Твардовский Александр ТрифоновичЛенин и печник

Александр Трифонович Твардовский

Ленин и печник

В Горках знал его любой, Старики на сходку звали, Дети - попросту, гурьбой, Чуть завидят, обступали.

Был он болен. Выходил На прогулку ежедневно. С кем ни встретится, любил Поздороваться душевно.

За версту - как шел пешком Мог его узнать бы каждый. Только случай с печником Вышел вот какой однажды.

Видит издали печник, Видит: кто-то незнакомый По лугу по заливному Без дороги - напрямик.

А печник и рад отчасти,По-хозяйски руку в бок,Ведь при царской прежней власти Пофорсить он разве мог?

Грядка луку в огороде, Сажень улицы в селе,Никаких иных угодий Не имел он на земле...

- Эй ты, кто там ходит лугом! Кто велел топтать покос?! Да с плеча на всю округу И поехал, и понес.

Разошелся. А прохожий Улыбнулся, кепку снял. - Хорошо ругаться можешь! Только это и сказал.

Постоял еще немного, Дескать, что ж, прости, отец, Мол, пойду другой дорогой... Тут бы делу и конец.

Но печник - душа живая,Знай меня, не лыком шит! Припугнуть еще желая: - Как фамилия? - кричит.

Тот вздохнул, пожал плечами, Лысый, ростом невелик. - Ленин,- просто отвечает. - Ленин! - Тут и сел старик.

День за днем проходит лето, Осень с хлебом на порог, И никак про случай этот Позабыть печник не мог.

А по свежей по пороше Вдруг к избушке печника На коне в возке хорошем Два военных седока.

Заметалась беспокойно У окошка вся семья. Входят гости: - Вы такой-то?. Свесил руки: - Вот он я...

- Собирайтесь! Взял он шубу, Не найдет, где рукава. А жена ему: - За грубость, За свои идешь слова...

Сразу в слезы непременно, К мужней шубе - головой. - Попрошу,- сказал военный. Ваш инструмент взять с собой.

Скрылась хата за пригорком. Мчатся санки прямиком. Поворот, усадьба Горки, Сад, подворье, белый дом.

В доме пусто, нелюдимо, Ни котенка не видать. Тянет стужей, пахнет дымом,Ну овин - ни дать ни взять.

Только сел печник в гостиной, Только на пол свой мешок Вдруг шаги, и дом пустынный Ожил весь, и на порог

Сам, такой же, тот прохожий. Печника тотчас узнал: - Хорошо ругаться можешь,Поздоровавшись, сказал.

И вдобавок ни словечка, Словно все, что было,- прочь. - Вот совсем не греет печка. И дымит. Нельзя ль помочь?

Крякнул мастер осторожно, Краской густо залился. - То есть как же так нельзя? То есть вот как даже можно!..

Сразу шубу с плеч - рывком, Достает инструмент. - Ну-ка...Печь голландскую кругом, Точно доктор, всю обстукал.

В чем причина, в чем беда Догадался - и за дело. Закипела тут вода, Глина свежая поспела.

Все нашлось - песок, кирпич, И спорится труд, как надо. Тут печник, а там Ильич За стеною пишет рядом.

И привычная легка Печнику работа. Отличиться велика У него охота.

Только будь, Ильич, здоров, Сладим любо-мило, Чтоб, каких ни сунуть дров, Грела, не дымила.

Чтоб в тепле писать тебе Все твои бумаги, Чтобы ветер пел в трубе От веселой тяги.

Тяга слабая сейчас Дело поправимо, Дело это - плюнуть раз, Друг ты наш любимый...

Так он думает, кладет Кирпичи по струнке ровно. Мастерит легко, любовно, Словно песенку поет...

Печь исправлена. Под вечер В ней защелкали дрова. Тут и вышел Ленин к печи И сказал свои слова.

Он сказал, - тех слов дороже Не слыхал еще печник: - Хорошо работать можешь, Очень хорошо, старик.

И у мастера от пыли Зачесались вдруг глаза. Ну а руки в глине были Значит, вытереть нельзя.

В горле где-то все запнулось, Что хотел сказать в ответ, А когда слеза смигнулась, Посмотрел - его уж нет...

За столом сидели вместе, Пили чай, велася речь По порядку, честь по чести, Про дела, про ту же печь.

Успокоившись немного, Разогревшись за столом, Приступил старик с тревогой К разговору об ином.

Мол, за добрым угощеньем Умолчать я не могу, Мол, прошу, Ильич, прощенья За ошибку на лугу. Сознаю свою ошибку...

Только Ленин перебил: - Вон ты что,- сказал с улыбкой, Я про то давно забыл...

По морозцу мастер вышел, Оглянулся не спеша: Дым столбом стоит над крышей, То-то тяга хороша.

Счастлив, доверху доволен, Как идет - не чует сам. Старым садом, белым полем На деревню зачесал...

Не спала жена, встречает: - Где ты, как? - душа горит... - Да у Ленина за чаем Засиделся,- говорит...

1938-1940