АППЛЕТ 10. ВДОВА ОКАЗАЛАСЬ СУКОЙ

Увы. С Дедом произошла грустная метаморфоза. Даже две. Одна душевного свойства. Вторая – физического. Точнее телесного. Наиболее неприятной была, конечно, первая.

Дед отвез американскую вдовушку, изрядно захмелевшую в клубе «Шестнадцать тонн», в «Националь», где она снимала апартаменты. И, казалось бы, обо всем с ней договорился. И о том, что они крепко полюбили друг друга с первого взгляда. Вернее, с первой же выпитой рюмки. И о том, что через три дня они отправляются на её белоснежной яхте «Жемчужина Ричмонда», пришвартовавшейся в Северном речном порту, в кругосветное путешествие. И что они будут страстно любить друг друга под жарким экваториальным солнцем, слушая плеск нежной волны. А курчавый бой с серьгой в носу будет беспрестанно приносить им ароматные фрукты, колу-лайт и свежие контрацептивы.

А затем, с нежностью глядя друг другу в глаза, договорились, что, пресытившись экзотическими странами, в которых президент США поддерживает порядок и демократию, чтобы американские туристы чувствовали себя в них как у себя дома, они приедут в Виргинию, в город Ричмонд, и будут жить на прекрасной вилле долго и счастливо. Естественно, оформив соответствующим образом справедливый брачный контракт, согласно которому Деду в случае развода полагался билет до Москвы и пятьдесят долларов на такси.

Однако никакого развода быть не могло. Потому что они искренне и страстно любили друг друга. Любовь эта была залогом долгой и счастливой жизни. Дед, найдя на склоне дней тихую пристань, покуривал бы прекрасные виргинские сигары, совершал верховые прогулки по живописным окрестностям Ричмонда, спорил в клубе миллионеров о политике, о ставках рефинансирования и о видах на урожай табака. И, несомненно, учредил бы ежегодный всемирный фестиваль битников.

Вдовица же, которая к тому счастливому моменту носила бы уже фамилию Ivanoff, разводила бы канареек, занималась благотворительностью и, может быть, стала Почетной попечительницей гуманитарного фонда имени Гинсберга, председателем которого был бы, конечно, Дед.

Все это вихрем пронеслось в его голове, когда они прощались у дверей «Националя».

Он нежно сказал ей: «Моя принцесса!» Она: «Мой принц!» Обменялись телефонами. Страстно поцеловались. И расстались до завтра, чтобы всю ночь не спать, мучаясь от невозможности видеть дорогого человека.

Утром, слегка опохмелившись, Дед схватил телефонную трубку и, обмирая сердцем, набрал заветный номер. И долго слушал скучные, как осень за окном, длинные гудки.

Наконец-то заспанный женский голос устало произнес в трубку:

– Хелло.

Дед радостно воскликнул:

– Моя принцесса!

Принцесса долго молчала, видимо, припоминая вчерашнее. Вспомнив, дико расхохоталась. Отдышавшись,, сказала цинично:

– У вас, что ли, все в Москве такие идиоты? И бросила трубку.

Дед был оскорблен. Сильно оскорблен. До глубины души. Поэтому немедленно напился так, как никогда ещё не напивался. Но, скорее всего, просто забыл, что никогда так не напивался.

Однако здоровье уже было не то, как во времена, когда он напивался ещё больше. Поэтому на следующее утро у Деда нестерпимо болела печень.

«Ничего, – решил он, как тогда, когда он мог напиться раза в три сильнее, – к завтрашнему дню окле-маюсь».

Однако и на следующий день печень болела.

Болела она и сегодня, когда все собрались у Танцора.

– Да, Дед, – озабоченно сказал Танцор, выслушав исповедь, – не пора ли тебе, так сказать, ексель-мок-сель, покончить с этой любовной лирикой? Кстати, а на каком языке вы с принцессой гуторили? Насколько мне известно, ты ведь только компьютерной феней неплохо владеешь.

– По-русски и говорили. Все удивленно переглянулись.

– Ну и что, – начал возбуждаться Дед, – она русский нормально знает. Ее муж у нас бизнесом занимался. Вот и выучила для дела. Что вы на меня так смотрите?! Думаете, совсем из ума выжил?!

– Да нет, что ты, – деликатно ответил Танцор, стараясь не обидеть инфантильного друга, – конечно, выучила. Но ты бы все же завязывал с романтикой-то. Хорошо миллионерша попалась. А если на брачную аферистку из Рязани нарвешься?

– Да ладно, чё ты. Пусть трахается в меру сил, – возразила Стрелка. – А вот пить надо завязывать. Не мальчик ведь уже.

– Так я уж три дня как не пью.

– Да вы что, охренели? – цинично вмешался Следопыт. – А как же он будет сеансы ясновидения устраивать? Как же мы без этого?

– Ну, ты и козел, Следопыт, – завелась жалостливая Стрелка. – Ты что, хочешь его в гроб загнать?! А не хочешь моего ботинка отведать?!

Дед мрачно слушал эту перепалку. А потом зло стукнул кулаком по столу:

– Вы ко мне ещё опекуна приставьте! Ишь, расспо-рились, что и как мне делать. И девок любить буду, и виски пить. И не нужны мне на хрен ваши советы!

Все замолчали и опять переглянулись. Было понятно, что в этом обветшавшем теле угнездилось такое неукротимое сердце, такое сумасбродное и вольнолюбивое, как сердца десяти тысяч битников, включенные в параллель, что не стоит и пытаться внушить ему мысли о праведном образе жизни, который приличествует его почтенному возрасту. Нет, Дед был чувак старой закваски. Настоящий Чувак, с большой буквы!

Однако Стрелка все же попыталась. В льстивой манере:

– Дед, – начала она, бесконечно растягивая букву «е», стиснутую двумя стоящими впритык «д», – ну мы же все здесь взрослые люди. Подлечишься маленько, и снова в бой.

– Это что же, – выпучил он глаза, – к доктору, что ли, мне идти? На хрен!

– Да нет, зачем к доктору. Мы сейчас на медсервере всякие советы почитаем полезные. Попьешь таблеточ-ки, какие надо, печень почистишь. Ты же не хочешь, чтобы она тебя донимала. Ведь так? Согласен? А потом снова как конь будешь.

– Дед сменил гнев на милость и согласился.

Стрелка набрала в адресном окошке браузера http:// ОЗ/ru, стукнула по энтеру. На мониторе всплыла эффектная красная надпись, свидетельствующая о том, что жадная стая слоганмейкеров, освоив реальный мир, рину-, лась метить продуктом своей внутренней секреции безбрежные виртуальные просторы:

ПОРТАЛ ДЛЯ БОЛЬНЫХ И ЗДОРОВЫХ

Хоть спина у Стрелки была и не широкой, но ей все же удалось загородить экран от посторонних глаз. И прежде всего от Деда, поскольку больной должен знать о своей болезни как можно меньше, дабы не усугублять физическую хворь психической.

Мужчины закурили ещё по одной и открыли по третьей бутылке «Гёссера». Дед отказался даже от пива. В комнате повисла напряженная тишина, характерная для ситуации, когда суд удалился на совещание.

Через пятнадцать минут Стрелка, не оборачиваясь, медленно тюкая по пэдждауну, начала рассказывать о том, какими чудодейственными свойствами обладают таблетки метадоксила, которые выпускает итальянская фирма «Балдаччи».

– Значит так, Дед, будешь у нас как конь с копытами. Курс три месяца, по три-четыре таблетки в день. И все у тебя внутри очистится до северного сияния.

– Ты мне голову-то не морочь, – начал недоверчиво Дед. – Ты мне все подробно рассказывай, какой дрянью собралась меня травить.

– Ну, если ты специалист по этому делу, тогда слушай. Химическая структура: ионная пара пиридоксина и пирролидона карбоксиловой кислоты. Все ясно, продолжать?

– Давай, давай, не филонь у меня тут.

– О, блин, какой ты у нас умный выискался. Ну, тогда слушай дальше. Пиридоксин известен как витамин В-6, пирролидон карбоксилат является циклическим производным глютаминовой кислоты. Так, идем дальше. Метадоксил повышает активность ферментов, расщепляющих алкогольдегидрогеназу и ацетальдегид-рогеназу, что обуславливает ускоренное выведение этанола и ацетальальдегида из организма. Секешь, Дед? Согласно клинико-лабораторным исследованиям метадок-сил предупреждает и тормозит развитие цирроза за счет снижения синтеза предшественников волокнистых структур, понижает активность фермента пролингидрокси-дазы, способствующего превращению растворимого проколлагена в коллаген. Дед, не вспотел еще?

– Ладно, теперь по-человечески давай. От какой он болезни-то?

– Я же сказала – от печени.

– Ты, давай, не крути тут, – начал ерепениться Дед. – Конкретно говори.

– Ну, алкогольная интоксикация. Чтобы цирроза не было. Это тебя устраивает? Еще гепатопатия. И алкогольная абсциненция. Хлопнешь утром с похмелья пару таблеток и через полчаса как свежий огурец. Это тебя устраивает?

Стрелка слукавила, скрыв от Деда ещё одно показание: хронический алкоголизм. Скрыла, прекрасно понимая, что, услышав такие слова, каждый русский хронический алкоголик мгновенно приходит в ярость, зачисляя в разряд врагов каждого, кто их адресует ему, потому что он – русский хронический алкоголик – хоть и пьет, но, если захочет, то без труда бросит это дело. Ничего не сказала она и о том, что метадоксил снижает тягу к спиртному. Русские хронические алкоголики такое насилие над организмом также не любят.

– Да, нормально. Если как огурец, то нормально, – начал оттаивать душой Дед.

– Вот, а сейчас самое главное. Вот что пишет по этому поводу не какой-нибудь чайник, не хрен с горы, а, обрати внимание, Дед, завкафедрой внутренних болезней Московской медицинской академии имени Сеченова член-корреспондент Российской академии медицинских наук профессор Л.И.Ольбинская. Вот, значит: «С первых дней пребывания метадоксил назначался всем больным в дозе 1500-2000 мг в таблетках, перо-рально, в течение 4-х недель. При анализе результатов лечения в этой группе больных отмечалось, что уже через неделю пациенты переставали жаловаться на слабость, головные боли, восстанавливался аппетит, исчезала тошнота».

Вот, а теперь слушай особенно внимательно: «На 3-4-й неделе самочувствие больных становилось вполне удовлетворительным. Жалобы отсутствовали, больные чувствовали бодрость, просили выписать. У больных с хроническими гепатитами печень значительно сократилась (в среднем на 5-6 см)». Вот, дорогой Дед! Станешь таким, каким и в тридцать лет не был!

Насчет тридцати лет, это, конечно, был явный перебор. Таким макаром принято продавать всяческие чудодейственные препараты в пригородных электричках. Однако Дед пропустил это мимо ушей.

– Так, ладно. А сколько эти твои итальянские колеса стоят?

Стрелка мигом слетала в интернет-аптеку. Выяснилось, что метадоксил недешев. Пачка с тридцатью таблетками стоила 560 рублей.

Дед, наморщив лоб, зашевелил губами и начал чуть слышно считать в уме:

– Четыре в день, тридцать на четыре, в месяц сто двадцать таблеток… Так, делим на тридцать в пачке, четыре пачки в месяц… Пить три месяца, перемножаем: двенадцать пачек. Двенадцать по пятьсот шестьдесят… Двенадцать по пятьсот шестьдесят… Двенадцать по пятьсот шестьдесят… Японский городовой! – взревел возмущенно Дед. – Это ж десять литров виски получается!

– Послушай, Дед, – удивленно сказал Танцор, – ты на меня, пожалуйста, не обижайся, но тебе ещё и для головы надо каких-нибудь колесиков. Ты же столько в месяц пропиваешь! А тут три месяца. И не для разрушения здоровья, а для его поправки. Неужели дорого?

– Нет, но десять литров! – ничего не хотел понимать Дед, которого заклинило на мысли о том, что цена лечения равна цене ведра, на две трети наполненного драгоценной для него жидкостью.

– Ладно, – вздохнул Танцор, поняв, что тут уже ничего не поделаешь, – вот тебе триста долларов. Точнее, даем Стрелке эти деньги, и она все устроит.

– Что, я бедный, что ли? – оскорбился Дед.

– Ты меня неправильно понял. Это тебе фирма выплачивает медицинскую страховку. Так сказать, за травму, полученную на производстве. Согласен?

Такая формулировка Деда полностью устроила.

Через полчаса посыльный интернет-аптеки привез двенадцать пачек метадоксила.

Через полчаса после этого Стрелка выпроводила гостей. Потому что уже четыре дня жила без секса. Не до того было, поскольку после красноармейской прогулки они с Танцором пребывали не в лучшей моральной форме. А эмоциональный дискомфорт, как известно, сексу не друг, не товарищ и не брат. Но сейчас, когда все вместе встретились, посмотрели в глаза друг другу, когда начал проклевываться какой-то план, который мог спасти команду от отстрела, вроде бы отпустило.

Правда, даже не это послужило причиной резкого сексуального возгорания Стрелки. Попав на медицинский сервер, она обнаружила рубрику «Советы сексолога». И всё, этого оказалось достаточно. Даже не кликнула на ссылку, даже не зашла на страничку, где, вероятно, были какие-то полезные иллюстрации. Ее тут же проняло до самого спинного мозга лишь от двух слов. Лишь «Советы сексолога» – и она уже была готова.

Не успел лязгнуть дверной замок, как она налетела на Танцора, словно Сцилла и Харибда, сразу с двух сторон. И не было ему ни спасения, ни пощады, ни даже времени, чтобы раздеться хотя бы наполовину.

Через двадцать минут Стрелка, словно сладкоголосая Сирена, исторгала из самой души радостную песнь любви и секса: «О! О, мамочка! Ох! Мамочка! Блядь! Мамочка! О-О-О!» И песнь эта длилась и длилась, давая невольным слушателям чужого счастья ощущение того, что этот мир придуман не столь уж и скверно.

Что в нем всегда есть люди, которым лучше, чем тебе. Именно лучше, а не хуже. Потому что лишь вытравившие в себе низменное чувство зависти способны пребывать в гармонии с миром и с собой, как бы ни складывалась их жизнь, какой бы злокозненной ни казалась изнутри. Просто надо постараться и хотя бы один раз выйти наружу и посмотреть на свою жизнь со стороны. Тогда и себя полюбишь по-настоящему. И свою подругу. И она тоже однажды запоет: «О! О, мамочка! Ох! Мамочка! Блядь! Мамочка! О-О-О!»