РАЗНАЯ ЛЮБОВЬ, РАЗНАЯ СМЕРТЬ

Дональд УЭСТЛЕЙК

Моей таинственной любви...

Глава 13

В такси Керриган сообщил мне сведения о Луисе Хогане, подозреваемом номер два в списке. Хоган – заметный деятель в Союзе работников холодильной промышленности, в свое время был непосредственно связан с тем, что Керриган упорно называл “корпорацией”, имея в виду мафию. СРХП никак напрямую не ассоциировался с корпорацией, однако некоторый легальный побочный бизнес членов корпорации – вроде Эрни Рембека – был связан с СРХП и другими союзами, а положение Луиса Хогана позволяло ему время от времени оказывать услуги своим бывшим коллегам, которые всегда соответствующим образом вознаграждались.

Судя по тому, где он поселился, вознаграждения бывали щедрыми. В верхнем Бронксе есть элитный жилой массив потрясающей красоты, с большими частными особняками на извилистых тенистых улицах, редко расположенных на просторных лужайках в районе, изобилующем невысокими холмами и елями, скрывающими особняки с бассейнами от посторонних любопытных глаз. Там и жил в частном каменном особняке Луис Хоган.

Таксист высадил нас у асфальтовой дорожки, ведущей вверх по холму мимо альпийской горки к едва видимому с дороги особняку. Мы с Керриганом поднялись по пологому склону, а затем спустились по мощенной плитками тропинке через лужайку к окаймленному кустарником парадному подъезду. Керриган позвонил, и через минуту к нам вышла темнокожая девушка в черном платье, белом передничке и белом чепчике. Керриган назвал ей наши имена, и она проводила нас в гостиную, где мы остались ждать, а сама она пошла доложить о нас Хогану.

Гостиная была продолговатой, с камином у дальней стены и овальным окном, выходящим на лужайку. Основную меблировку гостиной составляли несколько диванов, один стоял под окном, второй был развернут к камину, третий расположился рядом с дверью у подставки с телевизором. Подойдя к единственной висевшей на стене картине напротив окна и принявшись разглядывать ее, я понял, что это оригинал, а не копия, нечто абстрактное в синих тонах. Имени художника в правом нижнем углу я не разобрал.

Где-то в глубине дома, едва различимо, играл струнный квартет. В гостиную, шлепая лапами, вошел крупный холеный боксер и спокойно, без видимого интереса окинул нас взглядом. Когда в гостиной появился Луис Хоган, собака удалилась.

Луису Хогану было лет сорок или чуть больше, но он был в хорошей форме; наверно, в подвальном помещении у него был тренажерный зал. Сильное квадратное худощавое лицо обрамлял ежик коротко подстриженных черных с проседью волос, цвета соли с перцем. От него исходил аромат мужественности, как на рекламе лосьона после бритья, и он наверняка гонял на спортивном автомобиле. Хозяин уверенным жестом пожал мне руку, предложил напитки, от которых мы оба отказались, и пригласил нас располагаться и чувствовать себя как дома. Когда мы все устроились на диванах, я начал:

– Насколько я понимаю, ваше общение с Эрни Рембеком носит теперь более или менее светский характер, то есть рэкетом вы больше не занимаетесь.

– Да, – отрывисто произнес он. – Правда, нельзя сказать, что я и раньше занимался рэкетом. Загляните в мое досье, дружок, и вы там ничего не найдете.

– Ладно, – продолжал я. – Полагаю, вы познакомились с Ритой Касл на каком-нибудь светском приеме?

– Верно. На вечеринке у Фрэнка Доннера. – Он перевел взгляд на Керригана. – Ты там тоже был.

– На той же самой вечеринке? – спросил я у Керригана.

– Да, – кивнул он. – Рембек тогда впервые вывел Риту в свет. – Хогану он объяснил:

– Мы только что от Фрэнка. Хогана это, казалось, позабавило.

– Он что, под подозрением?

– А вы думаете нет оснований? – спросил я.

– Боже, конечно нет.

– Вы считаете, ваша кандидатура больше подходит?

– Гораздо, – ответил он с той же краткостью. Ответ удивил меня, и я поймал на себе насмешливый взгляд Керригана. И я переспросил Хогана:

– Почему вы так считаете?

– Потому что я способен на отношения того рода, которые, по всей вероятности, были у убийцы с Ритой Касл. Я всегда в отличной форме. Меня продолжают интересовать женщины, так же как и я их.

– Иными словами, вы – “настоящий мужчина”?

– Фраза как из комикса, но мысль правильная. Керриган повернулся ко мне:

– Содержание записки неизвестно широкой общественности.

– Прекрасно, – одобрил я.

Хоган переводил взгляд с одного из нас на другого.

– Что такое?

– Ничего особенного, – ответил я. – У вас было что-нибудь с Ритой Касл?

– Да, – подтвердил он.

– Правда? И что у вас было?

– Все произошло здесь, в этом доме. Я ее тогда видел в третий или четвертый раз. У нас была вечеринка, и Эрни привез ее с собой. Стояло лето в разгаре. Когда мы вышли к бассейну, она начала со мной заигрывать – от этих ее штучек за милю несло фальшью. Я не обращал внимания, но она не унималась. У нас в гараже морозильник, и, когда я пошел туда за льдом, она увязалась за мной, так что я повалил ее на пол и.., немножко потискал. Можно сказать, устроил ей осмотр. А потом растолковал ей, кем я прихожусь Эрни и кем она приходится Эрни, и предупредил, чтобы она больше в моем доме в эти игры не играла – ни со мной, ни с кем другим. И отпустил ее.

– И как она себя повела? Он пожал плечами:

– Вернулась сюда, в гостиную, и села. Вот на этот диван. И сидела, пока Эрни ее не увез.

– И после того вечера ничего не было? Он покачал головой:

– Ничего. По-моему, она никогда ни о чем Эрни не рассказывала. Ко мне она больше не приставала и ни к кому другому в моем доме – тоже. Однако я слышал, что иногда она позднее повторяла подобные номера.

– Как она к вам после всего относилась?

– Старалась держаться от меня подальше, – честно ответил он, снова передернув плечами. – Нам все равно говорить было особенно не о чем.

– Вашей жене вы рассказали о том, что произошло в гараже?

– Нет. В этом не было необходимости.

– Если бы вы приняли поведение Риты Касл за чистую монету, вы бы им воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:

– Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет, но это был бы особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.

– От чего же?

– От обстоятельств моей личной жизни в то время.

– То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?

– И от этого тоже.

– А сейчас у вас кто-нибудь есть?

Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:

– Да.

– Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?

– Она живет в Вашингтоне, – заметил он.

– Ничего страшного.

– И замужем.

– Я буду максимально корректен.

Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто мог бы подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца мотеля в Чеви-Чейз, близкого друга вышеупомянутой дамы, недавно ставшего также близким другом Хогана.

Записав все данные, я сказал:

– Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.

– Правильно.

– И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?

– Если в, этом будет необходимость, – холодно произнес он.

– Может, и не будет, – согласился я. – Миссис Хоган дома?

– Нет, она на собрании. – Он встрепенулся и повернул голову в сторону открытой двери, откуда доносилась камерная музыка. – Моя дочь. Ей пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что молодежь бывает разная. – Впервые со времени нашего прихода он улыбнулся, преисполненный отцовской гордости, и заметил:

– Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению, как говорится, медведь на ухо наступил.

– Спасибо, – поблагодарил я, поднимаясь. – Пока больше вопросов не имею.

– Рад был помочь, – вставая, сказал он. – Надеюсь, вы будете осмотрительны, ведя расспросы в Вашингтоне... Я пообещал исполнить его просьбу, и мы удалились.