"На крыльях удачи" - читать интересную книгу автора (Уильямс Уолтер Йон)

1

Когда одна звезда сталкивается с другой, простите Вселенную за то, что она остановилась перевести дыхание. Представьте себе зрелище: меньшая звезда, окруженная ярким гало, — ничтожество, втягивающее в себя огромные рыжеватые вспышки звездного вещества, пока не поглотит самой сердцевины своего большого сородича. Люди почти наверняка остановятся поглазеть. А некоторые еще и приплатят, чтобы рассмотреть получше.

Вот так и станция Сильверсайд, крошечный астероид, удерживаемый в поле зрения мощными якорями самогенерируемой гравитационной энергии. Крошечный, потому и исключительный. С исключительными правами на зрелище.

И на пороге пышной презентации.

Личная информационная сфера висела как ни в чем не бывало над пультом управления. Записывала каждое слово.

— Ты только представь себе! Всякий по обе стороны границы жаждет заполучить билетик. Слюной истекают, так охота! Готовы отдать все что угодно за билетик. А мы с тобой летим на Сильверсайд на собственной спортивной яхте.

— Что-то мне не слишком верится в этот запрет на освещение событий в средствах массовой информации. Это просто ужасно. — Недовольный взгляд в сторону личной сферы. — Я не могу сама себя записывать. Это просто смешно.

— Да, запрет распространяется на большинство средств массовой информации. Перл. Но некоторые репортеры там будут. Киоко Асперсон, например.

— Ну, тогда, — сказала Перл, и уши ее прижались к голове, — катастрофа гарантирована.

Перл — Жемчужница — была высокой и темноволосой. Ее руки и плечи украшали бугры трансплантированных мускулов: в юности Перл охотилась на даффлов из засады, а для этого требуется недюжинная сила. Волосы ниспадали ей на плечи, словно львиная грива. В мочке левого уха блестела сережка — одинокая жемчужина, которую изящно уравновешивал шрам на правой щеке — след от поединка. И жемчужина и шрам были ее фирменными знаками в Диадеме, другие члены этой организации избранных никогда не имитировали их в отличие от поклонников Перл в Созвездии.

Энтузиазм спутницы Жемчужницы нисколько не улетучился.

— Только троих из Диадемы пригласили. Троих из Трех Сотен. Тебя, маркиза Котани и Зута. Ты только представь!

Жемчужница зыркнула на подругу:

— Эдверт, мне нужно посадить корабль.

— Могла бы на автопилот поставить, — небрежно бросила Эдверт.

— Не в моих правилах, — буркнула Жемчужница.

Эдверт, бросив понимающий взгляд на информационную сферу, умолкла. Она была молода, грациозна и стройна. Каштановые волосы ниспадали до пояса. Фамилии своей она никогда не называла, надеясь на то, что в Человеческой Диадеме это заметят и рассмотрят ее кандидатуру, как только появится вакантное место. Эдверт носила серебряные колечки на каждом пальце, даже на больших, и искренне полагала, что они (ну и еще, может быть, чудные волосы) когда-нибудь станут ее фирменными знаками. Жемчужница прекрасно знала правду, но подругу не разочаровывала.

Для Эдверт подобный образ жизни был в новинку, и пока она чувствовала себя не слишком уверенно. А Жемчужница считала, что иллюзии, оставшиеся у подруги, придают той некоторое очарование. Это очарование в один прекрасный день иссякнет, утратит привлекательность, но этот час еще не настал.

Пока они болтали, в иллюминаторах корабля промелькнуло жутковатое зрелище: одна звезда пожирала другую. Но подруги не обратили на это никакого внимания.

Вестибюль в зале прибытия представлял собой длинное помещение с невысоким потолком. Пол был застлан темно-зеленым ковром. Более темные драпировки на стенах мерцали серебристыми нитями. Лился приглушенный свет. Маленький оркестрик, разместившийся в углу, наигрывал веселые мелодии. За стойками выстроились таможенники в форме, роботы молча и невозмутимо переносили чемоданы. Прибывающие пассажиры не спеша подходили к стойкам.

— Жемчужница! Ты выглядишь великолепно!

— Майджстраль! Сколько лет, сколько зим!

— А клинки весьма элегантны. Что это такое — маленькие сабли?

— Абордажные. Я решила, что они будут смотреться немного по-хулигански.

Жемчужница обнажила один из клинков, взмахнула им и убрала в ножны. Страх когтями котенка впился в душу Дрейка Майджстраля. Не так давно кое-кто пытался изрубить его на куски, и вид холодного оружия взволновал Дрейка сильнее, чем обычно.

Они с Жемчужницей обменялись рукопожатием (каждый подал по три пальца) и обнюхали друг у друга уши. Зал прибытия шумел. Майджстраль был чуть выше среднего роста, но для того чтобы дотянуться до шеи Жемчужницы, ему пришлось задрать голову.

Темные волосы Дрейка ложились на плечи. Одет он был в серое. Ворот и манжеты украшены тонкими кружевами. На одном пальце сверкал крупный бриллиант. Обут Дрейк был в кожаные мягкие ботинки на высоких каблуках. Глаза у него были зеленые, с тяжелыми веками, придававшими взгляду ленивое или по крайней мере вялое выражение.

Майджстраль обернулся и указал на подвижного молодого человека в фиолетовом бархатном пиджаке:

— Мой помощник, мистер Грегор Норман.

— Рада познакомиться, мистер Норман, — сказала Жемчужница. — Это Эдверт, моя компаньонка.

Повсюду обменивались рукопожатиями, а вот от положенного согласно Высшему Этикету обнюхивания воздерживались (зал прибытия слишком тривиален для Высшего Этикета) и прибегали к нему, если только того требовал титул или старая дружба. Майджстраль и Эдверт подали друг другу по два пальца, что подчеркивало некоторую интимность вследствие общего знакомства с Жемчужницей. Жемчужница и Эдверт подали Грегору один палец.

Грегор подал два пальца Жемчужнице, а Эдверт — три, показывая тем самым, что надеется на большее. Эдверт обнюхалась с ним и отстранилась. Грегор, произнесший слова приветствия с выговором, который иначе, как хулиганским, назвать было нельзя, смущаться особо не стал — взял да и ухмыльнулся.

Рукопожатие после перерыва в несколько тысячелетий стало писком моды. Его рекомендовал Комитет Созвездия по Традициям как естественный, человеческий жест. Им предлагали заменить элегантное обнюхивание ушей, положенное по хозалихскому Высшему Этикету.

Традиционалисты и империалисты заклеймили возрождение этого обычая позором, обозвав его вульгарным. А партизаны с просозвездными взглядами приняли его с восторгом.

Приветствие при встрече стало жестом чуть ли не политической важности.

Жемчужница взяла Майджстраля под руку, и они неторопливо пошли к таможенным стойкам.

Грегор тут же предложил руку Эдверт. Она, не обратив на это никакого внимания, вскинула голову и зашагала следом за Жемчужницей. Грегор снова развязно ухмыльнулся и сунул в рот сигаретку с марихуаной.

— Ты видел, как тебя играет Лоуренс в видеосериале? — спросила Жемчужница. — Поначалу он мне не нравился, но теперь кажется, что актер мало-помалу вживается в роль.

— Не видел, — отозвался Майджстраль. Жемчужница недоверчиво усмехнулась. — Мне никто не верит, — спокойно проговорил Майджстраль, — но это правда.

— Роман с тобой? — поинтересовалась Жемчужница.

— Да. Приглядывает за багажом.

— Передай ему привет.

Майджстраль кивнул:

— Непременно передам. Он будет рад, что ты его не забыла.

— А ты, как я погляжу, уже не в трауре.

— Больше года прошло.

— Правда? Я и не заметила.

— Кстати, спасибо за соболезнования. Это было очень мило с твоей стороны.

— Так ты теперь «его милость Дорнье»? Тебя милордом нужно называть?

В ленивых глазах Майджстраля сверкнули веселые искорки.

— Не дай Бог! — воскликнул он. — Я бы чувствовал себя в высшей степени по-дурацки, называясь герцогом таковским или виконтом этаковским, притом, что наш род растерял за время Мятежа почти все фамильные поместья. И уже не осталось ничего такого, что дало бы мне право называться герцогом таковским или этаковским.

Жемчужница улыбнулась:

— Ясно.

— Но, конечно, самый несуразный из всех титулов — это наследный принц-епископ Наны. Отец уговорил меня прочесть проповедь в честь моего рукоположения, и я чувствовал себя очень глупо, стоя в переполненном соборе. Я ведь только-только получил воровскую лицензию и поэтому в проповеди взывал к терпимости. — Вспоминая этот эпизод, Майджстраль наклонил голову набок. — Приняли все-таки неплохо. Да еще и назначили небольшую стипендию. Так что не так уж все и ужасно.

Подошла их очередь, и они встали у стойки. Таможенница — молодая женщина-хозалих — стояла за стойкой, отделанной пластиком цвета слоновой кости. Ее глазки сверкали из-под блестящего козырька форменной фуражки с вырезами, позволявшими ушам свободно двигаться.

— Мистер Майджстраль, — сказала таможенница, указав на соседнюю стойку, — вам туда.

Покинув каюту второго класса, тучный мужчина невыразительной внешности по имени Дольфусс взял два чемоданчика у робота-носильщика и зашагал к таможенникам.

— Простите, сэр, — окликнул его робот, — я бы с радостью поднес ваши чемоданы.

Дольфусс даже не обернулся.

Комнату заливал синеватый свет. Мистер Сан, сидевший в мягком кресле за столом П-образной формы, считал, что этот свет действует успокаивающе.

Он довольно поглядывал на мониторы. Информационные сферы таскались по пятам за каждым из прибывающих, их изображения красовались на экранах, рядами тянувшихся вдоль стен. Голографический проектор, вмонтированный в стол мистера Сана, демонстрировал файл «Известные подручные».

«Грегор Норман, — говорилось в нем, — человек, мужчина, возраст — двадцать лет». Голограмма была старая — у Грегора в ушах блестели превульгарнейшие серьги, а прическа была просто вызывающей. К голограмме прилагалось упоминание о кратковременном аресте.

Следом за изображением Грегора появилась голограмма хозалиха в темном костюме с модным стоячим воротником.

«Роман, — гласило описание. — Хозалих мужского пола, возраст — сорок шесть лет. Телохранитель и камердинер. Под арестом, судом и следствием не был».

Мистер Сан коснулся клавиши на пульте. Загорелись видеомониторы.

«Соответствуют описанию», — проговорил пульт и издал приятный щебечущий звук.

Мистер Сан улыбнулся. Он коснулся другой клавиши, чтобы передать голограммы Камисс, работавшей в зале прибытия.

«Принято», — сказали буквы ответа.

Мистер Сан оглядел свою форму и стряхнул с нее пылинку.

«Как просто и легко, — подумал он. — Вот так же просто и легко, как эту пылинку, можно стряхнуть и грабителя».

На его взгляд, эта шайка ворюг должна была получить по заслугам, и он намеревался заняться этим немедленно.

— Мистер Норман, — сказала Камисс, — ваша линия вон там.

— Я бы на твоем месте пересчитала колечки, — посоветовала Жемчужница. Эдверт удивленно посмотрела на свои пальцы. Жемчужница улыбнулась. Эдверт была такой простушкой. — Порой драгоценности снимают с тебя прямо у всех на глазах, — пояснила Жемчужница. — Это вульгарно, но иногда Воры в Законе любят повыпендриваться.

— Этот тип — Грегор — уж точно вульгарный, хуже некуда. — Эдверт с сомнением посмотрела на фирменный знак подруги. — А ты не боишься, Перл?

Жемчужница коснулась рукоятей сабель-близнецов.

— Совсем не боюсь. Пусть другие боятся. — Она глянула на Эдверт. — А если Майджстраль когда-нибудь станет докучать тебе, есть способ от него избавиться.

— Какой?

— Поинтересуйся, как поживает его матушка.

— И все?

— У меня всегда срабатывало.

Дольфусс стоял в ожидании вместе с остальными пассажирами второго класса (а им по штату полагалось смиренно томиться в очереди). Кроме него, тут находились либо слуги пассажиров первого класса, либо те, кто приехал на Сильверсайд работать. Единственным гостем в очереди был Дольфусс.

А Дольфусс не возражал. Он наслаждался.

Майджстраль раздраженно скривился. Высокий, тощий, угрюмо-самоуверенный тип просматривал его багаж. Грегор, стоявший чуть поодаль, взирал на этот процесс удивленно и смущенно.

— Костюм-невидимка, — провозгласил таможенник-мужчина, человек по фамилии Кингстон. Уши таможенника осуждающе шевельнулись. Он вытащил костюм из чемодана Майджстраля и отдал роботу. — Для ввоза запрещен. Вам его вернут перед отъездом.

— Смысл костюма-невидимки, — сказал слуга Майджстраля, Роман, — состоит в том, чтобы позволить его обладателю слиться с темнотой. А на этой станции везде светло. Так что такой костюм здесь ни к чему.

Роман был хозалихом — высоким, подтянутым, надменным. Уши его сморщились, что выражало холодную ярость. Он говорил на человеческом стандарте без акцента и, учитывая обстоятельства, с потрясающей сдержанностью.

— Можете пожаловаться мистеру Сану, если желаете, — отозвался Кингстон. — Он возглавляет службу безопасности. Я всего-навсего выполняю инструкции.

Ноздри Романа гневно задергались. Майджстраль с холодным раздражением смотрел на то, как его вещи путешествуют по залу. Он нахмурился.

— Не вижу необходимости обращаться к мелким сошкам, — буркнул Дрейк. — Я пожалуюсь лично барону Сильверсайду.

— Ничто, сэр, не доставило бы мне большего удовольствия, — проговорил Кингстон, излучая мрачную радость. Он бросил взгляд на чемодан Грегора, сунул туда руку и, вынув небольшой приборчик, поднес его к свету. — Электронное устройство типа «черного ящика». — В голосе таможенника явственно обозначились кавычки. — Обычно применяется для отключения систем сигнализации. — Он строго погрозил пальцем Грегору. — Как не стыдно, мистер Норман. Получите перед отъездом.

Грегор побагровел. Майджстраль сложил руки на груди.

— Долго нам тут торчать, пока вы копаетесь в наших вещах? — сердито спросил он. — Давайте-ка покончим с этим.

— Безусловно, ваша милость, — кивнул Кингстон и небрежно передал черный ящик роботу. — А теперь поглядим, что тут еще у мистера Нормана в коробочке, а?

Высадка пассажиров второго класса задерживалась. Дольфусс спокойно ждал, посматривая по сторонам. Ожидалось присутствие членов Диадемы, а Дольфусс всегда был страстным поклонником Николь.

В рекреационном баре, называемом Тенистой Комнатой, было темно, тихо и почти безлюдно. Квартет духовых деревянных инструментов настраивался в углу.

— Маркиз.

— Ваша милость.

— Я в восторге от вашей последней пьесы. Я видела ее в записи, но мечтала бы посмотреть на сцене.

— Благодарю вас, ваша милость. Эта пьеса просто чудо сотворила с моей славой. Вроде бы я видел вас на скачках… где же это было… на Гринне, верно?

Эксперты Диадемы снабдили маркиза Котани последними сведениями обо всех выдающихся личностях, чей приезд ожидался на Сильверсайде, дабы лучше подготовить к ведению содержательных бесед. А маркиз всегда старательно выполнял домашние задания.

— Да. На Гриннских скачках я выступила очень неплохо.

— Вы уступили только Котанну.

Герцогиня улыбнулась.

— Котанну, — сказала она, — просто повезло.

Маркиз улыбнулся в ответ. Он был худощав, подтянут и следил за своей внешностью. Смуглый, с маленькими усиками, седеющими висками и резко очерченным профилем, Котани родился в Империи и заработал свою репутацию тем, что всегда был естественно меланхоличен. Он был одним из старейшин Диадемы — ее первым лордом — и постоянно держался в первой десятке рейтинга популярности.

Маркиз внимательно оглядел бар, высматривая, нет ли здесь кого-нибудь, кроме герцогини, с кем он мог бы поболтать.

— Составите мне компанию за столиком? — спросил он.

— Увы, — ответила герцогиня, — мне нужно кое с кем встретиться.

— Что ж, как-нибудь в другой раз, ваша милость.

Маркиз обнюхался с герцогиней и ушел.

Ее милость Роберта Алтунин, девятнадцатилетняя герцогиня Беннская, слыла хорошей спортсменкой-любительницей. Волосы у нее были темно-рыжие, коротко стриженные, глаза — темно-фиалковые, походка — грациозная и уверенная. У герцогини были первоклассные советники, которые предложили ей Сильверсайд в качестве подходящего места для дебюта в высшем свете.

Роберта подошла к стойке, попросила холодного ринка и кивнула мужчине, стоявшему рядом:

— Мистер Куусинен.

— Ваша милость.

Они обменялись рукопожатием — подали друг другу по одному пальцу — и сдержанно обнюхались. Мистер Пааво Куусинен был человеком субтильной комплекции и невыразительной внешности. На нем был зеленый камзол со шнуровкой на спине и по бокам.

— Камзол вам к лицу, Куусинен.

— Спасибо. Я понял, что мой гардероб сразу выдаст меня как жителя Империи, и заказал все новое. А вам, кстати, очень идет это платье.

Роберта едва заметно улыбнулась. Ей принесли напиток, и она оставила на расчетной пластине отпечаток пальца.

— Прибыл «Граф Бостон», — сообщил Куусинен, обводя указательным пальцем край бокала. — Как я понимаю, на его борту Зут. И Дрейк Майджстраль, грабитель.

— Вы их видели?

— Майджстраля видел. Похоже, у него неприятности с таможенниками.

Между бровями Роберты залегли морщинки.

— Разве это для него проблема?

— Он показался мне человеком решительным. Уверен, он справится с этими неприятностями.

Роберта подняла бокал и тут же опустила на стойку.

— Я не хочу, чтобы случилось что-нибудь плохое, Куусинен.

— Джефф Фу Джордж тоже на станции. Может быть, он больше подойдет? У него возможностей больше.

— Мне нужен Майджстраль, — твердо заявила герцогиня.

Куусинен не стал спорить. Девушка все решила.

— Ваша милость, — проговорил он.

Роберта обернулась и заметила, что Котани разговаривает с невысокой дамой в яркой одежде и смешной шляпке.

— Нас не должны подолгу видеть вместе, Куусинен. Пожалуй, вам пора.

— Как пожелаете, ваша милость.

Они снова пожали друг другу по одному пальцу и обнюхались.

По пути к выходу Куусинен прошел мимо музыкантов. Роберта взяла свой бокал и направилась в сторону Котани. Она заметила, что вокруг того кружатся информационные сферы.

— Я по-прежнему ищу что-нибудь подходящее.

— Понимаю, — согласилась невысокая дама. Она разговаривала с заметным провинциальным акцентом, который, казалось, нарочито звучит в ее речи. — Сейчас трудно найти роль, удовлетворяющую ваши старомодные запросы.

Котани немного напрягся.

— Не старомодные, милочка, — возразил он. — Классические, я бы так сказал. — Он обернулся к Роберте: — Ваша милость, позвольте представить вам Киоко Асперсон. Мисс Асперсон — независимая журналистка.

Последние слова он произнес с ударением, словно подчеркивая свое отвращение.

— Мисс Асперсон, позвольте представить вам ее милость герцогиню Беннскую.

Роберта холодно подала журналистке один палец. Та в ответ пожала ее палец двумя. Киоко Асперсон была на голову ниже Роберты. Прямые черные волосы репортерши украшала несуразная шляпка в форме гриба. Линза, загораживающая один глаз, позволяла ей наблюдать за объективами парящих в воздухе информационных сфер.

— Поздравляю вас с успехом на Гриннских скачках, — сказала Киоко. — Вы заставили Котанна попотеть в погоне за денежным призом.

— О деньгах тут можно говорить чисто символически. Соревнования были любительские.

— Не собираетесь ли вы в ближайшее время стать профессионалкой?

Роберта пригубила напиток.

— Вряд ли. Хотя я еще окончательно не решила.

— Деньги вас, конечно, не интересуют, но соревнования профессионалов протекают более азартно. Такая перспектива вас не привлекает?

Роберта, никогда не задумывавшаяся об этом, немного удивилась.

В ее окружении любительские соревнования считались куда более модными, чем профессиональные.

— Совсем не привлекает, — честно ответила она и тут же задумалась, достаточно ли убедительно прозвучал ее ответ. Но Киоко уже перешла к новому вопросу:

— Не чувствуете ли вы побуждения стать профессионалкой только для того, чтобы вас стали воспринимать более серьезно? Вы считаете, что люди достаточно серьезно относятся к любительскому спорту?

Заиграл квартет — гобой издал визгливый звук. Роберта поморщилась и бросила взгляд на Котани. Тот улыбнулся и кивнул ей, радуясь, что уже отделался от интервью.

Роберте предстоял долгий вечер.

— Мистер Майджстраль?

К Майджстралю обратился худощавый мужчина в коричневом камзоле.

— Да. К вашим услугам.

— Менкен, сэр. СЧП.

Менкен подал Майджстралю Сугубо Частное Письмо. Появление курьера службы Сугубо Частной Переписки всякий раз вызывало у Дрейка тревогу. Его отец почти всегда пользовался системой СЧП, а в письмах либо долго и нудно пилил сына за допущенные ошибки, либо клянчил денег, дабы уплатить какой-нибудь из старых долгов. Сдержав невольное раздражение, Дрейк расписался в получении письма, взглянул на печать и вскрыл конверт.

— Ответ будет, сэр?

— Не сейчас. Благодарю вас.

Менкен поклонился и ушел. Майджстраль прочитал открытку и отдал ее Роману.

— Мы приглашены на свадьбу. Педро Кихано и Амалия Йенсен через шесть месяцев сочетаются браком на Земле.

Роман тоже прочел открытку.

— Мы полетим, сэр?

— Возможно. Мы направляемся как раз в те края. А я ни разу не был на Земле.

— И я тоже.

— Пожалуй, пора побывать там. Но я должен немного подумать, прежде чем решу окончательно.

— Хорошо, сэр.

Оркестранты собрали инструменты, намереваясь перебраться в главный зал. Дольфусс наконец добрался до таможенной стойки.

— Я так счастлив, — объявил он таможеннику. — Я выиграл билет в лотерею. Иначе бы мне ни за что на свете не попасть в такое место. — Он обернулся. — Я и так уже в полном восторге, — добавил он.

Одетый в форму танкер сомкнул реснитчатые мембраны глаз, словно отказываясь верить тому, что видел.

— Да, сэр, — проговорил он, — я понимаю, как вы рады.

— А еще мне удалось такие пересадки себе придумать, что и для дела не без пользы. На обратном пути заскочу на Рэнк. Вот почему у меня с собой чемоданчик с образцами продукции.

Пушистый хвост танкера дернулся.

— Выход вон там, сэр. Ваш номер запрограммирован встретить вас.

— Благодарю. Уж тут я повеселюсь, это как пить дать.

Дольфусс рассмеялся, забрал чемоданчик и зашагал к выходу. Выйдя в коридор, он увидел Майджстраля — тот спрашивал у робота, как пройти к номеру.

— Мистер Майджстраль, — поздоровался Дольфусс.

— Мистер Дольфусс. Надеюсь, ваше путешествие было приятным.

— Да. Очень. Я даже заключил несколько сделок.

— Как удачно.

— Увидимся.

Дольфусс умчался прочь, вертя головой в разные стороны. Он искренне всем наслаждался. В том числе и своей ролью в сценарии.

На темном корпусе робота — «Цингуса» последней модели, темного блестящего овоида, парившего ровно в шестнадцати дюймах от пола и выполнявшего всю работу с помощью контактных лучей, — горела надпись: «Высокоразвитая машина».

— Как я вам уже сказал, сэр, — произнес робот, — второй поворот налево, под арку, а потом первый направо.

— Спасибо, — поблагодарил Майджстраль. — Сам не пойму, как это я ухитрился так быстро заблудиться. — Он нахмурился. — Похоже, что-то прилипло к твоему корпусу. Ну-ка, ну-ка…

Он наклонился и сделал вид, будто что-то стряхивает с робота. Из выходного коллектора торчала программирующая шпилька. Майджстраль снова сделал вид, будто что-то стряхивает, а на самом деле выдернул шпильку и сжал ее в кулаке.

— Вот так, — сказал он. — Так куда лучше.

— Благодарю вас, сэр.

Мягко ступая, Майджстраль зашагал в направлении, диаметрально противоположном тому, что указал ему робот.

Оркестр перебазировался из зала прибытия в главный зал, совершенно справедливо называемый Белой Комнатой. Звуки музыки тут заглушали ослепительно белые диваны, мягкие стулья и ковры, однако сверкающая алмазная глыба, висевшая под потолком, создавала приятный резонанс. Камень этот, шестнадцати футов в длину, обнаружили при проведении земляных работ. Особой ценностью он не обладал, но неплохо резонировал и придавал некоторую роскошь интерьеру.

В потолке было вырезано окно, в котором виднелась звезда, пожиравшая другую. До начала презентации ставни были плотно закрыты.

— Жемчужница.

— Мой господин.

Котани и Жемчужница стояли на пушистом белом ковре. Они обнюхались и подали друг другу по три пальца (члены Диадемы действительно были близкими приятелями).

— Ты знаком с Эдверт?

— Не думаю. — (Обнюхивание. Три пальца для рукопожатия. Обнюхивание.) — Очарован.

— Рада познакомиться с вами, мой господин.

Котани оглянулся через плечо:

— Я только что сбежал от мисс Асперсон.

Жемчужница фыркнула:

— Я так и думала, что она здесь.

— Она нынче в моде. К счастью, мода изменчива.

— Остается лишь надеяться, что мода на мисс Асперсон долго не продержится.

— Зута видела?

Жемчужница покачала головой:

— Наверное, он собирается потрясти всех своим появлением.

— А может, — ехидно заметил Котани, — прячется от Асперсон.

Оркестр доиграл пьесу. Собравшиеся одобрительно потопали ногами. Ковер поглотил звуки.

А алмазный самородок под потолком издал эхо.

— Присядем, мой господин.

— Конечно.

Они нашли свободное место и уселись.

— Здесь ее милость Роберта, — сообщил Котани, — герцогиня Беннская.

— А-а-а… Гонщица.

— Завтра будут гонки. Перед дебютным балом герцогини.

— Может, и мне поучаствовать?

— Она — прекрасная гонщица.

— А если я ее перехитрю? — белозубо улыбнулась Жемчужница.

— В таком случае, — проговорил Котани, — мне придется поломать голову, на кого из вас поставить.

— …потом первый поворот направо.

— Прошу прощения, к твоему корпусу что-то прилипло.

Мистер Сан взирал на гору воровского инвентаря, конфискованного у компании Майджстраля.

— Это помешает ему.

Кингстон, долговязый помощник Сана, посмотрел на начальника:

— Только помешает? А совсем не остановит?

— Думаю, ему все-таки придется что-то украсть. В конце концов Джефф Фу Джордж здесь. Ни один из них не позволит, чтобы другой его переплюнул.

— Пожалуй, вы правы.

— И еще есть кое-что. — Сан многозначительно посмотрел на помощника. — «Крылышко» здесь.

— О Добродетели…

— Будем надеяться, что Добродетели восторжествуют. И никаких глупостей, Кингстон.

— Простите… — Кингстон задумался. — Пожалуй, и правда, обходительность усыпила бы их бдительность.

Сан едва раздвинул губы в улыбке:

— Вот-вот. Как раз на это я и рассчитываю.

— Прошу прощения.

Котани уставился на приземистого мужчину и, поморгав, попытался прочесть его имя на карточке, прицепленной к камзолу.

— Да? Мистер…

— Дольфусс. Я ваш большой поклонник. Вот я и подумал… — Он протянул Котани блокнот и ручку.

— О, конечно.

Котани взял у Дольфусса блокнот и ручку и повернулся к тому в профиль, демонстрируя благородство черт.

— Как вы думаете, Николь приедет? — полюбопытствовал Дольфусс. — Я ее просто обожаю.

— Полагаю, Николь на гастролях с новой пьесой. — Котани написал автограф и глянул на Дольфусса поверх ручки. — Мистер Дольфусс, вроде бы я вас раньше не встречал. Как вы сюда попали?

— Выиграл эту поездку в лотерею.

— Я так и подумал.

— Первый поворот направо, говоришь? Ой, похоже, к твоему корпусу что-то прилипло!

Духовой квартет наяривал вовсю, издавая низкие смеющиеся звуки.

Роберта прошла мимо музыкантов. Киоко Асперсон брала интервью у одного из официантов.

— Ваша милость.

— Мистер Фу Джордж. — Губы Роберты сложились в удивленную улыбку. — Так и думала, что рано или поздно познакомлюсь с вами.

Джефф Фу Джордж подал два пальца и нежно обнюхал ее уши. В ответ он получил также два пальца. Определенный взаимный интерес выразился в том, что еще до встречи их отношения стали довольно близкими.

— Думаю, бесполезно спрашивать, — улыбнулся Джефф Фу Джордж, — с собой ли у вас «Крылышко»?

Фиалковые глаза Роберты блеснули.

— Думаю, бесполезно, — ответила она.

Он поклонился ей, давая понять, что не намерен продолжать разговор на эту тему. Джефф Фу Джордж был мужчиной лет сорока, плотного телосложения. Его длинные светлые волосы (частично имплантированные), подхваченные алмазными заколками, ниспадали до пояса. Вот уже шесть лет он держался на вершине рейтинга среди Воров в Законе — с тех пор, как его вознесло туда дело об ограблении Зеркальной Колокольни. Прическу Джеффа можно было бы приравнять к фирменному знаку. Когда-то ему предложили вступить в Диадему, но он отказался. И сенсация, вызванная этим отказом, принесла Фу Джорджу славы больше, чем могло бы принести согласие.

— Позвольте предложить вам руку, — сказал он. — Я собираюсь в казино.

— С удовольствием.

— По местному телевидению передавали программу об истории «Эльтдаунского Крылышка». Я смотрел. Наверное, это совпадение.

— Наверное, — улыбнулась Роберта.

Сквозь ткань камзола Джеффа Фу Джорджа на руку Роберты давил пистолет. Коридор, ведущий в казино, устилал пушистый ковер, сотканный из крылышек каролтенских мотыльков. На стенах было изображение Церулеанского коридора в Городе Семи Сверкающих Колец. Вдоль стен выстроились белые деревья с Андовера. Барон Сильверсайд явно не поскупился.

— Видимо, таможенники здесь необычайно строги, — заметила Роберта. — Надеюсь, у вас не возникло трудностей?

— Самые пустяковые. Но все равно я считаю, что они ведут себя чересчур официозно. Непременно при личной встрече поговорю об этом с бароном Сильверсайдом.

Робот «Цигнус» пролетел мимо них на бесшумной воздушной подушке. Корпус его мерцал в рассеянном свете.

— Как я понимаю, завтра вы участвуете в гонках. Если обстоятельства позволят, я надеюсь там побывать.

Роберта искоса глянула на него:

— Не собираетесь воспользоваться моим отсутствием?

Джефф Фу Джордж изобразил оскорбленную невинность.

— Ваша милость, — парировал он, — я и не помышлял чем-то омрачить ваш дебют.

— Благодарю вас, — удивленно проговорила Роберта. — Это так мило.

— То, что я грабитель, — добавил Джефф Фу Джордж, — не означает, что я подлец.

— Робот, — спросил Грегор Норман, — не подскажешь, как пройти в казино?

— Конечно, сэр. Идите по этому коридору до главного зала. Третий поворот направо. Там увидите слово «Удачи!».

— Спасибочки. Извини, но к твоему корпусу что-то прилипло.

— Спасибо, сэр.

— С превеликой (на сей раз это означало: с превеликой легкостью).

Грегор ловко вставил программирующую шпильку, дружески потрепал робота и вынул шпильку, после чего они с роботом расстались. На первом повороте Грегор встретил мужчину в костюме кричащих цветов. Мужчина сжимал в руке блокнот и смотрел на него с искренним благоговением.

— Мистер Дольфусс, — проговорил Грегор и слегка поклонился.

— Мистер Норман, — кивнул в ответ Дольфусс.

Они разошлись улыбаясь.

Зут расхаживал по своему номеру из конца в конец. Остановился, взглянул в зеркало. Уши его нервно подергивались, диафрагма протестующе подпрыгивала. Он снова принялся мерить номер шагами.

Что надеть — вот в чем вопрос.

Все продюсеры Диадемы были людьми — они ничего не понимали.

И эти продюсеры желали, чтобы Зут появился на публике в своем скафандре космического исследователя.

В зале! Перед обедом!

Его консервативная хозалихская душа восставала против этого. Надеть скафандр исследователя — это казалось Зуту оскорблением барону Сильверсайду и всему, что он символизировал: сдержанности, элегантности. Высшему Этикету. Однако продюсеры Диадемы считали, что публика ожидает появления Зута именно в этом треклятом скафандре.

Душу Зута сковала свинцовая тоска. Он снова посмотрелся в зеркало, увидел свой фирменный знак — скафандр, черный-пречерный, с карманами, анализаторами, репеллерами силового поля. Краешки его ноздрей вспыхнули, уши отклонились назад.

— Комната, — спросил он, — который час?

— Двадцать пять тринадцать по имперскому стандарту, — ответил голос комнаты.

Зут довольно мурлыкнул. До обеда еще целый час — никто не увидит его в зале до того, как ему придется вернуться в номер и переодеться. К счастью, он задержался.

— Комната, — сказал он, — пришли робота, чтобы он помог мне переодеться.

Зут мог позвать прислугу из Диадемы, но эти слуги довели бы его окончательно — вот и вся помощь от них.

Каждый, кто входил в казино, физически ощущал холодный звон проигрываемых денег. Пока их проиграли немного — вечер только начинался, и не все гости прибыли.

— Ваша милость, — сказал Джефф Фу Джордж, — позвольте представить вам Жемчужницу и мистера Майджстраля. Сэр, мадам — герцогиня Беннская.

— Ваш самый покорный слуга, ваша милость, — проговорил Майджстраль. Роберте показалось, что в глазах Майджстраля, полуприкрытых веками, вспыхнул огонек интереса — как раз перед тем, как он обнюхал ее уши.

— Вы еще один человек, с которым я давно мечтала познакомиться. Очень рада, сэр.

— Ваша милость. — (Обоюдное обнюхивание.) — Позвольте представить мою компаньонку, Эдверт.

— Мисс Эдверт.

— К вашим услугам, ваша милость.

Жемчужница оценивающе посмотрела на Роберту:

— Насколько я понимаю, завтра вы будете участвовать в гонках.

— Да. На небольшом любительском поле.

— Вероятно, я тоже.

Роберта про себя улыбнулась. Участие представительницы Диадемы привлечет больше внимания к гонкам, а значит, и к ней самой. Но в конце концов сюда все для того и слетелись, чтобы привлечь к себе внимание.

— Надеюсь, если вы будете участвовать, подберется очень неплохой состав.

— Может быть, нам заключить небольшое пари?

— Если только Оно не повлияет на мою репутацию любительницы.

— Уверена, не повлияет.

— В таком случае я согласна. Пять нов?

— Лучше двадцать.

— Как пожелаете.

Жемчужница обнажила в улыбке ровные зубы, напоминавшие белизной ее фирменную сережку:

— Договорились.

Майджстраль и Джефф Фу Джордж во время разговора Жемчужницы с Робертой обменялись рукопожатиями. Майджстраль подал Джеффу два пальца, которые в ответ были пожаты одним. Дрейк подумал, что большего нечего было ожидать.

Оба холодно улыбнулись.

— Майджстраль, — сказал Джефф Фу Джордж, — что вы скажете о слухах насчет указа Комитета Созвездия по Традициям?

— Про Воровство в Законе?

— Да. Ведь замышляют полный его запрет.

— Это, — вздохнул Майджстраль, — было бы печально.

— Они смогут сажать нас за решетку. Только за то, что мы занимаемся тем, чем занимаемся. Нам всем придется перебраться в Империю. Не знаю, как вам, Майджстраль, — добавил Джефф Фу Джордж, улыбаясь, чуть более тепло, — а мне нравится быть в составе доминирующего вида. Если хотите, можете считать меня расистом.

— Моему темпераменту, Фу Джордж, тоже больше соответствует Созвездие.

— Значит, вы не откажетесь вступить в Ассоциацию Воров в Законе? Мы собираемся забаллотировать этот закон до того, как его примут.

Дрейк вздохнул:

— Пожалуй, придется вступить.

— Сейчас не время выделяться, Майджстраль. Собственный стиль — одно дело, выживание — совсем другое. Олдисс выбран казначеем. Надеюсь, мы сможем рассчитывать на щедрые взносы. — (Тонкая улыбка.) — Спортивная Комиссия согласилась учитывать суммы взносов в качестве очков.

Дрейк снова вздохнул, но на этот раз про себя:

— Щедрые взносы. Да.

Джефф Фу Джордж опять улыбнулся. Майджстралю показалось, что он кожей ощутил тепло этой улыбки.

— Я так и думал, что вы все поймете, как только мы переговорим. Олдисс сказал, что очень давно не может с вами связаться. Даже письма, отправленные по системе СЧП, до вас не доходили.

— Я в последнее время часто переезжал с места на место.

Фу Джордж искоса глянул на Роберту:

— Интересно, здесь ли «Крылышко»?

— Понятия не имею.

— А меня очень интересует ответ на этот вопрос, Майджстраль. Очень.

Дрейк, прищурившись, посмотрел на Джеффа Фу Джорджа. Его зеленые глаза глядели живее, чем обычно.

— Означает ли это, что я «Крылышком» интересоваться не должен?

Фу Джордж покачал головой:

— Вовсе нет, старина. Это я просто как бы сам с собой разговаривал.

Он приподнялся на носках и посмотрел в сторону казино.

— Ага. Похоже, я вижу мисс Беглянку. Вы с ней знакомы? О, я забыл. Простите, Майджстраль. Я сказал бестактность.

— Не стоит извинений.

— Мне нужно подойти к ней. Не обидитесь?

— Нисколько.

Он подал Фу Джорджу руку (один палец, что, без сомнения, было сделано верно).

Мистер Сан невозмутимо восседал в своем голубом раю в ожидании новых сведений. Он казался себе пауком, затаившимся в тенетах. Его пальцы держали нити, каждая из которых вела или к монитору, или к функционеру.

Паук никогда не покидает своего жилища. Он ждет сведений, чтобы их взвесить, обдумать и решить, как поступить.

Мистер Сан чувствовал себя подготовленным, сосредоточенным, живым.

— Прибывает третий корабль, сэр. «Виконт Чень».

Голографическое изображение резкого хозалихского лица Камисс повисло в воздухе в стороне от мониторов. Мистер Сан развернулся к голограмме помощницы. В казино начинали стекаться грабители, и ему очень не хотелось прерывать наблюдение.

— На этом корабле — дроми, сэр, — сообщила Камисс.

— Я в курсе, мисс Камисс, — процедил сквозь зубы Сан. Он, правда, не очень возражал против того, чтобы помощница напоминала о том, о чем он на самом деле не забыл. Ведь тем самым Сан обретал возможность ошарашить любого собеседника своей блестящей памятью.

— Я хочу, чтобы вы понаблюдали за Квльпом и его свитой лично, — сказал он. — Понятия не имею, что этому типу здесь понадобилось, но сюрпризов не желаю.

— Да, сэр.

— Смотрите в оба, Камисс.

— Слушаюсь, сэр.

Изображение исчезло. Сан, довольно вздохнув, вернулся взглядом к мониторам.

Грабители болтали между собой так, словно были старыми приятелями. Мистер Сан злорадно улыбнулся. Если бы все зависело от него, им бы так и пришлось довольствоваться одной болтовней.

Сан считал, что выполняет миссию, данную ему Богом. Со времен Мятежа человечество самоутверждалось, вновь открывало для себя забытое наследие. Наряду с другими сокровищами — Шекспиром, Шерлоком Холмсом, Конго Вейлингом и так далее — была воскрешена и философия древности. Мистер Сан почувствовал тягу к двум из этих открытий. Помимо того что он превратился в ярого поклонника Шерлока Холмса (ему удивительно импонировал манихейский дуализм[1] Холмса и Мориарти), Сан стал последователем не так давно реанимированного учения — Нового Пуританизма.

Вылощенный до мозга костей, Новый Пуританизм основывался на вере в то, что каждое деяние имеет свою цену и за него положена расплата. Грех рассматривался как проявление космического неравновесия, и если грешник не совершал никакого искупительного поступка, то Всемогущий совершал оное деяние за него, вовсе не заботясь о том, кто при этом пострадает: согласно Новому Пуританизму, Богу было совершенно безразлично, кто расквасит себе физиономию, когда вопрос о Равновесии Греха будет снят с повестки дня. Перед Господом все были равны — и грешники, и праведники.

Мистер Сан надеялся, что в незначительном деле с Воровством в Законе он послужит орудием в руках Господних, призванным наказать порок. Фу Джордж и Майджстраль слишком много грешили. Им настала пора — так решил Сан — расплатиться за свои грехи, пока за них не расплатились какие-нибудь ни в чем не повинные люди.

Камисс дождалась, когда растает в воздухе изображение ее шефа. На его месте тут же возникла голографическая надпись: «Чем могу помочь?» Камисс ответила компьютеру, что ничем, и надпись испарилась.

За ее спиной настраивался духовой квартет — ждал высадки пассажиров с прибывшего корабля. Фагот взял несколько нот и умолк.

Камисс одернула форму, поправила фуражку и стала ждать. Для той меры ответственности, что возлагалась на Камисс, она была слишком молода — у нее только-только залегли вокруг носа первые годичные кольца, это означало, что ей двадцать пять, — и Камисс прекрасно понимала, что должна оправдать доверие шефа. Она была вторым лицом в ведомстве Сана — службе безопасности самого престижного курорта в обитаемой Вселенной — и намеревалась доказать, что должности своей достойна.

Камисс опустила глаза, посмотрела на свою медаль и слегка потерла ее кончиками пальцев. Орден Кваризмы за Службу Обществу (второй степени) ей вручили за то, что она задержала убегавшую грабительницу, арестовала и передала властям.

Камисс тогда была студенткой — пошла по стопам родителей и училась на биржевого брокера, дабы затем начать работу в фирме «Льюис, Котвинн и Кo », учреждении с трехсотлетней историей. Разве могла она предположить, что тот день, когда она шла домой с занятий и заметила маленькую, защищенную голографическим камуфляжем фигурку, крадущуюся вдоль стены ювелирного магазина Рида, изменит всю ее жизнь?

Ей повезло. Она несла портфель, набитый до отказа страховыми полисами. Ей повезло — она первым же ударом угодила закамуфлированной воровке по голове, отчего та тут же лишилась сознания. Но Камисс удалось задержать не абы какую воровку — за абы какую Ордена за Службу Обществу (второй степени) не дадут.

А задержала она Элис Мэндерли с полной сумкой драгоценных камней, среди которых был и знаменитейший «Голубой Зенит». Элис Мэндерли, знаменитую Воровку в Законе, третью в рейтинге, взломщицу, за которой безуспешно гонялись службы безопасности пятидесяти планет. Камисс неожиданно для себя прославилась на весь мир. Посыпались разнообразные предложения поступить на работу, и некоторые из них оказались настолько заманчивы, что жаль было их упускать.

Самое интересное предложение поступило от мистера Сана, который набирал первоклассную команду служащих системы безопасности, призванную в перспективе оказывать услуги элите в цивилизованных звездных системах. Сан обещал быстрое продвижение по службе и работу на самых влиятельных и интересных людей в Человеческом Созвездии.

Камисс неплохо справлялась с работой у Сана, хотя выдающихся Воров в Законе больше не ловила. Но теперь на станции Сильверсайд ей представился совсем не дурной шанс отличиться.

Станция Сильверсайд была задумана частично как противовес Воровству в Законе. Сан, которому Воры в Законе были особенно ненавистны, убедил барона Сильверсайда в том, что Воровство в Законе следует запретить, и барон предоставил мистеру Сану полную свободу действий в разработке системы безопасности станции.

Сан собирался следить за грабителями с помощью всех присущих ему качеств: хитрости, ума, а также с помощью разработанной им лично аппаратуры, которую он собирал многие годы. Камисс должна была помочь ему.

Но все-таки в душе Камисс не было такой жажды деятельности, как у ее начальника. Если бы она знала, что под камуфляжем прячется Элис Мэндерли, а не какой-нибудь воришка местного пошиба, она бы запросто прошла мимо. Камисс нисколько не возражала против института Воровства в Законе и против его представителей.

Но служба обязывает. А следить за грабителями — в этом Камисс вынуждена была признаться — действительно интересно.

Голограммы объявили о том, что «Виконт Чень» благополучно припарковался. Заиграл духовой квартет. Камисс закивала головой в такт музыке и стала ждать первых пассажиров.

— Надеюсь, дамы, вы меня простите.

Джефф Фу Джордж куртуазно попрощался с Эдверт, герцогиней и Жемчужницей. Когда он обнюхивал левое ухо последней, губы его тихо сомкнулись и ультразвуковые лезвия белоснежных искусственных резцов аккуратно перекусили цепочку сережки. Джефф Фу Джордж зажал жемчужину под языком, улыбнулся и направился через казино к Ванессе-Беглянке.

Ванесса посмотрела на него и едва заметно кивнула. Фу Джордж знал, что она все засняла на микросферу, спрятанную в прическе.

Фу Джордж был страшно доволен — радость переполняла его душу, фонтанировала в ней, словно грейзер. Он упражнялся в этом укусе несколько месяцев, с тех самых пор, как ему в голову пришла мысль на глазах у всех лишить Жемчужницу ее фирменного знака и так, чтобы она сама ничего не заметила. Поначалу это у него получалось неуклюже: Ванесса лишилась кусочка мочки уха, и, хотя пластическая операция прошла удачно, Джеффу Фу Джорджу с трудом удалось уговорить ее возобновить упражнения. Но все же удалось. И вот теперь трюк прошел как по маслу.

А наиболее удачной деталью плана Фу Джорджа было то, что, поскольку рядом с Жемчужницей одновременно находились и он, и Майджстраль, она не догадается, кто из двоих повинен в пропаже. Вспыльчивость Жемчужницы всем была известна, но Джефф Фу Джордж сомневался, что она вызовет кого-то на поединок, не располагая доказательствами.

Безусловно, Фу Джордж намеревался продать жемчужину ее владелице через самого изворотливого агента, какого только сумеет найти, рассчитывая на то, что Жемчужница выложит за сережку более кругленькую сумму, чем любой из ее поклонников. Но он не собирался продавать побрякушку раньше того, как все и каждый в Созвездии узнают, что Жемчужница лишилась своего фирменного знака: до того, как гадания о том, чьих же это рук дело, достигнут апогея. Тогда выйдет видеозапись, и станет ясно, кто это сделал и кто заработал очки.

Комиссия по рейтингу давала десять очков за стиль. Джефф Фу Джордж рассчитывал на это.

Он не зря достиг вершины. Он отлично делал свое дело.

— Майджстраль, я собираюсь сыграть партию-другую в фишки. Составите мне компанию?

— Конечно, ваша милость.

Майджстраль подал Роберте руку, несколько удивившись ее предложению. «Возможно, — подумал он, — она просто действует от противного».

— Я так понимаю, что таможенники тут свирепствуют, — сказала Роберта. — Надеюсь, вас не слишком сильно ограбили?

— Я на станции просто так — повеселиться.

Роберта бросила на Майджстраля взгляд из-под ресниц:

— Да? Как неудачно. А я надеялась, что мы… сумеем поговорить о… деле.

Майджстраль задумался. Его ленивые зеленые глаза сверкнули.

— Я целиком в вашем распоряжении, мадам, — сказал он и подвел Роберту к столику для игры в фишки. — По пять за очко?

Ее голос выдал некоторую растерянность.

— Отлично, — ответила она.

Лорд Квльп втек в зал, оглашавшийся звуками оркестровой музыки.

«Именно втек», — подумала Камисс. Другого подходящего слова просто на ум не приходило. Она изо всех сил постаралась сдержаться и не вздрогнуть.

Лорд Квльп был из вида дроми — вида на редкость загадочного, обитающего почти исключительно на Зинзлипе. Несмотря на то что дроми были, без сомнения, высокоразвиты и (по-своему) цивилизованны, никто так и не уразумел до конца, заметили ли дроми, что их покорили хозалихи, и поняли ли они досконально, что это означает. Очень немногие дроми покидали родную планету, и если покидали, путешествия их носили непонятный характер, а намерения были и того непонятнее.

Дроми напоминали блестящих морских слизней восьми футов в длину. Лорд Квльп был снизу зеленый, а сверху — светло-оранжевый, с беловатыми бородавками, разбросанными по всему телу. Вдоль его спины торчало пять зрительных выростов. Передвигаясь по полу, дроми оставлял за собой слизистый след.

Квльпа сопровождала дама-хозалих, лет тридцати, в форме дипломата Колониального Корпуса. К мочке ее уха была прикреплена переводческая клипса.

Камисс шагнула было навстречу, намереваясь предложить свои услуги, но тут же замерла на месте, потрясенная тем отвратительным ароматом, что исходил от лорда Квльпа. Краешки ее ноздрей сомкнулись, и разжать их ей удалось только усилием воли.

«Вот, — подумала она, — издержки работы с населением».

— Камисс, мадам, — представилась она чуть гнусаво на человеческом стандарте. — Служба безопасности Сильверсайда: Я готова оказать вам любые услуги. Если вы передадите мне документы его превосходительства, я тут же ими займусь.

«Сигара, — подумала она. — Если бы я курила сигары, я бы защитилась от этого запаха».

— Я — леди Досвидерн, — представилась дама-хозалих на хозалихском стандарте. С величавой сдержанностью она обнюхала уши Камисс. — Я переводчик и секретарь лорда Квльпа.

Лорд Квльп приподнял передний конец туловища и издал несколько утробных звуков. Леди Досвидерн выслушала его и перевела. Переводя, она говорила более низким голосом, более отточенно, но менее выразительно — так, словно полагала, что ей не положено эмоционально окрашивать высказывания лорда Квльпа. Формализм ее речи, звучавшей на Высокопарном Хозалихском, все-таки не забивал окончательно выразительность стандарта.

— Высказана любезность, — сообщила она. — Весьма выразительная.

Камисс взглянула по очереди на лорда, на леди Досвидерн и снова на лорда.

— Я польщена, мой господин, — ответила она и снова подумала: «Сигары! Нет — много, очень много сигар!»

Лорд Квльп заговорил снова. Когда он раскрывал рот, мерзкое зловоние настолько усиливалось, что аромат, испускаемый молчавшим лордом, казался благоуханием.

— Сильверсайд наделен верным настроением, — перевела леди Досвидерн. — Требования к континууму ясны. Протокол миссии требует определения местонахождения герцогини Беннской.

Сознание Камисс затуманилось, но последнюю фразу она поняла хорошо.

— Я попробую разыскать ее милость, мой господин. Надеюсь, вы извините меня.

Она развернулась на каблуках и подошла к одной из стоек. Никогда еще воздух станции не казался ей столь сладостен.

Она отстранила таможенника, работавшего у стойки и обслуживавшего пассажиров второго класса (им придется подождать), и нажала клавишу с надписью «Центр службы безопасности».

Над стойкой воспарил голографический профиль Сана. Он смотрел прямо перед собой — видимо, на экраны мониторов.

— Мистер Сан, — сказала Камисс, — лорд Квльп желает встретиться с герцогиней Беннской. Не могли бы вы помочь разыскать ее?

Ответ последовал незамедлительно:

— Она в казино, играет в фишки с Майджстралем.

Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений: мистеру Сану не по душе поведение Роберты.

— Благодарю вас, сэр. Не могли бы вы прислать туда робота с коробкой сигар для меня?

— Вот не знал, что вы курите, Камисс.

— Начала, сэр.

Лицо Сана осталось невозмутимым, но решительным.

Камисс подумала, что Сан нарочно притворяется безразличным ко всему необычному в надежде на то, что тем самым производит впечатление могущества.

— Как вам будет угодно, Камисс, — ответил он. Голограмма угасла.

Камисс обернулась к лорду Квльпу и обнаружила, что леди Досвидерн плавной походкой движется к ней. Поджидая ее, Камисс чуть склонила голову набок, дабы удостовериться, что с лордом Квльпом все в порядке. Скорее всего так оно и было: он едва заметно раздувался и сдувался — видимо, дышал, — но с места не трогался.

— Мисс Камисс, — сказала леди Досвидерн.

— Да, моя госпожа?

Голос леди Досвидерн звучал подчеркнуто тактично.

— Скажите, вас к нам приставили… в качестве постоянной сопровождающей?

Камисс осторожно ответила:

— Если это понадобится, мадам.

— Не думаю, что понадобится, — сказала леди. — Я достаточно долго путешествую с лордом Квльпом. Большую часть времени он неактивен. И хотя его… гм… обоняемое присутствие может докучать, он никогда не вел себя так, чтобы мог оказаться опасным для других существ.

Камисс ощутила прилив облегчения.

— Как вам будет угодно, леди, — ответила она.

— А теперь, — сказала леди Досвидерн, — не могла бы я попросить вас сопроводить нас в казино?

«Сигары», — подумала Камисс.

— Конечно, моя госпожа, — ответила она.

Они подошли к лорду Квльпу. Тот пробулькал приветствие. Ноздри Камисс сомкнулись и отказались раскрываться.

Потом она еще несколько часов дышала ртом.

— Дрекслер и Челис все подготовят к ночи, — сообщила Ванесса-Беглянка.

Она всегда одевалась в платья холодных тонов, подчеркивающих чистоту и бледность ее кожи. Волосы у нее были дымчатые, уложенные на макушке в старомодную прическу. Ванесса курила сигарету, вставленную в украшенный серебром обсидиановый мундштук. Ее отец владел вещевым рынком на Хорне и оставил ей весь пай. Многим это казалось совершенно несправедливым: такая красотка, да еще и богачка в придачу.

Ожидая, пока в игру вступит Фу Джордж, Ванесса преспокойно просадила четыреста нов за столом, где играли в маркеры. Даже крупье удивился.

Ванесса взяла Фу Джорджа под руку. Они пошли к выходу.

— Я составила списки. У нас огромный выбор. Бриллиантовые запонки Котани, знаменитая коллекция живописи баронессы Сильверсайд, плащ барона, старинное ожерелье мадам де ла Ривьер, драгоценности лорда и леди Твакс, полковника Тома, близняшек Вальс, маркизы Баствик, Адриена, командора и леди Эндрик…

Фу Джордж осторожно поднес к губам носовой платок, опустил туда жемчужину и убрал платок в нагрудный карман.

— И еще Эдверт, — добавил он. — У нее есть кое-какие побрякушки, и она обожает выставлять их напоказ.

Ванесса засомневалась:

— Может быть, несколько опасно — снова трогать этот дуэт?

— Десять очков за стиль, милая моя.

— Это верно, — не без сомнения отозвалась Ванесса. Нахмурившись, она задумалась о составленном ею перечне. — Еще тут есть антикварный магазин — дорогой. В нем несколько любопытных вещичек, но ничего по-настоящему ценного. Еще — букинистический магазин. Этим придется заняться Дрекслеру — я не специалист. Ювелирный магазин. Но там наверняка крепкая система сигнализации. Главный сейф отеля.

— «Эльтдаунское Крылышко», — добавил Фу Джордж.

Ванесса остановилась как вкопанная.

— Ты уверен?

— Нет. Но новоявленная герцогиня здесь. Это ее дебют.

Ванесса глубоко затянулась сигаретой и оглянулась по сторонам. Над ее головой проплывала одна из многочисленных голографических надписей — пожеланий удачи.

— По местному телевидению показывались истории «Эльтдаунского Крылышка», заметил? Но может, это всего-навсего популистика. Отсюда до Империи далеко. И обеспечить безопасный провоз на такое расстояние…

— Она может себе это позволить.

Ванесса, прищурившись, посмотрела в сторону столика, где играли в фишки:

— Она играет в фишки с Майджстралем. Мне это не нравится.

— Это ничего не значит. Она молода, общительна. Она со мной так мило болтала.

— Мне это все равно не нравится, Джефф.

У Ванессы с Майджстралем в прошлом был роман. Фу Джордж, знавший об этом, промолчал в ответ на ее заявление и продолжил путь к выходу. Мимо проплыл бесшумный «Цигнус», поддерживая невидимым силовым полем поднос с напитками.

— Точно все узнаем завтра вечером, — сказал Фу Джордж. — Если «Крылышко» у нее, она его наденет.

— А до завтра?

Он на миг задумался.

— Думаю, близняшки Вальс, — ответил он. — Обчистить махом двоих — это сразу несколько очков за стиль.

— Прошу прощения. Похоже, что-то прилипло к твоему корпусу.

— Да. Теперь он — обладатель всех родовых титулов. Он объявил своего отца покойным больше года назад. — Жемчужница заговорщицки глянула на Эдверт. — Это случилось как раз перед тем, как вступил в силу новый закон о наследовании. Майджстраль спасся от уплаты кучи налогов за счет того, что поспел вовремя.

Эдверт оглянулась через плечо и увидела, что Майджстраль болтает с герцогиней, торгуясь за ставки.

— Ужасно, — сказала она. — То есть я слышала о подобном, но никогда не была лично знакома с людьми, которые способны на такое. Меня просто в дрожь бросает, когда я смотрю на него.

— Отца Майджстраля теперь знобит посильнее, — ухмыльнулась Жемчужница и тряхнула волосами. Эдверт в испуге вытаращила глаза.

— Перл… — выдохнула она.

Жемчужница посмотрела на подругу и нахмурилась:

— В чем дело?

Эдверт ответила паническим шепотом:

— Перл! Кое-что пропало!

Мистер Пааво Куусинен вышел из казино, касаясь ковра концом трости через каждый шаг. Он не спускал глаз с Ванессы-Беглянки и Джеффа Фу Джорджа. Те, видимо, направлялись в главный зал.

Радость понимания происходящего охватила Куусинена, и он позволил себе довольно улыбнуться. Он радовался тому, что из всех людей в Созвездии Фу Джордж и мисс Беглянка поделились своей тайной только с ним.

Куусинен знал, где фирменный знак Жемчужницы. Он наблюдал за всей компанией от столика кассира и чисто случайно заметил, как произошла кража. А произошла она весьма изысканно — в этом Куусинен не мог не признаться.

Наблюдение это было произведено, если говорить начистоту, не совсем случайно. Куусинен питал постоянный профессиональный интерес к Дрейку Майджстралю и Джеффу Фу Джорджу и следил за ними все время.

В отличие от Роберты он чувствовал в складывающейся ситуации привкус катастрофы. Станция Сильверсайд была невелика, и вряд ли два таких первоклассных грабителя, как Фу Джордж и Майджстраль, смогли бы тут спокойно ужиться. А присутствие других провоцирующих особ, таких как Жемчужница и Киоко Асперсон, могло еще сильнее подогреть развитие событий.

Однако пока что Куусинен просто радовался, что может хранить тайну.

Пытаясь продлить это сладостное мгновение, он гадал о том, как ему с этой тайной быть.

— Прости, к твоему корпусу что-то прилипло.

— О нет!

Жемчужница ужаснулась, увидев, как к ней приближается желтая шляпка в форме гриба, над которой вьются восемь блестящих информационных сфер. Жемчужница запустила пальцы в волосы и набросила пряди на левое ухо, чтобы спрятать осиротевшую цепочку. Эдверт стиснула другую руку подруги.

— Мисс Асперсон, — проговорила Жемчужница и поклонилась, повернув при этом голову так, чтобы камеры снимали ее в полупрофиль.

Киоко Асперсон улыбнулась ей и проговорила:

— Жемчужница.

Перл сдержанно обнюхалась с ней, стараясь держаться вполоборота.

— Как приятно вновь видеть вас. Мисс Эдверт, если не ошибаюсь?

— Да. Эдверт, позволь представить тебе Киоко Асперсон.

— К вашим услугам, мисс.

— Взаимно.

— Я бы с радостью задержалась и поболтала с вами, мисс Асперсон, — извинилась Жемчужница, — но я опаздываю на встречу.

Блестящие птичьи глазки Киоко быстро глянули на Жемчужницу, а потом — на Эдверт.

— Я все понимаю, Перл. Но на самом деле я хотела взять интервью у мисс Эдверт.

Эдверт бросила вопросительный взгляд на Жемчужницу, та ответила ей кивком. Эдверт предстояло прикрыть отступление подруги.

Она набрала в легкие побольше воздуха и уставилась в противную линзу на глазу Киоко. Ей было немного страшновато.

— С удовольствием, мисс Асперсон. Пройдемте в зал?

— Как пожелаете.

Еще никогда провинциальный акцент не звучал для Эдверт столь отвратительно.

— Зут! Я вас с трудом узнал!

— Сэр? — удивленно отозвался Зут.

— В смысле без скафандра.

— О… Я подумал, что он не совсем годится для этого зала.

— Наверное. Но я-то ждал, что вы как раз в скафандре будете. Кстати, меня звать Дольфусс. Ваш покорный слуга.

— Взаимно.

— Не могли бы вы черкнуть мне автограф?

— С удовольствием, сэр.

— Я страшно огорчился, когда узнал, что Николь сюда не приедет. Я ее просто обожаю. Ну, то есть… надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

— Мне очень понравилась ее последняя пьеса.

— Я ее видел. А мне не понравилась. Это не настоящая Николь.

Маленькая пауза.

— Я так и подумал, что дело в этом.

— Что ж. Не смею вас задерживать. Спасибо большое.

Зут проводил Дольфусса взглядом. Уши его поникли, диафрагма дважды возмущенно дернулась. Неужели все его поклонники такие?

«Может быть, — подумал он, — продюсеры были правы и мне следовало напялить скафандр?»

Но теперь уже было поздно. Он подтянул шнуровку своего исключительно цивильного обеденного камзола и зашагал к залу.

— Никоим образом не меняйте ничего в своем окружении, — посоветовал герцогине Майджстраль. — Только расскажите мне, что оно собой представляет.

— В настоящее время, — ответила Роберта, — мое окружение представляет собой шесть здоровенных хозалихов, вооруженных до зубов.

— Скорее всего завтра они работать не будут?

— Нет, не будут. — Она, улыбнувшись, посмотрела на Майджстраля и сложила фишки горкой, прищелкнув ими. — А знаете, это очень весело.

Майджстраль не изменился в лице.

— Шестнадцать, ваша милость, — сказал он и выложил фишку.

Роберта улыбнулась шире.

— Я этого и ожидала. — Она перевернула фишки. — А у меня — тридцать два, сорок восемь и шестьдесят четыре. А вот — Пьеро[2], так что сумма удваивается — сто двадцать восемь.

Майджстраль посмотрел на стол и горько вздохнул.

— Боюсь, мне конец. — Дрейк перевернул оставшиеся фишки. Огорченный проигрышем, он достал из кармана пластиковую карточку и ручкой коснулся ее черной поверхности, таким образом навсегда перестроив ее молекулярное строение. Он написал сумму, буквы «ЯД» (означавшие «я должен») и приложил к обратной стороне большой палец. — Ваша милость, — проговорил он и подал Роберте карточку.

Она взяла ее и сказала:

— Я умею хорошо делать то, что мне нравится. В частности — выигрывать.

— Я начинаю это понимать.

— Еще партию?

Майджстраль едва заметно улыбнулся:

— Пожалуй, нет, ваша милость. Людям моей профессии не следует расходовать запас удачливости в азартных играх.

Роберта рассмеялась:

— Наверное, вы правы. О Боже, что это за запах?

Публика в казино вскрикивала, все тыкали куда-то пальцами. Майджстраль удивленно отпрянул, углядев нечто за правым плечом Роберты. Роберта обернулась и увидела жутковатую картину: к ней скользил лорд Квльп в сопровождении двух дам-хозалихов — высокой чопорной, с переводческой клипсой и другой — пониже ростом, в форме службы безопасности станции. Невысокая дама вертела головой в разные стороны, что-то высматривая. Вдруг лицо ее озарилось радостью.

— Робот! — окликнула она и махнула рукой.

Лорд Квльп подполз к Роберте и издал хлюпающий звук. Она постаралась не отшатнуться, потрясенная обдающим ее зловонием.

— Ваша милость, — обратилась к герцогине высокая дама, — позвольте представить лорда Квльп.

Сказано это было на Высокопарном Хозалихском.

— К вашим услугам, — ответила Роберта чуть гнусаво. Поискав глазами уши, которые следовало бы обнюхать, она таковых не обнаружила и, наметив их предполагаемое местонахождение, дважды склонила голову. Самое дыхание стоило ей усилий железной воли, что вызвало искреннее восхищение Майджстраля.

Высокая дама сообщила:

— Я — леди Досвидерн, переводчик и лицо, сопровождающее лорда Квльпа.

— Моя госпожа.

Лорд Квльп приподнял верхнюю часть туловища и коротко булькнул. Леди Досвидерн сцепила пальцы и перевела:

— Протокол в соответствии. Продвижение благоприятно. Настало время доставки.

Роберта бросила на Майджстраля умоляющий взгляд. Уши Дрейка двигались вперед-назад, выдавая его собственное смятение.

— Как мило, — наконец умудрилась выдавить Роберта.

Лорд Квльп опустил переднюю часть туловища к полу и издал гулкие влажные звуки. Лодыжки Роберты обдало теплом его дыхания, и она подобрала ноги под стул. Дама-хозалих из службы безопасности, предусмотрительно державшаяся в сторонке, с выражением неподдельного облегчения на лице раскуривала сигару.

Что-то упало на ковер.

— О! — вырвалось у Роберты.

Лорд Квльп отрыгнул плотный, влажный, блестящий комок размером в два сложенных кулака.

Роберта не сводила глаз с комка. Лорд Квльп снова сделал «стойку» и издал громкий утробный звук, который леди Досвидерн переводить не стала.

Наступила тягостная пауза. Майджстраль видел, как все посетители устремились к выходу. Ему очень хотелось последовать их примеру, но он понимал, что оставлять Роберту одну невежливо.

А Роберта, похоже, догадалась, что лорд Квльп чего-то ждет от нее.

— Благодарю вас, — промямлила она.

Не говоря ни слова, лорд Квльп развернулся и заскользил к выходу. Леди Досвидерн и дама из службы безопасности, попыхивающая сигарой, тронулись следом за ним.

Роберта позвала робота.

— Прошу тебя… отнеси этот… предмет в мой номер, — попросила она.

Робот поднял комок невидимыми силовыми лучами и полетел к выходу.

Майджстраль встал и подал Роберте руку.

— Пожалуй, — сказал он, — нам не повредит глоток свежего воздуха.

Роберта поднялась.

— Благодарю вас, — сказала она.

— Вы вели себя превосходно, ваша милость.

Роберта удивилась:

— Вы так думаете? Я же просто… реагировала… инстинктивно.

— В таком случае ваши инстинкты, если можно так выразиться, были непогрешимы.

— Что ж, — проговорила Роберта, беря Майджстраля под руку, — будем надеяться, что такие вещи не будут твориться тут изо дня в день.

«Цигнус» передал свою ношу в руки неохотно принявшей ее служанки Роберты и отправился обратно в казино.

По пути он неожиданно остановился, развернулся к стене и направил невидимые лучи на спрятанные в ней замки. Стена отъехала в сторону, за ней открылся проход. Робот влетел в него.

На пульте у мистера Сана надрывно взвыла сигнализация. Он пробежал глазами по экранам мониторов и понял, что Майджстраль и Джефф Фу Джордж исчезли из поля зрения его камер. Хитрая улыбка искривила губы мистера Сана. Он нажал клавишу со словами «общее объявление». Всемогущему настала пора вернуть себе кое-что из принадлежавшей ему собственности.

— Клубничный Сектор, вход в двенадцатый туннель, — голосом триумфатора провозгласил он. — Уотсонс, игра началась!