Берег Утопии: Драматическая трилогия / Том Стоппард; пер. с англ. А.Островского и С.Островского - М.: Иностранка, 2006. -

Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден "За заслуги" и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" идет на тысячах театральных сцен по всему миру. Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков. Героями исторической трилогии "Берег Утопии" неожиданно стали Белинский и Чаадаев, Герцен и Бакунин, Огарев и Аксаков, десятки других исторических персонажей, в России давно поселившихся на страницах школьных учебников и хрестоматий. У Стоппарда они обернулись яркими, сложными и - главное - живыми людьми. Нескончаемые диалоги о судьбе России, о будущем Европы, и радом - частная жизнь, в которой герои влюбляются, ссорятся, ошибаются, спорят, снова влюбляются, теряют близких. Нужно быть настоящим магом театра, чтобы снова вернуть им душу и страсть.

ЛЮБОВЬ. ЧТО?

ТАТЬЯНА. ЭТОТ человек… в этом человеке больше значения, чем в любом из нас, больше, чем в Михаиле.

ЛЮБОВЬ нетерпеливо уходит.

Татьяна, оставшись одна, откидывается на спинку кресла, через несколько мгновений встает, выходит в сад и медленно исчезает из виду.

Осень 1836 г.

Ясный осенний день. Время после полудня. Молодая женщина - крепостная - с визгом проносится по саду. За ней гонится ВАРВАРА. В руках у нее платье и бамбуковая трость. Варвара лупит тростью молодую женщину. Они исчезают из виду.

В саду появляются АЛЕКСАНДРА и за ней БЕЛИНСКИЙ С удочкой и хороших размеров (5 фунтов) карпом в руках.

БЕЛИНСКИЙ. ПЯТЬ сотен душ!.. Человек с таким количеством душ вполне может рассчитывать на спасение хотя бы одной.

АЛЕКСАНДРА. Наш лесник, Василий, говорит, что погода завтра переменится, поэтому мы все должны смотреть закат… Ему почти сто лет, так что он знает.

БЕЛИНСКИЙ. Нам в "Телескоп" принесли одну рукопись, которая ходит по рукам уже несколько лет… Надеждин говорит, что если нам удастся ее протащить через цензуру, "Телескоп" либо прославится, либо закроется с треском… Так вот, там все об отсталости России по сравнению с Европой… с остальной Европой, простите… но автор мог бы указать на то, что в области частной собственности на людей мы на десятилетия обогнали Америку…

Белинский ставит удочку к стене. Достает из-под рубашки маленький букетик полевых цветов. Александра не замечает.

АЛЕКСАНДРА. ТО ВЫ молчите неделями, а как начнете говорить что-нибудь, говорите бог знает что.

Она идет в дом. Белинский, смущенный, с виноватым видом выбрасывает цветы подальше. Следует за Александрой в дом. Провал во времени. Солнце садится. В саду появляются МИХАИЛ, ВАРЕНЬКА, ТАТЬЯНА И ЛЮБОВЬ. Михаил пролистывает книгу, которую раньше выкинул из гамака.

ВАРЕНЬКА. Я так долго его писала. Я не хочу быть несправедливой по отношению к Дьякову. В конце концов, он отец ребенка.

Татьяна берет письмо у нее из рук и просматривает его.

МИХАИЛ. Ая его дядя. Что ж из того? Кант все равно считает, что родственные связи - это умозрительная концепция. (Он выдирает целую главу из книги, передает страницы Любови.) Вот тебе от Карла Великого до Гуситских войн.

ТАТЬЯНА (возвращает письмо Вареньке). Михаил имеет в виду, что ты должна написать Дьякову, что, когда ты отдалась ему, твое тело было лишь представлением твоего Эго, данным в ощущениях.

ВАРЕНЬКА. ОН же кавалерист.

Михаил передает другую главу из книги Татьяне.

МИХАИЛ. ОТ Максимилиана Первого до Утрехтского мира.

ТАТЬЯНА (нетерпеливо). Ох, Михаил!

МИХАИЛ. ЕСЛИ каждый сделает понемногу, мы скоро все закончим. Строганов снова требует назад свои четыреста рублей. (Вырывает оставшиеся страницы из книги и отдает половину Вареньке.) Наполеон… Пришло письмо от Станкевича - он того же мнения, что и я.

Молодая женщина, всхлипывая и прихрамывая, идет обратно в дом.

ВАРЕНЬКА. Николай хочет, чтобы я оставила своего мужа?

МИХАИЛ. Любовь, поедем со мной в Москву в следующий раз. Ты ему правда нравишься.

ЛЮБОВЬ. ОН тебе это говорил?

Белинский и Александра проходят через веранду в сад.

ТАТЬЯНА. Виссарион! Поймали что-нибудь?

МИХАИЛ. Конечно, поймал - и что, ты думаешь, он нашел внутри на этот раз?

ВАРЕНЬКА. Ничего. Чудо о карпе не повторяется.

Варвара идет обратно через сад с юбкой в руках.

ВАРВАРА. Глупая девка. Ты посмотри - повесила юбку сушиться так, что коза сжевала все пуговицы.

Входит АЛЕКСАНДР.

АЛЕКСАНДР. НО МОЖНО ли прожить на деньги, которые платят в "Телескопе" литературному критику?

ТАТЬЯНА. МОЖНО, если ты - Виссарион и живешь в каморке над кузницей.? Вся группа встает или садится так, чтобы оказаться лицом к закату.

МИХАИЛ. Если бы благодарные читатели его только видели - как он, закутанный в шарфы, расхаживает по комнате, пишет, задыхаясь от кашля, под грохот молота снизу, среди запаха мыла и мокрого белья из прачечной напротив… (Отдает Белинскому письмо.) Тебе письмо.

Отношение Михаила к Белинскому изменилось. Он едва скрывает свое высокомерие. Он ревнует.

ВАРВАРА. Над кузницей? Нашли место для прачечной!

АЛЕКСАНДРА. ОЙ, мама!

ВАРВАРА. НО ведь правда.

АЛЕКСАНДР. Еще один закат, еще чуть ближе к Богу…

ЛЮБОВЬ. ЭТО нехорошо жить в сырости и рядом со всеми этими испарениями. Это, должно быть, вредно для вашего здоровья.

АЛЕКСАНДРА. Виссарион, а с Пушкиным вы знакомы? БЕЛИНСКИЙ. Нет, он живет в Петербурге. АЛЕКСАНДРА. А сколько ему лет? АЛЕКСАНДР. Слишком молод для тебя.

Михаил издает смешок: "Ха-ха", - направленный в адрес Александры. (Белинскому.) Я считаю, что жених должен быть в два раза старше невесты. Мне было сорок два, а моей…

АЛЕКСАНДРА, ТАТЬЯНА (подхватывая)…сорок два, а моей жене - восемнадцать…

АЛЕКСАНДР. Именно.

АЛЕКСАНДРА (задиристо). Ну, тогда я подожду.

БЕЛИНСКИЙ. НО… чем дольше вы будете ждать…

АЛЕКСАНДР (Белинскому). Пустые слова. (Александре.) А что Вяземский? Под ним двух лошадей подстрелили при Бородине, за это и поэзию простить можно.

ВАРВАРА. Лучше Козлов, Александра!

ЛЮБОВЬ. Смотрю ли вдаль - одни печали; Смотрю ль кругом - моих друзей, Как желтый лист осенних дней, Метели бурные умчали.

ТАТЬЯНА. Как мрачно. Нет, лучше Баратынский! "Цыганка".

Ал ЕКСАНДР. О Господи. Я уповаю на нашего критика.

TAT ЬЯ Н А. Да, здесь без литературного критика не обойтись.

Все смотрят на Белинского.

БЕЛИНСКИЙ. У нас нет литературы.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Ну, в таком случае я готов дать благословение господину Пушкину, если он, конечно, переживет свою жену.

МИХАИЛ (Александре). Пушкин тебе стихов не писал, в отличие от Виссариона… (Белинскому.) Это ничего, это же не тайна, мы все читали.

ТАТЬЯНА. ВЫ, наверное, думаете, что мы ужасные люди. Вы, должно быть, жалеете, что приехали…

БЕЛИНСКИЙ. Нет, напротив. Здесь все как во сне… (Судивлением.) А вы ведь тут живете! Потерянные вещи из другой жизни возвращаются вам в чреве карпа.

АЛЕКСАНДРА. Он говорит бог знает что.

БЕЛИНСКИЙ. НО ведь это правда.

ТАТЬЯНА. НО как же ваш ножик очутился внутри карпа?

ВАРЕНЬКА. КТО-ТО, должно быть, бросил его в пруд, а карп увидел и проглотил.

АЛЕКСАНДР. "The moon is up and yet it is not night; Sunset didvides the sky with her…"1 (Белинскому.) Вы читаете по-английски?

МИХАИЛ. Нет, не читает.

ТАТЬЯНА. Виссарион собирается прочесть нам свою новую статью - это будет самое замечательное событие за всю историю Премухина.

ЛЮБОВЬ. Ио чем же ваша статья?

БЕЛИНСКИЙ. Так, ни о чем. Рецензия на книгу.

ТАТЬЯНА. Статья о том, как мы завязли между восемнадцатым и девятнадцатым столетиями.

МИХАИЛ. Ну, Татьяне это, конечно, уже известно. Что ж, просвети нас, Белинский.

БЕЛинский.Яее после ужина прочту.

МИХАИЛ. После ужина я могу быть занят.

ВАРЕНЬКА. Кто завяз? 1 Александр Бакунин цитирует Джорджа Байрона, начало 27-й строфы из 4-й песни Паломничества Чайльд Гарольда": Взошла луна, но то не ночь - закат Теснит ее, полнебом обладая. (Пер. В.Левика.) ТАТЬЯНА. Россия! Завязла между сухой французской философией разума и новым немецким идеализмом, который все объясняет. Расскажите, Виссарион.

МИХАИЛ (перебивая). Идеализм занимают вопросы, которые лежат вне сферы разума, - это довольно просто. Эти умники во Франции считали, что проблемы общества, морали, искусства можно решить с помощью системы доказательств и экспериментов, как будто Господь Бог, наш создатель, был химиком, или астрономом, или часовщиком…

АЛЕКСАНДР (теряет терпение). Бог и есть все это. В том-то и дело.

Михаил подчиняется авторитету главы семьи. Белинский не замечает предупреждения.

БЕЛИНСКИЙ. Нет, все дело в том, что на вопрос, как сделать часы, ответ один для всех.

Каждый по-своему реагирует на то, что Белинский противоречит Александру. Белинский по-прежнему ничего не замечает.

Стать часовщиком или астрономом может любой. Но если мы все захотим стать Пушкиным… если вопрос в том, как сделать стихотворение Пушкина? - или что делает одно стихотворение, или картину, или музыкальное сочинение великим, а другое нет? или что такое красота? или свобода? или добродетель? - если вопрос, как нам жить? - тогда разум не дает ответа или дает разные ответы. Так что здесь что-то не так. Божья искра в человеке - это не разум, а что-то иное, это какая-то интуиция, или видение, или, может быть, минута вдохновения, переживаемая художником…

МИХАИЛ. Dahin! Dahin! Lass uns ziehn! (Он переводит специально для Белинского, умышленно стараясь его унизить.) "Туда, туда лежит наш путь", Белинский.

АЛЕКСАНДР (учтиво). А, так вы сами по-немецки не читаете?

БЕЛИНСКИЙ. Нет.

АЛЕКСАНДР. А-а. Но, я полагаю, вы знаете французский.

БЕЛИНСКИЙ. Ну… в общем…

Александра усмехается, прикрывая рот рукой.

ТАТ ь Я Н А (защищая его). Виссариону не позволили закончить университет.

ВАРВАРА. Почему не позволили? ЛЮБОВЬ. Мама… ВАРВАРА. Я только спросила. ТАТЬЯНА. ОН написал пьесу против крепостного права.

Пауза. Варвара поднимается и, исполненная чувства собственного достоинства, уходит в дом.

МИХАИЛ (тихо, Татьяне). Дура.

АЛЕКСАНДР (учтиво, сдерживая себя). У меня в имении пятьсот душ, и мне нечего стыдиться. Помещик - покровитель и защитник всех, кто живет на его земле. На наших взаимных обязательствах держится Россия. Настоящая свобода - здесь, в Премухине. Я знаю, есть и другая. Я сам был во Франции во время их революции.

БЕЛИНСКИЙ (сконфуженно). Да… да… позвольте мне… Статья моя не о свободах… само собой разумеется. Где это видано, чтобы в России такое печатали? Я пишу о литературе.

МИХАИЛ. Ты сам сказал, что у нас нет литературы.

БЕЛИНСКИЙ. Об этом я и пишу. Литературы у нас нет. У нас есть несколько шедевров - да и как им не быть - нас так много: время от времени великий художник объявится и в куда меньшей стране. Но как у народа, литературы у нас нет, а то, что есть, - не наша заслуга. Наша литература - это бал-маскарад, куда каждый должен явиться в костюме: Байрона, Вольтера, Гете, Шиллера, Шекспира и всех остальных… я не художник. Моя пьеса была не хороша. Я не поэт. Стихи не пишутся усилием воли. Все мы изо всех сил стараемся подчеркнуть свое присутствие, а настоящий поэт неуловим. Можно попытаться подсматривать за поэтом в момент творения - вот он сидит за столом, рука с пером неподвижна. Но едва перо двинулось - и момент упущен. Где он был в это мгновение? Смысл искусства - в ответе на этот вопрос. Открыть, понять, узнать, почему это происходит - или не происходит, - вот цель всей моей жизни, и цель эта не так бессмысленна в нашей стране, где нельзя говорить о свободе, поскольку ее нет, а о науке и политике тоже нельзя по той же причине. У критика здесь работы вдвойне. Если можно узнать хоть какую-то правду об искусстве, то что-то можно понять и о свободе, и о политике, и о науке, и об истории, поскольку все в этом мире движется к единой цели, и моя собственная цель - лишь часть этого общего замысла. Вы можете смеяться надо мной, потому что я не знаю ни немецкого, ни французского. Но я бы понял суть идеализма, даже если бы всадник на полном скаку прокричал мне в окно хоть одно предложение Шеллинга. Когда философы начинают рассуждать как архитекторы - спасайся, кто может - наступает хаос. Стоит им начать устанавливать правила красоты - кровопролитие неизбежно. Когда совершенное общество решают строить по законам разума и умеренности - ищите убежища у каннибалов. Потому что ответ не ждет нас, как Америка Колумба. Мировая идея говорит языком человека. Когда внутренняя жизнь народа, из поколения в поколение находит свое выражение в бессознательном творческом духе своих художников, тогда возникает национальная литература. Потому у нас ее и нет. Да вы посмотрите на нас! Гигантский младенец с крошечной головой, набитой преклонением перед всем иностранным… и огромное беспомощное тело, барахтающееся в собственных испражнениях, материк рабства и суеверий - вот что такое Россия - удерживаемая полицейскими осведомителями и четырнадцатью рангами ливрейных лизоблюдов - откуда здесь взяться литературе? Народные сказки и иностранные влияния - вот наш удел - падать в обморок от подражаний Расину и Вальтеру Скотту - наша литература не более чем модное развлечение для благородного сословия - вроде танцев или карт. Как это произошло? Почему с нами приключилась эта беда? Потому, что нам не доверяли взрослеть, с нами обращаются как с малыми детьми - и мы стоим того, чтобы с нами обращались как с детьми - пороли за дерзость, запирали в шкаф за непослушание, оставляли без ужина - и не смей даже мечтать о гильотине…

Речь Белинского уже давно становилась все более взволнованной, горячей и громкой. Александр единственный из всей словно оцепеневшей семьи, кто делает попытку возразить.

Да - я сбился с мысли - черт возьми… извините меня… со мной это всегда случается!.. Я забываю, что я хочу сказать. Простите, простите… (Начинает уходить, но возвращается.) Каждое произведение искусства - это дыхание одной вечной идеи. Вот. Остальное неважно. Каждое произведение искусства - дыхание одной вечной идеи, которую Бог вдохнул в сознание художника. Вот где он был в это мгновение. (Он опять поворачивается, чтобы уйти, и опять возвращается.) У нас будет своя литература. Какая литература и какая жизнь - это один и тот же вопрос. Наша нынешняя жизнь оскорбительна. Но мы произвели на свет Пушкина и теперь вот Гоголя. Извините меня, мне не по себе.

На этот раз он уходит в дом. Через мгновение Татьяна вскакивает и следует за ним.

ВАРЕНЬКА (пауза). А кто такой Гоголь?

АЛЕКСАНДР. МЫ пропустили заход солнца. (Михаилу.) Если господин Белинский - литературный критик, то им был и Робеспьер.

Рассерженный АЛЕКСАНДР уходит в дом. Слышно, как плачет годовалый ребенок. Варенька встает.

АЛЕКСАНДРА (С нетерпением). А мне можно с тобой? ВАРЕНЬКА. Я иду переписывать письмо.

ВАРЕНЬКА И АЛЕКСАНДРА уходят в дом.

ЛЮБОВЬ. ТЫ возьмешь меня в Москву, когда Николай вернется с Кавказа?

МИХАИЛ (у него вырывается крик). Ох, Люба! Куда же мне податься?

Он начинает плакать и уходит. ЛЮБОВЬ идет за ним в дальнюю часть сада.

ЛЮБОВЬ. ЧТО это? Что произошло? МИХАИЛ. Все это впустую - этот мошенник увел у меня Татьяну, и внутренняя жизнь ни черта не помогает.

БЕЛИНСКИЙ выходит на веранду с письмом в руке.

БЕЛИНСКИЙ. Я как в воду глядел! "Телескоп" запрещен! Закрыт! Надеждин арестован.

МИХАИЛ (иронично). Иллюзия! - все только иллюзия.

БЕЛИНСКИЙ (С недоумением). Нет… полиция устроила обыск у меня в комнате. Я должен ехать в Москву.

М и х А и л. Да - мы должны уехать отсюда - уехать! - в Москву!

Он уходит. Белинский возвращается внутрь дома. ЛЮБОВЬ. В Москву!..

Она выходит вслед за Михаилом. Выстрел спугивает ворон с голых деревьев зимнего сада… накладывается на следующую сцену. Не ожиданно из дома раздается горестный крик.

Январь 1837 г.

Внутри дома. АЛЕКСАНДРА В состоянии романтического отчаяния, сжимает в руках письмо на нескольких страницах. ТАТЬЯНА и вслед за ней ВАРЕНЬКА торопливо входят в комнату.

АЛЕКСАНДРА. Тата… Любовь получила письмо от Николая. ТА т ь я н А. Я посмотрю?

Александра взмахивает письмом, изображая экстаз. Татьяна берет письмо и начинает читать, передавая страницу за страницей Вареньке.

ВАРЕНЬКА. Мишель тоже написал.

АЛЕКСАНДРА (театрально). Пушкина отвезли домой, и весь следующий день он провел между жизнью и смертью.