Уоллес ЭдгарКрик ночи

Эдгар Уоллес

Крик ночи

Перевод с английского П.Строганова

4 марта 1913 года. Париж. Кабинет шефа тайной полиции. Хозяин кабинета, господин Треболино, уютно устроившись у камина, задумчиво смотрел в огонь. За окном было холодно и снежно...

Треболино нажал кнопку электрического звонка и сказал вошедшему секретарю:

- Пришлите господина Леконта.

Минут через пять в дверь постучали, и на пороге появился инспектор Леконт. Треболино указал ему на место возле камина, как раз напротив себя.

- Вам приходилось слышать о "Клубе преступников"? - немного помолчав, поинтересовался шеф тайной полиции и добавил, - чего только нет в Париже! И все же этот клуб мне очень не по душе... Вы о нем что-нибудь знаете?

- Не больше вашего, - улыбнулся Леконт, грея руки у огня. - Знаю, что несколько студентов решили поиграть в таинственность. Торжественные ритуалы, клятвы, пароли и прочие штучки, присущие тайным братствам и ложам. Встречи происходят обычно в засекреченных местах. Правда, это не мешает полиции знать обо всем за неделю вперед. Известно, что каждый член этого клуба дает торжественную клятву преступить какой-нибудь закон французского уголовного кодекса. Пока что все преступления свелись к тому, что мальчики бросили в Сену одного несчастного жандарма, причем, двое из этих "шутников" едва не утонули, вылавливая его из воды. Мы их посадили на два дня и оштрафовали на сто франков каждого.

- И это все?

- Да, почти. Все их нарушения уголовного кодекса сводятся к экстравагантным опереточным выходкам.

Шеф полиции иронично хмыкнул.

- И все же лучше положить конец этим глупостям, - заметил он. - Я понимаю: юность и всяческие проказы... И все же - меня беспокоит один из членов этого клуба - некий Виллэ. По слухам - художник или нечто вроде этого. Живет вместе с молодым американцем Гринби.

- Вернее - жил, - уточнил Леконт, - мистер Гринби очень богат и живет сообразно своим средствам. Он человек тонких привычек, а Виллэ слишком много пьет...

- Так, значит, они расстались? - Треболино задумчиво рассматривал свое золотое кольцо, - а я этого не знал. Я знал, что оба поклялись доставить нам кучу неприятностей. Вы меня понимаете? Я не имею в виду купание в Сене жандармов или битье фонарей. Нет, речь идет о настоящем преступлении убийстве. - Треболино вдруг резко поднялся. - И это уже не шутка... Дело становится серьезным! Я ничего не имею против студентов, кто из нас не был молод... Но нельзя же так переходить границы! Итак, господин Леконт, прошу вас все разузнать и сообщить мне, что там и как...

Леконт покинул бюро своего шефа и отправился в "Кафе Варваров", где обычно собирались студенты.

Один из бородатых студентов уступил ему место за большим столом, а его красавчик-приятель предупредительно отодвинул в сторону тарелки и рюмки.

Он был действительно красив. И к тому же у него были выразительные серые глаза, умные и насмешливые.

- Вы как раз подоспели вовремя, - заявил ему бородач со всклокоченной шевелюрой. - У нас тут интересный разговор. Мы только что спорили, можно ли оправдать убийство полицейского шпика.

- Я сторонник школы стоиков, - спокойно заметил Леконт, - и я не понимаю, чего вы этим добьетесь?

- Мы хотим свободы! - возбужденно выкрикнул молодой человек с бородой. - Анархия - единственная теория, достойная уважения. Закон...

- Смешно говорить о теориях, когда еле держишься на ногах, - хмыкнул Леконт, наливая себе вина.

- Ну, это - спорная мысль, - возразил бородач. - Вот, например, мой друг Виллэ, - он указал на бледнолицего человека с усталым лицом, так вот он считает, что анархия необходима.

- Виллэ также и ваш друг, господин Гринби? - тихо спросил Леконт.

Сидевший по соседству сероглазый удивленно поднял брови.

- Что вы имеете в виду? - холодно поинтересовался он.

Леконт пожал плечами.

- Нам кое-что известно, - заметил он как бы между прочим. - И это касается вашего "Клуба преступников". Его давно пора ликвидировать, этот ваш клуб, как считает шеф полиции...

- Ах, вот оно что! - оживился вдруг тот, кого называли Виллэ. Казалось, до сих пор он был целиком погружен в состояние пьяной полудремы.

Леконт наблюдал за ним. Неестественная бледность этого лица как-то особенно неприятно поражала. Его внешность, голос, манеры свидетельствовали о беспутном образе жизни.

- Значит, вы действительно решили закрыть наш клуб? - возбужденно продолжал Виллэ. - Тогда его членам ничего не остается, как оправдать его название!

Леконту показалось, что Гринби слегка побледнел, услышав болтовню пьяного Виллэ.

- Нет, вы послушайте, дорогой Гринби, - грузно навалясь на стол, вел свое Виллэ, - вы капиталист чистейшей воды и до последнего времени как преступник был и мне достойным товарищем. Но теперь мы больше не понимаем друг друга. Гринби слишком осторожен и воспитан. Он - теперь пай-мальчик и не хочет пить из кубка жизни... Он слишком труслив для этого!

Не отвечая на выпад, Гринби молча и пристально смотрел на хмельного Виллэ. В этот миг в кафе вошел какой-то господин и направился к Леконту.

- Прошу извинить, господа, - произнес сыщик и поднялся навстречу вошедшему. Они отошли в сторону.

Студенты видели, что Леконт очень возбужден разговором с господином. Минут через десять он вернулся обратно к столику.

- Господа, - произнес он холодно и твердо, - сегодня, после обеда, в "Бюро путешествий Кука" была разменена английская банкнота в пятьдесят фунтов. Она оказалась фальшивой...

Гробовое молчание зависло над столом.

- Банкноту разменивал студент, - продолжал сыщик, - причем, на одной стороне ее карандашом были проставлены инициалы "К.П.". Это уже не шуточки, и я прошу виновных завтра утром явиться в префектуру, иначе - будет хуже...

Но Треболино напрасно провел все утро следующего дня в ожидании. Виллэ еще в тот же вечер был вызван телеграммой в Лондон, а Гринби тоже покинул Париж.

Срочный отъезд обоих не был тайной для Леконта.

Спустя три дня он получил конверт, где лежала 50-фунтовая банкнота. Приписка гласила: "Будьте любезны передать эти деньги фирме Кука".

Леконт тут же доложил об этом своему шефу.

- Можно считать дело законченным, - заявил тот, - какой смысл с этим возиться?.. - Он сунул фальшивку в ящик письменного стола.

Спустя несколько лет начальник тайной полиции Треболино был застрелен при попытке арестовать одного анархиста. Его заместитель нашел в ящике письменного стола покойного 50-фунтовую банкноту, которая была явной фальшивкой.

* * *

В "Терриер-Клубе" Лондона состоялся большой прием. К роскошному зданию подкатывали одно за другим авто, оставляя матовые следы на блестевшем от дождя асфальте. "Терриер" принадлежал к лучшим клубам столицы, и этот прием как открывал сезон. На таких приемах обычно собирались сливки общества.

...В этот дождливый вечер мистер Гольт, поднявшись по мраморной лестнице, медленно пробирался сквозь нарядную толпу в большом зале клуба.

Мистер Гольт на первый взгляд мало чем отличался от других гостей клуба. Он был гладко выбрит, носил прямой пробор с зачесанными назад волосами, его густые брови оттеняли выразительные серые глаза. Он не был красив, но в нем была притягательность сильного, умного и непреклонного в своих решениях человека.

Американец Гольт много лет прожил в Англии, правда" это не вытравило в нем до конца чисто американского варварства. Это варварство, правда, не имело явных проявлений, но он был американцем до мозга костей. Его любовь к родине, правда, не проявлялась во внешних мелочах - он не носил ни эмблемы Соединенных Штатов в петлице, ни круглой твердой шляпы, он не позволял своим портным делать ему благодаря вате те атлетические плечи, о которых мечтают все американские студенты и что служат поводом для насмешек парижан и лондонцев. Но были иные, косвенные признаки...

Насчет рода занятий Гольта знали только несколько клубных завсегдатаев, его партнеры по бриджу.

Раз или два раза в неделю он посещал американское посольство, чтобы "забрать почту". Странно, но забирал почту он в три утра и потому господину послу приходилось спускаться в бюро в пижаме.

...Гольт всюду имел дела. Это было его призвание - все знать. И, действительно, Гольт знал все. Но многое из того, что знал, он окружал флером тайны. Гольт не имел ни своего бюро, ни официальной должности. Единственным его отличием от иных смертных была маленькая серебряная звезда в жилетном кармане, что имела свойство оказывать удивительное влияние на людей определенного круга. Гольт вращался в высших слоях общества, но иногда его можно было встретить и в кругу закоренелых преступников.

Итак, Гольт поднялся по широкой лестнице и, перегнувшись через перила, стал наблюдать за всем происходящим вокруг.

Внизу испанский посол рядом со своей красавицей-дочерью, беседовал с поверенным в делах Италии. От внимания Гольта не ускользнуло и поведение мадам Колляк, окруженной толпой поклонников. Он невольно подивился способности некоторых дам после громкого бракоразводного процесса снова, как ни в чем не бывало, появляться в обществе, не обращая ни малейшего внимания на ядовитое шушуканье соперниц.

В толпе Гольт заметил также и Гринби. Этот молодой американец особенно интересовал его в последнее время... Гольт с любопытством рассматривал этого красавца с выразительным лицом и мощными плечами. Считая его богатым холостяком, дамы так и льнули к нему...

Постояв недолго в оживленной группе мужчин, Гринби направился в холл.

- Замечательно, - произнес он.

- Что именно замечательно? - неожиданно спросил чей-то голос.

Рядом с Гольтом стоял высокий мужчина во фраке.

- Хэлло, Хельдер! Вы хотели поговорить? - поинтересовался Гольт.

- В сущности, нет, - задумчиво ответил тот, - с одной стороны меня интересует ваша личность, с другой же - вы способны нагонять чертовскую скуку...

Хельдер тоже был истинным американцем. Казалось, все его существо источало непробиваемую самоуверенность. На полном, гладко выбритом лице выделялся большой чувственный рот, высокий, умный лоб обрамляли вьющиеся темные волосы.

Корнелиус Хельдер был известен всему Лондону. Он был всегда небрежно ироничен, всегда имел в запасе свежий анекдот или последнюю сплетню. В общем, с ним никогда не было скучно...

- А вы не заметили тут Гринби? - внезапно поинтересовался Хельдер.

Гольт кивнул.

- Да, он здесь и у него такой вид, будто у него большие неприятности.

- Я недавно встречался с Гильомом Леконтом, - сообщил Хельдер.

Гольт насторожился.

- С кем вы изволили встречаться? Я не расслышал...

- С Гильомом Леконтом. Вы же его знаете...

Гольт отлично знал Леконта, шефа парижской тайной полиции. Но у него были причины не афишировать это.

- Нет, мы не знакомы, - отозвался он небрежно.

- Шеф парижской тайной полиции. Он недавно был здесь, и нам удалось поговорить, - пояснил Хельдер.

- Очень интересно, - заметил Гольт, - и что же он вам рассказал?

- Леконт кое-что рассказал мне о Гринби, - сообщил Хельдер, пристально взглянув на Гольта.

- Надеюсь, он не совершил убийства? - поинтересовался Гольт.

- Разве вы ничего не слышали?

- Я слышал вообще-то довольно многое, но всегда бывает интересно узнать что-то новенькое, - протянул Гольт небрежно.

- Надеюсь, вам известно, что Гринби раньше был членом "Клуба преступников"?

- "Клуба преступников"? - переспросил Гольт улыбаясь, - нет, не известно...

Хельдер помолчал.

- Боюсь, Гольт, я не сообщу вам ничего нового, - начал он, - но могу рассказать вам вот что... Несколько лет тому назад, когда Гринби учился в Париже, он основал там вместе с несколькими юнцами "Клуб преступников". Знаете, бывают такие сумасшедшие затеи от избытка энергии. Каждый член клуба обязывался совершить преступление...

- Веселенькое дельце! И скольких же из них отправили на виселицу?

- Насколько я знаю - никого. Однажды произошел скандал, когда возмущенный отец одного из юнцов узнал про эту затею и, внезапно приехав из Америки, добился закрытия клуба. К счастью, все члены клуба значились в соответствующих актах под псевдонимами... Единственное преступление, совершенное членами "Клуба преступников" так и не раскрыли: не удалось установить личность виновного...

- А не занимались ли там чем-то вроде подделки денег? - с подчеркнуто невинным видом поинтересовался Гольт.

Хельдер улыбнулся.

- Вы неплохо осведомлены!

- Да, я кое-что вспомнил об этом, пока вы мне рассказывали, - спокойно отозвался Гольт, - один озорник подделал пятидесятифунтовую банкноту и пустил ее в обращение. Теперь я совершенно ясно вспоминаю... Но какое отношение имел к этому Гринби?

- Я знаю, он состоял членом "Клуба преступников", - снисходительно заметил Хельдер, - я также знаю, что французская полиция выяснила, кто был замешан в этом дельце...

Гольт взглянул на него в упор.

- Вы тоже неплохо осведомлены, - произнес он, - так кто же были эти преступники, черт побери?..

- Если хотите знать, одним из двух был Гринби, - проговорил Хельдер.

- А второй?

- Второго не знаю. Он живет в Лондоне. Кажется, банковский чиновник или что-то в этом роде...

- Вы уникальная личность! - саркастически заметил Гольт и, улыбаясь, направился к выходу.

...Гринби в этот вечер чувствовал себя прескверно. Он был близок к панике. Подходя к дверям биллиардной, он столкнулся лицом к лицу с лордом Галлиндалем.

- Я ищу вас весь вечер, - заявил лорд. - В следующем месяце я намерен поплавать по Средиземному морю. Хотите быть моим компаньоном?..

Гринби улыбнулся.

- Очень сожалею, но вынужден отказаться. У меня другие планы...

- Вы тоже уезжаете из Лондона?

- Да, хочу повидаться с матерью. Она не может похвастать отличным здоровьем и хочет видеть меня...

Гринби двинулся дальше. Предлог был им придуман тут же на месте. Хотя его мать была действительно больна, но он вовсе не намерен покидать Англию, пока не уладит свои дела... Он медленно дошел до буфетной и тут столкнулся с очаровательной мадам Колляк.

- Давайте где-нибудь спокойно поговорим, - предложила она.

Он нашел уютное место в нише наружного фойе и уселся рядом с красавицей.

- Гринби, - начала она, - мне нужна ваша помощь...

- Лучшая помощь, которую я мог бы вам оказать, - насмешливо отозвался он, - это подарить вам десять заповедей в позолоченном переплете...

- Не будьте занудой, Гринби, - бросила дама, - этого добра у меня и так достаточно. Нет, мне нужно что-то более реальное...

Их взгляды встретились, и мадам Колляк прочла в глазах Гринби искреннее сочувствие.

- Ради Бога, не смотрите на меня так! - бросила она чуть раздраженно, я вам не глупая заблудшая овечка! Я всегда знаю, чего хочу. Мне нужно было тогда получить деньги и уехать отсюда... Кое-кто считает, что у меня нет стыда и совести, раз я решаюсь показываться здесь после всего, что произошло... О, Господи, как я устала!

За их спинами раздались чьи-то осторожные шаги. Оглянувшись, Гринби увидел улыбавшегося Хельдера.

- Зайдите завтра ко мне, - шепнул он женщине, поднимаясь.

Она положила руку на его плечо.

- Вы очень добры...

Гринби кивнул и направился в гардероб за пальто и шляпой. В дверях его поджидал Гольт.

- Домой? Так рано?

Гринби устало усмехнулся.

- Да, эти светские приемы мне осточертели. Кажется, я старею. Но вы ведь тоже уходите?

- У меня дела, эти вечные, неотложные дела, - бодро отозвался Гольт, а вы в какую сторону?

- Еще сам не знаю, - ответил Гринби.

- Когда молодой человек не знает, куда направить свои стопы, он обычно попадает в лапы дьявола, - шутливо заявил Гольт и добавил: - давайте пройдемся пешком, дождь небольшой, а я люблю иногда прогуляться в такую погоду.

- Ну, что ж...

Они молча дошли до ворот парка. Дождь усилился, и Гольт остановил такси.

- Флит-стрит, - приказал он шоферу.

Но не успели они проехать нескольких кварталов, как Гольт передумал ехать на Флит-стрит.

- Доставьте нас на вокзал "Виктория". Поезжайте через парк...

- В чем дело? - спросил Гринби.

- Разве вы не заметили, что нас преследуют? - в свою очередь спросил Гольт.

Гринби поежился.

- Мне нужно кое о чем вас спросить, - начал Гольт. - Вам знаком некто Виллэ?

- Виллэ?

- Он банковский агент и у него контора недалеко от Моргет-стрит.

- Я его не знаю, - коротко отрезал Гринби.

Наступила томительная пауза. Гольт выглянул в окно.

- Мне кажется, пора выходить, - вдруг заявил он и постучал шоферу. Тот остановил машину.

- Попросите шофера отвезти меня домой, - сказал Гринби.

Он слышал, как Гольт давал шоферу указания. Пока тот заводил мотор, из темноты возник человек.

- Вы господин Гольт? - поинтересовался он.

- Да.

- Вы кого-то ждете?

- Почему вы думаете, что я кого-то жду? - раздраженна спросил Гольт.

- Это вам лучше известно, будьте вы прокляты! - яростно крикнул незнакомец, - получайте же по заслугам!

Выстрел взорвал вечернюю тишину. Гринби выпрыгнул из машины. Гольт, целый и невредимый, поправлял шляпу.

Стрелявший уже исчез в темноте.

- Это один из моих друзей, - спокойно пояснил Гольт. Он нагнулся и поднял револьвер, брошенный неизвестным...

* * *

...В тот вечер мистер Гольт в кассе вокзала "Виктория" купил билет первого класса до станции Покхем-Рей, неспешно вышел на перрон и вскочил в вагон. Потом, подойдя к окну, стал внимательно наблюдать за вокзальной толпой.

...Поезд был полупустым. Никто не мешал Гольту спокойно прочесть письмо, полученное им в тот вечер. Он перечитывал это письмо до тех пор, пока не выучил его наизусть. Потом разорвал его на мелкие клочки и выбросил их за окно.

Приехав на станцию, Гольт медленно спустился по лестнице и вышел на улицу. Повернув направо, он обогнул площадь и оказался на Кристалл-Палас-Роуд, затем остановился у дома, напоминавшего виллу. Дом был погружен во тьму, но Гольт знал, что его ждут. Он подошел к двери и постучал. Дверь сразу же открылась.

- Вы господин Гольт? - послышался из темноты чей-то нежный голос.

- Меня сегодня уже второй раз об этом спрашивают, - отозвался гость. На сей раз, надеюсь, все обойдется без стрельбы.

Девушка, открывшая дверь, помогла ему снять пальто.

- Что-то случилось? - встревоженно спросила она.

- Ничего особенного, - бросил Гольт, - в конце концов, со мной всегда случается только то, чего я жду. А где ваш дядя?

Девушка в ответ только вздохнула и покачала головой.

Потом повела гостя через темный коридор в кухню, что располагалась в задней половине дома. За столом в кухне сидел большой, небритый и неопрятно одетый человек. В лице его была нездоровая бледность пьяницы. Стол перед ним был завален какими-то пробирками, колбами и ретортами. Когда дверь отворилась, мужчина резко повернулся и поморщил лоб. Его будто трясло от холода.

Гольт с упреком смотрел на него.

- Марпл, я считал, что если вы дали слово, - начал он, но тут же умолк.

- Мэри, притащи, пожалуйста, стул, - ласково попросил Марпл.

Девушка вышла. Она была очень хороша в своем простом и строгом темном платье. Матовая белизна ее кожи и черные, отливающие синевой волосы, создавали удивительный контраст...

Гольт был знатоком женской красоты, но одухотворенное обаяние Мэри отличало ее от всех, кого он знал... Гольт заметил, что девушка покраснела под его испытующим взглядом.

- Простите, - сказал он, как бы отвечая на ее мысли, - я так много слышал о вас от вашего дяди...

- Боюсь, он гораздо чаще говорит обо мне, чем следует, - смущенно улыбнулась Мэри, - он не понимает, что другим неинтересно слушать эти восторженные похвалы...

Гольт взглянул на Марпла. Эта девушка была его единственной родственницей. Дочь старшего брата, очевидно, оказывала на него больше влияния, чем кто бы то ни было.

- Мне кажется, вы всецело доверяете своей племяннице, - заметил Гольт, усаживаясь рядом с Марплом.

- Да, - живо подхватил хозяин дома, - вы тоже смело можете ей доверять!

На столе лежал небольшой кожаный портфель. Дрожащими руками Марпл открыл его и вынул оттуда пачку продолговатых банкнот. Это были американские деньги достоинством в пять долларов. Они отличались от обычных лишь тем, что на них были большие разноцветные пятна, будто кто-то легкомысленно проделывал над ними химические эксперименты. Марпл разложил деньги на поверхности стола. Их было двадцать штук. Гольт внимательно осмотрел их.

- Вы полагаете, это подделка? - спросил он.

Марпл кивнул.

- Я исследовал каждую из них. Вы же знаете тайный знак казначейства... Так вот ни на одной из банкнот его нет!

Марпл сел на своего любимого конька. Его усталость как рукой сняло, а голос зазвучал уверенно и четко.

- Отсутствие тайного знака я и без вас заметил, - сказал Гольт, - ну, а как обстоит дело с краской?

- Это невероятно! - возбужденно воскликнул Марпл, - она совершенно безукоризненна. Я проделал все известные мне опыты и даже готов допустить, что на банкнотах - та же краска, которую употребляют в государственной типографии Соединенных Штатов!

- А как обстоят дела с водяными знаками?

- Они тоже безукоризненны. У меня есть аппарат, благодаря которому я могу измерять толщину водяных знаков. Мне удалось также определить силу давления пресса в печатном станке. И в этом отношении подделка тоже сделана весьма удачно. Но я могу вам сообщить еще более поразительные вещи...

Он кивнул на банкноты, лежавшие перед ним на столе.

- Человек, изготовивший это, пользовался как вспомогательным средством фотографическим аппаратом. Все эти экземпляры получены с гравированных пластинок. Я это знаю наверняка. Они печатались на станке, специально изготовленном для этой цели. Что касается бумаги, то она ничем не отличается от той, какую использует Вашингтонская государственная типография.

Собрав со стола банкноты, Марпл сложил их в пачку и сунул в портфель.

- Изучение методов подделывания банкнот всегда являлось моей любимой специальностью, - торжественно заявил он, - и к тому же, заметьте, я работал в монетных дворах Германии и Франции. Так что смею вас уверить: можно безнаказанно пускать в оборот не только эти мелкие деньги, но и стодолларовые банкноты. Я их тоже изучил.

- И нет возможности отличить подделку? - поинтересовался Гольт.

- Марпл покачал головой.

- Я пока такой возможности не нашел. Только в казначействе могут определить подделку. Но пока банкноты находятся в обращении, отличить их невозможно.

Гольт поднялся со стула и, засунув руки в карманы, впустил голову на грудь. Он глубоко задумался. Мари переводила взгляд с него на дядю. Наконец Гольт поднял голову.

- Наше счастье, что фальшивомонетчики не так уверены в благоприятном исходе, как мы с вами. Я договорился встретиться вечером с одним из них. Но, кажется, его заподозрили в чем-то и решили убрать.

- Вы уверены? - спросил Марпл.

- Я его больше не видел...

Они немного помолчали.

- Ничего не поделаешь, - произнес Гольт, поднимаясь. Он протянул руку Марплу и кивнул девушке, собираясь уходить.

- Я еще не все вам рассказал, - подал голос хозяин. - Знакомы ли вы с неким Корнелиусом Хельдером?

- Знаком, - произнес Гольт, заметно оживляясь.

- Я так и знал. Ведь это ваш соотечественник.

- Ну, Хельдера знают все...

- Он моей племяннице сделал предложение...

- Предложение? Какое предложение?

- Он предложил ей место секретарши.

Гольт поморщился, и Марпл тотчас же забеспокоился.

- Разве с Хельдером что-то не в порядке? - спросил он. - Он предложил Мэри очень хорошее жалованье.

- Откуда он узнал, что ваша племянница нуждается в месте?

Марпл снова предложил гостю стул.

- Прошу вас, присядьте, я расскажу вам кое-что. Моя племянница была секретаршей у старого лорда Дельбури. Вы, вероятно, знаете, он недавно умер, и Мэри не собиралась браться за какую-либо работу, ведь я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечить ей нормальную жизнь. Но вот на прошлой неделе одна местная контора прислала нам письмо, где предлагала Мэри занять место секретарши у Хельдера, хотя та вовсе никуда не обращалась...

Гольт взглянул на Мэри. Очевидно, секретаршу лорда Дельбури приходилось видеть многим, в том числе и Хельдеру. А Хельдер знаток женской красоты...

- Я посоветовал бы вам принять это предложение, - сказал Гольт, доставая из кармана записную книжку и что-то записывая в ней. Вырвав листок, он протянул его Мэри.

- Это мой телефон. Звоните в любое удобное для вас время. Думаю, лучше не говорить Хельдеру о том, что мы знакомы...

* * *

Мэри всегда верила в свое будущее, несмотря на постигшие ее испытания судьбы. Джордж Марпл, отец Мэри, был на грани банкротства, когда случилось несчастье и он попал под автобус...

Осиротев, Мэри переехала к своему дяде на Кристалл-Палас-Роуд и начала там новую жизнь. Вскоре ей пришлось узнать, что одной из пагубных страстей дяди Тома было пьянство, но это не разрушило ее привязанности к тому, кто заменил ей отца.

Дядя был очень добр и мил. Мэри долгое время не понимала, чем он занимается. Она часами могла наблюдать, как дядя Том ловкими движениями пальцев искусно выводил сложный рисунок на медной пластинке, лежавшей перед ним на столе. Его доходы довольно значительны...

...Проводив Гольта, Мэри решила немного почитать и присела к столу. Потом она услыхала у двери шаги дяди. Всякий раз, не решаясь войти, он топтался перед дверью.

- Войди же, дядя!

Лицо дяди Тома было бледнее обыкновенного. Темные круги под глазами сильно подчеркивали эту нездоровую белизну. Тяжело вздохнув, он придвинул стул и уселся напротив Мэри.

- Послушай, милая, - наконец произнес дядя, - я решил рассказать кое-что из моей жизни, думаю, так будет лучше...

Мэри ожидающе смотрела на дядю, но тот молчал, видимо, не зная с чего начать.

Он громко прокашлялся.

- Я вел странный образ жизни, - произнес Том Марпл загробным тоном.

Мэри, смеясь, покачала головой.

- Ну и что? Я знаю, что ты все равно самый лучший дядюшка на свете!

Но Марплу было не до веселья.

- Ты слишком хорошего мнения обо мне, - покачал он головой. - Я не тот, за которого ты меня принимаешь. Никто не знает, например...

- Ты о чем, дядя? - встревожилась девушка.

Он печально взглянул на нее.

- Если со мной что-нибудь случится, - медленно произнес он, - ты не будешь бедствовать. Я хочу оставить тебе немного денег, и открыл для тебя в "Северо-Западном Банке" счет. Не Бог весть что, но достаточно, чтобы уберечь тебя от нужды.

- Но откуда такие печальные мысли, дядя? - тревожно заговорила Мэри. И что с тобой может случиться?

Том Марпл пожал плечами.

- Разве можешь знать, что тебя ждет, - пробормотал он, - поэтому запомни имя одного господина. Его зовут Гринби... Но об этом потом...

Дядя вышел из комнаты и вскоре Мэри услышала как хлопнула входная дверь.

...На следующий день в шесть вечера Мэри условилась встретиться с Хельдером. Ее тревожило то обстоятельство, что встреча была назначена не в бюро, а на частной квартире.

...Хельдер занимал несколько комнат в первоклассном пансионе по Керзон-стрит.

Мэри тотчас же провели в кабинет хозяина. Когда она вошла, Хельдер сидел за большим письменным столом, где в беспорядке лежали еще пахнувшие типографской краской газеты.

Хозяин кабинета внимательно взглянул на девушку, поднялся со стула и протянул ей руку.

- Присядьте, пожалуйста, мисс, - произнес он вкрадчиво, - Весьма сожалею, что мне пришлось попросить вас зайти сюда, на частную квартиру... Но я до того занят, что не было возможности назначить вам определенное время в бюро... - Хельдер улыбнулся. - Думаю, работа, которую я вам хотел поручить, заинтересует вас, - продолжал он. - Владеете ли вы французским языком?

Мэри кивнула.

- Я участвую в издании одного журнала, для которого вы будете работать, - сообщил он. - Жду вас завтра утром, - он задержал ее руку в своей дольше, чем того требовали приличия, и проводил до дверей.

Возвращаясь к себе, Мэри испытывала странное, неприятное чувство. Она пыталась объяснить себе ту антипатию, которую вызывал в ней Хельдер, и не могла...

Пройдя часть Керзон-стрит, она услыхала как кто-то окликнул ее. Мэри обернулась. Это был Хельдер.

- Мне тоже на Оксфорд-стрит, - заявил он.

- Вот как?

Мэри охотнее всего ответила бы, что идет в другом направлении, но ей не хотелось обижать будущего патрона, и она пошла рядом с ним.

Хельдер безумолку болтал об успехах в своей предпринимательской деятельности. Судя по всему, он ворочал значительными капиталами.

На Оксфорд-стрит они расстались. Мэри облегченно вздохнула, когда Хельдер, вежливо попрощавшись, ушел...

Прибыв на вокзал "Виктория", Мэри в ожидании поезда начала рассматривать книги, выставленные в витрине ближайшего магазина. Рядом с собой она увидела высокого стройного мужчину и была удивлена печальным выражением его глубоких серых глаз. Мужчина, по-видимому, был так поражен ее красотой, что застыл на месте.

- Простите, - улыбнулся он, чуть приподняв шляпу. Потом вежливо поклонился и исчез в толпе.

Это была ее первая встреча с Гринби.

...Когда она приехала к себе, было уже около девяти. Свинцовые тучи низко повисли над землей, грозя проливным дождем. Свернув на Кристалл-Палас-Роуд Мэри заметила какого-то мужчину. Он стоял, прислонившись к фонарному столбу. Различить его лица она не могла.

Мэри собиралась уже войти в дом, как вдруг услышала изнутри голоса. Это было странно... В такой поздний час дядю никто не посещал. Девушка в нерешительности замерла. Разговор за дверью становился все громче. Ей показалось, будто чей-то уверенный и неприятный голос угрожал дяде.

Перед домом был разбит маленький садик. Услышав звук открываемой двери, Мэри спряталась за ближайшим деревом. Особых причин скрываться у нее не было, но она инстинктивно хотела избежать встречи с незнакомыми людьми.

Дверь с шумом распахнулась, и на пороге показался дядя Том. Он провожал двух мужчин. Один был толстым и коренастым. Второй, напротив, - рослым и худощавым. Толстяк курил сигару и говорил с американским акцентом.

- Надеюсь, теперь вы нас поняли! - с угрозой произнес он, - Марпл что-то ответил настолько тихо, что Мэри не расслышала его слов.

- Итак, с этим покончено, - небрежно заметил худощавый, - Не так ли?

- А почему он сам не приходит? - пробормотал Марпл.

Те двое рассмеялись.

- Он считает это излишним. К тому же вы живете не один в доме...

Марпл промолчал в ответ.

- Если вы опять что-нибудь затеете против нас, то пожалеете, - заявил мрачно толстяк. - Будьте уверены - мы уберем с дороги всякого, кто нам помешает. Вам понятно?

Том Марпл кашлянул. Наступила короткая пауза.

- Где он сейчас?

- Он ждет в конце улицы. Может, хотите поговорить с ним лично?

Но Марпл отказался.

- Нет, я не пойду. Это пока бессмысленно...

Марпл подождал, пока оба вышли, потом вернулся в дом и щелкнул замком.

Мэри была ошеломлена. Что все это значит? Почему эти двое так разговаривали с дядей? Кто этот таинственный "Он"? Поколебавшись минуту, Мэри, решительно открыв калитку сада, пошла следом за незнакомцами.

Они еще не успели уйти далеко. Мэри видела, как в конце улицы к ним подошел человек, что стоял у фонаря. Все трое начали оживленно разговаривать. Когда Мэри проходила мимо, тот самый "Он" повернулся к ней лицом, и девушка к своему ужасу узнала в нем Хельдера. Она поспешила скрыться в темноте, надеясь, что Хельдер ее не узнал. Заворачивая за угол, Мэри оглянулась и увидела, что Хельдер идет следом. Она быстро перешла на другую сторону улицы. Забежав в безлюдный темный переулок, немного постояла, а потом уже вернулась домой.

Войдя в кухню, Мэри увидела дядю сидящим за столом. Он был очень расстроен, его губы дрожали...

Мэри решила пока ни о чем не расспрашивать его и принялась готовить ужин.

Том Марпл сидел с отсутствующим взглядом, уставясь в одну точку.

- Я все-таки это сделаю, что бы ни случилось! - вдруг произнес он. Эти негодяи считают, что я в их власти... Они думают, я буду плясать под их дудку. Но черта с два!

За ужином Том Марпл упорно молчал. Когда Мэри поднялась, чтобы уйти к себе, он спросил:

- Ты еще помнишь имя того человека, о котором я тебе говорил?

- Да, помню. Его зовут Гринби...

- Да, Гринби. Вот именно!

* * *

Хельдер всегда раздражал Гольта. С одной стороны это был человек, набитый шутками и остротами, питавший любовь к роскоши, а с другой - пылкий революционер, проповедующий всеобщее восстание против европейских монархов...

Эти особенности личности Хельдера были сегодня предметом особого разговора в американском посольстве.

- М-да... Остается лишь поражаться, мистер Гольт...

Разговор между Гольтом и посланником проходил в рабочем кабинете.

- Прямо не верится, что Хельдер, человек уже не первой молодости, способен на такое, - заметил посланник.

Гольт усмехнулся. Он держал в руках журнал, который назывался "Предупреждение Красных". На обложке отчетливо выделялось имя издателя Корнелиус Хельдер.

- Никогда не подумал бы, что люди высших кругов общества могут оказаться ярыми анархистами, - пожал плечами хозяин кабинета.

- Этот номер журнала не содержит ничего предосудительного, - заметил Гольт, - кстати, и в прежних выпусках я не нашел ничего особенного...

Он пробежал глазами передовую статью, написанную по-русски.

- Это полнейший абсурд - распространять такую брошюру среди русских, поморщился посланник.

- И все же - что вам не понравилось в этом журнале? - спросил Гольт.

Посланник, потирая руки, откинулся в мягком кресле.

- Несколько дней назад Хельдер заявил мне, что вы единственный американец в Лондоне, к которому он питает уважение...

На губах Гольта мелькнула едва заметная улыбка.

- Я не доверяю Хельдеру, особенно когда он рассыпается в комплиментах.

- Да, понимаю, - кивнул посланник. - И все же попробуйте заставить его прекратить издание этого журнала. Британское правительство настроено против таких революционных листков. Хотелось бы знать, зачем Хельдер поселил эту группу эмигрантов вдали от центра, в тихом месте... Они ведут себя безобразно. Дело уже до скандала дошло. В сущности, этот грязный листок не играет большой роли, но Хельдер издает его с таким рвением, что поневоле рождается мысль, будто он, по меньшей мере, готовит генеральную забастовку. Представители Министерства Иностранных дел не исключают возможности, что Хельдер в своем журнале будет призывать к массовым выступлениям и крови. Вот этого ему уже не простят. Вы помните, как издатель газеты итальянских анархистов агитировал за убийство короля я был осужден на два года тюремного заключения? Подобная же участь может ожидать и мистера Хельдера.

- Я приму меры, - пообещал Гольт.

Из посольства он поехал в "Терриер-Клуб". Хельдера там не было. Но зато он заметил обедающего Гринби. Гольт подсел к нему. Вид у Гринби был невеселый, правая рука забинтована.

- Что с вами случилось? - спросил Гольт.

- Ничего особенного - прищемил в дверях руку и, кажется, сломал себе палец.

- Сочувствую... Но это - хоть какое-то событие. А я вот никак не могу похвастать разнообразием...

- Вы разве примирились с тем, что люди избрали вас живой мишенью для упражнений в стрельбе?.. Или успели забыть об этом?

- Оставьте свои шутки! - произнес мрачно Гольт. - Дело касается не только меня, но и вас. Я вчера получил от одного из моих агентов письмо, где он просил меня встретиться с ним вечером в парке. Оказывается, его выследили двое, выдавшие себя за полицейских, арестовали, предъявили обвинение, будто он хотел совершить грабеж. Мой агент, решив, что произошла ошибка, дал себя арестовать... Выйдя из парка, они сели втроем в машину, чтобы поехать в ближайший полицейский участок, а по пути они отпустили его с миром...

Гольт рассмеялся и добавил:

- Они хорошо знали свое дело. Потом один из них вернулся назад, чтобы со мной покончить.

- Итак, это - тот "доброжелатель", что хотел отправить вас в лучший мир? - поинтересовался Гринби.

- Да, - кивнул Гольт. - Извините меня...

Он встал при виде входящего Хельдера.

- Это тоже один из ваших друзей? - поинтересовался Гринби с деланным равнодушием.

- Нет, просто я интересуюсь им.

...Когда Гольт вошел в курительную комнату, Хельдер сидел, перелистывая иллюстрированный журнал.

- Я хочу поговорить с вами, наш милый анархист...

- Неужели вы решили выслать меня за пределы Англии? - осведомился Хельдер, подвинувшись на мягком диване, чтобы Гольт мог усесться рядом с ним. - И в каких злодеяниях вы обвиняете меня? В свержении государственного строя, например?

- Нет, дело не столь трагично. Но вы становитесь в тягость английским властям. Я недавно говорил с нашим посланником, и поскольку я пользуюсь некоторым влиянием на моих сограждан, он просил передать вам, что не считает возможным принимать вас, пока вы не прекратите эти безобразные выходки.

Хельдер густо покраснел.

- Вы - курьер американского посольства? - раздраженно спросил он, - но я предпочитаю общаться непосредственно с представителями посольства, а не через вас!

...Хельдер с большим трудом достиг своего нынешнего положения в обществе. Его отец оставил незначительное состояние, которого хватало на самую скромную жизнь. Сын вынужден был бросить свои дела в Париже и переселиться в Лондон. Выгодно скупая американские биржевые бумаги, он постепенно выдвинулся. Наибольшую выгоду принесли железнодорожные акции.

Его жизнь была постоянной борьбой.

Хельдеру нелегко досталось и то положение, которое он занимал среди представителей американского общества в Лондоне. Многие его не любили. Он вынужден был находиться постоянно настороже, чтобы не быть скомпрометированным в глазах высшего общества, а это было недопустимо для человека его положения.

Теперь же, когда он с таким трудом достиг цели, ему угрожала опасность потерять завоеванное положение.

Сощурив глаза, он взглянул на Гольта.

- Я хотел бы сохранить все те преимущества, которые мне дает американское подданство, - заявил Хельдер. - В "Предупреждении Красным" нет ничего такого, что могло бы не понравиться английским властям.

- Но я думаю, у вас вообще не было оснований издавать этот журнал, заметил Гольт.

- Вы далеко заходите! - Хельдер поднялся. - Это уж слишком!

- Да. Это бессмысленный разговор, - согласился неожиданно Гольд. - Мне, пожалуй, пора... О, Господи, - он посмотрел на часы и вынул бумажник. - Я собирался послать племяннику подарок, но, кажется, забыл деньги! Нет ли у вас при себе двадцати долларов?..

- Кажется, нет, - отозвался Хельдер.

В этот момент на пороге появился Гринби. Он услышал последние слова Гольта и вмешался в разговор.

- У меня есть деньги, - сказал он, вынимая из бумажника несколько банкнот.

Хельдер пристально посмотрел на Гольта. Он видел, как тот пересчитал деньги.

- О, Боже, - воскликнул Гольт и внезапно побледнел.

- Что с вами? - удивился Гринби.

- Ничего особенного, - ответил тот коротко и быстро вышел.

Гринби внимательно посмотрел ему вслед.

- Что тут произошло? - обратился он к Хельдеру.

- Ничего не понимаю, - пожал тот плечами. - Мне кажется, Гольт сошел с ума. Полчаса назад он упрекал меня в анархических взглядах...

- Почему вы скрыли от Гольта, что у вас есть американские доллары? поинтересовался Гринби.

- Ах, совсем забыл! Впрочем, у меня нет охоты оказывать этому типу услугу, - добавил Хельдер ворчливо.

Гринби уже собирался выйти из комнаты, но Хельдер остановил его.

- Скажите, вы знакомы с Виллэ?

- Нет!

- И вы ничего не слышали о нем?

- Сейчас трудно вспомнить, но почему вы спрашиваете об этом?

Хельдер иронично хмыкнул.

- У меня нет особых причин приставать к вам с этим вопросом, но когда-нибудь в свободную минуту, я охотно поболтал бы с вами...

- О чем? - резко спросил Гринби.

- Так - о том, о сем...

Гринби медлил.

- На днях я зайду к вам в бюро, и мы сумеем поговорить обо всем, произнес он наконец и вышел.

* * *

Покинув клуб, Гринби бесцельно бродил по соседнему парку. Было уже по-весеннему тепло. Нежно пахли нарциссы и крокусы...

В такой день грешно грустить, но Гринби было не до нарциссов. Его мысли были чернее тучи. В его мозгу рождался чудовищный план... Он должен избавиться от кошмара, что беспрестанно мучит его, и обрести, наконец, покой, к которому он так жадно стремился...

План этот был тонко, до мельчайших подробностей продуман. Случайности были исключены. Каждый день он просиживал один долгие часы в своей рабочей комнате, разрабатывая все детали. Он делал много пометок на бумаге, которую потом сжигал, когда заучивал записанное наизусть. Но в его плане недостаточно одного важного звена: в этом деле ему нужен был помощник. Гринби подумал было о Гольте, но тут же оставил эту мысль: вряд ли Гольт подходит для этой роли...

Забинтованная рука Гринби на черной шелковой перевязи, вызывала сочувственные взгляды прохожих. Это внимание посторонних людей раздражало его. Он думал о Хельдере, о других кандидатурах, но не мог ни на ком остановиться. Успех его плана всецело зависел от сообщника... Может быть Хельдер? Этот человек за деньги способен на многое. Он торговал всегда не только собой, он готов в любой момент и продать кого угодно...

Гринби был так поглощен своими мыслями, что забыл о странном поведении Гольта. Теперь он снова вспомнил о нем... Из задумчивости его вывел чей-то голос. Его окликнули из проезжавшего автомобиля. Это был Гольт. Он остановил машину, расплатился с шофером и направился к Гринби.

- Я вышел следом за вами из клуба, но потерял из виду. Мне нужно с вами поговорить.

- Лучше всего поговорить в парке, там нам никто не помешает, отозвался Гринби.

Завернув в ближайший переулок, они оказались в том самом парке, где недавно прогуливался Гринби.

- Я хочу быть откровенным с вами, - начал Гольт. - Вы, наверное, были удивлены моим поведением в клубе, когда я так вдруг оставил вас?

- Да, признаюсь, я удивился, - согласился Гринби.

- Мне нужно было срочно разыскать одного человека, чтобы подтвердить свои подозрения. И оказалось, я был прав, - заявил Гольт.

- О чем вы говорите? Я не понимаю...

Гольт остановился и внимательно посмотрел на Гринби.

- Две из пятидолларовых банкнот, которые вы мне одолжили, - фальшивые.

- Фальшивые?!

- Вот именно, - кивнул Гольт. - Тысячи их находятся в обращении... Но вы от кого их получили?

- Я разменял деньги одному человеку в отеле "Савой". Он приехал из Америки и нуждался в английской валюте. Кроме того, я часто встречаюсь с ним за обедом, - смущенно ответил Гринби.

- И это правда? - спросил Гольт. - Кто же этот человек? Вы можете назвать его имя?

Но Гринби уже вспомнил, каким образом фальшивые купюры оказались у него. Ведь он получил их от Хельдера!

- Так кто же этот человек? - продолжал допытываться Гольт.

- Это - Виллэ, - медленно произнес Гринби.

- Виллэ? Но недавно вы говорили, что не знаете этого господина...

- Я не думал, что человек, о котором вы говорили, может оказаться тем самым господином из отеля "Савой", - пояснил Гринби.

- Это все, что я хотел узнать у вас. Я найду этого Виллэ. Чувствую, что наживу себе массу неприятностей, когда решу этот ребус...

Попрощавшись с Гринби, Гольт сел в такси. Через двадцать минут он был уже в центре Сити. На Пектер-стрит он вышел и направился к старому деревянному строению. "Гарольд Виллэ, коммерческий агент" - гласила вывеска у входа. Поднявшись на третий этаж, он постучал в дверь, но никто не ответил ему. Нажав на ручку двери, он заметил, что та была закрыта на ключ.

Гольт спустился вниз и спросил у привратника, где можно видеть мистера Виллэ.

- Он ушел.

- Когда он тут бывает?

Но привратник не склонен был откровенничать. Его долголетний опыт подсказывал ему, что жильцы не любят посвящать посторонних в свои дела.

- Он бывает тут, когда приходит, - ответил он безразлично.

Гольт протянул ему монету.

- Я знаю, что беспокою вас, любезный, но мне нужно поговорить с ним...

Жалуясь на плохие времена, привратник взял деньги.

- Я вижу этого господина только по вечерам. Он никогда не работает здесь, а приходит исключительно за письмами.

- И он давно занимает это бюро?

- Около двух лет. Большую часть времени он проводит в деревне или уезжает в Америку.

- Он американец? - спросил Голы.

- Не знаю. Он регулярно платит за наем этого бюро. Если хотите, могу показать вам его комнату.

Это было небольшое помещение. Посреди комнаты стоящи письменный стол и мягкое кресло. У стены - высокий американский шкаф и несколько полок с книгами.

Гольт полистал одну из книг, заметив про себя, что хозяин редко пользуется ими.

- Странный стол, - заметил Гольт.

Но привратник не видел ничего особенного в этом письменном столе.

- Очень странный, - повторил Гольт еще раз, - такие столы не подходят для деловых людей...

Он сказал это тем таинственным тоном, что нередко вводил в заблуждение куда более умных людей, чем привратник.

- Вы думаете, этот стол такой уж странный? - растерялся привратник.

- Я сейчас докажу вам это, - сообщил Гольт, вынимая связку ключей из кармана. Он подобрал небольшой ключ и несколько раз повернул его в замке.

- Как видите, каждый может открыть этот стол. Кроме того он обладает еще и тем недостатком, что, открыв этот ящик, да еще вот этот справа, вы уже не в состоянии открыть остальные.

Все сказанное Гольт подтверждал соответствующим действием.

Привратник не на шутку заинтересовался странными свойствами стола. Эту новость, подумал он, можно будет рассказать в кабачке вечером управляющему. Он попробовал открыть остальные ящики и был изумлен, что это удалось ему без особого труда.

- Тут, мне кажется, вы ошиблись, - победоносно сообщил наш услужливый простак.

Гольт сделал вид, будто крайне удивлен этим обстоятельством.

- Очень, очень странно... Но иногда такое бывает...

Удостоверившись, что все ящики пусты, он закрыл стол. Ясно было одно: Виллэ пользовался этим бюро для отвода глаз.

- Как часто господин бывает здесь? - спросил Гольт, спускаясь с лестницы.

- Один раз в месяц - обязательно!

- Ну, а в какие дни?

- Никогда не знаешь заранее, когда он приедет.

- Ну, а какой он внешне?

- Невысокого роста, брюнет, со смуглым лицом... Говорит с иностранным акцентом. Я думаю, он француз.

- Когда он появится, передайте ему, что я желаю с ним поговорить.

- И кто же, прикажете передать, желает поговорить с ним?

- Мистер Гринби!..

Привратник, подозрительно посмотрев на Гольта, буркнул:

- Вы не мистер Гринби!

Гольт рассмеялся.

- Да, действительно, это он прислал меня. Но откуда вы знаете, что меня зовут не Гринби?

- Потому что мистер Гринби был здесь два дня тому назад, - пояснил привратник.

* * *

Гринби занимал красивый особняк в Кадоен-сквере. Старинная мебель темного дерева придавала квартире немного зловещий вид, но он смягчался дорогими картинами на стенах и светлыми шторами на окнах. Гринби сам был художником и в свое время занимался в Италии у одного знаменитого мастера. Он с удовольствием вспоминал те времена в уединенном ателье вблизи "Девяти Мостов"...

К шести вечера Гринби вернулся домой и отправился в свою рабочую комнату, что находилась в задней половине дома. На столе лежала дюжина писем. Большинство из них были приглашениями, В углу стола стояла маленькая пишущая машинка...

Он задумчиво взглянул на нее и позвонил.

Вошел слуга.

- Я недавно заказал клише из резины. Вы получили его?

- Да, из магазина принесли небольшой пакет, - сообщил слуга. Он вышел и через несколько минут вернулся, держа пакет в руках, затем раскрыл его и вынул ящик из розового дерева с привязанными к нему ключиками.

- Откройте шкатулку!

Слуга послушно исполнил приказание. Внутри лежала печать и подушечка с химической краской. Гринби внимательно осмотрел печать. Это было его собственное факсимиле. Он добился в своем банке, чтобы его чеки с такой подписью считались действительными. Директор банка, впрочем, предупредил его, чем он рискует, но Гринби настоял на своем.

Он положил печать в ящик, закрыл на ключ и спрятал ключ в жилетный карман.

Слуга хотел было удалиться, но Гринби остановил его.

- Паркер, через несколько недель я покидаю Лондон. Я хочу, чтобы вы заботились о доме во время моего отсутствия. Жалованье вам будет аккуратно выплачиваться. Дальнейшие указания - потом.

- И вы надолго уезжаете, сэр?

Гринби чуть медлил с ответом.

- Может быть, я пробуду в отъезде год.

- Так долго, сэр?

Гринби стоял у окна и отсутствующим взглядом смотрел на вечернюю толпу. Слуга собрался уходить.

- Подождите, Паркер, - произнес Гринби, не оборачиваясь, - дело в том, что я собираюсь жениться...

- Я поздравляю вас, сэр...

- Но для вас лично это ничего не меняет. Я думаю уехать в Америку.

Наступила пауза.

- Простите мою дерзость, сэр... Я знаю эту даму?

- Может быть. Во всяком случае, вы познакомитесь с ней, - ответил Гринби и добавил:

- Я жду миссис Колляк. Она придет через час. Проводите ее ко мне...

Поклонившись, Паркер вышел.

Гринби по-прежнему смотрел в окно. Странные мысли роились в его голове. Весь Лондон говорил о миссис Колляк как о женщине поразительной красоты. Ангельская внешность в соединении с распущенностью Екатерины Великой...

В семь часов вечера Паркер проводил даму в рабочую комнату своего господина.

Дама была одета скромно, однако очень элегантно...

- Прошу вас, садитесь, - произнес сдержанно Гринби.

Он придвинул к ней большое удобное кресло, и она уселась напротив него.

- Вы чем-то очень расстроены? - поинтересовался Гринби.

- Вы, наверное, догадываетесь, сколько денег мне нужно, чтобы выйти из затруднительного положения, - сказала гостья.

Гринби развел руками.

- По меньшей мере тремя тысячами фунтов я покрою свои расходы. Впрочем, я смогла бы обойтись и меньшей суммой. Но охотнее всего я предпочла бы вообще не просить вис об этом...

Гринби открыл ящик письменного стола и вынул оттуда чековую книжку.

- Предоставляю вам возможность самой вписать нужную сумму, - сказал он, протягивая оторванный листок.

Только теперь она заметила, что его правая рука была забинтована.

- Вы ушиблись? - спросила гостья испуганно.

- Ничего серьезного.

Гринби подал ей перо, а сам открыл ящик письменного стола и вынул оттуда резиновый штемпель...

- Вам выплатят по этому чеку, а теперь я хочу поговорить с вами, заявил он, окончив все необходимые формальности.

Гостья спрятала чек в сумочку и приготовилась слушать.

- Дело в том, что я хочу жениться, - начал Гринби.

- Кто же эта благородная дама? - спросила гостья.

- Этого я еще не знаю.

- Вы - не знаете?! Но это смешно!

Гринби пожал плечами.

- Ничего смешного. Я еще не решил окончательно и хотел спросить вас...

Он замолчал.

- Но кого вы имеете в виду? Вы не хотите назвать имя этой женщины? - не унималась гостья.

- Вы угадали: мне не хочется упоминать о ней!

- Но право же, это смешно! Я хорошо знаю всех женщин Лондона. Скажите, как ее зовут, и я отвечу, достойна ли она вас.

- Я сам еще не знаю, - откровенно признался он.

- Сначала вы хотели мне сказать, но потом испугались, не правда ли? улыбнулась миссис Колляк, но тут же встревожилась, заметив, как побледнел Гринби. Женским чутьем она угадала, что в нем происходит жестокая внутренняя борьба.

- Простите мою нескромность, - мягко произнесла гостья. - Я думаю, мне лучше уйти. Я вам очень благодарна за помощь.

- Не стоит говорить об этом, я навещу вас на днях...

- Вы ведь не сразу же уедете?

- Нет, я до конца недели остаюсь в Лондоне.

Гринби проводил гостью до дверей, потом долго сидел в кресле, погрузившись в размышления. Скромно поужинав, он плотно закрыл дверь и начал работать. Проходивший мимо Паркер слышал непрерывный стук пишущей машинки.

В девять вечера Гринби позвонил Паркеру.

- Где остальная прислуга? - нервно спросил он.

- Томас на кухне, сэр.

- Передайте ему, чтобы он ждал моего звонка. Я хочу, чтобы вы поехали на вокзал - справиться, когда прибывает ночная почта с континента.

- Но можно узнать по телефону, сэр...

- Я не доверяю телефонным справкам, - нетерпеливо отрезал хозяин. Если мне что-нибудь понадобится - позвоню Томасу. Я не стану дожидаться вашего возвращения, поэтому позвоните мне в "Терриер-Клуб".

Убедившись, что Паркер ушел, Гринби начал переодеваться. Из ящика стола он вытащил поношенный костюм и надел его. Широкополая шляпа и дождевик дополнили его костюм. Выдвинув другой ящик, он вынул толстую пачку банкнот и опустил ее в карман. Потом спустился по лестнице и вышел на улицу.

...Накрапывал дождь. Сквозь непроницаемую завесу молочного тумана черной бездной мерцала река.

Гринби шел вдоль берега. Дойдя до лестницы, выходившей на набережную, он увидел маленькую лодку. Два человека в блестящих дождевиках сидели у весел.

- Хелло, Лаудер! - позвал Гринби.

- Хэлло, сэр, - отозвался голос из темноты. Лодка приблизилась к каменной лестнице.

- Дайте мне руку!

Гринби схватился за протянутую руку и ловко прыгнул в лодку. Медленными, уверенными движениями гребцы направили лодку к середине реки.

- Начался отлив, потому "Морской волк" так наклонился, - пояснил один из спутников Гринби и показал рукой на судно, стоящее поперек реки.

Впереди виднелся большой, основательно построенный пароход, пригодный для плавания в открытом море.

Лодка причалила к судну. Гринби поднялся по веревочной лестнице на палубу.

- Вы должны обзавестись настоящим пароходным трапом, капитан!

Рослый и сильный моряк с густой бородой приложил руку к козырьку.

- Я уже отдал соответствующее приказание! Когда в следующий раз мы придем, трап будет на месте.

- Его нужно приготовить уже к завтрашнему дню, - приказал Гринби и принялся за осмотр судна.

Судно было совершенно новое и служило образцом чистоты и порядка. Большие фонари освещали верхнюю палубу.

Гринби поднялся на маленький капитанский мостик. Отсюда была видна большая каюта, разделенная на два роскошных помещения, обитых белой панелью с серебряной обивкой. Пол был устлан прекрасным персидским ковром. Одна из дверей вела в ванную, тоже отделанную с большим вкусом. Вернувшись в нижнюю каюту, он позвал капитана.

- Вы хорошо запомнили мои инструкции?

- Да, сэр.

- Вам нравится пароход?

- Он в прекрасном состоянии. Буря была свирепой, но никак на нем не отразилась...

- А командой довольны?

- Ей можно вполне довериться, сэр. К тому же на пароходе находятся оба моих сына, они штурманы. В машинном отделении работает мой брат Джордж с сыном и юноша, что ухаживает за его дочерью...

- Значит, вы собрали всю свою семью? - усмехнулся Гринби.

- Вы можете на меня положиться, - спокойно продолжал капитан. - Я никогда не забуду, чем обязан вам...

- Но я не менее обязан вам, чем вы мне, - возразил Гринби. - Хотя все это не относится к делу. Когда вы прикрепите трап, поезжайте в Гревес и ждите дальнейших инструкций. Знайте, я не требую ничего противозаконного ни от вас, ни от экипажа...

- Я не сомневаюсь в этом, сэр.

- Спрячьте деньги в сейф, - Гринби протянул капитану пакет.

- Этого надолго хватит.

Потом оба надели дождевики и спустились в лодку, чтобы плыть к берегу.

* * *

Хельдер позвонил, и молодая девушка, занятая переводом статьи, неохотно прервала свою работу. Шеф вызывал ее сегодня уже второй раз, причем неизменно был слащаво любезен.

Когда Мэри вошла в комнату, Хельдер перелистывал каталог печатных станков.

- Вот, милая мисс Марпл, - произнес он галантно. - Я позвал вас, чтобы сообщить: я весьма доволен вашей работой... Присядьте, я должен поговорить с вами...

- Благодарю вас, я постою, - возразила Мэри.

- Как вам угодно... Я хочу сказать, что намерен платить вам четыре фунта в неделю, вместо условленных трех.

- Считаю, что получаю достаточно за мои труды, я ведь не перегружена работой.

- Со временем дело расширится. У нас сейчас мертвый сезон... Кстати, не приходитесь ли вы племянницей пьянице Марплу?

Мэри покраснела.

- Вы, вероятно, знаете, что Том Марпл создал рисунок австрийских стошиллинговых банкнот, - вел далее Хельдер.

- Я не посвящена в дядины дела, - холодно произнесла Мэри, - мне известно лишь, что раньше он занимался гравировкой клише для печатания банкнот...

- Раньше?

- Теперь он бросил это. Я хотела бы, впрочем, оставить разговор о дяде.

Хельдер улыбнулся.

- Милая мисс Марпл! Я не собирался вам сделать больно, но многие талантливые люди имеют свои пороки...

Он взглянул на нее. Она действительно была очень хороша...

- Я буду называть вас Мэри, - неожиданно объявил он.

Девушка густо покраснела.

Хельдер подошел к ней и довольно бесцеремонно положил ей руку на плечо.

- По-моему, мы будем хорошими друзьями, Мэри... Я хочу рассказать вам о себе все...

- Уберите руку!

Он отпустил ее и медленно отступил к двери, зло улыбаясь.

- Возвращайтесь к работе, а завтра приходите как обычно, - стараясь сохранить самообладание, произнес Хельдер.

Но, задыхаясь от волнения, он снова подступил к ней.

И в эту минуту дверь отворилась, и на пороге появился Гринби.

Хельдер отпрянул от Мэри.

- Эта девочка, - бессвязно забормотал он, - бросилась сама мне на шею, Гринби.

Гринби взглянул на обоих.

- Хельдер, вы лгун и подлец! - холодно бросил он.

Мэри закрыла глаза. Она почувствовала, что теряет сознание. Если бы Гринби не подхватил ее, она бы упала на пол. Проводив в соседнюю комнату и усадив ее в кресло, он произнес мягко:

- Посидите минуту спокойно и отдохните, а я пока займусь Хельдером. Когда почувствуете себя нормально, возьмите такси и поскорее поезжайте домой. У вас есть деньги?

Мэри кивнула.

Увидев, что девушка пришла в себя, Гринби вернулся в бюро. Закрыв за собой дверь, он с вызовом посмотрел на Хельдера.

- Ну и мерзавец же вы! - бросил он. - В сущности, я должен был бы взять вас за шиворот и выкинуть в окно!

Хельдер помолчал. Ненавидящими глазами он смотрел на непрошеного гостя. Затем Гринби подвинул стул и уселся напротив хозяина.

- Если уж я сюда пришел, давайте поговорим о делах, которые меня привели сюда.

Хельдер постарался взять себя в руки. Он знал, что Гринби - не болтун и что сейчас он всецело находится в его власти.

- Я, кажется, потерял самообладание, - пробормотал он пристыженно.

- Довольно об этом, - отрезал Гринби. - Я знаю вас слишком хорошо. Я бы вас, пожалуй, и простил бы, если бы вы мне ответили на один вопрос. Скажите, что вы знаете о Виллэ?

- Не думаю, что это сейчас подходящая тема для разговора, - хмуро заметил Хельдер.

- Напротив, меня интересует все, что касается Виллэ, - весело заметил Гринби.

Хельдер поднялся и начал ходить взад и вперед по комнате. Потом резко обернулся.

- Виллэ - человек, подделавший банкноту в пятьдесят фунтов! Это случилось много лет тому назад, но теперь полиция дала приказ об его аресте.

- Я знаю об этом, - заметил Гринби.

- У меня есть основания полагать, что вы причастны к этому делу.

- Вот как?

- Да, это вы финансировали Виллэ! Вы платили ему за молчание, а теперь ищите случая предать его!

- И кто же рассказал вам об этом?

- Я случайно узнал об этом, а прошлой ночью получил доказательства!

- Доказательства?!

- Да, вы вчера были в "Терриер-Клубе", не так ли?

- Да, действительно. Я там пробыл некоторое время.

- Несмотря на вашу раненую руку, вы написали письмо. Вы хотели изменить почерк...

Хельдер открыл один из ящиков своего письменного стола и вынул оттуда кусок промокательной бумаги.

- Этой бумагой вы промокнули ваше письмо! - торжествующим тоном заявил Хельдер. - И сказать вам что именно вы писали?

- Можете не трудиться, - холодно ответил Гринби.

- Могу процитировать. Вы написали инспектору Скотленд-Ярда Моррисону следующее: "Человек, имеющий отношение к подделке "Клуба преступников" - это биржевой агент мистер Виллэ. Через восемь дней он возвратится в город, а в его бюро вы найдете достаточно улик против него".

Хельдер заботливо сложил промокашку и положил на прежнее место.

- Это вы писали?

- Возможно...

- Я давно знал, что вы в этом замешаны! Еще счастье, что бумага попала в мои руки. Вы приходите сюда читать мне мораль, а сами, спасая свою шкуру, предаете другого! - голос Хельдера дрожал от ярости. - Гринби, я могу вас погубить, будьте вы трижды прокляты!

- И я тоже могу вас погубить, - подчеркивая каждое слово, произнес Гринби. - Вернее, не я, а доллары...

Корнелиус Хельдер упал в свое кресло, молча разглядывая человека, в руках которого была его жизнь и свобода.

Гринби взял шляпу и направился к двери.

- Подделка денег пользуется особым почетом в вашем кругу, - сказал он, обернувшись и заботливо счищая рукавом пыль со своей шляпы, - одни занимаются ею от нечего делать, другие же - из материальных побуждений. Мне рассказывали, что у вас есть небольшая типография в Шронфире. На вашем месте я закрыл бы эту лавочку и переселил бы русских рисовальщиков и граверов в более безопасное место.

* * *

"Джон Ванагер, председатель казначейства, сообщает, что в обращении находятся поддельные банкноты общей стоимостью в двадцать миллионов долларов. Большинству граждан грозит опасность материально пострадать от этого. Подделка выполнена настолько удачно, что только чиновники казначейства могут ее отличить от подлинника. Полиция уверена, банкноты делаются на материке, а затем уже переправляются в Англию. Фальшивомонетчики, очевидно, имеют идеально организованную сеть сотрудников".

Мистер Гольт прочел это сообщение в одной из утренних газет, но остался спокойным. Утром он получил от Марпла телеграмму и она его приятно удивила...

Он подъехал к дому Марпла и был еще раз приятно удивлен, когда дверь открыла Мэри. Она была бледна.

- Вас ждут, мистер Гольт! - воскликнула девушка, увидев гостя.

...Кухонный стол, как обычно, находился в полном беспорядке. Дрожащими руками Марпл вынул из конверта пачку банкнот.

- Смотрите внимательно! - хрипло прошептал он. Окунув палец в жидкость, он приложил его к левому углу банкноты. Ни первая ни вторая банкноты не реагировали на жидкость.

- Хорошие деньги, хорошие деньги! - бормотал Марпл.

Но едва он прикоснулся к третьей, как там показалось слабое коричневое пятно.

- Это действие жидкости на водяной знак...

Проделав этот опыт над всеми банкнотами, он разложил их на столе.

От внимания Гольта не ускользнуло, что Марпл был пьян, но он знал, что в таком состоянии старик более работоспособен.

- Это пятно ничем снять нельзя, - медленно произнес Марпл. - Это мое открытие, мистер Гольт. Сегодня вечером я вам дам рецепт "Жидкого детектива Тома Марпла"! Теперь во всех магазинах будут держать пузырек Тома Марпла, безошибочно отличающий настоящие деньги от поддельных!

Гольт сразу же понял важность этого открытия. Ни одна фальшивка не могла попасть в оборот неузнанной. Над этим открытием до сих пор бесплодно работали ученые Старого и Нового света...

- Дайте мне этот состав сейчас, - попросил Гольт.

- Подождите до вечера, я должен его еще раз испробовать...

Гольт посмотрел на часы.

- Я отлучусь в город, - сказал он, - Когда мне вернуться?

- В девять вечера.

Выйдя из кухни, Гольт увидел Мэри, задумчиво сидевшую у окна в проходной комнате.

- Насколько мне известно, вы уже не работаете у Хельдера? - спросил он у нее.

- Да, я ушла оттуда...

Девушка покраснела.

- Он был вами недоволен.

- Пожалуйста, не нужно говорить мне о нем.

- Гм... - пробормотал Гольт. - Мне жаль, что я посоветовал вам идти к нему на роботу.

Он вышел на улицу. Он чувствовал себя уверенно и спокойно. Но двое других, следовавших за ним, не были так уж спокойны. Они следили за ним, пока он не скрылся в дверях вокзала. У одного из них были темные, коротко стриженые волосы и следы старой раны на подбородке. Второй выглядел англичанином... По крайней мере - внешне...

Оба направились по Хайл-стрит. Пока один звонил по телефону, второй наблюдал за Гольтом. В этот день Мэри получила телеграмму, вызывавшую ее в Лондон. Она ушла, оставив дядю за работой. Так уж случилось, что она возвращалась домой тем же поездом, что и Гольт. Они встретились на перроне вокзала "Виктория".

- Если вы ничего не имеете против, поедем вместе, - предложил Гольт, я буду молчать о бестактности вашего шефа. Я знаю о нем гораздо больше, чем вы себе можете представить. Считаю, вы стали жертвой его темных инстинктов.

- Мне кажется, мой удел - всегда быть жертвой кого или чего-то, - со слабой улыбкой сказала девушка. Ее лицо вспыхнуло от досады.

Потом Мэри протянула Гольту телеграмму. "Я должен немедленно поговорить с вами", - прочел он.

- От кого телеграмма? - спросил он.

- От наследников лорда Дельбури. Я подумала вначале, что они хотят получить от меня какую-либо справку. Вы наверное, знаете, я была его секретаршей, но, кажется, я напрасно потеряла время.

- Почему?

- Они за мной не посылали...

Плохое предчувствие охватило душу Гольта. Едва дождавшись, пока поезд остановится, Гольт выскочил из вагона и стремглав помчался вниз по лестнице к ближайшему такси, таща за собой Мэри.

- Вы так спешите, - сказала она, запыхавшись, - что с вами?

Его лицо посерело.

- Ах, ничего...

Автомобиль резко остановился, и Гольт выпрыгнул на тротуар.

- Обождите здесь! - приказал он.

Мэри повиновалась.

Гольт дважды безрезультатно постучал в дверь.

- У меня есть ключ! - крикнула Мэри.

- Давайте его сюда!

Гольт вырвал ключ из ее рук и открыл дверь.

- Марпл! - громко позвал он.

Он бросился на кухню. Она была закрыта, но Гольт налег на дверь плечом, и та с легким треском поддалась. Гольт зажег спичку. Пьяный Марпл лежал на полу. Рядом валялась бутылка виски.

Гольт поспешил к столу.

Банкноты и пузырек бесследно исчезли. Гольт посмотрел на человека, лежавшего у его ног, и выругался.

Мэри уже стояла в дверях.

- С вашим дядей неладно, - сказал он, - нет ли у вас друзей, к которым я мог бы отвезли вас?

Девушка поняла все, заметив ярость Гольта.

- Я могу вернуться в город, - тихо произнесла она, - у меня есть знакомые.

Он кивнул, закрыл дверь и проводил ее на вокзал. Усадив Мэри в поезд, Гольт вернулся обратно. Когда его автомобиль сворачивал на Кристалл-Палас-Роуд, мимо него с притушенными огнями быстро пронесся автомобиль...

В коридоре он наступил на какой-то металлический предмет. Это был стальной инструмент, употребляемый граверами. Сунув его в карман, Гольт пошел на кухню. Она была пуста.

Том Марпл исчез.

* * *

В девять вечера стройный человек подошел к бюро на Пектер-стрит. Двери уже были заперты, но незнакомец, открыв их, вошел в коридор. Он прислушался, желая убедиться, что в бюро никого нет. Он знал, что управляющий в это время обычно отсутствует. Потом поднялся по лестнице, дошел до дверей с надписью "Виллэ" и вошел в комнату.

Он зажег свет, открыл конторку и принялся писать письмо. Эта работа заняла у него целый час. Он заботливо стряхивал пепел сигары в корзину, и, докурив, выбросил окурок за окно.

Окончив писать, он собрал разложенные листы и еще раз внимательно прочел их. Потом вынул конверт и вложил в него три банкноты по тысяче долларов. Сунув конверт в карман, он потушил свет и долго сидел с поникшей головой у письменного стола. Когда часы пробили одиннадцать, он поднялся со вздохом...

...Выйдя на улицу, он подошел к ближайшему почтовому ящику и бросил в него письмо. Оно было адресовано Гринби в "Терриер-Клуб".

Пройдя несколько кварталов, человек бесследно исчез в сутолоке уличного движения.

На другой день Гринби после завтрака зашел в клуб. Швейцар передал ему письмо, написанное неровным почерком. Хельдер внимательно наблюдал за тем, как Гринби рассматривает конверт и марку.

Письмо содержало пять мелко исписанных листов и три тысячедолларовых банкноты.

- Неизвестный благодетель? - насмешливо поинтересовался Хельдер, подходя к нему.

Гринби бросил быстрый взгляд на конверт, нахмурился, вложил в него деньги и коротко ответил:

- Нет, не думаю.

После завтрака Гринби направился в библиотеку, а Хельдер по пятам следовал за ним. Он уселся неподалеку от Гринби и принялся писать совершенно ненужное ему письмо.

Когда Гринби встал и удалился, Хельдер, будто невзначай, сел на его прежнее место, надеясь найти там что-нибудь интересное, и тут же он вскрикнул от изумления, увидев на столе письмо.

Хельдер поспешил к окну. Заметив стройную фигуру удалявшегося Гринби, он облегченно вздохнул. Подойдя к столу, он взял в руки письмо и распечатал его.

Письмо было написано тем же неровным почерком, что и адрес на конверте. Писавший объяснял, что должен эти деньги Гринби и потом старался использовать предоставившуюся возможность отдать долг. Посмотрев на обратный адрес, Хельдер понял, что письмо было от Виллэ. То было довольно бессвязное послание, где Гринби просили хранить втайне имя отправителя...

Хельдер торопливо сложил письмо, спрятал его в конверт и положил туда, откуда взял. Потом выглянул в окно. Гринби быстрыми шагами возвращался, очевидно, вспомнив о письме. Хельдер успел выйти из библиотеки и встретить Гринби в вестибюле.

Гринби поднимался по лестнице, держа шляпу в руке. Кивнув Хельдеру, он быстро вошел в библиотеку...

Возвратившись к себе, Хельдер приготовился к визиту.

Посетитель не замедлил явиться. Это был сильный, крупный мужчина, очевидно, неловко чувствовавший себя в необычной обстановке.

- Садитесь, Тигр, - вежливо предложил Хельдер, указывая гостю на стул.

Гость уселся и положил на стол шляпу.

- Мистер Хельдер, мы должны искать новые пути.

Хельдер кивнул.

- Я знаю, наши люди жалуются на затруднения при обмене американских денег в Европе. Мы будем работать для внутреннего рынка...

"Тигр" Броун задумчиво покачал головой.

- Логично...

- Меня беспокоило, поймем ли мы друг друга, - сказал Хельдер. Американские дела в порядке, но наши ребята немного испугались. Казначейство привлекло лучших специалистов, ходят слухи, будто они нашли новый способ отличать подделку. Парень из Филадельфии, получавший до сих пор пятьсот банкнот ежемесячно, не принимает теперь больше ста. Думаю, лучше было бы с американского издания перейти на французское.

Хельдер задумчиво ходил взад и вперед по комнате.

- Мне кажется, вы очень обеспокоены чем-то, - сказал Броун.

- Нет, нет, - быстро ответил Хельдер, - но я предпочитаю осторожность. - Скажите, как дела с французскими бумагами, недавно посланными на континент?

- Не знаю точно, но, во всяком случае, они не слишком хорошо расходятся. Вряд ли они хорошо пойдут, ведь в них есть существенные изъяны. А как дела с этим Марплом? - после паузы спросил Броун.

- Не думаю, что удастся его заполучить: он работает на Гольта.

- Значит, вы не можете принудить его?

Хельдер пожал плечами.

- В этой стране никого нельзя принудить, - угрюмо буркнул он.

- А его нельзя прижать? - не отставал Броун. - У него, ведь, есть дочь...

- Племянница, - поправил Хельдер, - но лучше не стоит говорить об этом.

- Неважно - племянница или дочь, - нетерпеливо произнес Тигр.

Хельдер ничего не ответил.

- Ну, а что Гольт?

- Он очень опасен, - сказал Хельдер, - Гольт меня беспокоит: не знаю, как далеко простирается его власть и что он знает. Узнать это необходимо, ведь Гольт - это соединительное звено между Вашингтоном и Лондоном...

Он задумчиво посмотрел на гостя.

- И все-таки - хорошо бы заполучить Марпла, - внезапно сказал он, это - лучший европейский гравер. Во всяком случае, надо попробовать... Когда я говорил с ним в последний раз, он заявил, что не позволит себя надуть.

- Может быть, время и пришло, - рассмеялся Броун, - я уже встречал людей, которые не позволяют подкупать себя в первый или во второй раз, но зато они становятся податливыми при третьей или четвертой попытке.

...Эти двое условились о следующей встрече, и Броун покинул бюро Хельдера. Через пять минут оба встретились около станции подземной железной дороги. Купив билеты, они вошли в лифт. Проводник захлопнул дверцу. Неожиданно рядом послышался испуганный крик женщины.

- Меня ограбили! Помогите!

Два прилично одетых господина стояли возле проводника. Один из них подошел к женщине и заговорил с нею. Потом, обернувшись, громко сказал:

- Эту даму обокрали. Я сержант Скотленд-Ярда. Речь идет о сумочке и записной книжке. Я вынужден просить господ разрешить мне подвергнуть всех обыску или последовать за мной в участок.

За исключением "Тигра" Броуна все позволили обыскать себя. Осмотр вполне удовлетворил сыщиков. По требованию сержанта лифт остановился в шахте, чтобы процедура не проходила перед глазами любопытных, что находились в вестибюле станции.

Настала очередь Хельдера.

- Я наотрез отказываюсь позволять себя обыскивать, - холодно заявил он.

Чиновник подошел к Броуну.

- Не смейте подходить ко мне! - крикнул "Тигр".

- В таком случае я вынужден заподозрить вас, господа...

Спустя пять минут, оба ехали в сопровождении детектива в ближайший участок. Всю дорогу Хельдер громко ругался.

Обоих обыскали весьма тщательно. От внимания сыщиков не ускользнула пятидесятидолларовая банкнота в бумажнике Хельдера, что привело последнего в немалое смущение.

- Мне очень жаль, господа, - извинился сыщик, возвращая им вещи.

- Вы еще услышите обо мне! - произнес возмущенный Хельдер.

- Вы сами виноваты, - сказал сыщик, - у нас были основания заподозрить вас в краже. Вы ведь не хотели подвергнуться обыску - что же нам оставалось делать?..

Хельдер презрительно усмехнулся. Вместе с Броуном он покинул участок и спустился вниз по лестнице. Внизу ему пришлось остановиться: он увидел медленно разгуливающего взад и вперед мистера Гольта с сигарой во рту. Гольт широкой улыбкой приветствовал своего земляка, угрюмо глядевшего на него.

- Хелло, Хельдер, - медленно произнес Гольт, - я опоздал. Мне позвонили и сказали, что вы арестованы, и я поспешал, чтобы исправить дело...

- Вот как, - проворчал Хельдер, - но я уже исправил дело без вашей помощи. Вам, наверное, интересно будет узнать, что они ничего не нашли.

Гольт удивленно вскинул брови.

- И что же они должны были найти? - холодно поинтересовался он.

Вместо ответа Хельдер резко повернулся на каблуках и ушел в сопровождении Броуна.

На следующее утро в лондонских газетах появилось сообщение об "оскорбленных американцах" и "бестактном поведении полиции".

Прочитав газету, Гринби отложил ее в сторону и взглянул на стенные часы. Он вспомнил о полученном им утром письме от миссис Колляк. Она писала уже из Неаполя...

Внизу кто-то позвонил. Вскоре вошел Паркер и доложил:

- Мисс Марпл.

Гринби поднялся с кресла и пошел навстречу гостье.

- Я очень рад оказанной мне чести, - произнес он, - осмелюсь спросить, каковы ваши дальнейшие планы?

- У меня нет никаких планов, - вздохнула Мэри, - Мистер Гольт был так любезен, что ссудил мне немного денег и обещал, что власти позаботятся о моем дяде.

- Его власти - также и мои, - улыбнулся Гринби.

Мэри удивленно посмотрела на него.

- Вы полагали, что мы, американцы, носим длинные бороды, - улыбнулся он, - что мы нюхаем табак и везде, где только можно, подчеркиваем свое превосходство...

- Мистер Гольт действительно похож на такого, - заметила Мэри.

Гринби засмеялся.

- После всего, что произошло, - прошептала девушка, - я не знаю, как дальше жить...

Гринби кивнул.

- Я понимаю вас, - сказал он, подходя к окну, - и надеюсь, что ваш дядя возвратится домой...

Потом он повернулся к Мэри.

- Скажите, мисс Марпл, у вас нет иных родственников, кроме дяди? спросил он.

- Нет.

- А друзей?

Она покачала головой.

- Раньше я жила в отдаленном пансионе, а с дядей познакомилась уже после смерти моего отца.

Он кивнул и, подойдя к дверям, приоткрыл их. Мэри не поняла, зачем он это сделал.

- Я хотел бы сказать вам, мисс Марпл, то, что может привести вас в смятение. Я глубоко уважаю вас и хочу надеяться, что вы правильно поймете и поверите...

- Я верю всему, что вы говорите, - спокойно ответила девушка.

Гринби прошелся взад и вперед по комнате и внезапно заявил, останавливаясь перед ней:

- Мисс Марпл, я хочу жениться на вас!

Она привстала со своего стула, но Гринби быстро отступил на несколько шагов.

- Пожалуйста, не волнуйтесь! - сказал он, - дверь открыта, и мои слуги тотчас же прибегут на ваш зов.

- Но, мистер Гринби, - произнесла она в полном смятении, - это очень странно...

- Вы - одиноки, и я тоже. Сделайте мне одолжение - принесите эту жертву. Соглашаясь вступить со мной в брак, вы останетесь свободной... Я не буду говорить о материальных преимуществах, которые принесет вам брак со мной - вы стали бы одной из богатейших женщин Лондона...

- Но вы же не любите меня, а я вас, - прошептала Мэри, с упреком глядя на него своими грустными глазами, - такой брак аморален...

Девушка поднялась, собираясь уйти.

- Подождите, пожалуйста, и выслушайте меня, - сказал Гринби.

Мэри опустилась в кресло. Голос Гринби звучал убедительно и очень искренне. Она внимательно слушала его. В середине его рассказа она встала и закрыла двери. Наступили сумерки, а Гринби продолжал расхаживать по комнате, нервно жестикулируя...

...Когда он, наконец, проводил ее на улицу, было уже темно. Усадив девушку в автомобиль, Гринби спросил:

- Значит, завтра?

- Да, завтра, - повторила Мэри, протягивая ему руку. Ни слова не говоря, он медленно поднес ее руку к своим губам.

* * *

Гольт вошел в "Терриер-Клуб". Швейцар подал ему письмо, отпечатанное на пишущей машинке. На адресе были видны характерные для машинки Гринби буквы.

Гольт внимательно дважды прочел письмо. Потом сложил его и положил в карман. Он отправился обедать.

Гольт ел торопливо. У него было мало времени...

- Как хорошо, что я вас встретил! Мне срочно нужно переговорить с вами, - заявил ему в коридоре Хельдер, когда Гольт направлялся к выходу.

- У меня нет ни малейшего желания разговаривать, - возразил Гольт.

- Мне кажется, я могу сообщить вам кое-что важное...

Гольт глубоко вздохнул.

- Вы уже сотый человек, который сегодня хочет сообщить мне нечто важное. Ну, выкладывайте побыстрее, у меня абсолютно нет времени...

- Утром Виллэ будет арестован, - тихо сказал Хельдер.

Гольт в упор посмотрел на него.

- Кто это вам сказал, и что вы вообще знаете о Виллэ?

- Это не важно, но это правда. А про Виллэ мне известно, он - главарь шайки, что наводняет мир фальшивыми деньгами. Это шайка уже убрала вашего друга Марпла.

- Поразительная осведомленность!

- Дело ясное, как дважды два! Виллэ разыскивается полицией за подделку денег. У него есть бюро, которое служит прикрытием для настоящих дел. Могу вам твердо заявить, что он преступник.

- Вы его знаете?

- Я его видел и хорошо помню его лицо. В свое время мы вместе жили в Париже.

- А Гринби жил тогда с вами?

- Да, Гринби и Виллэ работали в одной студии. Днем Виллэ был тихим, неприметным человеком, но по ночам... После одной скандальной истории он исчез из Парижа. До последнего времени я ничего не слышал о нем.

- И вы утверждаете, будто он и есть тот самый, кто распространяет фальшивые банкноты?

- Я в этом убежден. И я уверен, что за ним стоит Гринби!

- Ну, это чушь! Гринби богат, он обладает громадным состоянием. Возможно, в юности он позволял себе какие-нибудь причуды, но сейчас нет оснований утверждать, будто он и теперь занимается подобными вещами... Откуда вы вообще знаете, что Виллэ будет арестован?

- В этом вы сможете сами убедиться. Во всяком случае, источники мои достоверны.

* * *

Согбенный человек хромающей походкой поздно вечером переходил Финсбури-Сквер. Улица была пустынной, и постовой полицейский следил за ним скорее из любопытства, нежели из чувства долга.

Человек и впрямь выглядел, по меньшей мере, странно. На нем было длинное черное пальто и шляпа с удивительно широкими полями. Его темные волосы были зачесаны назад и внизу закручивались в локоны. Судя по внешности, его можно было принять за музыканта. Неизвестный неторопливо двигался вдоль набережной.

...Когда башенные часы в Сити пробили одиннадцать вечера, он прошел по большой площади к Бирже. Человек, медленно прогуливавшийся по тротуару, вышел к нему навстречу.

- Ну, что, Кларк, - произнес он, - вы получили письмо?

Он говорил по-французски.

- Нет, мсье Виллэ, - послышалось в ответ. - Я ничего не получал.

Французский язык второго был с сильным английским акцентом.

...Коротким кивком головы мужчина в длинном пальто попрощался с собеседником и пошел по направлению к мосту. Две тени тут же последовали за ним.

Через некоторое время он остановил такси. Один из преследователей поспешил вперед и поспел как раз к тому Времени, когда неизвестный давал шоферу указания.

Торопливо вернувшись к своему напарнику, он сказал:

- Он едет в американское посольство!

Оба вскочили в автомобиль, приказав шоферу:

- Следите за машиной впереди!

Недалеко от посольства один из преследователей крикнул шоферу:

- Если эта машина остановится, тормозите на этой стороне улицы!

У здания посольства преследуемая машина замедлила ход. Это был ловкий маневр. Когда преследователи выскочили на тротуар, они увидели, как нужная им машина вдруг на большой скорости рванула вперед...

Они мчались по кривым переулкам, и преследователям стоило больших трудов не терять длиннополого из вида. И все-таки, попав в полосу встречного движения на Оксфорд-стрит, машина исчезла. Сильный коренастый мужчина, один из преследователей, громко выругался. Они вышли из машины, расплатились с шофером и повернули обратно.

- Он ловко провел нас за нос, этот каналья! - вздохнул один из них.

Второй промолчал. На его небритом лице выделялся рубец возле подбородка...

- Будет лучше, если вы повернете оглобли, - заявил коренастый и, вынув из кармана несколько монет, подал их напарнику, - а я пойду поговорю с шефом.

...Полчаса спустя Хельдер прогуливался по Броун-стрит. Коренастый человек приблизился к нему.

- К сожалению, я потерял его следы, - сказал коренастый.

- Вы болван! - злобно бросил Хельдер. - К тому же вы, вероятно, дали возможность всем полицейским Лондона полюбоваться вашей безобразной физиономией!

- Пожалуйста, потише. В последнее время я достаточно сделал для вас, даже слишком много. Из-за вас я попал в чертовски скверную историю: во всех газетах помещено описание моей внешности.

- Вам нечего жаловаться, - проворчал Хельдер. - Ни одно из этих описаний не соответствует вашей подлинной наружности.

- Вот еще не доставало, чтобы меня узнавали! Одна эта мысль меня приводит в ужас!

- Сами виноваты! Кто просил вас вести переговоры с этим стариком о продаже химического вещества?

- Да, это моя ошибка, - согласился коренастый. - Скажите, - он схватил Хельдера за плечо, - скажите, если нас арестуют, вы не бросите нас на произвол судьбы? Ведь вам ничего не стоит дать делу такой оборот, чтобы нас освободили...

- Сомневаюсь, что у меня будет эта возможность, - холодно произнес Хельдер.

- Тогда будьте уверены, я потащу вас за собой!

- Вряд ли вам удастся втянуть меня в это дело. Разве есть доказательства того, что я замешан в исчезновения старика Марпла? Так что в этом случае не поздоровится вам, а не мне!

Хельдер улыбнулся, увидев взволнованное, побледневшее от страха лицо своего спутника.

- Но я тем более не имею ничего общего с этим делом, - бормотал тот, Карл выполнил поручение. Он сделал это по той же причине, по какой я преследовал Гольта. Наверное, вы и к этому делу не имеете отношения? - с иронией поинтересовался он и вдруг взорвался:

- Мне все это дело осточертело! Я хочу развязаться со всей этой историей! Я иду своей дорогой!..

- Вы не сделаете этого, - хрипло произнес Хельдер.

- А я говорю вам, что баста! С меня довольно!

Хельдер рассмеялся.

- Значит, заговорила совесть? О, как это трогательно! Но вам нечего бояться, Билли. Мы скоро заработаем много денег и вы сумеете купить себе лучший особняк в восточной части Лондона.

* * *

В тот день, 15-го мая, Хельдер рано покинул свою квартиру на Керзон-стрит.

Стояло безоблачное весеннее утро. Хельдер имел типичный вид человека, плохо проведшего ночь. Впрочем, он был чисто выбрит и нарядно одет.

Медленно направился он к центру города. В этот ранний час улицы были полны торговцами, посыльными и уборщиками, многие лавки уже распахнули свои двери...

Хельдер со злостью представил себе, как провел минувшую ночь Гринби. Он вспомнил о Мэри... Не каждой девушке так везет... Выйти замуж за такого богатого человека, как Гринби - это чего-то стоит!

Итак, Гринби хотел вначале жениться и уехать, чтобы привести свой дьявольский план в исполнение! Но какое влияние оказывала на него девушка? И какая тайна скрывается за этим неожиданным браком?..

В восемь часов Хельдер подходил к Грин-парку. Он уже знал, где произойдет венчание... Церемония должна была состояться в Парижской церкви в девять часов. После венчания молодая чета вместе с Гольтом должна была завтракать в отеле "Карлтон", а потом одиннадцатичасовым поездом уехать на континент...

Когда башенные часы пробили четверть девятого, Хельдер уже направлялся к своему излюбленному месту в парке.

Он сделал вид, что ничуть не удивлен, встретив здесь Гольта.

Гольт принес с собой крошки хлеба, чтобы покормить уток и лебедей, плававших в маленьком пруду.

- Если не ошибаюсь, вы сегодня играете роль шафера? - спросил Хельдер.

- Да, кажется, - ответил Гольт, не отрываясь от своего занятия.

- Что значит вся эта история? - поинтересовался Хельдер.

- Вы имеете в виду сегодняшнее венчание?

- Именно... Этого никто из нас не ожидал!

- Всякий брак для кого-нибудь неожиданность...

- Вы думаете, они подходят друг к другу?

- Думаю, что нет! - коротко отрезал Гольт. - Единственные супруги, созданные друг для друга, были Адам и Ева. Но чаще всего бывает так, что, спустя несколько лет брачной жизни, люди приноравливаются друг к другу.

Хельдер желчно расхохотался.

- Вы это сказали тоном старого холостяка! Кстати, вы убедились, что мой рассказ о Виллэ соответствует истине?

- Да, сегодня вечером его арестуют, - отозвался Гольт.

- Вот как? Значит, это случится уже после того, как Гринби покинет Англию?

Гольт взглянул на часы.

- Мне пора... Кстати, вы плохо выглядите, Хельдер.

- Пустяки, мне не на что жаловаться. Кроме как на бессонницу...

- Тогда вам не мешает почитать на сон грядущий одну маленькую книжку, недавно попавшуюся мне в руки...

- И что же за книга?

- "Лондонские полицейские предписания". Эта книга дает указания молодым служащим Скотленд-Ярда, но ею интересуются и преступники...

Гольт добродушно рассмеялся, но Хельдер, не зная, смеяться ему или возмутиться, стоял неподвижно, мрачно глядя на уток и лебедей.

* * *

Первыми в отеле встретились Гринби и Мэри. Они прибыли одновременно. Гринби приветствовал невесту ласковой улыбкой. Мисс Марпл показалась ему особенно серьезной, и это еще больше подчеркивало ее красоту. Только теперь, в зимнем саду отеля "Карлтон", он, кажется, впервые по-настоящему рассмотрел ее.

Гринби за всю свою жизнь не любил ни одной женщины и несмотря на это он собирался жениться на этой девушке. Их молниеносный брак... Все же Гринби с удовлетворением отметил, что Мэри Марпл с достоинством будет носить его имя. Сегодня она была одета в скромное белое платье, окаймленное серым шелком. Белая с черными полями шляпка красиво оттеняла ее нежное лицо.

- До прихода гостей осталось пять минут, - произнес Гринби, подводя ее к креслу, - и я хотел бы спросить, не раскаиваетесь ли вы в своем решении?

- Нет, я ни о чем не жалею, - произнесла она твердо. - Когда вчера вечером я дала вам свое согласие, мое решение было непоколебимо.

- Я... - начал он, но Мэри прервала его.

- Я знаю, что вы хотите мне кое-что рассказать, сделать признание, которое меня поразит. Но я также знаю, что могу помочь вам тем, что выйду за вас замуж. Да, мы не любим друг друга, а потому идем к алтарю в силу необходимости. Помоги нам Бог!

- Будем надеяться, - торжественно сказал он. - А вот и Гольт...

Гольт поднимался по главной лестнице. Было странно видеть его в цилиндре в такой ранний час. Они вошли в столовую. Мэри едва прикоснулась к завтраку. Гринби тоже ел очень мало. Но Гольт, не имевший особых поводов для волнений, с рвением принялся за еду. Он вообще имел здоровый аппетит...

- Где вы думаете провести медовый месяц? - поинтересовался он.

- Сначала мы поедем в Париж, - сказал Гринби. - Оттуда направимся в Мюнхен, потом - в Вену, а, может быть, и в Будапешт. О дальнейших планах мы еще не говорили...

- Вам, наверное, неприятно, что ваша рана еще не зажила? - спросил Гольт, указывая на перевязанную руку Гринби.

Тот улыбнулся.

- Об этом я не думал. Я теперь так привык печатать левой рукой на машинке, что отныне вряд ли буду писать свои письма от руки.

- Вы берете с собой пишущую машинку? - спросил Гольт.

- Да, у меня есть маленький "Ремингтон".

Гринби кивнул кельнеру.

- Принесите мне телеграфный бланк.

- Написать вам его? - спросил Гольт.

- Нет, благодарю, я справлюсь сам, - слегка покраснев, ответил Гринби, поспешно заполняя бланк.

Телеграмма предназначалась некоему Лаудеру в Гравесенд и состояла из одного слова "Вперед".

Гольту очень хотелось ознакомиться с содержанием той телеграммы, что отправлял Гринби в день своей свадьбы. Но он так ничего и не увидел. Окончив писать, Гринби сложил бланк и вместе с монетой передал ее кельнеру.

- Сейчас же отошлите ее и подайте счет.

Вскоре после этого все трое вышли на улицу. До церкви было рукой подать, и они пошли пешком.

За исключением церковного служки и органиста в храме никого не было. Их шаги звучали в торжественной тишине. Когда они в ожидании священнослужителя стояли перед алтарем, до их слуха слабо доносились гудки автомобилей, лязг трамваев и гул людского муравейника.

Наконец появился патер. Держа в руке небольшой томик, он произнес торжественные слова, которые должны были связать двоих на всю жизнь. Потом патер пожелал счастья новобрачным. Гольт заплатил за обряд, не забыв дать при этом немного денег служке, что был одним из свидетелей обряда. После этого чета покинула церковь.

Гринби посмотрел на часы.

- У нас еще целый час времени, - заявил он. - Наши вещи на вокзале?

Мэри кивнула.

Он приветливо улыбнулся ей.

- Теперь я буду называть тебя Мэри. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

- Я сама хотела тебя об этом просить, - смущенно ответила она.

Гольт удивленно слушал этот диалог. Какой странный брак! Миллионер сочетался с девушкой совершенно чуждого ему круга...

- Итак, - заявил Гринби, - я предлагаю прогуляться по парку. Надеюсь, Гольт, вы проводите нас на вокзал?

Они доехали на автомобиле до Гайд-парка. Во время прогулки разговор носил спокойный, непринужденный характер. Но по мере приближения отъезда, Гринби становился все беспокойнее. Он вдруг обратился к Гольту:

- Хельдер, наверное, сообщил вам, что я видел Виллэ?

Гольт на мгновение застыл.

- Да, он говорил мне кое-что в этом роде, - сказал он, - но я не придал его болтовне значения.

- Но он сказал правду, - спокойно произнес Гринби.

- А что, Виллэ уже арестован? - спросил Гольт.

- Нет еще. Я устроил все так, чтобы его поймали только после моего отъезда...

Все трое добрались до вокзала и вошли в купе первого класса. Последние минуты прошли в ничего не значащей болтовне.

- До свидания, - протягивая Гринби руку, сказал Гольт.

Гринби сердечно пожал ее.

- Мы ведь еще встретимся?

- Надеюсь, - ответил Гольт.

Поезд тронулся, и, стоя на перроне, Гольт вдруг заметил Хельдера, издалека наблюдавшего за ним.

- Значит, вы все это время шпионили за нами? - желчно усмехнулся Гольт, подходя к Хельдеру.

Хельдер улыбнулся.

- Я очень странно себя веду, не правда ли?

Он хотел проводить Гольта, но тот дал понять, что хочет остаться один. Впереди у него были неотложные дела...

К ужину ему нужно было отправиться в клуб. Придя в клуб, он нашел на свое имя две телеграммы. Обе были от Гринби. Первая была послана из Дувра, в ней Гринби сердечно благодарил его за оказанные услуги. Вторая отправлена из Кале в три часа пополудни. Ее содержание поразило Гольта:

"Пожалуйста, навестите завтра Паркера - сегодня он в отпуске попросите его пересылать мне почту".

Гольт положил телеграмму перед собой на стол. Почему Гринби не телеграфировал Паркеру лично? Как могло случиться, что столь предусмотрительный человек забыл дать инструкции своему слуге?

Он улыбнулся.

- Вероятно, - сказал он самому себе, - такие мелочи, как пересылка почты, совершенно забываются, когда вступаешь в брак!

После ужина он принялся за чтение писем, полученных из посольства. За столиком рядом, читая вечернюю газету, сидел Хельдер. Гольт хорошо знал, что чтение - только предлог, чтобы незаметно следить за ним. Чего Хельдер в итоге добивался?

Гольт медленно поднялся и подошел к Хельдеру.

- Я пойду гулять, не хотите ли сопровождать меня?

- С удовольствием, - ответил тот, быстро вставая.

Гольт вспомнил, что на следующий день у него назначено совещание, так что вряд ли удастся навестить Паркера. Поэтому он взял конверт, подписал его и вложил туда телеграмму.

Это было прекрасным предлогом для прогулки. Гольт лично хотел опустить письмо в почтовый ящик.

Оба они покинули здание клуба.

- Я хотел бы кое о чем откровенно спросить у вас, - сказал Гольт, - но я хотел бы еще и получить откровенный ответ...

- Звучит многозначительно. Но я постараюсь исполнить ваше желание, улыбнулся Хельдер.

- Почему вы так заинтересовались отъездом Гринби?

- Меня интересует все.

- Да, но не в такой же степени, чтобы вы теряли на это свое драгоценное время. За вашим интересом к Гринби стоит что-то такое, чего я пока не могу разгадать.

- Вы его друг, и я не хотел бы говорить о нем плохо, - буркнул Хельдер.

- Гораздо хуже, если вы делаете намеки, не объясняя подробностей.

- Хорошо, я объясню, - произнес, чуть помолчав, Хельдер. - Я полагаю, что Гринби - хитрый мошенник.

- Это все? - сухо спросил Гольт.

- Разве этого мало?

- То, что вы считаете Гринби хитрым мошенником - еще недостаточно, чтобы убедить меня в этом. Не скажете ли чего-нибудь поконкретней?

- Мне кажется, он покупает свободу, выдавая полиции своих сообщников, хмуро произнес Хельдер.

Гольт усмехнулся.

- Я так понимаю, что Гринби слишком многое знает о вас, поэтому вы спокойны только тогда, когда он далеко...

Даже в темноте Гольт мог заметить, как покраснел Хельдер.

- Очень оригинальная мысль, - проговорил он.

Когда они подходили к дому Гринби, Гольт вынул из кармана конверт, предназначенный Паркеру.

- Я брошу его в почтовый ящик, - сказал он, - это новые инструкции для слуги Гринби.

Они подошли к дому.

- Еще один визитер, - бросил Хельдер. Гольт увидел возле подъезда молодого человека, который искал кнопку электрического звонка, чтобы позвонить в двери.

- Простите, это не вы ли мистер Гринби? - спросил человек.

Гольт улыбнулся.

- Нет, мистер Гринби в отъезде.

- Может быть, вы его друг? - спросил молодой человек.

- Не пойму, зачем вам это нужно знать, - начал Гольт.

Молодой человек протянул ему визитную карточку.

- Эдгар Джексон. Я представитель "Утренней Почты". Нас уведомили, что мистер Гринби сегодня женился.

- Вы репортер?

- Да.

- Да, он сегодня женился и тотчас же уехал в Париж.

- Не будете ли вы столь любезны сообщить мне имя дамы? Вы, вероятно, знаете, что наша публика интересуется миллионерами и их женами.

Гольт медлил. Он считал лишним рассказывать какому-то репортеру о свадьбе Гринби. Но любой репортер может узнать подобные вещи...

- Он женился на мисс Марпл.

Репортер присвистнул.

- Эта девушка - племянница человека, который...

Гольт кивнул.

- Об этой истории вы можете не упоминать, мой дорогой!

Журналист положил блокнот в карман.

- У меня достаточно хорошая память, чтобы запомнить имя мисс Марпл. Достаточно однажды увидеть такую женщину, чтобы уже не забыть, а я видел ее в день исчезновения Тома Марпла.

Они разговаривали на площадке лестницы. Хельдер нетерпеливо ждал конца разговора.

- Весьма благодарен вам за вашу любезность, - сказал репортер и хотел было спуститься вниз, как вдруг нечеловеческий крик взорвал тишину ночи. Этот ужасный, полный мольбы и отчаяния вопль, подобно кошмару, оборвал нить спокойной беседы.

Трое мужчин, стоящих у крыльца, переглянулись, ни одному из них до сих пор не приходилось слышать такого ужасного, душераздирающего крика.

- Что это? - придя в себя, наконец спросил репортер.

Хельдер испуганно оглянулся и прошептал:

- Вероятно, это ручной леопард... Когда я был в Африке...

- Хватит болтать! - резко прервал Гольт, - Оставьте, пожалуйста, леопардов в покое! Это был крик умалишенного... умалишенной... это кричала женщина...

В эту минуту Хельдер заметил свет в одном из окон.

- Посмотрите-ка, - сказал он тихо и указал рукой на окно.

Гольт взглянул по направлению протянутой руки и застыл от изумления.

Мэри Гринби, еще утром носившая имя мисс Марпл, с лицом, застывшим от ужаса, стояла возле окна!

Бледный свет фонаря слабо освещал искаженные черты лица молодой женщины... Будто заметив незваных пришельцев, Мэри внезапно скрылась в темноте комнаты.

- Вы видели? - спросил испуганно Хельдер.

Дыхание Гольта участилось, а холодный пот покрыл его высокий лоб. Было что-то сверхъестественное в появлении женщины, которая должна быть на расстоянии нескольких сот километров от этого дома. Ведь он сам посадил их в поезд...

В нерешительности он стоял на лестнице, не зная, что предпринять. В сущности, это его не касалось, хотя потрясенный и явно испуганный вид Мэри давал достаточно оснований вмешаться... К тому же этот ужасный нечеловеческий крик... Неужели он принадлежал скромной и сдержанной девушке, ныне ставшей миссис Гринби?

Джексон молча наблюдал за окном, и Гольт заметил, как его глаза заблестели от возбуждения. Репортера, ищущего сенсацию для своей газеты, можно сравнить разве что с охотничьей собакой, берущей след...

И все-таки Гольт решительно положил руку на плечо репортера:

- Мистер Джексон, это дело ни в коем случае не должно попасть на страницы вашей газеты. Господин Гринби - мой хороший друг, и я не сомневаюсь, что неожиданное появление его жены можно легко объяснить...

- Ну, конечно, все это объяснится! - глядя на часы, возбужденно произнес Джексон.

Тогда Гольт решил действовать по-другому:

- Мистер Гринби - очень богатый человек, - сказал он значительно, - и хотя сцена была достаточно необычна, я уверен, что это легко объяснить. Иначе мой друг подаст в суд на газету, которая поместила заметку, порочащую его доброе имя...

- Он это, безусловно, сделает, - вяло пожав плечами, согласился репортер, - но, можете быть уверенным, свои наблюдения я преподнесу читателям нашей газеты в форме легкой болтовни.

Коротко кивнув, он растворился в темноте.

- Но что все это должно означать? - ошарашенно глядя на Гольта, спросил Хельдер. - За всем этим что-то неладное, если честно, я теряюсь в догадках. Я знаю Гринби. Он способен на все.

Он хотел было удалиться, но Гольт резко потянул его за рукав.

- Куда вы так спешите? - спросил он строго.

- Я сейчас же иду в полицию.

- Можете не трудиться, - сухо заявил Гольт. - Я немного знаю прессу и уверен, что полиция в свое время получит необходимую ей информацию. Зачем вы хотите дать прессе возможность болтать что попало?

Гольт произнес эти слова таким тоном, что Хельдер почувствовал в них прямую угрозу для себя.

- Не понимаю, что вы хотите этим сказать, - хрипло отрезал он.

- Это вы поймете в ближайшие дни. Не думайте пока о Гринби, а поинтересуйтесь лучше своими делами.

- Что вы имеете в виду?

- То, что вы должны интересоваться собственными делами, - внушительно повторил Гольт.

Хельдер со злобной растерянностью смотрел на него.

- Гольт, - процедил он сквозь зубы, - мне известно, что вы сыщик, некий джентльмен-шпион. Я знаю, что ваша обязанность - раскрывать всякие нежелательные истории, возникающие в высших кругах общества, куда обычно вам нет доступа. Но предупреждаю вас, если вы будете распускать про меня всякие слухи, вас выгонят из всех лондонских клубов! Вам понятно?

Гольт расхохотался.

- Я знаю, что вы фальшивомонетчик, - спокойно произнес он, - я подозреваю вас в связи с шайкой, что наводняет Америку фальшивыми пятидолларовыми банкнотами. Но открыто говорю вам, что не имею против вас никаких улик. Позвольте вам так же открыто заявить что я не успокоюсь, пока не засажу вас в тюрьму. Подозреваю, что под маской вашей Шронфирской типографии, якобы работающей в интересах распавшейся русской партии, кроется великолепно оборудованная фабрика фальшивых денег. Теперь, когда вы знаете все то, что я о вас думаю, можете предпринимать любые шаги для своего спасения.

- А где же доказательства?

- Доказательства? - переспросил Гольт. - Неужели вы считаете, что если бы у меня были доказательства, я бы с вами разговаривал тут, а не через тюремную решетку? Впрочем, за этим дело не станет...

- Ах так! - медленно произнес Хельдер, - теперь и вижу ваше настоящее лицо. Теперь я приму все меры, чтобы защититься от вас!

Гольт кивнул.

- Конечно, вы можете обращаться в полицию по поводу Гринби, но это - не в ваших интересах...

Гольт скрылся в темноте, не попрощавшись с Хельдером. Теперь он жалел, что погорячился и раскрыл свои карты. Хельдер наверняка постарается замести следы.

Возвратясь домой, он вспомнил, что его лакей был лично знаком с Паркером, и тотчас же вызвал его.

- Колл, - сказал он, - вы давно знакомы с Паркером, слугой мистера Гринби?

- О, да, это кой хороший друг.

- Он сегодня в отпуске. Как вы думаете, где его можно застать?

- Вы хотите найти его сейчас? - удивился слуга.

- Да, сегодня ночью.

- Он, наверное, отправился к своей сестре. Это его единственная родственница в Лондоне...

- Где она живет?

- В Дальтонисе. Я где-то записал ее адрес.

Пока слуга ходил за адресом, Гольт уже разработал план...

Когда Колл назвал нужный адрес, Гольт приказал:

- Возьмите автомобиль и доставьте мне Паркера. Если вы его не застанете у сестры, попытайтесь все же отыскать его и привезите его сюда, как бы это поздно не было.

...Через некоторое время явился Колл в сопровождении одетого в свой лучший костюм Паркера.

- У вас есть ключ от дома мистера Гринби?

- Да, сэр.

- Тогда сейчас же поехали туда!

- Что-нибудь случилось? - испуганно спросил Паркер.

- Нет, ничего особенного, - нетерпеливо сказал Гольт.

Он не считал нужным доверяться Паркеру. Когда они приехали к дому Гринби, Паркер открыл дверь и зажег электричество.

- Идите наверх и посмотрите, дома ли мистер Гринби.

- Но, сэр...

- Делайте то, что я вам говорю, - коротко приказал Гольт.

Паркер вышел. Через некоторое время он вернулся назад.

- Вы были в комнате?

- Так точно, сэр.

- Там никого не было?

- Насколько я мог судить, никого!

- Что это за помещение? - спросил Гольт, указывая рукой на одну из дверей.

- Это жилая комната.

- Откройте, пожалуйста.

Дверь не была заперта.

- В высшей степени странно, - пробормотал Паркер.

- Что странно? - быстро спросил Гольт.

- Когда я уходил, дверь была заперта на ключ.

- Кто, кроме вас, может иметь ключ от этой комнаты?

- Только хозяин. Все двери снабжены американскими замками, которые так хитро замаскированы, что их трудно найти.

Поставив электрический фонарь на пол, Гольт исследовал дверь. На полированной поверхности была маленькая щелка, окруженная множеством мелких царапин...

- Тот, кто в последний раз вставлял ключ, не был хорошо знаком с дверью, - заметил он.

Гольт открыл дверь и зажег электричество. Комната была пуста. Он глубоко вздохнул и потянул носом воздух.

- Вы ничего не чувствуете, Паркер?

- Да, здесь какой-то странный запах...

Это был слабый запах фиалок.

Гольт осмотрел комнату. Мебель, покрытая белыми чехлами, стояла на своем месте. Все сигнальные звонки были в порядке. На подоконнике сыщик нашел некий маленький предмет - металлическую скобку, что применяется лишь в бюро Кука для скрепления железнодорожных билетов. Но если скобку можно забыть, выбросить, то почему же здесь валяются и билеты?

Обыск остальной части дома тоже не дал никаких результатов. Здание было совершенно пусто. Миссис Гринби бесследно исчезла.

- Я думаю, этого достаточно, Паркер, - сказал Гольт, окончив осмотр.

- Никаких следов? - спросил слуга, боявшийся взлома.

Гольт отправился домой. По дороге он думал, что Мэри могла зайти к нему, но выяснилось, что никто не приходил. Его ждали лишь две телеграммы. Он открыл первую в надежде, что ее отправила Мэри, но это была депеша из Скотленд-Ярда, от инспектора Трейзона.

"Сегодня в одиннадцать часов вечера мы арестовали Виллэ", - сообщал Трейзон.

Вторая телеграмма была более серьезного характера. Шеф его департамента посылал ему из Вашингтона приглашение:

"Немедленно явитесь в Вашингтон для личных переговоров. Поезжайте пароходом "Туранник"...

Гольт громко выругался. "Туранник" снимался с якоря на следующий день. Всю ночь он был занят упаковкой вещей, а на другой день в шесть утра оставил Лондон.

* * *

Об аресте Виллэ Хельдер услышал в клубе - один из его агентов сообщил ему эту новость по телефону. Он пошел в библиотеку, уселся в кресло и принялся было размышлять о происшествиях этого вечера, как вдруг ему передали телеграмму, отправленную всего два часа тому назад из Нью-Йорка. Содержание ее было коротким:

"Немедленно приезжайте в Нью-Йорк пароходом "Туранник".

Она была подписана человеком, с приглашением которого Хельдер был обязан считаться. Он поспешил домой, чтобы сделать все необходимые для отъезда приготовления.

...На пароходе Гольт встретил человека, которого меньше всего хотел видеть. Оба переплыли через океан, не обменявшись друг с другом даже словом.

Пока Гольт и Хельдер решали свои дела в Америке, весь Лондон говорил о внезапном отъезде молодой четы Гринби.

"Утренняя Почта" особенно интересовалась этим происшествием, считая, что здесь непременно кроется тайна. Те, кто умел читать между строк, открыто заявляли, что вся эта история - сплошная мистификация.

Репортеры выдвигали версию, что Гринби инкогнито вернулся в Лондон, чтобы иметь возможность спокойно провести свой медовый месяц. Постепенно эта газета становилась все смелее и смелее, так как энергичный репортер, разыскивающий чету по всему континенту, не нашел никаких следов... Куда же они могли деваться?

Друзья репортера принимали это исчезновение за шутку, полагая, что Джексон хочет воспользоваться этой темой, чтобы немного оживить "мертвый сезон", переживаемый прессой. Чтобы опровергнуть эти слухи, Джексон попытался разыскать обоих мужчин, вместе с ним видевших Мэри. Велико же было его удивление, когда он убедился, что оба исчезли из Лондона!

Через неделю после появления заметки в редакцию "Утренней Почты" прибыло письмо из Люцерна, написанное на бланке швейцарского отеля.

"Многоуважаемый господин редактор!

С большим интересом и неменьшим удивлением мы читали сообщение в Вашей газете. Нам непонятно любопытство Ваших сотрудников, проявляемое к нам. Будем Вам чрезвычайно признательны, если Ваши коллеги проявят большую сдержанность и добросовестность в своей работе. Думаем, что мы как частные лица вправе требовать это. Не откажите в любезности сообщить нашим друзьям в Лондоне, заинтересованным а нашем благополучии, что мы пребываем в полном здравии. В дальнейшем надеемся на Ваше молчание.

Чета Гринби".

Широкоплечий редактор "Утренней Почты" громом обрушился на совершенно уничтоженного Джексона. Нельзя было утверждать, что лексикон уважаемого редактора отличался разнообразием. Потоки брани перемежались крепкими словечками с такой быстротой, что бедный репортер проклял день и час, когда вздумал заняться этим делом.

- Ваша статья поставила нас в дурацкое положение! Это же черт знает что!..

Джексон был достаточно умен, чтобы не противоречить шефу. Редактор позвонил, и, передав письмо вошедшему сотруднику, сказал:

- Сделайте из этого письма статью. Сообщите читателям, что они могут успокоиться, поскольку супруги Гринби живы и здоровы. Объясните им, что таинственное исчезновение разъяснилось, и что мы интересовались только психологической стороной этого дела.

- Не мешало бы справиться у нашего люцернского корреспондента, действительно ли проживают эти господа в упомянутом отеле! - прервал редактора Джексон.

Шеф снова взорвался.

- Вы предлагаете нам тратить время еще и на это! - стукнул он по столу, - если они узнают, что мы после получения письма шпионили за ними, они нам устроят такую баню, что нам всем житья не будет! Сейчас восемь часов, следовательно, по швейцарскому времени девять... Вряд ли мы успеем получить ответ до выхода нашей газеты, - вдруг смягчился он.

- Все-таки стоит попытаться!

В половине двенадцатого помощник редактора вошел в кабинет своего шефа.

- Досадно, что с историей таинственного исчезновения Гринби все покончено, - сказал он, усаживаясь напротив начальника. - Как назло сегодня нет ни одного интересного сообщения. Не знаю, какой заголовок можно было бы дать сегодняшнему номеру...

- Я тоже думал об этом. Нет ли в суде какого-нибудь дела, достойного внимания.

- Нет, если не считать дела Виллэ о подделке пятидесятифунтовых банкнот.

- Но из этого можно сделать великолепную статью! Неужели у вас нет фантазии?

- Это случилось десять лет назад, и преступник чистосердечно признал свою вину. Кроме того, он совершил свое преступление в Париже и подделал всего одну банкноту, - меланхолично сказал помощник.

- И каков приговор?

- Год тюремного заключения.

- Я, кажется, помню это дело. Это было в то время, когда несколько студентов организовали "Клуб преступников", - произнес редактор, задумчиво потирая лоб.

Помощник задумчиво кивнул.

- Но при судебном разбирательстве не упоминалось об этом, поэтому мы не должны касаться этой темы. Мне кажется, лучше воспользоваться дебатами в парламенте и написать о них в передовой статье...

В этот момент вошел посыльный с телеграммой в руках и отдал ее редактору. Внимательно прочтя телеграмму, редактор молча передал ее своему помощнику.

- Гм! - произнес тот, - вот это действительно сногсшибательная новость!

Телеграмма гласила:

"Мистер и миссис Гринби в Люцерне не проживали и в названном вами отеле о них ничего не знают".

Оба молча уставились друг на друга.

- Кто прислал телеграмму?

- Один из наших сотрудников проводит отпуск в Люцерне...

Редактор позвонил.

- Позовите Джексона. Мне нужно с ним поговорить, - сказал он вошедшему посыльному. - Джексон должен снова взяться за это дело. Итак, у нас опять блестящий материал! В заголовке будет красоваться: "История таинственного исчезновения миллионера и его супруги". Как это вам нравится?

Редактор швырнул телеграмму вошедшему Джексону.

- Сделайте из этих двух строк два столбца и пометьте - набрать жирным шрифтом! Статья должна быть готова через час!

* * *

В конце мая Гольт вернулся в Англию. Его визит к начальству прошел более благополучно, чем он надеялся.

За все время своего пребывания в Америке он ни разу не встречал Хельдера. Правда, он подозревал, что послужило причиной внезапного приезда Хельдера. Эта шайка фальшивомонетчиков, кажется, попала в затруднительное положение и была охвачена паникой. Получив известие, Хельдер немедленно выехал из Лондона, чтобы обсудить с руководителями преступной организации, как замести следы, ведь полиции удалось многое выяснить... Покончив со всем этим, Хельдер вернулся в Лондон на несколько дней раньше Гольта.

По дороге Гольт имел достаточно времени подумать об обстоятельствах странного исчезновения Гринби. Главное его открытие сводилось к находке в доме Гринби. Речь шла о металлической скобке для билетов, продаваемых в бюро путешествий Кука. В ней находилось два билета на поезд из Кале в Вену. Билетов же от Лондона до Дувра и от Дувра до Кале не было. Гольт допускал возможность, что Гринби вынул из скобки билеты, что понадобились в первую очередь, остальные же забыл дома. Но маленькое обстоятельство смущало его: часть из них продырявлена контролером станции "Виктория"...

Гольт надеялся, что Гринби успел за это время вернуться в Лондон и что разговор с ним все расставит на свои места. Велико же было его удивление, когда, вернувшись в Лондон, он нашел лишь полдюжины писем от него. Одно было из Парижа, другое - из Люцерна. В обоих письмах Гринби рассказывал о своем путешествии, жаловался на погоду и выражал надежду, что скоро увидится с ним. Третье письмо было из Вены.

Ни в одном письме Гринби не упоминал о потере билетов, что обычно очень расстраивает путешественников, даже если они и миллионеры. Дело все более осложнялось, и Гольт терялся в догадках...

По возвращении в Лондон его ждало еще одно письмо из Скотленд-Ярда. Его приглашали в бюро старшего комиссара Симпсона.

Когда Гольт вошел, Симпсон крепко пожал ему руку.

- Садитесь, пожалуйста, Гольт! - сказал он. - Я пригласил вас, чтобы просить помочь мне в розысках Гринби. Газеты подняли такой шум, что власти вынуждены обратить на это внимание. Если бы репортеры пронюхали все то, что мы знаем, - добавил он, смеясь, - они заполнили бы всю газету...

Гольт смотрел через окно на Темзу.

- Я, право, не могу понять, - пожал он плечами, - почему люди так любят заниматься чужими делами.

Комиссар встал и прошелся по кабинету.

- Разве вы не находите ничего странного во всем этом деле?

- Да, в этой истории много непонятного, А что вы думаете о ней?

- Вы не находите никакой связи между исчезновением Гринби и теми делами, к которым вы проявляете особый интерес?

- Вы имеете ввиду фальшивомонетчиков? - спросил Гольт. - Но каким образом вам пришла в голову эта мысль?

- Я поставил себе за правило не обращать внимания на анонимные письма, - выразительно произнес Симпсон, - но несколько писем, полученных мною за последнее время, заставляют призадуматься. В них было столько всего, что я не мог пренебречь этими данными.

- Например?

- Ну, разве не странно это: два человека, знавшие о способе распознать фальшивые банкноты, исчезают? Один из них - Марпл...

- А второй?

- Его племянница.

- Но она...

- Ей, наверное, был известен состав этой химической жидкости. Трудно поверить, что она, живя в одном доме со своим дядей, ничего не знала бы о его открытии. Через неделю после исчезновения Тома Марпла Гринби неожиданно женится на его племяннице, девушке совершенно чуждого ему круга, а потом и он внезапно исчезает вместе с ней...

Гольт встал.

- Это невероятно, - бросил он. - Но, может быть, есть более простое объяснение...

- Очень хотел бы найти его! Газеты требуют, чтобы нашли местопребывание Гринби и его жены, а также этого Тома Марпла. Если мы найдем их, можно считать, что это - шаг вперед к разоблачению организации фальшивомонетчиков. Потому я решил привлечь вас к нашей работе. В дальнейшем я буду держать вас в курсе дела...

Гольт вежливо поклонился.

- Ну, что ж... Дайте мне двух сыщиков для облегчения моей задачи...

- Вы получите в свое полное распоряжение столько людей, сколько вам потребуется, - твердо сказал комиссар.

- Тогда пошлите сыщиков ко мне на квартиру. Им придется следить за неким Хельдером.

- Хельдер? - удивился Симпсон.

- Да, он, - кивнул Гольт. - Он - автор анонимных писем.

В девять вечера Гольт в сопровождении двух сыщиков вышел из своей квартиры. В одном из переулков их ждала машина.

- У вас есть разрешение на арест? - поинтересовался Гольт у одного из спутников, когда они уже ехали.

- Да, есть.

- Он, кто, русский?

- Да, сэр. Его невозможно спутать с кем-нибудь другим. На подбородке большой рубец. Он был немного пьян, и я легко проследил его. У Центрального вокзала он встретился с этим американцем...

- И вы проследили их дальнейший путь? - спросил Гольт.

- Нет. Американца мы потеряли из виду...

Автомобиль шел на большой скорости. Миновав Сидней-стрит, машина остановилась на углу небольшой улочки.

- Я выбрал это место, - объяснил Гольт, - затем, чтобы на машину никто не обратил внимания. Здесь запасной выход из концертного зала.

Пройдя мимо входа на сцену, они свернули за угол и вышли на одну из оживленных улиц окраины. Несмотря на поздний час, дети еще играли на тротуаре. Двери во многих домах были раскрыты настежь...

Все трое двинулись вперед и вскоре оказались в глухом и пустынном переулке. Двери домов были наглухо закрыты.

- Тут, - сказал один из полицейских, останавливаясь возле одной из дверей.

Гольт резко нажал на ручку двери. Она легко подалась.

Они вошли вовнутрь, но не успели сделать и нескольких шагов, как одна из дверей, выходивших в коридор, распахнулась, и навстречу им вышел человек.

- Хелло! - крикнул он.

Гольт осветил его лицо фонарем.

- Где здесь живет русский? - спросил сыщик.

- Этажом выше, - ответил человек, видимо, радуясь, что полиция пришла не за ним.

- Слева или справа?

- Первая дверь налево.

Перепрыгивая через несколько ступенек, Гольт и сыщики помчались наверх с револьверами в руках. Подойдя к двери, Гольт попытался открыть ее, но та была заперта, и он осторожно постучал. Никто не отозвался. Потом заскрипела постель.

- Кто там? - спросил хриплый голос.

Гольт что-то сказал на непонятном для спутников языке.

Наконец дверь чуть приоткрылась. Стоявший за ней человек пытался разглядеть пришельцев.

Гольт толкнул дверь. С первого взгляда он понял, что это тот, кого они искали: широкий рубец на подбородке выдавал его сразу.

- Зажгите лампу! - приказал Гольт одному из сыщиков.

Тот чиркнул спичкой и нашел на полу маленькую грязную керосиновую лампу.

- Я пришел, чтобы арестовать вас, - произнес по-русски Гольт. - Руки прочь из карманов! - Он говорил спокойно, но револьвер, приставленный к груди преступника, был красноречивее всяких слов. - Руки вверх!

Русский неохотно поднял руки. Быстро обыскав карманы, оба сыщика обезоружили его. Зловеще щелкнули наручники.

- Садитесь на постель! - приказал Гольт. - Мы вам ничего плохого не сделаем, если вы расскажете все.

- Я вам ничего не скажу!

Сыщики внимательно обыскали всю комнату, но ничего не нашли. Когда Гольт с арестованным спустился вниз, машина ждала у дверей дома.

Заработал мотор, и автомобиль помчался в направлении Скотленд-Ярда.

* * *

...Это помещение служило раньше столярной мастерской, но со временем плата за мастерскую стала такой высокой, что столяр, скромный ремесленник, не имея возможности при своих скудных заработках оплатить столь дорогое помещение, решил переселиться в другое место.

Теперь здесь сидело множество склонившихся над столами людей. В мастерской стояла поразительная тишина, только машина за деревянной перегородкой издавала однообразные звуки - клик-клик клик...

Здесь работали почти сплошь иностранцы. Они гравировали медные пластинки, чтобы с них получить художественные оттиски. Работа требовала верного глаза и твердой руки. Их произведения славились далеко за пределами их родины и оценивались довольно высоко. Только вот в Англии их труд был всего лишь камуфляжем...

Эти люди даже не подозревали, что маленькая машина, работающая за перегородкой, была предназначена для преступных целей.

Маленький печатный станок был значительно компактнее, чем обычные машины для оттисков, но множество кнопок показывало, что это - последнее слово техники.

Продукция была так хороша, что никому и в голову не могло прийти сомневаться в ее подлинности...

На высокой табуретке возле машины сидел человек небольшого роста с сигарой в зубах и мягкой фетровой шляпе. Он наблюдал за работой машины и в то же время зорко следил за движениями того, кто аккуратно складывал готовые банкноты в пачки. Наконец машина остановилась.

- На сегодня хватит, - сказал человек с сигарой. Отодвинув банкноты в сторону, он ждал, пока помощник снимет пластинки, которыми печатались банкноты. После того как пластинки были тщательно вычищены, помощник завернул их в мягкую бумагу и передал человеку с сигарой. Тот сунул пакет в карман.

Обождав, пока рабочие привинтят другие пластинки, печатающие этикетки для пива, человек взял готовые банкноты и вошел в соседнюю комнату. Отперев массивный денежный сейф, стоявший в углу, он положил туда деньги, потом захлопнул его, подошел к небольшому буфету и вынул оттуда бутылку. Волнения последних дней сделали его нервным. Печатание банкнот и без того связано с большим риском, а частые предупреждения о готовящемся обыске совсем вывели его из равновесия... Сделав основательный глоток из бутылки, он поставил ее на прежнее место.

Под мастерской находились конюшни, а рядом - потайная лестница. Потушив свет, человек открыл дверь и посмотрел, нет ли кого-нибудь на лестнице. Никого не было. Завтра ему предстояла новая работа. Он должен разложить новоотпечатанные банкноты в двести различных конвертов, адресованных двумстам агентам в Соединенных Штатах. Эта процедура должна была повторяться каждый день на этой неделе...

На сей раз они отпечатали большое количество денег, больше, чем всегда, но этими пластинками еще можно было работать некоторое время, пока будут готовы новые...

Он посмотрел на часы. Было четверть девятого. Выйдя из маленького помещения, где стояла машина, человек вошел в большую мастерскую.

- Вы можете сегодня кончить работу, - сказал этот человек гравировщикам, которые даже не подозревали, что в то время, как они были заняты честным трудом, в соседнем помещении совершалось преступление.

Кроме заведующего, его шефа и еще двух человек, никто не был посвящен в тайну мастерской. Одним из посвященных был печатник, работавший днем в другом месте. Это был молчаливый человек, и на него вполне можно было положиться. Хельдер был уверен в этом человеке.

Что касается второго, то "Тигр"-Броун весьма сомневался в его преданности...

В дверь тихо постучали. "Тигр" потушил свет и приоткрыл ее.

- Все в порядке? - спросил Хельдер, входя в комнату. - Вы сегодня работали?

- Я только что закончил, - доложил Броун своему шефу.

- Постарайтесь сегодня ночью отправить весь запас.

Хельдер был заметно взволнован.

- Что случилось? - поинтересовался "Тигр".

- Пока ничего определенного. Но у меня такое чувство, будто за мной постоянно следят.

- В таком случае, вы сделали большую глупость, что пришли сюда, проворчал Броун.

- Я должен был сегодня вечером поговорить с вами, - быстро ответил тот. - Броун, опасность надвигается. Используйте всю бумагу и отпечатайте деньги. Я вынужден закрыть мастерскую!

"Тигр"-Броун кивнул.

- Мы и так долго продержались на этом месте. Кстати, Иван арестован.

- Арестован? - Хельдер вздрогнул. - Кто его арестовал? Когда это случилось? - Его лицо сильно побледнело и осунулось. - Если он заговорит, мы погибли! Я знаю Гольта, он заставит его заговорить. Где сейчас Иван?

- Я не знаю, куда они увезли Ивана. Придется сделать обход всех полицейских участков, но завтра мы узнаем, как обстоит дело...

- Почему вы не известили меня? - Хельдер тихо выругался. - Если Иван будет молчать, может быть, нам удастся выйти сухими из воды. Полиция убеждена, что Гринби связан с фальшивомонетчиками. Она ищет его по всей Европе, и пока Скотленд-Ярд занят им, мы в безопасности.

- Но как быть, если он вдруг появится? - спросил Броун.

- Я не уверен, что он появится, - ответил, смеясь, Хельдер, - и завтра я сумею убедиться, насколько был прав...

- Что в Лондоне знают о фальшивых банкнотах? - "Тигр" вопросительно посмотрел на своего шефа.

Хельдер пожал плечами.

- Вы, очевидно, не читаете газет, мой друг, иначе бы вы знали, что американское правительство объявило...

Он остановился. Стоило ли рассказывать этому человеку, что за поимку главарей шайки фальшивомонетчиков обещана награда в миллион долларов?

- Что же объявило американское правительство? - поинтересовался Броун.

- Оно обещало большую награду, - проговорил Хельдер. - Эту награду получит любой человек, выдавший преступников. За исключением тех, кто участвовал в подделке денег. - Он с ударением произнес последние слова. Это значит: награду не смогут получить только два человека: вы и я.

Хельдеру внезапно пришла в голову мысль, что "Тигр"-Броун может быть опасен...

- Что вы сделаете с Томом Марплом? - спросил Броун.

- Я пришел, чтобы посоветоваться с вами на этот счет, - ответил Хельдер. - Мы сегодня навестим его и... - Хельдер, не окончив фразу, стал прислушиваться. - Что за шорох?

- Я ничего не слышал, - сердито ответил Броун. - Граверы уходят. Возможно, один из них прошел мимо двери...

Хельдер прокрался к двери, ведущей на лестницу, и внимательно прислушался.

- Кто-то стоит снаружи, - прошептал он Броуну.

- Вы чересчур нервничаете - там никого нет.

Хельдер включил свет и быстро открыл дверь. Площадка была пуста. Он вышел и посмотрел вниз.

- Там кто-то должен быть, - сказал он.

Он увидел фигуру, крадущуюся вдоль стены к воротам, выходившим в переулок за домом. Броун выхватил револьвер, но Хельдер удержал его руку.

- Вы с ума сошли! Хотите поставить на ноги весь Лондон? Скорее за ним!

Хельдер понесся вниз по лестнице. Спустившись, он услышал щелканье замка и увидел, как человек с поднятым воротником пальто быстро вышел из ворот.

Хельдер побежал следом за незнакомцем, но тот успел захлопнуть ворота перед самым носом американца.

- У вас есть ключи? - крикнул Броуну Хельдер.

Броун нервно порылся в карманах, потом нашел ключи и дрожащими руками открыл ворота.

Выйдя на улицу, Хельдер первым заметил скрывавшуюся фигуру.

- Это он! - воскликнул он, - мы должны поймать его! Скорее же, скорее!

Фигура скрылась за углом. Когда преследователи добежали до нужного места, они увидели незнакомца, вскакивающего в автомобиль.

- Живо! - крикнул Хельдер, - моя машина ждет за следующим поворотом!

Запыхавшись, он добежал до своего автомобиля и дал шоферу указания.

- Счастье, что я не отпустил шофера, - повторял он. - Теперь мы, по крайней мере, имеем возможность поймать его!

- Вы уверены, что он подслушивал?

- Уверен. Он стоял на площадке лестницы перед самой дверью.

- Что же он мог слышать? - спросил Броун.

- Уже то, что он подслушивал, достаточно, - угрюмо произнес Хельдер.

Автомобиль доехал до набережной, и Хельдер широко раскрыл глаза, когда преследуемая ими машина подъехала к большому, мрачному, известному всему миру зданию.

- Если он поедет в Скотленд-Ярд, нам нужно немедленно покинуть пределы Англии, когда машина пронеслась мимо страшного здания. Миновав мост, машина остановилась. Из нее выскочил человек и побежал по ступенькам лестницы, спускавшейся к реке.

- Теперь он в наших руках! - крикнул Хельдер.

Он бросился следом, но вдруг остановился и замер. У воды, ярко освещенная светом электрического фонаря, стояла Мэри. За ней была моторная лодка, где сидело двое мужчин.

- Можете спокойно возвращаться домой, господин Хельдер, - громко произнесла она.

В руке ее блеснул маленький "Браунинг".

- Вы обвинили моего мужа в том гнусном преступлении, которое сами совершили, и в ваших же интересах как можно скорее исправить эту ошибку!

* * *

14-го июля к кассиру парижского "Бюро путешествий Кука" обратились с просьбой обменять пять французских тысячефранковых и восемь американских стодолларовых банкнот на английскую валюту. Кассир тщательно сосчитал деньги, произвел расчет курса и положил на прилавок сумму, где для ровного счета не хватало двух фунтов и несколько шиллингов. Пересчитывая еще раз деньги, он заметил, что слова "Национальный Банк" на одной из французских банкнот не имеют того фиолетового оттенка, к которому привык его опытный глаз.

Он заподозрил неладное, но перед тем как предпринимать какие-либо действия, сравнил американские банкноты с лежащими у него в несгораемом шкафу деньгами. Рисунок и цвет были одинаковыми, но, кажется, что-то было не в порядке... Он нажал скрытую кнопку электрического звонка, и господин, нетерпеливо дожидавшийся своих денег, внезапно оказался между двумя, словно выросшими из земли, сыщиками.

- Может быть, вы будете столь любезны и последуете за нами в кабинет директора? - поинтересовались они.

Но господин, оказывается, не имел подобного желания. Раздраженно с сильным американским акцентом, он начал что-то кричать, после чего шагнул к выходу.

Но это была напрасная попытка. Оба сыщика, до сих пор вежливо поддерживавшие его руки, крепко схватили его. Посетители бюро Кука с интересом наблюдали за разыгравшейся перед ними сценой. Незнакомца втолкнули в быстро закрывающуюся за ним дверь. Четверть часа спустя он в сопровождении обоих сыщиков через боковую дверь вышел на улицу...

Гольт, занятый добыванием нужных для обыска в доме Хельдера бумаг, по телеграфному вызову спешно выехал в Париж. На вокзале его встретил один из высших чинов французской тайной полиции. По дороге в префектуру он обстоятельно рассказал Гольту все подробности этого дела.

- Мы точно не знаем, подделаны ли американские банкноты, но французские безусловно фальшивые. Человек, которого мы задержали - американец. Он приехал в Гавр в прошлую субботу, имея при себе пачку рекомендательных писем к послам Соединенных Штатов в Европе. Если бы он своей попыткой к бегству не показался нам подозрительным, мы бы сочли его жертвой ловкого мошенничества.

- Как его зовут?

- Он называет себя Шринером и утверждает, что он - оптовый торговец посудой и что приехал в Париж на отдых. Он находится под подозрением и у Нью-Йоркской полиции. Та считает, что его средства не позволяют ему путешествовать с подобной роскошью...

- Вы нашли у него что-нибудь интересное?

- Ничего особенного... Нам нужно выяснить еще несколько вопросов. Мм хотим просить вас заняться им. Удалось выяснить, что он уже успел войти в контакт с американским послом в Париже.

Гольт кивнул. Он знал, что все американцы, будь они миллионеры или преступники, при малейших препятствиях, чинимых им за границей, обращаются к своим дипломатическим представителям.

Гольт застал американца в маленькой комнате парижской префектуры. Среднего роста, тщательно одетый незнакомец что-то старательно писал. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет, У него были резкие неприятные черты лица.

- Как ваши дела? - спросил Гольт, протягивая ему руку.

Он тут же заметил, что кисть задержанного не принадлежала человеку из высших слоев общества. К тому же арестованный не привык связно излагать свои мысли.

Гольт оставил его и направился к префекту, чтобы исследовать американские банкноты. Осмотрев их, он положил пачку на стол и сказал:

- Не сомневаюсь, что это - фальшивка, хотя подделка исполнена прямо-таки художественно, Я хотел бы осмотреть все, что в момент ареста он имел при себе.

Все вещи, снабженные этикетками с номерами, лежали в соседней комнате. Гольт начал с писем. В основном это были рекомендательные письма послам и консулам, подписанные известнейшими в Нью-Йорке лицами.

Между этими, малозначительными бумагами Гольт нашел записную книжку, где были отмечены фирмы, имеющие дела с иностранной валютой. Самым важным показался Гольту конверт, адресованный в "Палас-Отель". Судя по марке, письмо было отправлено из Лондона. Адрес был четко выведен от руки.

Гольт обратился к своим французским коллегам:

- Вы наблюдаете за отелем? - спросил он.

Чиновник кивнул.

- Впрочем, не думаю, чтобы из этого что-то вышло, - заметил Гольт, они всегда работают по одной и той же схеме. Фальшивые деньги отправляются агентам, а те сбывают их. Агент присылает часть выручки центральному управлению, которое может и не быть там, где печатаются деньги. Через какое-то время агент снова получает небольшую посылку...

- Вы полагаете, что вскоре в отель снова придет посылка?

- Нет, ни в коем случае. За каждым агентом этой организации следит другой, и тоже хорошо оплачиваемый, с которым первый совершенно не знаком. Последний, разумеется, известит центральное управление об аресте Шринера.

Внимание Гольта привлекла одна из американских банкнот.

Извинившись перед коллегами, он поднес ее к окну. Гольт заметил, что с одной стороны банкноты - странная линия, обозначенная серым тоном.

- Не дадите ли вы мне очень яркую лампу и увеличительное стекло? попросил он.

Гольт долго рассматривал подозрительную банкноту. Внезапно он тихо свистнул, и глаза его заблестели от возбуждения.

- Посмотрите-ка вот сюда! - сказал он.

Французский коллега взял стекло из его рук. На линии, пересекающей банкноту, были выгравированы с удивительной ловкостью слова: "Мэри Марпл, 942 Кристалл-Палас-Роуд, Лондон. Банкноты No 687642-687653. Употреблять молоко".

Оба с недоумением посмотрели друг на друга.

- Что это означает? - ошарашенно спросил француз.

- Есть человек, способный расшифровать это послание, - сказал Гольт, и мы должны его найти.

- Но кто мог все это написать?

- Том Марпл, - ответил Гольт. - Убежден, что нас еще ждут большие открытия!

* * *

Из Кембриджа в Вальсем-кросс вели три дороги: кратчайшая была почтовая, вторая проходила через Нью-Маркет, третья же служила только для крестьянских телег, она даже не была обозначена на картах и в дорожных указателях. Но, несмотря на свою незначительность, дорога имела собственное имя - "Коллэ".

Среди местных жителей Коллэ был известен как очень талантливый оригинал. Он был одним из пионеров научного подхода к сельскому хозяйству, его имя было довольно известным в Англии. Его причуды стоили ему много денег, поэтому он умер почти нищим. Коллэ повезло в том отношении, что он мог считать до известной степени законченным труд своей жизни. После своей смерти он оставил маленькую усадьбу со ста акрами пахотной земли и домом, построенным по его собственным планам.

Перегруженный работой, поверенный Коллэ не мог слишком интересоваться исполнением последней воли покойного. Чтобы избавиться от забот, он подверг завещание несколько своеобразному толкованию и потому продал усадьбу первому встречному покупателю. К его удивлению, тот заплатил очень высокую цену, став таким образом обладателем всего движимого и недвижимого имущества покойного Коллэ.

Адвокат покойного, сэр Гедслей, впоследствии отзывался о покупателе как о любезном американце, желавшем приспособить усадьбу для воскресного отдыха.

Вряд ли, впрочем, кто-либо стал бы утверждать, что этот дом приспособлен для приятного времяпровождения. Мрачный особняк своими толстыми стенами напоминал тюрьму. Простые окна были забраны толстыми железными решетками. Рабочие комнаты размещались от основания дома до его стропил. Единственная спальня находилась на нижнем этаже. Наверху была сейфовая комната, которая, благодаря стальным стенам, была огнеупорна. Туда можно было попасть из спальни с помощью веревочной лестницы, так как настоящей лестницы в этом странном доме вообще не было. Несгораемый шкаф был встроен в бетонной стене. Новый владелец усадьбы появлялся там лишь изредка, причем, никогда не оставался дольше одной ночи.

Но вдруг дом ожил: усадьбу каждый день посещали люди из Лондона. Иногда то был сам хозяин, иногда его представитель, но они никогда не появлялись вместе, за исключением случая, когда их там неожиданно застала Мэри Гринби...

...Под проливным дождем Хельдер ехал в свое поместье. Он сидел у руля, а рядом с ним - "Тигр"-Броун. Оба молчали всю дорогу, пока автомобиль около двух часов ночи не остановился у подъезда мрачного здания.

Заметив огни автомобиля, из дома вышел человек. Потом он исчез и снова появился с ключом, которым открыл гараж для автомобиля Хельдера.

Несмотря на июнь, в большой жилой комнате горел камин. Приехавшие подвинули к нему свои стулья, сели и закурили сигары.

- Вам придется поработать здесь некоторое время, - сказал Хельдер, кстати, не найдется ли другой одежды для Броуна?

Человек, встретивший их, молча кивнул.

Хельдер пошел в свою комнату, быстро переоделся и, вернувшись в зал, встретил там уже переодетого Броуна.

Оба тихо беседовали. Управляющий усадьбой "Коллэ" коротко отвечал на задаваемые ему вопросы. Это был коротконогий человек с большой седой бородой. Его густые брови почти закрывали маленькие, живые, постоянно бегавшие глазки.

- Что же он теперь делает? - поинтересовался Хельдер.

Управляющий пожал плечами.

- Рехнулся, - коротко ответил он.

- В каком смысле рехнулся? - нетерпеливо спросил Хельдер.

Управляющий снова пожал плечами.

- Он рисует и пьет. Провести вас к нему?

Хельдер кивнул.

Управляющий извлек из кармана небольшой ключ и направился в сейфовую комнату. Хельдер и Броун следовали за ним. Яркая керосиновая лампа освещала скудную меблировку комнаты. Кроме стола, стула и походной кровати тут ничего не было. Человек без пиджака, окруженный различными инструментами и чертежными досками, обернулся на звук шагов.

- Ну, что, Марпл... Как дела? - спросил Хельдер.

Марпл улыбнулся и приподнялся со своего стула.

- Вы меня когда выпустите? - спросил он дрожащим голосом. - Я сделал все, что вы от меня требовали. Я сделал даже больше, но теперь мне все это надоело до чертиков...

Хельдер похлопал его по плечу.

- Я отпущу вас, - сказал он, - вы сами виноваты, что сюда попали.

Пленник был очень болен. Его руки дрожали, мускулы лица нервно подергивались. Казалось невероятным, что эти слабые, столь неуверенные пальцы могли выгравировать столь тонкий рисунок на лежавшей перед ними пластинке.

Хельдер посмотрел на работу и покачал головой.

- Вы можете бросить это... Мы собираемся прекратить печатание французских и американских банкнот. Дело стало слишком опасным. Нам нужно еще кое-что сделать, а потом свернуть всю нашу деятельность. - Марпл, вы должны выгравировать нам английские банкноты, которые будут достойным завершением вашей трудовой жизни.

Засунув руки в карманы, Марпл откинулся на спинку своего стула. Лицо его выражало решимость, что весьма не понравилось Хельдеру.

- Надеюсь, Марпл, вы оставите ваше упрямство, - заметил он. Разумеется, вы злитесь на нас за это похищение, но ведь для вас это даже к лучшему...

Заметив, что Марпл продолжает сидеть неподвижно, он сказал уже менее ровным голосом:

- Послушайте, не делайте глупостей!

Закурив сигарету, Хельдер начал ходить взад и вперед по комнате.

- Шесть лет тому назад, - проговорил он, - я узнал, что вы были самым искусным гравером австрийской государственной типографии. Вы могли по памяти нарисовать каждую отдельную линию самого сложного орнамента. Вы испытали свои способности на стокронной банкноте. Разве я не прав, Марпл? - спросил он самым равнодушным тоном, и несмотря на это, Марпл вздрогнул.

- Начальство вас выгнало со службы за подделку, - продолжал Хельдер, оно не желало большего скандала, а потому не предало вас суду. Вы отправились во Францию, но во Французском казначействе о вас уже знали, и вы ни с чем покинули страну. Где вы познакомились с Гольтом? - внезапно спросил он, но Марпл продолжал молчать.

Хельдер выругался. Тогда Марпл заговорил.

- Замолчите! - пробормотал он. Его голос был слабым и хриплым. - Вы говорите о делах, за которые я не отвечаю... Я - не прирожденный преступник, - он умолк, потом резко откинул голову назад и продолжал, - но я пьяница, а вы все спекулируете на моей слабости. Я знаю вас, - он медленно поднес руку к сердцу, - но я знаю также и самого себя!

Уронив голову на грудь, он снова погрузился в молчание.

Хельдер и Броун обменялись быстрым взглядом и посмотрели на управляющего так, будто думали об одном и том же...

- Идем, Марпл, - дружелюбно сказал Хельдер, - выпьем по маленькой и поговорим заодно о наших делах!

Марпл неуверенно поднялся и оперся руками о доску стола. У него был странный вид. Хельдер заметил, что в нем произошла перемена - появилась решимость, которую Хельдер у него никогда еще не замечал.

- Я не буду пить, - твердо заявил Марпл. - Вы не знаете, чего мне стоит это решение! В течение всей жизни пить для меня было необходимостью, я должен был пить - это было для меня тем же, что для вас воздух, которым вы дышите. Я низко пал - теперь я хочу подняться!

Лицо Хельдера посерело.

- Вы не хотите последовать моему приглашению? - коротко спросил он. Если вы выберетесь отсюда, то у вас только одна дорога - в тюрьму. Вы слишком далеко зашли, Марпл. Ни для вас, ни для меня больше нет пути назад. Вы наравне с нами причастны к подделке денег, поэтому вы должны оставаться у нас до тех пор, пока мы не покончим со всем этим.

Марпл медленно покачал головой.

- Я уже сказал вам, что вы замешаны в этом деле, - повторил Хельдер, вначале вы работали добровольно, теперь же вы должны работать потому, что я этого хочу. Неужели вы думаете, что я вас выпущу на свободу? Затем, чтобы вы рассказали полиции все о нашей деятельности, чтобы вы выдали меня? Я пока не настолько глуп!

- Моя жизнь кончена, - произнес Марпл, - всему... конец.

- А вот и нет, - возразил Хельдер, - вы снова должны приступить к работе... Посмотрите-ка сюда, - продолжал он, кладя свою руку на плечо Марпла, - положим, мне пришлось бы отвечать за последнюю подделку. Вы знаете, что это значит? Меня присудили бы к пожизненному тюремному заключению. Да-да! Жизнь, которую я веду теперь, легкую, приятную жизнь светского человека я должен был бы поменять на ту, которую считаю хуже смерти. Неужели вы думаете, что я пойду на это?

Хельдер даже расхохотался при этой мысли.

- Нет, мой друг, если меня накроют - умру! Быть может, я буду страдать, зато конец наступит скоро. А раз я готов на все, то поверьте, я не остановлюсь перед тем, чтобы отправить на тот свет человека, вставшего на моем пути! Вы поняли?

Марпл равнодушно посмотрел на Хельдера и снова покачал головой.

- Вы поняли меня? - повторил Хельдер, - прежде чем пустить себе пулю в лоб, я застрелю вас, как собаку! Вы должны заняться английскими банкнотами, и работа эта должна быть сделана срочно... Сейчас полиция занята только американскими банкнотами. Через месяц-два они откроют подделку французских франков...

Глаза Марпла сверкнули.

- Французские деньги уже попали на рынок?

- Первый выпуск уже там. Послушайте, дружище, - сказал Хельдер, заметив, что настроение Марпла изменилось, - вы займетесь тем, что я предложил?

- Думаю, да, - задумчиво произнес Марпл. - У меня... На мне лежит известная ответственность... У меня есть племянница, Хельдер, и я должен позаботиться о ее дальнейшей судьбе.

Хельдер едва удержался от смеха.

- О вашей племяннице уже позаботились. Я вам уже говорил об этом.

- Но каким образом? Она ведь не из тех девушек, что принимают анонимные денежные переводы.

- Я вам говорю, что все в порядке, успокойтесь, - повторил Хельдер.

Внезапно управляющий предупреждающе поднял руку, и давая знак, чтобы все замолчали.

- Кто-то идет по улице. Я спущусь и посмотрю, - сказал управляющий и вышел за дверь, плотно закрыв ее за собой.

Вскоре раздался звук открываемых ворот, потом они снова закрылись. Через несколько минут в комнату вошел управляющий, держа в руках телеграмму.

- Известие для вас, - сообщил он, передавая желтый листок Броуну.

- В чем дело? - спросил Хельдер.

- Они арестовали Шринера в тот момент, когда он менял тысячефранковую банкноту, - голос Броуна дрожал. Лицо его нервно подергивалось.

Марпл подал голос:

- Шринер был арестован в Париже, когда разменивал тысячефранковую банкноту? Это была одна из тех, что я выгравировал!

...Хельдер и Броун поспешили в Лондон. Оба ехали молча, пока Браун внезапно не заговорил. - Я не могу понять Марпла, особенно его поведения в конце нашего разговора...

Хельдер вел машину и смотрел на расстилавшуюся перед ним дорогу.

- Мне кажется, я его понимаю. Он думает, что нам скоро конец, но...

"Тигр" ждал окончания фразы, но Хельдер хранил молчание, и поэтому Броун продолжал:

- Вы ведь хотели только запугать Марпла, когда говорили, что можете его убить?

- Вовсе нет, - сказал Хельдер, резко выворачивая руль, чтобы объехать телегу. Я убью его и каждого, кого заподозрю в предательстве.

- Я все понял, - коротко бросил Броун.

Хельдер высадил своего спутника в Сити, потом поехал в гараж и передал машину на попечение механика... Сам же он направился на Керзон-стрит. Он чувствовал себя как в клетке. Русский сидел в тюрьме, Шринер попал в лапы французской полиции, а Марпл перестал повиноваться. Он, Хельдер, ошибся, строя все свои расчеты на пьянстве Марпла...

Хельдер отправился в свое бюро, где его ожидало множество писем. Судя по конвертам, большинство их были приглашениями, но одно, написанное незнакомой рукой, привлекло особое внимание Хельдера. Распечатав конверт, он увидел бланк "Утренней Почты" и прочитал:

"Глубокоуважаемый сэр!

Я надеюсь, что Вы не откажете в любезности посетить нашу редакцию. Нам удалось сделать новые открытия в деле Гринби и, поскольку Вы дали нам много ценных сведений, мы считаем, что Вы и на этот раз найдете возможность помочь нам. Мы имеем все основания считать миссис Гринби мертвой".

Письмо было подписано редактором газеты.

Хельдер бросил послание на стол и рассеянно посмотрел на улицу... Ему казалось, что все выскользает из его рук.

* * *

Таксомотор подвез Хельдера к редакции. Редактора еще не было, но его ждал молодой Джексон.

Журналист с улыбкой приветствовал американца и отвел его в приемную.

- Что нового? - спросил Хельдер, садясь на стул.

- Новости есть, - сообщил Джексон.

Засунув руки в карманы, он взволнованно ходил по комнате.

- После того как Гринби оставил Лондон, - наконец начал он, - и мы увидели миссис Гринби в столь странном состоянии, наша газета приложила все усилия к тому, чтобы открыть ее местонахождение. Несмотря на то, что мы получили письмо, якобы написанное самим Гринби из Люцерна, мы были твердо уверены, что его там не было. А позднее мы получили еще одно письмо, из Вены...

- И что же это было за письмо? - прервал его Хельдер.

- Напечатано на машинке, а вместо подписи приложена печать. Письмо имеет обратный адрес отеля, но наш корреспондент выяснил, что никто из супругов Гринби там не был. Мы время от времени помещаем в газете осторожные заметки про это таинственное исчезновение, но, к сожалению, все это не дало до сих пор желаемых результатов. Мы наблюдали за всеми уходящими в Европу пароходами, весь континент опутан сетью, имеющей доступ куда угодно, но все наши старания до вчерашнего вечера оставались безрезультатными...

- Но что случилось вчера?

- У нас есть специальный человек, наблюдающий за пароходами, отходящими в Булонь. Проводив последний пароход, он подошел к казино, чтобы немного отдохнуть. По дороге он обогнал молодую даму. И вдруг при свете фонаря он заметил, что это - та самая дама, которую ищут. Это была миссис Гринби! Дама направилась на мостик, служащий пристанью для пароходов...

Наш агент вначале сомневался, следовать ли ему за нею, но потом решил: она должна вернуться той же дорогой и потому остался ждать у начала мостика...

Вдруг он услышал душераздирающий крик, заставивший застыть кровь в жилах. Никогда ничего подобного не приходилось ему слышать. Этот нечеловеческий вопль был Криком Ночи. Да, именно так. Иначе назвать его невозможно. То кричал призрак, дух не обретший покоя, или может быть, сам демон...

Дрожащим эхом он поднялся над улицей, над домами, скользнул по мокрым от ночной росы крышам и ушел в черную высь, окутанную мутным кровавым туманом - заревом многих тысяч фонарей столицы Англии.

Наш агент застыл в ошеломлении, но полицейские свистки, прорезавшие серую муть воздуха, вывели его из оцепенения. Он сорвался с места и во весь дух помчался к пристани.

Когда же этот человек наконец-то очутился у мрачной Темзы, то заметил в нескольких шагах от себя группу людей.

Агент подошел ближе и увидел четверых полисменов. Они боролись с отчаянно защищающейся женщиной. В первую минуту он подумал, что это Мэри, но хорошенько вглядевшись в искаженное бледное лицо, понял, что ошибся. То была другая брюнетка с безумными сверкающими глазами...

Во время борьбы платье женщины разорвалось, шляпа слетела в Темзу и черные, как смоль, волосы фантастическими змеями извивались вдоль ее тела до бедер. Наконец констеблям удалось справиться с ней и втолкнуть в полицейский автомобиль.

Легкий шум мотора, приглушенный женский крик - и пристань снова погрузилась в тишину.

Наш агент вспомнил о Мэри Гринби и отправился далее вдоль мостков. Дойдя до маяка, он убедился, что дама исчезла. Он был единственным живым существом на пристани...

Джексон посмотрел на Хельдера, чтобы узнать, какое впечатление произвело на него услышанное.

- И что же потом?

- Убедившись, что дальнейшие поиски напрасны, наш агент решил, что Мэри Гринби была сброшена этой ужасной особой в воду, где и нашла свой конец. Утром наша газета вышла с такой сенсационной статьей, какой давно уже не было.

Я немедленно отправился в ближайший полицейский участок, где мне сообщили, что задержанная женщина - умалишенная. В ее сумочке был найден паспорт на имя некой Моники Руа, уроженки Парижа. Из ее бессвязных слов и восклицаний мы все же поняли, что она была любовницей студента Гринби, и теперь преследует женщину, ставшую на ее пути... ну-с, что вы на это скажете?

Хельдер, овладев собой, только холодно пожал плечами.

- А сегодня утром, - продолжал Джексон, - мы получили письмо. Оно было подписано Гринби и его женой. В письме Гринби протестовал против упорного интереса к его семье и называл это преследованием. Вот это письмо.

Репортер передал письмо Хельдеру, но тот лишь мельком взглянул на него.

- Кажется, я понимаю, в чем дело, - сказал он.

- Мы думаем, что дама утонула, - сказал журналист, - была очень бурная ночь, и она не могла возвратиться другой дорогой...

Хельдер поднялся и подошел к окну.

- Можете вы сделать мне одолжение? - спросил он.

- Да, я слушаю вас, - произнес репортер.

- Несколько недель тому назад арестовали одного русского, - медленно произнес американец, - это весьма подозрительная личность...

- Я вспоминаю об этом, - подтвердил Джексон, - его присудили к трем месяцам тюремного заключения и выселки за пределы страны.

- Да, верно, - согласился Хельдер, - если бы мне удалось поговорить с этим человеком, может быть, я раскрыл бы тайну Гринби. Можете вы помочь достать мне разрешение посетить его?

- Сомневаюсь, что это возможно, но попытаюсь. Когда придет главный редактор, мы решим, что можно сделать.

...Возвратившись к себе, Хельдер прошел в спальню и, не раздеваясь, прилег на кровать. В пять часов его разбудил слуга, принесший телеграмму. Из редакции сообщали:

"Посещение русского разрешено. Он сидит в Чедсфорде. Приходите сегодня за пропуском".

Джексона в редакции на сей раз не было. Хельдера принял главный редактор, который и передал ему пропуск в тюрьму.

- Я не очень любопытен. И все же меня интересует, зачем вам нужен этот заключенный. Вы считаете, Гринби связан с фальшивомонетчиками?

Хельдер кивнул.

- Да, я так думаю.

В нескольких словах он рассказал о "Клубе преступников" и о прошлом Гринби.

- Гм, - проворчал редактор по окончании рассказа, - я уже слышал нечто подобное, но это предположение кажется мне маловероятным. Я знаю многих молодых людей, у которых в прошлом были свои грешки... Значит, вы считаете, что это Гринби выдал Виллэ?

- Я знаю это наверняка, - отозвался Хельдер. - Гринби предал Виллэ потому, что тот слишком много знал.

- Но тогда почему он исчез? - спросил редактор, в упор глядя на Хельдера.

Но на этот вопрос Хельдер не мог сказать ничего определенного...

- Мне кажется, - сказал он, - что Гринби женился на этой девочке, чтобы в случае чего закрыть рот одному из свидетелей. Я думаю, теперь он делает последнюю отчаянную попытку...

- Простите, что прерываю, - вмешался редактор, - но нам точно известно, что мистер Гринби весьма богатый человек. А теперь он еще богаче, чем прежде.

Хельдер удивленно взглянул на него.

Редактор кивнул.

- Да, да, - сказал он, - его мать долго хворала, а на прошлой неделе умерла. Все газеты поместили сообщение о ее смерти. Она оставила сыну все свое состояние. Теперь у Гринби уже не один миллион. Согласитесь, это как-то не вяжется с подделкой денежных знаков.

- Ну, а каковы же в таком случае мотивы его столь странного и молниеносного брака? - задал встречный вопрос Хельдер.

- Для свадьбы всегда существуют мотивы, - уклончиво сказал редактор, и если бы мы стали искать причины того, почему кто-то женился на ком-то, то мы за один день поместили бы в нашей газете больше таинственного, чем обычно за целый год... И все же, - улыбнулся он, подавая руку Хельдеру, - я думаю, этот русский расскажет вам нечто новое. До свидания!

Вечером Хельдер пошел в театр, а утром первым поездом поехал в Челсфорд. В девять утра он вошел в двери мрачного здания и направился в кабинет начальника.

Его принял полковник Шнейер, начальник тюрьмы.

- Вы хотите поговорить с русским? - спросил он, - это единственный русский в нашей тюрьме и он доставляет нам много хлопот. Никто не знает этого языка, и мы должны по нескольку раз в неделю искать человека, знающего русский, чтобы узнать, все ли у него в порядке и чтобы объяснить ему тюремные правила.

- Разрешите задать один вопрос, - попросил Хельдер, когда полковник проводил его к дверям, - как случилось, что этот русский попал в Челсфордскую тюрьму? Ведь тюрьмы вроде этой предназначены для местного населения...

- Здесь сидит разная публика. Есть и такие, что присуждены к долголетнему тюремному заключению. Потом их отправляют в Дартмур или Портленд. Кстати - разве вы знаете русский язык, чтобы разговаривать с этим заключенным?

Хельдер утвердительно кивнул, и начальник тюрьмы посмотрел на него с удивлением.

Потом Хельдера отвели в большую комнату, вся меблировка которой состояла из длинного стола и четырех стульев. Через несколько минут туда привели арестанта. Он заметно повеселел, увидев своего бывшего хозяина.

Русский сидел на одном конце стола, Хельдера же усадили на противоположном. Между ними сидели два охранника, которые казались равнодушными ко всему и во время разговора явно скучали.

Разговор продолжался недолго.

Хельдеру удалось намекнуть арестанту, что он должен молчать, и что после освобождения он получит кругленькую сумму.

Начальник тюрьмы ждал его в коридоре.

- Не желаете осмотреть тюрьму? - спросил он.

Полковник очень гордился порядком и чистотой в подведомственном ему учреждении.

- С удовольствием, если вас это не затруднит, - ответил Хельдер.

Он прошел с начальником через помещение, где находилась лестница, упиравшаяся в стеклянную крышу здания. Лестница и площадки были окружены высокой стальной решеткой.

- К сожалению, печальная необходимость, - пояснил начальник. - В последнее время у нас было несколько попыток самоубийства...

Они вышли в тюремный двор.

- А здесь занимаются гимнастикой, - сообщил радушный хозяин.

По дороге он показал Хельдеру маленький убогий сарайчик, где приводились в исполнение смертные приговоры... Группа заключенных совершала свою ежедневную прогулку. Они ходили по трем начертанным белой краской кругам. Хельдер с интересом наблюдал за лицами этих людей. В фигуре одного из них что-то показалось Хельдеру знакомым. Он едва сдержал крик, когда увидел лицо этого арестанта. Это был Гринби!

- Что с вами? - спросил его полковник.

- Скажите, кто этот высокий человек? - спросил ошеломленный Хельдер.

- Это Виллэ, фальшивомонетчик.

* * *

Хельдер вернулся в Лондон. Все смешалось в его сознании. Значит, Гринби и Виллэ - одно и то же лицо? А может настоящий Виллэ давно уже мертв? Гринби принял его имя и теперь вел двойную игру. Под вымышленным именем он сам засадил себя в тюрьму...

Это объясняло многое, что прежде казалось необъяснимым. Гринби сделал все, чтобы на время судебного процесса удалить из Лондона Хельдера и Гольта...

Вдруг кровь бросилась нему в голову:

- Значит, Гринби знал, как найти нити, ведущие в Америку, и, значит, дни международных фальшивомонетчиков сочтены... Гринби был приговорен к 12 месяцам заключения, но, наверное, отсидит всего девять. Гринби представлял самую большую опасность для Хельдера, поэтому он послал срочную телеграмму Броуну с просьбой поскорей явиться к нему. Вскоре Броун уже знал все.

- Теперь нам известно, почему Гринби женился, - говорил ему Хельдер. Загадочная история с его раненой рукой тоже понятна. Он перестал писать письма от руки и начал печатать только на машинке затем, чтобы его поверенный мог вести эту корреспонденцию в его отсутствие! Он должен был найти надежного человека и потому женился на Мэри Марпл. Она и была тем лицом, что посылало письма со всех концов Европы, причем, оставалась в каждом отеле, по возможности, как можно меньше - чтобы только успеть пообедать и взять несколько листков со штампом отеля!

- Мне вот что неясно, - возразил "Тигр"-Броун, - почему это Гринби добровольно пошел в тюрьму? Это сумасшествие для меня совершенно непонятно...

Хельдер не сразу ответил. Он гораздо лучше своего коллеги знал, какие мучения может доставить нечистая совесть.

У Гринби была мать. Хельдер слышал о больной женщине, гордившейся своим сыном и считавшей его достойным преемником их честного имени. Вероятно, мысль о матери играла не последнюю роль в решении Гринби...

- А мне это не кажется сумасбродным, - возразил Хельдер, - но как бы там ни было, мы должны извлечь максимум выгоды из этих обстоятельств. Ведь теперь у нас на руках два огромных козыря.

- И в чем же они заключаются?

- Во-первых, нам известна тайна Гринби, а во-вторых, старый Марпл находится у нас в плену, - объяснял Броуну Хельдер.

Оставался лишь Гольт, который очень беспокоил Хельдера.

Спустя два дня после посещения тюрьмы, Хельдер получил приглашение Гольта. Тот просил его встретиться с ним в отеле "Савой".

Они встретились.

- Я хотел бы поговорить с вами откровенно, - начал Гольт. - Вот уже полгода, как я начал следить за шайкой, пускающей в обращение поддельные банкноты.

- Я подозревал это, - сухо заметил Хельдер, - вы даже оказали мне честь, заявив, что я нахожусь в каких-то отношениях с этой шайкой.

- Я своего мнения не изменил, - спокойно продолжал Гольт, - более того - я даже знаю, что вам помогал Том Марпл...

- Не смешите меня, - поморщился Хельдер.

- Марпл делал французские банкноты, - вел свое Гольт, - и я могу это доказать. Я вызвал вас сюда, чтобы предложить вам как можно скорее прекратить свою деятельность. В противном случае разразится небывалый скандал.

Хельдер усмехнулся.

- Я бы с удовольствием оказал вам эту услугу, - любезно произнес он, и если бы я был обычным фигляром, то непременно бы пал перед вами на колени, сознался в своей вине и попросил бы отвезти меня в Скотленд-Ярд... Но я не фигляр...

Он поднялся, захватив шляпу и перчатки.

- Вы выдвинули против меня грозное обвинение, - Хельдер небрежно махнул рукой, - да, это ваша обязанность - ловить преступников, но когда у вас не выходит, вы инспирируете... Вот ваш друг Гринби - преступник!

- А я думаю, что Корнелиус Хельдер - неисправимый лгун, - послышался мелодичный голос.

Оба обернулись. В дверях стояла прекрасно одетая дама.

Лицо Хельдера стало багрово-красным.

- Разрешите присесть? - спросила она.

Гольт пододвинул ей стул.

- Мне жаль, что я прервала столь поучительный разговор на самом интересном месте.

- Я вас понимаю, миссис Колляк, - зло бросил Хельдер, - хотя в высшем свете и не принято называть человека лгуном, но вы совсем недавно вошли в хорошее общество...

Гольт не знал, что скажет миссис Колляк Хельдеру. Ее появление в отеле было совершенно неожиданным...

- Это верно, - заявила дама, глянув на Хельдера, - я еще помню, как вы из кожи вон лезли, чтобы попасть в это высшее общество, - тут она язвительна улыбнулась, - но все же я достаточно знаю Гринби как честного, великодушного человека и безукоризненного джентльмена.

- Я говорил не о его великодушии, - произнес Хельдер с особым ударением, - впрочем, вам об этом легче судить...

Оскорбление, нанесенное ей этими словами, было оценено...

Миссис Колляк вынула золотой портсигар, закурила сигарету и, откинувшись на спинку стула, разглядывала Хельдера полузакрытыми улыбающимися глазами.

- Да, мистер Гринби был ко мне действительно великодушен, - проговорила она.

- В высшей степени честный человек - таково ведь было ваше выражение?

- Да, именно так...

- Я полагаю, что не вам служить авторитетом в суждении о честных людях.

- Конечно. Мне приходилось иметь дело и с не особенно честными людьми. Даже сама я поступала порой не совсем честно. Это вы хотели сказать?

Миссис Колляк оставалась любезной, и это выводило из себя Хельдера.

- Но я никогда не предала ни одного человека, как вы это изволите делать, а также не пробовала распространять ложные слухи, - продолжала она.

- Значит, - иронически подытожил Хельдер, - вы - воплощенная добродетель!

- Мне безразлично то, что вы говорите. Я утверждаю, что всякий, кто называет Гринби преступником - круглый дурак или наглый лгун!

Внезапно она замолчала и поморщила лоб. Потом вынула из сумочки газетную вырезку и протянула ее Гольту.

- Это вы поместили сообщение в газету? - поинтересовалась она, собственно, за этим я и пришла сюда...

Гольт кивнул.

- Я случайно его прочла. Оно было помещено в одной итальянской газете. Многие из нас пользуются тысячефранковыми банкнотами, - пояснила дама.

Хельдер перегнулся через стол. При чем тут тысячефранковые банкноты?

- Можно мне посмотреть это сообщение?

Гольт протянул ему листок. Объявление было набрано по-английски, по-французски и по-итальянски. Там выражалась просьба ко всем владельцам тысячефранковых билетов с номерами от 687642 до 687653 обратиться во французскую полицию или к Вентворсу Гольту в Англии.

Хельдер с возрастающим волнением читал эти строки. Он интуитивно чувствовал, что сообщение не предвещало ничего доброго.

- Какая же особенность этих банкнот? - спросил он.

Миссис Колляк как бы в ответ на эти слова вынула из сумочки сложенную бумажку и подала ее Гольту.

- Ко мне в руки попал случайно один из этих номеров - вот он!

Гольт рассматривал бумагу, легонько проводя по ней пальцем. Потом повернулся и посмотрел на даму.

- Мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что это подделка, - начал он, - впрочем я охотно возмещу убытки.

Он старался говорить спокойно, но в его голосе чувствовалось волнение.

Хельдер, внимательно следивший за Гольтом, испугался. Две тысячи подобных же банкнот уже были отпечатаны и находились в обращении. Он достаточно знал Гольта, чтобы понимать: на сей раз он начинает игру с открытыми картами.

Хельдер снова взял шляпу и перчатки.

- При случае я навещу вас, - сказал он Гольту.

- Всего доброго, - обратился он к миссис Колляк и наклонился, чтобы поцеловать ей руку на прощание.

Со странной улыбкой, заставившей его побледнеть, дама взглянула на него, но руки не протянула.

- До свидания, - бросила она.

Гольт торжествующе взглянул на Хельдера.

* * *

- Броун, вы должны помочь мне, - начал Хельдер.

Они встретились в Гайд-парке и медленно двигались в направлении квартиры Хельдера.

- Вы должны вспомнить, - продолжал Хельдер, - при каких обстоятельствах печатались французские банкноты.

- Я помню, - ответил Броун и подробно рассказал все до мелочей.

- Кто-нибудь, кроме вас, держал банкноты в руках?

- Нет, только я.

- А кто имел к ним доступ?

- Нет, это невозможно...

- Вы уверены?

"Тигр"-Броун помедлил.

- Некоторые я показал Марплу. Вы помните, как он просил показать ему несколько штук, чтобы проверить правильность окраски?

- Помню, - задумчиво сказал Хельдер, - при испытании он был один...

- Да, свои опыты он действительно производил в одиночестве.

- А потом вы отобрали у него деньги?

- Да, я сам взял их обратно и в тот же день они были выпущены в обращение. Эти банкноты были из первого выпуска. Я полагал, что если они устроят Марпла, значит все в порядке...

- Сколько штук вы ему дали?

- Двенадцать.

Хельдер выругался.

- Ровно это количество было упомянуто в объявлении, - прорычал он, если Марпл сыграл с нами злую шутку, то, честное слово... - он не договорил.

- Но что же мог Марпл сделать с деньгами в такое короткое время?

Он долго думал над этим. Странное торжество Гольта должно было иметь свои основания. Он выглядел почти победителем...

Вместе с Броуном Хельдер доехал до своей квартиры. Не снимая шляпы, он уселся за стол и написал около дюжины телеграмм. Они отправлялись в разные части континента и в Америку и были составлены особым шифром.

- Немедленно отошлите эти телеграммы и ждите меня через час у входа в Финсбури-парк, - приказал он Броуну.

В назначенное время Броун увидел медленно двигавшийся автомобиль Хельдера и вскочил в него.

Уже темнело, когда они подъезжали к мрачному зданию фермы...

Оставшись наедине с миссис Колляк, Гольт не стал терять времени. Он в нескольких словах рассказал ей об исчезновении Гринби. Она уже много знала, сообщение об этом исчезновении обошло все европейские газеты...

Благодаря знанию людей, Гольт редко ошибался в своих оценках. Он знал, что может доверять этой женщине, поэтому разгладил банкноту, зажег газ и позвал слугу. Когда тот явился, приказал принести кружку молока. Потом, взяв увеличительное стекло, показал миссис Колляк текст, микроскопическим шрифтом написанный на банкноте.

- При чем тут молоко? - поражение спросила она, - какое отношение имеет к этому молоко?

- А вот какое, - отвечал Гольт и, взяв кружку с молоком, вылил его в плоскую ванночку, после чего опустил туда банкноту. Через некоторое время он вынул ее и, стряхнув капли, высушил над горелкой.

Она молча следила за странной процедурой. Наконец Гольт подошел, держа в руке банкноту. Он заметно волновался.

- Ну, что? - спросила она.

На оборотной стороне банкноты появилось несколько строчек, вызванных химическим действием молока и теплоты. Они вместе прочли надпись, и Гольт снял телефонную трубку.

- Теперь дело ясное, - сказал он. - Это особый вид тайного шрифта. - Вы берете совершенно новое перо, макаете его в жидкость и пишете. Ваше послание остается невидимым до тех пор, пока вы не проявите его в молоке и не высушите над пламенем. Тогда вы сможете прочесть надпись. Теперь мы научились любопытному трюку.

...Хельдер и Броун добрались до усадьбы и постучали. Как ни странно, им пришлось долго ждать, пока лязгнул засов. Дверь медленно раскрылась, и они вошли.

Управляющий был встревожен.

- Марплу очень плохо, - сообщил он.

- Ему будет еще хуже, - мрачно сказал Хельдер.

Они быстро прошли в спальную комнату. Марпл лежал полуодетый на постели. Его лицо было смертельно бледным, губы посинели, а глубоко впавшие глаза казались страшными и жалкими. Увидев Хельдера, он молча закрыл глаза.

Хельдер понял, что старик умирает.

- С каких пор он лежит? - спросил он.

- Со вчерашнего вечера. Так бывает, когда вдруг бросают пить...

Хельдер уселся на край кровати.

- Марпл, - мягко позвал он, - вы помните французские банкноты, испытанные вами до отправки их на рынок?

Марпл нахмурил лоб.

- Вспоминаете? - спросил Хельдер, - что вы с ними сделали?

Марпл закрыл глаза и слабо двинул рукой, выказывая отсутствие интереса к этому делу.

- Что вы с ними сделали? - повторил Хельдер, - будете вы отвечать?

Он схватил старика за худые плечи и сильно встряхнул.

- Я должен знать, вы понимаете, что я говорю? - крикнул он, - что вы сделали с банкнотами?

Хельдер снова изо всей силы встряхнул несчастного. Зубы больного щелкнули, из глаз показались слезы, но он сжал губы.

- Я... - начал дрожа от ярости Хельдер, как вдруг Броун схватил его за руку.

- Сюда подъезжает автомобиль, - шепнул он.

Оба прислушались и явно услышали шум мотора.

- Скорее вниз! - сказал Броун.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, они вошли в нижнее помещение и поспешили к наружной двери. Оба услышали, как подъехала машина. Раздался властный стук в дверь.

Хельдер приложил палец к губам. Стук повторился, и громкий голос произнес:

- Именем короля - откройте!

Лицо Броуна перекосилось от страха.

- Полиция! - сказал он тихо и осмотрел комнату, как бы желая найти выход.

Хельдер не растерялся. Его машина стояла недалеко за домом. Он побежал в кухню, что находилась в задней части постройки и распахнул окно. Все трое выскочили во двор.

- Садитесь в машину! - приказал Хельдер.

Он понимал, что шум заведенного мотора привлечет внимание полицейских, но ничего другого не оставалось.

Хельдер вынул из кармана большой шелковый платок и обвязал его вокруг головы так, что оставались только щелочки для глаз.

Автомобиль тронулся. Выехав со двора, Хельдер успел заметить, как два сыщика уже бросились к полицейскому автомобилю. Если им повезет, то удастся добраться до Лондона. Хельдер звал, что в руках полиции уже есть улики против него. В отчаянии он пустил в ход последний козырь - бегство.

* * *

Гольт решил не отвлекаться на погоню.

- Мы успеем еще его арестовать.

Он хотел детально осмотреть помещение. Это было сделать нетрудно.

Комната, где находился Марпл, была открыта.

Увидев состояние Тома, Гольт немедленно послал за врачом. Больной метался в бреду, произнося бессвязные слова.

Гольт осмотрел помещение и нашел пару пластинок с начатой на них гравировкой. Эта находка только подтверждала назначение этого дома. Не успел он окончить осмотр, как прибыл врач.

- Я думаю, для больного слишком опасен переезд в больницу, - заявил доктор после беглого осмотра. - Сердце очень слабо работает...

Гольт посмотрел на часы.

- Я жду его племянницу, которую уже известил. Мой помощник телеграфировал, чтобы она немедленно приехала сюда. Где ближайшее почтовое отделение?

- В Ройстоне, - ответил доктор. - На машине через двадцать минут вы будете там.

Нельзя было терять ни минуты. Он, Гольт, должен был во что бы то ни стало связаться со Скотленд-Ярдом и получить приказ об аресте Хельдера. Все доказательства у него были в руках. Он присел к маленькому столику и быстро начал писать.

- Кто-то приехал, - сообщил, входя, сыщик.

Оставив на столе наполовину исписанный листок, Гольт вышел. Из автомобиля выскочил человек. Гольт не верил своим глазам.

- Гринби! - воскликнул он.

Гринби вошел в дом. При свете лампы Гольт заметил, как осунулось его лицо.

- Где моя жена? - спросил Гринби.

- Она должна приехать с минуты на минуту! - сказал Гольт.

Лицо Гринби было страшно взволнованным.

- Но как... - начал было Гольт.

- После все расскажу, после, - проговорил Гринби. - В четырех милях отсюда я видел автомобиль моей жены. Шофер сказал, что по дороге у них сломалась задняя ось и пока он ходил за помощью, моя жена, очевидно, пешком направилась сюда. Как вы думаете, не могла ли она сбиться с дороги?

- Вряд ли. Но, может быть, она села в попутную машину? Я пошлю этот доклад по телеграфу, а сам отправлюсь с вами на вашей машине в город. Возможно, мы встретим ее...

- Где Марпл?

- Он лежит наверху...

- Он умер? - голос Гринби прозвучал резко, и скулы заметно обозначились на его лице.

- Нет, он жив. Но думаю, ему недолго осталось...

- Он в сознании?

Доктор, спускавшийся в этот момент по лестнице, услышал вопрос Гринби.

- Да, он в сознании, - сказал он, - но его нельзя волновать.

Гринби колебался.

- Это вопрос жизни, - произнес он наконец, - если его не беспокоить, вы сумеете его спасти?

Врач покачал головой.

- Тогда я должен с ним поговорить! - твердо заявил Гринби. - Идемте со мной!

...Марпл слабо улыбнулся, увидев входившего Гольта. Когда же он заметил высокую фигуру Гринби, то широко раскрыл глаза и дрожащими от волнения губами произнес:

- Это ты?

Гринби молча подошел к постели и мягко положил свою руку на плечо Марпла.

- Откуда ты... - прошептал Том.

Гринби не хотел волновать больного, но все же ответил:

- Я только что вышел из тюрьмы.

- Из тюрьмы? - переспросил Марпл.

Гринби кивнул. Мертвая тишина царила в комнате. Гольт почувствовал, что напряжение достигло своей высшей точки, и эта минута - решающая в жизни Гринби.

- Да, я явился сюда прямо из тюрьмы. Много лет тому назад в Париже была подделана одна банкнота. Подозрение пало на двух студентов... Преступление совершил один, а второй даже не знал об этом. Второй не отдавал себе отчета в том, что может грозить первому. Когда подделка раскрылась, обоим пришлось срочно покинуть Париж...

Том Марпл, глядя в потолок, двигал губами, как бы желая что-то сказать.

- Несколько месяцев тому назад, - продолжал Гринби, - я сдался полиции, хотя и не был виновен в этой подделке. Вечный страх, что меня могут арестовать, просто убивал меня. Я узнал, что полиция снова ищет Виллэ, тогда и решил предстать перед судом, выдав себя за него. Теперь я отбыл наказание...

- Но Виллэ ведь умер! - крикнул Гольт. - Почему вы сделали такую глупость?!

- Виллэ жив, - возразил Гринби.

Марпл слабо улыбнулся.

- Да, произнес он тихо, - он жив, - Виллэ - это я.

Он отвернулся к стене и начал что-то бормотать. Его голос становился все тише и тише.

- Да, я Виллэ, - прошептал он еле слышно еще раз. - Бедный Том Виллэ...

Он замолчал. Присутствующие думали, что он уснул, но врач, дотронувшись до его лица, произнес:

- Он умер...

* * *

Мэри так и не появилась...

Отдав необходимые распоряжения сыщикам, Гольт вместе с Гринби помчался по лондонскому шоссе. Сломанной машины в четырех милях от имения на месте не оказалось...

- А не могла Мэри вернуться в Лондон? - спросил Гольт.

Гринби молчал. Гольт поехал дальше.

- Меня выпустили сегодня утром, - сообщил Гринби. - Французская полиция заступилась за меня, и потому я был освобожден досрочно. Из тюрьмы я поехал в Сутенд, где жила моя жена...

Гольт очень удивился, услышав объяснение Гринби. Только теперь он понял связь между событиями!

- Когда я решился понести наказание, - продолжал Гринби, - мне необходим был человек, на которого можно было положиться, потому я решил жениться на Мэри. Нужно было все обставить так, чтобы мое пребывание в тюрьме не раскрылось. Я купил буксир и передал его человеку, которому всецело доверял. Он мог незаметно приезжать или уезжать из Лондона, а это было необходимо по многим причинам...

В день нашего венчания, прибыв на одну из станций, мы с женой оттуда снова возвратились в Лондон. Вечером того же дня я предстал перед полицией. По несчастной случайности Мэри была замечена в моем доме, куда я послал ее, чтобы она взяла забытое там клише с моим именем...

- Теперь многое начинает проясняться, - сказал Гольт.

С кинематографической быстротой перед его глазами пронеслись сцены появления Мэри, а потом ее внезапного исчезновения... После объяснений Гринби, образ Мэри предстал перед ним в ином свете.

- Моя жена была заранее уведомлена о дне моего выхода из тюрьмы, продолжал Гринби, - и мы условились встретиться в Сутенде...

- К сожалению, вы не условились о встрече с еще одним человеком - со мной, - проговорил Гольт.

- Представьте мое удивление, когда я приехал в Сутенд и не нашел там Мэри, - продолжал Гринби, - я тут же поехал к ней на квартиру и увидел вашу телеграмму, где ее приглашали приехать в этот дом...

- Единственное, что мы можем сделать - так это передать дело лондонской полиции, а самим направиться к вашему пароходу. Может быть, она поехала туда, - сказал Гольт.

Гринби медлил.

- А, может быть, Мэри вернулась назад? - спросил он.

- В таком случае нам нечего беспокоиться, - ответил Гольт, - в ближайшей деревне мы можем свернуть; оттуда ведет прямая дорога в Сутенд...

Без особых затруднений они достигли своей цели. Бухта, где на якоре стоял пароход, лежала перед ними. Их ждал капитан Лаудер. Мэри, увы, не появлялась...

- Дело не обошлось без этого Хельдера, - сказал капитан.

- Меня не оставляет смутное подозрение, что он как-то замешан в исчезновении миссис Гринби.

Они прошли в салон.

- В последнее время я часто ходил вверх и вниз по течению, - продолжал капитан, - осматривал все причалы на берегу. Три месяца тому назад выстроили около Эссекса новый причал для лодок... А вскоре у этого причала появилась новая постоялица... Знаете, это была самая красивая моторная лодка из всех, которых я когда-то видел. Я видел, когда ее владельцы совершали пробную поездку. В последнее время ее не спускали на воду. Каждый день специальный механик осматривал ее... Однажды мой сын вступил с механиком в разговор. Выяснилось, что лодка имеет достаточно горючего и припасов, чтобы две недели провести в открытом море...

- Замечательно! - заметил Гольт. Он посмотрел на Гринби и увидел, что слова капитана произвели на того большое впечатление.

- После всего сказанного, - задумчиво произнес Гольт, - нам понятно, что Хельдер имеет прекрасную возможность покинуть Лондон и может сделать это в любой момент...

- Я тоже считаю, что Хельдер - собственник этой лодки, - заявил капитан Лаудер, - Человек, обслуживающий лодку, рассказал моему сыну, что хозяин ее - американец.

- Поедем-ка лучше посмотреть эту таинственную лодку, - сказал Гринби, мы все равно ничего не потеряем...

Гольт кивнул, и капитан поднялся на мостик. Через несколько минут "Морской Волк", пыхтя, поднимался вверх по течению. Ночь была темной. Они прошли мимо трех больших судов, отправляющихся в море с отливом, но не нашли даже следов моторной лодки.

Лаудер громко вскрикнул. Их пароход вдруг резко изменил курс и описал крутую дугу.

- Там что-то плывет! - крикнул с мостика капитан.

Узкая, длинная моторная лодка на полном ходу проскользнула мимо "Морского Волка", Все ясно слышали стук мотора. Маленькая каюта на корме лодки была освещена, но потом свет погас.

- Она очень быстро идет! - крикнул капитан, - но в открытом море я ее догоню!

Гринби сощурил глаза и неотрывно следил за маленьким темным пятном. Мотор "Морского Волка" работал во всю мощь, но заметно приблизиться к моторной лодке никак не мог.

- Возможно, это не та лодка, которую мы ищем, - сказал Гольт, - но мы должны рискнуть. Это ведь тоже очень странное судно, если выходит с потушенными огнями в море.

- Такое и я часто проделывал, - заметил капитан.

- Я думаю, - начал было Гринби, но вдруг услышал крики, что раздавались с моторной лодки.

Каюта снова осветилась, и на корме показались две фигуры - мужская и женская. В следующее мгновение раздался всплеск. Женщина упала в темную воду...

* * *

...В безлюдном месте дороги на Кембридж Хельдер увидел сломанный автомобиль. Он стоял так, что автомобилю Хельдера пришлось замедлить ход, чтобы объехать это неожиданное препятствие.

В машине сидела какая-то дама. Шофер, очевидно, отправился в ближайшее местечко за помощью. Даже в этот момент Хельдер не мог удержаться, чтобы не рассмотреть женское личико. Увидев его, он резко затормозил.

- Миссис Гринби? - спросил он.

Она спокойно взглянула ему в лицо.

- Вам придется поехать со мной!

Мэри молчала. Стремительно темнело, и на дороге не было ни души. Она поняла, какой опасности подвергается...

Широким жестом Хельдер открыл дверь своего автомобиля.

- Я не поеду с вами! - решительно бросила она.

Мэри хотела выиграть время, но Хельдер тоже знал, какую опасность для него таит каждая минута задержки.

- Немедленно садитесь! - грубо приказал он.

Мэри отшатнулась, но Хельдер схватил ее и быстро втащил в свой автомобиль.

- Если будете кричать или звать на помощь, - произнес он, садясь на свое место, - я сверну вам шею. Понятно?

Обернувшись, Хельдер увидел вдруг на вершине ближайшего холма огни приближающегося автомобиля.

- Сядьте рядом с дамой! - приказал Хельдер своим спутникам. - Если она закричит, заткните ей глотку!

Броун медлил, и Хельдер выхватил револьвер из кармана пальто.

- Нечего копаться! - закричал он. - Черт вас возьми!

Броун откинулся на сиденье и глубоко вздохнул.

На полном ходу они промчались мимо встречного автомобиля.

...Поздним вечером они приехали в Лондон и понеслись по освещенным улицам... Наконец они подъехали к Эссексу.

По пути Хельдер обдумывал план. Его бегство было давно подготовлено. По всей Англии были разбросаны купленные или снятые им домики. Не так уж легко поймать преступника, постоянно переезжающего с места на место...

- Здесь мы выйдем! - внезапно объявил он.

Рядом была река. Берег казался мрачным и пустынным.

Хельдер схватил Мэри за руку и потащил вперед.

- С вами ничего не случится! - повторил он, - если вы будете прилично себя вести...

Наконец, они подошли к низкому строению, стоявшему возле самой воды. Немного замешкавшись у висячего замка, Хельдер открыл дверь и втолкнул Мэри в сарай. Тут чувствовался слабый запах керосина и машинного масла.

Хельдер зажег лампу, и Мэри увидела посередине сарая большую моторную лодку, стоявшую на катках для спуска на воду.

- Это моя спасательная лодка, - произнес Хельдер. - Она тут, чтобы спасти меня от катастрофы. Мне кажется, пришла пора покинуть эту страну.

- Это хорошая морская лодка, - заметил Броун.

- Красотка построена специально для плаванья в открытом море, - кивнул Хельдер.

Он потянул цепь, свисавшую с потолка, и створки шлюза открылись.

- По местам! - скомандовал он, указывая на лестницу, прислоненную к лодке.

Затем он подошел к Мэри.

- Я не пойду в лодку, - твердо сказала она. - Мне все равно, что вы будете со мной делать, но я не пойду!

- Не испытывайте мое терпение, миссис Гринби! Я не имею ни малейшего желания встречать вашего мужа в тюрьме!

Мэри побледнела и отступила на несколько шагов. Хельдер расхохотался.

- Да, вы - отличная хранительница чужих тайн! Я до сих пор единственный человек в Англии, который все знает. Поймите, у вас будут неприятности, если будете сопротивляться.

- Мой муж невиновен, - бросила Мэри, глядя в упор на своего похитителя. - Он страдает по чужой вине...

- Ах, ах, ах! Множество сидящих в тюрьмах невиновны и расплачиваются за чужие грехи, - насмешливо произнес Хельдер. - Говорю вам, ваше упрямство ничего не дает. Я насильно потащу вас с собой, если... - он не договорил.

Мэри поняла, что дальнейшее сопротивление бесполезно.

В отчаянии она посмотрела на спутников Хельдера. Нет, уже ничто не могло ее спасти...

Как сомнамбула, Мэри медленно поднялась на палубу. Хельдер последовал за ней и отбросил лестницу.

Свесясь за борт, он выбил клинья, поддерживавшие лодку. Она легко соскользнула в воду и медленно поплыла по течению. В ту же минуту затрещал мотор, и лодка полным ходом понеслась по зеркальной поверхности воды.

Спутники Хельдера устроились на носу лодки, а он сам остался наедине с Мэри в маленькой кормовой каюте.

Хельдер закурил сигару.

- Может, вы сможете мне дать более точные сведения относительно событий последних дней? - спросил он после небольшой паузы.

Мэри не ответила.

- Кажется, вам нечего мне сказать... Я знаю все о вашем замужестве. Я поражен только тем, что ваш дядя предал нас.

Мэри сжала губы и с презрением посмотрела на него. Этот взгляд привел Хельдера в бешенство. Одной рукой он коснулся стены и повернул выключатель, другой схватил ее за плечи. Но Мэри быстрым движением удалось освободиться. Она отбежала к двери каюты.

- Если вы еще раз приблизитесь ко мне, я выпрыгну за борт!

Ее тон был очень решительным.

- Вам нечего бояться, - рассмеялся он, - я слишком дорожу вами, чтобы допустить что-то подобное. Думаю, Гринби согласится заплатить за вас приличную сумму...

Он снова подошел к ней и схватил за руку. Она громко вскрикнула.

- Замолчите! - яростно прошипел он.

- Оставьте меня!

- Обещайте, что перестанете орать!

- Отпустите меня, - сказала она немного спокойнее.

Он выпустил ее и снова вернулся на прежнее место.

- Идите сюда! - резко приказал он.

- Только если вы зажжете свет...

Он щелкнул выключателем. Каюта ярко осветилась.

- Слава Богу, - сказала она. - "Морской Волк"!

Мэри выбежала на палубу. Он увидел сквозь иллюминатор приближавшийся на большой скорости пароход.

Выскочив вслед за Мэри на корму, он закрыл ей рот рукой и попытался затащить в каюту. Минуту они боролись, но она вырвалась. Он снова попытался схватить ее, но было уже поздно. Мэри скрылась под водой.

Хельдер слышал тяжелое дыхание пароходной машины. Быстро вскочив в каюту, он выключил свет.

"Тигр"-Броун прошел на корму.

- Что случилось? - спросил он.

Хельдер усмехнулся.

- Если к утру мы доберемся до бельгийского берега, то спасены.

Он снова посмотрел назад. Расстояние между ним и преследователями росло с каждой секундой. "Морской Волк" развернулся и, очевидно, спустил лодку, чтобы спасти человека за бортом...

* * *

...В нарядной каюте "Морского Волка" на диване лежала Мари. Она еще плохо себя чувствовала, но на губах ее уже играла улыбка. Рядом сидел ее муж. Пароход изменил курс и теперь поднимался вверх по течению. Гольт хранил упорное молчание. Он был озабочен, дойдут ли вовремя посланные им на материк телеграммы, чтобы задержать моторную лодку. Но даже если нет, он был уверен, что во всех портах полиция пойдет по следу.

...Разыгрался сильный северо-западный ветер. Гринби с нежностью глядел на свою жену. Со странным чувством думал он о том, что знает ее так мало... и так хорошо. Их брак был заключен не по любви, но откуда же тогда это волнение и щемящая нежность в груди?

Мэри наблюдала за мужем сквозь ресницы. Она заметила глубокие, резкие складки, что оставило на его лице все пережитое в тюрьме. И все же в этом лице сквозило просветление, как это бывает у тех, кто сбросил с души тяжелый камень...

Мэри готова была сейчас принять самый неприятный исход как свою судьбу. Но она еще не знала, какой исход может быть для нее неприятным...

Существовал, правда, один выход - развод. Но Мэри почему-то испугалась этой мысли. Чопорное английское общество более всего строго осуждает разводящихся...

Но Гринби уже нашел выход. Да, эта девушка, что лежала сейчас тут на диване, была удивительно хороша, но не это было главным. За время пережитых испытаний она показала свою душу - прекрасную, гордую и верную душу... И вот эту душу он успел полюбить...

Улыбнувшись, Мэри открыла глаза.

- Ну, что? - спросила она.

Это короткое восклицание было преисполнено нежной и трогательной заботы.

- Ты удивилась, увидев меня тут? - спросил Гринби.

- Нет, - спокойно ответила она.

Наступило продолжительное молчание.

- Мой дядя...

Гринби печально кивнул.

- Я боялась этого, - тихо произнесла Мэри. - Бедняга! Он, в сущности, был слишком молод, чтобы быть моим дядей, но он был так добр ко мне.

Слезы выступили на ее глазах.

- Я думаю, - она внезапно оборвала себя, и краска выступила на ее щеках.

- Ну, продолжай же, - нежно попросил он.

Она покачала головой.

- Нет, ничего...

- Ты хотела сказать, что ты теперь совсем одна?

Гринби погладил ее тонкую кисть.

- Но ты не можешь так говорить. Ведь мы повенчаны, - начал он.

Она с тоской взглянула на него.

- Я знаю, - быстро сказала она, - и очень хотела, чтобы ты не упоминал об этом. Мы должны обсудить наше положение.

Он кивнул.

- О, если бы это было как в романе, - продолжала она, - мы могли быть после всего этого очень счастливы. Но, к сожалению, это жизнь, а не роман...

- Да, я не имею права разрушать твое будущее, - прервал ее Гринби.

- Ты не виноват, - слабо улыбнулась Мэри, - я бы себе никогда не простила, если бы отказала тебе тогда в помощи... Ты тогда честно открылся мне и рассказал про ваш сумасбродный "Клуб преступников"... Но я тогда уже кое-что знала...

- О чем же ты знала?

- О том, что мой дядя был этим Виллэ, - она серьезно взглянула ему в глаза, - Марпл - это мое настоящее имя, но дядя только принял его. Он, вероятно, имел на то свои основания... Тогда я не могла тебе сказать, что ты невиновен, ведь ты сам внутренне не был в этом убежден...

- Да, я был невиновен, - проговорил он, - и все-таки, я чувствовал некоторую моральную ответственность... Эта подделка ведь произошла отчасти и по моей вине. Я и не предполагал подобной ситуации, когда мы основывали этот клуб. Мы оба были хорошими рисовальщиками, но мне и в голову не приходило, что он в самом деле выкинет такую штуку...

Снова наступила пауза, слышался лишь равномерный стук пароходной машины.

- Мы еще не решили вопрос нашего будущего, - неуверенно начала Мэри.

- Мне было бы проще, - усмехнулся он, - переложить на тебя решение этого вопроса. Ты нашла бы выход, дающий мне полную свободу, и пожертвовала бы собой ради меня... Но расторжение нашего брака кажется мне совсем ненужным...

Мэри покраснела.

- Мне, кажется, будет нехорошо, если мы будем продолжать совместную жизнь, - тихо сказала она, - я не имею права носить твое имя и пользоваться твоим состоянием...

Она уселась и быстрым движением руки поправила волосы.

- Я не имею на это права потому... что я - женщина, которая тоже может полюбить. А разве общественное положение и деньги могут заменить любовь?

- Я уверен, рано или поздно ты кого-нибудь полюбишь, - согласился он.

Она промолчала.

- Ради меня ты пошла на такой большой риск, - продолжал Гринби, - так разве не справедливо будет, если ты полюбишь кого-то, и этим "кем-то" окажусь я?

Она подняла голову и очень серьезно взглянула на него.

- Вообще-то справедливо...

* * *

...Моторная лодка с трудом пробивала путь сквозь шторм, бушевавший в Северном море.

Хельдер в непромокаемом плаще с поднятым воротником стоял возле штурмана. "Тигр"-Броун, не выносивший качки, лежал в маленькой каюте под палубой.

- Когда кончится этот чертов шторм? - орал Хельдер, стараясь перекричать вой бури.

...От сильного удара лодка затрещала. Рулевой повернулся к Хельдеру.

- Вы действительно хотите добраться до материка? Разве мы не можем зайти в какую-нибудь гавань и переждать бурю?

Вместо ответа Хельдер оглянулся и увидел на горизонте светлую полоску английского маяка.

Лодка угрожающе накренилась. Хельдер не был моряком, но он понимал, что в такую погоду им не удастся долго продержаться...

- Назад, - решил он. - Где мы можем пристать к берегу?

- Мы можем вернуться в Темзу.

- Нет, это чересчур опасно. Если погода позволит, войдем в канал, но сейчас это тоже опасно, да и у нас мало времени: скоро начнет светать.

- Не могли бы мы подойти к Кляктону? - спросил рулевой. - Я знаю там много уединенных местечек, где можно незаметно высадиться.

- Попробуем, - согласился Хельдер, - поворачивайте назад!

Возле берега вода была спокойнее и в четыре утра киль лодки зашуршал у береговой отмели вблизи Кляктона.

- Что делать с лодкой? - спросил Броун.

Хельдер медлил. Ему не хотелось расставаться с лодкой, ведь она была его последней надеждой благополучно выбраться из этой проклятой Англии. Но что, если через несколько часов лодка будет обнаружена, и полиция нападет на их след? Не оставалось ничего другого, как пожертвовать ею. Они развернули ее носом к открытому морю, закрепили руль и завели мотор.

Вскоре лодка скрылась из виду. Дождь усиливался. Они промокли до костей.

- Какую дорогу вы себе выберете? - поинтересовался Броун.

- Я - на станцию, - сказал Хельдер, - попытаюсь попасть на материк поездом.

- Насчет меня не беспокойтесь, - заявил Броун, - я уж как-нибудь выберусь.

Предрассветная тьма вскоре поглотила Хельдера, быстро шагавшего по направлению станции Кляктон. Ему чертовски повезло. Когда он подходил к вокзалу, оттуда медленно выполз товарный поезд.

Хельдер перелез через забор, порвав при этом свой костюм. Его руки были в крови и ссадинах. Хельдер не привык работать мускулами...

Он стоял возле рельсов, пропуская мимо длинный красный состав. Когда к нему приблизилась открытая платформа, с неожиданной ловкостью он подпрыгнул и вскочил на площадку.

Мокрый и продрогший, Хельдер забился в угол. Зубы его стучали от холода.

- Если поезд будет ехать без остановок, через час я буду в Колчестере, - пробормотал Хельдер, пытаясь согреться под куском брезента.

И действительно, приблизительно через час поезд остановился перед закрытым семафором возле Колчестера. Хельдер осторожно спрыгнул на землю, пересек поле и никем не замеченный добрался до города. Утренний ветер был резок и холоден. Хельдеру казалось, что он превратился в ледышку.

Чуть погодя, он встретил мужчину, который, судя по всему, был ремесленником. Тот быстро шел, насвистывая веселый мотивчик. Хельдер остановил его.

- Простите, пожалуйста, - начал он.

Мужчина остановился. При свете уличного фонаря он рассмотрел Хельдера и взгляд его стал настороженным.

- Не хотите ли немного заработать? - спросил Хельдер.

- Конечно, хочу, - отвечал тот, но в его голосе не было энтузиазма.

- С моей моторной лодкой случилось несчастье, - начал объяснять Хельдер, - и я вынужден был пройти пешком больше пяти миль. Мне нужно согреться и переодеться в сухое платье.

По отменному произношению Хельдера этот парень понял, что перед ним не какой-то бродяга, а птица высокого полета.

- Вы можете остановиться в любой гостинице, а в любой лавке купить новую одежду...

- Нет, я хочу поскорее переодеться. Вы далеко живете?

- В пяти минутах ходьбы отсюда.

- Я не хотел бы идти в гостиницу, на то есть свои причины. Никто не должен знать о том, что я здесь. Любая сухая одежда меня устроит.

Хельдер вынул из бумажника две банкноты по пять фунтов и протянул их парню.

- Ну, что ж, пошли со мной, - предложил тот.

Он повел американца по маленькой улочке и остановился перед небольшим домиком. Внутри было уютно и тихо. Незнакомец зажег лампу.

- Пойду наверх и скажу о вас жене, а заодно поищу для вас костюм.

Хоть здесь и не топили, но Хельдер почувствовал себя вполне комфортно. Через несколько минут парень спустился с костюмом.

- Жена сейчас придет и приготовит вам чай, сэр.

Он снова вышел, и Хельдер заметил, что парень дал ему свой воскресный костюм.

Переодевшись, Хельдер совершенно изменился внешне. Теперь его можно было принять за ремесленника или рабочего. Хельдер не надел предложенного ему воротничка, но обмотал вокруг шеи шерстяной шарф. Потом еще раз обшарил карманы своего костюма, проверяя, ничего ли не оставил...

Вскоре пришла жена рабочего, зажгла огонь в камине и подала Хельдеру чай.

- Я не хотел бы, чтобы вы рассказывали кому-нибудь о нашей встрече, сказал он хозяину. - Все думают, что я сейчас в Лондоне, и мне будет неприятно, если узнают, что я был здесь.

- Можете на меня положиться, - кивнул хозяин. - Что мне делать с вашей одеждой?

- Можете оставить ее себе...

Хельдер не стал дожидаться полного рассвета - поспешил на вокзал. Доехав с билетом третьего класса до Ромфорда, он купил новый - до Лондона.

В восемь утра он, наконец, попал на Ливерпульский вокзал в Лондоне. По дороге в восточную часть города Хельдер купил в магазине готового платья пальто и шляпу такого фасона, какого до сих пор никогда не носил.

Потом он добрался до станции юго-западной железной дороги, откуда отходили пассажирские поезда к гавани.

И снова ему повезло. Все было гораздо проще, чем он ожидал. Смертельно уставший, Хельдер проспал до Амфорда, где вышел, чтобы съесть несколько бутербродов и купить газету.

Газета, очевидно, только что вышла. Он открыл ее, и громадный заголовок на первой странице привел его в шок.

Он гласил:

"Скотленд-Ярд одержал новую победу! Полиции удалось напасть на след новой шайки фальшивомонетчиков. Вчера вечером сыщик при американском посольстве, мистер Гольт, нашел главную резиденцию шайки. Она находилась на Кэмбриджской дороге в 25-ти милях от Лондона. Мистер Гольт в сопровождении чиновников Скотленд-Ярда явился слишком поздно: главари банды удрали в автомобиле. Удалось выяснить, что преступники сели на моторную лодку и, выйдя в открытое море, скрылись от преследования.

Извещенная Дуврская флотилия вышла в море и обыскала весь пролив. Моторную лодку не нашли. Предполагалось, что она стала жертвой бури.

Лодку нашли сегодня в трех милях от берега. Офицер, командовавший судном, точно установил курс лодки и отправил на берег Кляктона патруль, который вскоре нашел место высадки преступников. Был найден бинокль, очевидно, принадлежащий Хельдеру, главарю шайки.

До сих пор преступников не удалось арестовать, но полиция идет по горячим следам. Известно, что один из них был в Колчестере. Мистер Гольт полагает, что Хельдер вернется в Лондон и попытается уехать поездом на материк.

За всеми поездами установлено строжайшее наблюдение".

Хельдер сложил газету и спрятал в карман. Его положение было почти безвыходным...

В этот момент он заметил поезд, отправлявшийся на север. Он стоял на втором перроне того же вокзала. Не раздумывая, он пересел в него. Хельдер не хотел обращать на себя внимание, покупая билет, да и времени не было. После всего того, что он прочел, он не сомневался, что полиция уже выследила его...

Он хотел выйти из поезда на одной из небольших станций, но поезд до самого Лондона шел без остановок. Таким образом, Хельдер попал в центр города и вынужден был идти мимо сыщиков, внимательно осматривавших каждого пассажира.

...Подземкой он потом доехал до северного конца Лондона. Здесь купил себе чемодан и новый костюм и вернулся в южную часть города, взяв билеты в Сайдхем.

...В пустом купе Хельдер переоделся и нацепил на нос золотое пенсне. В этом пенсне узнать его было действительно нелегко.

В пять часов дня в Брентфорде арестовали "Тигра"-Броуна. Впрочем, его допрос не принес ничего нового. Броун не знал, где сейчас Хельдер.

- Он, наверное, мечется по Лондону во всех направлениях, - предположил Гольт, - Интересно, что же мы теперь можем предпринять...

Пересаживаясь с поезда на поезд, Хельдер все дальше и дальше удалялся от столицы. Он доехал до порта Фишгуарди, чтобы тут же сесть на пароход, отправлявшийся в Ирландию, но удача, до сих пор покровительствовавшая ему, вдруг покинула своего баловня...

Рано утром Гольт был разбужен телеграммой от полицейского инспектора. Она была коротка: "Хельдер арестован в Квинстоуне".

Первым поездом Гольт выехал в Ирландию. Хельдер сидел в маленькой каморке для арестованных в отделении портовой полиции. Он казался совершенно равнодушным к своей судьбе.

- Ну, что же, Гольт, вы все-таки поймали меня! - бросил он своим насмешливым тоном.

Гольт кивнул.

- Да, вы нам немало голову поморочили...

Хельдер желчно расхохотался.

- Вам уже известны подробности моего ареста?

- Пока нет, - удивленно отрезал Гольт.

Было странно, что арестованный первым заговорил об этом.

Хельдер снова расхохотался.

- Я отправился в кассу, чтобы купить билет в Америку, - сказал он, среди моих денег была одна пятифунтовая банкнота... Мне не сразу вручили билет, а через несколько минут меня арестовали...

- Вас узнали? - спросил Гольт.

- Нет, не меня узнали, - саркастически улыбнулся Хельдер. - Узнали мою банкноту. Она оказалась фальшивой!

Гольт наморщил лоб.

- Но вы же не подделывали английскую валюту?

- В том то и дело, что нет! К несчастью, их подделывал кто-то другой!

* * *

Мэри сидела на широкой мраморной террасе отеля "Сесилия" за завтраком. Слева громоздились желтые холмы, а внизу блестели чистые белые домики Танжера.

До Мэри доносился гул южного города. Танжер был очень веселый, полный торговой суеты город, и в то же время - он был стар и таинственен... Мэри он казался городом, где должны были разыгрываться средневековые сцены, пусть даже и при электрическом освещении...

Она чувствовала себя почти счастливой. Последние три месяца она вела жизнь, о которой прежде только мечтала. Чужие города и страны, знакомые ей прежде по картинкам, стали теперь явью. Ее нога ступала по мраморной лестнице в Прадо, она была в Риме, городе, где жили Юлий Цезарь и Брут, она видела Монблан и гуляла по тенистым аллеям Вены...

Да, Мэри убеждала себя, что совершенно счастлива. И все же ей чего-то недоставало. Чего именно - ей было трудно объяснить...

Услышав сзади шаги, она оглянулась. Это был Гринби.

- Как, ты уже здесь? - спросил он, наклонясь, чтобы поцеловать ее волосы. - Знаешь, совсем не хочется есть...

Мэри опасливо посмотрела на мужа.

- Но ты же не болен? - спросила она.

Он задумчиво улыбнулся.

- Да нет, я не болен.

- Швейцар рассказал мне, - начала она, - что в Танжере - тиф. Может, нам лучше уехать? Я могу быстро упаковать чемоданы, и мы еще успеем на пароход.

Он, смеясь, покачал головой.

- Не беспокойся, это ведь не причина для отъезда!

- Но я не хочу, чтобы ты здесь заболел. Мы можем перебраться в Тетуан, а оттуда - в Париж.

- Но я тебя уверяю, что...

Гринби вдруг осекся.

- Ты говоришь, в Танжере тиф? - переспросил он, - да, конечно, это опасно, - он озабоченно взглянул на нее, - пожалуй, будет лучше, если мы уедем. Не стоит идти на такой риск! Я себе никогда не прощу, если ты заболеешь...

Она расхохоталась. Почувствовав комизм положения, он тоже рассмеялся.

- Знаешь, я думаю, что всюду на свете есть тиф!

...Гринби быстро сортировал письма, лежавшие на столе возле его тарелки. На одном из конвертов он узнал почерк Гольта и вскрыл его.

- Ну, что там нового? - поинтересовалась Мэри.

- Ничего особенного, - ответил Гринби, - разве только, что рассудочный и неромантичный Гольт сообщает, что Хельдер умер от горя...

Он встал, отодвинул стул и задумчиво посмотрел на желтый берег.

- Он был преступником, - медленно произнес Гринби, - но кто знает, на что способен человек, попавший под дурное влияние? Я могу многое понять... Да, по-моему, подделка денег не была его самым тяжким преступлением...

- Больше ни от кого нет писем? - спросила она, когда он снова углубился в чтение.

Гринби отложил письмо, которое только что читал, улыбаясь.

- Удивительно! - сказал он, - каждый всегда счастлив на свой лад. И каждый, почти каждый, не понимает, как можно быть счастливым по-другому. На иной лад...

Мэри быстро взглянула на мужа и опустила глаза.

- А ты теперь счастлив?

- О, да, - воскликнул он, - я действительно счастлив!

Он произнес это так горячо, что она почувствовала некоторую неуверенность в его тоне.

- Ты так счастлив, как хотел бы? - Она играла с огнем и знала это, но все же не могла промолчать.

- Я даже счастливее, чем когда-либо мог мечтать!

Он встал и серьезно смотрел на нее.

- Но ты бледна. Ты плохо себя чувствуешь?

Мэри улыбнулась.

- Меня волнует будущее. Меня мучает совесть. Я чувствую, что в некотором смысле стою между тобой и твоим счастьем...

- Ты мое счастье, - тихо сказал он.

Его слова звучали просто и искренне. Чувствовалось, что они идут из самой глубины его души.

Мэри покраснела, и, чтобы скрыть смущение, взяла в руки чашку.

- Возможно, когда-нибудь ты тоже почувствуешь любовь. Ради этого стоит жить...

- Но представь себе, - торопливо прервала мужа Мэри, - а если это никогда не придет, то стоит ли так рисковать?..

- Если это и не будет большой любовью, все-таки это может стать чем-то не менее драгоценным в жизни...

Она сидела, опустив глаза и молча играя чашкой.

- Если мы все-таки когда-нибудь поймем, что... это и есть то истинное, то...

Он наклонил голову.

- Если между нами... будет так, как это должно быть... если бы мы... друг друга полюбили горячо, от всей души, тогда бы устроили еще одну такую же поездку... Вдали от людей, от света, только вдвоем, ты и я...

Она лихорадочно сжимала чашку.

- Это очень заманчиво, - тихо ответила она, - пережить еще раз это чудесное путешествие... Пожалуй, я хочу еще немного обождать, прежде чем вернуться в Англию, вернуться к прежнему...

Чашка упала на мраморный пол и разбилась на сотни мелких осколков. Мэри вскочила со стула. Ее щеки пылали.

- Но я не хочу ждать! - воскликнула она. - Ведь мы любим друг друга!

* * *

...Ровно через шесть месяцев после всех этих событий в буйном отделении больницы для умалишенных в Демпшире Моника Руа избила вошедшего к ней доктора и, воспользовавшись открытой дверью, бежала...

Об этом происшествии администрация больницы сообщила в полицию, но поиски умалишенной не дали результатов. Прошло время, и об этом случае забыли.

Между тем в старом Брегхэме, на самой окраине, в маленькой комнатушке почтенной миссис Грей, лежала в бреду молодая черноволосая женщина. Она металась по узкой постели и поминутно повторяла: "Комшток, мой милый мальчик! Комшток... Комшток..."

Какой-то досужий репортер, проходя по этому бедному кварталу, узнал о неизвестной женщине, которую приютила добросердечная миссис Грей. Он побывал у больной и поместил в своей газете маленькую заметку, набранную петитом. Этого было достаточно для того, чтобы Гринби забыл о недопитом кофе и погрузился в воспоминания студенческих лет. Он вспомнил маленькую комнатку, которую занимал вместе с Виллэ, вспомнил злополучный "Клуб преступников" и... шестнадцатилетнюю девочку-кельнершу из "Кафе Варваров". Она называла его "Комшток"... С тех пор это имя вызывало у него череду забытых образов. Они были по-своему счастливы, но когда Гринби окончил университет, они расстались и с тех пор никогда не виделись...

Гринби вздрогнул и поднял глаза. На него испуганно смотрела Мэри.

- Что с тобой, мой друг? - взволнованно спросила она.

- Послушай, Мэри, - сказал он тихо. - Я должен поведать тебе одну маленькую тайну из далекого прошлого. Когда я был студентом...

- У тебя была маленькая интрижка, - бойко закончила жена.

Гринби смутился. Ему показалось странным, что Мэри догадалась обо всем.

Между тем она продолжала:

- Я не хотела волновать тебя, но видишь ли, дело в том, что когда я ждала тебя из тюрьмы, то стала получать изредка какие-то таинственные анонимные письма, написанные бессвязно, но достаточно ясно, чтобы понять: их писала женщина, неравнодушная к тебе. Потом я несколько раз слышала душераздирающий крик. Когда я испуганно оборачивалась, то всегда видела убегавшую женщину. Так оно было и той ночью, когда я впервые осталась в твоем доме. Как она проникла туда, не знаю...

- Довольно, Мэри! - прервал ее Гринби. - Я расскажу тебе о Монике Руа... Несчастная женщина сошла с ума и стала меня преследовать. Я тоже получил от нее несколько угрожающих писем. Помнишь ту ужасную ночь, когда ты пошла на пристань, и на тебя напала какая-то сумасшедшая? Это была она! Теперь, - он указал рукой на газету, - Моника умирает... Мы, думаю, поступили бы правильно, если бы поехали и навестили ее... Ты ведь на меня не сердишься?

Мэри с радостью согласилась.

...Когда они вошли в маленькую комнату, несчастная спала с открытыми глазами. Скрип половиц разбудил ее чуткий бредовый сон. Она открыла глаза и... сознание вернулось к ней.

Она узнала Гринби и протянула к нему руки.

- Комшток! - воскликнула она, но тотчас же осеклась и замолчала. Она заметила женщину рядом с ним.

- Простите меня, - пробормотала Моника. - Я доставила вам столько неприятностей, но я не помню... не знаю...

Гринби положил руку на ее разгоряченный лоб.

- Мы не сердимся на вас, Моника. Что было - то прошло. Счастье, что Мэри удалось убежать от вас...

- Мэри... Мэри... - машинально повторяла Моника и устало закрыла глаза.

- Мы пришли, - тихо сказал Гринби, - чтобы помочь вам, чтобы облегчить...

Но Моника не слышала его слов. Ее сердце в последний раз сжалось в груди и остановилось. Блаженная улыбка застыла на исхудалом, но поразительно красивом лице.

- Она умерла, - шепотом сказал Гринби и коснулся руки жены.

Потом они сели в автомобиль и молчали почти всю дорогу.

Наконец Гринби спросил:

- Помнишь, дорогая, громкий заголовок в "Утренней Почте", что вышла после той ужасной ночи?

Мэри ближе подвинулась к мужу и спрятала у него на груди лицо.

- Да, помню... Он звучал так странно и мрачно - "Крик ночи". Моника это и есть "Крик ночи". Бедная... Пусть ей будет хорошо в том мире, где она сейчас...

- Да, - отозвался Гринби, - мы все уйдем в тот мир, где она сейчас... Но пока... - он обнял Мэри за плечи, - пока давай попробуем быть счастливыми в этом мире... Мире, где есть ты и я...

- Мы, - тихо произнесла она.