"Врата" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)

Глава 9

   Не  знаю,  зачем  я все время возвращаюсь к Зигфриду фон Аналитику? Мои сеанс в среду в середине дня, и ему не нравится, если я перед этим пью или принимаю  наркотики. Я много плачу за эти дни. Вы не знаете, сколько стоит жить,  как  я  живу.  Квартира над Вашингтон Сквер стоит восемьдесят тысяч долларов  в  месяц.  Плюс  три  тысячи  за право жить под Большим Пузырем. (Оставаться  на Вратах не стоило бы столько!). Много приходится платить за меха,  вино, дамское белье, драгоценности, цветы... Зигфрид говорит, что я пытаюсь  купить  любовь.  Хорошо, так и есть. А что в этом плохого? Я могу себе  это  позволить.  И  это  не  говоря  уже о том, сколько стоит Полная медицина.

   Впрочем,  Зигфрид  мне  ничего  не  стоит.  Плата  за  Полную  медицину покрывает  любую  психиатрическую терапию по моему выбору. За ту же цену я могу  получить  групповой сеанс или внутренний массаж. Иногда я подшучиваю над  Зигфридом. "Даже принимая во внимание, что ты всего лишь груда ржавых болтов, - говорю я, - проку от тебя никакого. Но стоишь ты дорого".

   Он спрашивает:

   - У вас возникает сознание собственной ценности, когда вы говорите, что я ни на что не годен?

   - Нет.

   -  Тогда  почему вы все время напоминаете себе, что я машина? Или что я ничего не стою? Или что я не могу переступить границы своей программы?

   - Потому, что ты меня достал, Зигфрид. - Я знаю, что это его не удовлетворит, поэтому объясняю:

   -  Ты  испортил  мне  утро.  Моя  подруга  С. Я. Лаврова осталась вчера вечером  у меня. Да, она - это нечто. - И я немного рассказываю Зигфриду о С.Я.,  включая,  как  она уходит от меня в обтягивающих брюках, с длинными золотыми волосами, свисающими до пояса.

   - Звучит неплохо, - комментирует Зигфрид.

   -  Клянусь твоими болтами. Но по утрам она просыпается медленно. Только она   по-настоящему   оживет,  приходится  покидать  свой  летний  дом  на Таппановом море, чтобы явиться сюда.

   - Вы ее любите, Боб?

   Ответ "нет", поэтому я хочу сказать "да". Я говорю: "Нет".

   - Я   думаю,   это   честный   ответ,  -  одобрительно  говорит  он.  И неодобрительно:

   - Поэтому вы сердитесь на меня?

   - Не знаю. Просто плохое настроение.

   - Можете объяснить причины?

   Он  ждет,  поэтому  немного  погодя я говорю: "Ну, вечером я проиграл в рулетку".

   - Больше, чем вы можете себе позволить?

   -  Боже!  Нет. - Но это все равно раздражает. Есть и другое. Становится холоднее. Мой дом на Таппановом море не под Пузырем, поэтому завтракать на его  пороге  с  С.Я,  оказалось  не  такой  уж  хорошей  мыслью. Я не хочу рассказывать   об   этом  Зигфриду.  Он  скажет  что-нибудь  рациональное, например,  почему  бы  не  поесть в помещении. И мне придется рассказывать ему, что ребенком у меня была мечта - дом, выходящий на Таппановое море, и завтрак  на  его  пороге.  Мне  исполнилось двенадцать, когда перегородили Гудзон. Я часто мечтал о том, как стану большим человеком и буду жить, как богатые. Ну, он все это уже слышал.

   Зигфрид  прочищает горло. "Спасибо, Боб, - говорит он, давая знать, что время кончилось. - Придете на следующей неделе?"

   -  Как  всегда,  -  улыбаюсь я. - Как летит время. Я сегодня хотел уйти немного пораньше.

   - Правда, Боб?

   -  У меня свидание с С.Я., - объясняю я. - Она вечером приезжает ко мне в  летний  дом.  Откровенно  говоря,  это  лучшее лекарство, чем встречи с тобой.

   Он говорит: "Это все, чего вы хотите от взаимоотношений, Робби?"

   -  Ты  имеешь  в виду только секс? - Ответ в этом случае "нет", но я не хочу давать ему знать, чего жду от отношений с С. Я. Лавровой. Я говорю:

   -  Она  отличается  от  всех  моих подруг, Зигфрид. Она не бедна. У нее хорошая работа. Я восхищаюсь ею.

   Ну,  не  совсем,  на самом деле. Вернее, мне все равно, восхищаюсь я ею или  нет. У С.Я. одна особенность, которая восхищает меня даже больше, чем самый  прекрасный  женский  зад,  какой  когда-либо  сотворял Господь. Она специалист   в   области   информатики.   Она   окончила   университет   в Академгородке,  работала  в  институте  машинного  разума  Макса Планка, а теперь  преподает  у  аспирантов.  Она  больше  знает  о Зигфриде, чем сам Зигфрид о себе, и это предоставляет мне интересные возможности.