"Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота" - читать интересную книгу автора (Уильямс Тэд)ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯФритти обнаружил, что покинуть крыльцо с ящиком для спанья и миской для еды – намного труднее, чем он ожидал. Гнев и тоска минувшей ночи уменьшились в тонком солнечном сиянии Раскидывающегося Света, – в конце концов, Фритти был еще очень молодой кот, не вошедший в полный охотничий возраст. К тому же у него не было четкого представления, с чего начать поиски пропавшей подруги. Обнюхивая изодранную подстилку своего спального ящика, подстилку, полную таких знакомых запахов, он спрашивал себя, не лучше ли дождаться завтрашнего дня, прежде чем отправиться в путь. Несомненно, небольшая охота или шалость-другая с остальными юнцами прояснят ему разум. Конечно. Это, пожалуй, куда благоразумнее. – Хвосттрубой! До меня дошли слухи, что ты уходишь! Вот не ожидал от тебя! Совершенно ошеломлен! – Спотыкаясь и бумкая, на крыльцо вскочил запыхавшийся Маркиз. В комическом недоумении оглядел Фритти: – Ты и в самом деле собираешься уйти? В тот же миг – хотя весь его дух противился этому – он услышал собственный ответ: – Конечно, Тонкая Кость. Я должен. Сказав эти странные слова, он почувствовал себя так, словно покатился с холма. Как он мог теперь остановиться? Как мог не пойти? Могучий Хвосттрубой, важничающий прямо перед Стеной Сборищ, рассказывающий всем встречным-поперечным о своих поисках… «О, быть бы постарше, – подумалось ему, – и чуточку поумнее!» Сам себе удивляясь, он наклонился и лизнул лапу со спокойным расчетом произвести на друга впечатление. Где-то глубоко внутри он горячо надеялся, что Маркиз уговорит его не ходить, может быть, даже подыщет уважительную причину. Но Тонкая Кость лишь усмехнулся и сказал: – О Харар! Быстролап и я очень привязчивые. Нам будет недоставать тебя. – Мне тоже будет недоставать всех вас, – ответил Фритти и вдруг отвернулся, словно выкусывая блох. После краткого молчания он оглянулся. Друг наблюдал за ним со странным выражением морды. Еще миг молчания – и Тонкая Кость продолжал: – Что ж, тогда, пожалуй, остается проститься. Быстролап, Жукобой и все прочие велели пожелать тебе самого большого везенья. Они должны были зайти, если не заварится большая игра в Прыг-Шмыг и они не пойдут искать еще кое-кого из наших. – А? – жалобно отозвался Хвосттрубой. – Прыг-Шмыг? Ну, я не считаю, что у меня будет теперь время для таких игр. Мне они и в самом деле никогда очень-то не нравились, ты же знаешь. Маркиз снова усмехнулся: – А вот я считаю, что времени у тебя просто не будет, верно? Что за приключения тебя ждут! – Оглядевшись, Тонкая Кость понюхал воздух: – А Шустрик заходил? – Нет, – ответил Хвосттрубой. – Да зачем? – Ах, он расспрашивал, когда и куда ты уходишь и откуда. Казался очень озабоченным, так что, я думаю, собирается поймать тебя и пожелать доброго пути. По-моему, он весьма и весьма почитает тебя. Что ж, боюсь, он может тебя и упустить. – Упустить меня? – Да. Раскидывающийся Свет почти уже на исходе, а ты ведь хотел уйти до Коротких Теней. – О да. Конечно. – Ноги у Фритти были точно каменные. Чего он действительно сейчас хотел – так это уползти в свой ящик. – Полагаю, мне пора уже быть в пути, – сказал он с наигранной бодростью. – Я провожу тебя до края поля, – ответил ему друг. Пока они шли, Маркиз – прыгая и болтая, Фритти – тяжело ступая и волоча ноги, Хвосттрубой старался запомнить и сберечь каждый запашок родимых земель. Он молчаливо и как-то замедленно прощался с мерцающей травой луга, с тоненьким, почти пересохшим ручейком и со своей любимой колючей изгородью. «Наверное, я никогда больше не увижу этих полей, – думал он, – и все они, наверное, забудут меня за один сезон, а то и раньше». Минутами он очень гордился своею смелостью и жертвенностью, но когда они добрались до конца моря колышущейся травы и он обернулся и увидел едва различимые очертания – Ну… – Маркиз стал вдруг немножко неуклюж. – Славной охоты и – Ты настоящий друг, Маркиз.? – Через полсотни шагов в глубь Стародавней Дубравы, еще в относительно солнечной и воздушной наружной полосе леса, Фритти уже чувствовал себя самым одиноким котом на свете. Он не знал, что за ним следовали. Когда солнце подошло к полудню, Фритти продолжал путь в лесные глубины. Он никогда не хаживал сквозь них на ту сторону, но ему казалось, что сбежавшая Мягколапка должна была пройти этим путем, а не поблизости от владений Хотя солнце стояло высоко, ему очень пригодилось острое ночное зрение: деревья в этих местах росли густо-густо, почти вплотную друг к другу. Пробираясь сквозь заросли и подлесок, он с удивлением вглядывался в эти деревья внутреннего леса – с искривленными, изогнутыми стволами, которые замерли в форме извивающихся змей, Сверху до него доносились песни разных Внезапно даже птицы умолкли. Раздался одинокий, резкий стучащий звук, и Хвосттрубой замер. Звук пробудил короткое эхо и исчез, мигом впитавшись в хаос лесного подстила. Потом с высоты послышалась быстрая пугающая стукотня: ток! ток-ток! ток-ток! ток-т-ток! Постукивание, нарастая, пробегало от дерева к дереву, возникая где-то у него над головой и разбегаясь далеко по лесу. Опасливо понюхав воздух, подняв усы торчком, Фритти медленно двинулся вперед, мельком поглядывая вверх, в просветы среди плотной листвы. Он осторожно переступал через гниющее бревно, когда снова прозвучал резкий «ток!», и он в тот же миг ощутил колющий удар в затылок. Завертелся, выпустив когти, но сзади ничего не обнаружил. Еще один острый удар в правую переднюю лапу снова закружил его волчком, а повернувшись, он в третий раз почувствовал жестокую боль – в боку. Вертясь туда-сюда, не в силах найти источник болезненных ударов, он угодил под град мелких твердых предметов, которые поражали его сверху. Повернул назад – рыча от страха и тревоги – и получил еще очередь, на сей раз сзади. В панике Фритти сдался, побежал, и тотчас снова началась громкая стукотня – теперь, казалось, со всех сторон сразу. Густо и быстро залетали колючие снаряды. Пытаясь спрятать голову и защитить глаза, он побежал прямо к сучковатому подножию дуба и рухнул на суглинок, где на него тотчас обрушился новый свирепый дождь снарядов. Съежившись, он наконец разглядел, чем его бомбардировали – камешками и твердыми орешками. Попаданий сразу стало чересчур много. Словно обложенный стаей кусачей мошкары, он метнулся назад в подлесок. Едва он пытался выбрать какой-нибудь путь, ливень каштанов и мелких камешков непременно гнал его вспять – всегда в одном и том же направлении. Стараясь угнездиться под кустом ежевики, он ощутил, что лапы его нежданно повисли в пустом пространстве. Потеряв равновесие, он повалился вниз головой. Скользнув над обрывом и уловив внизу, на страшном расстоянии, быстрый проблеск пересыхающей речной старицы, он резко скрючился, сумел ухватиться за ежевичный куст и замедлить безудержное падение. Вцепился в колючие ветки уже всеми четырьмя лапами, зубами, хвостом – и обнаружил, что ненадежно висит, качаясь над пропастью, и только ежевика между ним и долгим, долгим падением. Какой-то миг он висел, обезумев от неожиданности и ужаса. Ток! Ток-тока-ток! – и его приветствовал следующий залп орешков и камешков. Фритти жалобно взвыл. – За что вы – мяу! – обижаете меня-яу?! – закричал он и был награжден лесным орехом по чувствительному розовому носу. – Я никому здесь не сделал вреда! За что вы оби… яу! – обижаете меня? Ответом была еще одна быстрая очередь стука, после чего наступила тишина. И сверху, с деревьев, донесся пронзительный прерывистый голос: – Нет-вред он-бред?! – Голосок был высокий, тоненький, сердитый. – Ложь-врешь-кош! Ты-ты! Ты у-бий-ца! При-шел здесь на охоту, убить! Ложь-кош-врешь! Хотя он говорил быстро и возбужденно, Фритти неплохо понимал его Единый Язык. И изо всех сил старался получше ухватиться за корни. – Скажите, что я такого сделал?! – взмолился он, надеясь тем временем вновь обрести безопасность: край обрыва был рядом, лапой подать. На деревьях сразу возобновился непонятный стрекот; стучащий шум снова был прерван голосом: – Мы не просто орехо-брос, нет-нет. Нехорош, ох-нехорош кош, народ Рикчикчик не для тебя, ведь ты-ты дур-дур и надоед, о нет-нет! Рикчикчики! Беличий народ! Даже свисая на кончиках когтей с ежевичного куста, Фритти на миг удивился. Известно, что они всегда тарахтят, надоедливо бранятся и даже яростно сражаются, когда их загоняют в угол, – они храбрейшие и сильнейшие из Писклей. Но целой оравой напасть на одного из Племени, на того, кто к ним даже не подкрадывался? Неслыханно! – Послушайте, Чуть погодя большая коричневая белка спустилась по стволу осины – неторопливо, вниз головой – и остановилась менее чем в двух прыжках от рискованно подвешенного Фритти. Рикчикчик казался разгневанным, его губа вздернулась, обнажив длинные передние зубы, но весь он был вчетверо меньше Фритти, который восхитился его храбростью. – Хвост, зуб, ложь, вот что есть кош! – Рикчикчик говорил еще сердито, но уже медленнее, и его легче было понять. – Кош веры нет. Кош хвать-хвать миссис Чикли. Ох-нехорош-кош! – Клянусь, я никого не трогал! – жалобно крикнул Хвосттрубой. – Много зуб-коготь-хвост нападают на гнезд! Как-раз-сей-час у-бий-ца кош хвать-хвать мою Боль пронизывала лапы Фритти и казалась ему немыслимой. Он осторожно протянул лапу к краю обрыва, чтобы уменьшить напряжение в задних ногах. Камешек с дерева ударил по ищущей лапе – он чуть не разжал хватку, отдергивая ушибленную ногу. Пронзительный хор беличьих голосов из листвы требовал крови. Он попытался сосредоточиться на том, что говорила коричневая белка. – Ты имеешь в виду, что какой-то кот схватил твою подругу прямо сию минуту? И поблизости? – Птичьи косточки! Ужас, горе-горе мне! Бедная миссис Чикли! Она пой-пой-мана! Фритти воспользовался случаем: – Послушай меня! Пожалуйста, не кидайся камешками! Я в твоей власти. Попытаюсь спасти твою подругу, если только ты дашь мне выбраться отсюда. Ты мне не веришь… Ступай к себе на деревья, и если я попробую удрать или навредить тебе – можешь швырять в меня валунами, тыквами, чем угодно! Это твоя единственная возможность спасти ее. Выпрямив хвост и трепеща, большая коричневая белка остановила на нем блестящий взгляд. На миг все замерло, как в живой картине: оцепеневшая белка и небольшой рыжий кот, гримасничающий от боли и повисший на кусте на грани падения. Рикчикчик заговорил: – Ты иди. Спаси Прыгая и карабкаясь, мастер Трескл скрылся вверху в листве. Хвосттрубой осторожно подтянулся туда, где мог лучше уцепиться, коснулся задними лапами корней ежевики и прыгнул к спасению. Он оказался слабее, чем думал. Когда выбрался на твердую землю, мускулы его трепетали, и на мгновение он прилег, задыхаясь. Рикчикчики взволнованно шумели в листве. Преодолевая боль, Фритти поднялся на ноги, и щебечущие голоса повели его вперед. На опушке рощи черных дубов Рикчикчики остановились. Хвосттрубой наконец увидел, что произошло. Одно из старых деревьев давным-давно свалилось, образовав огромную арку. Из-под нее слышался перепуганный крик белочки и доносился запах кого-то из Племени. Дубовое укрытие защищало кота так, что он мог без помех закончить свою забаву, недосягаемый для камешков и орешков мстительных Рикчикчиков. Ползком, медленно и осторожно, Фритти обогнул копну мертвых корней, свисавших с основания упавшего дерева. Он ведь собирался уговорить другого кота отказаться от законной добычи, – значит, должен был начать почтительно и осторожно. Поэтому он, чтобы не встревожить, позвал, проходя под арку: – Миссис Чикли, панически выкатив глаза, лежала пригвожденная под лапой большого кота песчаного цвета. Охотник вопросительно поднял голову, когда Фритти приблизился. Это был Ленни Потягуш. – Ну и ну! Юный Хвосттрубой! – Потягуш не поднял лапу, не снял ее с охваченной ужасом белочки, лишь приветственно кивнул – вполне дружелюбно. – Какая встреча! Так и думал, что ты со временем появишься в этих местах, но ждать так скучно… – Он принялся было зевать, но приостановил зевок. – Так уж коли ты пришел, не разделишь ли со мной мою поимку? Она прелесть какая жирненькая, сам видишь. В придачу я сперва самую малость повозился с ней. Возбуждает аппетит. Для Фритти события шли чересчур быстро. – Вы ждали… меня? – спросил он. – Не понимаю. Потягуш насмешливо фыркнул, заметив недоумение Фритти: – Знал, что не поймешь. Ну да на все хватит времени после вкусненького кусочка Рикчикчики. Разве ты не голоден? – Потягуш поднял лапу, чтобы нанести белочке смертельный удар. – Стойте! – крикнул Фритти. Теперь очередь удивляться была за Потягушем. Он покосился на Фритти с острым интересом, как будто у того вырос второй хвост. – Что не так, малыш? – поинтересовался старый кот. – Это что, какая-то особая порода ядовитой белки? – Да… Нет… Ах, Потягуш, вы не могли бы ее отпустить? – чуть слышно спросил Хвосттрубой. – Отпустить? – Охотник неподдельно изумился. – Виро Небесный, зачем? – Я обещал другим белкам, что выручу ее. – Фритти чувствовал, что словно превращается в пыль под пытливым взором Потягуша – в пыль, которую сдует ближайший сильный ветер. Внимательно осмотрев Фритти, Потягуш разразился взрывом смеха и повалился на спину, размахивая лапами в воздухе. Белочка не двинулась – лежала тихо, часто дыша; глаза ее остекленели. Потягуш перевернулся на живот и большущей передней лапой нежно шлепнул Фритти. – Ох, Хвосттрубой, – прохрипел он. – Я знал, что был прав! Идти на поиски! Спасать беличьих девчонок! Уфф! Ну и песню же ты споешь! – Потягуш весело тряхнул головой и взглянул на съежившуюся Рикчикчику. Нос у Фритти пылал. Он не знал, хвалят его или осмеивают – или то и другое вместе. – Тогда ладно, – сказал Потягуш миссис Чикли. – Ты слышала, что сказал мастер Хвосттрубой. Он ходатайствовал о твоей жизни. Ступай же, пока я не передумал. Белочка лежала неподвижно. Хвосттрубой двинулся было вперед, боясь, что Потягуш ненароком сломал ей хребет, когда она вдруг стрелой пролетела между ними, взметая в воздух кусочки коры, и удрала из-под дубовой арки. – Желал бы я послушать на досуге твою историю о том, что вынудило тебя давать обещания белкам, но мне нужно еще кое-что сделать до появления Ока. Они вдвоем шли под гигантскими деревьями – Фритти убыстрял шаги, чтобы идти вровень с Потягушем. – Однако у нас с тобой будет разговор поважнее. Я был уверен – ты решишь распроститься со своими, но не рассчитал, что так скоро отправишься. Потому я тебя и разыскиваю с начала Коротких Теней. – Потягуш, боюсь, я совсем вас не понимаю. Ни капельки не понимаю и прошу у вас прощения. Разговор поважнее – с глупым юнцом вроде меня? И откуда вы узнали, что я пойду искать Мягколапку в одиночку? И откуда вы узнали, в какую сторону я пойду? – Фритти едва дышал, изо всех сил стараясь идти в ногу со старым котом. – Много вопросов, охотничек. На все сразу и не ответишь. Достаточно сказать: я стараюсь разобраться вовсе не во всем, что слышу под Стеной Сборищ. В свое время я пускался в дальние странствия и многое, многое разнюхал. Я очень даже допускаю, что в нынешние дни получаю куда больше удовольствия, просто впитывая в себя солнце. Конечно, я не ухожу охотиться столь далеко, как некогда. Но у меня есть и еще способы. А что до других твоих вопросов, – продолжал он, – то даже кастрат, которого кормят – Мягколапкой, – пропыхтел Фритти. – Ее имя – Мягколапка. – Конечно, Мягколапка. Знаю, – не то с раздражением, не то с оттенком нежности сказал Потягуш. – Вот мой способ, – добавил он просто. Потягуш вдруг остановился, и Хвосттрубой завертелся, становясь рядом с ним. Уставив на Фритти огромные зеленые глаза, охотник сказал: – Странные затеваются вещи, и не только в Стародавней Дубраве. Рикчикчики и Племя вступают в сделки, а это очень странно. Я не могу в точности понять, что происходит, но усы рассказывают мне настораживающие истории. И у тебя есть какая-то роль в этой игре, Хвосттрубой. – Как я мог бы… – принялся было возражать Фритти, но Потягуш движением лапы заставил его умолкнуть. – Боюсь, у меня нет больше времени. Понюхай-ка ветер. Фритти втянул в себя воздух. В самом деле, ветер принес странный запах холодной сырой земли, но он ничего в нем не смог понять. – Ты должен научиться доверять своим чувствам, Хвосттрубой, – сказал Потягуш. – У тебя есть кое-какие природные дарования, которые помогут тебе там, где недостаток опыта введет тебя в беду. Помни – пользуйся чувствами, которые даровала тебе Муркла. И будь терпелив. Потягуш снова понюхал воздух, но Хвосттрубой больше не чуял в нем ничего необычного. Старый кот потерся носом о бок Фритти. – Держись левым плечом к заходящему солнцу, когда будешь выходить из лесу, – сказал он. – Так ты выберешь верное направление. В путешествии не стесняйся ссылаться на меня. На некоторых полях меня хорошо помнят. А теперь мне пора. Потягуш рысью пробежал несколько шагов. Фритти, ошеломленный событиями, сидел, глядя ему вслед. Большой кот оглянулся: – Ты уже прошел Посвящение в Охотники, Хвосттрубой? – Мррр… – Смущенному Фритти понадобился миг, чтобы собраться с мыслями. – Мррр, нет. Церемония должна состояться на Сборище после следующего Ока. Потягуш помотал головой и прыжком вернулся к нему. – Нет ни времени, ни должной обстановки для Старой Охотничьей, – сказал он, – но я сделаю лучшее, что смогу. Фритти в изумлении следил, как Потягуш усаживался на мощные ляжки, закрывал глаза… Голосом намного более приятным, чем можно было ожидать, он запел: Потягуш какой-то миг сидел плотно закрыв глаза, потом открыл их и снова вскочил на ноги. Казалось, в нем нет и следа того медленноречивого, малоподвижного кота, которого.знал Фритти, – ничего, кроме невозмутимого мерцания в глазах. Он предстал преисполненным целеустремленности и энергии; при его приближении Хвосттрубой невольно отпрянул. Однако Потягуш только вытянул лапу и коснулся ею лба Фритти. – Добро пожаловать, охотник, – сказал он, повернулся и кинулся прочь, лишь чуть-чуть задержавшись на краю ближайшей заросли, чтобы крикнуть: – Может, тебе и повезет, юный Хвосттрубой! – И с этими словами Ленни Потягуш скрылся в подлеске. Фритти Хвосттрубой в удивлении опустился на землю. Неужто все это случилось на самом деле? Еще и дня не прошло, как он ушел из дому, а уже казалось – навсегда. Все было так изумительно! Он вскинул заднюю лапу и принялся скрести за ухом, давая выход противоречивым чувствам. Рьяно выскребываясь с полузакрытыми глазами, ощутил, что все вокруг пришло в движение. Вскочил, встревоженный. Окрестные деревья были полны мелькающих беличьих хвостов. Крупная белка – не та, с которой он говорил раньше – спустилась по стволу вяза до уровня его глаз и, повиснув, уставилась на него. – Ты-ты, кош-хорош, – сказала она. – Теперь пройдем-пройдем. Толковать-толковать. Пора тебе толк-толк толком с лордом Щелком. |
||
|