"Голая королева" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна)Глава 26Слепые, спящие окна; черные силуэты деревьев; благоуханный воздух летней ночи; бесшумный быстрый бег ухоженной машины; тихое журчание музыки по радио. Кис, как это ни странно, чувствовал себя отдохнувшим, в хорошем рабочем тонусе. Он уже сворачивал на указатель «Дерюжкино», где находилась дача родителей Гены, когда в машине зазвонил телефон. – Полмиллиона. Долларов, – услышал он голос Алекса. – Кто звонил? Антон? – С украинским говором. – Он. Наличными? – Представьте, нет. Они оказались куда умнее, Алексей, чем вы предполагали. Завтра, как только откроется банк, я должен перевести деньги для Лины на наш общий счет. – Та-а-ак. – Если я хочу увидеть свою жену. И если я не хочу крупного скандала. – То есть? – Антон мне заявил, что он говорит от имени моей жены, якобы она ему поручила. – Врет! – Я потребовал Лину к телефону, но мне было сказано, что звонят с улицы, что рядом ее нет. И что она пока не хочет со мной говорить, но когда «недоразумение» утрясется, она вернется и все объяснит. А если я не переведу эти деньги, то я не получу ни жены, ни объяснений, но буду иметь скандал, на котором вся пресса с удовольствием погреет руки. И тогда прощай моя карьера. – Эта угроза имеет под собой какие-нибудь основания? – Вряд ли. – И это как бы все от имени Алины? – Во всяком случае, так он дал понять. Он говорил достаточно уклончиво. Если прогнать магнитофонную запись, то трудно будет с определенностью сказать, что это: похищение с требованием выкупа или шантаж со стороны моей жены при содействии дружков… – Главное, что вы записали на магнитофон, а там разберемся! – Я попытался сбить его с толку, напомнив, что она уже звонила и сказала, что уходит от меня, что ей ничего не нужно. И как это связать теперь с требованием денег и угрозами? – И что он ответил? – Ответил, что «ситуация изменилась». И что Лина мне потом объяснит, когда она вернется. А вернется она, разумеется, после получения денег. – Неплохо придумано. Марго, должно быть… Теперь дайте мне сосредоточиться, Алекс. Что они намерены делать со счетом Алины… На некоторое время в обоих телефонах застыла тишина. Наконец Александр не выдержал: – Они ее силой потащат в банк? – Смысла нет. Ей же никто пятьсот тысяч, даже в рублях, наличными не даст, да еще и с общего счета. Банк потребует вашу подпись… Так они не выкрутятся… А вот если… Послушайте, где ваша жена делает обычно покупки? Какие магазины – дорогие магазины, не одежды, а ювелирные, антикварные, художественные салоны, короче, магазины, где можно сразу потратить очень крупную сумму, вы посещаете регулярно? Где ее и вас знают владельцы, продавцы? – Понимаю, понимаю… Галереи можно вычеркнуть – прежде всего потому, что для покупки картины или другого произведения искусства нужны знания, вкус, опыт. Собственно, антикварные магазины можно вычеркнуть по тем же причинам. Остается ювелирный. – Согласен. К тому же подпольный художественный рынок очень специфичен, перепродать непросто, вряд ли у них на него доступ есть… Значит, остается ювелирный. Золото, бриллианты. Обращайтесь в милицию, Алекс. Дайте им всю информацию, адрес дома, номер телефона в машине, чтобы они могли со мной связаться в случае необходимости. Впрочем, если компания там – я буду занят… – Слушаюсь, шеф! Кис усмехнулся. Как это получилось, что они с Мурашовым вдруг обрели взаимопонимание? Он даже не заметил, как симпатия к Александру вытеснила его скептическую неприязнь. Наверное, это произошло тогда, когда он согласился в клуб сходить… Или позже, когда Алексей боялся за него, наблюдая за дверьми клуба… Или когда Мурашов вызвался вместе с ним на дачу ехать?.. Телефон в машине снова зазвонил. – Алексей!.. – Да? – оторвался от своих размышлений Кис. – А может… Все-таки… Может, Лина все-таки сама ушла от меня? И попросила своих бывших друзей помочь получить деньги?.. Может, даже обещала с ними поделиться… Их четверо, как вы мне сказали, с Линой – пять. Получается – по сотне на каждого… – Вы что, Мурашов, опять за свое принялись? Не смешите меня. – Я подумал, паспорт из сумки мог просто выпасть впопыхах… – Ага, и ваша жена так торопилась от вас уйти, что даже заранее не приготовила документы, сумку схватила впопыхах, выронила из нее самый главный документ и помчалась на ночь неизвестно куда сломя голову? Без объяснений, без даже малюсенького «прощай»? А теперь просит пятьсот тысяч долларов для своих личных нужд и для своих бывших друзей, с которыми она больше четырех лет не виделась? – Я уже не знаю, что и думать… – Ну-ну, припомните еще, что она вам письмо писала, что она вам позвонила и сказала об уходе… У меня такое ощущение, что вы совсем свою жену не знаете. Я вам простой вопрос задам: могла она с вами так поступить? Да или нет? – Вы какой-то странный детектив, вы детектив наоборот. Это я должен был бы доказывать, что моя жена не могла так поступить; а вы должны мне говорить: еще и не то бывает, еще не то видели… – Поначалу так оно и было. Потому что я не имел ни малейшего представления о вашей жене, о ее личности, характере… – А теперь? – А теперь у меня такое ощущение, что я ее знаю лучше вашего. И могу вам с уверенностью сказать: нет. Алина не могла так уйти от вас, она просто не способна на это. Она человек тонкий, «нежная душа», как сказал ее бывший начальник… Обделенная любовью, излишне сдержанная, не уверенная в себе, она, не имея ни смелости, ни опыта для решения проблем и конфликтов, начинает принимать меры только тогда, когда уже доведена до отчаяния. Но она не умеет защищаться и потому просто избавляется («всеми способами», – едва не добавил Кис, памятуя, как решила Алина проблему с дядей) от людей, с которыми эти проблемы связаны… Ваша жена катастрофически нуждается в любви, ей по этой части сильно недодали в жизни, и она ее упорно ищет… И уходить от вас она собралась лишь потому, что не сумела разглядеть вашу любовь. Ее ли комплексы тому виной, ваша ли озабоченность делами, неумение вашу любовь проявить – но, так или иначе, она ее с вами не нашла и собралась было отправиться на поиски счастья… Но вряд ли ей счастье представляется в форме вымогательства у вас денежных знаков в компании с ее старыми дружками. – Сдаюсь. Вы правы. Меня просто охватывает временами паника… – Это только в фильмах бывают роковые красотки с ангельским лицом и душой убийцы… Люди на самом деле находятся куда надежнее, куда крепче в плену собственного характера и воспитания, чем многие думают… И уж если душа нежная – так нежная. Вы правы только в одном: она действительно думала от вас уйти. А все остальное – просто совпадение, удивительное совпадение… Кис помолчал, выглядывая в темноте названия улиц поселка. – В тот вечер, в четверг, – снова заговорил он, – Алина еще не была готова покинуть вас, она только приняла спонтанное решение и пыталась вам это в письме изложить. Зато Марго была уже готова выполнить задуманное. Она, представляется мне, заранее запланировала похищение именно на этот вечер. Не зря у них было «необычно тихо» последние дни, как сказал сосед… Она приехала якобы за пакетом с вещами. И когда Алина вынесла ей пакет, Марго ей, должно быть, сказала что-то вроде: «Сядь в машину, дело есть». И увезла ее… Все, Алекс, больше не могу говорить, я подъезжаю! – Знаете, что? Я тоже еду, я ведь теперь свободен! Я помню адрес. – Бессмысленно, Александр. Все будет закончено раньше, чем вы доедете. И даже раньше, чем доедет милиция. – Вы один, а их четверо! Кис отключил телефон. …Аля схватилась за горло, как будто это ее шею перехватила тугая, смертельная петля. Она не могла выдавить из себя ни звука, она не могла оторвать глаз от безжизненного тела, висевшего в дверном проеме, от черных кудрей, упавших на лицо… Филипп, поняла она. Больше некому. Он отомстил Марго за меня. Бежать. Бежать!!! Бежа-а-ать!!! Она едва не уронила приоткрытую крышку люка. Так, тише, спокойней, Алина! Возьми себя в руки… Точнее, возьми крышку в руки… Вот так, тихонько, аккуратно положи ее на место… Теперь закрыть на ключ. Дрожащими пальцами она обхватила непослушное металлическое тельце ключа и вставила его в замок. Тихо-тихо повернула. Закрыла. Внизу загремела, падая, какая-то мебель. Паника снова овладела Алиной, и она заметалась по чердаку. Бежать через дверь было невозможно. Даже если допустить, что занятые дракой Антон и Филипп не успеют ее схватить, то она все равно не сможет протискиваться рядом с бездыханным телом Марго, висящим в проходе! Оставалось окно. Она, помнится, убеждала себя, что нужно разрезать простыни… И нож остался тут, под одеялом… Аля схватила его и, болезненно напрягая свои близорукие глаза, продолжила начатую работу. Драка внизу продолжалась, но ритм ее ускорился. Все чаще трещала и ломалась мебель, все жестче были удары. Теперь Антон и Филипп обменивались восклицаниями и ругательствами, и дыхание обоих сделалось столь тяжелым, что их было слышно наверху. «Скорей, скорей, Аля! – торопила она себя. – Если драку выиграет Антон, он меня убьет!» А если Филипп? Филипп решил расправиться со всей бандой… Он, всегда угрюмо-послушный, вдруг взбунтовался! «Нет, он не взбунтовался, – снова вспомнились Але его побелевшие глаза. – Он просто сошел с ума». Он решил им всем отомстить за то, что они отдали ее Георгию… Марго, должно быть, с Филиппом сторговалась: сошлись на том, что Георгий припугнет и побьет немножко Алю – Филипп насчет «побить» и сам не против, полагая, что это является одним из способов общения. Но Марго, видимо, дала Георгию карт-бланш… «Ты сказал, что тебе это доставило бы удовольствие…» Алина легко представила, как Марго, заливисто смеясь этим своим искусственно-мелодичным смехом, небрежно бросила секретарю: «Она твоя. Делай с ней что хочешь. Лишь бы она позвонила…» И предусмотрительно увела Филиппа, понимая, что «что хочешь» – это не совсем то, на чем они сошлись с Филиппом. Как он не хотел уходить! Как не хотел оставлять ее одну, связанную, готовую для издевательств Георгия! Словно чувствовал… Впрочем, почему «словно»? Он именно чувствовал каким-то звериным чутьем, что все повернется вовсе не так, как ему обещали, – не потому ли он бросил дружков и вернулся на дачу? И теперь, если Филипп выиграет последний бой с Антоном, он, несомненно, заявит свои права на Алю. Если он ради нее готов перебить своих единственных друзей, то это явно не для того, чтобы потом отпустить Алю к Алексу! Так скорей, скорей же, Аля! Наконец простыни были разрезаны. Теперь следовало их связать, померить, хватит ли длины – узлы ведь съедают длину; надо было придумать, как их закрепить на окне. Грохот внизу раздался прямо у подножия лестницы, ведшей к ней на чердак. Аля испуганно замерла. Кто-то хочет подняться к ней? Антон? Филипп? Зачем?! Она кинулась к люку и тихо подергала его, желая удостовериться, что не забыла его запереть. Кто-то из двоих явно находился на лестнице. Может, драка загнала его на ступеньки? А что, если Антон решил взять Алю в заложницы? Или задушить ее, отомстив Филиппу за смерть Марго?! Она резко выключила свет и бросилась к окну. Природа была безмолвна, ни шороха, ни шевеления листьев. Даже воздух был неподвижен. Пряно пахло травами, цветами, землей. Похоже, будет гроза… Вдалеке мелькнула фарами машина. Она ехала медленно и не совсем уверенно, будто водитель искал дорогу. Может, это за мной? Может, это Алекс? Может… Нет, не может. Как бы он нашел эту дачу? Наверное, какой-нибудь запоздалый гость из города, приехавший на выходные к знакомым, не помнит точно дорогу… Внизу снова что-то загрохотало. Уже занималась ранняя летняя заря, край неба наливался красноватым светом, на фоне которого очертились тугие угрюмые тучи. Тяжелый, плотный воздух отчетливо запах собирающимся дождем. Разглядев едва видную в неверном свете металлическую петлю на подоконнике, Алина стала прилаживать к ней простыню. Это оказалось непросто, полоска простыни была слишком широкой, не пролезала в металлическое ушко петли. Аля провозилась несколько минут, но наконец ей это удалось. Свет фар мазнул по темным деревьям, на этот раз совсем недалеко. Машина медленно вползла на улицу, где находился дом, в котором прятали Алю, и исчезла из зоны видимости чердачного окна. Но сердце Алины громко забилось. |
||
|