да повыше, – посоветовал Ябеда.

– Может быть, тебе нужна помощь? – предложил Чап. – Не стесняйся!

Но Тяп уже понял, что над ним подшутили. Поэтому он надулся и буркнул:

– И совсем не смешно! И даже глупо!

– Кому не смешно и что глупо? – уточнил Чип.

– Не смешно Тяпу, а глупо он себя ведёт! – немедленно пискнул Ябеда.

Этого Тяп, конечно, стерпеть уже не мог.

– Ну, знаешь ли, Ябеда!.. Я тебя сейчас вздую! – крикнул Тяп и бросился на Ябеду.

Ябеда со всех ног кинулся к маме, которая плавала неподалеку, посматривая на малышей.

– Мама, мама! А Тяп опять дерётся!

– Что случилось, Тяп? Это правда?

– Я его обязательно должен клюнуть, мама.

– За что? – спросила, подплывая, мама.

– За то, что Тяп глупый! – снова пискнул Ябеда.

– Вот видишь, он опять! – кипятился Тяп.

– И за то, что Тяп не понимает шуток, – вставил Чап, – он тоже должен клюнуть Ябеду. Ведь и ты так думаешь, Чипик?

– Я думаю, – сказал Чип, – что Тяп обижается зря. А если тебе, Тяп, непременно хочется кого-нибудь клюнуть, то клюнь меня. А я потерплю.

Тяп молчал. Ему было горько: весь мир, казалось, ополчился против него. И даже Чипик. Может быть, он действительно погорячился…

Но Ябеду клюнуть разок всё-таки не мешало. В этом Тяп был абсолютно уверен.

– Ну, вот вы, кажется, и успокоились. – Мама-гага с нежностью посмотрела на взъерошенного Тяпа. – Вы так часто ссоритесь, наверное, из-за того, что у вас слишком много сил. Пора нам двигаться дальше.

– Зачем, мама? Здесь совсем не плохо, – сказал Чип.

– Во-первых, потому, что мы уже сильно истощили литораль нашего залива и с каждым днём добывать еду будет труднее. Во-вторых, мы должны встретить другие семьи гаг – мало ли что может случиться со мной. А если вы останетесь одни, кто защитит вас и обучит?

– А что может случиться с тобой, мама? – со страхом спросил Чап.

– Всё может случиться. Вдруг меня утащит орел или убьёт человек.

– А зачем человек убивает гаг?

– Не знаю, дети. Этого я никогда, никогда не могла понять и раньше. Не понимаю и сейчас. Мы ведь нужны человеку, чтобы давать пух. А пух он собирает с гнёзд. Но гнёзда делаем мы. И всё-таки он нас убивает!

– Наверное, он очень глупый, этот человек, – заключил Чип.

– И жестокий, – убежденно сказал Тяп.

– Нет, дети, просто человек – разный. Тот, который собирает пух, не убивает нас. Но есть люди, которым нет дела до пуха. Зато им нужно мясо. А все гаги – большие утки. И хотя мясо гаг жестко и невкусно, но его много.

– Что же нам делать тогда? – растерянно спросил Чип.

– Нужно бояться человека и улетать, уплывать, убегать от него прочь всюду, где вы с ним встретитесь.

– Значит, он такой же враг нам, как ворона?

– Хуже, дети. Он опасней. Он хитрей. И он убивает издалека. Запомните об этом, дети.

– Хорошо, мама, мы крепко запомним, что человека надо бояться, – ответил за всех Чап.

Долго ещё потом утята вспоминали о человеке и рассуждали, почему всё-таки он уничтожает то, что приносит ему пользу. А Чипу однажды даже приснился человек. Он был страшен: косматый, с горящими глазами, острым клювом, преогромными когтями и хриплым голосом. И человек, увидев Чипа, громко закричал:

«Гы-ыыы!!»