"Ромео и Джульетта (Пер. Т. Щепкина-Куперник)" - читать интересную книгу автора (Шекспир Уильям)СЦЕНА 5Где же Потпен14? Что он не помогает убирать? Хоть бы блюдо унес да почистил тарелки! Плохо дело, когда все отдано в руки одному-двоим, да еще в руки немытые! Уносите стулья, отодвигайте поставцы, присматривайте за серебром! Эй ты, припрячь для меня кусок марципанового пряника, да будь другом, скажи привратнику, чтобы он пропустил сюда Сусанну Грайндстон и Нелли. Антон! Потпен! Ладно, будет сделано. Вас ищут, вас зовут, вас требуют, вас ждут в большом зале. Да не можем же мы быть тут и там зараз. Веселее, ребята! Поторапливайтесь! Кто других переживет, все заберет. Добро пожаловать! И пусть те дамы, Чьи ножки не страдают от мозолей, Попляшут с вами! Готов поклясться, Что кто начнет жеманиться, у тех Мозоли есть! Ага, я вас поймал? Привет, мои синьоры! Было время, Я тоже маску надевал и нежно Шептал признанья на ушко красотке; Но все это прошло, прошло, прошло. Привет мой вам! – Играйте, музыканты. — Эй, места, места! – Ну же, в пляс, девицы! Музыка; гости танцуют. Эй вы, побольше света! Прочь столы! Камин гасите: стало слишком жарко. Как кстати нам нежданная забава! Присядь, присядь, любезный братец мой! Для нас с тобой дни танцев уж прошли. Когда в последний раз с тобою были Мы в масках? Да уж лет тридцать будет. Нет, что ты, – меньше, друг, конечно, меньше! На свадьбе у Люченцио то было. На троицу, лет двадцать пять назад, Не более, мы надевали маски. Нет, больше, больше: сын его ведь старше; Ему за тридцать. Что ты мне толкуешь? Каких-нибудь назад тому два года Он был еще несовершеннолетним. Скажи, кто та, чья прелесть украшает Танцующего с ней? Синьор, не знаю. Она затмила факелов лучи! Сияет красота ее в ночи, Как в ухе мавра жемчуг несравненный. Редчайший дар, для мира слишком ценный? Как белый голубь в стае воронья — Среди подруг красавица моя. Как кончат танец, улучу мгновенье — Коснусь ее руки в благоговенье. И я любил? Нет, отрекайся взор: Я красоты не видел до сих пор! Как, этот голос! Среди нас – Монтекки! Эй, паж, мой меч! Как! Негодяй посмел Сюда явиться под прикрытьем маски, Чтобы над нашим празднеством глумиться? О нет, клянусь я честью предков всех, Убить его я не сочту за грех! Что ты, племянник, так разбушевался? Но, дядя, здесь Монтекки! Здесь наш враг! К нам этот негодяй прокрался в дом: Над нашим он глумится торжеством. Ромео здесь? Да, негодяй Ромео! Друг, успокойся и оставь его. Себя он держит истым дворянином; Сказать по правде – вся Верона хвалит Его за добродетель и учтивость. Не дам его здесь в доме оскорблять я. Не обращай вниманья на него. Когда мою ты волю уважаешь, Прими спокойный вид, брось хмурить брови: На празднике так неуместна злость. Она уместна, коль нам мерзок гость. Я не стерплю его! Ого! Не стерпишь? Отлично стерпишь – слышишь ты, мальчишка? Я здесь хозяин или ты? Ступай! Не стерпит он! А? Бог меня прости! Ты средь моих гостей заводишь смуту. Ишь, вздумал петушиться! Я тебя! Но, дядя, это срам. Да, как же, как же! Мальчишка дерзкий ты! Вот как! Смотри, Чтоб пожалеть потом не привелось! Не повреди себе – я знаю чем… Сердить меня – как раз тебе пристало. — Отлично, детки. – Дерзкий ты мальчишка! Веди себя прилично, а не то…- Побольше света, света! – Стыд какой! Притихнешь у меня. – Живей, дружки! Мой гнев и принужденное терпенье Вступили в бой. Дрожу я от волненья. Пока уйду я, но его приход Ему не радость – горе принесет. Когда рукою недостойной грубо Я осквернил святой алтарь – прости. Как два смиренных пилигрима, губы Лобзаньем смогут след греха смести. Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно К своей руке: лишь благочестье в ней. Есть руки у святых: их может, верно, Коснуться пилигрим рукой своей. Даны ль уста святым и пилигримам? Да, – для молитвы, добрый пилигрим. Святая! Так позволь устам моим Прильнуть к твоим – не будь неумолима. Не двигаясь, святые внемлют нам. Недвижно дай ответ моим мольбам. Твои уста с моих весь грех снимают. Так приняли твой грех мои уста? Мой грех… О, твой упрек меня смущает! Верни ж мой грех. Вина с тебя снята. Синьора, ваша матушка вас просит. Кто мать ее? Как, молодой синьор? Хозяйка дома этого ей мать — Достойная и мудрая синьора. А я вскормила дочь, с которой здесь Вы говорили. Кто ее получит, Тому достанется и вся казна. Дочь Капулетти! Так в долг врагу вся жизнь моя дана. Идем. Забава славно удалась. Боюсь, моя беда лишь началась. Нет, уходить не думайте, синьоры. Хоть ужин кончен, мы кое-чем закусим. Идете все же? Ну, благодарю, Благодарю вас всех. Спокойной ночи. — Подайте факелы! – Ну спать, так спать. О, черт возьми, и в самом деле поздно! Пора в постель. Кормилица, скажи, кто тот синьор? Сын и наследник старого Тиберно. А этот, что сейчас выходит в дверь? Как будто это молодой Петруччо. А тот, за ним, тот, кто не танцевал? Не знаю я. Поди узнай. – И если он женат, То мне могила будет брачным ложем. Зовут его Ромео, он Монтекки, Сын вашего врага, – один наследник. Одна лишь в сердце ненависть была — И жизнь любви единственной дала. Не зная, слишком рано увидала И слишком поздно я, увы, узнала. Но победить я чувство не могу: Горю любовью к злейшему врагу. Что? Что это? Стихи. Мой кавалер Им научил меня. Идем, идем! — Ступай, – последний гость покинул дом. |
|
|